CC BY
340
4. Достаточно жесткие предписания УК о конфискации на практике во многом останутся не задействованными из-за сложностей доказывания, хотя не исключено их активное использование в политической борьбе либо как способ передела собственности.
Хашум Назих,
аспирант РУДН
ОБЪЕКТИВНЫЕ И СУБЪЕКТИВНЫЕ ПРИЗНАКИ ПОХИЩЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА: НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ТОЛКОВАНИЯ И КВАЛИФИКАЦИИ
В уголовно-правовой литературе уже неоднократно отмечали известное сходство хищения чужого имущества и похищения человека.
Например, по мнению А.С. Горелика, понятие «похищение» терминологически связано с хищением, известным как преступление против собственности, и, несмотря на видимое различие, для определения похищения человека можно использовать некоторые элементы дефиниции хищения имущества, данные в примечании к ст. 158 УК РФ
Однако вопреки предложению указанного автора использовать только представление о «противоправном изъятии предмета» подход к интерпретации элементов состава похищения человека с позиции его сходства с преступлениями против собственности проявляется, на наш взгляд, и в другом.
В литературе отмечается, что потерпевшими от преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ, могут быть любые лица, независимо от гражданства, социального статуса, пола или других характеристик. Правда, ряд авторов делают оговорку, указывая, что не может быть потерпевшим собственный ребенок2.
Некоторые авторы эту оговорку расширяют. Так, Г.В. Габибова из круга потерпевших исключает всех близких родственников 3, а А.В. Клименко пишет: «Не может быть потерпевшим при совершении похищения человека родственник (например, ребенок), если у лица есть законное право завладеть им»4. Конечно, исключение уточнено только в отношении ребенка,
1 См.: Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 3. Преступления прошв личности / Под ред. А.И. Коробеева. Владивосток: Изд-во Дальневосточ. ун-та, 2000. С. 290.
2 См.: Зубкова В.И., Тяжкова И.М. Ответственность за похищение человека по уголовному законодательству России // Вести. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 1996. № 2. С. 55; Донцов А В. Похищение человека: уголовно-правовой аспект: Дис.... канд. юрид. наук. Кисловодск, 2003. С. 27, и др.
3 См.: Габибова Г.В. Похищение человека: уголовно-правовые и криминологические аспекты (на материалах Азербайджанской Республики): Дис.... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 21.
4 Клименко А.В. Уголовно-правовая характеристика похищения человека: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 57.
но автор указал его в качестве примера родственников. Стало быть, по его мнению, потерпевшими могут не признаваться и другие родственники, если у них есть право законно «владеть» потерпевшим.
Однако несостоятельность данного утверждения совершенно очевидна. Право владеть — это разновидность вещных прав, объектом которых может быть имущество, но не человек. Семейный кодекс РФ, регулирующий имущественные и неимущественные отношения между членами семьи, тоже закрепляет право владения исключительно имуществом (ст. 33, 35, 60). В отношении ребенка у родителей есть другие права: воспитывать, общаться с ним, участвовать в его воспитании и др. Такое право, как «право владения родственником», этому Кодексу неизвестно.
В этой связи мы поддерживаем мнение Е.А. Марахтановой, не допускающей отождествление понятий «похищение человека» и «похищение чужого имущества», поскольку даже близкий родственник не может являться по отношению к кому-то «вещью», находящейся «во владении» правообладателя
Нам представляется, что непризнание противоправного «завладения» своим ребенком или другими лицами (и, подчеркнем, не только родственниками) похищением человека должно основываться на другом: совершается ли «завладение» в интересах похищаемого. Преступления не будет, отмечает А. С. Горелик, если захват и перемещение совершаются хотя и без согласия человека, но в его интересах (например, чтобы спасти от готовящегося покушения на его жизнь, пожара, стихийного бедствия и т.п.)2.
Однако, по нашему мнению, содеянное не должно признаваться преступлением не обязательно в силу ст. 39 УК РФ, как пишет автор. Привязанность к ребенку — чувство настолько сильное, что, во-первых, затрудняет объективную оценку «виновным» ситуации, а во-вторых, не позволяет ему спокойно дожидаться, когда опасность для ребенка будет непосредственно угрожающей.
С другой стороны, противоправный захват даже собственного ребенка, очевидно, представляет общественную опасность, если совершается с целью его эксплуатации или другими подобными целями. Статья 65 Семейного кодекса РФ запрещает осуществление родительских прав в противоречии с интересами детей. Поэтому исключение собственных детей из числа потерпевших во всех случаях представляется необоснованным.
Подход с позиций, сформировавшихся при исследовании хищения чужого имущества, проявляется и при анализе объективной стороны похищения человека.
1 См.: Марахтанова Е.А. Преступления против свободы личности: вопросы законодательной регламентации и квалификации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Самара, 2006. С. 21.
2 См.: Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 3 / Под ред. А.И. Коробеева. С. 291.
Прежде всего, многие авторы, наряду с другими способами похищения человека, выделяют открытое и тайное похищение \ а Л.А. Копенкина полагает, что способы похищения человека только этими двумя и исчерпываются (она даже предлагает включить их в дефиницию похищения)2.
Другие авторы не только упоминают эти способы похищения человека, но и разграничивают их.
«Тайный и открытый способы похищения человека, — пишет Д.А. Ситников, — по своей юридической природе мало чем отличаются от аналогичных способов совершения хищения имущества, описываемых в литературе»3. Открытым похищением предлагается признавать противоправные действия виновного, когда он осознает открытый характер похищения и понимает, что его действия осознаются посторонними лицами, реакцией которых он пренебрегает. Под тайным способом похищения человека предлагается считать такие действия преступника, когда изъятие потерпевшего из места его постоянного или временного пребывания происходит при отсутствии посторонних лиц либо в их присутствии, когда они не осознают происходящего. Тайным завладение человеком будет и в тех случаях, когда виновный совершает преступление в присутствии посторонних лиц, осознающих характер происходящего, но виновный полагает, что действует тайно4.
Однако такое толкование тайного и открытого способов похищения игнорирует существенную разницу в хищении имущества и похищении человека
— в особенностях похищаемого. В преступлении, предусмотренном ст. 126 УК РФ, им является человек. Следовательно, оценка способа похищения как открытого должна зависеть не оттого, осознаются ли эти действия посторонними лицами, а от того, осознаются ли они самим потерпевшим. Поэтому похищение человека в подавляющем большинстве случаев должно признаваться открытым независимо от присутствия посторонних лиц. Их присутствие и осознание ими противоправного характера происходящего влияют на способ похищения тогда, когда сам потерпевший в силу разных причин (малолетство, бессознательное состояние и т.д.) факт похищения не осознает.
Конечно, в отличие от способа хищения имущества, установление способа похищения человека на его квалификацию не влияет, однако влияет на степень общественной опасности.
1 См.: Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 3/Под ред. АИ. Коробеева. С. 291; Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. В.Н. Петрашева. М., 1999. С. 71; Уголовное право. Особенная часть: Учебник/Под ред. А И. Рарога. М., 1996. С. 86; Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. Н.И. Ветрова, Ю.И. Ляпунова. М., 1988. С. 107 и др.
2 См.: Копенкина Л.А. Проблемные вопросы ответственности за похищение человека // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы второй междунар. конф. М.: МГЮА, 2005. С. 167.
3 Ситников Д.А. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика похищения человека: Дис. ...канд. юрид. наук. М., 2001. С. 53.
4 См.: Там же.
На практике вызывает затруднение квалификация насильственного «завладения» человеком, если оно предшествовало убийству. Как неоднократно разъяснял Президиум Верховного Суда РФ, под похищением человека следует понимать противоправные умышленные действия, сопряженные с тайным или открытым завладением (захватом) живого человека, перемещением с места его постоянного или временного проживания с последующим удержанием против его воли в другом месте. При этом изъятие и перемещение потерпевшего являются признаками объективной стороны данного преступления, если виновные действовали с целью последующего удержания потерпевшего в другом месте .
Так, С. и другие были осуждены за похищение человека и убийство. Установлено, что осужденные из неприязни решили убить потерпевшего. С этой целью они напали на него в подъезде дома, применили насилие, посадили его в автомобиль и привезли в район песчаного карьера, где затем лишили жизни.
Таким образом, действия виновных были направлены не на удержание потерпевшего в другом месте, а на его убийство.
Президиум Верховного Суда РФ отменил приговор и кассационное определение в части осуждения виновных по п. «а», «в», «г» ч. 2 ст. 126 УК РФ и дело прекратил за отсутствием состава преступления. Из указания об осуждении по ч. 2 ст. 105 УК РФ исключен квалифицирующий признак «убийство, сопряженное с похищением человека»2.
Вместе с тем в тех случаях, когда потерпевшего собирались удерживать в другом месте, а позднее, уже в процессе удержания, возник умысел на его убийство, содеянное содержит признаки как убийства, так и похищения человека.
Так, по делу А. потерпевшего привезли в подвал гаража, где несколько часов удерживали, а затем вывезли в лес и убили.
Президиум Верховного Суда РФ признал квалификацию содеянного обоснованной как по п. «в», «д», «ж», «к» ч. 2 ст. 105, так и ч. 3 ст. 126 УК РФ, поскольку только после того, как виновные удерживали потерпевшего в подвале 7 часов, у них возник умысел на убийство3.
Такой подход в принципе возражений не вызывает.
Во втором случае до возникновения умысла на убийство имели место все признаки похищения человека и, следовательно, совершение двух преступлений не вызывает сомнения.
1 См., например: Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2001 года // СПС «КонсультантПлюс».
2 См.: Там же.
3 См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 12. С. 6. Здесь мы специально не затрагиваем дискуссионный в литературе вопрос о том, есть ли в указанном случае совокупность этих преступлений или все охватывается п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Что касается ситуации по делу С., то на первый взгляд он напоминает поглощение составов. Однако это не так. «Если совершено несколько деяний, существенно различающихся по характеру опасности (например, одно
— особо тяжкое или тяжкое, а другое — небольшой тяжести), причем все они посягают на один и тот же родовой объект и выступают частями единого процесса преступного поведения, то дополнительная квалификация по статье о деянии меньшей тяжести не требуется»1.
В указанном случае, хотя родовой объект похищения человека и убийства один, существенного различия в характере их опасности нет.
Кроме того, признание удержания обязательной целью изъятия и перемещения потерпевшего не позволяет рассматривать похищение как часть процесса убийства: последнее совершается с целью лишения жизни, а не удержания.
В свете сказанного представляется противоречивым Постановление Президиума Верховного Суда РФ по делу А.
А., С., П. и другие с целью хищения автомобиля напали на водителя такси К, причинив ему повреждения, повлекшие легкий вред здоровью, и затем пересадили его на заднее сиденье машины. После этого на похищенном автомобиле они приехали к дому М., избили его, заставили залезть в багажник автомобиля, привезли на пустырь, где убили его.
Через час виновные решили убить жену М. — очевидецу убийства. Однако А. убийство не совершил, хотя С., П. и другие сообщили, что сделали это.
С целью сокрытия этих преступлений (именно так указано в Постановлении Президиума Верховного Суда РФ) А., С. и П. приняли совместное решение об убийстве похищенного ими водителя К.
Указав, что действия осужденных были направлены не на удержание М. и К. в другом месте, а на их убийство, Президиум отменил приговор Московского городского суда и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 15 февраля 2000 г. в части осуждения виновных по ч. 3 ст. 126 УК РФ2.
В то же время, если отсутствие состава похищения человека в отношении М. сомнений не вызывает (его затащили в багажник, чтобы вывезти за город и убить), то квалификация действий в отношении К. как только убийства и разбоя представляется ошибочной. Во-первых, в момент разбойного нападения ему был причинен лишь легкий вред, и, несмотря на то, что он был виновным не нужен, его возили на заднем сиденье несколько часов, совершая в этот период другие убийства. Во-вторых, Президиум Верховного
1 Цит. по: Горелик А. С. Конкуренция уголовно-правовых норм. Красноярск, 1998. С. 85.
2 См.: Постановление № 207п2000 Президиума Верховного Суда РФ от 17 мая 2000 г. по делу А. // СПС «КонсультантПлюс».
Суда РФ указал, что решение убить К. у виновных возникло с целью сокрытия двух преступлений. Значит, до этого противоправный захват и перемещение К. осуществлялись с целью его удержания. Таким образом, отмена приговора и определения в части осуждения виновных за похищение могла иметь место в отношении М., но не К.
Похищение человека имеет место наряду с убийством и тогда, когда виновные не знают точно, что будут делать с противоправно захваченным и перемещенным — удерживать или лишать жизни. Если неопределенность в намерениях будет установлена, захват и перемещение следует считать похищением человека до тех пор, пока не созреет умысел на убийство.
В судебной практике не квалифицируют по ст. 126 УК РФ изнасилование потерпевшей, даже если она была противоправно изъята в месте пребывания и перемещена к месту насильственного совершения полового акта. В этих случаях, по мнению судов, действия виновных по захвату и перемещению потерпевшей помимо ее воли охватываются объективной стороной преступления, предусмотренного ст. 131 УК РФ, и являются формой насилия., примененного к потерпевшей
Вместе с тем насильственные захват и перемещение потерпевшей не выступают обязательными составляющими изнасилования. Оно может совершаться и в месте ее нахождения. Поэтому имманентно присущим изнасилованию правильно считать только само удержание потерпевшей, а не ее захват и перемещение.
Смущает и то, что «форма» насилия может быть опаснее самого изнасилования. К примеру, похищение, совершенное организованной группой, влечет наказание от восьми до двадцати лет лишения свободы, а, если оно было формой изнасилования потерпевшей, достигшей четырнадцатилетнего возраста, то максимальное наказание не может превышать десяти лет (т.е. вдвое меньше).
Приведенные аргументы, конечно, могут быть опровергнуты тем, что характер преступления исключает возможность совершения его в любом месте, и, значит, захват и перемещение потерпевшей исключены.
Однако представляется недопустимым квалифицировать эти действия только по ст. 131 УК РФ тогда, когда потерпевшую удерживают для совершения половых актов длительное время. Например, в одном из телесюжетов сообщалось, что взрослый мужчина похитил и более года удерживал в подвале двух несовершеннолетних, поочередно совершая с ними насильственные половые акты.
1 См.: Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за 2002 год. // СПС «Консультант-Плюс».
По нашему мнению, в этих случаях насильственное удержание уже не может признаваться необходимым, а является явно избыточным для признания его только формой насилия в преступлении, предусмотренном ст. 131 УК РФ.
Кроме того, если обычно потерпевшая остро переживает все, что связано в первую очередь с посягательством на ее половую свободу или половую неприкосновенность, то при длительном удержании неизбежно осознаются (и, может быть, в первую очередь) нарушенными свобода и неприкосновенность.
Таким образом, на наш взгляд, насильственные захват, перемещение и длительное удержание потерпевшей с целью совершения половых сношений против ее воли должны квалифицироваться по совокупности изнасилования и похищения человека.
Омельченко С. С.,
аспирант МГЮА
ОСКОРБЛЕНИЕ И КЛЕВЕТА В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ РОССИИ
XI—XVII вв.
Клевета и оскорбление являются преступлениями, посягающими на честь и достоинство человека. Понятие чести тесно связано с конкретноисторическими условиями общества и состоянием права, поэтому для каждой исторической эпохи оно является уникальным. Посягательства на честь, их виды и состав меняются с течением времени, как меняется само понятие чести. Для всестороннего изучения современного состояния уго-ловно-правовой защиты чести и достоинства и предложений по ее совершенствованию важно провести анализ развития норм о преступлениях против чести и достоинства во времени, определить, как понимались ранее оскорбление и клевета, по каким характерным признакам они отграничивались от смежных составов преступлений.
Русская Правда не дает общих юридических определений предусматриваемых преступлений, а называет лишь отдельные конкретные случаи. Посягательства на честь, предусмотренные Русской Правдой, сливаются с понятием телесного повреждения, поэтому наказуемой признается только реальная обида.
Хотя Русская Правда не упоминает об оскорблениях словом, нельзя говорить о том, что данное правонарушение не было известно праву того времени. По утверждению М.В. Духовского, «... “Правда” выключила только эту категорию преступлений, равно как она выключила, например, и все преступные на-
падения на женское целомудрие»1. Как отмечает Н.Н. Розин, «в умолчании Русской Правды о словесных оскорблениях нет ничего странного. Об этих оскорблениях говорится в уставах того времени о церковных судах»2.
В ряде посягательств на здоровье Русская Правда основным объектом считает честь и достоинство человека, а не его телесную неприкосновенность, и в этих случаях предусматривается наказание, не соответствующее величине причиненного вреда здоровью. Так, наказание, предусмотренное ст. 3 и ст. 4 Краткой редакции и ст. 25 Пространной редакции за удары, наносимые батогом, жердью, чашей, рогом или рукоятью меча, составляло 12 гривен. При более тяжких ударах мечом, не повлекших смерть (ст. 30 Пространной редакции Русской Правды) и при отсечении пальца, предусмотренного ст. 7 Краткой и ст. 28 Пространной редакции, наказание было в четыре раза меньше — три гривны \
Скорее всего, при подобной классификации орудий законодательство имело в виду не их опасность для здоровья, а другое основание, за которое можно признать большую или меньшую оскорбительность нанесения удара именно этим орудием. Драка мечом не считалась обидной — получивший удар мечом всегда мог ответить тем же. Статьи 3 и 4 Русской Правды называют другие орудия, удар которыми считался позорным. Через этот удар как бы утверждалось, что этот человек трус, с которым не стоит драться мечом4.
Статья 8 Русской Правды предусматривает ответственность в виде штрафа в 12 гривен за оскорбление путем вырывания усов или бороды, которые считались символом мужества и чести. Если сравнить санкцию этой статьи с санкцией ст. 7 Русской Правды, то становится очевидным, что законодатель в данном случае защищает достоинство личности, а не его телесную неприкосновенность. При вырывании бороды или усов здоровью потерпевшего причиняется меньший ущерб, чем при отсечении пальца, вместе с тем штраф за первое деяние в четыре раза больше, чем за второе.
Статья 10 Краткой редакции Русской Правды говорит о толкании человека (к себе или от себя). Соответствующая ей ст. 31 Пространной редакции включает удар по лицу и удар жердью. Подобное толкание, очевидно, было менее болезненно, чем отсечение пальца, предусмотренное ст. 7, а наказание налагалось такое же. Данные статьи охраняют нравственное достоинство личности, хотя размер штрафа меньше, чем в других статьях об оскорблении (ст. 3, 4, 8 Краткой редакции) — три гривны вместо 12.
1 Духовской М.В. Понятие клеветы как преступления против чести частных лиц по русскому праву. Ярославль, 1873. С. 167.
2 Розин Н.Н. Об оскорблении чести. Томск, 1910. С. 92.
3 Российское законодательство X—XX веков. В 9 т. Т. 1. М., 1984. С. 47, 65—66.
4 См.: Духовской М.В. Указ. соч. С. 162.
