CC BY
23
О ПРОБЛЕМЕ РЕКОНСТРУКЦИИ ЕДИНОГО ЦИКЛА ЭПОСОВ ОБ УРАЛ-БАТЫРЕ (НА ПРИМЕРЕ АНАЛИЗА ОБРАЗА ТАРАУЛ-СЭСЭНА)
А.М. Сулейманов
Ключевые слова: мифический сэсэн, тематический мотив, интертекст, хрестоматийный текст, героические подвиги.
Keywords: mythological character (a wise man, poet and improvisator), theme motif, intertextuality, well-known text, deeds of a hero.
26 октября 2011 года в БГПУ им. М. Акмуллы в рамках презентации якутского героического эпоса олонхо, внесенного в список ЮНЕСКО как «Шедевр устного и нематериального культурного наследия человечества», состоялся круглый стол на тему «Проблемы сохранения устной сказительской традиции народов на современном этапе». На нем выступила А.Е. Захарова, руководитель Республиканского центра олонхо Республики Саха (Якутия). В ее докладе на тему «Устные ска-зительские традиции якутов; история и современность» прозвучала информация о том, что у саха-якутов мифический персонаж Сээркээн Сэсэн считается, если использовать башкирское слово, первым сэсэ-ном, который обучал первого олонхосута. Знаток башкирского фольклора Мухаметша-сэсэн Бурангулов тоже оставил нам сведения, хотя очень скудные, об одном древнем сэсэне, которого звали Тараул. Его он упоминает во введении двух новеллистических сюжетов об острослове Ерэнсэ-сэсэне. Вот что сказано о нем буквально: «По нашему мнению, Ерэнсэ-сэсэн был реальной личностью. Он - не есть ни Хаб-рау из [эпического кубаира] «Идукай и Мурадым», проживший на этом свете сто девяносто лет, ни Тараул-сэсэн из эпосов [кубаиров] «Урал-батыр», «Акбузат» и сказки «Четыре батыра» (?), появившихся на свет вместе с [самой] Землей» [Бурангулов, 1995, с. 53].
Сведения А.Е. Захаровой и М.А. Бурангулова о мифических сэсэ-нах ценны тем, что, несмотря на определенную условность, фантастичность вымысла, они дают повод для размышлений о том, что издревле народ выражал свое особое отношение к личности сэсэнов, а самого первого из них считал первопроходцем этого искусства. Это -
во-первых. Во-вторых, в обеих наиболее объемных версиях эпического кубаира «Урал-батыр», дошедших до нас, образ Тараул-сэсэна отсутствует. Видимо, в первоначальных записях, сделанных М.А. Бурангуловым от Габита Аргынбаева и Хамита Альмухаметова, он присутствовал. Возможно, в отличие от Деде Коркута, одного из персонажей огузского дастана, чьим именем названо это произведение, Тараул-сэсэн принимал участие в событиях, описываемых в кубаире. Напротив, роль Коркута ограничивается тем, что временами он дает оценку поступкам героев или делает какие-то назидательные выводы, или высказывает добрые пожелания, которые на развитие сюжета практически не оказывают никакого влияния [Книга отца нашего Коркута, 1989]. Тараул же, помимо выполнения таких функций, оказывает влияние на ход событий. Об этом мы можем судить по кубаиру «Акбу-зат», являющемуся логическим продолжением «Урал-батыра». В этом произведении он одаривает Хаубана, одного из дальних потомков Урал-батыра, боевым оружием его отца Сура-батыра, при помощи которого тот добывает себе пропитание, а потом побеждает Масим-хана, жестокого угнетателя простого народа. Однако по непонятным теперь нам причинам, при составлении сводного текста кубаира «Урал-батыр» его образ был убран из текста самим М.А. Бурангуловым. Видимо, этим и объясняется одна из причин неувязок, допущенных в сюжете этого кубаира, текст которого известен нам. Потому что именно по причине отсутствия образа этого персонажа «Урал-батыр» лишился ряда тематических мотивов, связанных как с его именем, так и с именами других персонажей.
В любом случае сам факт сообщения о мифическом Тараул-сэсэне, свидетельствуя о неполноте текста кубаира «Урал-батыр», дает повод для размышления и о том, насколько древним считал народ искусство сэсэна.
К сказанному выше по поводу мифического Тараул-сэсэна остается добавить лишь следующее. В кубаире «Акбузат» действительно присутствует персонаж по имени Тараул. Но там не говорится, что в его лице мы встречаемся с сэсэном. На первый взгляд, ему отведена только роль традиционного доброго старца-мудреца, помогающего советом герою, когда тот попадает в трудное положение. Но в нем можно опознать сэсэна, о котором Мухаметша Бурангулов пишет во введении к кубаиру «Еренсе-сэсэн». Обратимся к кубаиру «Акбузат». По совету золотой утки герой эпоса Хаубан выходит из подводного царства, а за ним во главе с мифическим тулпаром Акбузатом начинает выходить несметное количество скота, из-за чего поднимается сильная
буря. Растерянный Хаубан нарушает запрет утки не оборачиваться, и весь скот вновь возвращается в озеро. Тогда он просит Тараула объяснить эти удивительные явления. Тот рассказывает ему следующее: «Да, тайн здесь много. На нашем веку такой бури не было. О ней можно узнать лишь по рассказам стариков. Рассказывали так: давным-давно весь мир был затоплен водой. В то время, когда еще и наших предков не было, и Урал-гора еще не поднялась, и в этих краях не было ни одного живого существа о четырех ногах, когда жили только дивы и правил водяной падишах, явился [сюда] батыр по имени Урал и пошел на них войной. Там, где проскакал его конь Акбуз, возникли Уральские горы. В тех местах, где он дивов уничтожал, высохли воды и выступили горные хребты. Когда водяной падишах начал проигрывать битву, он отыскал бездонный омут и нырнул в то озеро, что неподалеку от вас. Дна у того озера нет, оно сливается с большой подземной рекой. Поэтому Урал-батыр не смог схватить водяного падишаха. Того падишаха звали Шульгеном. Потому и озеро назвали Шульген» [Башкирский народный эпос, 1977, с. 379].
Ознакомившись с этим отрывком рассказа Тараула, те, кто хорошо знают кубаир «Урал-батыр», без дополнительных объяснений поймут, что Тараул поведал Хаубану фактическое содержание эпоса, притом со всеми подробностями. В этом коротком рассказе Тараула упоминаются эпизоды, отсутствующие в обеих версиях «Урал-батыра», дошедших до нас. Здесь мы имеем в виду следующие эпизоды: (а) «когда Урал-батыр умер, падишах Шульген велел похитить его Ак-бузата; (б) умерли и сыновья Урал-батыра; (в) а водяной падишах время от времени выходил на [гору] Урал и скакал верхом на Акбузате; (г) рассказывали, когда Акбузат, выходя из озера, вспоминал своих батыров и, рванувшись, бил крыльями, от взмахов его крыльев поднималась буря, которая разрушала горы и скалы и все переворачивала вверх тормашками. [Вот] так рассказывали» [Башкирский народный эпос, 1977, с. 379-380]. Сказанное тоже говорит о неполноте сюжета кубаира «Урал-батыр», о бесследном исчезновении не только ряда те-магических мотивов (мини-сюжетов) кубаира, но и совершенно полноценных сюжетов, являющихся продолжением эпоса, в которых в качестве главных героев выступили Яик, Идель, Нугуш, сыновья Урал-батыра и его племянник Хакмар, сын его старшего брата Шульгена. Здесь речь идет о первоначальном, гораздо более объемном варианте эпоса «Урал-батыр», который требуется реконструировать.
Когда М.А. Бурангулов, говоря о Тараул-сэсэне, ссылался и на эпос «Акбузат», видимо, имел в виду эпизод передачи Хаубану содер-
жания кубаира «Урал-батыр». Это тоже говорит в пользу нашего предположения о том, что из уст этого сэсэна кубаир прозвучал в полноценном варианте со всеми подробностями, включая и те эпизоды, которые отсутствуют в тексте этого произведения, дошедшего до нас. Тогда можно предположить, что первоначально кубаир «Урал-батыр» в качестве интертекста входил в состав гораздо более объемного эпоса «Акбузат». Была ли у М.А. Бурангулова возможность сделать где-то примечание о допущенных сокращениях, как это сделал краевед XIX века В.С. Юматов, специально сокративший эпический кубаир о междоусобной борьбе двух ногайских мурз Аксак-Килембета и Кара-Килембета,. Вот что он писал по этому поводу: «Передаю предание (этот эпический кубаир он так и называет. - А.С.) так, как его слышал, сократив несколько рассказ; у башкирцев он, большею частью, облечен в драматическую форму, едва ли не древнейшую, в какой передавались все предания и первобытные истории» [Юматов, 1990, с. 83, 195]. Но Бурангулов такую оговорку не сделал, видимо, предполагая продолжить работу над эпосом. Современным исследователям эпоса предстоит выполнить эту работу, и тогда, возможно, мы получим более полную версию эпоса «Урал-батыр».
В ходе подготовки Досье в адрес штаб-квартиры ЮНЕСКО о включении эпического кубаира «Урал-батыр» в список «Шедевры устного и нематериального культурного наследия человечества» нельзя ограничиваться только опубликованным хрестоматийным текстом этого эпического кубаира, поскольку имеется ряд эпических памятников башкир, связанных с ним на уровне либо сюжета («Идель и Яик», «Миняй батыр и царь Шульген»), либо тематического мотива («Кунур-буга»), либо общности некоторых персонажей, географического ареала их действия («Акбузат») и т.д. Все они воспринимаются как части одного целого, иначе говоря - как составные части кубаира «Урал-батыр», большого эпического памятника. Такой опыт в мировом эпо-соведении тоже имеется, наиболее известным примером которого является киргизский дастан «Манас», состоящий из трех частей, четырех книг [Манас, 1979, 1981, 1982]. Фактически героическим эпосом является только первая часть этой трилогии (18,5 п.л.): тема героических подвигов завершается со смертью Манаса. Эпическая широта второй части (28 п.л.), названной в честь ее главного героя Семетея, сына Ма-наса, во многом уступает первой части. Ее сюжет охватывает только один героический поход Семетея на родину своей возлюбленной Ай-Чурек, чтобы освободить ее народ от калмыков. Большое место в этом дастане занимают эпизоды, связанные с родовыми распрями. Третья
часть эпоса посвящена Сейтеку, внуку Манаса (21,5 п.л.) и полностью состоит из эпизодов борьбы главного героя с родственниками. Четвертая книга (23 п.л.) тоже не является героической поэмой.
Таким образом, хотя киргизский дастан «Манас» в мировом масштабе называется великим героическим эпосом, вторая, третья и четвертая части его фактически не оправдывают этого названия, потому что в них Манас вообще не фигурирует. А герои башкирских кубаиров «Идель и Яик», «Акбузат», «Миняй батыр и царь Шульген», несмотря на кое-какие лакуны, продолжают героические подвиги Урал-батыра: Идель и Яик очищают землю, образованную отцом, от наземных мифических темных сил, приспосабливают ее для людей, чтобы они жили спокойно; Хаубан, герой второго кубаира, вооружившись алмазным мечом Урал-батыра, отправляется на тулпаре в поход против жестокого Масем-хана, уничтожает его и устраивает в стране, созданной Урал-батыром, социальную справедливость; Миняй-батыр уничтожает царя Шульгена, освобождает всех его узников, в том числе свою невесту Тандысу и постаревшего Хаубан-батыра. Все это подтверждает предположение А.С. Мирбадалевой о существовании гораздо большего по объему эпоса, включавшего в себя и дошедший до нас кубаир «Урал-батыр», высказанное ею в предисловии к книге «Башкирский народный эпос», вышедшей в Москве в 1977 году в серии «Эпос народов СССР»: «В эпосе об Урал-батыре, самом популярном народном герое, наметилась тенденция к генеалогической циклизации (разрядка наша. - А.С.). В прошлом, по-видимому, существовал единый цикл вокруг имени Урала, о том свидетельствует дошедшее до нас сказание «Акбузат», повествующее о богатыре Хаубане - правнуке Урала [Башкирский народный эпос, 1977, с. 50]». Далее она пишет: «Очевидцы вспоминают о том, что М. Бурангуловым от сэсэна Габита было записано сказание «Идель и Яик», посвященное подвигам сыновей богатыря Урала (кстати, об этом сообщает и сам М. Бурангулов в очерке «Га-бит-сэсэн» [Бурангулов, 1995, с. 103]. Однако эта запись не найдена [Башкирский народный эпос, 1977, с. 50]. На пресс-конференции, организованной Министерством печати и массовой информации РБ в 1996 году и посвященной проблемам пропаганды эпоса, был затронут вопрос объемной рукописи М. Бурангулова с дополненной версией эпоса «Урал-батыр» (около 300 страниц), переданной в Союз писателей БАССР и попавшей далее в отдел идеологической работы Обкома КПСС в последний год жизни сэсэна. Эта рукопись пока также не обнаружена.
Не исключена возможность, что заключительная часть «Урал-батыра», рассказывающая о сыновьях Урала - Яике, Иделе, Нугуше и Сакмаре (в лице последнего имеется в виду племянник Урала, то есть сын Шульгена. - А.С.), является отрывком из самостоятельного сказания «Идель и Яик», попавшим в сказание «Урал-батыр» в результате контаминации сюжетов» [Башкирский народный эпос, 1977, с. 50]. Следовательно, в любом случае следует рассматривать эпические сюжеты «Урал-батыр», «Идель и Яик», «Акбузат», «Миняй-батыр и царь Шульген» в едином комплексе и представить в ЮНЕСКО эпос именно в таком расширенном формате. При этом обязательно нужно обозначить, какие части составляющих первоначального варианта сюжета до нас не дошли (то есть нужно указать лакуны), какие версии дошли до нас в форме иртека, какие только - в прозе, а также те, которые вновь обнаружены в виде отрывков или сильно сжатых вариантов и версий основного сюжета. По сути, это будет новая, полная версия большого эпоса «Урал-батыр». Работа, начатая первым исследователем эпоса Мухаметшой Бурангуловым, должна быть достойно завершена.
Литература
Башкирский народный эпос. М., 1977.
Бурангулов М.А. Завещание сэсэна. Уфа, 1995.
Книга отца нашего Коркута : огузский героический эпос. Баку, 1989.
Манас. Фрунзе, 1979. Кн. 1-3.
Юматов В.С. Древние предания у башкирцев Чубиминской волости // Башкирия в русской литературе. Уфа, 1990. Т. 1.
