CC BY
52
УДК 332.68
ОБ УСТАНОВЛЕНИИ ПРОПОРЦИЙ РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ЗЕМЕЛЬНОЙ РЕНТЫ
© 2011 г. Э.Ю. Щипаное
Представлен авторский подход к установлению пропорций распределения земельной ренты. Предложены и формализованы требования для определения размеров рентных доходов, позволяющие соблюсти экономические интересы собственников земли и общества при одновременном стимулировании непрерывного роста эффективности и интенсивности аграрного производства. Изложена аргументация против фискального изъятия ренты в полном объеме. Рассмотрена природа и условия образования «абсолютной» ренты.
Ключевые слова: дифференциальная рента, абсолютная рента, потенциальная рента, квазирента, рентный доход, арендная плата, земельный налог.
Shows the author's approach to establishment of land rent distribution ratio. The author offers and formalizes the requirements for assessment of the amount of rental incomes that allow observing economic interests of land owners and the society in the context of simultaneous stimulation of continuous growth of efficiency and intensity of agricultural production. The article presents arguments against fiscal exemption of rent in full amount. The nature and conditions of «absolute» rent formation are examined.
Keywords: differential rent, absolute rent, potential rent, quasi-rent, rental income, rental fee, land tax.
Ростовский государственный экономический университет, ул. Б. Садовая, 69, г. Ростов-на-Дону, 344002, [email protected]
Rostov State Economic University,
B. Sadovaya St., 69, Rostov-on-Don, 344002,
Образование земельной ренты является лишь необходимым условием существования рентных доходов, представляющих собой результаты ее распределения между заинтересованными сторонами. Так, еще Д. Ри-кардо отмечал, что «одно дело - возможность приносить высокую ренту и другое дело - действительная уплата ее» [1, с. 4]. При этом установление платности земельных ресурсов на основе рентных оценок стимулирует их рациональное использование и является гарантом их сохранения для будущих поколений. В этой связи основной принцип, которым нужно руководствоваться при регулировании земельных отношений, состоит в том, чтобы не размеры ренты «выводить» из действующего ныне экономического порядка, а, наоборот, ренту использовать в качестве базового элемента для совершенствования соответствующих механизмов. Полагаем, что изучение рентных доходов может быть сведено к установлению круга субъектов ее присвоения, а также разработке подходов к определению оптимальных пропорций распределения.
Традиционно к числу субъектов присвоения земельной ренты относят земельных собственников, государство и возделывающих земельные ресурсы сельскохозяйственных производителей, каждый из которых в соответствии с принципами существующей социально-экономической системы реализует свое право на участие в распределении ренты в соответствующей форме рентного дохода. Так, землевладельцы, включая государство, при наличии государственной собственности на землю, получают часть ренты под титулом арендной платы, фискальное изъятие ренты осуществляется посредством земельного налога, а остаток земельной ренты, превышающий притязания собственников и государства, присваивается землепользователями как элемент предпринимательского дохода.
Пропорции распределения ренты не являются неизменными. В зависимости от специфики складывающихся земельных отношений, различных аспектов государственной экономической политики земельная рента может присваиваться по месту ее образования, перераспределяться между землевладельцами и товаропроизводителями либо изыматься полностью в государственный бюджет. Более того, на практике в ряде случаев наряду с рентой у товаропроизводителя изымается и та часть доходов, которая нужна для обеспечения нормального процесса расширенного воспроизводства. Все это в совокупности приводит к искажению размеров рентных доходов относительно величины образовавшейся земельной ренты и необходимости разработки формальных критериев их выделения в общем потоке поступлений в пользу субъектов распределения.
Представления об оптимальных соотношениях распределения земельной ренты, как правило, носят достаточно субъективный характер и обусловлены сиюминутными экономическими приоритетами и доминирующей теоретической концепцией. Самым актуальным остается вопрос о масштабах социализации ренты, наиболее радикальным решением которого является ее
изъятие в полном объеме в пользу государства. Вопросы, связанные с социализацией ренты, продолжают обсуждаться и в настоящее время. Однако предлагаемые варианты практического воплощения этих идей, несмотря на кажущееся разнообразие, одинаково трудно реализуемы. Истории известны случаи использования земельной ренты в качестве основного источника формирования бюджетной системы. Так, в Японии конца XIX в. в период так называемой «революции Мэйцзи» на протяжении двух десятилетий более 70 % государственных доходов давал земельный налог. А острая потребность в накоплениях для индустриализации нашей страны заставила в свое время пойти на мобилизацию в распоряжение государства не только ренты, но и большей части чистого дохода сельскохозяйственных предприятий. Однако, как показывает опыт, тотальное изъятие земельной ренты государством может рассматриваться лишь как временная, вынужденная и экстраординарная мера, обусловленная необходимостью покрытия дефицита финансирования проектов общенационального масштаба. В противном случае неизбежным результатом становится стагнация сельского хозяйства.
Во-первых, величина ренты подвижна, зависима от большого количества факторов, многие из которых носят случайный характер. Учесть такую динамичность в рамках налоговой системы, которая по определению должна быть стабильной, практически невозможно, следствием чего может стать фискальный произвол по отношению к аграрному сектору. Во-вторых, само по себе изъятие ренты не может рассматриваться в качестве гарантии обеспечения общественных интересов - определяющим в этом отношении является эффективность государственного управления в целом, включая распределение и перераспределение доходов в экономике.
В свою очередь дифференциация рентных доходов земельных собственников выполняет важнейшую экономическую функцию оптимизации распределения земельных участков между альтернативными вариантами их использования. В условиях рыночной экономики она стимулирует собственников передавать землю для использования тем, кто будет вести хозяйство наиболее эффективно и тем самым обеспечит им самый высокий рентный доход. В таком контексте рента как экономическая категория, помимо номинальной функции прироста богатства, создает еще и стимул к постоянному перераспределению ресурсов в сферы наиболее прибыльного приложения. Тотальное же изъятие дифференциальной земельной ренты в виде налога подорвет стимулы землевладельцев к нахождению наилучшего способа применения принадлежащей им земли. Иначе говоря, им будет безразлично, насколько эффективно собираются использовать земельные участки потенциальные арендаторы, так как их личный доход будет никак не связан с результативностью возделывания земли. Очевидно, что государство в этом плане характеризуется меньшей гибкостью, а потому не сможет обеспечить оптимальное использование земельных ресурсов и непрерывный рост эффективности
их возделывания. Возможно, это единственный серьезный аргумент против экспроприации земельной ренты в полном объеме. По крайней мере, отечественный опыт тотального изъятия земельной ренты государством свидетельствует о бесперспективности подобного подхода.
Наша позиция по данному вопросу обусловлена пониманием, с одной стороны, очевидной привлекательности и несомненных преимуществ рентоориен-тированной налоговой системы, особенно для стран с большими запасами природных ресурсов, включая сельскохозяйственные угодья, а с другой - значимости института частной собственности для обеспечения эффективности аграрного использования земельных ресурсов. В этой связи на первый план выходит задача установления оптимальных пропорций распределения ренты между обществом в лице государства и земельными собственниками. Причем ее решение в значительной степени будет зависеть от приоритетов, выбранных в рамках государственной социально-экономической политики. Полагаем, что формализация механизма образования земельной ренты в аграрном секторе позволяет разработать подходы к установлению размеров рентных доходов, как экономически обоснованного компромисса между запросами участников процесса распределения. С этой целью сформулируем достаточно очевидные требования, в соответствии с которыми должны устанавливаться рентные доходы.
Полагаем бесспорным, что суммарная величина рентного дохода землевладельца и государства не должна превышать размера земельной ренты. Поддержание такой пропорции, по мнению Б.М. Рабиновича, представляет собой одновременно способ сохранения материальной основы существования частной собственности [2, с. 93]. Более того, в идеале земельная рента в полном объеме подлежит распределению между ними. Так, еще А. Смит отметил, что плата за пользование землей представляет собой наивысшую сумму, какую в состоянии уплатить арендатор при данном качестве земли [3, с. 207]. Причем предполагается, что арендная плата и земельный налог не зависят от действий конкретного землепользователя, а именно от того, какие конкретные варианты землепользования и уровни вложений он предпочтет.
Их ставки должны определяться как потенциально возможные, исходя из средних показателей интенсивности и эффективности возделывания, принятых в рассматриваемом периоде за норму в соответствии с достигнутым уровнем экономического и технологического развития. Такой подход, с одной стороны, обеспечивает соблюдение экономических интересов собственников земли и общества, а с другой - является стимулом для непрерывного роста эффективности и интенсивности аграрного производства, поскольку гарантирует эксклюзивное право землепользователя на присвоение квазиренты в случае ее образования. Изъятие квазиренты в долгосрочной перспективе невыгодно и государству, и земельным собственникам: поиск последней со стороны сельскохозяйственных
производителей приводит к повышению параметров «нормального» уровня хозяйствования и в конечном счете к глобальному росту земельной ренты. В свою очередь, изъятие ренты не в полном объеме не является благом для землепользователей, ибо провоцирует последних к рентоориентированному поведению, имеющему мало общего с эффективным производством. Так, по мнению П. Самуэльсона, когда падает цена на землю, каждый землепользователь в соответствии с правилом наименьших издержек старается заменить этим фактором другие производственные ресурсы [4, с. 225]. Поэтому при определении размеров земельного налога и арендной платы в части, обусловленной естественными характеристиками земельных ресурсов, следует основываться на оценке общей потенциальной ренты: г1г. + г2г. < Щ, где г1г - величина земельного налога, подлежащего уплате в /-м году; г2г - величина рентного дохода земельного собственника в /-м году; Щ - потенциальная земельная
рента в /-м году.
Результаты аграрного производства даже в странах с высокой аграрной культурой по-прежнему носят стохастический характер, будучи крайне зависимы от природных условий. Совпадение оценок ренты и величины совокупных рентных доходов будет достигаться только в рамках некоторого периода и лишь при условии установления последних на рациональной основе. Но поскольку в отношении будущих результатов аграрного производства существует неопределенность, рациональность в данном случае означает максимизацию ожидаемой полезности, т.е. полезности результата, помноженной на вероятность его получения. Таким образом, для обеспечения соответствия рентных доходов государства и земельных собственников земельной ренте их суммарная величина должна определяться как математическое ожидание потенциальной ренты, т.е.: ги + г2, = М (Щ),
предполагая 0 < Щ < тах ^ Щ, где п -
продолжительность ретроспективы при прогнозе; причем г+в = сотЖв = 1,..., к, где к - продолжительность периода, в рамках которого определяется величина рентных платежей.
В таком случае земельная рента будет передана землепользователем государству и земельному собственнику в полном объеме за период, для которого подобным образом определена величина рентных платежей, при отсутствии тенденции к росту или снижению земельной ренты, т.е.:
£к=1 £2=1 Г = ^к=1 Ип , где Щ - потенциальная земельная рента в i-м году; г - рентный доход,
полученный ]-м участником распределения ренты, образовавшейся в ^м году.
Следует отметить, что по причине «ограниченной рациональности» невозможно максимизировать полезность, а в лучшем случае приходится «находить удовлетворительное решение», поиск которого приводит к прогнозам, сильно отличающимся от тех, что
дает максимизация [5, с. 351]. Размер рентных доходов зачастую определяется на основе интуитивных соображений участников рентных отношений, охарактеризованных А. Смитом как невежество [3, с. 139]. Тем более что потенциальная рента в динамическом аспекте не является стабильной величиной, будучи весьма чувствительной к колебаниям рыночной конъюнктуры и факторов естественной природы. В свою очередь величина фактически образовавшейся земельной ренты может отклоняться от ее потенциального значения. В любом из этих случаев землепользователь будет вынужден направить на выплату части рентных доходов, величина которых жестко фиксирована на определенном уровне в течение некоторого периода времени, собственные средства, в результате чего мо-ментная величина совокупных рентных доходов превысит объем образовавшейся ренты: при Я? <М(Я"X + г, > Я?, где Я? - фактически
образовавшаяся земельная рента в /-м году.
Более того, возможна ситуация, когда землепользователь во исполнение принятых на себя обязательств вынужден передать государству и земельному собственнику доходы под титулом рентных при полном отсутствии потенциальной ренты. Таким образом, для любого земельного участка, вовлеченного в сельскохозяйственное производство на рыночной основе, будет справедливо утверждение: + > 0УД" .
Для объяснения подобной ситуации марксистская теория ренты была дополнена представлением о некоторой константе, абсолютной составляющей ренты, наличие и величина которой не связаны с естественными характеристиками земельных ресурсов. Эта идея основана, возможно, на эмпирических наблюдениях автора, свидетельствовавших о том, что со всех земельных участков, вовлеченных в аграрное производство, выплачивается арендная плата даже «...при полном отсутствии собственно земельной ренты» [6]. Однако и иные современные исследователи ренты утверждают, что в арендных платежах в общем случае находится некоторая абсолютная рента.
Но это возвращает нас к неоднозначности понимания рациональности при принятии решений участниками рентных отношений. Присутствие в обороте «худших» земель, при использовании которых не образуется никакой ренты, представляется вполне возможным. Так, в исследовании самого К. Маркса, горячо отстаивавшего противоположную точку зрения, ставшую фундаментальным аргументом его концепции абсолютной ренты, описаны подобные ситуации. Вместе с тем практически все они, в том или ином виде предполагающие «если не юридическое, то фактическое уничтожение земельной собственности», на основе схоластических доводов выведены автором «Капитала» за рамки рассмотрения проблемной области. Причем наиболее очевидная из подобных ситуаций, когда пользователь земли одновременно является ее собственником, представлена им как результат «совершенно случайных по своему характеру обстоятельств» [6, с. 815]. В этой связи красноречивы приведенные А. Маршаллом статистические данные о струк-
туре отношений собственности, в соответствии с которыми уже к 1880 г. в сельском хозяйстве США 74 % ферм основывались на труде их владельцев [7, с. 59].
Для большинства исследователей, полагавших существование абсолютной ренты очевидным и не требующим эмпирических доказательств, вопрос о ее количественной оценке казался несущественным и не представляющим сколько-нибудь значимого даже научного интереса. Тем более что «на практике земельная рента выступает неразделенной: не видно, какие части ее составляют дифференциальную, какие -абсолютную ренту» [8, с. 126]. По мнению автора, такое положение обусловлено невозможностью определения последней по причине ее отсутствия. Можно говорить лишь о том, что в рыночной экономике вовлечение в экономический оборот факторов производства осуществляется исключительно на платной основе. Причем величина такой платы за землю определяется на некоторый промежуток времени, в рамках которого, безусловно, она может отклоняться как в меньшую, так и в большую сторону от фактически образовавшейся ренты. Полагаем, что даже в случае размежевания функций собственника и землепользователя, по крайней мере в краткосрочном периоде, отсутствие ренты вовсе не означает отсутствие рентных доходов.
Если недостаток ренты для покрытия рентных платежей на протяжении длительного периода будет обусловлен исключительно естественными характеристиками земельного участка, то в конце концов его возделывание будет признано экономически нецелесообразным. В частности, еще А. Смит отмечал, что земля, не дающая рентного дохода, изымается из сельскохозяйственного оборота [3]. Если же землепользователь не соответствует «нормальному» уровню, то будет вынужден оплачивать государству и собственнику недостаточную эффективность или интенсивность своего производства и в конечном счете покинуть сферу аграрного производства. Очевидно, что в такой ситуации землепользователь не может претендовать на часть земельной ренты, а потому его рентный доход не образуется. В обратной ситуации превышение фактической ренты над установленным уровнем платежей в пользу государства и земельных собственников будет присваиваться сельхозпроизводителем и обусловит возникновение рентных доходов землепользователей: при Я? > М(Д" )г3, = Я? - (ги + г2,), где г3г - величина рентного дохода землепользователя в /-м году.
Что же касается установления размеров фискального изъятия ренты, то, по общему убеждению, земельный налог должен быть пропорциональным ренте и изменяющимся с каждым ее изменением. На первый взгляд привлекательность тотальной экспроприации ренты представляется бесспорной. Однако стремление государства к максимальному обложению земельной ренты наряду с наиболее оптимальным формированием государственного бюджета, приведет к фактическому уничтожению экономической мотивации участия собственников в обеспечении рациональ-
ного возделывания земельных ресурсов. Исторический опыт заставляет усомниться в состоятельности государства в этом плане. В конечном счете реализация подобного подхода приведет к обесцениванию земельных ресурсов с точки зрения их сельскохозяйственного использования по причине отсутствия возможности получения рентного дохода собственником земли. Исключение же такого объема активов из рыночного оборота в долгосрочной перспективе чревато стагнацией аграрного сектора и сокращением сферы приложения капитала.
В этой связи фискальное изъятие земельной ренты в полном объеме не является экономически целесообразным, т.е. гъ > 0 и г2 > 0. Тем более что сложившаяся практика обложения ренты, образующейся при сельскохозяйственном использовании земельных ресурсов, предполагает установление ставки последнего на длительный период времени, тем самым делая его абсолютно неэластичным не только к колеблемости ренты, но и к ее долгосрочным динамическим изменениям. Обеспечивая таким образом стабильность условий налогообложения, государство даже технически оказывается не в состоянии осуществить тотальную социализацию ренты.
Полагаем, что пропорции распределения ренты между государством и собственниками земельных ресурсов должны устанавливаться таким образом, чтобы максимизировать возможный экономический
Поступила в редакцию
эффект. При этом ответ на вопрос о том, какая часть ренты подлежит социализации, в значительной степени зависит от существующих приоритетов распределения, а потому не является однозначным. По нашему мнению, в данном случае выбор осуществляется в пользу не количественных, а скорее качественных параметров распределения и может быть сведен к выбору между экономическим эффектом, получаемым в краткосрочной или долгосрочной перспективе.
Литература
1. Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения. Избранное. М., 2008.
2. Рабинович Б.М. Экономическая оценка земельных ресурсов и эффективности инвестиций. М., 1997.
3. Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М., 2009.
4. Самуэльсон П. Экономика. М., 1964.
5. Блауг М. Методология экономической науки, или Как экономисты объясняют. М., 2004.
6. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Т. 3, кн. 3. Процесс капиталистического производства, взятый в целом. Ч. 2. М., 1986.
7. Маршалл А. Принципы экономической науки. М., 1993.
8. Мещеров В.А. Современные рентные отношения: теория, методология и практика хозяйствования. М., 2006.
12 мая 2011 г.
