CC BY
2
JURISPRUDENCE
Научная статья УДК 34
https: //doi. org/10.24412/2073-0454-2023-5-149-151 NIION: 2003-0059-5/23-796
EDN: https://elibrary.ru/sjeisn MOSURED: 77/27-003-2023-05-995
О недопустимости отождествления терминов «основной закон» и «конституция» в Российской Федерации
Самвел Суренович Маилян1, Виктор Викторович Васильев2
1 Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, Москва, Россия, gambuch@yandex.ru
2 Белгородский юридический институт МВД России имени И. Д. Путилина, Белгород, Россия
Аннотация. На основе анализа юридической литературы и законодательства относительно соотношения терминов «основной закон» и «конституция» в Российской Федерации высказано несколько суждений: в Российской Федерации результаты научных исследований относительно системы нормативных правовых актов необходимо признать несовершенными; в законодательстве Российской Федерации не принят единый нормативный правовой акт о системе нормативных праовых актов; Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. является нормативным правовым актом с наивысшей юридической силой; использование термина «основной закон» для названия Конституции РФ от 12 декабря 1993 г. противоречит правилам формальной логики.
Ключевые слова: Российская Федерация, законодательство, нормативный правовой акт, система нормативных правовых актов, Конституция РФ от 12 дакабря 1993 г., «основной закон», «конституция», юридическая сила
Для цитирования: Маилян С. С., Васильев В. В. О недопустимости отождествления терминов «основной закон» и «конституция» в Российской Федерации // Вестник Московского университета МВД России. 2023. N° 5. С. 149-151. https://doi.org/ 10.24412/2073-0454-2023-5-149-151. EDN: SJEISN.
Original article
On the inadmissibility of identifying the terms «basic law» and «constitution» in the Russian Federation
Samvel S. Mailyan1, Viktor V. Vasiliev2
1 Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Moscow, Russia,
gambuch@yandex.ru
2 Belgorod Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after I. D. Putilin, Belgorod, Russia
Abstract. Based on the analysis of legal literature and legislation regarding the relationship of the terms «basic law» and «constitution» in the Russian Federation, several judgments are made: in the Russian Federation, the results of scientific research on the system of normative legal acts must be recognized as imperfect; the legislation of the Russian Federation has not adopted a single normative legal act on the system of normative legal acts; the Constitution of the Russian Federation of December 12, 1993 is a normative legal act with the highest legal force; the use of the term «basic law» for the name of the Constitution of the Russian Federation of December 12, 1993. December 1993 contradicts the rules of formal logic.
Keywords: Russian Federation, legislation, regulatory legal act, system of regulatory legal acts, Constitution of the Russian Federation of 12 December 1993, «basic law», «constitution», legal force
For citation: Mailyan S. S., Vasiliev V. V. On the inadmissibility of identifying the terms «basic law» and «constitution» in the Russian Federation. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2023;(5): 149-151. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-0454-2023-5-149-151. EDN: SJEISN.
Предметом данной статьи является соотношение терминов «основной закон» и «конституция» в Российской Федерации [1].
Первоначально о состоянии теории.
Так, Б. В. Россинский в публикации, в названии которой допущено использование термина «Основной Закон» и «посвященной 25-летию принятия Конституции Российской Федерации», проанализировал «ее значение для развития представлений о системе исполнительной власти и роли этой ветви власти в механизме государственного управления» (Без под© Маилян С. С., Васильев В. В., 2023
готовки или переработки значительного числа административно-правовых норм и содержащих их актов, в том числе актов органов исполнительной власти, обеспечение объективного разрешения в судах всего комплекса возможных административных дел и тем самым реальное развитие административного судопроизводства в России не представляется возможным. В свою очередь, без соответствующего объективного судебного контроля немыслимо совершенствование деятельности органов исполнительной власти. Таким образом, претворение в жизнь поло-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
жений ст. 118 Конституции РФ относительно административного судопроизводства является одной из важнейших проблем административного права») [2].
М. Ю. Сорокин отмечает следующее: «В российской доктрине конституционного права практически не уделяется внимания неписаным источникам — конвенциональным практикам интерпретации конституционного текста, создаваемым политическими акторами в ходе его применения на практике, которым эти акторы следуют. Считается, что такие практики характерны для стран Вестминстерской модели, где они восполняют отсутствие кодифицированного акта. Однако в реальности политические конвенции играют весомую роль и при наличии писаной конституции, например, во Франции, поскольку в системе разделения властей ветви власти конкурируют между собой за перетягивание оси государственной системы. С учетом иностранного опыта в статье рассматриваются многочисленные политико-правовые практики, сложившиеся в современной России, которые не только дополняют Основной Закон (praetor legem), но и идут вразрез с ним (contra legem). Вместе с тем, дальнейшее развитие и институционализация этих практик сдерживается существующей конструкцией политической системы» («Иными словами, если существующая модель гибка, адаптивна, мобильна (что-то подобное есть и в Пятой республике), то понятны правила ее адаптации — перераспределение власти, что призваны выполнять конституционные соглашения (конвенции), — не просвечиваются и долгосрочные перспективы представляются туманными в условиях открывающегося политико-правового цикла») [3].
Т. Я. Хабриевой «анализируется проблема конституционного развития как в свете сложившихся в мировой практике моделей и подходов к преобразованию конституционного регулирования, так и в связи с отечественным опытом конституционных изменений» и при этом допущено отождествление терминов «Основной Закон» и «Конституция Российской Федерации» («В заключение еще раз подчеркнем, что Конституция, заключая в себе основные цивилиза-ционно-правовые ценности, по своей природе все же подвержена изменениям. Однако принципиально важно, чтобы эти изменения были направлены на поступательное развитие и происходили эволюционно. В решении этой задачи видится миссия и конституционно-правовой доктрины, позволяющей на системной научно-правовой основе обеспечивать последовательное и устойчивое развитие конституционно-правовой практики») [4].
З. В. Макарова, рассматрев «вопрос о несоответствии, по мнению автора, Конституции РФ отдельных уголовно-процессуальных норм и правовой нормы, содержащейся в ч. 3 ст. 1 ФЗ «О Следственном комитете РФ», Конституцию РФ оригинально назвала «основным и главным законом» («Конституция РФ — основной и главный закон России, который должен строго и неукоснительно соблюдаться Президентом РФ, всеми органами государственной власти РФ: законодательной, исполнительной, судебной, а также рядовыми гражданами России») [5].
А. В. Безруков не только формулирует вопросы, но и пытается на них ответить: «Какова же юридическая природа Конституции, ее место в правовой системе, насколько она юридически безупречна и может ли считаться Основным Законом федеративного государства? Ответы на эти вопросы не лежат на поверхности и требуют детального рассмотрения. Причем, не претендуя на полноту, предпримем попытку рассмотрения ключевых аспектов правовой природы Конституции РФ» («Таким образом, важно подчеркнуть: поскольку Конституция РФ занимает приоритетное место в системе источников права, адекватно отражает конституционный строй и регулирует важнейшие общественные отношения, постольку необходимо принимать и признавать ее высшую юридическую силу, в том числе и по отношению к проверяемым на конституционность международным договорам. Иной подход умаляет ценность и неоправданно принижает роль и место Конституции РФ в правовой системе, влечет нарушение согласованности и иерархичности конституционного законодательства») [6].
Несовершенство результатов научных изысканий относительно многообразия терминологии для названия Конституции РФ во многом предопределено несовершенством законодательства РФ (в частности, отсутствием его систематизации).
Конституция РФ была принята 12 декабря 1993 г. [8]. В последующем в Конституцию РФ неоднократно вносились изменения и дополнения, что некоторыми учеными было определено в качестве негативной тенденции [7]. В Конституции РФ исмпользован термин «основной закон», но лишь в качестве бланкетной нормы: «Одновременно прекращается действие Конституции (Основного Закона) РФ — России, принятой 12 апреля 1978 г., с последующими изменениями и дополнениями» (абз. 3 п. 1 разд. 2).
Таким образом, исследования относительно соотношения терминов «основной закон» и «конституция» в РФ необходимо продолжать.
150
Вестник Московского университета МВД России
№ 5 / 2023
JURISPRUDENCE
Во-первых, в Российской Федерации результаты научных исследований относительно системы нормативных правовых актов необходимо признать несовершенными.
Во-вторых, в законодательстве Российской Федерации не принят единый нормативный правовой акт о системе нормативных правовых актов.
В-третьих, Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. является нормативным правовым актом с наивысшей юридической силой.
В-четвертых, использование термина «основной закон» для названия Конституции РФ от 12 декабря 1993 г. противоречит правилам формальной логики.
Список источников
1. Галузо В. Н. Конституционно-правовой статус России: проблема именования государства // Вестник Московского университета МВД России. 2010. № 5. С. 119-123.
2. Россинский Б. В. К 25-летию Основного Закона. Конституция Российской Федерации как основа построения и развития системы исполнительной власти // Административное право и процесс. 2018. № 12. С. 4-11.
3. Сорокин М. Ю. В поисках «политического» конституционализма в России (роль несудебной интерпретации Основного Закона) // Закон. 2020. № 1. С. 109-119.
4. Хабриева Т. Я. Конституционное развитие: статика и динамика (к 25-летию Основного Закона России) // Конституционное и муниципальное право. 2018. № 12. С. 10-17.
5. Макарова З. В. Конституция — основной и главный закон для всех // Законность. 2012. № 6. С. 46-48.
6. Безруков А. В. Конституция, Основной Закон и международный договор: правовая природа и соотношение // Конституционное и муниципальное право. 2005. № 7.
7. Галузо В. Н. Власть прокурора в Российской Федерации. Ч. IV. Возрождение права: моногр. М. : ЮНИТИ-ДАНА, 2021.
8. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) // Российская газета. 1993. 25 дек.
References
1. Galuzo V. N. Constitutional and legal status of Russia: the problem of naming the state // Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2010. No. 5. Р. 119-123.
2. Rossinsky B. V. To the 25th anniversary of the Basic Law. The Constitution of the Russian Federation as the basis for building and developing the system of executive power // Administrative law and process. 2018. No. 12. Р. 4-11.
3. Sorokin M. Yu. In search of «political» constitutionalism in Russia (the role of non-judicial interpretation of the Basic Law) // Law. 2020. No. 1. Р. 109-119.
4. Khabrieva T. Ya. Constitutional development: statics and dynamics (to the 25th anniversary of the Basic Law of Russia) // Constitutional and municipal law. 2018. No. 12. Р. 10-17.
5. Makarova Z. V. Constitution — the basic and main law for all // Legality. 2012. No. 6. Р. 46-48.
6. Bezrukov A.V. Constitution, Basic Law and international treaty: legal nature and correlation // Constitutional and municipal law. 2005. No. 7.
7. Galuzo V. N. The power of the prosecutor in the Russian Federation. Part IV. Revival of law: monogr. M. : UNITY-DANA, 2021.
8. Constitution of the Russian Federation (adopted by popular vote on December 12, 1993) // Rossiyskaya Gazeta. 1993. 25 dec.
Информация об авторах
С. С. Маилян — доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации;
В. В. Васильев — профессор кафедры государственно-правовых дисциплин Белгородского юридического института МВД России имени И. Д. Путилина, кандидат исторических наук, доцент.
Information about the authors
S. S. Mailyan — Doctor of Legal Sciences, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation;
V. V. Vasiliev — Professor of the Department of State and Legal Disciplines of the Belgorod Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after I. D. Putilin, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor.
Вклад авторов: все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 31.05.2023; одобрена после рецензирования 24.07.2023; принята к публикации 27.09.2023. The article was submitted 31.05.2023; approved after reviewing 24.07.2023; accepted for publication 27.09.2023.
