CC BY
100
ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ ПРАВОВЫХ И ПОЛИТИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ
Филаретов Н.И.,
аспирант Самарского муниципального университета Наяновой
0 ЗНАЧЕНИИ ГИПОТЕЗЫ О «ЕСТЕСТВЕННОМ СОСТОЯНИИ»
В ПОЛИТИЧЕСКИХ УЧЕНИЯХ XVII-XVIII вв.
«Естественное состояние» — весьма распространенный в учениях XVII в. термин, значение которого далеко выходит за рамки понятия «естественное право». Как справедливо отмечал Е.В. Спекторский, он описывал и «доисторическое состояние» человека, и служил гипотезой для обоснования происхождения государства и права. Различное толкование этого термина отражало борьбу между «новаторским» рационалистическим методом, который зарождался в социальных науках и опирался на физику Декарта, и старым, уходившим в прошлое рационализмом XVI в.1. В настоящей статье представляется необходимым выявить содержательное значение этого термина и варианты его толкования в произведениях ведущих представителей «школы естественного права и прав лиц».
Видный немецкий юрист XVII в. С. Пуфендорф отметил, что в него следует вкладывать как исторический, так и философско-правовой смысл. С одной стороны, «естественное состояние» — это состояние, предшествовавшее цивилизованному, это состояние дикости человека. С другой стороны, это состояние, в котором находился человек до образования гражданского общества и государства. В этом смысле «естественное состояние» представляет собой гипотезу, которая служит для теоретического анализа их основ. Пуфендорф отмечает, что единственной нравственной связью людей в этом состоянии является «элементарная и всеобщая связь», которая есть следствие общности природы людей, существующей до всякого соглашения»2. Так как люди не связаны в этом состоянии никакими соглашениями и взаимными обязательствами, то очевидно, что люди, живущие в этом состоянии, обладают данной им от природы независимостью и свободой. Переход от этого состояния к гражданскому обществу совершается, по словам Локка, свободным соглашением людей, которое выражает их желание стать члена-
1 Спекторский Е.В. Проблема социальной физики в XVII столетии. СПб., 2006. Т. 2. С. 403.
2 Pufendorf S. Le droit de nature et des gens, ou système général des principes les plus importans de la morale, de la jurisrudence et de la politique. Traduction et commentaire de J. Barbeyrac. A Amsterdam, MDCCVI. L. II. Ch. I. § 4.
ми «общественного организма». Таким образом, общественный договор не есть частноправовое соглашение. Это соглашение между людьми, которое образует нравственные отношения между членами гражданского сообщества, склонность к установлению которых люди обнаружили уже в «естественном состоянии».
Ж.-Ж. Руссо считал, что «естественного состояния» никогда не существовало в действительности. Это чистая гипотеза, «подобная той, которую создают наши физики о происхождении Вселенной»1. Это новое понимание термина «естественное состояние» шло вразрез со взглядом, установившимся в XVII—XVIII вв. у сторонников идеи, согласно которой инстинкт общежития является у человека боговдохновенным. В их сочинениях можно было встретить такие утверждения: «Человек рождается для жизни в обществе, к которому Провидение привязывает его двоякой связью: любви и потребностей»2. «Человек в естественном состоянии — нравственное существо, общительное и подчиненное естественным обязанностям перед Богом»3.
Согласно Руссо в «естественном состоянии» нет и не может быть никакой «нравственной связи» между людьми. В нем они жили совершенно изолированно друг от друга. Заметим, что его оппоненты — физиократы — объявили его гипотезу, согласно которой «люди жили в естественном состоянии совершенно изолированно друг от друга», «совершенной химерой», поскольку она разрушала «естественные основы общежития»4. Однако этот упрек не является корректным. Концепция «естественного состояния» Руссо разрушала общую для консервативных и радикальных мыслителей идею о том, что, руководствуясь нравственными побуждениями, внушенными «общением» с Богом, человек может создать общество и государство.
Из приведенного ранее определения «естественного состояния» С. Пу-фендорфа следует, что оно было создано его авторами для того, чтобы показать, каким образом возникла власть, источник которой — воля человека, а не божественный инстинкт. Вместе с тем «естественное состояние» является идеалом, той нормой, в соответствии с которой должно быть
1 Rousseau J. J. Discours sur l’inégalité // Œuvres complètes de J. J. Rousseau. Paris, 1964. T. III. P. 245. (в дальнейшем ссылки на это издание: ОС, римская цифра — том, арабская — страница).
2 Real de Courban. La science du gouvernement, contenant le droit naturel qui traite de la connaissance de la verité de la’amour de Dieu, de soi-même, de l’amour du prochain, de l’ordre de touts les devoirs. Paris, MDCCL. T. I. P. 123.
3 Castel P. L’Homme moral, opposé à l’homme physique de J.-J. Rousseau, ou Réfutation du Discours sur l’inégalité de J.-J. Rousseau. Lettres philosophiques // Collection complète des oeuvres de J.-J. Rousseau. T. 33. P. 145.
4 Dupont de Nemours. Physiocratie, ou la constitution du gouvernement le plus avantageux au genre humain. A Leyde, 1768. P. IV.
организовано государство и общество. Процитируем на этот счет мнение С. Пуфендорфа: «Несомненно, что люди до образования гражданских обществ уже обладали идеей естественного права. Основная задача этого института в том, чтобы обеспечить применение естественных законов, которые являются основой мира среди людей. И, наконец, в естественных законах нет ничего, что противоречило бы целям и учреждениям гражданских обществ. Напротив, эти Законы должны соблюдаться в максимальной степени для достижения процветания государства. Если это так, то можно, не противореча себе, предположить, что те, кто объединяется для того, чтобы образовать какое-либо сообщество, и обязывается подчиняться законам, установленным для блага этого Государства, должны так же допустить, что эти Законы не должны содержать ничего противоречащего естественному праву и общей цели гражданских сообществ. И, хотя ныне в силу ошибки и создают некоторые гражданские законы, которые противоречат естественному праву, только лишенные рассудка или намеренно желающие разрушения своей страны государи обдуманно способны установить подобные законы»1.
«Естественное состояние» — это состояние догосударственное, гипотетическое представление о котором позволяет выяснить, какими намерениями руководствовались, какие цели перед собой ставили те, кто заключает общественное соглашение. Гипотеза Руссо о независимом и изолированном от других людей образе жизни человека, живущего в этом состоянии, полагала определенную сложность: какие мотивы могут побудить такого человека вступить в общественное соглашение? Он отрицал, что таким мотивом является инстинкт, внушенный Богом. Его современники, юристы «школы естественного права», полагая, что это состояние существовало исторически, ссылались на многочисленные описания путешественников, наблюдавших жизнь первобытных народов, или цитировали труды антропологов2. В свое время известный английский исследователь Чарлз Воэн справедливо отмечал, что, несмотря на то, что «естественное состояние» является гипотезой, тем не менее предполагая, что оно предшествует гражданскому состоянию, некоторые представители «школы естественного права были наполовину убеждены, что это состояние в действительности существовало»3. Аналогичная непоследовательность была свойственна и философско-правовым концепциям их современников. К примеру, Локк в трактате «О гражданском правлении», стремясь избежать этой двусмысленности, предлагал считать «естественное состояние» состоянием независимости, в котором, возможно,
1 Pufendorf S. Op. cit. L. VIII. Ch. I, § 2.
2 Duchet M. Anthropologie et histoire au XVIII siècle. Paris, 1995. Part. I.
3 Vaughan Ch. Introduction // The Political Writings of J.-J. Rousseau. Oxford, 1915. T. I. P. 91.
и по настоящее время пребывают государи, обладающие суверенной властью в своей стране и независимые от соседей1.
Однако учение юристов «школы естественного права», если так можно выразиться, оказывалось под «угрозой» с другой стороны. Дело в том, что ссылка на фактические отношения между людьми в «естественном состоянии» лишала эту гипотезу нормативного характера. Эту объективную трудность, по нашему мнению, и призвано было решить «Рассуждение о неравенстве» Руссо. В нем гипотеза о «естественном состоянии» была, если можно так выразиться, очищена от всякой ссылки на исторические факты. Создавая свою гипотезу, Руссо выступил с критикой взглядов своих предшественников на те психологические мотивы, которые могли, по их мнению, побудить человека отказаться от жизни в «естественном состоянии» и создать государство общественного договора. Охарактеризуем упомянутые выше мотивы по отдельности в сочинениях представителей «школы естественного права».
Инстинкт самосохранения. Его нельзя охарактеризовать лучше самого Т. Гоббса, который писал, что состояние «войны всех против всех — не только сражение или акт битвы, а промежуток времени, в течение которого явно высказывается воля к борьбе путем сражения». При этом, как отмечает Гоббс, война не обязательно должна существовать среди дикарей, напротив, в среде диких народов нередко царит мир между частными лицами, а государи, облеченные верховной властью, «вследствие своей независимости, находятся в состоянии непрерывной зависти, соперничества, вооружаются и, наконец, ведут непрерывные войны»2. Из этих слов Гоббса вытекает, что «состояние войны всех против всех» является состоянием бесправия в «отсутствие точного разграничения между твоим и моим». Напротив, согласно подходу Руссо, только развитие человеческой природы в общественной среде может привести к столкновению их интересов, к межгосударственным конфликтам и, наконец, к необходимости переустройства отношений внутри государства на началах общественного соглашения. Руссо указал на то, что в «естественном состоянии» у человека нет повода вступать в конфликт с себе подобными, поскольку каждый имеет в равной мере доступ к дарам природы. Самолюбие и зависть возникают не в этом «золотом веке» жизни человека, а в сфере общественных отношений, основанных на частной собственности и договоре. «Ошибка Гоббса, — писал в этой связи Руссо, — следовательно, не в том, что он допускал существование состояния войны между независимыми и начавшими жить в обществе людьми,
1 Локк Д. Сочинения в трех томах. М., 1986. Т. 3. С. 269.
2 Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского. Гл. XIII // Сочинения в 2-х тт. М., 1991. Т. 1. С. 95.
а в том, что он счел это состояние естественным для человеческого рода и выдавал за причину его пороков то, что было их следствием»1. Согласно Руссо, в состоянии дикости человек миролюбив, независим от окружающих. Его свобода носит безусловный характер. Но ведь именно эквивалент того, чем человек обладал в «естественном состоянии», он, согласно Руссо, приобретает в состоянии гражданском2. Поэтому эта гипотеза о свободной жизни человека в «естественном состоянии» становится нормой свободы в обществе.
«Себялюбие» и «самолюбие»3. Руссо проводил тонкое различие, задавая вопрос о том, коренится ли «самолюбие» в природе человека или в природе общественных отношений. Для предшественников Руссо человек являлся «общественным животным» и, следовательно, каждый отдельный человек обладает качествами, которые делают его «способным жить в обществе». Эта точка зрения была подвергнута острой критике Гоббсом, а затем и Руссо. По мысли Руссо, историческое развитие человека, не только необходимое, но и случайное, привело к возникновению частной собственности, гражданского общества и государства, породило дух соперничества, желание одного человека господствовать над другим. Поэтому для него неприемлем не только взгляд Гоббса на «войну всех против всех», но и мысль Пуфендорфа о том, что «не должно противопоставлять самолюбие и естественную способность жить в обществе... Сама забота о нашем самосохранении вменяет нам в обязанность эту способность. Без этого мы не могли бы сколько-нибудь долго поддерживать наш покой и безопасность»4. Как раз наоборот, с развитием общественных отношений, «естественное чувство» — любовь к себе — заменяется искусственным — самолюбием. По Руссо, нельзя полагаться на природный здравый смысл человека, на его «разумное себялюбие» (выражение Пуфендорфа), когда речь заходит о его эгоистических интересах, возникающих в обществе. Не может быть и «естественного согласия интересов» людей в обществе. Руссо, критикуя эту точку зрения Пуфендорфа, одновременно критиковал и Дидро, который полагал, что «способность жить в обществе» является данной человеку по природе. Развитая в первом наброске трактата «Об общественном договоре» и не вошедшая в основной текст, она имеет большое значение
1 Rousseau J.J. Du contrat social. I, II // OC. T. III. P. 353.
2 Ibid. P. 360-361.
3 В учении Руссо употребляются: себялюбие (l’amour de soi) и самолюбие (amour propre). Первое отражает инстинкт самосохранения, второй — «искусственное чувство, которое рождается в обществе и возникает из желания сравнивать себя с другими». (Rousseau J.-J. Emile, ou de l’Education // OC. T. IV. P. 322).
4 Pufendorf S. Op. cit. L. II. Ch. III., § 18.
для понимания отношения Руссо к политической науке его времени и к общественной мысли энциклопедистов1.
«Природная общительность» (sociabilité naturelle). Известно выражение Аристотеля о том, что человек — «общественное животное». Стоики и их последователи, в частности Цицерон, разделяли эту мысль. Однако в эпоху Нового времени она приобрела совершенно новое значение. Во-первых, она была авторитетным аргументом против теории «войны всех против всех» Т. Гоббса. Во-вторых, как выразился С. Пуфендорф, «природа, предписывая нам быть способными жить в обществе, вовсе не стремится к тому, чтобы мы забывали сами о себе. Цель этого предписания, напротив, состоит в том, чтобы каждый, оказывая услуги и помощь ближнему, тем самым мог удовлетворить свои собственные интересы»2. Таким образом, цель общественного соглашения легко может быть обнаружена в тех отношениях, которые сложились в «естественном состоянии». Теория «естественной общительности» в качестве основного тезиса, вокруг которого строится вся аргументация ее автора, полагает естественное примирение и согласование интересов людей в «естественном состоянии», а следовательно, и в гражданском. Нет ничего удивительного в том, что Пуфендорф оспаривает в первую очередь психологическую возможность возникновения «войны всех против всех» в «естественном состоянии» и только затем отрицает эту войну как юридическое основание общественного договора. В конечном итоге этот долг мы соблюдаем потому, что обладаем разумом и чувством меры в выборе эгоистических целей, или «наслаждений», как говорили эпикурейцы.
Но, с другой стороны, наибольшей опасностью для нас в «естественном состоянии» является конкуренция со стороны окружающих нас людей, их стремление удовлетворить те же потребности, которыми обладаем и мы. Именно поэтому, если следовать логике Пуфендорфа, люди, стремясь к независимости, скорее, должны были избегать контактов с себе подобными. Таков примерно ход рассуждений Руссо. По мысли Руссо, в анализе сторонников концепции «естественной общительности» имеет место ошибка методологического характера. Если в «естественном состоянии» человек уже живет общественными потребностями, то какой же смысл выходить из этого состояния и создавать государство. Конечно, можно возразить, как это сделали Локк и Пуфендорф, что в общественном состоянии люди «получают большую защиту своих естественных интересов». Но разве беды человека в обществе не свидетельствуют о том, что он, вступив в общественную жизнь,
1 Rousseau J.J. Du contrat social. I, II. Première version // OC. T. III. P. 281-289.
2 Pufendorf S. L. II, Ch. III, § 18.
приобрел меньше, чем потерял? Это — один из главных парадоксов Руссо в «Рассуждении о неравенстве». Все несчастья и беды человека возникают одновременно с возникновением общественных отношений, и в первую очередь отношений собственности. Ни Гоббс, говоря об отсутствии в «естественном состоянии точного разграничения между моим и твоим», ни Локк, описывая процесс образования гражданского общества, не отрицают этого факта. Следовательно, рассуждал Руссо, не взаимная благожелательность людей, а осознание ими общих несчастий и бедствий привело их к необходимости создать гражданское общество. Из этой цепочки аргументов он сделал вывод о том, что никакой «естественной общительности» никогда не существовало. Общественный договор, собственность, право имеют свое происхождение, а не являются выражением природных побуждений человека. Задача гражданского общества и законодательства состоит в том, чтобы «изменить, так сказать, природу человека. заменить независимое и физическое существование каждого, которое мы унаследовали от природы, на частное и моральное»1. Другими словами, социальность человека возникает в обществе, а не является, если можно так выразиться, «предзаданной», состоянием «естественным».
Подводя итог небольшому экскурсу в анализ понятия «естественное состояние» в сочинениях политических мыслителей эпохи XVII и XVIII вв., которые придерживались «естественно-правовых воззрений», приходится констатировать, что оно послужило основой для создания светской теории государства и права. Вместе с тем в их трудах нравственная метафизика человека теологического происхождения была заменена на метафизику нравственную, основанную на фактических отношениях между людьми в обществе. Эту последнюю Руссо последовательно разрушил, охарактеризовав естественное состояние как норму общежития людей. Все, что он сохранил в своей концепции «естественного состояния» из наследия своих предшественников, сводилось к двум пунктам: свобода и «себялюбие» человека. «Естественная свобода» должна стать содержанием нормы политического права в государстве, основанном на общественном договоре. «Себялюбие» — «естественное качество» человека, его забота о самосохранении, о жизни и безопасности. Для того чтобы оно не превратилось в «самолюбие», в эгоистический интерес, оно должно стать нормой общественной жизни.
1 Rousseau J.J. Du contrat social. II, VII // OC. T. III. P. 382.
