CC BY
92
УДК 930.26(470)
раздел ИСТОРИЯ
О ДРЕВНЕЙШЕМ ЭТНОКУЛЬТУРНОМ КОМПОНЕНТЕ В ЭТНОГЕНЕЗЕ БАШКИРСКОГО НАРОДА
© Н. А. Мажитов
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел./Факс: + 7 (347) 272 52 31.
E-mail: archlab@rambler.ru
Объектом анализа данной статьи являются топонимические названия, в которых присутствует слово «кала» (например, «кала-тау» = «город-гора», «хан-кала» = «ханский город»). У древнего населения Урало-Поволжья ими обозначались городища-крепости эпохи железа. В статье излагается мысль о том, что эти топонимические названия имеют хорезмий-ско-иранское происхождение, и распространителями их в урало-поволжском регионе были племена даи, саки, массагеты, генетически связанные с населением Южного Приаралья. Автор полагает, что в раннежелезном веке Южный Урал мог являться северной окраиной хо-резмийской цивилизации, и она оказывала мощное политическое, культурно-хозяйственное влияние на местные племена. Тогда же на Южном Урале сложился героический эпос башкирского народа «Урал-батыр», прямыми создателями которого были племена даи (даик = йайык) в широком смысле слова. Таким образом, автор имеет основание для вывода о том, что к рубежу нашей эры здесь сложилось ядро древнебашкирского этноса, сыгравшего важную роль в дальнейшем развитии башкирского народа.
Ключевые слова: топонимика, Южный Урал, «-кала-», название, городище, железный век, аналогия, Хорезм, племена даи (даик), эпос «Урал-батыр», предки, башкирский народ.
Происхождение башкирского народа, как и любого этноса - одна из сложных тем исторической науки, которая требует комплексного исследования с привлечением письменных, археологических, этнографических, антропологических и лингвистических источников. Каждая из названных наук эту тему изучает в соответствии с общепринятым в ней приемом анализа; общая истина может быть установлена, когда конечные общеисторические выводы представителей наук точно или приблизительно совпадают. Отрадно отметить, в плане сказанного предыдущие поколения ученых и наши современники оставили богатое наследие, где присутствуют ценные замечания и предложения по вопросу о происхождении башкирского народа.
Башкирский язык принадлежит к тюркской системе языков и вместе с киргизским, казахским, татарским, ногайским и каракалпакскими языками входит в кыпчакскую группу [1, 2]. Его отличает от других тюркских языков изобилие таких звуков как с вместо ч, ш и др. Что касается объяснения происхождения специфических согласных Ь., с и з в башкирском языке, то мнения ученых здесь разходятся. Например, Н. К. Дмитриев склонен был связывать его с влиянием иранского языка [3], а Дж. Г. Киек-баев - туркменского языка [4]. В этом вопросе возможность монгольского и тюркско-угорского языкового влияния предусмотрели Т. Г. Баишев и Б. А. Серебренников [5, 6].
К другой важной особенности башкирского языка относится наличие в нем диссимилятивных звукосочетаний ЛТ, МТ, НТ, МК, НК, НК, они отсутствуют теперь почти во всех других тюркских языках. В объяснении данного явления башкирского языка мнения лингвистов полностью совпадают: оно восходит к языку орхоно-енисейских памятников УП-УШ вв., которые являются общим достоянием тюркских народов раннего средневековья [7, 8, 9].
Лингвистами создается интересная, а с точки зрения историков-археологов, заманчивая схема
формирования и развития башкирского языка. Одним из первых эту тему затронул С. Е. Малов. Учитывая наличие в башкирском языке многих реликтовых явлений, он полагал, что башкирский язык очень рано, не позднее У в. до н.э., оторвался от основы-языка и развивался самостоятельно [10]. Данное мнение С. Е. Малова решительно поддержал Дж. Г. Киекбаев. В своей книге «Введение в урало-алтайское языкознание», применив одним из первых среди лингвистов России метод лексико-статистики, он пришел к выводу, что башкирский язык от основы тюркского языка обособился примерно 4000 лет назад [11]. Один из авторитетных отечественных тюркологов Н. А. Баскаков этот процесс отнес к гуннскому времени [12].
Важно, что лингвисты уделили серьезное внимание изучению топонимики Южного Урала. В сборе, систематизации и интерпретации источниковых материалов по этой проблеме серьезных успехов добились А. А. Камалов [13], Р. З. Шакуров [13], М. Г. Усманова [13]. Заслуга в начинании этих исследований принадлежит аксакалу башкирского языкознания Дж. Г. Киекбаеву. Указанными авторами выявлены целые топонимические пласты, происхождение которых связано с пребыванием на Южном Урале и участием в этногенезе башкирского народа многочисленных известных в далеком прошлом этнических объединений таких как: кипчаки, канлы, ногаи, а также представители иранской, финно-угорской, монгольской языковых систем. Нельзя не отметить и тот факт, что исследования башкирских лингвистов по древним и средневековым этапам формирования и развития башкир -ского языка и, в целом, по проблеме происхождения башкирского народа в настоящее время практически приостановлены. Это сильно беспокоит научную общественность Республики, ибо от полноты и квалифицированной интерпретации данных языка во многом зависит объективная картина формирования и развития самого народа.
ISSN 1998-4812
Вестник Башкирского университета. 2012. Т. 17. №З
1441
Рис. 1. Схематическая карта распространения городищ-крепостей, известных башкирскому населению как «Кала-тау», «Хан-кала» или «Имэн-кала»: 1 - Юлдашевское (Петр-Тау); 2 - Юлдузовское; 3 - Старокалмашевское; 4 - Усть-Бельское; 5 - Бачки-Тауское; 6 - Бустанаевкое; 7 - Чишминское; 8 -Исхаковское; 9 - Югомашевское I; 10-Югомашевское II; 11 - Ку-дашевское; 12 - Чоркильдииское; 13 - Кансиярское; 14 - Юмакаевское; 15 - Месягутовское; 16 - Камеевское; 17 - Хан-Кала (Караякуповское); 18 - Старо-Халиловское; 19 - Торналинское; 20 - Имэн-Кала (на территории г. Уфы); 21 - Охлебинин-
ское; 22 - Хан-Кала (Имендяшевское); 23 - Калабар.
Сложившаяся ситуация в башкирском историческом языкознании подтолкнула меня, историка-археолога, предложить к вниманию коллег свои многолетние наблюдения о широком распространении в далеком прошлом в Урало-Поволжском регионе топонимических пластов со словом «кала». Под данными названиями башкирам - коренному населению Южного Урала - известны археологические памятники городища-крепости, окруженные мощными земляными валами и глубокими и широкими рвами. В массовом порядке эти памятники здесь возникли в раннем железном веке (У11-11 в. до н.э.) и практически существовали на протяжении всего раннего средневековья. В годы своей археологической юности я обратил внимание на то, что пришлое население Исторического Башкортостана (русские, украинцы, чуваши и др.) никакой информацией об этих памятниках не располагают, а башкирам их местонахождение известно как «кала-тау» («город-гора») и «хан-кала» («ханский город»), но подлинное значение этих названий ими уже утеряно. Любопытно, что при беседе с местным населением я, как правило, спрашивал о том, нет ли поблизости места с названиями «кала-тау» или «хан-кала», в ответ мне показывали места, расположенные даже на далеком расстоянии. Я непременно посещал эти места и находил там городища-крепости эпохи раннего железа или средневековья. Всего мною зафик-
сировано 23 городища, в состав названий которых входит слово «кала» (рис. 1).
На Южном Урале (Башкортостан, Челябинская, Курганская, Оренбургская области, юг Свердловской области, юг Пермского края и Удмуртии) сейчас известно более тысячи городищ-крепостей, и у меня есть основания предполагать, что в древности и, вероятно, до недавнего прошлого (ХУІ-ХІХ вв.) в состав названий этих объектов также входило слово «кала». Это подлинное их название, скорее всего, из-за отсутствия контактов у первооткрывателей с местным населением осталось незафиксированным. В связи с вышесказанным нельзя пройти мимо известных случаев сохранения, например, в Татарстане топонимических названий «кала-тау», «кала-юлы», происхождение которых, возможно, связано с городищами-крепостями. В этом меня уверяют единичные примеры сохранения этих названий с бесспорно археологическими памятниками. Таковыми являются раннеболгарский город Чаллы близ Набережных Челнов и Утернясское городище, расположенные в местностях с названиями «кала-тау» [14]. Малочисленность сохранившихся в Среднем Поволжье топонимических названий со словом «кала», вероятно, следует объяснять теми же причинами, что на Южном Урале, т.е. неоднократной полной сменой населения и отстутствием контактов первооткрывателей с коренным татарским населением.
Вопрос о происхождении и характере распространения топонимов со словом «кала» в УралоПоволжском регионе до сих пор не привлекал внимание лингвистов, но вышеприведенные единичные случаи сохранения их до настоящего времени позволяют ставить вопрос о массовом их распространении здесь в раннежелезном веке и раннем средневековье. В историко-лингвистическом плане эта тема приобретает важное значение, если учесть, что первоначально они возникли и получили распространение на территории Южного Приаралья (Хорезмийский оазис), Ирана, где с раннего железного века вплоть до У11-У111 вв. существовала развитая государственная культура с крупными монументальными городами (Кой-Карыпак-Кала, Джан-бас-кала). Как известно, в окружении этих городов существовали тысячи мелких крепостей, и в их названии присутствует слово «кала» [15, 16]. Политическое и культурное влияние этого хорезмийского государства распространялось на территорию Ирана, Бактрии, то есть на весь Средний Восток, а также на регионы Степной Евразии, в том числе Ура-ло-Поволжья. Десятки тысяч топонимических названий юга Средней Азии и Ирана являются единственными аналогиями урало-поволжским топонимическим названиям со словом «кала». Не подлежит сомнению, что возникновение и распространение этих понятий в нашем регионе следует связывать с всесторонним влиянием Хорезма на жизнь племен Урало-Поволжья.
Современный уровень источниковых материалов позволяет нам вести конкретное рассуждение о вкладе групп племен, сыгравших роль распространителей культурного влияния Древнего Хорезма на население южно-уральского региона. Это были сако-массагетские и даевские (даи, дайк, йайык) племена в широком смысле слова.
Пребывание даев и сако-массагетов на Южном Урале в У в. до н.э. подтверждается свидетельством Геродота [17]. Эти племена (особенно даи) на южном Урале были пришлыми, они перекочевали из районов юга Средней Азии, что подтверждается сведениями античных авторов, согласно которым даи (даик=йайык), саки, массагеты и другие родственные племена являлись основным населением Южного Урала.
Богатейшие материалы Филипповских (У-1У вв. до н.э.) и других близких к нему курганов края этого времени несут ярко выраженный среднеазиатско-иранский налет и подтверждают тезис о нахождении Южного Урала под активным этнокультурным влиянием Хорезма.
Согласно сведениям китайских авторов, около III в. до н.э. в казахстано-среднеазиатском регионе возникло государство Кангюй, и жители Южного Урала («страна Янь») платили ему дань в виде «шкуры зверей мышиной породы». Судя по известным письменным и археологическим материалам, эти даннические отношения являлись продолжением тех этнокультурных связей, которые сложились в ранние века и стали уже традиционными. Следовательно, на южно-уральский регион тогда могла распространяться власть Кангюя-Хорезмийского государства.
В Урало-Поволжье в раннежелезном веке в массовом порядке появляются укрепленные высокими земляными стенами и рвами городища-крепости, известные местному башкирскому населению под названием кала. Время их появления и смысловое значение термина «кала» полностью совпадают с аналогичным явлением юга Средней Азии (Хорезмийский оазис), это позволяет заключить, что появление городищ-крепостей в Урало-Поволжье тесно связано с культурным влиянием Хорезма. Начало строительства городищ-крепостей в нашем регионе привело впоследствии к коренным изменениям в образе жизни, культуре населения; его проведение требовало колоссальных материальных затрат, привлечения людских ресурсов, поэтому, надо полагать, эта политика проводилась при активном участии властей Хорезма и группы населения хорезмийского (среднеазиатского) происхождения. Такие соображения наводят на мысль, что Южный Урал тогда представлял хотя окраинную, но составную часть Хорезма.
Своеобразным итогом вхождения племен региона Южного Урала в мир южно-казахстанских и среднеазиатских цивилизаций раннежелезного века явилось сложение среди них уникального по содержанию героического эпоса башкирского народа «Урал-батыр». Он свидетельствует, что уже на рубеже нашей эры на Южном Урале сложилось ядро башкирского этноса.
ЛИТЕРАТУРА
1. Баскаков Н. А. Тюркские языки. М.: изд-во АН СССР, 1960. С. 155-164.
2. Киекбаев Дж. Г. Введение в урало-алтайское языкознание. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1972. 151 с.
3. Дмитриев Н. К. Грамматика башкирского языка. М.: Наука, 2007. 232 с.
4. Киекбаев Дж. Г. О звуках 5, 3, Ь и их развитии в башкирском, туркменском и якутском языках // УЗБГУ. Вып. 6. Филологическая серия. №5. Уфа, 1958. С. 89-145.
5. Баишев Т. Г. Башкирские диалекты в их отношении к башкирскому литературному языку. Уфа, 2006. 132 с.
6. Серебренников Б. А. К вопросу о связи башкирского языка с венгерскими. Уфа, 1963. С. 12-14.
7. Ахметов М. А. Глагол в языке орхоно-енисейских памятников (в сравнительном плане с современным башкирским языком). Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 1978 131 с.
8. Тенишев Э. Р. Отражение диалектов в тюркских рунических и уйгурских памятниках // Советская Тюркология. 1976. №1. С. 27-33.
9. Тенишев Э. Р. Язык древне- и среднетюркских письменных памятников в функциональном аспекте // Вопросы языкознания. 1979. №2. С. 80-90.
10. Малов С. Е. Древние и новые тюркские языки // Известия АН СССР. 1952. Т. IX. Вып. 2. С. 137.
11. Киекбаев Дж. Г. Введение в урало-алтайское языкознание. Уфа: Башкирское книжное издательство, 1972. 151 с.
12. Баскаков Н. А. Введение в изучение тюркских языков. М., 1962. С. 212.
13. История башкирского народа. Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН, 2009. 330 с.
14. Гарипова Ф. Г. Татарстан микротопонимдары сYзлеге. Казан. 1992. б. 60.
15. Толстов С. П. Древний Хорезм. М.: издание МГУ, 1948. 352.
16. Розенфельд А. З. 0а1а (Кала) - тип укрепленного иранского поселения // Советская этнография. №. 1. 1951. С. 22-38.
17. Геродот. История. Л.: Наука, 1972. С. 125, 201, 202.
18. Хужин Ф. Болгар иле Ьэм аньщ шэЬэрлэре. Казан. 2005. б. 165175.
19. Хужин Ф. Города Казанского ханства. Казань. 2008. с. 52.
Поступила в редакцию 04.06.2012 г. После доработки -19.07.2012 г.
