CC BY
311
УДК 37.014 DOI: 10.31862/2218-8711-2021-3-150-162
ББК 74.04(2)
ПИОНЕРИЯ В СИСТЕМЕ ВОСПИТАНИЯ «НОВОГО ЧЕЛОВЕКА» (1920-Е ГОДЫ)
PIONEER ORGANIZATION IN THE «NEW MAN» UPBRINGING SYSTEM (1920S)
Новиков Сергей Геннадьевич
Профессор кафедры педагогики, Волгоградский государственный социально-педагогический университет, доцент, доктор педагогических наук, кандидат исторических наук E-mail: novsergen@yandex.ru
Novikov Sergey G.
Professor at the Department of Pedagogy, Volgograd State Socio-PedagogicaL University, Volgograd, Associate Professor, ScD in Education, PhD in History E-mail: novsergen@yandex.ru
Аннотация. В статье утверждается, что в интересах выращивания «нового человека» в стране в начале 1920-х гг. была создана институализированная система воспитания, структурным элементом которой оказалась пионерская организация. В ней формировалась новая идентичность («пионер»), ассоциировавшаяся с участием в борьбе со «старым миром». Важнейшим средством воспитания стало привлечение члена пионерской организации к практике «социалистического строительства».
Abstract. The article argues that in the interests of growing a «new man» in the country in the early 1920s an institutionalized system of upbringing was created, the structural element of which was the pioneer organization. A new identity ("pioneer") was formed in it, associated with participation in the struggle against the "old world". The most important means of education was the involvement of a member of the pioneer organization in the practice of «socialist construction».
Ключевые слова: «новый человек», пионерское движение, бойскауты, коллективная идентичность, субъект модернизации.
Keywords: «new man», pioneer movement, boy scouts, collective identity, subject of modernization.
Ф 1 Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License The content is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License
© Новиков С. Г., 2021
С завершением истории СССР отечественным образованием были отринуты не только ценностно-мировоззренческие основания советской системы воспитания, но и многие апробированные ею средства и формы. В числе «дискредитированных» оказалась и пионерская организация, которая на рубеже 1980-1990-х гг. стала квалифицироваться как инструмент идеологической обработки детей. В результате такой «смены вех» уже в январе 1991 г. появилось решение коллегии Министерства образования РСФСР «О демократизации воспитательной деятельности в образовательных учреждениях РСФСР», создавшее юридический фундамент для прекращения существования пионерии в школах.
В современном обществе к пионерии существует двоякое отношение. С одной стороны, ее день рождения стал отмечаться в России как день детских общественных объединений и организаций. А опыт пионерии явно учитывался, когда принималось решение (октябрь 2015) о создании Российского движения школьников. С другой стороны, у пионерии остается немало критиков, по-прежнему оценивающих ее в качестве одного из «приводных ремней» партийной диктатуры. Все это не может не побуждать современных ученых к дискуссии об историческом опыте советского детского движения -разговору, свободному от всякой политико-идеологической ангажированности.
Осознавая возникшую в педагогическом сообществе потребность в объективном ретроспективном анализе деятельности пионерской организации, взглянем на этот историко-педагогический феномен с точки зрения его роли в воспитании субъекта модернизация Советской России и СССР.
Темпоральные границы исследования охватывают первое послевоенное десятилетие - время, когда страна, вышедшая из двух страшных войн (Первой мировой и Гражданской), занялась сначала восстановлением, а затем и модернизацией своего социально-экономического и технологического потенциала. 1929 г. при этом выступает не как последний год в «череде двадцатых», но как «темпоральная отсечка», фиксирующая начало сталинской «революции сверху» - трансформации, серьезно повлиявшей и на отечественное образование.
В интересах достижения заявленной цели применим трансдисциплинарную методологию, включающую в себя следующие элементы: аксиологический подход к анализу исто-рико-педагогических феноменов (М. В. Богуславский, С. В. Куликова, З. И. Равкин и др.); концепции детства как социокультурного феномена (В. Г. Безрогов, К. Келли, Ю. В. Чернявская и др.); концептуальные представления о детском движении в России как одновременно дискретном и непрерывном историко-педагогическом процессе (Л. В. Алиева, Е. А. Ефимова, Э. А. Мальцева и др.); концепции модернизации общества (А. С. Ахиезер, И. Валлерстайн, Ш. Эйзенштадт и др.). Такой методологический синтез позволяет объективно проанализировать историко-педагогические источники, не подгоняя их интерпретацию под заранее заготовленные ответы и абстрактные теоретические схемы [1; 2].
Анализ исторического нарратива убеждает нас, что авторы большевистского проекта социального преображения России исходили из того, что его реализация невозможна без формирования субъекта транзита - личности, обладающей качествами, которые позволили бы ей активно участвовать в решении задач «догоняющей модернизации»
отечественного общества. Неслучайно по проблеме проектирования и воспитания субъекта планируемого «нового мира» выступали в 1920-е гг. самые видные партийцы: члены Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б) (Н. И. Бухарин, Л. Д. Троцкий), члены ее ЦК и ЦКК, наркомы ленинского правительства (Н. К. Крупская, А. В. Луначарский, М. Н. Лядов, Д. З. Мануильский, Е. М. Ярославский и др.). В речах и статьях лидеров большевизма проектируемая личность маркировалась термином «новый человек». Модельная конструкция выстраивалась ее авторами с учетом «места и времени» педагогического проектирования: «новый мир» должен был сотворен в стране с вполне конкретной социокультурной спецификой и «средне-слабым» уровнем социально-экономического развития (в сравнении с ведущими индустриальными капиталистическими державами).
Иными словами, на педагогическое проектирование большевиков влияли как традиционные представления, хранившиеся обыденным педагогическим сознанием народных масс, о должном и одобряемом поведении, так и интересы форсированной модернизации страны [3, с. 7-8]. В результате в модели «нового человека» были синтезированы традиционные социоцентристские ценности, вытекавшие из исторически сложившейся убежденности «простого народа» в примате интересов социальной целостности над интересами индивида, и антропоцентристские фундаментальные мотивы жизнедеятельности, рожденные западной культурой модернити [4, с. 64]. Термином «новый человек» стали обозначать не «человека коммунистического будущего», а борца за приближение грядущего общества социального равенства [5, с. 95].
К формированию субъекта строительства «нового мира» были привлечены различные структуры, в том числе детская коммунистическая организация. Она оказалась подсистемой государственно-общественной системы воспитания, во главе которой встал ЦК РКП(б)-ВКП(б). Данный факт был совершенно естественен для страны, в которой существовала однопартийная политическая система (ведь воля единственной партии закономерно становилась волей государства). Создававшиеся в 1917-1922 гг. детские и молодежные организации, наряду со структурами наркомата просвещения, становились «рабочими инструментами» партии-государства по реализации социального мегапроекта.
Ошибкой было бы утверждать, что идея создания детской организации в воспитательных целях зародилась впервые у большевистских теоретиков воспитания. Еще в дореволюционной России она не просто была сформулирована, но и получила практическое воплощение. Так, Николай II в своем «Высочайшем пожелании» от 8 января 1908 г. предложил в интересах военно-патриотического воспитания: «Завести в деревнях обучение детей в школах строю и гимнастике запасными и отставными унтер-офицерами за малую плату» [цит. по: 6, с. 152]. В стране возникло движение «потешных полков» (название которого содержало отсыл к временам Петра I). В 1909 г. появилась первая «потешная рота», а император вскоре стал «августейшим шефом» движения, поддержанного правыми политическими силами («Союз русского народа», «Союз Михаила Архангела»). В организациях состояли дети и юноши от 8 до 20 лет, которые занимались не просто допризывной военной подготовкой и ознакомлением «с духом армии и воинской дисциплиной», но и были объектом воспитательных воздействий [6, с. 155].
Тогда же небольшая часть молодежи оказалась вовлеченной в сокольское движение, проникшее в Россию в начале ХХ в. Последнее родилось в Праге на основе панславистских идей по инициативе Мирослава Тырша. Этот чешский доктор филологии и эстетики разработал оригинальную гимнастическую систему и создал в 1862 г. спортивное общество «Сокол». Представители сокольских организаций, имевших своей целью физическое, нравственное и патриотическое воспитание, вели занятия в некоторых российских гимназиях [7, с. 11-12]. Наконец, в 1908-1911 гг. в стране образуются скаутские организации. Опять-таки по указанию Николая II Генеральным штабом в 1908 г. была переведена книга «Скаутинг для мальчиков» основателя движения Баден-Пауэлла [8, с. 21]. А в 1914 г. в Петрограде возникло уже «Всероссийское общество содействия мальчикам-разведчикам» - «Русский скаут» [6, с. 156].
Однако перечисленные организации не «подходили» проектировщикам «нового мира» по понятным идеологическим соображениям. И потому большевистские стратеги воспитания занялись созданием собственной детской воспитательной структуры. К учреждению таковой они приступили после предложения II съезда РКСМ (октябрь 1919 г.) распустить как бойскаутские организации (сочтенные инструментом воспитания в «империалистическом духе»), так и возникшие дружины «Юков» (юных коммунистов). Последние в резолюции форума были названы «механической склейкой буржуазной скаутской системы и коммунистических фраз» [9, с. 69]. Однако если «отрицательная» часть решения (роспуск названных структур) была осуществлена легко и быстро, то реализация его «позитивной» части была отложена ввиду военной обстановки. Готовить документы для детской организации, которую планировали сделать ключевым структурным элементом в системе воспитания «нового человека», стали только с окончанием Гражданской войны (в конце 1921 г., создав с этой целью специальную комиссию при ЦК РКСМ).
Перед ее организаторами неизбежно вставал вопрос об отношении к опыту бойскаутов. Свое мнение на этот счет высказала Н. К. Крупская в ряде выступлений 1921 г., текст которых был опубликован в специальной брошюре. Соратница Ленина негативно оценила цели бойскаутов: «пропитать подрастающую молодежь... религиозными настроениями, чувствами покорности перед королем, родителями, хозяевами», а также чувством шовинизма (выдаваемого за патриотизм) [10, с. 18-19].
Но при этом она весьма позитивно высказалась о технологической стороне опыта бойскаутов, прежде всего о том, что детям одновременно предъявляли и идеал, и вытекающие «из признания данного идеала» конкретные правила поведения. Она заключала: в «связывании идеала и практического поведения - громадная сила бойскаутизма» [10, с. 22]. Н. К. Крупская размышляла: «Что дает бойскаутизм подростку? Прежде всего, он дает пищу для его активности, ставит ему ряд постепенно усложняющихся целей, которые он достигает самостоятельно» [10, с. 25]. Н. К. Крупская с одобрением отмечала: «Инструктор как бы проводит мальчиков через ряд ступеней, причем для скаута должна быть ясна каждый раз связь частной поставленной ему цели с общей целью» [10, с. 26]. Поддержала она также стремление бойскаутов предоставить ребенку самостоятельность при решении возникавших перед ним проблем, метод игры, «экскурсионный метод», «дискуссионные кружки», «умение действовать организованно, сообща» [10, с. 27, 33, 34].
Отношение Н. К. Крупской к целям скаутизма не было выражением какой-то специфической марксистской позиции. Еще до революции многие российские педагоги, разделявшие либо антропоцентристскую, либо дуалистическую систему ценностей, критически отзывались о данном движении. Их смущало наличие связи отечественных «юных разведчиков» с властными структурами самодержавного режима. Так, выдающийся педагог, психолог и философ М. М. Рубинштейн писал, что «элемент свободы и человечности» был заменен у российских аналогов британских скаутов «идеей монархизма, чинопочитания и войны» [11, с. 36]. Наверное, подобное отношение к скаутам, сложившееся у педагогов как марксисткой, так и либеральной ориентации, обусловило то, что не получило одобрения предложение энтузиаста скаутинга И. Н. Жукова, высказанное им 1 декабря 1921 г. на заседании научно-педагогической секции ГУСа, поддержать скаутов как «воспитывающую игру», «гениальную по своей педагогической сущности и методам» [цит. по: 12, с. 103]. Впрочем, нарком просвещения А. В. Луначарский и ученый П. П. Блонский с интересом отнеслись к размышлениям И. Н. Жукова. Но победила все же «идеологическая» точка зрения. И в конечном итоге сам педагог-энтузиаст, переехав с Дальнего Востока в Москву, включился в процесс создания новой детской организаций как «старший пионер России» [12, с. 104]. Судя по всему, именно Жукову принадлежит сама идея назвать членов нарождающейся организации пионерами - «первопроходцами, разведчиками будущего» [12, с. 106].
Процесс генезиса пионерии развивался стремительно. В первое полугодие 1922 г. пионерские структуры только начали создаваться на инициативной основе, преимущественно в Москве. А в октябре того же года они уже существовали по всей стране и были объединены во всероссийскую организацию «Юные пионеры им. Спартака» (в 1924 г. она получила имя В. И. Ленина - персонифицированного идеала для «нового человека»). Первые пионеротряды формировались при предприятиях. В школах пионеров первоначально было немного и потому представители разных отрядов, учившиеся в ней, объединялись в форпосты. Каждый отряд обычно носил имя какого-то «пламенного революционера», делился на звенья (8-10 пионеров на основе их личного выбора) и руководился вожатым, получавшим из райкома комсомола задания (подготовка празднования «красных дат», сбор средств на нужды «Международной организации помощи борцам революции») [13; 14]. Организаторы пионерского движения полагали, что отрядные сборы должны были проводиться так, чтобы «ребята и попрыгали, и побегали, и поиграли, и песню спели, и беседу послушали, и что-либо практически сделали».
Взрослых же на этих собраниях, по мнению методистов, «вообще не должно быть (они стесняют ребят); если же и допускать, то малое количество и с обязательством - принять активное участие во всех играх и занятиях» [14, с. 17, 18]. Более того, первое время некоторые организаторы пионерии высказывались в пользу необходимости развивать самодеятельность ребят, их самоуправление. Обобщая опыт Москвы, один из авторов журнала «Вожатый» писал в 1924 г.: «Ужасно больно было бы видеть в нашей детской коммунистической организации, как даже самую мелочную работу выполняют руководители, все собрания детей открываются, закрываются, взрослыми делаются доклады не от имени самих детей, а от опекаемого их органа» [15, с. 21]. Однако очень быстро от идеи
стимулирования детской самодеятельности, по существу, отказались. Пионерработников в вышедшем в том же году пособии для инструкторов «Юный пионер» предостерегали от «чрезмерного» увлечения организацией самоуправления своих питомцев [16].
Пионерия в советском обществе 1920-х гг. начинала играть роль инструмента трансляции норм и ценностей проектируемого «нового мира». Соответственно пионерские работники представляли «юным ленинцам» их организацию как один из «островков» нарождающегося «прекрасного будущего». Эта роль и новое самосознание пионеров ярко проявлялись в образовательных учреждениях. В них возникает «конфликт различных идентичностей»: пионеров, быстро овладевавших «новой культурой» и новым языком (полным идеологических клише), и учителей [17, с. 21]. Неудивительно, что пионерия тогда даже призывала «детей поучать старших» [18, с. 27], как носителей культуры «старого мира». Вследствие этого и роль вожатого в школе 1920-х гг. противопоставлялась роли учителя: первый «должен был "одолеть всю буржуазную педагогику"» [19, с. 57]. Лишь после 1929 г., с ужесточением политического режима, такое «противостояние» исчезает (в результате сворачивания малейшей «автономности» детских организаций от взрослых руководителей и слияния ее со школой).
Несмотря на указанную постепенную эволюцию отношений «школа - пионерская организация», дружины «юных ленинцев» оставались средством формирования новой идентичности - «пионер», которая, наряду с такими, как «комсомолец» и «коммунист», обозначала «возрастные классы» сознательных участников строительства общества социальной справедливости. Данная идентичность генерировалась через эксплицитное включение ценностно-идеологических критериев в самосознание детей [20].
О том, какие надежды связывали с пионерами вожди большевизма, можно судить по высказываниям главного теоретика партии середины 1920-х гг. Н. И. Бухарина. Выступая на XIII съезде РКП(б), он с восторгом рассказывал о работе пионерской организации, существовавшей при бывшей Прохоровской мануфактуре. Н. И. Бухарин говорил: «они (пионеры. - С. Н.) стали запускать свои щупальцы по линии влияния на родителей». Эта структура «своими маленькими ручонками разрушает традиционные отношения в этой семейной организации, т. е. ведет медленный подкоп под самую консервативную твердыню всех гнусностей старого режима» [21, с. 516]. Иными словами, проектировщики «нового человека» полагали, что пионеры не просто сами станут субъектами строительства «нового мира», но и окажут благотворное влияние на старшие поколения. Тем самым в СССР появится личность «с новыми отношениями, новыми навыками, новыми устремлениями, новой психологией и новым идеологическим строем», что как раз и обеспечит поступательное развитие страны [21, с. 515].
Для того чтобы приблизиться к нормативному образцу, пионер должен был в своей повседневной жизни следовать ряду «законов». Они нацеливали «юных ленинцев» на деятельное участие в практике социальных преобразований. В одной из брошюр 1920-х гг. устами детей давались доступные объяснения отдельных императивных пионерских требований.
Приведем некоторые примеры. Первый «закон» («Пионер верен делу рабочего класса - заветам Ильича»), согласно объяснению одного из героев книги (маленького Миши,
«почти октябренка»), означал, «что пионер должен всегда помогать рабочим бороться с буржуями, помогать Советской власти и коммунистам выполнять заветы Ильича...» [22, с. 8]. При этом от пионера требовались вполне конкретные дела: участие в борьбе с неграмотностью и ликвидации детской беспризорности, хорошая учеба и пр. [22, с. 12,
13]. Третий «закон» («Пионер - товарищ пионерам, рабочим и крестьянским детям всего мира»), размышлял другой герой брошюры, требует от «юного ленинца» следующего: «.раз рабочие объединяются и помогают друг другу, то и дети должны это делать, ведь каждый пионер готовится на смену старшим» [22, с. 35]. И опять-таки, от ребят ожидали: сбора средств для помощи «голодающим германским детям», организации переписки с детьми зарубежных пролетариев и пр. [22, с. 35-38].
Помочь детям уяснить, что представляет собой «настоящий пионер», должна была периодическая печать. В стране начинают издавать газету «Пионерская правда» (1925), журналы «Барабан» (1923), «Вожатый» (1924) и «Пионер» (1924). Для пионерских работников оперативно публиковались различного рода методические материалы, сборники, обобщавшие первый опыт пионерских отрядов и информировавшие о детском коммунистическом движении за рубежом. Например, в 1923 г. в свет выходит серия книг «Беседы у костра», первый выпуск которой назывался «Наши братья во всем мире», а пятый - «Как мы жили в лагерях». В вышедшей в том же году брошюре «Памятка юного пионера» содержался информационный материал, необходимый как пионерам, так и их вожатым. Ее разделами были: Кто такие юные пионеры; Что должен знать каждый пионер о своей и братских ей организациях; Кто такие Комсомольцы и за что они борются; Законы юных пионеров; Обычай юных пионеров; Торжественное обещание, девиз, салют, значок; Кто такой был Спартак и почему его имя носят юные пионеры; Кто боролся и борется как Спартак (список содержал имена К. Маркса и Ф. Энгельса, К. Либкнехта и Р. Люксембург, В. И. Ленина, Л. Д. Троцкого, М. И. Калинина, Г. Е. Зиновьева, А. В. Луначарского, Коли Фатьянова - одного из организаторов пионерии и бывшего скаутмастера Москвы, умершего в 1922 г.). Кроме того, в издании мы находим материал, посвященный истории революционного движения, «странички практики» («как находить страны света», «как измерять расстояния» и пр.) и наконец «справочник» («адреса отрядов юных пионеров», «адреса клубов рабочей молодежи» и пр.) [23].
В процессе воспитания «нового человека» в пионерском сообществе применялись самые разные средства, включая игровые. В частности, уже в 1922 г. пионеры участвовали в массовых играх на военную тематику. Их сюжетами чаще всего были события недавней Гражданской войны; нередкими были игры-инсценировки (Октябрьское восстание 1917 г. в Петрограде, разгром Юденича, «Штурм Перекопа» и пр.) [24, с. 13,
14]. Кроме того, пионеров вовлекали в командные подвижные игры «на интернациональную тематику: "Письма в Германию", "Побег революционеров", "За литературой в СССР".» и пр. [24, с. 14].
Журнал «Вожатый» публиковал соответствующие методические разработки. Например, игра «бой за Ленинград» должна была, по мнению методиста, помочь пионерам ощутить всю опасность, которую представляло для Советской власти наступление войск Юденича на Петроград в октябре 1919 г., «осознать врагов рабочего класса, понять,
как труден путь борьбы за коммунизм» [25, с. 23]. Играющие делились на две «армии» (красных и белых), во главе которых стояли «командующие». Реконструируя события важного момента Гражданской войны, участники создавали «штабы» противоборствующих сторон, «отдел контрразведки» и «санитарную часть», пионеры назначались на роль Троцкого (Председателя Реввоенсовета РККА) и Юденича («белого генерала»), составлялся подробный план местности. При подготовке к игре пионерам рекомендовалась необходимая литература, готовились конспекты бесед. Подобные игры не только формировали антикапиталистическое сознание «юных ленинцев», но и способствовали их физическому развитию, установлению контактов с беспризорниками, деревенскими «неорганизованными» детьми, октябрятами пр.
Активно в воспитании пионеров использовались также летние лагеря. В отличие от загородного лагеря-дачи (известного из дореволюционной практики), лагеря - военного поселения (британских скаутов начала ХХ в.) и лагеря-санатория (организованного оздоровления детей, практиковавшегося в Западной Европе и Северной Америке), лагеря советских пионеров были коммунами. В них существовали «самообеспечение, высокий уровень самоорганизации и самообслуживания» детей, включая «непосредственное сооружение жилища (шалашей), оборудование пустующих съемных дач самодельной мебелью и поддержание в должном состоянии помещений, приготовление пищи, заготовку продуктов питания и другое» [26, с. 89].
Пионеры активно взаимодействовали с окружающей социальной средой, строя отношения с ней на основе равноправия, сотрудничества, эквивалентного обмена необходимыми продуктами и вещами [26, с. 90]. Кроме того, городские пионеры вели пропаганду «социалистического строительства» среди сельских жителей, помогали созданию пионеротрядов на селе, перенимали практические трудовые умения жителей близлежащих поселений. В пионерлагерях царили аскетический образ жизни, обстановка демократического обсуждения злободневных вопросов повседневности. Получалось, что пионеры решали в лагерях целый ряд задач: распространения коммунистической идеологии среди негородского населения, приобретения опыта общежития, самообслуживания, оздоровления. Тем самым «юные ленинцы» в деятельности по строительству «нового мира», реализовывая в социальных практиках его принципы (солидарность, равенство, свобода), совершенствовали себя как личности.
Среди основных направлений «пионерской работы» в 1920-е гг. можно выделить политическое, интернациональное, физическое и антирелигиозное воспитание. Так, пионеры участвовали в демонстрациях и митингах, сборе финансовых средств (на займы индустриализации, на помощь зарубежным пионерам и пр.). Из «юных ленинцев» (по опыту комсомола) создавали отряды «легкой кавалерии» - группы, которые выявляли недостатки, прежде всего, на производстве.
Пионерские отряды также стремились установить связь с зарубежными пионерами. К этому их призывала «Пионерская правда», регулярно публиковавшая статьи о револю -ционном движении за рубежом, положении детей пролетариев, деятельности пионеров капиталистических стран. Так, в самом первом номере газеты была помещена заметка «Дети Ирландии голодают», во втором номере - «У наших друзей», «Помни о борцах за
Коммуну» и т. д. [27, 1925, № 1, 2]. Уже во втором номере газеты за 1925 г. появилась рубрика «За красной границей», что указывает на то значение, которое придавалось организаторами воспитания присвоению пионерами такой ценности, как «пролетарский интернационализм». В некоторых случаях советские пионерские отряды сумели наладить весьма устойчивые контакты с пионерами из-за рубежа. К примеру, «юным ленинцам» из Иваново-Вознесенской губернии германские пионеры даже вручили красное знамя [28, с. 519].
Что касается физического воспитания пионеров, то внимание к нему обусловливалось целевой установкой: готовить из «юных ленинцев» будущих борцов с «мировым капиталом». Отсюда - применение в воспитании таких средств, как физическая культура и военно-спортивная работа: строевых упражнений, лыжных и велосипедных пробегов, стрельбы из лука и прочих видов соревнований, сопровождавшихся в некоторых случаях полит-физкульт-лотереями, полит-аттракционами [29].
Желая отвлечь пионеров от традиционных повседневных практик, комсомольские руководители привлекали их к участию в антирелигиозных шествиях и демонстрациях в дни религиозных праздников, в группах «юных безбожников». В таких группах в некоторых регионах страны оказалось немалое количество детей школьного возраста (в Уральской области в 1930 г. их было более 1 млн. чел.) [30, с. 133]. Впрочем, столь массовый охват пионеров заставляет нас усомниться в том, что членство в этих группах было результатом добровольного и сознательного выбора детей.
Резюмируем сказанное. В интересах выращивания «нового человека» в стране в начале 1920-х гг. была создана институализированная система воспитания, структурным элементом которой оказалась пионерия. Последняя явилась организацией, воспринявшей многие методы и средства своих предшественников (прежде всего, бойскаутов). Загородные летние лагеря, игры и спортивные соревнования активно применялись, получая специальное идеологическое обоснование (помощь беспризорным и деревенским детям, укрепление здоровья в интересах физической подготовки будущего бойца «мировой революции» и пр.). В процессе воспитания формировалась новая идентичность («пионер»), ассоциировавшаяся с участием в борьбе со «старым миром» (то есть с капитализмом, угнетающим народы зарубежных стран и сохраняющим пока что своих «агентов» - нэпманов и кулаков - в СССР). Важнейшим средством воспитания «нового человека» было привлечение члена пионерской организации к практике «социалистического строительства».
Список литературы
1. Богуславский М. В. Концептуальные основы консервативно-традиционной стратегии развития российского образования // Гуманитарные науки и образование. 2016. № 1 (25). С. 17-21.
2. Методологические и идеологические основы трактовки процесса развития отечественного образования и педагогики первой половины ХХ века / М. В. Богуславский, Т. Н. Богуславская, К. Ю. Милованов [и др.] // Образовательное пространство в информационную эпоху - 2019: сб. науч. тр. Междунар. науч.-практ. конф. / под ред.
С. В. Ивановой. 2019. М.: ФГБНУ «Институт стратегии развития образования РАО». С. 243-254.
3. Новиков С. Г. «.Переиначьте конструкцию рода человечьего!»: проект воспитания «нового человека» в условиях российской модернизации 1920-1930-х годов // Изв. Волгоградского гос. пед. ун-та. 2019. № 3 (136). С. 4-10.
4. Новиков С. Г. Воспитание в условиях форсированной модернизации общества первой трети ХХ в. // Новиков С. Г., Куликова С. В., Глебов А. А. Образование, воспитание и педагогика в России: от прошлого к будущему: моногр. Волгоград: Изд-во ВГСПУ «Перемена», 2018. С. 54-87.
5. Новиков С. Г. «Новый человек» как историко-педагогический феномен // Изв. Волгоградского гос. пед. ун-та. 2020. № 2 (145). С. 92-96.
6. Рылов В. Ю. Патриотические и военно-спортивные организации в общественно-политической жизни России начала ХХ века // Научные ведомости. Сер.: История. Политология. Экономика. Информатика. 2010. № 7 (78), Вып. 14. С. 150-158.
7. Коничек С. О. Сокольство. М.: Славянская дума, 1911. 29 с.
8. Константинов А. В. Скауты и юнисы И. Н. Жукова // Гуманитарный вектор. 2009. № 1. С. 21-25.
9. Сборник статей, инструкций и прочих материалов по работе Российского коммунистического союза молодежи / Рос. коммунист. союз молодежи. М.; Екатеринбург: изд. Екатеринбургского губернск. агент-ва «Центропечать», 1920. 112 с.
10. Крупская Н. К. РКСМ и бойскаутизм. М.: Красная новь, 1923. 54, [2] с.
11. Рубинштейн М. М. Война и идеал воспитания (к вопросу о национализме в педагогике) // Вестник воспитания. 1916. № 3. С. 32-72.
12. Ефимова Е. А. «Игра в героических пионеров новой культуры»: педагогическая утопия Иннокентия Жукова // Историко-педагогический журнал. 2018. № 1. С. 96-117.
13. Лопатина С. Пионерское движение // На путях к новой школе. 1925. № 1. С. 114-117.
14. Волков А. Как вести работу пионеротряда // Вожатый. 1924. № 2. С. 16-20.
15. Кайдалов В. О районных советах вожатых звеньев // Вожатый. 1924. № 2. С. 20-21.
16. Юный пионер: (Пособие для инструктора). М.: Новая Москва, 1924. 170 с.
17. Рожков А. Ю. Молодой человек в Советской России 1920-х годов: повседневная жизнь
в группах сверстников (школьники, студенты, крсноармейцы): автореф. дис____д-ра
ист. наук. Краснодар, 2003. 44 с.
18. Келли К. Товарищ Павлик. Взлет и падение советского мальчика-героя. М.: Новое литературное обозрение, 2009. 312 с.
19. Кравченко А. И. Вожатый в пионерских журналах 1920-1930-х годов: идеологический концепт и художественная интерпретация // Шаги/Steps. 2015. Т. 1, № 1. С. 46-73.
20. Майофис М. Л., Кикулин И. В. Советская система образования и производство социальных идентичностей в 1920-е - начале 1940-х годов // Шаги/Steps. 2015. Т. 1, № 1. С. 40-45.
21. Бухарин Н. И. Доклад о работе среди молодежи // Тринадцатый съезд РКП(б). Май 1924 года. Стенографический отчет. М.: Госполитиздат, 1963. С. 510-527.
22. Кильколых С., Лир В. Законы пионеров-ленинцев. Харьков: Изд-во «Юный ленинец», 1925. 52 c.
23. Памятка юного пионера / под ред. В. Зорина. М.: Изд-во «Новая Москва», 1923. 96 с.
24. Ефимова Е. А. Педагогические компоненты военных игр на местности: исторический обзор // Психолого-педагогическое наследие прошлого в современной социально-педагогической деятельности: материалы 15-х Междунар. Макаренковских студенческих пед. чтений. 28-31 марта 2019 г., Екатеринбург. Екатеринбург: РГППУ, 2019. С. 13-17.
25. Вятский. Как провести массовую игру «бой за Ленинград» // Вожатый. 1924. № 2. С. 23-27.
26. Куприянов Б. В. Загородный детский лагерь в исторической ретроспективе // Вестн. Московского гор. пед. ун-та. Сер.: Педагогика и психология. 2018. № 1 (43). С. 86-97.
27. Пионерская правда. 1925-1929 гг.
28. Листопадов Д. Ю. Политическая работа пионерских отрядов на территории Верхнего Поволжья во второй половине 1924-1925 гг. // Государство, общество и церковь в истории России ХХ века: материалы XIII Междунар. науч. конф.: в 2 ч. 12-13 марта 2014 г. Иваново: Ивановский гос. ун-т, 2014. Ч. 2. С. 516-521.
29. Ефимова Е. А. Тенденции в организации игровой, физкультурной, военной и туристической работы в пионерской организации в 1927-1931 гг. // «Между прошлым и будущим: теория и история педагогики XXI века»: материалы междунар. заоч. науч.-практ. конф., посв. памяти д-ра пед. наук, проф., чл.-кор. РАО Ф. А. Фрадкина. 18-25 декабря 2013 г. Владимир: Изд-во ВлГУ, 2014. С. 73-84.
30. Яшина М. А., Худобородов А. Л. У истоков пионерской организации на Урале (к истории советской системы воспитания в 1920-30-е гг.) // Вестн. Челябинского гос. пед. ун-та. 2015. № 7. С. 130-135.
References
1. Boguslavskiy M. V. Kontseptualnye osnovy konservativno - traditsionnoy strategii razvitiya rossiyskogo obrazovaniya. Gumanitarnye nauki i obrazovanie. 2016, No. 1 (25), pp. 17-21.
2. Boguslavskiy M. V., Boguslavskaya T. N., Milovanov K. Yu. et al. Metodologicheskie i ideologicheskie osnovy traktovki protsessa razvitiya otechestvennogo obrazovaniya i pedagogiki pervoy poloviny XX veka, In: Ivanova S. V. (ed.) Obrazovatelnoe prostranstvo v informatsionnuyu epokhu - 2019. Proceedings of International scientific-practical conference. 2019. Moscow: FGBNU „Institut strategii razvitiya obrazovaniya RAO". Pp. 243-254.
3. Novikov S. G. "...Pereinachte konstruktsiyu roda chelovechyego!": proekt vospitaniya "novogo cheloveka" v usloviyakh rossiyskoy modernizatsii 1920-1930-kh godov. Izv. Volgogradskogo gos. ped. un-ta. 2019, No. 3 (136), pp. 4-10.
4. Novikov S. G. Vospitanie v usloviyakh forsirovannoy modernizatsii obshchestva pervoy treti XX v. In: Novikov S. G., Kulikova S. V., Glebov A. A. Obrazovanie, vospitanie ipedagogika v Rossii: ot proshlogo k budushchemu: monogr. Volgograd: Izd-vo VGSPU „Peremena", 2018. Pp. 54-87.
5. Novikov S. G. „Novyy chelovek" kak istoriko-pedagogicheskiy fenomen. Izv. Volgogradskogo gos. ped. un-ta. 2020, No. 2 (145), pp. 92-96.
6. Rylov V. Yu. Patrioticheskie i voenno-sportivnye organizatsii v obshchestvenno-politicheskoy zhizni Rossii nachala XX veka. Nauchnye vedomosti. Ser.: Istoriya. Politologiya. Ekonomika. Informatika. 2010, No. 7 (78), Iss. 14, pp. 150-158.
7. Konichek S. O. Sokolstvo. Moscow: Slavyanskaya duma, 1911. 29 p.
8. Konstantinov A. V. Skauty i yunisy I. N. Zhukova. Gumanitarnyy vektor. 2009, No. 1, pp. 21-25.
9. Sbornik statey, instruktsiy i prochikh materialov po rabote Rossiyskogo kommunisticheskogo soyuza molodezhi. Moscow; Ekaterinburg: izd. Ekaterinburgskogo gubernsk. agent-va "Tsentropechat", 1920. 112 p.
10. Krupskaya N. K. RKSM i boyskautizm. Moscow: Krasnaya nov, 1923. 54, [2] p.
11. Rubinshteyn M. M. Voyna i ideal vospitaniya (k voprosu o natsionalizme v pedagogike). Vestnik vospitaniya. 1916, No. 3, pp. 32-72.
12. Efimova E. A. "Igra v geroicheskikh pionerov novoy kultury": pedagogicheskaya utopiya Innokentiya Zhukova. Istoriko-pedagogicheskiy zhurnal. 2018, No. 1, pp. 96-117.
13. Lopatina S. Pionerskoe dvizhenie. Na putyakh k novoy shkole. 1925, No. 1, pp. 114-117.
14. Volkov A. Kak vesti rabotu pionerotryada. Vozhatyy. 1924. No. 2, pp. 16-20.
15. Kaydalov V. O rayonnykh sovetakh vozhatykh zvenyev. Vozhatyy. 1924, No. 2, pp. 20-21.
16. Yunyy pioner: (Posobie dlya instruktora). Moscow: Novaya Moskva, 1924. 170 p.
17. Rozhkov A. Yu. Molodoy chelovek v Sovetskoy Rossii 1920-kh godov: povsednevnaya zhizn v gruppakh sverstnikov (shkolniki, studenty, krsnoarmeytsy). Extended abstract of ScD dissertation (History). Krasnodar, 2003. 44 p.
18. Kelli K. Tovarishch Pavlik. Vzlet i padenie sovetskogo malchika-geroya. Moscow: Novoe literaturnoe obozrenie, 2009. 312 p.
19. Kravchenko A. I. Vozhatyy v pionerskikh zhurnalakh 1920-1930-kh godov: ideologicheskiy kontsept i khudozhestvennaya interpretatsiya. Shagi/Steps. 2015, Vol. 1, No. 1, pp. 46-73.
20. Mayofis M. L., Kikulin I. V. Sovetskaya sistema obrazovaniya i proizvodstvo sotsialnykh identichnostey v 1920-e - nachale 1940-kh godov. Shagi/Steps. 2015, Vol. 1, No. 1, pp. 40-45.
21. Bukharin N. I. Doklad o rabote sredi molodezhi. In: Trinadtsatyy syezd RKP(b). May 1924 goda. Stenograficheskiy otchet. Moscow: Gospolitizdat, 1963. Pp. 510-527.
22. Kilkolykh S., Lir V. Zakony pionerov-lenintsev. Kharkov: Izd-vo "Yunyy leninets", 1925. 52 p.
23. Zorin V. (ed.) Pamyatka yunogo pionera. Moscow: Izd-vo "Novaya Moskva", 1923. 96 p.
24. Efimova E. A. Pedagogicheskie komponentyvoennykh igr na mestnosti: istoricheskiy obzor. In: Psikhologo-pedagogicheskoe nasledie proshlogo v sovremennoy sotsialno-pedagogicheskoy deyatelnosti. Proceedings of the 15th International Makarenko student pedagogical readings. 28-31 Mar. 2019, Ekaterinburg. Ekaterinburg: RGPPU, 2019. Pp. 13-17.
25. Vyatskiy. Kak provesti massovuyu igru "boy za Leningrad". Vozhatyy. 1924, No. 2, pp. 23-27.
26. Kupriyanov B. V. Zagorodnyy detskiy lager v istoricheskoy retrospective. Vestn. Moskovskogo gor. ped. un-ta. Ser.: Pedagogika i psikhologiya. 2018, No. 1 (43), pp. 86-97.
27. Pionerskaya pravda. 1925-1929.
28. Listopadov D. Yu. Politicheskaya rabota pionerskikh otryadov na territorii Verkhnego Povolzhya vo vtoroy polovine 1924-1925 gg. In: Gosudarstvo, obshchestvo i tserkov v istorii Rossii XX veka. Proceedings of the XIII International scientific conference. In 2 vols. 12-13 Mar. 2014. Ivanovo: Ivanovskiy gos. un-t, 2014. Vol. 2, pp. 516-521.
29. Efimova E. A. Tendentsii v organizatsii igrovoy, fizkulturnoy, voennoy i turisticheskoy raboty v pionerskoy organizatsii v 1927-1931 gg. In: "Mezhdu proshlym i budushchim: teoriya i istoriya pedagogiki XXI veka". Proceedings of International correspondence scientific-practical conference dedicated to the memory of Professor F. A. Fradkin. 18-25 Dec. 2013. Vladimir: Izd-vo VlGU, 2014. Pp. 73-84.
30. Yashina M. A., Khudoborodov A. L. U istokov pionerskoy organizatsii na Urale (k istorii sovetskoy sistemy vospitaniya v 1920-30-e gg.). Vestn. Chelyabinskogogos. ped. un-ta. 2015, No. 7, pp. 130-135.
Интернет-журнал «Проблемы современного образования» 2021, № 3
Статья поступила в редакцию 07.12.2020 The article was received on 07.12.2020
