CC BY
31
В.П. Любин
Образ «другого»: Запад и Европа
в сознании россиян
The image of «the other»: The West and Europe in Russians perceptions
тодологических подходов, равно как и философских обобщений, заметно их явное отставание от более продвинутых западных разработок. Достаточно привести пример ведущего представителя классической немецкой философии Юргена Ха-бермаса, в полемике с другими западными коллегами предлагающего свои, оригинальные подходы в этом вопросе. В его недавно вышедшей книге «Вовлечение другого. Исследования по политической теории» (5) подчеркивается, что в нынешнем многокультурном мире человечество стоит перед вопросом: как сосуществовать с «другими», а расширение этнонациональных конфликтов заставляет в срочном порядке придумывать эффективное его решение. В настоящее время предлагаются два выхода: 1) опора на единые основы различных культур; 2) поддержка многокультурности с признанием автономности и суверенности «другого». Немецкий ученый является сторонником второго подхода, при этом он опирается на идею, что чужое не сводится к своему не только по эпистемологическим, но и по моральным соображениям, так как среди основных прав человека одно из главных - быть «другим».
отя в последнее время образ «другого» и стал од ним из излюбленных сюжетов исследований рос сийских обществоведов, по глубине теоретико-ме
Оригинальность проекта Хабермаса состоит в том, что вместо призывов к таким устаревшим в представлении влиятельных течений западной науки понятиям, как «этнос» и «нация», он предлагает включить «другого» в жизнь общества, и прежде всего общества современной Европы, на основе присущей европейцам этики дискурса, выверенного баланса, искусства компромисса, политики договоренностей1. Европейская идентичность не может означать ничего иного, кроме единства в национальном многообразии, заключает Хабермас.
Сумятица, царящая в головах россиян, не определившихся с приоритетами, сильно отличает их от бывших союзников-восточноевропейцев, быстро обретших свою «национальную идею» (в России же ее днем с огнем искали в годы новой исторической смуты при Ельцине, но так и не нашли). Эта идея состоит в том, что они - часть Европы и поэтому должны войти в максимально большее число общеевропейских и атлантических структур.
В России же продолжаются нескончаемые споры о том, кто мы: составная, не только географически, часть Европы, т.е. тоже европейцы, или же евроазиаты, или же совершенно особая категория, ни на кого не похожие «россияне»? И если так, то как нам следует относиться к Западу, под которым понимаются прежде всего страны Западной Европы, как россияне воспринимают эту Европу и этих европейцев? Немаловажным направлением являются, помимо теоретических изысканий, эмпирические, конкретно-социологические исследования и их интерпретации, о чем дальше и пойдет речь.
Интересными для прояснения названных выше вопросов представляются появившиеся в центральных российских научных журналах работы, авторами которых являются П. Кандель (1), а также выступившие в соавторстве В. Лапкин и В. Пантин (2).
В критическом очерке П. Канделя справедливо подчеркивается, что суждения российских граждан о Европе и США, об отношениях России с
1 См. также: Померанц Г.С. Концерт национальных культур Европы - будущее мировой цивилизации// Европа: смена вех? - М.: ИНИОН РАН, 2002. - С. 249-269. - (Актуал. пробл. Европы; № 1).
ее западными партнерами не только не укладываются в задаваемые дипломированными социологами рамки идеологем, но нередко более рациональны, чем их интерпретации, претендующие на концептуальность. Тема «Ро,ссия и Запад» в сознании россиян имеет несколько различных аспектов. Корректно замерить и выявить ориентации населения можно, лишь разделяя их. Культурно-историческое самоопределение в координатах Восток-Запад не тождественно связанному с ним выбору оптимального типа общественного строя. Оценка фактических и желательных взаимоотношений России с западными государствами не сводится к национальным симпатиям или антипатиям.
Прямые ответы на упрощенные вопросы не способны адекватно представить всей сложности общественного спектра мнений. Например, опросы ВЦИОМ (апрель 1997, февраль 1998, март 1999, сентябрь 1999 гг.) о том, «какого типа государством хотели бы вы видеть Россию в будущем», дали такую картину: «государством, подобным развитым странам Запада», - 47%; 43; 48; 39%; «социалистическим государством типа СССР» -21%; 22; 20; 25%; «империей, монархией, подобной той, что была в России в начале ХХ в.», - 5%; 4; 4; 3%; затруднились ответить - 8%; 12; 7; 9%. Предпочтения «западного» будущего явно выражены, но налицо и стойкий раскол общества относительно путей его развития.
Своеобразие российской действительности и ее очевидные отличия от действительности «западной» особенно явно дают о себе знать в социально-экономической сфере. Согласно опросу октября 1998 г., переход к рыночной экономике сочли «прогрессивным шагом» только 9,3%; «в целом положительным явлением, содержащим и отрицательные аспекты», - 37; «грубой ошибкой» - 11,7; «сознательным разрушением России» - 27,3%. Государственный капитализм полагают оптимальным экономическим строем 64,4%; плановое социалистическое хозяйство - 13,7; свободную рыночную экономику - 8,7%.
Между тем взгляды россиян не уникальны. В Чехии, Венгрии, Словении, сделавших однозначный «европейский» выбор и больше, чем Россия, преуспевших в рыночных преобразованиях, позитивное отношение к рынку резко и неуклонно снижалось по мере развития рыночных реформ. По ежегодным оценкам Евробарометра, индекс их поддержки уменьшился
в Словении с 1992 по 1997 г. с 36 до 0%, в Чехии с 1991 по 1997 г. - с 54 до минус 22%, в Венгрии за те же годы - с 52 до 6%. Это не означало отказа от европейской ориентации, позитивный образ ЕС поблек незначительно, и подавляющее большинство граждан было готово проголосовать за присоединение к Европейскому союзу. Но именно в этих странах Цен-тральноевропейского региона первоначальная эйфория по поводу возвращения к историческим европейским корням сменилась более реалистичным отношением к связанным с этим проблемам.
Анализ взглядов россиян на развитие взаимоотношений России с западными государствами наглядно подтверждает отсутствие выраженной антизападной предвзятости, хотя и отражает естественную ситуативную реакцию на присущие этим отношениям противоречия и конфликты. Так, по данным ВЦИОМ, на вопрос: «Что принесло России сближение со странами Запада?» - в 1994 г. положительные ответы («больше пользы») доминировали над негативными («больше вреда»): 47 против 19%, но в марте 1999 г. это соотношение заметно изменилось: 38 против 23% (1, с. 28-33).
Исследование существующих в российском массовом сознании представлений и ориентаций, связанных с отношением россиян к Западу, западным институтам и ценностям, к западному пути экономического, политического и культурного развития, представляется проблемой, которая актуальна в теоретическом отношении и имеет важное значение в плане выработки практической политики, как внутренней, так и внешней, подчеркивают авторы статьи «Образы Запада в сознании постсоветского человека» В.Лапкин и В.Пантин. Получили распространение упрощенные и во многом идеологизированные оценки и построения, основанные на часто не обоснованном выделении из всего спектра ориентации россиян только двух крайних позиций: радикального «западничества» и столь же радикального «антизападничества». Это искусственное акцентирование двух крайностей, отнюдь не доминирующих в массовом сознании, представляется авторам не вполне корректным, ведущим к ложным выводам и стратегическим просчетам. Анализ всего спектра и сложного переплетения различных, часто противоречивых ориентаций, связанных с отношением жителей пост-
советской России к Западу и западному типу развития, содержится лишь в немногих отечественных работах (2, с. 68).
Активно или пассивно способствуя низвержению «железного занавеса», отделявшего страну от остального мира, россияне в большинстве своем были охвачены надеждами на скорейшее приобщение реформируемой России к благам западного общества. Реализация этих ожиданий в масштабах всего общества оказалась почти непосильной задачей. Для значительной части россиян иллюзорные надежды омрачились разочарованием, поскольку именно сближение с Западом многими ассоциировалось с трудновосполнимыми моральными и материальными утратами последнего десятилетия. Трудности и неудачи реформ оказались связаны в массовом сознании с проводившимся политическим и экономическим курсом, ориентированным, как провозглашалось реформаторами, на западный опыт и западную модель развития. В результате неудачи и провалы в осуществлении либеральных реформ стали фактором, формирующим противоречивое, двойственное отношение россиян к Западу. Это интерпретировалось как сдвиг общественных настроений от прежнего восторженного и некритичного отношения к Западу ко все более отчетливому неприятию западного опыта экономического и политического развития.
В противоположном направлении действуют факторы, существенно ограничивающие рост антизападных настроений в российском обществе: усиливающееся отставание России от стран Запада не только в экономическом, социальном и политическом, но и в военном отношении, гораздо более высокая информированность населения об уровне жизни и стандартах западного общества. Оба этих фактора в совокупности демонстрируют бесперспективность изоляции от стран Запада и опасность явной конфронтации с ними. Более того, Запад как образец высоких жизненных стандартов и потребностей, источник новых технологий, форм организации экономики, социальной, политической и культурной сфер жизни остается весьма притягательным для значительного числа россиян. Эта притягательность западного примера обусловливает невозможность или затруднительность резких перемен в отношении россиян к Западу (2, с. 69).
В результате своего исследования, основанного на анализе широкого круга социологических данных 90-х годов, В.Лапкин и В.Пантин пришли
к следующим выводам. Широко распространенные представления о быстром росте среди россиян антизападных настроений нуждаются в существенной корректировке. Большинство россиян, как и в конце 80-х - начале 90-х годов, относятся к странам Запада отнюдь не враждебно и по-прежнему заинтересованы в развитии отношений с ними. Сказанное, однако, не означает, что в российском обществе в принципе исключена возможность массового распространения радикальных антизападнических настроений. Попытки однозначно определить долю «западников» и «антизападников» в современном российском обществе не вполне корректны и малоплодотворны. Реальное соотношение групп, различающихся по своему отношению к Западу, весьма подвижно, подвержено влиянию различных факторов, как внутренних, так и международных.
Неоднородность и противоречивость ориентаций, связанных с отношением к Западу, проявляется и в представлениях об «особом пути» развития России. Они характеризуют неудовлетворенность российского массового сознания результатами реформ, а также некритическим восприятием и тиражированием образцов западной массовой культуры. Для многих сторонников «особого пути» характерны не столько антизападные и изоляционистские настроения, сколько желание, чтобы культурные и исторические особенности российского общеста в полной мере учитывались при осуществлении модернизационных преобразований. В представлениях об «особом пути» часто выражается альтернативная позиция по отношению к радикальному западничеству и столь же радикальному антизападничеству, присущим отдельным группам российского общества. Идея изоляционизма не имеет широкого распространения среди сторонников «особого пути» развития России, большинство представителей этой группы россиян выступают за развитие отношений со странами Запада. Но сохранение такого положения не гарантировано, и при определенных обстоятельствах представления об «особом пути» могут трансформироваться в идеологию, препятствующую модернизации России и ведущую российское общество в тупик, заключают авторы (2, с. 82-83).
8 октября 2002 г. в московском отеле «Кемпинский» состоялось представление аналитического доклада сотрудников Института комплексных социальных исследований (ИКСИ) Российской Академии наук
«Россия и Германия глазами россиян» (4). В тот же день в кратком изложении эта научная работа нашла отражение на одной из страниц «Известий» (3). Интереснейшие данные этого научного доклада как во вре,мя его авторской презентации, на которой довелось присутствовать автору настоящей статьи, так и в «Известиях», обобщались и комментировались порою недостаточно внятно; следовало бы обратить внимание на главные, на мой взгляд, моменты, способствующие раскрытию образа «другого», выявлявшегося на протяжении относительно длительного периода мониторинга.
Впервые в отечественных социологических исследованиях в центре внимания оказалась проблематика внешней политики России. Она стала предметом не только экспертных, но и репрезентативных массовых опросов. Исследование интересно прежде всего тем, что в отличие от социологических опросов-однодневок оно основывается на солидной методологической базе. Названный институт - ИКСИ - давно проводит подобные социологические опросы, и полученные в 2002 г. данные даются в динамике, в сравнении с обследованиями пяти- или шестилетней давности, как минимум, с опросами 1995-1996 гг.
В 2001 г. по однотипной методике были проведены два опроса: среди представителей «экспертного сообщества» - депутатов Госдумы, Совета Федерации, сотрудников внешнеполитических ведомств, специалистов-международников институтов РАН и др., а также среди рядовых граждан, представлявших все основные социально-профессиональные группы и регионы страны. Сопоставление мнений публики, избранной и массовой, принесло немало неожиданностей, главная из которых - в том, что умозаключения «низов» и «верхов» по поводу основных проблем внешней политики практически совпали.
Исследование «Россия и Германия глазами россиян», проведенное социологами ИКСИ в июне-июле 2002 г. в сотрудничестве с представительством немецкого Фонда Эберта в РФ, охватило широкий круг внешнеполитических вопросов. Оно проводилось по репрезентативной выборке в 11 территориально-экономических районах страны, по районированию Госкомстата: Северо-Западном, Северном, Центральном, Волго-Вятском, Центрально-Черноземном, Северо-Кавказском, Поволжском, Уральском,
Западно-Сибирском, Восточно-Сибирском, Дальневосточном, а также в Москве и Санкт-Петербурге.
Опросу подлежали 11 социальных групп: рабочие предприятий, инженерно-техническая интеллигенция, гуманитарная интеллигенция (преподаватели вузов, ПТУ, учителя, ученые), работники торговли, сферы бытовых услуг, транспорта и связи, служащие, предприниматели малого и среднего бизнеса, военнослужащие, жители сел и деревень, городские пенсионеры, студенты вузов, безработные. Опрос охватил 1 750 человек и проводился в 58 поселениях, пропорционально населению мегаполисов, областных центров, районных городов и сел.
В центре исследования находились три вопроса: 1) оценка внешнеполитического курса страны, который реализует президент РФ В.В.Путин и его администрация; 2) характеристика отношения к направлениям и формам российско-европейского сотрудничества; 3) реалистическая картина того, что думают россияне в настоящее время о Германии и о немцах, в сравнении с ответами, полученными на те же вопросы шесть лет назад.
Для полноты сопоставительного анализа в докладе использовались результаты и других исследований ИКСИ, проведенных в 1995-2001 гг., а также данные опросов известного немецкого социологического учреждения - Института демоскопии в городе Алленсбахе за 1996 и 2002 гг.
Результаты исследования показали, что россияне в целом достаточно позитивно оценивают изменения во внешней политике России за последние 2-3 года, что свидетельствует о формировании положительной социально-психологической атмосферы в обществе по поводу внешнеполитической деятельности государственных структур. В то же время наблюдается заметная дифференциация в оценках, так как те, кто считает, что выиграли от реформ, и те, кто живет за чертой бедности и полагает, что от реформ проиграли, смотрят на изменения во внешней политике России по-разному. Так, среди материально среднеобеспеченных граждан 40% считают, что произошли «позитивные и значительные сдвиги», тогда как среди низкообеспеченных так думает лишь 19,8%, а среди тех, кто живет за чертой бедности, лишь 14,2%. Ответ - «значительные, но не очень позитивные изменения», дали 44,5% из первой группы, 53,4 - из второй, 9,5% - из третьей группы. «Сдвиги практически не произошли» - так от-
ветили 5,6% первых, 11,5 - вторых, 14,5% - третьих респондентов. В среднем же по массиву получается: уверены в том, что можно зафиксировать «позитивные и значительные изменения», - 23,7%, «значительные, но не очень позитивные» - 46,5, «в основном негативные» - 12,4, «изменения
а
практически не произошли» - 10,6%.
Большинство россиян связывает позитивные сдвиги во внутренней и внешней политике с фигурой нынешнего президента В.В. Путина. Примерно 70% позитивно оценивают его деятельность в решении внутрироссий-ских проблем и в том, как он представляет Россию на международной арене. В 2000 г., сразу после избрания Путина Президентом России, лишь 5,4% опрошенных отмечали улучшение внешнеполитического положения страны, а в 2002 г. доля таковых составила уже 53,9%. Лишь 7-10% россиян дали отрицательный ответ на вопрос: «Удалось ли России при президенте Путине укрепить свои позиции в диалоге с Западом?» Главное достижение последних двух лет, судя по результатам исследования ИКСИ, это «размораживание» отношений России с Западом. Известно, сколь напряженными они были в конце 90-х годов, особенно в период балканского кризиса, но Путину и его администрации удалось изменить тональность этих отношений (3).
Россияне демонстрируют прохладное отношение в равной степени как к США, так и к Китаю, причем за последние семь лет вырос их «отрицательный рейтинг» в российском общественном сознании. И наоборот, весьма устойчивое и в целом позитивное отношение россияне проявили к ведущим европейским странам, в частности к Франции, Германии и Великобритании. На уровне международных организаций Европейский союз выглядит в самоощущениях россиян предпочтительнее структур, олицетворяющих современный процесс глобализации, как ВТО, МВФ, не говоря уже о НАТО.
Не менее половины опрошенных настроены в пользу вхождения России в Европейский союз, что позволило бы нашей стране стать частью общеевропейского экономического пространства. Однако весьма представительна в российском обществе и доля «евроскептиков». По крайне мере, каждый третий россиянин полагает, что входить в ЕС совсем не обязательно, а может быть и не нужно.
Скептический настрой россиян относительно делового взаимодействия с европейскими странами связан с оценкой мотивов, которыми Западная Европа, по их мнению, руководствуется при сотрудничестве с Россией. Более половины населения полагает, что Европу интересуют исключительно природные ресурсы нашей страны и что усиление России угрожает европейским государствам. Треть россиян исходит из того, что Западная Европа заинтересована в преодолении кризиса в России, в равноправном экономическом сотрудничестве, в развитии в РФ демократии и рыночных реформ, поскольку Европа - общий дом и для России, и для самих западноевропейцев.
Основные тревоги и сомнения россиян относительно перспективы сближения России с Западной Европой связаны, во-первых, с расширением НАТО на восток и неясностью для большинства населения возможных последствий создания Совета НАТО - Россия, а во-вторых, с созданием напряженной ситуации вокруг Калининградской области. Нагнетание вокруг анклава пограничных, таможенных и иных проблем представляется россиянам доказательством нелояльности ЕС в отношении России, стремления чинить ей препятствия и затруднения на пути в Европу. Однако, несмотря на остроту целого ряда проблем в российско-европейском сотрудничестве, современное российское общество не является изоляционистским. Результаты исследования ИКСИ позволяют констатировать, что европейский вектор сотрудничества в общественном мнении россиян является на сегодня приоритетным, его социальную базу составляет не менее половины населения страны. Для трети граждан более перспективным представляется развитие интеграционных процессов в рамках треугольника Россия - Украина - Белоруссия.
В целом можно считать, что сугубо «идеологическое» отношение к сотрудничеству с Европой, которое характеризовало позицию россиян в начале 90-х годов, преодолено. Они не питают иллюзий относительно намерений европейских партнеров, готовы к тому, что те могут вести политический курс на ослабление российских позиций, но вместе с тем надеются, что сотрудничество с Европой даст России стратегический выигрыш. Главный вопрос россиян: готовы ли европейцы идти навстречу потребностям и ожиданиям российского общества или они ориентиру-
ются только на свои собственные представления о том, что надлежит делать россиянам?
Доминирование в российском обществе европейской культурной ориентации связано с тем, что россияне рассматривают свою культуру как европейскую. Основными источниками информации наших сограждан о жизни и культуре европейских стран являются кино, телевидение и литература. Культурное пространство России, если рассматривать его в плане перспективы культурной интеграции с Европой, чрезвычайно неоднородно, утверждается в докладе. В этом плане особенно выделяются мегаполисы, выступающие в своеобразной роли конденсаторов социокультурного зарубежного опыта. Вместе с тем авторы доклада ИКСИ отмечают, что ни областные центры, ни даже районные города России практически не уступают Москве и Санкт-Петербургу по степени «телевизионного» знакомства с европейскими странами. Их жители почти так же часто смотрят фильмы и слушают радиопередачи о жизни и культуре европейских стран (4, с. 31).
Что касается личных впечатлений россиян о жизни западноевропейских стран, то они имеют ограниченное значение, поскольку пока что лишь небольшая доля российского населения бывает за рубежом, в том числе и в европейских странах. Хотя ликвидация «железного занавеса» значительно расширила возможности взаимодействия и обмена Европы и России в культурно-информационном плане, на практике эти возможности используются пока в пределах узкого социального круга россиян. В этом смысле российское общество фактически все еще остается «закрытым». Расширение сферы гуманитарного взаимодействия между разными слоями населения упирается в низкий уровень материального благосостояния россиян. И пока данная проблема не будет решена, вряд ли можно добиться снятия между Европой и Россией разделяющих их культурно-исторических перегородок, подчеркивают авторы доклада.
Европа как особое культурно-историческое образование ближе и понятнее россиянам, чем Европа - ЕС, выступающее в виде институционального субъекта международной политики. Исходя из этого, очевидно, и надо интерпретировать ответы россиян на вопросы, проясняющие их взгляды на место, которое может и должна занимать в Европе Россия. Более 40%
наших сограждан считают, что Россия - это часть Европы, которая органически принадлежит европейской истории и в XXI в. будет теснее всего связана именно с этой частью мира. Сторонников евразийства при этом оказалось 35,5%, и это число за последние два года не изменилось.
Проявляющееся стремление большинства россиян к отождествлению себя с Европой носит характер культурной доминанты и отнюдь не распространяется автоматически на наднациональные институты ЕС и разного рода евростандарты. Европейские устремления сочетаются у россиян с пониманием своих сильных сторон и возможностей, прежде всего в духовной сфере, а также с осознанием ценности своего исторического опыта и имеющихся в стране природных ресурсов. Мысль о движении в Европу ассоциируется именно с Европой и лишь во вторую очередь с пытающимся представлять ее Евросоюзом. В целом россияне настроены на интеграцию, но они хотели бы входить в европейское сообщество в своем собственном качестве - именно как Россия, а не как еще одна приведенная к «европейским стандартам» восточноевропейская страна (3).
Особый ряд подвергшихся анализу вопросов связан с российско-германскими отношениями, которые рассматриваются в тех же рамках взаимосвязей между Россией и ЕС. Как свидетельствуют данные исследования, Германия воспринимается россиянами как безусловный экономический лидер Европейского союза, в этой роли ее видят 43,3% респондентов. За исключением Великобритании (занимающей второе место в иерархии лидерства в ЕС - 22,2%), ни одна другая крупная страна не обладает, по мнению россиян, достаточным потенциалом, позволяющим претендовать на европейское лидерство. Например, за Францию высказались в этом опросе только 6% респондентов, Италия получила 1% голосов, другие страны - десятые доли процента (4, с. 46).
Большинство россиян при этом не усматривают у нынешней Германии, лидера ЕС, каких-то особых экспансионистских устремлений в отличие, например, от тех же США. Это, по всей видимости, одна из причин высокого уровня доверия россиян к этой стране. Другая, не менее важная причина заключается в том, что у россиян нет по отношению к ней «комплекса неполноценности». В отличие от 1996 г., когда этот комплекс существовал, в 2002 г. относительное большинство россиян считало, что Рос-
сия и Германия - это страны, обладающие примерно одинаковым весом и влиянием в мире.
В целом исследование показало, что в российском массовом сознании преобладают позитивные установки по отношению к Германии и немцам. Безусловно, утверждению этих позитивных установок способствует развитие отношений между Германией и Россией как на межгосударственном уровне, так и на уровне учреждений, институтов различного рода и личных контактов (4, с. 66).
Большинство российского населения в целом положительно относится к Германии и весьма оптимистически настроено в оценках возможных перспектив сотрудничества с ней. Слагаемые этого положительного образа многообразны - начиная от сложившегося в российском общественном мнении восприятия Германии как некоего символа благополучия, стабильности и порядка до понимания ее экономического и политического веса в современном мире, и прежде всего в Европе, и соответствующего признания Германии как одного из самых перспективных партнеров для России, заключают авторы доклада (4, с. 71).
Список литературы
1. Кадель П. Запад и Россия в российском общественном сознании // Совр. Европа. - М., 2000. - № 2. - С. 28-41.
2. Лапкин В., Пантин В. Образы Запада в сознании постсоветского человека // Мировая экономика и междунар. отношения. - М., 2001. -№ 7. - С. 68-83.
3. Мы и мир: Россияне - о российской внешней политике // Известия. - М., 2002. - 8 окт. -С. 7.
4. Россия и Германия глазами россиян: Ана-лит. доклад. - М.: ИКСИ РАН, 2002. - 71 с.
5. Habermas J. Die Einbeziehung des Anderen: Studien zur polit. Theorie. - Frankfurt a. M., 1996.
