CC BY
34
УДК 930+94(470)
МАТЕРИАЛЫ АКАДЕМИКА М.К. ЛЮБАВСКОГО ПО ИСТОРИИ БАШКОРТОСТАНА
ACADEMICIAN M. LYUBAVSKY'S STUDIES ON THE HISTORY OF BASHKIRIA
© В.Н. Фешкин,
кандидат исторических наук, старший преподаватель Башкирского государственного университета
эл. почта: [email protected]
Рассматривается неопубликованный материал академика М.К. Любавского ректора Московского университета до 1917 г. Ученый, известный большинству историков как специалист по изучению Литовского государства, истории западных славян и исторической географии России, является еще и автором ряда работ по истории дореволюционной Башкирии.
Ключевые слова: М.К. Любавский, Башкирия, феодализм, землевладение, колонизация, неопубликованные научные труды
© V.N. Feshkin Consideration is given to the unpublished research works by Aca-
demician M. Lyubavsky, Rector of Moscow University until 1917. The scholar, who is known primarily as a specialist in the history of Lithuania, the history of West Slavs and historical geography of Russia, was also the author of some scientific papers on the history of Bashkortostan before the revolution.
Key words: Matvey Lyubavsky, Bashkiria, feudalism, land-ownership, colonization, unpublished scientific papers
В постсоветское время российская историческая наука претерпела изменения. Прежде всего, это коснулось смены идеологической парадигмы, которая оказывала влияние на методологический аппарат советского историка, определяла его мировоззрение и исторический подход. В настоящее время для большинства исследователей марксистский или формационный подход в лучшем случае отошел на второй план, для некоторых же он является объектом ожесточенной критики или даже отвергается.
Подобное явление не раз наблюдалось на переломных для Российского государства этапах развития. Смена политического строя в октябре 1917 г. и приход марксистско-ленинской идеологии оказались для русских историков тяжелым испытанием. Так, М. По-
кровский, «обличая» дореволюционную историографию, говорил, что историю писали не профессора, а военные генералы; царские историки занимались «историей канцелярий», одновременно являлись русскими националистами [1, с. 19].
Тем не менее, в середине 30-х годов ХХ в. историческая наука в России постепенно входит в созидательное русло, а ее деятели создают сильную советскую школу. Можно долго рассуждать о ее достоинствах и недостатках, однако нельзя забывать, что в основании советской исторической науки стоит ряд ученых и исследователей, которые, несмотря на трудности, сумели вывести ее на международный уровень благодаря фундаментальным основам дореволюционной русской исторической школы.
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ/
/ 2013, том 18, № 2IIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIIII.................
В результате проведенных советской властью широкомасштабных чисток в научной среде многие ученые были вытеснены из столичных вузов. Некоторые из них после ареста были высланы в регионы государства, где на тот момент открывались научные и учебные учреждения. Таким образом, создавались предпосылки зарождения академической науки на периферии.
С целью взять под государственный контроль Академию наук СССР и удалить наиболее нежелательных ее членов в 1929 г. было начато «Академическое дело». В итоге в 1931 г. было арестовано более 100 ученых, большинство которых были представители гуманитарных наук [2; 3].
С.Ф. Платонов, Е.В. Тарле, Н.П. Лихачев, М.К. Любавский, С.В. Рождественский, А.И. Андреев, Д.Н. Егоров, П.П. Аникеев, Ю.В. Готье, С.В. Бахрушин, В.И. Пичета, С.А. Лобанов, М.О. Клэр были осуждены к высылке в отдаленные места СССР сроком на пять лет [2].
Так, ректор Московского университета (1911—1917), крупнейший специалист по истории западных славян, Великого княжества Литовского и исторической географии России Матвей Кузьмич Любавский по приговору коллегии ОГПУ 8 августа 1931 г. был сослан в Уфу. Однако он не завершил свою научную деятельность. С 15 сентября того года академик становится «штатным научным сотрудником 1 разряда по социально-культурному отделу» Башкирского комплексного научно-исследовательского института», с преобразованием которого в Башкирский научно-исследовательский институт национальной культуры (БашНИИ НК) 15 марта 1932 г. был переведен с формулировкой «временно научным сотрудником» этого института [4, с. 71].
Для разработки вопросов в гуманитарной сфере были созданы и такие сектора, как истории, языка и литературы, периодической печати и библиографии, искусствознания и национальных меньшинств.
Одной из основных задач как Баш-НИИ НК, так и в целом всей сети научно-исследовательских центров в БАССР было привлечение в научную деятельность представителей коренной национальности. К октябрю 1932 г. в БашНИИ НК числилось 8 штатных научных сотрудников (из них 4 — башкиры, 2 — татары и 2 — русские), а вместе с техническим и внештатным персоналом 14; из них 5 человек с высшим образованием, 3 — со средним [5].
М.К. Любавский погружается в исследовательскую работу. В 1932—1933 гг. им было выписано и систематизировано большое количество источников из фондов оренбургского военного губернатора (с 1851 г. — генерал-губернатора), «Материалы к истории г. Уфы» собранные вице-губернатором, а с 1874 г. уфимским городским головой Д.С. Волковым, и копии недошедших до нас актов XVII в., собранные археологом-краеведом М.И. Касьяновым [6, с. 221—223].
Письменные источники по истории Башкирии, которые использовал М.К. Лю-бавский в своих работах, относятся к законодательным, актовым, делопроизводственным документам, а также личного происхождения, что придает его трудам большую историческую ценность.
За время пребывания в Уфе (1931—1936) он создал четыре монографии, посвященные колонизационным процессам в Башкирии, и подготовил сборники материалов по дореволюционной истории края [7; 8].
Тематика работ М.К. Любавского довольно широка: он занимается проблемами землепользования и землевладения башкир, пытается проникнуть в суть отношений между башкирами и их припущенниками, затрагивает национальный состав и его изменения на территории Башкирии, выявляет этапы колонизационных процессов, назвал причины и предпосылки башкирских восстаний в XVII и XVIII вв., исследовал взаимоотношения башкирских феодалов с Российским государством. Учитывая специфику своих предыдущих
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ/
/ 2013, том 18, № 2 111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111Н
работ, историк провел широкий источниковедческий анализ документов, опираясь на общенаучные и исторические методы. Например, М.К. Любавский, используя ревизские сказки 5, 6 и 7-й ревизий 1795, 1811 и 1816 гг., приходит к выводу, что колонизация Башкирии Российским государством имела несколько этапов: военно-феодальный (дворянский), заводской и смешанный [8].
Исследовав значительное количество челобитных, просьб и писем башкирских вотчинников, сопоставляя их с государственной перепиской крупных государственных деятелей в этом регионе, анализируя разного рода донесения и рапорты, М.К. Любавский при определении причинно-следственных связей башкирских восстаний отдавал приоритет такой причине, как нарушение вотчинного права Российским государством. Не менее важным фактором он считал изменение национального состава на территории Башкирии, а это, в свою очередь, привело к изменению культурной среды, что также вызвало незамедлительную реакцию коренного населения.
Автор использовал в исследованиях и другие научные дисциплины по аналогии своим ранее созданным трудам: сравнительно-языковой анализ, географию, генеалогию, тем самым повышая ценность своих трудов.
Несмотря на то, что уфимские работы М.К. Любавского были написаны в первой половине 30-х годов XX в., его нельзя считать советским историком, поскольку в их содержании отсутствует идеологическая составляющая того периода. Им характерно стремление к объективному изложению истории, использование в качестве доказательной базы соответствующих источников, которые часто цитируются полностью, что придает его доводам достоверность и научность. Однако это не значит, что академик за неимением источника уходил от своего видения проблемы. Так, при попытке воссоздать социально-политическую структуру башкирского общества до
завоевания его монголо-татарами М.К. Любавский пользуется сравнительно-историческим методом. В результате при помощи аналогии он приходит к выводу, что на территории древней Башкирии могло быть несколько ханств.
«Разраставшиеся роды, — писал он, — расширяя районы своей хозяйственной деятельности, с течением времени отделяли от себя новые роды, которые, однако, по соображениям безопасности, держались вокруг старейшего, коренного рода, под властью его старшины, или бея. Наиболее сильные беи подчиняли себе другие подобные же организации и становились уже ханами, которым подчинялись другие беи. Таких ханств, по всем данным, образовалось несколько в Башкирии.
При утверждении Московского владычества в Башкирии этих ханов уже не было: власть их, по-видимому, была упразднена с подчинением башкир татарским ханам.
...О содержании и объеме власти древних ханов и беев мы не имеем никаких определенных данных. По аналогии с патриархальными властями других народов можно заключить, что старшинам и беям принадлежала судебная и военная власть. Они были естественными прирожденными судьями, разбиравшими всяческие недоразумения и столкновения среди родичей и между родственными родами, был и их вождями в борьбе с внешними врагами» [9].
Историк считает, что народный фольклор может использоваться как вспомогательный источник в выявлении социальных структур башкирского народа: «Но память об этих ханах сохранилась и в народных сказаниях и песнях, и в родословных некоторых башкирских фамилий, выводивших свой род от этих ханов...» [9]*. Исследования по стилю практически не отличаются от его основных дореволюционных фундаментальных работ.
Создать максимально полную картину жизни М.К. Любавского в Уфе нам помогает ряд источников личного происхождения. Сюда можно отнести переписку учено-
* Автор здесь ссылается на труд С.Г. Мрясова, в котором имеются сгруппированные данные о башкирских биях.
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ/
/ 2013, том 18, № 2111111111111111111111111111111111111111111111111111ПНННППННШ
го со своими учениками С.Б. Веселовским и А.И. Яковлевым [10; 11], а также ценное свидетельство П.А. Егорова, видевшего и общавшегося с М.К. Любавским будучи подростком. Академик снимал комнату в доме
врача-хирурга Столова, где его ласково назы-
_ <_> *
вали «дедушкой»
Отец П.А. Егорова Александр Дмит риевич тоже являлся врачом-оториноларингологом и часто приходил к Столовым, таким образом, М.К. Любавский был вовлечен в общение с местной интеллигенцией.
«...Я помню его в нашем доме, — писал П.А. Егоров, — Он всегда был в центре внимания, вел оживленные разговоры. Запомнился рассказ Матвея Кузьмича о его аудиенции у Николая II. По существовавшему тогда церемониалу вновь избранный ректор университета (только Московского) должен был быть представлен царю. Матвей Кузьмич с юмором рассказывал, какие муки, готовясь к этому, он претерпел. Пошив спец. мундира и приобретение шпаги и головного убора... Кроме того, он должен был ознакомиться с инструкцией о правилах поведения при дворе. Одно из этих правил состояло в том, чтобы не задавать никаких вопросов царю.
У Любавского в Уфе было несколько экземпляров его монографии «История западных славян» в очень дешевом издании. Он раздарил их своим знакомым, в том числе известному краеведу П.Ф. Ищерикову » [12].
В связи с окончанием срока ссылки 5 ноября 1935 г. Управление НКВД по Башкирской АССР выдало М.К. Любавскому справку о его освобождении. Однако проживание в Москве, Ленинграде и столицах союзных республик ему было запрещено. Пожилой ученый летом, мучаясь от уфимской жары и добиваясь для себя амнистии, сильно подорвал здоровье. В октябре 1936 г. он планировал вновь отправиться в Москву с ходатайством, но, как он сам выразился в письме А.И. Яковлеву, «сейчас же я просто не в состоянии дойти от квартиры до извозчика, а в Москве от вагона до такси. Кроме того,
возможны всякие сюрпризы в вагоне. Боюсь расплескаться в пути. Поэтому поездку мы решили отложить на неделю или даже дней на десять...» [11, с. 401—402]. Но в Москву Матвей Кузьмич так и не приехал, 22 ноября 1936 г. в 4 часа утра он умер. Был похоронен на Сергиевском кладбище в г. Уфе [13, с. 160]. О его последних минутах жизни рассказывает О.И. Столова в письме А.И. Яковлеву [11, с. 403-404].
Посещали могилу М.К. Любавского в 40-е годы прошлого столетия иностранные делегации с Восточной Европы, где он до сих пор считается крупнейшим специалистом по истории западных славян [12]. Заслуги Лю-бавского негласно признавались и в среде советских историков, которые в своих трудах ссылались на него.
Таким образом, классик русской исторической мысли М.К. Любавский не только являлся крупным специалистом и организатором научной деятельности в Московском университете и архивном деле. Неоценимым является его вклад в развитие исторической науки в БАССР. Ученый качественно изменил знания о Башкортостане, подняв их на академический уровень.
После смерти академика в 1936 г. его рукописи по завещанию были переданы историку, члену-корреспонденту АН СССР А.И. Яковлеву, в семье которого они и хранились. В 1955 г. архив был передан Яковлевым в Отдел рукописей Государственной библиотеки СССР имени В.И. Ленина [ныне Российская государственная библиотека (РГБ)]. Ранние документы датируются 80-ми годами XIX в., наиболее поздние, интересующие нас исследования по истории Башкирии — 1935 годом.
В итоге Научно-исследовательский отдел рукописей РГБ аккумулировал подавляющую часть (около 85%, или примерно 9 700 листов) всего рукописного, а главное, неопубликованного фонда академика [14, с. 301].
Количество материалов, оставшихся в
* «Дедушкой», со слов жены Столова О.И. Столовой, его называла их маленькая дочь. За ней и вся их семья. ..............ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ/
Еа / 2013, том 18, № 2 111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111Н
г. Уфе и хранящихся в Научном архиве Уфимского научного центра Российской академии наук, к сожалению, весьма незначительно [15].
Условно их схема выглядит следующим образом:
1. Тезисы к докладам М.К. Любавского «Вотчины башкир, их происхождение, размеры, состав и эксплуатация в ХУП—ХУШ вв.» и «Образование национально-сословных групп в Башкирии в ХУИ—ХУШ вв.»:
— Тезисы к докладу М.К. Любавского «Вотчины башкир, их происхождение, размеры, состав и эксплуатация в ХУЛ, ХУШ и XIX вв.» (Машинопись на 2 листах, пожелтевших и надорванных по краям, в тексте пометки и исправления рукой М.К. Любавского. С левой стороны 6 отверстий от дырокола);
— Тезисы к докладу «Образование национально-сословных групп в Башкирии в ХУИ—ХУШ вв.» (Машинопись на пожелтевшем листе с обеих сторон, в тексте исправления красными чернилами, рукой М.К. Любавского. С левой стороны 6 отверстий от дырокола).
2. Архивные материалы по истории социальных отношений в Башкирии в ХУШ— XIX вв.:
— Оглавление с краткой характеристикой 8 глав неопубликованной работы «Вотчинники-башкиры и их припущенники в ХУИ—ХУШ вв. — историческая справка с приложением документов из фонда оренбургского генерал-губернатора».
Приложение:
— Помещики-мусульмане и их крепостные в Башкирии в ХУШ—ХГХ вв. (Историческая справка по архивным материалам);
— Акты и документы, относящиеся до национальных групп в Башкирии (перечень 16 документов);
— Под рубрикой «Приложение II» Акты и документы, относящиеся до национальных групп в Башкирии. Представлены все 16 перечисленных документов;
— Закладные грамоты и грамоты о сдаче земли в аренду.
Г.Т. Хусаиновой опубликованы тезисы «Вотчины башкир, их происхождение, размеры, состав и эксплуатация в ХУИ—ХУШ вв.» и «Образование национально-сословных групп в Башкирии в ХУИ—ХУШ вв.» [16]. Фонд НА УНЦ РАН содержит также незавершенный сборник документов, озаглавленный М.К. Любавским «Архивные материалы по истории социальных отношений в Башкирии в ХУ11—Х1Х вв.» [16;17]. Данный блок материалов является составной частью таких монографий историка из фондов РГБ, как «Вотчинники-башкиры и их припущенники в ХУИ—ХУШ вв. — историческая справка с приложением документов из фонда оренбургского генерал-губернатора» [18] и «Очерки по истории землевладения и землепользования башкир в ХУИ—ХУШ и XIX вв.» [19].
«Архивные материалы...» состоят из оглавления и характеристики всех 8 глав работы «Вотчинники-башкиры и их припущенники в ХУИ—ХУШ вв. — историческая справка с приложением документов из фонда оренбургского генерал-губернатора» с двумя приложениями.
Под рубрикой «Приложение I» мы находим краткое содержание работы «Помещики-мусульмане и их крепостные в Башкирии в ХУШ—XIX веках (Историческая справка по архивным материалам)» (сама работа находится в РГБ. — В.Ф.) [20] и перечень 16 документов «Акты и документы, относящиеся до национальных групп в Башкирии» [21].
«Приложение II» вмещает в себя 16 полнотекстовых актовых и делопроизводственных материалов, которые были заявлены в перечне [22].
В основном это прошения частных лиц, имеющих общую цель — изменение их социального, а отсюда и национального статуса. Так, М.К. Любавский приводит прошение некоего Тимиркая Юсупова от 13 июля 1798 г., поданное на имя генерал-прокурора князя Куракина «.об исключении его из подушного оклада и о перечеслении его в природное башкирское звание». Примечательно, что
ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ/
/ 2013, том 18, № 21111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111|53
в акте стоит резолюция князя о том, чтобы препроводить сей документ в герольдию, для дальнейшего разбирательства. Приложена родословная Тимиркая Юсупова [23].
Здесь же встречается и прошение ясачных татар от 19 июня 1805 г. «... о перечислении их в первобытное тептярское состояние» [24]. Фигурируют в документах киргизы, записанные в башкиры, с прошением к Оренбургскому военному губернатору князю Волконскому выдать им ссуду из казны в размере 1000 руб. [25] и киргизы, записанные в тептяри [26].
Интерес М.К. Любавского вызвало прошение нескольких жителей деревни Новый Калмаш к министру юстиции Д.П. Трощин-скому об утверждении их в мурзы [27]. Заслуживает внимания и прошение Мухамет-Каримова, поверенного из 9-го башкирского кантона Никольской станицы, который от имени жителей — ясачных татар, купцов и мещан, ранее переведенных в башкирское сословие и в мещеряки, просит о разрешении переселиться на ничейную или «пустопорожнюю» землю в районе «Черной строки» и «Чистый Яр» [28].
Особое внимание привлекли такие судебные акты, как: «Доношение» Мензелин-ского уездного суда от 29 февраля 1796 г., поданное в Уфимскую казенную палату по поводу принесенной князьями Яушевыми жалобы на «отбывательство» от них их крестьян, именующих себя служилыми татарами и подавших о себе самостоятельную сказку к 5-й ревизии, и постановление по этому поводу Уфимской казенной палаты от 31 марта 1796 г. [29].
Довольно многочисленные свидетельства о сложном национально-сословном составе в Башкирии вынудили М.К. Любавско-го составить не только сборник материалов по этой тематике, но и выделить, как нам ка-
жется, в отдельное исследование. Вероятно, историк предполагал опубликовать подобную работу. Об этом свидетельствуют план или выводы тезисов к докладу «Образование национально-сословных групп в Башкирии в XVII—XVIII вв.» из 11 пунктов. Предложенный труд в виде большого количества материалов и тезисов способен раскрыть если не суть, то хотя бы прояснить некоторые вопросы такого многогранного процесса, как формирование и взаимодействие различных слоев населения на территории Башкирии в обозначенный период, а также взаимоотношения всего населения с государством. Можно эти тезисы связать с работой «Очерки по истории землевладения и землепользования башкир в XVII, XVIII и XIX вв.», с «Очерком II» под названием «Приток инородного населения в Башкирию в XVI и XVIII вв. и образование различных национально-сословных групп» [30].
В том же блоке материалов, находящихся в НА УНЦ РАН, имеются машинописные и написанные рукой М.К. Любавского грамоты, свидетельствующие о припуске башкирами на свою землю арендаторов и закладные грамоты на землю [31]. Объяснить их присутствие в сборнике можно следующими причинами: возможно, эти документы попали по ошибке сотрудников архива из другого сборника документов [32], или М.К. Любавский планировал довести до конца эту работу, где вышеназванные акты должны были занять свое место.
Таким образом, мы видим часть работы историка, состоящую из тезисов, оглавлений к монографии и сборников документов. Это ясно показывает на незавершенность его изысканий. Не раз автор сам в предисловиях своих исследований отмечал, что они «. не имеют претензии дать исчерпывающее исследование поставленных вопросов...» [33].
ИСТОЧНИКИ 1. Покровский М. К истории СССР (Предисловие к чеш-
И ЛИТЕРАТУРА скому переводу «Русской истории в самом сжатом очерке»)
......ВЕСТНИК АКАДЕМИИ НАУК РБ/
/ 2013, том 18, № 2 111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111111Н
18, № 21
