CC BY
95
УДК 811.512.141
ОБРАЗ ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВА В БАШКИРСКОЙ ФОЛЬКЛОРНОЙ КАРТИНЕ МИРА
© Г. Г. Кульсарина
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г.Уфа, ул.ЗакиВалиди, 32.
Тел.: +7 (347) 250 29 23.
Е-шаИ: [email protected]
В статье рассматриваются особенности отражения картины мира народа — носителя языка в фольклорном тексте. Выявлены многоплановость и гетерогенность временной и пространственной категорий, отраженных в языке разных жанров башкирского фольклора, которые обусловлены различными способами восприятия действительности и языковой номинации. Приводятся наиболее часто употребляющиеся формулы и выражения, используемые для обозначения времени и пространства в языковой картине мира башкирского фольклора.
Ключевые слова: лингвофольклористика, фольклорная картина мира, башкирский фольклор, концепт, образ времени, образ пространства, сказочные формулы, глаголы движения.
В настоящее время жанры народного творчества становятся предметом изучения лингвофольк-лористики, лингвокультурологии, этнолингвистики, когнитивной лингвистики. Исследованию подвергались фольклор как этнокультурный феномен (И. А. Разумова), язык фольклора (П. Г. Богатырев), фольклорная рифма (А. А. Петрова) и т.д. Отдельные фольклорные концепты рассматривались в работах Е. Б. Артеменко, О. В. Волощенко, С. Г. Вор-качева, В. Е. Добровольской, М. Н. Заметалиной, С. А. Кошарной и других ученых.
Фольклорная картина мира как разновидность общей картины мира, «трансформированный мир действительности», создавалась в результате семантической перекодировки нефольклорного материала (мифологического и этнографического) через систему фольклорных кодов путем обобщения, типизации и перевода культурных смыслов на язык поэтической символики [1, с. 52].
Как отмечает А. Т. Хроленко, выражение «фольклорная картина мира» («фольклорный мир») -это не поэтическая метафора, а научный термин, обозначающий определенную разновидность ментальности» [2, с. 18]. Поэтическая память носителей фольклора в качестве центрального компонента непременно содержит представление о фольклорной картине мира. По мнению А. Т. Хроленко, «носитель фольклора отличается от исполнителя тем, что он усвоил из устной традиции не только широкий круг сюжетов, жанровую специфику, основные идеи, технику создания фольклорных произведений, но и весь комплекс традиционных национальных воззрений, строй образного мышления, закономерности организации видения мира. Это обеспечивает не только передачу эпической информации, но и воссоздание ее во время единичного проявления исполнительства» [2, с. 8]. Под фольклорной картиной мира понимают, таким образом, «особую фольклорную реальность, выраженную с помощью языка традиционного народного творчества» [3, с. 15].
В фольклорной картине мира важно выделить две стороны: связь с ментальностью, отражение
культурных и психических особенностей этноса, стереотипы сознания, имеющие истоки в мифологии (культурно-исторический аспект); связь с языком (языковая фольклорная картина мира).
Во второй половине ХХ века язык фольклора стал предметом изучения специальной филологической дисциплины - лингвофольклористики. В 1974 г. были опубликованы две статьи А. Т. Хро-ленко, в заглавии которых впервые прозвучал этот термин: «Что такое лингвофольклористика?» [4] и «Проблемы лингвофольклористики: К вопросу о комплексном подходе к изучению языка фольклора» [5]. Предложенный термин обозначал суть подхода к изучению устно-поэтической речи - выявление места и функции языковой структуры в структуре фольклорного произведения, использование лингвистических и фольклористических методов исследования.
Уделяется значительное внимание изучению языка фольклора и в башкирской филологии. О языке и стиле произведений разных жанров башкирского фольклора имеются отдельные ценные замечания в работах Н. К. Дмитриева, Дж. Г. Киек-баева, А. И. Харисова, Ф. Г. Хисамитдиновой. В исследованиях М. В. Зайнуллина рассматриваются средства выражения эмоциональности и экспрессивности и употребление модальных форм глагола в языке башкирских сказок [6-7].
Пространство и время - основные ориентиры в мире. Философское осмысление этих фундаментальных понятий бытия и познания началось еще в античном мире (Аристотель, Платон, Парменид и др.). В ХХ веке эта проблема приобретает особую актуальность, различным аспектам которой были посвящены работы А. Бергсона, О. Шпенглера, Н. Бердяева и др. В философских трудах дается множество дефиниций этой категории. Так, М. Д. Ахундов определяет время как систему отношений, «отражающую координацию сменяющих друг друга состояний или явлений (последовательность, длительность)» [8, с. 156]. В монографии «Пространство и время» представлена следующая дефиниция:
ІЖК 1998-4812 Вестник Башкирского университета. 2010. Т. 15. №3(1)
963
«Время - такая количественная определенность бытия, которая характеризует его длительность в ряде последовательного изменения состояний протяженности, а, следовательно, и соответствующей рядоположенности бытия» [9, с. 87].
В «Толковом словаре современного башкирского литературного языка» дается следующее определение слову «время» - «ватсыт»: «1. Быуат, йыл, сэгэт, минут Ьб. менэн ирэплэнгэн дауамлы арауык hэм улар?ыц бер-бер артлы алмашыныуы. 2. Ай, кен, тэYлек ара^шдагы бер е?ек. 3. Берэй нэмэ эшлэр есен мемкинлек биргэн уцайлы мэл; форсат. 4. Кешелек йэмгиэтендэге, ниндэй?ер
дэYлэт, халытс h.б. тормошондагы билдэле бер меhим осор; заман» [10, с. 75].
В башкирском фольклоре имеются много пословиц и поговорок с данной лексемой. Т ак, народная мудрость гласит: «Ватсыт утэ тора, тсартлытс етэ тора», «Эш менэн ватсыт ти? утер», «Время идет, какводойнесет». Народ в них ярко выражает и показывает главное свойство времени - его «движение». Метафорическое выражение «течение времени» часто встречается и в народных песнях, эпосах и сказках. Народ нередко связывает это слово с понятием «гумер/жизнь»:
Белмэй тсалдым, ни?мэй тсалдым
Йэш зумер?ец атстсанын
(халытс йыры «Оло юлдыц ту?аны»);
Шулай бергэ зумер иткэндэ, оло йэшкэ еткэндэ, эйлэнеп тсараналар: зумер уткэн дэ киткэн. Донъ-
яла купме зумер нвр?вм — бер улым да булманы. ... Мин нине зумерем буйы квткэйнем («Алп батыр» экиэте). Наглядно представлено это явление и в народной паремиологии: Fумер о?атс — йыл йыратс; Fумер у?а, кулдэк ту?а; Тормош — дицге?, зумер — атстсан ныу; Уткэн зумер — иркэн ел.
Понятия «время» и «жизнь» часто репрезентируются с помощью лексемы «путь» («юл»): Атсюл — о?он зумер; Fумер итеу — сират купере утеу.
В башкирских сказках для обозначения давнопрошедшего времени используются сочетания «борон заманда», «борон-борон заманда», «элек за-манда», «эуэл», «батсый»: «Борон заманда
йэшэгэн, ти, бер бай» («Хажи тсы?ы»); «Борон-борон заманда бер шэнэр?э булзан, ти, бер батша» («Буре улы Сынтимер бэнлеуэн»); «Элек заманда Ьонтай тигэн ауылда бер тсарт менэн бер тсарсытс ярлы зына квн иткэн» («Ьонтай егете») и т.д.
В башкирских сказках также распространены такие зачины: «Борон-борон заманда, найыртсандар ала сатста, олатай?ар бала сатста, йэшэгэн, ти, ике хан» («Кэзэ тэкэне менэн талатс»); «Бынан бик куп заман элек, олатай?арыбы??ыц олатай?ары малай сатста, влэсэй?эребе??ец влэсэй?эре тсы? ватсытта тса??ар гел атс булзан, э ала тса? исем всвн генэ булна ла осрамазан, ти» («Ка??ар ницэ ала булзан?»).
В башкирских народных сказках в некоторых случаях указывается конкретное время, в обозначении которого в основном используются такие са-
кральные числа, как «три», «семь», «девять», «сорок» и «сто»: «Бынан йв? йылдар элек бер шэкерт ауылынан ситтэ бер мэ?рэсэлэ утсызан» («Хэйлэкэр шэкерт»); «Кыртс йыл, тсыртсай, тсыртсквн, тсыртствн уткэс, был батшалытстса килеп сыза» («Твштэ заши тс булзан»).
Есть случаи использования антропонимов при обозначении времени: «Нух пэйзэмбэр ватсытында уныц тсойрозон аждана уя тешлэп алып тсалды» («Ун ике сваль»).
В отличие от других фольклорных жанров в преданиях и легендах указывается конкретное место, где происходят события: «Элек-элек заманда Ьатсмар буйында Бврйэн ырыуыныц Арырланзэле тигэн тсарты йэшэгэн» («Яман менэн Йомаш ауылдары» риуэйэтенэн); «Дуртвйлв ауылы эргэнендэ Ярыштау тигэн тау бар» («Ярыштау» риуэйэте). Особенно характерно это для топонимических преданий.
Как известно, в произведениях народного творчества рассказывается о необычайных чудесах, поэтому время, расстояние и место событий в них относительны, в большинстве случаев мгновенны. Для обозначения этой условности башкирский народ часто прибегает к фразеологическим сочетаниям. Так, для обозначения времени в башкирских сказках используются следующие фразеологические единицы: <^э тигэнсе» - «мгновенно», «ку? асып йомFансы» - «не успеешь моргнуть глазом». Например: «Кейе?бай тсылдыц о?онон эсенэ,
тсыртсанын аязына бэйлэп югереп тсаразайны, нэ тигэнсе тегелэр янына барып та етте, ти» («Кейе?бай менэн батша тсы??ары»); «Та? нэ
тигэнсэ азаларын тсыуып еткэн» («Та? батыр»).
Метрическая лексика в народных сказках представлена словосочетаниями типа: «тышау буйы ер», «энэ буйы ер», «баррау буйы ер» и т.д.: «Эй китте, ти, егет, эй китте, ти, тышау буйы ер китте, ти» («Кесе ул»); «Эй тсайта был, эй тсайта, эйлэнеп тсарана, энэ буйы ер киткэн була» («Бэлэ»).
Все сказки мира традиционно избегают конкретности в изложении событий. Топонимические названия в сказках реальны лишь как термины: кул (озеро), Ьыу (вода), тау (гора), урман (лес), ер (земля) и т.д. В целом реализм рельефа ограничивается нарицательными именами. Это, видимо, исходит из самой стилистической задачи фольклора - оповещать о «неизвестном», описывать подробности «таинственных мест» и регионов, где разыгрываются события. Этим объясняется редкое употребление конкретно-исторических топонимов в сказочном сюжете. Иногда перед основным назывным словом - географическим понятием - употребляется уточняющий компонент, выраженный неопределенным местоимением. Чаще всего в башкирских сказках встречается слово «фэлэн» - «такой-то»: «Фэлэн ер?э, тсыр тау ашанында, тсара урман эсендэ, бер вй бар. Фэлэн тау?ыц башында гэунэр-ятсуттар бар» («Кара квсвк»). «В таком-то месте, за горами, в дремучем лесу, есть один дом.
На вершине такой-то горы есть драгоценные камни» («Черный щенок»).
В эпосах, как и в других жанрах фольклора, используются локусы, с которыми связаны те или иные эпические ситуации: перекрестки дорог, на которых происходят встречи героев либо решается их дальнейший путь; камни с предупредительными надписями; одинокие деревья с вещими птицами на них; тюрьма, в которую заточен герой и т. д.
В некоторых сказках присказка связывается с загадочно далеким местом - Каф тауы - гора Каф: «Ьицэ алыртазы, Каф тауы артындазы, дейеурец тра айзыры зына сыпана сырар» («Буре улы Сын-тимер бэнлеуэн»); «Шунан Туремзолдоц атаны, тирэ-яттыц батыр араматтарын сатырып, Кафтау артына барып, ун ике башлы дейеуре тыйратып, Туремзолдо алып тйтыу кэрэклеген эйткэн» («Урал ныуы»).
Иногда в сказках используются формулы, в которых описывается путь героя: «Бик о рат барзан Атъял батыр, куп кенэ тау, урмандарры утеп, куп йылзаларры кискэндэн нуц, бер бейек таурыц итэгендэ ял итергэ туттазан» («Атъял батыр»); «Гвлбикэ шулай барзан да барзан, э йомзат наман да табылмазан. Ул тэурэ киц ялан аша уткэн, нуцынан яр буйлап киткэн. Кот остос тэрэн йырзанаттарры, тара урмандарры утеп сыттан» («Угэй тыр»).
Понятие долгого пути, пройденного героем, передается в сказках еще и с помощью повторения глаголов движения. Чаще всего встречается двукратное или четырехкратное повторение, после которого употребляются глаголы, обозначающие результат движения и обычно являющиеся однокоренными с повторяющимися глаголами, но могут быть и глаголы, называющие конец действия: «Эй бара был, эй бара. Бара торзас, тац да ата, тазы кис була» («Беренсе матур»); «Был хэрер сыттан да тазы йугергэн. Йугергэн дэ йугергэн. Йугергэн дэ йугергэн. Ьыу булна ныу зына эсеп алзан да, йэнэ йугергэн» («Кырт тарат»).
Чаще всего в сказках употребляются формулы, указывающие на длительность пути: «Квнвн китэ, твнвн китэ, кеше аязы бадмазан тара урманды утэ, икнер-сикнеряландар утэ. Бара торзас, Айгвл арый, асыза, ныунай» («Айгвл»). Усложненный ва-
риант такой формулы - глагол, обозначающий действие, распространяется указанием на место и длительность процесса. Такая формула, как правило, троекратно повторяется: «Кэрим йугереп барып, ат эйэненэ бик куп алтын биргэн дэ, атланып та алзандар — тасып та киткэндэр. Тазы вс квн, вс твн саптандан нуц, ни куррэре менэн курнендэр, алдарында сикнер рур дицгер кургэндэр» («Кэримдец башынан уткэндэр»).
Очевидно, что каждый фольклорный текст соотносится с общей фольклорной картиной мира. В то же время для каждого жанра существует своя «картина», свой особый мир в сказке, эпосе, лирической песне, паремиологии. Каждый жанр по-своему организует время и пространство в окружающем героев мире.
Таким образом, временная и пространственная категоризация, отраженная в языке фольклора, многопланова и гетерогенна. Это обусловлено, прежде всего, различными способами восприятия действительности и языковой номинации: антропоцентрическим, мифо-поэтическим и природноэкологическим.
ЛИТЕРАТУРА
1. Путилов Б. Н. Фольклор и народная культура. СПб., 1994.
238 с.
2. Хроленко А. Т. Семантика фольклорного слова. Воронеж: изд-во Воронежского ун-та, 1992. 140 с.
3. Петренко О. А. Этнический менталитет и язык фольклора. Курск: изд-во КГПУ, 1996. 118 с.
4. Хроленко А. Т. Что такое лингвофольклористика? // Русская речь. 1974. №1. С. 36-41.
5. Хроленко А. Т. Проблемы лингвофольклористики: К вопросу о комплексном подходе к изучению языка фольклора // Очерки по стилистике русского языка. Курск, 1974. Вып. 1. С. 9-23.
6. Зайнуллин М. В. Средства выражения эмоциональности и экспрессивности в башкирских сказках // Фольклор народов РСФСР: межвуз. сб. Уфа, 1976. С. 45-49.
7. Зайнуллин М. В. Употребление временных и модальных форм глагола в языке башкирских сказок //Фольклор народов РСФСР: межвуз. сб. Уфа, 1974. С. 92-97.
8. Ахундов М. Д. Концепции пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы. М.: Наука, 1982. 222 с.
9. Пространство и время / Под ред. М. А. Парнюко. Киев: Наукова думка, 1984. 294 с.
10. Хэрерге башторт эрэби теленец ацлатмалы hY?леге. ©фе, 2004. 528 б.
Поступила в редакцию 01.07.2009 г.
