CC BY
131
педагогические науки
с.г. новиков
(Волгоград)
«новый человек»
1920-1930-х годов: Проект
и его реализация
Утверждается, что разработанный теоретиками большевизма в 1920-1930-е гг. воспитательный проект имел антикапиталистический характер, предполагающий формирование субъекта созидания альтернативной версии Будущего. Осуществление проекта происходило посредством педагогизации социального пространства, превращения его в воспитательное пространство, охватывающее своими границами всю страну.
Ключевые слова: «новый человек», субъект модернизации, дуалистическая система ценностей, антикапиталистическая ценностная ориентация.
Введение. Важнейшим фактором развития отечественного образования XVIII-XX вв. была модернизационная политика, осуществлявшаяся властной элитой. Еще Петр I включил Россию в число государств, бросившихся догонять «уходящий в отрыв» социокультурный организм, обозначаемый современной наукой как Запад. С тех пор правящие круги (сначала империи, а затем СССР) неоднократно предпринимали попытки использовать образование в качестве инструмента превращения страны в одного из акторов мирового развития. Думается, что и сегодня система целенаправленной социализации видится многим из тех, кому небезразлично будущее России, как средство обеспечения ее благополучия в мире III тысячелетия. В этой связи закономерным оказывается интерес, проявляемый педагогическим сообществом к историческому опыту воспитания, в том числе - выращивания в 1920-1930-е гг. субъекта модернизации страны. Названный педагогический проект напрямую вытекал из намерения вождей большевизма сделать советский социум «магнитом» мирового социокультурного развития, «форпостом будущего», в котором не будет
места насилию и несправедливости. Предполагалось в исторически короткие сроки предъявить urbi et orbi человека, который будет способен «сказку сделать былью».
Цель статьи. Понимая важность для современного российского образования исто-рико-педагогического опыта, приобретенного в 20-30-е гг. XX в., рассмотрим сущностные черты проекта выращивания индивидуального субъекта догоняющей модернизации.
Методология исследования. Для достижения указанной цели применим методологический инструментарий, который синтезирует концепции и подходы, разработанные в отечественной и зарубежной гуманита-ристике:
1) концепции проектно-целевого управления социальными системами разного уровня (П.И. Балабанов, A.A. Богданов, А.К. Гастев, Дж.К. Джонс, И.А. Колесникова, К. Маркс, В.М. Розин, П. Хилл, Н.О. Яковлева и др.);
2) концепции модернизации общества (З. Бауман, И. Валлерстайн, В.Л. Иноземцев, В.А. Красильщиков, Д. Лернер, А. Турен, Ш. Эйзенштадт и др.);
3) концептуальные подходы к осмыслению формирования «нового человека» в мировом историко-педагогическом процессе (В.Г. Без-рогов, С.Г. Новиков, В.И. Полищук, Н.В. Ря-бинина, С.С. Хоружий, Ф.К. Ярмолич и др.).
Приобретаемый с их помощью трансдисциплинарный взгляд на процесс разработки и реализации проекта воспитания субъекта модернизации общества позволяет преодолеть неизбежную односторонность всякой моно-концептуальности, отрешиться от идеологической ангажированности при рассмотрении историко-педагогического сюжета, являющегося предметом нередко весьма эмоциональных дискуссий.
Результаты исследования. Анализ источников (партийно-государственных решений, произведений лидеров партии-государства, периодической печати, документов личного происхождения) показывает, что важнейшей задачей советского образования 1920-х -1930-х гг. являлось воспитание «нового человека». При этом большевистские идеологи отнесли на будущее, на дальнюю перспек-
О Новиков С.Г., 2021
тиву, идею К. Маркса о воспитании свободной личности, богатство которой заключалось бы в реализации ее творческих дарований, в развитии «всех человеческих сил как таковых, безотносительно к какому бы то ни было заранее установленному масштабу» [7, с. 476]. На «текущий момент» лидерами большевизма был предложен другой образец воспитания -борец-революционер. А.В. Луначарский объяснял: «...мы воспитываем для переходного состояния, для борьбы, для очень напряженной борьбы, которая не является гармонической обстановкой» [6, с. 305]. Ранее о том же заявлял Л.Д. Троцкий: «...мы формируем конкретного человека нашей эпохи, который должен еще только бороться за создание условий, из которых вырастет гармонический гражданин коммуны» (курсив наш. - С.Н.) [17, с. 328]. Объясняя разницу между субъектом современных ему преобразований и человеком будущего, «второй вождь октября» недвусмысленно говорил: «...наш правнук, гражданин коммуны, будет не революционер» [там же]. конкретизируя различия двух типов личности, троцкий уточнял: революционер «ограничен только внешними препятствиями, но не внутренними» [Там же, с. 331], классовая борьба делает для него допустимым использование даже неблаговидных средств. «Красный Лев революции» откровенно констатировал: «Наличие могущественных врагов вынуждает к военной хитрости, а хитрость неразрывна с ложью. Нужно только, чтобы хитрость в борьбе с врагами не вводила в заблуждение своих...» (курсив наш. - С.Н.) [Там же, с. 445]. Троцкий пояснял, что лишь с уничтожением классов можно будет приступить к созданию человека, который не захочет «ползать на брюхе перед темными законами наследственности, слепого полового отбора» и сумеет «овладеть чувствами, понять инстинкты, сделать их прозрачными, протянуть провода воли в подспудное и подпольное и тем самым поднять человека на новую биологическую ступень, создать более высокий общественно-биологический тип, если угодно - сверхчеловека.» [Там же, с. 448].
Приведенные слова Л.Д. Троцкого свидетельствуют, что один из виднейших большевиков 1920-х гг. был не прочь погрезить о «человеке грядущего коммунизма». При этом он не желал заниматься стратегическим прогнозированием, признаваясь, что вообще трудно предсказать, до «каких пределов самоуправляемости доведет себя человек будущего» [Там же, с. 448-449]. Троцкого, как и других ру-
КИЕ НАУКИ -
ководителей партии-государства, больше интересовало решение прагматической задачи: формирование субъекта намеченного курса на «социалистическую реконструкцию» страны.
Проектируя такового («нового человека»), большинство «вождей» были согласны между собой в том, что его конститутивным качеством должно стать самоотречение от личных интересов во имя надперсональной цели, подчинение индивида «общей воле» коллектива. Впрочем, среди видных большевиков в 1920-е гг. находились еще те, кто сохранял верность аутентичному марксизму. Так, А.В. Луначарский заявлял: «Наряду с этим мы отнюдь не стремимся к стадности, к растворению личности, к стиранию оригинальности. Нисколько!» [6, с. 306]. Однако его размышления о сложной диалектике «коллективизма» и «индивидуализма» не стали мейнстримом дискуссий и не получили тогда поддержки стратегов воспитания [11, с. 166-169].
Любопытно, что политические пертурбации и личная трагедия могли подвигнуть некоторых большевиков к отказу от «прагматичности» в определении качеств «нового человека» и побудить возвратиться к аутентичному марксизму. Так, Н.И. Бухарин, будучи в заключении и размышляя в 1937 г. о тенденциях развития индивида при социализме, писал: «...личность растет в обществе и вместе с обществом, как целостная, все более содержательная, с бесконечными возможностями развития своей индивидуальности и все более многообразной жизнедеятельностью» [18, с. 201]. Однако в 1920-е гг. «любимец партии» в своих статьях и выступлениях расставлял совсем другие акценты при представлении системы ценностей проектировавшейся личности.
В целом же система ценностей «нового человека», спроектированная иерархами режима, приобрела дуалистический характер. В ней были соединены ценности социоцентристской (жертвенность, коллективизм) и антропоцен-тристской (инициативность, эффективность, открытость инновациям) природы. Такой синтез обусловливался желанием проектировщиков получить субъекта, готового как идти на жертвы во имя интересов социальной целостности, так и проявлять «здоровую инициативу» [9].
для воплощения модели «нового человека» в педагогической практике уже в 1920-е гг. была создана институциональная вертикаль. Ее увенчивал ЦК РКП(б) - ВКП(б) - фактически высший орган власти в стране. Повседнев-
ИЗВЕСТИЯ ВГПУ
ное руководство и контроль за состоянием политико-воспитательной работы были возложены на соответствующий отдел цК (в разное время он назывался «агитации и пропаганды», «культуры и пропаганды», «культуры и пропаганды ленинизма»). Со временем вследствие «разукрупнения» данная структура выделила из себя «отдел школ», «отдел культурно-просветительской работы» и пр.
Непосредственно же за организацию и осуществление воспитательных практик среди детей и молодежи отвечали специальные элементы государственного аппарата (органы народного просвещения, образовательные учреждения). Характерно, что в структуре профильного наркомата уже в начале 1920-х гг. существовали подразделения, направлявшие воспитательную деятельность образовательных организаций определенного профиля. Так, Главполитпросвет руководил избами-читальнями, клубами и библиотеками, школами и курсами для взрослых, совпартшколами и коммунистическими университетами и пр. Главсоц-вос отвечал за дошкольные учреждения, общеобразовательные школы, социально-правовую охрану детей и пр. Ну а научную основу обучения и воспитания обеспечивал Государственный ученый совет. Его возглавлял заместитель наркома просвещения М.Н. Покровский, бывший, как и глава наркомата А.В. Луначарский, видным марксистом и партийцем с дореволюционным стажем.
Руководители воспитательной системы исходили из того, что воспитание «нового человека» должно осуществляться через участие индивида в строительстве общества социальной справедливости. Так, «старый большевик» Н.А. Семашко писал, что «прямой путь для ускорения процесса создания нового человека - включиться плотнее в нынешнюю социалистическую стройку». Развивая свою мысль, он подчеркивал: «...в деле воспитания нового человека имеет значение не только и столько морализаторство, сколько социальная обстановка» [15, с. 51]. Со «сталинистом» Н.А. Семашко абсолютно был согласен «левый» Л.Д. Троцкий: «.при помощи одной только книги - можно воспитать только книжника!» [17, с. 331].
Разделял деятельностный подход к воспитанию и «правый» Н.И. Бухарин, отмечавший, что «рабочий класс переделывает свою собственную природу» в «великих гражданских битвах», наполняющих «тот бурный период, который отделяет капиталистическое обще-
ство от коммунизма» [2, с. 375]. Тем самым теоретики воспитания из всех фракций большевистской партии обнаруживали свое марксистское кредо, строго следуя за К. Марксом, полагавшим, что только в деятельности могут быть преобразованы человек и общество.
Стратегами воспитания были предложены детям и молодежи нравственные образцы: В.И. Ленин (а после 1929 г. и его «лучший ученик» И.В. Сталин), «пламенные революционеры» - люди, ведущие в бой (как пелось в «Рабочей Марсельезе») «на воров, на собак -на богатых!» [14]. Эти персонифицированные идеалы активно инкорпорировались в сознание детей, подростков и молодежи посредством формального образования, массовых акций (демонстраций, митингов и пр.), массме-диа, киноискусства. И происходила интерио-ризация этих идеалов детским сознанием куда быстрее, нежели сознанием лиц старших возрастов. Для детей и подростков Ленин и его соратники постепенно превращались в героев «новой мифологии», революционных демиургов «нового мира» [10]. Объясняя данный факт, современный исследователь точно заметил: «Маленький человек уверен, что личностная история может быть только мифологической (хотя, естественно, не знает таких слов), только чудесной, и никакой иной» [5, с. 22]. В его сознании грань между реальностью и «миром чудес» практически отсутствует. И потому детсадовец мог заявить, что «летом не надо ехать в загородную колонию, так как "Ленин хоть и умер, но живой: он летом встанет из мавзолея и мы его увидим"» [16, с. 42].
Превращению творцов Октября 1917 г. в персонифицированные нравственные образцы способствовало также то, что «старые большевики» представлялись воспитателями как пастыри народа на его пути из прошлого, рисовавшегося самыми мрачными красками, в «счастливое будущее». При таком мировиде-нии вопрос детсадовца «А буржуи - они едят детей?» звучал вполне естественно [Там же].
В фундамент воспитательной деятельности была положена антикапиталистическая ценностная ориентация. Она не просто расчленяла реальность в сознании воспитанников на добро (социализм) и зло (капитализм), но и побуждала подрастающие поколения стремиться к участию в строительстве «общества добра». Такая ориентация формировалась, в частности, учебной литературой. Уже в учебниках 1920-1930-х гг. были сформулированы моральные основания, на которых должно
было сплачивать советских людей. Среди таковых: «справедливость», «забота», «почитание авторитета», «лояльность к "своим"», «почитание священных для группы объектов» [3, с. 110]. Поясним, что «свои» - это не столько соотечественники, сколько противники капитализма. Учебниками задавался и образ врага: как абстрактного, так и конкретного. Первый план образа - метафоричный и внеповседнев-ный - должен был «рождать... смутное ощущение сопричастности великой и таинственной миссии борьбы со злом как таковым». А второй - предметный - подпитывал отвлеченный образ, дабы «эмоциональный накал», порожденный им, не истощался без «чувственной поддержки и опоры на повседневный опыт» [Там же, с. 113].
«Антикапитализм» оказался стержневой идеей исторического образования детей и подростков. Возьмем для примера один номер «Исторического журнала» (1938, № 2). В нем в разделе «Средняя школа» содержались три статьи, у авторов которых обнаруживаем интенцию противопоставить советскую реальность капиталистической. Особенно ясно она проявлялась в публикации А. Кулинича «О преподавании Конституции СССР в школе». В частности, методист подчеркивал необходимость применять прием контрастов «при рассмотрении вопроса о сущности советского строя и его коренном отличии от капиталистического строя» [4, с. 119]. Он также всячески рекомендовал учителям составлять вместе с учениками таблицу, в которой «против соответствующей статьи нашей Конституции» приводить статью «из конституции какой-либо капиталистической державы», подчеркивая тем самым «все величие нашей Конституции и нашей великой социалистической страны» [Там же, с. 120, 122].
Дуальная оппозиция «социализм - капитализм» закладывалась в личностную культуру воспитанников также детскими и юношескими общественно-политическими организациями (октябрят, пионеров и комсомольцев) [12, с. 77-78, 81-83]. Если первые две охватывали учащуюся молодежь, то третья - и рабочую. Принятие подростков и юношества в члены РКСМ - РЛКСМ - ВЛКСМ не просто расширяло круг лиц, вовлекаемых в самовоспитание в антикапиталистическом духе, но и позволяло осуществлять организованное и целенаправленное воспитательное воздействие на лиц в возрасте от 14 до 23 лет (1918-1936 гг.) и до 28 лет (с 1936 г.).
кие науки -
Вряд ли усилия этих организаций по воспитанию субъекта догоняющей модернизации оказались бы успешными, если бы они совершались без поддержки со стороны периодической печати. В частности, важную роль в формировании нравственного сознания подрастающего поколения играла детская периодика, предлагавшая детям уже с дошкольного возраста Ленина (а потом и Сталина) в качестве культурного героя (созидателя «нового мира», не ошибающегося интерпретатора «единственно верного учения»). Например, Ленин являлся частым героем публикаций журнала «Мурзилка». Так, во втором номере за 1925 г. были помещены рассказы о Ленине («На охоте», «Из детства Ильича»), а также стихотворение «Красные солдатики» (в котором были такие строки: «Мы - красные солдатики, / И все даем обет, / Что дедушки любимого / Мы выполним завет!» [8, № 2, с. 11]. В третьем номере журнала за тот же год увидело свет «Письмо к Ильичу». А номер одиннадцатый 1925 г. (вышедший в месяц восьмой годовщины Октября) был вообще структурирован революционной тематикой и идеей верности «делу Ленина». Уже на его первой странице можно было прочитать стихотворение, под которое малыши вполне могли маршировать: «И растут / Там и тут / Молодые всходы / Из ребят- / Октябрят, / Внуков Ильичевых - / Ряд борцов, / Молодцов / Сильных и здоровых» [Там же, № 11, с. 1]. Здесь же помещались рассказы «К мировому Октябрю», «Айда, пионеры!», а в стихотворении «Седьмое ноября» упоминался «дядя Ильич».
Октябрята, пионеры, комсомольцы, «беспартийная молодежь» в поэме А. Барто «На заставе» (1936), стихотворении С. Михалкова «Граница» (1937), «Сказке о военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твердом слове» (1933) и повести «Судьба барабанщика» (1938) А. Гайдара, в произведениях ряда других авторов обнаруживали образцы нормативного поведения. «Настоящий юный ленинец», делали выводы читатели, должен быть готов принести свою жизнь в жертву в борьбе с Буржуинами и ни в коем случае не выдать Военную тайну (Мальчиш-Кибальчиш), быть бдительным и бороться со шпионами (восьмилетний Сережа, «юный барабанщик»), стать «ворошиловским стрелком», помощником пограничников. Реалистичности героям художественных произведений придавали известия о «пионерах-героях» из «плоти и крови»: Коле Мяготине, Павлике Морозове, Вале Дыко. По-
ИЗВЕСТИЯ вгпу
казательно, что поведенческие акты этих детей, в свою очередь, вдохновили литераторов и музыкантов на создание художественных текстов («Песнь о Павлике Морозове» С. Михалкова и Фр. Сабо (1934), поэма Э. Багрицкого «Смерть пионерки» (1932) и др.).
В воспитательную систему был встроен и советский кинематограф (в 1920-е гг. преимущественно своими документально-хроникальными фильмами, а в 1930-е гг. - художественными). В 1931 г., когда в отечественное кино пришел звук, воспитательная роль кинокартин усилилась благодаря музыке (песни «Широка страна моя родная», «Кто с песней по жизни шагает» и др.). Кинематограф не только рисовал образ счастливой страны, но и поддерживал чувство уверенности в ее благополучном будущем. Он же напоминал советским детям и молодежи, «кому они обязаны таким своим уникальным для всей человеческой истории счастьем - большевистскому государству и ленинско-сталинской партии» [19, с. 296]. Подрастающие поколения получали устами героев вполне определенные нравственно-психологические установки: «бить в хвост и в гриву всякого, кто сунется на нашу землю» (фильм «Трактористы»), иметь «великую ненависть к нашим врагам, великую веру в нашу победу и великую любовь к народу, к партии!» (фильм «Великий гражданин»). Им внушали уверенность, что «В целом мире нигде нету силы такой, / чтобы нашу страну сокрушила!» (фильм «Если завтра война.»). «Чужой земли мы не хотим ни пяди. / Но и своей вершка не отдадим!» (фильм «Трактористы»). Оптимистическое мировидение и «чувство локтя» воспитывали детские приключенческие фильмы «Новый Гулливер» (1935) «Дети капитана Гранта» (1936), «Остров сокровищ» (1937), «Сибиряки» (1940).
Воспитание субъектов «нового мира» (а по сути, форсированной модернизации страны) происходило также посредством детских праздников, становившихся инструментом не только «конструирования исторического прошлого», но и идентификации «личного и национального становящегося, формирующегося самосознания» [1]. В соответствии с указаниями Главсоцвоса, уже детей младшей группы детского сада стремились сориентировать в «красных датах» страны (1 мая, 7 ноября, 8 марта). Торжественная обстановка проведения детских праздников подчеркивала значимость отмечавшихся событий. В качестве примера приведем выдержку из описания одного
детсадовского мероприятия: «Под дробь барабана, выставив вперед фанфаристов и знаменосцев, легко и стройно выходят средние и старшие ребята. Шествие это торжественно и красочно, детские лица серьезны и вместе с тем радостны» [13, с. 40]. Если же революционные даты отмечались в школе, то они вписывались в контекст преподававшихся учебных предметов, а сами праздничные мероприятия готовились в течение длительного времени. Целью подобных праздничных действ было воспитание борцов за «дело Октября», «дело Ленина-Сталина».
Поскольку СССР позиционировался как «государство диктатуры пролетариата», особое внимание уделялось воспитанию молодых рабочих, которые к тому же рассматривались как непосредственные участники «социалистической стройки». Технологически и организационно реализацию проекта воспитания «нового человека» в среде рабочей молодежи обеспечивал комсомол. Его ячейками трудовая деятельность наделялась высоким смыслом (социальное преображение страны). «Пролетарский молодняк» ориентировали на присвоение сконструированной большевистскими лидерами дуалистической системы ценностей, нацеливающей юношество на отказ от личных интересов во имя государственных или общественных.
Комсомольские организации, стимулируя молодых рабочих на выдвижение производственных инициатив (создание ударных бригад, участие в производственных конференциях, движении рационализаторов, социалистическом соревновании и пр.), убеждали их, что желание пожить «сегодня» и «для себя» является мещанством. Идеологическое сопровождение трудовых инициатив обеспечивали структуры молодежного политобразования. Они способствовали формированию у рабочего юношества ясной концепции и привлекательного образа будущего. В разнообразных формах политучебы (школах политпросвещения, газетных и предметных кружках и пр.) данные об общественно-политической жизни структурировались и осмыслялись, превращаясь в информацию, которая интерпретировалась и использовалась при аргументации позиции (трансформируясь в знание).
Поскольку приближение «счастливого завтра» предполагало переустройство всей жизни советских людей на основе идеалов и ценностей «нового человека», ячейки комсомола стимулировали поиски юношей и девушек в
области преобразования внепроизводственной сферы жизнедеятельности. Они поддерживали и распространяли, а нередко и инициировали возвышающие личность формы организации досуга (бытовые коммуны, походы в театр, отказ от «пьяных форм» досуга, коллективные дачи и пр.) [12, с. 82-86].
Заключение. Подводя итоги, зафиксируем следующее. Первое. Модель «нового человека», разработанная теоретиками большевизма в 1920-1930-е гг., являла собой теоретический конструкт, описывающий субъекта догоняющей модернизации России. Второе. Система ценностей и идеал «нового человека» (субъекта модернизации) носили дуалистический характер (синтез социоцентризма и антропоцентризма), что отвечало интересам скорейшего социально-экономического и технологического переустройства страны. Третье. Воспитательный проект, как и социальный мегапроект в целом, имели антикапиталистический характер, предлагающий соотечественникам и «всему прогрессивному человечеству» альтернативную версию Будущего. четвертое. Реализация проекта происходила посредством педагогизации социального пространства, превращения его в воспитательное пространство, охватывающее своими границами всю страну - СССР.
список литературы
1. Асташов А.Б. Революция в детских праздниках 20 - 30-х гг. XX в. // Гуманитарные чтения РГГУ - 2016: сб. материалов. М., 2017. С. 254-303.
2. Бухарин Н.И. Избранные произведения. М., 1988.
3. Дорогой друг. Социальные модели и нормы в учебной литературе 1900-2000 годов (ис-торико-педагогическое исследование) / под ред. В.Г. Безрогова, Т.С. Маркаровой, А.М. Цапенко. М., 2016.
4. Исторический журнал: ежемесячный популярный иллюстрированный журнал по вопросам гражданской истории. 1938. № 1-12.
5. Королев С.А. Бессмертие властителя. Ленин как герой (псевдо)народного мифа // Филология: научные исследования. 2012. № 4(08). С. 18-27.
6. Луначарский А.В. О воспитании и образовании: избранные статьи / под ред. А. М. Арсеньева [и др.]. М., 1976.
7. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. М., 1968. Т. 46. Ч. 1.
8. Мурзилка: журнал для детей младшего возраста. 1925. № 1-12.
9. Новиков С.Г. Воспитание российской молодежи в постреволюционный период: базовые цен-
кие науки -
ности и императивы модернизации // Изв. Волгогр. гос. пед. ун-та. 2019. № 8(141). С. 14-18.
10. Новиков С.Г. Генезис «ленинского мифа» в отечественном воспитании // Отечественная и зарубежная педагогика. 2020. Т. 1. № 1(65). С. 152-165.
11. Новиков С.Г. Проектирование «нового человека» в Советской России 1920-х годов // Отечественная и зарубежная педагогика. 2019. Т. 1. № 1(57). С. 161-174.
12. Новиков С.Г., Куликова С.В., Глебов А.А. Образование, воспитание и педагогика в России: от прошлого к будущему: моногр. Волгоград, 2018.
13. Праздник Великого Октября в детском саду // Дошкольное воспитание. 1939. № 8-9. С. 32-42.
14. Революционные песни [Электронный ресурс] // Стихи.ру. URL: https://stihi.ru/2014/12/28/ 4778 (дата обращения: 13.07.2020).
15. Семашко Н.А. О новом человеке // Юный коммунист. 1930. № 19. С. 48-52.
16. Сказка и ребенок: Педологический сборник / под ред. Н.А. Рыбникова. М.; Л., 1928.
17. Троцкий Л.Д. Сочинения. Т. XXI: Проблемы культуры. культура переходного периода. М.; Л., 1927.
18. Узник Лубянки. Тюремные рукописи Николая Бухарина: сб. документов. 2-е изд., доп., измен. и расшир. М., 2008.
19. Федюк А.В. Советская система кинематографа 1930-х гг.: роль художественного кино в агитационно-пропагандистской работе сталинского режима // Проблемы российской истории. М., 2010. Вып. X. С. 294-311.
* * *
1. Astashov A.B. Revolyuciya v detskih prazdni-kah 20 - 30-h gg. XX v. // Gumanitarnye chteniya RGGU - 2016: sb. materialov. M., 2017. S. 254-303.
2. Buharin N.I. Izbrannye proizvedeniya. M., 1988.
3. Dorogoj drug. Social'nye modeli i normy v uchebnoj literature 1900-2000 godov (istoriko-peda-gogicheskoe issledovanie) / pod red. V.G. Bezrogova, T.S. Markarovoj, A.M. Capenko. M., 2016.
4. Istoricheskij zhurnal: ezhemesyachnyj po-pulyarnyj illyustrirovannyj zhurnal po voprosam grazhdanskoj istorii. 1938. № 1-12.
5. Korolev S.A. Bessmertie vlastitelya. Lenin kak geroj (psevdo)narodnogo mifa // Filologiya: nauchnye issledovaniya. 2012. № 4(08). S. 18-27.
6. Lunacharskij A.V. O vospitanii i obrazovanii: izbrannye stat'i / pod red. A. M. Arsen'eva [i dr.]. M., 1976.
7. Marks K., Engel's F. Sochineniya. 2-e izd. M., 1968. T. 46. Ch. 1.
8. Murzilka: zhurnal dlya detej mladshego voz-rasta. 1925. № 1-12.
известия вгпу
9. Novikov S.G. Vospitanie rossijskoj molodyozhi v postrevolyucionnyj period: bazovye cennosti i im-perativy modernizacii // Izv. Volgogr. gos. ped. un-ta. 2019. № 8(141). S. 14-18.
10. Novikov S.G. Genezis «leninskogo mifa» v otechestvennom vospitanii // Otechestvennaya i zaru-bezhnaya pedagogika. 2020. T. 1. № 1(65). S. 152-165.
11. Novikov S.G. Proektirovanie «novogo chelo-veka» v Sovetskoj Rossii 1920-h godov // Otechestvennaya i zarubezhnaya pedagogika. 2019. T. 1. № 1(57). S. 161-174.
12. Novikov S.G., Kulikova S.V., Glebov A.A. Obrazovanie, vospitanie i pedagogika v Rossii: ot proshlogo k budushchemu: monogr. Volgograd, 2018.
13. Prazdnik Velikogo Oktyabrya v detskom sa-du // Doshkol'noe vospitanie. 1939. № 8-9. S. 32-42.
14. Revolyucionnye pesni [Elektronnyj resurs] // Stihi.ru. URL: https://stihi.ru/2014/12/28/4778 (data obrashcheniya: 13.07.2020).
15. Semashko N.A. O novom cheloveke // Yunyj kommunist. 1930. № 19. S. 48-52.
16. Skazka i rebenok: Pedologicheskij sbornik / pod red. N.A. Rybnikova. M.; L., 1928.
17. Trockij L.D. Sochineniya. T. XXI: Problemy kul'tury. Kul'tura perekhodnogo perioda. M.; L., 1927.
18. Uznik Lubyanki. Tyuremnye rukopisi Niko-laya Buharina: sb. dokumentov. 2-e izd., dop., izmen. i rasshir. M., 2008.
19. Fedyuk A.V. Sovetskaya sistema kinema-tografa 1930-h gg.: rol' hudozhestvennogo kino v agi-tacionno-propagandistskoj rabote stalinskogo rezhi-ma // Problemy rossijskoj istorii. M., 2010. Vyp. X. S. 294-311.
"New man" of the 1920-1930s: project and its implementation
The article approves that the educational project developed by the ideologists of Bolshevism in 1920-1930s had an anticapitalistic nature suggesting the development of the subject of the creation of the alternative version of the Future. The project was implemented by the means of the pedagogization of the social environment and its transformation into the educational environment covering the country by its boundaries.
Key words: "new man", subject of modernization, dualistic system of values, anticapitalistic values system.
(Статья поступила в редакцию 02.11.2020)
Л.и. СТОЛЯРЧУК, К.Ю. ГРАЧЕВ (Волгоград)
модель процесса психолого-педагогического сопровождения формирования репродуктивной культуры учащейся молодежи*
Рассматривается модель процесса психолого-педагогического сопровождения формирования репродуктивной культуры учащейся молодежи (на примере образовательных организаций Волгоградского региона), включающая диагностический, аналитический, консультационный (пропедевтический) модули.
Ключевые слова: репродуктивная культура, формирование, модель процесса психолого-педагогического сопровождения, учащаяся молодежь, Волгоградский регион.
В российской системе образования возрастает воспитательное значение семейных ценностей в соответствии с Концепцией государственной семейной политики России на период до 2025 г., которая ориентирована на поддержку, укрепление и защиту семьи, сохранение ценности брака, основанного на заботе и уважении друг к другу; создание условий для рождения и воспитания детей; сохранение физического, психологического и эмоционального здоровья и равных прав всех членов семьи; вовлечение мужчин в семейные дела и воспитание детей; ответственное отношение к отцовству, материнству, репродуктивному здоровью и поведению [19].
На достижение намеченных целей и задач направлены государственные экономические программы:
- льготная ипотека для покупки квартир и домов;
- ежемесячная выплата на первого и второго ребенка до трех лет;
- материнский капитал на первого ребенка;
- повышение размера материнского капитала при рождении второго ребенка;
- налоговые льготы для многодетных семей и др. [8; 13].
* Статья подготовлена при поддержке РФФИ и Волгоградской области (проект № 19-413-340005р_а).
О Столярчук Л.И., Грачев К.Ю., 2021
