CC BY
37
ВЕСТИ ИЗ АРХИВА
НОВЫЕ ДОКУМЕНТЫ О ПОЛИТИЧЕСКОЙ ССЫЛКЕ АКАДЕМИКА М.К. ЛЮБАВСКОГО В УФУ Ергин Ю.В.
По указанию Политбюро ЦК ВКП(б) в 1929 -
1931 годах Объединенным государственным
политическим управлением (ОГПУ) был
сфабрикован политический процесс, жертвами которого стала большая группа известных ученых, в числе которых оказались четыре академика (С.Ф. Платонов, Е.В. Тарле, Н.П. Лихачев, М.К. Любавский) и пять членов-корреспондентов АН СССР. Арестованным было предъявлено обвинение в создании контрреволюционного «Всенародного союза борьбы за возрождение свободной России», ставившего своей целью свержение Советской власти и восстановление монархии [1].
Постановлением Коллегии ОГПУ от 8 августа 1931 года М. К. Любавского как якобы принадлежавшего к «руководящему ядру» этой организации выслали в Уфу сроком на 5 лет с зачетом предварительного заключения (с 9 августа 1930 года) [2]. В Уфе Любавский проживал в доме №55 по нынешней улице Зенцова в левой половине одноэтажного деревянного дома, другую часть которого занимала семья врача-хирурга М.Н. Столова (Михаил Николаевич, Ольга Ивановна и их дочь Марина). В настоящее время та половина дома, где жил Любавский, полностью уничтожена. Дом сильно обезображен, незавидная участь в скором времени, по-видимому, ожидает и оставшуюся часть строения.
Находясь в ссылке, М. К. Любавский получил разрешение работать в созданном весной 1930 года Башкирском комплексном научно-
исследовательском институте (БКНИИ)1-1, в штат которого он был зачислен с 15 сентября 1931 года.
В самом начале 1932 года из БКНИИ выделился небольшой самостоятельный Башкирский НИИ национальной культуры3), правопреемником которого в настоящие время является Институт истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН. Дать всестороннюю характеристику научной деятельности М. К. Любавского в стенах этого института невозможно [5], его фамилия всего лишь несколько раз упоминается в тематических планах работ БНИИ нацкультуры. Однако, изучение приказов по институту о перемещении Любавского «по служебной лестнице» [6,7] привело к
следующему: приказом от 31 декабря 1934 года Любавский без каких-либо объяснений был уволен с работы по статье 47 КЗОТ РСФСР. Через 3 месяца (27 марта 1935 года) он, во изменение предыдущего приказа был освобожден от штатной должности научного сотрудника БНИИ нацкультуры совсем с другой формулировкой.
Разгадка того, что явилось причиной появления указанных двух приказов об увольнении Любавского из института в наиболее тяжелые в
М.К. Любавский с семьей Столовых в Уфе. Справа налево: М.Н. Столов, М.К. Любавский, дочь Столовых Марина, О.И. Столова, домработница Столовых Катя. Фото 1935 или 1936 годов.
моральном и материальном планах последние месяцы его жизни содержится, по-видимому, в документах хранящегося в ЦГАОО РБ персонального дела Г.С. Амантаева, возглавлявшего в 1933 - 1936 годах (с перерывами) БНИИ нацкультуры [8].
Сделанные нами в хронологическом порядке выписки из приказов БКНИИ и БНИИ нацкультуры, касающиеся Любавского, выглядят следующим образом:
1. Приказ №85 по БКНИИ от 15 сентября 1931
года.
...§2. Зачисляется тов. Любавский Матвей Кузьмич штатным сотрудником [выделено нами, Ю.Е.] 1 разряда по Соц. Культ. Отделу (со ставкой 200 руб. вмесяц) с 15 сентября 1931 года.
2. Приказ №149 БКНИИ от 15 марта 1932
года.
§1. Научный сотрудник проф. Любавский переводится в Научно-исследовательский институт национальной культуры с 16 марта с. г.
3. Приказ №5 по БКНИИ Нацкультуры от 20 марта 1932 года.
§1.Числящегося научным сотрудником соц.-культурного сектора БНИИ историка Любавского перевести временно [выделено нами, Ю.Е.] научным сотрудником Башкирского научноисследовательского института национальной культуры с окладом 225 руб. в месяц с 15 марта 1932года.
4. Приказ №33 по БНИИ Нацкультуры от 22 августа 1932 года.
§1. Научного сотрудника сектора истории М. К. Любавского считать прибывшим из очередного отпуска и приступившим к исполнению своих обязанностей с 22 августа.
§2. Научному сотруднику сектора истории М.К. Любавскому с 22 августа с. г. установить зарплату в 300 руб. в месяц.
§3. Научному сотруднику Любавскому
предлагается с 1 сентября приступить к разработке темы «Землевладение и
землепользование у башкир в XIX веке в связи с историей аграрных отношений в Башкирии».
5. Приказ №37 по БНИИ Нацкультуры от 31 декабря 1934 года.
§1. С 1 января 1935 года освободить с работы профессора Любавского М.К. - научного
сотрудника по истории, согласно ст. 47. Кодекса законов о труде РСФСР.
6. Приказ по БНИИ Нацкультуры от 27 марта 1935 года.
§1. Профессора Любавского освободить по штатной должности [выделено нами, Ю.Е.] и использовать на договорной работе по тематическому плану института.
Два документа, находящиеся в персональном деле Амантаева, непосредственно связаны с работой Любавского в стенах БНИИ нацкультуры. Первый из них - это благодарственное письмо Любавскому от имени месткома и дирекции института, датированное 9 ноября 1933 года, в котором он «за выполнение и перевыполнение индивидуального научно-исследовательского
тематического плана, за образцовую
дисциплинированность, за усердную работу в архиве по выявлению до ныне неопубликованных архивных материалов по истории Башкирии и систематизацию их» награждался в день 10-ой годовщины Октябрьской Революции денежной премией в размере 600 руб. [9]. Второй документ -представляет собой заявление Любавского директору БНИИ нацкультуры от 17 августа 1935 года [10] с просьбой отменить, как противоречащий здравому смыслу и действующему Закону о труде РСФСР, приказ от 31 декабря 1934 года об его увольнении из института. В оригинале этот документ выглядит следующим образом:
Директору Башкирского научноисследовательского Института Национальной культуры тов. Амантаеву профессора Матвея Кузьмича Любавского
ЗАЯВЛЕНИЕ.
Приказом Вашим от 31-го минувшего декабря я снят с работы по должности научного сотрудника по истории в заведываемом Вами Институте. Это распоряжение, сделанное на основании ст. 47-й кодекса о труде РСФСР, явилось для меня совершенно неожиданным. Как Вы знаете, я ревностно и добросовестно более трех лет работал для Института, и моя работа доселе не вызывала никаких сомнений в ее целесообразности и полезности и вошла в план работ Института Национальной Культуры на текущей 1935 год. Остается, следовательно, политическая сторона дела - общее распоряжение о снятии с работ административно-ссыльных. Но в Управлении Государственной безопасности, куда я обращался за разъяснением по этому поводу, мне было категорически заявлено, что снятие меня с работы - неправильно, ибо общее распоряжение касается только лиц, ведущих преподавание, а также лиц, так или иначе причастных к Троц[кистс]ко-Зиновьевской оппозиции, что Управление Государственной безопасности с
политической стороны не имеет ничего против продолжения моей научно-исследовательской работы в Институте Национальной Культуры и готово подтвердить это официально на запрос Института.
Вследствие этого прошу отменить приказ от 31-го декабря и снова зачислить меня таким образом в состав научных сотрудников Ин-та, дав мне вместе с этим возможность оформить окончательно сделанные уже работы и докончить начатые, которые, - смею думать, - будут не бесполезны для построения научной дореволюционной истории Башкирии.
Так как, по дошедшим до меня сведениям, на одном партийном открытом собрании была брошена тень на полезность моей научной работы, - я готов во всякую минуту предъявить для проверки результаты этой работы и дать по ним исчерпывающие объяснения Вам или целой комиссии, буде сочтете это нужным.
17/1 - 35 г. Проф. Матвей Любавский
ЦГАОО РБ. Ф. 207. Оп. 19, дело 23, л. 166. Публикуется впервые Машинопись, подпись М.К. Любавского - автограф.
По нашему мнению появление приказа по БНИИ нацкультуры от 31 декабря 1934 года об увольнении Любавского из института по ст. 47 Кодекса законов о труде РСФСР было «уфимским отголоском» на начало массовых репрессий в стране после убийства С.М. Кирова в Ленинграде 1 декабря 1934 года.
Известно, что на следующий день после этого убийства в северной столице начались аресты, а 14 декабря в протоколах очередных допросов появились фамилии Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева, которые уже через двое суток были
арестованы. 18 декабря 1934 года в передовой статье «Ленинградской правды» Зиновьев и Каменев впервые были публично названы «фашистским отродьем». Эта статья сыграла роль детонатора во всех органах массовой информации. На митингах, партийных собраниях стали звучать требования «очистить Ленинград от троцкистско-зиновьевского охвостья». Обстановка стремительно накалялась, состояние политической истерии, первоначально начавшейся в Ленинграде и Москве, быстро охватило всю страну.
Следствие сфабриковало два дела, условно разделив их участников на так называемые «Московский центр» и «Ленинградскую контрреволюционную зиновьевскую группу Сафарова, Залуцкого и других». По первому делу проходило 19 человек (среди них Каменев и Зиновьев, причем Зиновьев считался главным руководителем организации), а по второму делу -77 человек. На судебном процессе по делу «Московского центра», начавшемуся уже З января 1935 года и продолжавшемуся всего 12 дней, все обвиняемые были приговорены к различным срокам заключения (Зиновьев - на 10 лет).
Находившийся в Уфе, Любавский, вероятно, внимательно следил за всем ходом этого процесса. По-видимому, неслучаен тот факт, что именно на следующий день после вынесения приговора руководителям «Московского центра» (1б января 193З года) в администрацию БНИИ нацкультуры поступило заявление, в котором Любавский в категорической форме настаивал об отмене приказа от 31 декабря 1931 года о его увольнении как противоречащего всем случаям возможности расторжения трудового договора со штатными сотрудниками со стороны нанимателя,
предусмотренным статьей 47 КЗОТ (в редакции 1922 года). Он называет свое увольнение с работы политической расправой, справедливо указывая (после консультации по этому поводу в областном отделе ОГПУ), что на него появившееся после убийства С.М. Кирова распоряжение о снятии с работы административно-ссыльных никак не распространяется. Главный же аргумент Любавского о важности восстановления в должности научного сотрудника БНИИ нацкультуры состоял в том, что он считал своей обязанностью и долгом довести до конца работы, «которые, - смею думать, - будут не бесполезны для построения научной дореволюционной истории Башкирии».
На заявлении Любавского о восстановлении его на работе директор БНИИ нацкультуры наложил резолюцию: «Секретарю: Приказ
остается в селе. После окончательного оформления тематического плана института на 1935 год проф. Любавского можно использовать [далее зачеркнуто, непонятно, Ю.Е.] на договорной работе без зачисления в штат. 17. I. 1935. Амантаев»
А теперь обратим внимание на два важных обстоятельства, связанные с содержанием приведенных выше выписок из приказов БКНИИ и БНИИ Нацкультуры. Приказом от 13 сентября 1931 года Любавский был зачислен в БКНИИ штатным сотрудником. Приказом по БКНИИ от 1З марта 1932 года о выделениии из состава института самостоятельного БНИИ нацкультуры Любавский перешел в новый институт на ту же штатную
должность. Поэтому приказ по БНИИ нацкультуры от 15 марта 1932 года (изданный «задним числом», когда институт еще не существовал), никакой юридической силы не имел.
Не имел юридической силы и приказ по БНИИ нацкультуры от 31 декабря 1934 года об увольнении Любавского из института по ст. 47 Кодекса законов о труде РСФСР. Эта статья КЗОТ РСФСР, введенного постановлением ВЦИК в ноябре 1922 года [11], предусматривала увольнение штатного сотрудника по инициативе администрации («нанимателя») только в случаях полной или частичной ликвидации учреждения, обнаружения непригодности служащего («нанявшегося») к работе, совершения им прогулов без уважительных причин, совершения уголовно -наказуемого действия, непосредственно связанного с работой служащего и установленного вступившим в силу приговором суда, а так же в случае непосещения служащим работы вследствие временной утраты им трудоспособности (по истечении 2 месяцев со дня утраты таковой).
Любавский был штатным, а не временным работником БНИИ нацкультуры, его работа в стенах института была отмечена только с положительной стороны. Безусловно, он был уволен именно по политическим мотивам из-за соображений «перестраховки». В этой связи, на наш взгляд, принципиально важно, что Любавскому все же удалось настоять на том, что в изданном через 3 месяца приказе об его увольнении, (к сожалению, также юридически незаконном), стала фигурировать формулировка -«освободить от штатной должности».
Истинная политическая подоплека увольнения Любавского из стен БНИИ нацкультуры становится ясной после ознакомления с решениями Бюро Уфимского горкома ВКП (б) от 9 ноября 1935 года и Бюро Областного комитета ВКП (б) от 23 апреля и 28 августа 1936 года по делу Амантаева, допустившего «притупление классовой
бдительности, выразившееся в приеме на работу в качестве научных сотрудников института чуждых элементов - политических ссыльных (Пригожин, Соколов, Салтыков, Любавский и др.». [12] Их увольнение из стен БНИИ нацкультуры не спасло и самого Г.С. Амантаева: в сентябре 1937 года он был арестован, а через полгода расстрелян.
В указанном выше персональном деле Амантаева находится еще один документ, непосредственно связанный с пребыванием М.К. Любавского в политической ссылке в Уфе. Это «Личный листок по учету кадров» с «Главнейшими научными трудами М.К. Любавского», неизвестно с какими обстоятельствами собственноручно заполненный им 4 апреля 1934 года. Воспроизведем из него лишь ту часть информации,
которая содержится в пункте 19 «Личного листка ...» и относится к прохождению М.К. Любавским службы в Московском университете и во время его пребывания в Уфе:
Москва, Московский университет:
- состоял для приготовления к
профессорскому званию (осн.), I. V. 1882— I. I. 1886 (3 года 8мес.)...
- приват-доцент по кафедре русской истории (совм.), 15. VII. 1884- 22. XII. 1901 (6лет 6мес.).
- профессор по кафедре русской истории (осн.), 22. XII. 1901 -1. VII. 1930 (29 лет 6 мес.);
- помощник ректора и профессор
Московского университета (совм.), 19. IX. 1904 - 2. IX. 1905 (1 год).
- секретарь историко-филологического
факультета Московского университета (совм.),
11. XI. 1906 - 13. XII. 1908 (2 года);
- декан историко-филологического
факультета Московского университета (совм.), 18. XII. 1908 - 30. IV. 1911 (2 года 4 мес.);
- ректор Московского университета (совм.), 30. IV. 1911 - 30. IV. 1917 (6лет).
Уфа, Башкирский научно-исследовательский институт:
- научный сотрудник (осн.), 15. IX. 1931 - 1. I.
1932 (3,5 года);
Уфа, Башкирский н/и институт национальной культуры:
- научный сотрудник (осн.), 1. I. 1932 - по настоящее время.
В Уфе М.К. Любавский написал 3 монографии: «Очерки башкирских восстаний в XVII и XVIII веках», «Очерки по истории
башкирского землевладения и землепользования в XVII, XVIII и XIX веках», «Вотчинники-башкиры и их припущенники в XVII-XVIII веках», а также составил 2 сборника материалов по истории Башкирии XVII и XVIII веков, оставшиеся неопубликованными [13]. Кроме этого в Уфе М.К. Любавский завершил и свой выдающийся «Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века», большая часть которого была напечатана на оборотных сторонах грузовых накладных местной конторы «Башгужтранс». Ученый слабо надеялся увидеть свой труд изданным в СССР. Он разыскал переводчицу и появился вариант рукописи «Обзора русской колонизации.» на английском языке [14]. «Может быть со временем, - грустно размышлял в письме к близким опальный ученый, - научнолитературные сношения с заграницей не будут ставиться в вину автору и переводчику, и труд мой будет напечатан когда-нибудь, хотя бы после моей смерти...».
Судьба английского перевода «Обзора истории русской колонизации...» неизвестна, а русский оригинал, к счастью, сохранился. В апреле 1935 года рукопись была отправлена в Москву директору Института истории АН СССР М.Н. Лукину4). После ареста последнего в 1938 году рукопись оказалась в завале ненужных бумаг и только чудом не пропала. 16 октября 1941 года, когда в Москве началась паника по поводу возможного захвата города немцами, «Обзор
истории русской колонизации . » буквально в последний момент был еще раз спасен.
Это фундаментальная монография по истории заселения и освоения русским, украинским и белорусским народами обширных пространств Евразии вышла, наконец, в свет в 1996 году в издательстве Московского университета [15]. Имеет смысл, на наш взгляд, познакомить интересующегося читателя с подробным содержанием той главы этой книги, в которой изложена история башкир, начиная с первых веков нашей эры и вплоть до конца XIX века:
XX. Занятие и заселение русскими людьми Башкирии
Башкирское племя в южном Приуралье. -Естественные богатства Башкирии и первоначальный быт ее обитателей. - Башкирия под властью болгарских ханов и затем под татарским владычеством. - Установление в
Башкирии московского владычества. Построение г. Уфы и первые русские насельники в крае; села и деревни военно-служилых людей, дворцовые и монастырские села, деревни и починки. -
Восстание башкир в царствование Алексея Михайловича и Федора Алексеевича против московского господства и его причины; новые укрепленные города в Башкирии. - Сильный прилив беглых русских крестьян в Башкирию в конце XVII и начале XVIII в. и борьба с этим русского правительства. - Башкирские мятежи в
царствование Анны Ивановны. - Постройка новых городков и проведение Новой Закамской линии. -Построение Оренбурга и проведение Оренбургской укрепленной линии для изоляции башкир от киргизов. Проведение Самарской укрепленной линии. - Постройка новых укрепленных городков внутри Башкирии. - Продолжение этой
деятельности при Елизавете: увеличение числа укрепленных городков на Оренбургской и Самарской линиях; проведение Верхнеяицкой и Уйской линий. Состав населения на линиях. Организация Оренбургского казачьего войска. Новые селения на Новой Московской дороге. Заселение Исетской провинции; новые слободы государственных и монастырских крестьян. Общее число русских селений и их обитателей в Уфимской провинции в половине XVIII в. -
Заводская колонизация Башкирии. - Тяга в
Башкирию государственных крестьян из соседних с Башкирией губерний с конца XVIII в. - Распродажа башкирских земель частным владельцам и заселение их русскими крестьянами. - Закон о продаже башкирских земель крестьянским обществам и товариществам и усиленный прилив в Башкирию русских крестьян с начала 80-х годов XIX в.
5 ноября 1936 года Управление НКВД по Башкирской АССР выдало М.К. Любавскому справку об освобождении его из политической
ссылки. Однако, ученому было запрещено проживать в Москве и ближайших ее окрестностях, а также Ленинграде и столицах союзных республик. Уволенный с работы, оставшись без средств к существованию (в пенсии ему было отказано), М. К. Любавский сильно подорвал свое здоровье и 22 ноября 193б года в 4 часа утра в возрасте 7б лет скончался. Его похоронили в Уфе на Сергиевском кладбище.
В августе 19б7 года М.К. Любавский был реабилитирован, а уже в сентябре того же года Президиум Академии наук СССР восстановил его в списках действительных членов АН СССР.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. БКНИИ был организован при Башсовнаркоме 27 марта 1930 года для исследований практического характера в области промышленности, сельского хозяйства, здравоохранения и культурной жизни [3].
2. О.И. Столова работала в БКНИИ счетоводом-секретарем.
3. Постановлением секретариата Башкирского Обкома ВКП (б) от 3 ноября 1931 года БКНИИ был
реорганизован. На базе его отделов была организована целая сеть отдельных научноисследовательских институтов: промышленности, социалистической реконструкции сельского
хозяйства, национальной культуры, педологии и марксистской педагогики [4].
4. Лукин Н.М. (1885-1940), советский историк, академик АН СССР (1929). В 1932-36 директор Института истории Коммунистической Академии, в 1936-1938 годах директор Института истории АН СССР, в 1933-38 годах ответственный редактор журнала «Историк-марксист». Необоснованно репрессирован (1938), реабилитирован (1956).
ЛИТЕРАТУРА
1. Академическое дело 1929 - 1931 годов (часть 1). Спб.: изд. Библ. РАН. 1993.
2. Академик М.К. Любавский и Московский университет. /Ред. Дегтярев А.Я., Сидоров А.В. - М.:
Парад. 2005.
3. ЦГИА РБ. Ф. Р - 933. Оп. 9, дело 47, л.л. 693 - 694.
4. ЦГАОО РБ. Ф. 122. Оп. 10, дело 17, л. 34.
5. Ергин Ю.В. История башкирского народа в рукописях академика М.К. Любавского. /Вестник
Башкирского университета. 2005. №3. С. 133 - 139.
6. Научный архив УНЦ РАН . Ф. 3. Оп.1, дело 1, л.л. 3об., 4, 6об., 14об.
7. Там же, дело 12, л.л. 16., 23.
8. ЦГАОО РБ. Ф. 207. Оп. 19, дело 23, л.л. 1 - 179.
9. Там же, л. 22.
10. Там же, л. 166.
11. СУ РСФСР. 1922. №70, Ст. 908. Цитировано по «Систематическому собранию законов РСФСР, указов Президиума Верховного Совета РСФСР, решений правительства РСФСР». Т. XI. - М.: Юрид. лит. 1969. С. 14 - 16.
12. ЦГАОО РБ. Ф. 122. Оп. 36, дело 110. л.л. 1 - 6.
13. Тольц В.С. Материалы М.К. Любавского по истории Башкирии. В кн.: Из истории феодализма и капитализма в Башкирии (АН СССР. Башк. филиал, ин-т истории, языка и литературы). - Уфа: Китап. 1971, С. 221 - 230.
14. Иванов Ю.Ф. М.К. Любавский - выдающийся ученый и педагог./ Вопросы истории. 2001, № 10, С. 150-161.
15. Любавский М.К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века./ Отв.ред. А.Я. Дегтярев - М.: Изд-во Моск. ун-та. 1996. - 688 с.
Поступила в редакцию 0З.12.200З г.
