CC BY
966
14. Рождественская В.И., Голубева Э.А., Ермолаева-Томина Л.Б. и др. К вопросу о функциональных состояниях в связи с типологическими свойствами нервной системы // Типологические особенности высшей нервной деятельности человека, т.5 - М., 1997.
15. Сыров В. Полный джаз. - www.jazz.ru/mag/110/opinion.htm
16. Тоферт Р. Влияние музыки на организм человека. - http:/
studio7/hotbox. ru/mainr.htmls
17. Фресс П., Пиаже Ж. Экспериментальная психология. Вып. 5. - М., 1978.
18. Холопова В.Н. Музыкальный ритм. М.: Музыка, 1980.
19. Шушарджан С.В. Музыкотерапия и резервы человеческого организма. -М.: АОЗТ «Антидор», 1998.
20. Эбаноидзе И. Психология джаза. - www.pereplet.ru/text/jazz.html
21. Эйбл-Эйбесфельдт Я. Биологические основы эстетики. -
http://npvr.chat.ru/texts/estetica.htm
22. Кальманович Д. Генетическая загадка музыки// Медицинская информационная сеть. - www.medicinform. net/human/biology/biolo gy3. htm
О СТРУКТУРЕ ПСИХИЧЕСКОГО ЗДОРОВЬЯ ЧЕЛОВЕКА (ОБЗОР ИССЛЕДОВАНИЙ)
Н.А. Лызь
Традиционная дихотомия «физическое - психическое» позволяет нам рассматривать физическое и психическое здоровье человека как два относительно отдельных уровня, где второй, опираясь, надстраиваясь над первым, в какой-то мере подчиняет его себе. Справедливость последнего утверждения подтверждается результатами исследования факторов здоровья, «каждый из которых имеет свой психологический подтекст» [2. С. 75] и прогнозами о будущей медицине, исповедующей идею «о первичности духа в возникновении большинства соматических нарушений» [18. С. 333]. Говоря о физическом уровне здоровья, мы ограничиваемся рассмотрением человека как организма, основная функция которого - выживание - обеспечивается механизмами саморегуляции, поддерживающими постоянство внутренней среды и обеспечивающими адаптацию к внешней окружающей среде, природным условиям. Критерии психического здоровья также могут рассматриваться в парадигме адаптации, однако очевидно, что разведение нормы и патологии здесь наталкивается на определенные трудности.
Психическое здоровье (точнее - нездоровье) относится к ведению
психиатрии. Традиционно считается, что психические болезни проявляются в неадекватности субъективной отражательной деятельности и одновременно как нарушение произвольной адаптации человека к условиям внутренней и внешней среды [19], а основной их причиной являются органические нарушения. В «малой психиатрии» и психотерапии рассматриваются слабые формы психических
отклонений, пограничные состояния психики: психогении (реактивные состояния, неврозы) без острых психотических расстройств, психопатии, психические
нарушения в экстремальных условиях деятельности и другие заболевания без глубоких изменений психики, степень проявления которых зависит, в основном, от социальных факторов (воспитания, психотравмирующих ситуаций и пр.). Тем самым утверждается, что психический уровень здоровья формируется не только в биологическом «плане» бытия человека, но и в социальном, личностном и, вероятно, не исчерпывается такими характеристиками как «здоровая психическая
деятельность» и «отсутствие нарушений произвольной адаптации». Так, например,
В.М. Розин считает, что «психическое здоровье - это не органическое состояние психики, а тип жизни и организация личности» [21. С. 207].
Осознание междисциплинарного статуса проблемы психического здоровья, а также повышение значимости этой проблемы в современном обществе способствовало привлечению внимания к ней не только медиков, но и философов, культурологов, валеологов, психологов. Предварительный анализ таких представлений позволяет сделать предположение о неоднородности психического здоровья и возможности выделения в нем отдельных уровней, каждый из которых характеризуется специфическими критериями. Настоящая статья представляет собой обзор валеологических и психологических представлений о психическом здоровье с целью анализа его возможной структуры.
Для большинства валеологических концепций характерно сведение показателей психического здоровья к медицинским критериям нормы как отсутствия психической патологии или к характеристикам эмоциональной сферы человека. Исключив в комплексном представлении здоровья соматические и психические (в узком смысле) характеристики человека, в них (концепциях) можно обнаружить следующие составляющие (критерии, признаки) здоровья: веру в свое личное благополучие и необходимость завершения своих творческих задач, наличие главной целевой установки жизни [9], целевые установки, нравственные ценности, идеалы, актуальные потребности, уровень притязаний, степень признания [1], стратегия жизни человека, степень господства индивида над обстоятельствами жизни [13], устойчивая «Я-концепция», позитивная, адекватная, стабильная самооценка [3] и т.п. Однако, как правило, данные характеристики здоровья человека либо раскрываются с позиции их влияния на соматическое и психическое здоровье, либо только декларируются. Продемонстрируем сказанное двумя примерами.
Несомненный интерес с наших позиций представляет трехмерная модель здоровья В.П. Куликова, в которой «наряду с континуумом количественных проявлений здоровья (продолжительность жизни, энергетический потенциал, адаптивные возможности, резистентность, физическое развитие и проч.) и качественных проявлений здоровья (психологическая стрессоустойчивость, тревожность, удовлетворенность жизнью и проч.) представлена глубинная ось, отражающая поведенческую адаптацию» [12, с. 17]. В данной модели учитываются не только показатели соматического и психического здоровья, но и «результат их взаимодействия, реализуемый в поведении субъекта, характеризующийся числом степеней свободы поведения или свободой жизни как возможностью принятия решений, активного влияния на свою жизнь и жизнь окружающих». По мнению автора, эта свобода придает человеку уверенность, раскрепощенность, оптимизм, удовлетворенность, позитивно сказывается на физическом и психическом здоровье [Там же]. Конкретного описания третьего измерения здоровья, также как и ответов на вопросы: «является ли свобода жизни субъективным переживанием или это внешний фактор?», «какова характеристика оптимальной свободы жизни (возможно, излишняя свобода будет затруднять поведенческую адаптацию)?», «насколько правомерно результат взаимодействия двух измерений здоровья представлять как третье?» нами не найдено.
Казалось бы, достаточно обоснованное представление о психическом здоровье демонстрирует Л.А. Попова, связывая его с потребностью самореализации человека как личности. Согласно автору, «человек реализует себя в обществе в том случае, если он имеет достаточный уровень психической энергии, определяющей его работоспособность, и в то же время достаточную пластичность, гармоничность психики, позволяющую адаптироваться к обществу, быть адекватным его требованиям» [3. С. 73]. Но и здесь возникают определенные сомнения, например, в возможности сведения самореализации «человека как личности» к социальной адаптированности, усиливающиеся утверждением автора о том, что «любое
нарушение психического здоровья (по аналогии с физическим) связано, с одной стороны, с врожденными особенностями психики, с другой - с воздействующими в процессе жизни факторами - чрезмерными психическими нагрузками и психотравмами» [Там же. С. 75]. Признание же наиболее важным показателем психического здоровья психическую адекватность совершенно девальвирует исходную идею автора.
Достаточно часто в валеологических работах встречается категория социального здоровья. Поскольку социальное бытие человека является таким же неотъемлемым планом его существования, как и биологическое, а, кроме того, предполагает становление различных психических образований (известно, что большинство целей, мотивов, а также отношения, интересы, ценности и даже такое образование как личность, имеют социальное происхождение, межличностную обусловленность), необходимо рассмотреть вопрос об отношении социального здоровья к психическому (в широком смысле).
Анализ представлений о социальном здоровье позволил нам выделить два принципиально различных подхода, которые затрагивают разные плоскости научных и практических проблем, незначительно пересекающихся между собой. В первом подходе социальное здоровье - часть, составляющая или уровень индивидуального здоровья человека, который рассматривается как часть социума, социальное существо. В зависимости от философско-методологических установок ученых, критерии такого здоровья определяются либо на основании требований социума к своему члену (здоровый человек - выполняющий свои социальные функции, активно участвующий в общественной жизни), либо с позиции удовлетворения спектра социальных потребностей самого человека. Тогда в первом случае здоровье рассматривается как мера трудоспособности и социальной активности (это положение является основной посылкой, реализующейся в практике охраны здоровья и лечения, тогда как, по нашему мнению, выполнение человеком своих функций есть
не существо, а проявление здоровья), а во втором - акцентируется внимание на
социальной адаптированности. Так, Г.С. Никифоров относит к социальному здоровью следующие характеристики: «адекватное восприятие социальной
действительности, интерес к окружающему миру, адаптация (равновесие) к физической и общественной среде; направленность на общественно полезное дело, культуру потребления, альтруизм, эмпатию, ответственность перед другими, бескорыстие, демократизм в поведении» [20. С.60]. Перечислив эти критерии, автор замечает, что по смыслу они близки критериям психического здоровья.
Второй подход идентифицирует социальное здоровье со здоровьем не индивидуума, но общества, причем болезнь понимается как биологический феномен, и «понятие социального здоровья имеет, таким образом, во многом фигуральное (образное) значение» [20. С.143]. Согласно И.Н. Гурвичу, говоря о социальном здоровье, обычно подразумевают: социальную значимость тех или иных заболеваний в силу их распространенности, вызываемых ими экономических потерь, угрозы для существования популяции; влияние общественного устройства на причины
возникновения болезней, характер их течения и исходы - возможности
выздоровления или смерти; оценку биологического состояния определенной части или всей человеческой популяции на основе интегрированных статистических показателей [Там же]. Рассматривая социальное здоровье в этих аспектах, особо значимым становится не столько индивидуальное здоровье, сколько обобщенные показатели здоровья определенной части народонаселения. Именно из них исходит, в частности, гигиена, изучающая влияние факторов окружающей среды на здоровье и оптимизирующая это влияние. Очевидно, что социальное здоровье, понимаемое как совокупное, в первую очередь физическое, здоровье некоторой общности индивидов (второй из выделенных нами подходов) не попадает в сферу рассмотрения психического здоровья, в отличие от первого подхода, когда социальное здоровье ограничивается рамками индивидуума и подразумевает акцент на социальных
факторах психического здоровья, реализации социальных потребностей человека или возможности выполнения им социальных функций.
Завершая обзор валеологических представлений о человеке, следует отметить детальную проработанность медико-биологических, гигиенических подходов к здоровью и недостаток системности, а также принципиальные расхождения во взглядах на остальные (помимо соматического) компоненты здоровья. На наш взгляд, наиболее продуктивные с точки зрения целостности и непротиворечивости подходы к понятию психического здоровья предложены в рамках психологии и психотерапии.
Согласно психологическому словарю, психическое здоровье - это «интегральная характеристика полноценности психологического функционирования индивида» [11. С.283]. Очевидно, что при такой широкой трактовке психического здоровья, целесообразно рассматривать его как неоднородное образование.
Изучая проблему неврозов - самого распространенного вида нервнопсихической патологии, ученые пришли к выводу о том, что «определяющую роль в патогенезе невроза играет психологический, то есть внутренний, конфликт, который представляет собой несовместимость, столкновение противоречивых отношений личности» [8]. И в патологических формах развития личности, и в психогенных заболеваниях явственно сказывается роль личности, причем ее особенности - это и проявления, и существенные условия развития болезни, и средство преодоления последней [16]. Здесь уместно вспомнить, что А.Н. Леонтьев писал о «личностном» как об особом «измерении» и выделял три уровня изучения человека: биологический, на котором он открывается в качестве телесного, природного существа, психологический, на котором он выступает как субъект одушевленной деятельности и социальный, на котором он проявляет себя как реализующий общественные отношения [14. С.385]. Иными словами, психическое и личностное тесно взаимосвязаны между собой, но не есть тождество. Человек может быть вполне психически здоровым (адекватно отражать окружающую реальность, хорошо запоминать и логично мыслить, быть деятельным и т.п.) и одновременно быть личностно ущербным, внутренне конфликтным. Определение нормы и патологии в последнем случае представляет собой серьезную проблему. Здесь используются либо статистические критерии (быть таким, как большинство), либо адаптационные, гомеостатические (главное - хорошая приспособляемость, уравновешенность со средой), либо негативные (пока явно не болен, то здоров) [4]. Как заметил Б.С. Братусь, «если приглядеться к этим критериям, нетрудно увидеть, что они пришли в психологию, главным образом, из дисциплин естественного цикла, так, из биологии, в частности из физиологии, пришли понятия адаптивности и гомеостазиса, из медицины - модели здоровья как отсутствия болезней и т.п. Будучи примененными к личности, эти критерии оказываются явно недостаточными, редуцированными, хотя при этом по-прежнему активно используемыми» [4. С.208]. А. Маслоу отмечает, что такие критерии - «всего лишь формальные определения, этакие парадные дефиниции, которые не подходят для повседневной жизни» [15. С.171]. По мнению ученого, здоровье - это вопрос ценностного характера, то есть здесь необходимо вести речь о том, «что представляет для нас ценность, что, по нашему мнению, хорошо, а что плохо, о чем нам следует беспокоиться, за что мы ощущаем вину, а что считаем добродетелью» [Там же]. Такая постановка вопроса, на наш взгляд, переводит анализ психического здоровья в сферу этики.
Действительно, в определении психического здоровья используются оценки, которые крепко спаяны с культурой и поэтому непостоянны. Так, анализ представлений о здоровье привел О.С. Васильеву и Ф.Р. Филатова к выводу об их социокультурной детерминации или эталонном основании [5]. Они выделили три эталона - концептуальные схемы здоровья, возникшие в условиях конкретных социальных и дискурсивных практик. Первый - античный эталон, где здоровье -
внутренняя согласованность, общая упорядоченность человеческой жизни, оптимальное соотношение элементов человеческой природы. Человек в этой модели изначально наделен всем необходимым для здоровой жизни. Во втором -адаптационном - эталоне основной акцент сделан на приспособленности индивида к окружающей социальной и природной среде, а критериями физического и психического здоровья выдвинуты полноценность организма и социальная успешность. Данные критерии не ориентированы на здоровое самоощущение, а заданы извне системой социальных норм, что приводит к отчуждению здоровья от человека, к проблеме дефицитарности - нехватки здоровья. Феномен здоровья подменяется здесь проблемой отсутствия болезней, а потому адаптационная модель более способна объяснить патологические явления, основанные на конфликте биологического и социального [Там же]. Антропоцентрический (третий) эталон базируется на представлении о динамичной, свободно развивающейся, открытой опыту и ориентированной на высшие ценности личности. Здоровье в данной модели связано со всесторонней самореализацией, раскрытием творческого и духовного потенциала личности. Поскольку представленные эталоны отражают отдельные аспекты многомерного явления, авторы предлагают интегративный подход, основанный на взаимосвязи в рамках структуры личности процессов саморегуляции, социальной адаптации и самоактуализации [Там же]. Здоровая личность, по их мнению, характеризуется «упорядоченностью и соподчиненностью составляющих ее элементов, с одной стороны, и согласованностью процессов, обеспечивающих ее целостность и гармоничное развитие, с другой». При этом здоровье выступает как «характеризующее личность в ее целостности - как необходимое условие интеграции всех составляющих личности в единую Самость» [Там же. С.277].
Особый интерес в современной науке проявляется к антропоцентрическому эталону. Не в последнюю очередь он вызван тем, что человек здесь попадает в сферу внимания во всей полноте его позитивной природы, здоровья, а не только тогда, когда возникают заболевания. Знаменательной попыткой создать такое представление о человеке было выдвижение в зарубежной гуманистической психологии (М. Ягода, К. Гольдштейн, Ш. Бюллер, Г. Олпорт, А. Маслоу, К.
Роджерс, В. Франкл и др.) теорий «позитивного психического здоровья», в которых акцент сделан на «специфически человеческом способе существования», взаимосвязи здоровья с потребностями, целями, ценностями человека. В качестве критериев психического здоровья предлагаются: позитивная установка по отношению к собственной личности, гармонизация отношений с собственной внутренней сущностью, адекватность восприятия реальности, духовный рост, развитие и самоактуализация личности, интеграция личности, ее автономия и самодостаточность, компетентность в преодолении требований окружающего мира, конструктивность, подлинность взаимоотношений с окружающими, душевное и физическое хорошее самочувствие и другие, характеризующие человека как «полноценно функционирующую личность» (К. Роджерс). А. Маслоу считает, что полноценное здоровье и нормальное, желаемое развитие состоит в актуализации природы личности, в реализации своих возможностей и «в полном развитии всего, что в скрытой, замаскированной, едва различимой форме предписано самой природой» [15. С.175]. Он связывает психическое здоровье с полным
удовлетворением базовых потребностей, полагая, что только в этом случае человек свободен для самоактуализации, он развивается благодаря внутренней склонности к развитию, а, следовательно, он более автономен и самостоятелен, психологически свободен [Там же]. В теориях позитивного психического здоровья постулируется, что для достижения здоровья человеку необходимо самопознание, осознание своей внутренней природы. Однако характерной чертой моделей позитивного здоровья является преимущественно описательный их характер, приводимые критерии недостаточно полно охватывают само понятие психического здоровья, а также
вызывают определенные затруднения их использования в исследовательской, психотерапевтической и психокоррекционной практике [10].
Тем не менее, идеи позитивного здоровья получили широкое распространение. Так, в отечественной науке выделилась новая отрасль - психология здоровья (В.А. Ананьев, Б.С. Братусь, О.С. Васильева, И.В. Ежов, Л.В. Куликов, Ю.И. Мельник, Г.С. Никифоров, А.Б. Орлов, Ф.Р. Филатов и др.), а перечень критериев психического здоровья, ранее принятых в психиатрии и психотерапии, существенно пополнился исходя из представлений о зрелой, развитой личности.
Г. С. Никифоров, подчеркивая необычайно сложную организацию психического мира человека, приводит разнообразные перечни признаков психического здоровья, выдвинутых психиатрами и психотерапевтами, и делает два вывода. В силу их значимости в контексте данной работы, приводим их полностью. «Во-первых, наряду с очевидным разбросом мнений просматривается и определенная повторяемость в выборе ряда критериев психического здоровья. Это можно воспринимать как свидетельство их особой значимости, неслучайности. Во-вторых, трактовать приведенные перечни следует не более как их некоторые совокупности, ибо в них не просматривается присутствие какого-либо классифицирующего признака, который позволил бы придать им возможную внутреннюю организацию (выделено мной - Н.Л.), например - распределение критериев психического здоровья по структурным составляющим личности или каким-то иным основаниям» [17. С.148]. Позже в [20] автор предпринимает попытку распределения критериев психического здоровья в соответствии с формами проявления психического: процессами, состояниями, свойствами. Однако, на наш взгляд, данная классификация не вносит достаточную упорядоченность в представления о психическом здоровье, поскольку, во-первых, в самой психологии не существует четкого разграничения этих категорий, а ряд феноменов, имеющих процессуальный характер, может рассматриваться также с точки зрения состояния, во-вторых, согласно такой классификации, в одну группу попадают разноуровневые психические феномены. Например, к группе психических процессов отнесены и адекватное восприятие самого себя, и креативность, и критичность мышления и способность к удержанию информации в памяти (последнее, по существу, является непременным условием многих видов психической деятельности).
Идеи неоднородности, многогранности понятия психического здоровья, а также попытки упорядочить представления о нем просматриваются и в других работах. Так, И.В. Дубровина, подчеркивая неоднозначность указанного термина, связывающего собою две науки и две области практики - медицинскую и психологическую, вводит в научный лексикон новый термин - «психологическое здоровье», позволяющий выделить собственно психологический аспект психического здоровья [22]. Психологическое здоровье рассматривается ею как совокупность личных характеристик, являющихся предпосылками
стрессоустойчивости, социальной адаптации, успешной самореализации и характеризуется принятием себя, своих достоинств и недостатков, осознанием собственной уникальности, своих способностей и возможностей; принятием других людей, осознанием ценности каждого человека; хорошо развитой рефлексией, умением распознавать свои эмоциональные состояния, мотивы поведения, последствия поступков; умением находить собственные ресурсы в трудной ситуации [Там же].
На наш взгляд, наиболее целостная и, в то же время, дифференцированная модель психического здоровья представлена Б.С. Братусем, который предпринял попытку систематизации представлений о психическом здоровье, взяв за основу структуру личности. Он выделил три уровня данной структуры, каждому из которых поставил в соответствие свое понимание психического здоровья [4]. Высший уровень психического здоровья - личностно-смысловой, или уровень личностного здоровья,
который определяется качеством смысловых отношений человека. Следующий уровень - уровень индивидуально-психологического здоровья, оценка которого зависит от способностей человека построить адекватные способы реализации смысловых устремлений. Наконец, уровень психофизиологического здоровья определяется особенностями внутренней, мозговой, нейрофизиологической
организации актов психической деятельности. Согласно этой модели высший уровень личностного здоровья оказывает регулирующее влияние на нижележащие уровни, характеризующие степень адаптации и психофизиологическое состояние.
Также опираясь на уровни личности, представляет психическое здоровье Р.Е. Калитеевская. Однако рассматривая личность не как застывшую структуру, а как процесс, она выделяет иерархию уровней ее функционирования, характеризующиеся различными механизмами регуляции личностью ее отношений с миром [10]. На первом уровне психофизиологической регуляции, то есть непосредственных побуждений, личность функционирует в реактивной логике удовлетворения потребностей. Второй - уровень социоадаптивной регуляции, детерминации личности требованиями конкретной ситуации и конкретного социума. Третий -уровень смысловой регуляции, детерминации личности ее отношениями с миром как целым, развернутыми во временной перспективе далеко за пределами текущего момента и конкретной ситуации. Четвертый - экзистенциальный уровень или уровень самодетерминации личности, ответственный за производство и изменение смысловых ориентаций и управление своей смысловой регуляцией. «Это уровень жизнетворчества через осуществление автономного личностного выбора на основе интеграции свободы и ответственности и обретения ценностных ориентиров... Только выходя на этот уровень, человек оказывается способным перестраивать свои отношения с миром, выступая субъектом изменений своей жизни» [Там же. С. 234]. Психическое здоровье в представлении автора - это «зрелость, сохранность и активность механизмов личностной саморегуляции, мера способности человека трансцендировать свою биологическую, социальную и смысловую детерминированность, выступая активным и автономным субъектом своей жизни в изменяющемся мире» [Там же].
Рассмотренные уровни функционирования личности в определенной мере согласуются с предложенной А.В. Ворониной моделью психологического благополучия [6]. Она рассматривает психосоматическое здоровье, социальную адаптированность, психическое и психологическое здоровье как четыре уровня психологического благополучия человека - системного качества, обретаемого человеком в процессе жизнедеятельности на основе психофизиологической сохранности функций. Названные качественно своеобразные иерархические уровни формируются на разных уровнях пространства бытия человека (биологическом, социально-педагогическом, социально-культурном, духовно-практическом, соответственно) в разных типах деятельности, путем закладки внутренних интенций (жизнеспособности, самоконтроля, саморазвития и самореализации,
самоосуществления и самоактуализации). Каждый следующий уровень, формирующийся в процессе развития и воспитания, дает человеку новое видение самого себя, мира и себя в мире и, в силу этого, новые возможности для реализации замыслов, творческой активности. По мнению автора, болезнь - это «сочетанное нарушение трех уровней: психосоматического здоровья, социальной
адаптированности и психического здоровья» [Там же. С.30], а уровень
психологического здоровья как онтогенетически последний не формируется.
Анализируя предложенную А. В. Ворониной модель, следует подчеркнуть перспективность выделения объективных и субъективных характеристик здоровья на каждом уровне и дифференцированного описания механизмов его формирования. Однако необходимо отметить и нетрадиционность использования ряда терминов (психическое здоровье как составляющая благополучия), а также некоторые сомнения, например, целесообразно ли разделение социально-педагогической и
социально-культурной среды; стоит ли настаивать на последовательном формировании данных уровней в онтогенезе; достаточно ли обоснована дифференциация объективных и субъективных критериев здоровья на каждом уровне.
Несомненным преимуществом рассмотренных моделей (Б.С. Братуся, Е.Р. Калитеевской, А. В. Ворониной) является, на наш взгляд, «выход» за пределы понимания человека как адаптационного существа, использование для представления здоровья иерархической структуры. Однако при относительной схожести трактовки первых двух уровней здоровья, нельзя не отметить некоторые расхождения в интерпретации высших уровней.
Данные модели, а также представления о позитивном психическом здоровье в гуманистической психологии выводят нас в более широкую сферу рассмотрения психического здоровья. И если оно связано с развитием личности, то
актуализируются вопросы направления и смысла такого развития: движение куда, ради чего? В этом случае предметом нашего рассмотрения становится смысл человеческой жизни, высшие ценности, проходящие через нее и обеспечивающие человеку целостное благополучие и здоровье. Как это не парадоксально,
рассматривая здоровье человека, мы вынуждены выйти за пространственные и
временные рамки индивида. Однако для современной науки, признающей за человеком не только телесность, душевность, социальность, но и духовность, ничего нового в этом нет.
Так, А. Е. Чекалов, базируясь на материалистическом пантеизме и антропном принципе, делает вывод о том, что человек, являясь составной частью разумного развивающегося мирового организма, будет подвергаться воздействиям,
определяющим его здоровье, в зависимости от степени соответствия своих устремлений и действий всеобщему процессу эволюции Вселенной [24]. Чем больше это соответствие, тем больше здоровья, энергии и сил посредством энергоинформационного взаимодействия будет получать человек из безграничных просторов Вселенной. «И поскольку Мир развивается к совершенству, - заключает автор, - устремление к самопознанию и самосовершенствованию личности является главным условием ее здоровья и благополучия» [Там же. С.37].
По мнению С.Г. Хруцкого [23], любой ученый, имеющий целью определиться с понятием здоровья человека, с необходимостью выбирает одну из двух позиций: рассмотрение человека как биосоциального (сознательного,
душевного, адаптационного) существа, интегрирующего в себе биологическое и социальное; либо же признает за человеческим бытием целостное равноправное реальное существование как биологического и социального (сознательного) уровней организации, так и «духовного креативного уровня сверхсознания». Первая ставит во главу угла успешность экологического и социального приспособления человека к окружающему миру, т. е. рассматривает человека как сугубо биологическое и социальное существо, которому, впрочем, не возбраняется заниматься другими вещами, будь то религия, эстетическое творчество и т. д. Вторая позиция предполагает усмотрение в целостном феномене здоровья: 1) биологического (вегетативного) здоровья, означающего отсутствие физических дефектов и физиологических (гомеостатических) отклонений со стороны деятельности органов и систем организма человека; 2) душевного (адаптационного, анималистского) здоровья: устойчивого равновесия человека с окружающим его, главным образом социальным, миром и достижение человеком достойного места в цивилизованном обществе, что освобождает его как от физической нужды, так и от гнета социальной несправедливости; 3) духовного здоровья человека, его самоактуализации и восхождения к вечным ценностям.
Анализ современных представлений о здоровье позволил К. С. Хруцкому сделать вывод, что среди валеологов нашей страны в оценке сущности
индивидуального здоровья человека значительно преобладает первая позиция. Позволим добавить, что, по нашему мнению (и представленный обзор это подтверждает), в области психологии здоровья нельзя констатировать недооценку третьего из представленных К. С. Хруцким компонентов, однако можно говорить о специфике понимания этого компонента. Поясним данный тезис. Большинство психологов, рассматривающих здоровье, отказались от взглядов на человека как на адаптивное биопсихосоциальное существо, однако части модели здоровья, выходящие за рамки такого представления, интерпретируются по-разному. Одним авторам (Л.В. Куликов, Г.С. Никифоров и др.) характерна некоторая декларативность заявлений относительно духовного здоровья и избегание научного рассмотрения данного компонента, другие (О.С. Васильева, И.В. Дубровина и др.) дополняют адаптивность активностью, самостоятельностью, субъектностью, всесторонней самореализацией, раскрытием возможностей человека, третьи (Б.С. Братусь, В. Франкл и др.) связывают здоровье высшего уровня с приобщением человека к своей родовой сущности - направленностью человека на благо людей, служение человечеству, четвертые (А. Менегетти, К. Роджерс и др.) соотносят здоровье с аутентичностью, соответствием собственной природе, «внутреннему Я». Очевидно, причина таких расхождений - различные взгляды на сущность человека.
Достаточно системно представления о здоровье, базирующиеся на различных парадигмальных основаниях, раскрываются в исследовании И.В. Ежова [7]. В результате анализа философских и психологических исследований им выделены три основные парадигмы понимания «Я» и, соответственно, три подхода к трактовке психического здоровья. Первая парадигма «материально-телесного Я» представляет Я как целостно работающий организм, тело в полноте своего состава, главной управляющей системой которого является головной мозг. Психическое здоровье здесь - отсутствие симптомов, психопатологических синдромов и нозологических критериев психического заболевания. В парадигме «функционального Я» «Я» объясняется как психическая реальность, выполняющая функции выделения организма из окружающей среды, самоотражения и управления. С этих позиций проблема психического здоровья решается «в плане укрепления, развития Я, самореализации потенциала человека» [Там же. С.228]. Психическое здоровье предполагает осознание своего «Я» как свободно текущего процесса, суть которого - в принятии и осознании себя таким, каков человек есть на самом деле. Предполагается, что достаточно предоставить организму свободу, возможность двигаться в любом направлении, как в результате этого начнется развитие, формирование позитивных качеств личности, раскрытие внутренних потенций, самореализация» [Там же. С. 232].
Третья парадигма «субстанционально-бестелесного Я», по мнению автора, наиболее разработана в религиозно-философских системах Востока, в экзистенциализме. Здесь эмпирическому, индивидуальному «малому Я» противопоставляется подлинное Я человека, находящее вне времени и пространства, вне тела и даже ума. Причина психического нездоровья, страданий заключается в непонимании подлинного человеческого Я. Поэтому для достижения здоровья, духовной свободы и самореализации необходимо войти в контакт с внутренними процессами нашего существования, достигнуть понимания нашего высшего Я, осознать единство с мировой жизнью, родство и постоянное соприкосновение со всей жизнью, выраженной и невыраженной. «Как это не покажется странным, -заключает автор, - при всей загадочности и фантастичности «субстанционально -бестелесного» подхода к пониманию Я, состояние психики при вышеизложенном описании психического развития, самосознания человека соответствует многим критериям психического здоровья» [Там же. С.235]. В заключение автор делает вывод о том, что решить проблему с позиции одного подхода невозможно: «психическое здоровье человека - это одновременно и психофизиологическое здоровье тела, и здоровье личности, и здоровье души» [Там же. С.236-237]. Мы
также полагаем, что «одномерное» понимание человека не позволит адекватно описать его психическое здоровье.
Итак, психическое здоровье - неоднородное образование. Каждый исследователь, определяя здоровье, опирается на свои представления о человеке, выявляя на их основании различные подструктуры здоровья. Понимание психического здоровья в психологии и психотерапии тесно связано с общим представлением о личности (зачастую именно о зрелой) и механизмах ее развития. Различные модели обращены либо к подструктурам личности, либо к уровням, регулирующим активность субъекта, сферам его бытия.
Проведенный обзор позволяет сделать ряд выводов относительно содержания таких уровней. Первый вывод о целесообразности разведения понятий психического здоровья в широком смысле как многоуровневого образования и в узком смысле - как второго, после физического, уровня здоровья, характеризующего психические процессы индивида с точки зрения адекватности восприятия реальности и характера реакций внешним раздражителям. Второй вывод о необходимости выделения особого уровня здоровья, характеризующего интегральное образование -личность. А поскольку в ряде работ рассматривается возможность нарушения психического здоровья (в широком смысле) не только в связи со спецификой эмоционального реагирования, неконструктивными способами преодоления трудных ситуаций, доминированием определенных черт характера, но и по причине отказа от самореализации, неправильного выбора ценностных ориентаций, «неподлинности существования», ложного пути развития, то правомерно говорить еще и о надличностном уровне психического здоровья. Однако представленный обзор и выделение в психическом здоровье собственно психического, личностного и надличностного уровней позволяет делать вывод о составе, но не о структуре здоровья. Выявление взаимосвязи между уровнями и критериев здоровья на каждом из них - задача нашей дальнейшей работы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Айзман Р.И. Педагогическая и медицинская валеология - цели и задачи // Валеология, 1997, №2. С. 23-27.
2. Ананьев В.А. Психология здоровья: пути становления новой отрасли человекознания / Психология здоровья / Под ред. Г.С. Никифорова. СПб., 2000. С. 10-88.
3. Апанасенко Г. Л., Попова Л. А. Медицинская валеология. Ростов н/Д, 2000.
248 с.
4. Братусь Б.С. Аномалии личности. М., 1988.
5. Васильева О.С., Филатов Ф.Р. Психология здоровья человека: эталоны, представления, установки. М., 2001. 352 с.
6. Воронина А. В. Уровневая модель психологического благополучия человека // Потенциал личности: комплексная проблема: Материалы второй Всероссийской Шете! конференции / Отв. ред. Е.А. Уваров. Тамбов, 2003. С. 29-32.
7. Ежов И. В. Самосознание и психическое здоровье / Психология здоровья / под ред. Г.С. Никифорова. СПб., 2000. С. 217-239.
8. Захаров А.И. Психотерапия неврозов у детей и подростков. Л., 1982. 216 с.
9. Казначеев В.П. Основы общей валеологии. Учебное пособие. М., Воронеж, 1997. 48 с.
10. Калитеевская Е. Р. Психическое здоровье как способ бытия в мире: от объяснения к переживанию // Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии / Под ред. Д.А. Леонтьева, В.Г. Щур. М., 1997. С. 223-230.
11. Краткий психологический словарь / Ред.-сост. Л.А. Карпенко; Под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского Ростов н/Д, 1998. 512 с.
12. Куликов В.П. Трехмерная модель здоровья. Сантивность и пативность // Валеология, 2000, №1. С. 15-21.
13. Кураев А.Г., Сергеев С.К., Шленов Ю.В. Валеологическая система сохранения здоровья населения России // Валеология № 1, 1996. С. 7-13.
14. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность / Избранные психологические произведения. В 2-х т. Т 1. М., 1983. С. 94 - 231.
15. Маслоу А. Мотивация и личность. СПб., 2003. 352 с.
16. Мясищев В. Н. Понятие личности в аспектах нормы и патологии / Психология отношений. М., Воронеж, 1998. С. 39 - 67.
17. Никифоров Г.С. Здоровье как системное понятие / Психология здоровья / под ред. Г.С. Никифорова. СПб., 2000. С. 128-189.
18. Огинец Л.В. Интегральная психология: синтез души и тела / Психология здоровья / под ред. Г.С. Никифорова. СПб., 2000. С. 306-336.
19. Портнов А.А., Федотов Д.Д. Психиатрия. М., 1971. 471 с.
20. Психология здоровья: Учебник для вузов / Под ред. Г.С. Никифорова. СПб., 2003. 607 с.
21. Розин В.М. Психическая реальность, способности и здоровье человека. М., 2001. 224 с.
22. Руководство практического психолога (психологические программы развития личности в подростковом и старшем возрасте) / Под редакцией И. В. Дубровиной. М., 1995.
23. Хруцкий К.С. Аксиологический подход в современной валеологии // Дисс. канд. филос. наук. Ростов-на-Дону, 2000.
24. Чекалов А.Е. Современные научно-философские представления о человеке и его здоровье // Валеология, 1998, №2. С. 35-40.
УДК 88.4
О ТЕМЕ СМЕРТИ В ПЕРИОД РАСЦВЕТА ЖИЗНИ
Д. С. Никулина, Л.В. Шутова
Ирвин Ялом, в своей книге “Экзистенциальная психотерапия” цитирует слова Адольфа Мейера: “Не чешите там, где не чешется”. И далее продолжает дискуссию на тему, стоит ли напоминать своим клиентам, у которых и так довольно много своих проблем, о смерти - теме наименее всего приятной для разговора? Психологическое консультирование направлено на то, чтобы помогать человеку справиться с кризисными ситуациями, дать ему надежду и ресурс для решения других проблем, которые возникают в его жизни, тогда может стоит оставить смерть умирающим? Этим и многим другими вопросами задавились и продолжают задаваться многие психологи, работающие в области психологического консультирования. Ялом отвечает на них так: “смерть - это то, что “чешется” постоянно, а также наше отношение к смерти влияет на нашу жизнь и психологическое развитие...” Этот свой тезис Ялом подтверждает обширной клинической практикой [1].
Однако если отвлечься от вопросов психологической практики и обратиться к области житейской психологии, то в современном технократическом обществе не принято говорить и упоминать о смерти, это считается дурным тоном, несмотря на постоянную угрозу терроризма и гражданских войн. В большинстве восточных культур существуют религиозные и философские системы, включающие ритуалы и
