CC BY
0
Вестник ПСТГУ
Серия V: Вопросы истории и теории христианского искусства. 2023. Вып. 50. С. 9-23 БОТ: 10.15382Мш^202350.9-23
древнерусской богослужебной традиции, доцент кафедры регентования ПСТГУ
Григорьева Вероника Юрьевна, канд. искусствоведения, сотрудник Патриаршего центра
Россия, г. Москва
veronikagrigorjevaveronika@yandex.rш https://orcid.org/0000-0002-0934-792X
О ПРИНЦИПАХ СТРАТИФИКАЦИИ МЕЛОДИЧЕСКИХ ФОРМУЛ ДРЕВНЕРУССКИХ ВНЕГЛАСОВЫХ ПЕСНОПЕНИЙ (на примере «опекаловских» «надгробных» песнопений)
Аннотация: Внегласовые песнопения составляют в древнерусской традиции неотъемлемый и обширный пласт. В основе их структуры лежат мелодические формулы, принципы стратификации которых в современной музыкальной медиевистике определены и разработаны недостаточно. В данной статье представлен результат исследования в этом аспекте «опекаловских» «надгробных» Трисвятого и стихеры «Придете ублажим Иосифа». На основе девяти известных дореформенных списков стихеры и одиннадцати избранных списков Трисвятого автором составлен свод «опекаловских» мелодических формул, определена их общая численность, а затем выявлены элементы, позволяющие установить наличие или отсутствие между мелодическими формулами этимологического родства. Такими элементами являются ладомелодические маркеры двух типов: 1) маркер-ядро — интонационно-ритмический комплекс звуков, 2) маркер-контур — последовательность значимых тонов, определяемая аналитическим путем. По признаку присутствия того или иного конкретного маркера большая часть «опекаловских» мелодических формул (303 из 310) объединены в семейства — таких семейств 24. 10 из них не имеют внутри себя дополнительной стратификации. В 14 семействах стратификация сложнее: в них имеются группы формул, а также серии групп формул. В ходе анализа «опекаловских» формул определены признаки, позволяющие отличить их подлинное, этимологически обусловленное родство от омонимии, которая может выражаться в частичном совпадении интонационно-ритмических контуров неродственных формул или даже в присутствии в них полностью тождественных фрагментов. Как показало исследование «опекаловских» «надгробных» песнопений, в целом принципы стратификации их мелодических формул не новы и отчасти известны по иному музыкальному материалу. Но, как представляется, страты «опекаловских» формул значительно многочисленнее тех страт, которыми определяются сегодня формулы гласовых песнопений.
Ключевые слова: внегласовые песнопения, «опекаловские» песнопения, мелодические формулы, стратификация формул, принципы стратификации, ладомелодические маркеры, семейства формул.
В. Ю. Григорьева
© Григорьева В. Ю., 2023.
Внегласовые песнопения1 составляют в древнерусской традиции неотъемлемый и довольно обширный пласт. В основе их структуры лежат мелодические формулы, принципы стратификации которых определены и разработаны в современной науке недостаточно.
Вопрос о стратификации мелодических формул древнерусских песнопений в отечественной музыкальной медиевистике разрабатывался в основном на материале столпового роспева2. Опираясь на принципы, заложенные в традиционных древнерусских и старообрядческих кокизниках, где попевки группируются по семействам (определяемым графической близостью, которой может сопутствовать и мелодико-ритмическое родство), по гласам, по сфере употребления (в определенных гласах, песнопениях, жанрах или певческих книгах), исследователи привносят и нечто собственное. Так, прот. Д. В. Разумовский в приложении к труду «Церковное пение в России»3 вначале приводит попевки (коки-зы) и отдельные лица, применяемые в различных гласах, а затем — единичные попевки и достаточно большое количество лиц для каждого из восьми гласов. Прот. В. М. Металлов в «Осмогласии знаменнаго роспева»4 располагает попевки по гласам, внутри гласов — по функциям в песнопениях (начальные, конечные, срединные), объединяя тождественные по функции попевки на основе сходства их мелодического содержания и названий. А. Н. Кручинина5 в совокупном фонде гласовых попевок выявляет 24 архетипа, каждый из которых имеет целый ряд производных; архетипы и производные исследовательница систематизирует по гласам6. В труде Б. П. Карастоянова «Попевки знаменного роспева...» попевки распределены не по гласам, а по семействам, сформированным на основе мелодически и графически тождественных кадансов7. В «Словаре попевок знаменного роспева», составленном И. В. Ефимовой и Е. А. Кипой8, попевки располо-
1 Учитывая все еще недостаточную изученность вопроса о ладовых параметрах гласов в древнерусском церковном пении, под термином «внегласовые» здесь подразумеваются песнопения, не состоящие целиком из гласовых попевок.
2 Детальный анализ существующих исследовательских словарей попевок см.: Шек А. В. Об актуальных задачах изучения мелодических формул знаменного распева // Богословские труды. 2013. Вып. 45. С. 331-422; 2015. Вып. 46. С. 147-271; Вып. 45. С. 349-419; Тихомирова А. А. История составления словарей музыкальной лексики в контексте отечественной лексикографии // Древнерусское песнопение. Пути во времени. Вып. 8: Средневековая литургическая традиция и музыкальная культура Новгорода Великого: Сб. статей по материалам научно-творческого симпозиума «Бражниковские чтения» 2019 г. СПб.; Саратов, 2020. С. 435-450.
3 Разумовский Д. В., прот. Церковное пение в России. Вып. 2. М., 1868. Приложение II: «Кокизы и лица знаменнаго роспева».
4 Металлов В. М., прот. Осмогласие знаменнаго роспева: Опыт руководства к изучению осмогласия знаменнаго роспева по гласовым попевкам. М., 1899.
5 Кручинина А. Н. Попевка в русской музыкальной теории XVII в.: дис. ... канд. иск. Л., 1979; Она же. Попевка знаменного роспева в русской музыкальной теории XVII века // Певческое наследие Древней Руси: история, теория, эстетика. СПб., 2002. С. 46-150.
6 Там же. С. 81-144.
7 Карастоянов Б. П. Попевки знаменного роспева. По материалам певческой книги Праздники, новая истинноречная редакция. Рукопись конца XVII в. Москва, ГИМ, Синодальное певческое собрание № 41. Вена, 2008. С. 371.
8 Ефимова И. В., Кипа Е. А. Словарь попевок знаменного роспева: учеб. пособие. Красноярск, 2006.
жены в алфавитном порядке. В учебном пособии «Столповой знаменный распев (вторая половина ХУ—ХУП вв.). Формульная структура»9 И. Е. Лозовой попевки стратифицированы по гласам, а внутри гласов — «в соответствии с ладовыми формулами, которые образованы финалисом, звуками мелодического остова формулы — вторичными опорными тонами и неопорными звуками, существенными для мелодического облика формулы»10.
Попевки иного древнерусского певческого стиля — троестрочия — скомпонованы Л. В. Кондрашковой по гласам11.
Попевки демественного роспева, не подчиненного системе осмогласия, впервые систематизированы Б. А. Шиндиным и И. В. Ефимовой12. Исследователи объединяют попевки в семейства «на основе тождества их архетипов — наиболее характерных участков структурных единиц»13, выделяя в каждом из семейств «основной вид попевки» — статистически наиболее употребительный14. Эти основные виды попевок Б. А. Шиндин и И. В. Ефимова разделяют на группы «по принципу их месторасположения в структуре целого песнопения... начальные, срединные и конечные»15, следуя принципу, примененному прот. В. М. Ме-талловым к попевкам столпового роспева16. Г. А. Пожидаева систематизирует демественные кокизы иначе. (Термином «кокиза» она определяет мелодическую составляющую попевок всех роспевов, в том числе и демества17.) В составленном ею своде демественные формулы расположены «в порядке графического алфавита: за основу берется начальный знак каждой кокизы. Последовательность кокиз определяется также степенью сложности: в начале располагаются простые кокизы, затем более сложные как по звуковому составу, так и по интонационному рисунку. Интонационная модель — восходящая, нисходящая, воспятоглас-ная — также учитывается при расположении материала»18.
Попытка классифицировать внегласовые мелодические формулы знаменного роспева предпринята в моей работе о песнопениях Божественной Литургии19. В своде, составленном по песнопениям данного чинопоследования, формулы систематизированы по блокам, которые охватывают мелодический материал одного или нескольких песнопений; внутри блоков формулы объединены в семейства на основе мелодико-ритмической близости и композиционной функ-
9 Лозовая И. Е. Столповой знаменный распев (вторая половина ХУ—ХУ11 вв.). Формульная структура: Материалы к спецкурсу истории русской музыки Х1—ХУ11 в.: учеб. пособие. М., 2015.
10 Там же. С. 24.
11 Кондрашкова Л. В. Раннее русское строчное многоголосие: в 2 ч. Ч. I // Труды Центрального музея древнерусской культуры и искусства. М., 2013. Т. УШ. С. 211—410.
12 Шиндин Б. А., Ефимова И. В. Демественный роспев. Монодия и многоголосие. Новосибирск, 1991.
13 Там же. С. 87.
14 Там же. С. 88.
15 Там же. С. 93.
16 Там же. С. 126.
17 Пожидаева Г. А. Лексикология демественного пения. М., 2010. С. 130.
18 Там же. С. 356, 392-397.
19 Григорьева В. Ю. Древнерусские песнопения Божественной Литургии свт. Иоанна Златоуста. Наонная редакция: в 4 кн. М., 2018. Кн. 1. С. 22-195.
ции, в ряде случаев внутри семейств по способу образования выделены также группы формул.
В данной работе представлен опыт стратификации мелодических формул «опекаловских» «надгробных» Трисвятого и стихеры «Придете ублажим Иосифа». На основе девяти известных дореформенных списков стихеры20 и одиннадцати избранных списков Трисвятого21 составлен свод «опекаловских» мелодических формул, в котором формулы распределены по семействам, а внутри них — по более мелким стратам. Ниже изложены принципы данной стратификации.
Ладомелодические маркеры «опекаловских» формул. Анализ «опекаловских» песнопений показывает, что 303 из 310 образующих их мелодических формул имеют между собой определенное родство этимологического характера, которое выявляется главным образом на слух. Роль графики в выявлении этого родства невелика в силу ее нестабильности; лишь в отдельных случаях крюковая запись того или иного оборота считывается как некий визуальный сигнал, позволяющий причислить его к конкретной страте родственных формул. Важным инструментом для определения родства формул служит их композиционная функция — начальная, конечная, связующая и проч.; и шире — для причисления формулы к определенной страте большое значение имеет мелодический контекст: подобно гласовым попевкам, нередко складывающимся в песнопениях в стабильные (или относительно стабильные) цепочки, многие внегласовые формулы устойчиво соседствуют между собой в песнопениях, причем родственные формулы занимают в таких цепочках эквивалентные позиции.
Родство «опекаловских» формул выражается в наличии тождественных или сходных элементов. Назовем эти элементы ладомелодическими маркерами. Эти маркеры могут быть двух типов.
1-й тип — интонационно-ритмический комплекс звуков. Это аналог ядра гласо-вой попевки; применительно к внегласовым песнопениям он также может быть обозначен термином «ядро» (а в общей теории музыки называется «мотивным зерном»22). Маркеры данного типа охватывают, как правило, значимую часть формулы, но не всю формулу целиком. В отдельных своих элементах маркеры-ядра могут незначительно варьироваться, но в целом они обладают высокой стабильностью: вариативность не нарушает их узнаваемости (ил. 1 а-д; маркеры-ядра выделены серым шрифтом в крюковой строке, вариативные элементы отмечены рамками).
Маркеры-ядра присутствуют в 248 «опекаловских» формулах (из 310) и, таким образом, количественно преобладают.
20 РГАДА. Ф. 188. № 1683 (сер. XVII в.); ГИМ. Синод. певч. собр. № 1240 (1597-1598 гг.); РГБ. Ф. 178. № 875 (1605-1606 гг.), Ф. 228. № 36 (1620-е-1645 гг.), Ф. 210. № 1 (2-я четв. XVII в.); МДА. № 231907 (1645 г.); РГБ. Ф. 272. № 283 (сер. XVII в.); РНБ. Тит. № 3362 (сер. XVII в.) и РГБ. Ф. 379. № 29 (1645 — до 1666 г.).
21 Дореформенные пометные списки: РГБ. Ф. 272. № 322 (1629-1645 гг.), Ф. 228. № 36, Ф. 37. № 138 (1629-1645 гг.), Ф. 379. № 29, Ф. 354. № 144 (1648 — до 1666 г.); РНБ. Тит. № 3362, дореформенные беспометные: РГБ. Ф. 178. № 875, Ф. 210. № 1; ПГХГ. Р-5522, поморские: ч/с, печ. 1911 г.
22 Тюлин Ю. Н. Строение музыкальной речи. М., 1969. С. 17.
а)
б)
Ж?'
г)
Ил. 1
в)
д)
2-й тип маркера — последовательность значимых тонов, вычленяемая аналитически. В нее могут входить не только акцентные, опорные тоны формул, но и некоторые неопорные23: конечные, нередко — предконечные тоны, мелодические вершины (в том числе, краткие) формул или входящих в них субформул, господствующие тоны, долгие звуки, а также отдельные проходящие тоны, при условии, что в других формулах той же страты они являются опорными.
23 «Опорные тоны выстраиваются в определенный ряд, фиксируя узловые точки развертывания мелодии, выявляя схему ее звуковысотного рельефа, диапазон, границы и — в конспективном плане — контуры общего звуковысотного рисунка. Остальные тоны заполняют образующиеся между опорными тонами разрывы, выполняя "служебную" функцию перехода, подготовки, центрирования, движения "к" и "от", связок и т. п. Так формируются: два типа значений, или линейных функций звуков... опорные звуки обладают сильной позицией, а неопорные — слабой; соответственно, два структурных слоя внутри мелодии — слой основы, объединяющий все опорные, и слой орнаментации, в котором собраны все неопорные звуки» (Арановский М. Г. Синтаксическая структура мелодии: Исследование. М., 1991. С. 79—80).
В родственных формулах ряд значимых тонов тождествен. При этом фрагменты мелоса, содержащие маркеры-последовательности, в родственных формулах интонационно и ритмически различаются (поскольку опорные тоны репрезентируются в таких формулах различными способами24), а ряд тонов, значимых для той или иной конкретной формулы, может быть шире, чем маркирующий ряд всей страты (ил. 2 а-в; значимые тоны выделены серым шрифтом в крюковой строке). В качестве коррелята к термину «ядро» маркер-последовательность значимых тонов обозначим термином «контур»25.
Последовательности значимых тонов служат маркерами 55 «опекаловских» формул.
Маркеры-ядра и маркеры-контуры, вообще говоря, не противопоставлены друг другу: 1-й тип является частным случаем 2-го, но в маркерах-ядрах совпадают как значимые тоны26, так и все прочие звуки27, а в маркерах-контурах — только значимые тоны (опорные и некоторые неопорные).
Принципы стратификации «опекаловских» формул. На основании наличия того или иного маркера 303 «опекаловские» формулы образуют относительно небольшие страты общим числом 71 (семь формул не входят ни в одну из страт). При сравнении маркеров этих страт между собой оказывается, что между некоторыми (!) из них, в свою очередь, имеется родство, на основании которого образуются более крупные страты, также объединенные неким общим маркером: это может быть маркер-контур или такой маркер-ядро, который, по сравнению со своим видом, в каждой из первоначальных небольших страт, или укорочен, или ритмически варьирован, но вполне узнаваем. Среди отдельных (!) более крупных страт имеются такие, маркеры которых также либо совпадают по признаку единой последовательности значимых тонов, либо представляют собой варианты маркера-ядра, объединяя содержащиеся в них формулы в еще большие страты. Таким образом, для «опекаловских» мелодических формул прослеживается четыре уровня стратификации: это отдельные формулы, небольшие страты, более
24 Согласно наблюдениям М. Г. Арановского, в монодии опорные тоны выделяются четырьмя способами: «1) Ритмический способ: выделение звука при помощи крупной длительности...
2) Тесситурный способ: самый высокий или (реже) самый низкий звук...
3) Линеарно-мелодические способы. Речь идет о собственно мелодических способах, представляющих собой центрирование звука. К ним относятся все виды опеваний, движение к опорному звуку или от него (как от цели), различные приемы мелизматики (орнаментики)... К числу линеарных способов можно отнести и повтор звука на определенной высоте...
4) Кадансирование — особая группа приемов выделения звука как завершающего» (Аранов-ский М. Г. Указ. соч. С. 79).
25 Б. П. Карастоянов употребляет для обозначения неизменного элемента изменчивых гла-совых формул знаменного роспева термин «интонационный остов», М. Велимирович, говоря о мелодических формулах в византийском церковном пении, применяет термины «каркас» и «мелодический контур», а И. Г. Лебедева для обозначения стабильной составляющей формул западноевропейской средневековой монодии пользуется терминами «каркас», «звуковой стержень» и «модель» (см.: Шек А. В. Указ. соч. Вып. 45. С. 160-161). И. Е. Лозовая говорит о присутствии в гласовых попевках ладовых формул, «которые образованы финалисом, звуками мелодического остова формулы — вторичными опорными тонами и неопорными звуками, существенными для мелодического облика формулы» (Лозовая И. Е. Указ. соч. С. 24).
26 В терминологии М. Г. Арановского — слои основы.
27 В терминологии М. Г. Арановского — слои орнаментации.
в;
Ил. 2
крупные и еще большие страты. При этом небольшие страты могут как входить, так и не входить в объединения большего масштаба, в последнем случае оставаясь самостоятельными и содержа в себе два уровня стратификации: 1-й уровень — формулы, 2-й уровень — страта. (Очевидно, что те небольшие страты, которые входят в масштабные объединения, такую самостоятельность теряют, как теряют ее и более крупные страты, попадая в состав еще больших.) В дальнейшем все самостоятельные страты будем называть семействами формул, имея в виду, что семейства могут быть как образованы единичными формулами, так и объединять в себе страты различного масштаба. Если внутри семейства прослеживается трехуровневая стратификация, то имеющиеся внутри него страты среднего уровня обозначим как группы формул. В семействах, где присутствуют все четыре уровня стратификации, 2-й уровень образуют группы формул, а 3-й уровень — серии групп формул (ил. 3).
формулы
Ил. 3
«Опекаловские» мелодические формулы образуют 24 семейства. 10 семейств просты: девять объединены одним маркером типа «ядро», а одно семейство — маркером-контуром. Остальные 14 семейств — сложные: в них имеются группы формул (часть формул одного семейства объединяет наличие общего для них маркера-ядра или маркера-контура, другую часть того же семейства — наличие другого общего маркера, третью часть — только последовательность значимых тонов, присущая всему семейству и т. д.). При этом простейший из маркеров-ядер или общий маркер-контур входит во все формулы семейства — это маркер всего семейства.
Рассмотрим примеры. Одно из семейств «опекаловских» формул состоит из трех групп, каждая из которых имеет собственный маркер, а маркером всего семейства является последовательность опорных тонов "" — м (таблица 1).
Таблица 1
п _ /И
1-я группа V'
V- г
2-я группа т/Г
УУ-гУ Г
У У-г У &Г Г
-Л
3-я группа ¡1 V Г
Формулы другого семейства также образуют три группы, маркер данного семейства — последовательность опорных тонов -л и н (ил. 4 а, группы отмечены вертикальными скобками). Формулы еще одного семейства образуют шесть групп, в семейство их объединяет двух-трехкратное утверждение опорного тона л — л (ил. 4 б).
а) б)
Ил. 4
Как было сказано, все формулы 14 сложных семейств объединяет наличие общего маркера семейства — ядра или контура. В семи случаях это маркеры типа «ядро» и в семи -маркеры-контуры (таблица 2).
В пяти семействах группы формул объединяются в серии: формулы нескольких групп обладают общим признаком, отсутствующим у формул других групп (или отдельных формул) того же семейства — маркером серии (это может быть контур или ядро). И простейший из маркеров-ядер или общий маркер-контур входит во все формулы семейства, объединяя его.
В первом из данных семейств таких серий пять, они определяются различными последовательностями опорных тонов: -л — -л, -л — м — -л , л — -л, -л — л —-п,-п — м — л —-п; во втором семействе две серии: в первой опорный тон л утверждается дважды, во второй — трижды; в третьем семействе также две серии, в первой маркер-ядро представлен без хамилы (Тя гУ"Э ЧУ), во второй — с хамилой (/ЯээШ ЧУ; таблица 3); в четвертом семействе три серии, первую маркирует ядро а вторую и третью — различные последовательности опорных тонов: л — м, л —л — м; в пятом семействе в каждой из трех серий при-
Таблица 2
Маркеры-ядра
у»/" {' Ъту
Маркеры-контуры тяготение к устою "г|
тяготение к устою 31
направление мелодического движения от м к14
направление мелодического движения отл к'"
направление мелодического движения от"" к (и н)
направление мелодического движения от 'Т1 к м
движение от "г| к н
Таблица 3
1-я серия 1-я группа
У".'« <!< %
2-я группа & /' % Я"!
/г^/7»/ •> X"!
/1
3-я группа %
**
2-я серия 1-я группа
У".'' "У ши/
У ^
2-я группа
У»***;: 1' У ^
*!> »г> *У ^ ч* <
сутствует свой порядок значимых тонов: "" — м — л ,"" — м — л — н, м (ил. 5, серии отмечены вертикальными скобками).
Ил. 5
Следует отметить, что численность семейств «опекаловских» формул различна: наиболее обширные из них включают 52, 32 (таких семейств два), 30, 26 и 23 формулы, в двух самых малочисленных семействах по две формулы, в шести — по три формулы. В других семействах от 4 до 15 формул.
Отдельные семейства имеют сходство с другими семействами (или отдельные формулы одного семейства с формулами другого семейства) по тому или иному признаку, однако этимологически происхождение их различно, а сходство формул — лишь внешнее и подобно явлению омонимии. Таким ложно-сближающим признаком могут быть интонационно-ритмические контуры формул (ил. 6 а—г; формулы, входящие в одно семейство, объединены вертикальными скобками), мелодическое движение к одному и тому же устою, а также полное совпадение фрагмента формулы одного семейства с формулой другого (ил. 6 д; совпадающие фрагменты отмечены рамкой).
Итак, большая часть «опекаловских» мелодических формул (303 из 310) входят в то или иное семейство — более или менее крупную страту, принадлежность к которой определяется присутствием в конкретной формуле определенного ладомелодического маркера типа «ядро» или типа «контур». Таких семейств 24. 10 семейств «опекаловских» формул просты: они не имеют внутри себя никакой
XI
д) Ил. 6
дополнительной стратификации, поскольку во всех входящих в них формулах присутствует один и тот же маркер. В 14 семействах стратификация сложнее: в них имеются группы формул, объединенные собственными маркерами, которые, в свою очередь, имеют между собой родство, обеспечивающее принадлежность формул разных групп к одному семейству. В пяти из 14 сложных семейств прослеживается еще один уровень внутренней стратификации — это объедине-
ние групп формул, обнаруживающих между собой большую близость в сравнении с другими группами того же семейства, в серии.
В целом принципы стратификации «опекаловских» мелодических формул не новы и отчасти известны по иному музыкальному материалу. Но, как представляется, страты «опекаловских» формул значительно многочисленнее тех страт, которые определены сегодня в науке для формул гласовых песнопений.
Список литературы
Арановский М. Г. Синтаксическая структура мелодии: Исследование. М., 1991. Григорьева В. Ю. Древнерусские песнопения Божественной Литургии свт. Иоанна Златоуста. Наонная редакция: в 4 кн. М., 2018. Кн. 1. Ефимова И. В., Кипа Е. А. Словарь попевок знаменного роспева: учеб. пособие. Красноярск, 2006.
Карастоянов Б. П. Попевки знаменного роспева. По материалам певческой книги Праздники, новая истинноречная редакция. Рукопись конца XVII в. Москва, ГИМ, Синодальное певческое собрание № 41. Вена, 2008. Кондрашкова Л. В. Раннее русское строчное многоголосие: в 2 ч. Ч. I / Труды Центрального музея древнерусской культуры и искусства. М., 2013. Т. VIII. Кручинина А. Н. Попевка в русской музыкальной теории XVII в.: дис. ... канд. искусствоведения. Л., 1979.
Кручинина А. Н. Попевка знаменного роспева в русской музыкальной теории XVII века // Певческое наследие Древней Руси: история, теория, эстетика. СПб., 2002. С. 46—150. Лозовая И. Е. Столповой знаменный распев (вторая половина ХУ—ХУП вв.). Формульная структура: Материалы к спецкурсу истории русской музыки Х^Х^! в.: учеб. пособие. М., 2015.
Металлов В. М., прот. Осмогласие знаменнаго роспева. Опыт руководства к изучению
осмогласия знаменнаго роспева по гласовым попевкам. М., 1899. Пожидаева Г. А. Лексикология демественного пения. М., 2010. Разумовский Д. В., прот. Церковное пение в России. М., 1868. Вып. 2. Тихомирова А. А. История составления словарей музыкальной лексики в контексте отечественной лексикографии // Древнерусское песнопение. Пути во времени. Вып. 8: Средневековая литургическая традиция и музыкальная культура Новгорода Великого: Сб. статей по материалам научно-творческого симпозиума «Бражниковские чтения» 2019 г. СПб.; Саратов, 2020. С. 435-450. Тюлин Ю. Н. Строение музыкальной речи. М., 1969.
Шек А. В. Об актуальных задачах изучения мелодических формул знаменного распева //
Богословские труды. Вып. 45. М., 2013. С. 331-422; Вып. 46. М., 2015. С. 147-271. Шиндин Б. А., Ефимова И. В. Демественный роспев. Монодия и многоголосие. Новосибирск, 1991.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia V: Voprosy istorii i teorii khristianskogo iskusstva.
Candidate of Sciences in Art Criticism, Staff Member at the Patriarch's Centre
for Old Russian Liturgical Tradition;
Associate Professor, Choir Masters' Department,
Veronika Grigor'eva,
2023. Vol. 50. P. 9-23
DOI: 10.15382/sturV202350.9-23
St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities,
Moscow, Russia
veronikagrigorjevaveronika@yandex.ru
https://orcid.org/ORCID: 0000-0002-0934-792X
Principles of Stratification of Melodic Formulas of Old Russian Out-of-Ichos Chants (with "Opekalovo" "sepulchral" chants)
Abstract: Out-of-ichos chants constitute an integral and extensive layer in the Old Russian tradition. Their structure is based on melodic formulas, the principles of stratification of which are insufficiently defined and developed in contemporary musical mediaeval studies. This article presents the result of a study in this aspect of the melodic formulas of the "Opekalovo" "sepulchral" Trisagion and the stichera Придете ублажим Иосифа ('Come to please Joseph'). On the basis of nine known pre-reform copies of the stichera and eleven selected copies of the Trisagion the author compiled an inventory of "Opekalovo" melodic formulas, established their total number, and then identified elements that make it possible to identify the presence or absence of etymological relationship between the melodic formulas. Such elements are modal-melodic markers of the following two types: 1) marker-core, i.e. an intonational-rhythmic complex of sounds, 2) marker-contour, i.e. a sequence of significant tones, determined analytically. On the basis of the presence of a particular marker, most of the "Opekalovo" melodic formulas (303 out of 310) are grouped into families; there are 24 such families. Ten of them do not have additional internal stratification. In 14 families the stratification is more complicated because they have groups of formulas, as well as a series of groups of formulas. In the analysis of the "Opekalovo" formulas, features were identified that allow us to distinguish between their true, etymologically determined relationship and homonymy. Homonymy can be expressed in the partial coincidence of the intonational-rhythmic contours of unrelated formulas or even in the presence of completely identical fragments in them. As the study of "Opekalovo" "sepulchral" chants has shown, the principles of stratification of their melodic formulas are, on the whole, not new and are partly known from other musical material. But it seems that the strata of "Opekalovo" formulas are much more numerous than those strata that are currently defined for the formulas of ichos chants.
Keywords: out-of-ichos chants, "Opekalovo" chants, melodic formulas, stratification of formulas, principles of stratification, modal-melodic markers, formula families.
V. Grigor'eva
References
Aranovskii M. (1991) Sintaksicheskaia struktura melodii: Issledovanie. Moscow (in Russian).
Grigor'eva V. (2018) Drevnerusskie pesnopeniia Bozhestvennoi Liturgii svt. Ioanna Zlatousta. Naonnaia redaktsiia, 1—4. Book 1. Moscow (in Russian).
Efimova I., Kipa E. (2006) Slovar'popevokznamennogo rospeva. Uchebnoeposobie. Krasnoyarsk (in Russian).
Karastoianov B. (2008) Popevki znamennogo rospeva. Po materialam pevcheskoy knigi Prazdniki, novaia istinnorechnaia redaktsiia. Rukopis' kontsa XVIIv. Moskva, GIM, Sinodal'noyepevches-koe sobranie № 41. Vienna (in Russian).
Kondrashkova L. (2013) "Rannee russkoe strochnoe mnogogolosie", 1—2. Pt. 1, in Trudy Tsentral'nogo muzeia drevnerusskoi kul'tury i iskusstva, 8. Moscow (in Russian).
Kruchinina A. (2002) "Popevka znamennogo rospeva v russkoi muzykal'noi teorii XVII veka", in Pevcheskoe nasledie Drevney Rusi (istoriia, teoriia, estetika). St. Petersburg, pp. 46—150 (in Russian).
Lozovaia I. (2015) Stolpovoi znamennyi raspev (vtoraiapolovina XV—XVIIvv.). Formulnaia struktura: Materialy k spetskursu istorii russkoi muzyki XI—XVII v.: uchebnoe posobie. Moscow (in Russian).
Pozhidayeva G. (2010) Leksikologiia demestvennogopeniia. Moscow (in Russian).
Shek A. (2013, 2015) "Ob aktual'nykh zadachakh izucheniia melodicheskikh formul znamennogo raspeva", in Bogoslovskie trudy, 45, pp. 331—422; 46, pp. 147—271. Moscow (in Russian).
Shindin B., Eefimova I. (1991) Demestvennyi rospev. Monodiia i mnogogolosie. Novosibirsk (in Russian).
Tikhomirova A. (2020) "Istoriia sostavleniia slovarei muzykal'noy leksiki v kontekste otechest-vennoi leksikografii", in Drevnerusskoe pesnopenie. Puti vo vremeni, 8: Srednevekovaia litur-gicheskaia traditsiia i muzykal'naia kul'tura Novgoroda Velikogo: Sbornik statei po materialam nauchno-tvorcheskogo simpoziuma "Brazhnikovskie chteniia", 2019 g. St. Petersburg; Saratov, pp. 435-450 (in Russian).
Tiulin Iu. (1969) Stroenie muzykal'noi rechi. Moscow (in Russian).
Статья поступила в редакцию 27.02.2023
The article was submitted 27.02.2023
