CC BY
43
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
Из периодики прошлого
О ДОЗНАНИЯХ ПО ДЕЛАМ О ГОСУДАРСТВЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ1
ПРАВО
ЕЖЕНЕДЕЛЬНАЯ ЮРИДИЧЕСКАЯ ГАЗЕТА.
1905 г.
№ 13.
Воскресенье 3 Апреля.
„Право" излаете» вг, С.-Петербург! подт. редакщей иртатъ-доцгатгигь Н. М. /'(сдача н Н, И. Лгиар&схаи) и при блькайшвяъ у част] и: X Л. Гсс. ена, ирисатъ-Д№)нта А. И. Камннка, проф В. Д. В. 7. Набокова и п|»ф. -У. 1- Истражицкаю.
Со времени опубликования Высочайше утвержденного мнения Государственного совета (Закон 7 июня 1904 г.) «О некоторых изменениях в порядке производства по делам о преступных деяниях государственных и о применении к оным постановлений нового уголовного уложения» в периодической печати появилось несколько отзывов, приветствующих этот акт законодательной власти, который должен внести в расследование и разрешение государственных преступлений закономерность и порядок, близкий к тому, который применяется к общим уголовным делам.
Существовавший доныне порядок рассмотрения этого рода дел, установленный 1035-ю статьей Уст. уг. суд. в ее редакции от 19 мая 1871 г., предписывал прокурорам палат оконченные дознания представлять министру юстиции, который по сношении с министром внутренних дел делал распоряжение о производстве предварительного следствия, или испрашивал Высочайшее повеление о прекращении производства, или же о разрешении оного в административном порядке. Этот административный порядок в последнее время вытеснил всякое другое рассмотрение дел о государственных преступлениях и, как сообщило «Новое время» 25 июня 1904 г., за промежуток времени с 1894 г. по
1 Случевский В. К. О дознаниях по делам о государственных преступлениях // Право. 1905.
№ 13.
ш
п гп р и о д и к и
прошлого
>
ПРЕЛОМЛЕНИИ /^университета
1901 г. в порядке судебного разбирательства не было рассмотрено ни одного такого дела.
Между тем, по сообщению той же газеты, количество дел о государственных преступлениях росло в неимоверной прогрессии: так, в 1894 г. их было 56, а в 1901 г. — 250.
Из этого можно заключить, что если прежде государственные преступления были явлениями исключительными, то в настоящее время они составляют довольно значительный контингент уголовных дел, и, по всей вероятности, это обстоятельство было тем солидным мотивом, который побудил правительство подчинить рассмотрение этих дел не исключительному порядку, каковым является административное разрешение дел, а общему, установленному Уставом уголовного судопроизводства.
Для достижения этой цели закон в статьях 1032, 1033 и 1034 Устава уголовного судопроизводства (по новой редакции) определяет подсудность дел о государственных преступлениях следующим судебным учреждениям: судебным палатам, особому присутствию Правительствующего сената и верховному суду. Порядок рассмотрения дел в названных судебных местах — что и для общих уголовных дел в судах первой инстанции, с некоторыми, впрочем, нововведениями.
Установив таким образом подсудность дел о государственных преступлениях, законодатель позаботился несколько регулировать подготовку судебного разбирательства, что составляет предмет предварительного следствия. Этой подготовительной стадии уголовного процесса новый закон уделил немного статей, из которых 1047-я статья внесла весьма существенное положение, заключающееся в том, что к судебному производству о проступках и деяниях, указанных в статьях 1030 и 1031, может быть приступлено и без предварительного следствия, если прокурор палаты по доказательствам, установленным дознанием, признает возможным предложить палате обвинительный акт.
Если же принять во внимание, что статьи 1030 и 1031 заключают в себе весь цикл статей Уголовного уложения, трактующих о преступлениях государственных, то, следовательно, каждое дело о каком угодно государственном преступлении без различия угрожаемого подсудимому наказания, начиная от тюрьмы и кончая смертной казнью, —может быть заслушано в судебном заседании без производства предварительного следствия на основании лишь данных, добытых путем дознания.
Это нововведение коренным образом изменяет существующее для общих уголовных дел законоположение, что по делам о преступлениях и проступках, влекущих за собой лишение всех прав
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
состояния или всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ, судебному производству предшествует, во всяком случае, предварительное следствие и предание обвиняемого суду.
Новый закон устраняет этот принцип, гарантирующий права обвиняемого и обеспечивающий всестороннее раскрытие истины, заменяя предварительное следствие дознанием, а потому должны исчезнуть всякие иллюзии, вызванные появлением правил о новом порядке рассмотрения дел о государственных преступлениях, как бы имеющих целью устранить существовавшие недостатки в расследовании и разрешении названных дел.
На самом деле, что такое дознание по новому закону и кем оно будет производиться?
Права и обязанности лица, производящего дознание, определены в статьях 1035.11—1035.24 Устава уголовного судопроизводства (по новой редакции), и в общем они сходны с законоположениями, коими руководствуются судебные следователи окружных судов при производстве предварительных следствий с некоторыми, впрочем, существенными изменениями, как например: производящий дознание извлекает почтово-телеграфную корреспонденцию без разрешения на то судебного учреждения, а лишь по соглашению с наблюдающим за производством дознания лицом прокурорского надзора (1035.11 ст.); производящий дознание принимает меру пресечения — содержание под стражей неограниченно и независимо от степени угрожаемого обвиняемому наказания (1035.14 ст.) — и некоторыми другими изменениями, о которых скажем ниже.
Но, обращаясь к разрешению второго вопроса, кем будут производиться дознания, или, другими словами, кто по новому закону те лица, которые, будучи облечены правами судебных следователей, станут в положение этих последних, неся подготовительный труд для судебного рассмотрения дел о государственных преступлениях, — следует заключить, что весь этот труд новым законом отдается в руки офицеров отдельного корпуса жандармов с небольшими лишь изъятиями, когда жандармского офицера заменит чин общей полиции или чиновник Министерства внутренних дел (ст. 1035.1 и 1035.2). з
Вот это положение создает непроходимую пропасть между п
дознанием, установленным новым законом для дел о государ- р
ственных преступлениях, и предварительным следствием по □
правилам Устава уголовного судопроизводства. и
Расследование преступления прежде всего должно быть на- и
правлено к раскрытию истины, и безразлично, как назвать это прошлого
>
ПРЕЛОМЛЕНИИ /^университета
расследование — дознанием или предварительным следствием; важно лишь, чтобы действия направлялись по определенным, законом установленным правилам и формам, и раз дознание по делам о государственных преступлениях снабжено, как мы видели, законными способами для расследования, то, пожалуй, и оно могло бы принести пользу.
Но, не говоря уже о том, что от лица, занимающего должность судебного следователя, требуется юридическое образование и практическая подготовка, — производимые им следствия проходят ряд инстанций, и эти условия ставят деятельность следователя под контроль лиц компетентных, а гласность судебных разбирательств, имеющих задачей проверить материал, собранный на предварительном следствии, отдает работу следователя на суд общественный.
Такими путями обеспечивается правомерность первоначальной стадии процесса, не подлежащей по действующему Уставу уголовного судопроизводства гласности, а наука права идет дальше: ставя на первый план обеспечение прав и личности обвиняемого, она требует, чтобы предварительное следствие носило характер состязательный и судебный следователь, лишенный розыскных функций, являлся только судьей факта и доказательств, собранных специальными розыскными органами.
С такими взглядами на обстановку, при которой должно происходить первоначальное расследование преступления, как же примирить требование нового закона, отдающего эту важнейшую работу в руки офицеров отдельного корпуса жандармов!
Могут ли эти лица добросовестно, в интересах социальной защиты, раскрывать преступления, собирать улики, фиксировать доказательства — одним словом, подготовлять материал, необходимый для точного и определенного обвинения?
Нечего говорить, что жандармский офицер и судебный следователь — типы диаметрально противоположные, и о приближении первого ко второму речи быть не может: жандармский офицер, как лицо военной корцорации, подчинен и связан со своим начальством всей строгостью военных постановлений и дисциплинарного устава, а эта порабощенность всегда лишит младшего офицера всякой инициативы в отправлении служебных обязанностей вообще и в частности в производстве дознаний.
Закон не указывает, кто будет производить дознания — младшие или старшие офицеры, предоставляя, по-видимому, разрешение этого вопроса начальникам тех губернских жандармских управлений, в округе которых совершено преступление. Но мож-
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
но с большой вероятностью предположить, что сами начальники губернских жандармских управлений дознаний производить не будут, потому что они являются членами губернских совещаний. Эта новая инстанция, весьма оригинальная по своей конструкции, будет рассматривать дознания, внесенные по предложению прокурора в случаях отсутствия в исследуемом событии состава преступного деяния, необнаружения или неразыскания виновного или ввиду совершенной недостаточности собранных против него улик.
Очевидно, начальник жандармского губернского управления, участвуя в разрешении вопроса о дальнейшем направлении таких дел, не станет сам производить дознания, а следовательно, эта обязанность ляжет всецело на младших офицеров.
В России, как известно, существуют два рода жандармских учреждений, ведающих государственные преступления, именно: губернские уездные жандармские управления и охранные отделения. Первые имеются во всех губернских городах и столицах, вторые только в столицах и сравнительно немногих губернских и больших уездных городах; все эти учреждения состоят из чинов отдельного корпуса жандармов, и, следовательно, офицеры как губернских и уездных жандармских управлений, так и охранных отделений, по новому закону, компетентны производить дознания.
Рассмотрим, при каких условиях чины отдельного корпуса жандармов будут исполнять эту весьма важную функцию: прежде всего следует обратить внимание, что дознания, согласно ст. 1035 Устава уголовного судопроизводства, начинаются или по предложению подлежащего лица прокурорского надзора, или же по непосредственному усмотрению офицеров отдельного корпуса жандармов. Мы не ошибемся, если скажем, что второй повод к начатию дознания будет преимущественный. Возьмем для примера дела о всех так называемых тайных сообществах, преследующих антиправительственные цели. Такие сообщества, сильные своей конспирацией, несомненно, могут быть открываемы лишь путем продолжительного наблюдения за проявлениями их преступной деятельности. Очевидно, такое наблюдение будет ведено или непосредственно чинами отдельного корпуса жандармов, или чрез посредство агентов под их надзором. Когда добытый таким образом материал будет при- о
знан начальником жандармского управления достаточным для д
уличения известных лиц в деянии наказуемом, то начинается д
дознание в порядке 1035 и след. статей Устава уголовного су-
прошлого
>
ООП ПРАВО В ИСТОРИЧЕСКОМ ^^р^ШШШЖ
280 преломлении /^»жгга
ПРЕЛОМЛЕНИИ /^университета
допроизводства, причем может случиться так: дознание будет поручено тому офицеру, который принимал участие в собирании агентурным или каким-нибудь иным путем сведений о преступном сообществе, служащем предметом дознания. В этом случае производящий дознание будет проверять самого себя, и трудно ожидать, чтобы добытые сведения были опровергнуты. Далее, представим себе, что сведения о преступлении, добытые офицером охранного отделения, передаются как материал для дознания в порядке 1035 статьи офицеру губернского или уездного жандармского управления. Возможно ли в этом случае ожидать беспристрастного отношения лица, производящего дознание, которому офицер охранного отделения близок не только по форме, но и по духу?
Но еще хуже положение при условии, когда производящему дознание передается первоначальный материал, добытый при участии его начальника. Может ли производящий дознание офицер допустить какую-нибудь критическую оценку в интересах справедливости и законности? Да если бы среди офицеров отдельного корпуса жандармов нашелся такой рыцарь, который предпочел бы требование справедливости и закона всему прочему, то и в этом случае недовольное начальство не замедлило бы вовремя наложить свою руку. Ведь на самом деле агентурное расследование есть по самой природе своей вещь весьма щекотливая, а главным образом в некоторых случаях требующая больших расходов. А вдруг сведения, добытые этим путем, не подтвердятся; тогда спросят — почему, и аттестация неспособного (?) человека готова.
Вот та действительная обстановка, в которую поставлено новым законом производство дознания по делам о государственных преступлениях, и хотя бы они осуществляются действиями, облеченными в формы, требуемые Уставом уг. суд., тем не менее всегда будут непригодны для достижения главной цели — раскрытия истины, так как лица, предназначенные производить дознание, лишены самостоятельности, подготовки и знаний, а кроме того, в большинстве случаев будут связаны обязанностью подтвердить первоначальный, добытый разными путями ими или их начальством материал, и потому вся деятельность их будет носить тенденциозно-обвинительный характер.
Но составители нового закона, поставивши себе задачей вполне заменить предварительное следствие дознанием, в этом смысле остались последовательны и, снабдив, как сказано выше, акты дознания формами предварительного следствия, они, между прочим, нашли справедливым ввести так называемое предъяв-
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
ление дознания по примеру существующего предъявления предварительного следствия.
Об этом гласит 1035.22 статья, которая предписывает объявлять обвиняемому об окончании дознания, а в случае просьбы обвиняемого ему предъявляются все добытые дознанием данные, относящиеся к предъявленному против него обвинению. Указания обвиняемого на новые обстоятельства, признанные имеющими значение для дела, подлежат дальнейшему расследованию.
Приведенная статья представляет собой почти дословный пересказ 476 и 477 ст. Устава уг. суд., но только разница та, что следователь должен сам спросить обвиняемого, не желает ли он представить еще что-либо в свое оправдание.
Этот вопрос, предлагаемый следователем, объясняет обвиняемому его права, и нам непонятны мотивы, по которым составители рассматриваемого нами порядка производства дознания по делам о государственных преступлениях умолчали об обязанности производящего дознание напомнить обвиняемому о том, что он может указать на новые обстоятельства, которые, в случае признания их имеющими значение для дела, будут расследованы.
Обязанность проверять вновь указанные обвиняемым обстоятельства представляет прежде всего один из способов, направленных к всестороннему раскрытию истины, а потому отсутствие предъявления дознания должно быть признано дефектом в производстве расследования, а не почитаться явлением правомерным, основанным на содержании 1035.22 ст. Устава уголовного судопроизводства.
Между тем составители рассматриваемого нами закона поставили этот акт дознания в зависимость от самого обвиняемого, как будто предъявление дознания может только служить интересам обвиняемого. Но если бы было даже так, то на каком основании лишать обвиняемого единственной возможной защиты, раз он по каким-либо причинам не будет просить о предъявлении ему улик. Ведь может случиться, что обвиняемый не знает об этом своем праве. Неужели в этом случае производящий дознание должен молчать и не спросить обвиняемого, не желает ли он представить что-либо в свое оправдание? Ведь можно себе представить, что обвиняемый укажет на такие обстоятельства, которые парализуют значение всех собранных против него улик, и все производство таким образом, вместо дальнейшего движения с обвинением, будет направлено для прекращения.
В. К. Случевский
