CC BY
133
6.11. НЕПОСРЕДСТВЕННЫЙ ОБЪЕКТ ПРЕСТУПНОГО ПОСЯГАТЕЛЬСТВА ПО СТ. 172.2 УК РФ
Харьков Александр Владимирович, соискатель. Место учебы: Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации. E-mail: [email protected]
Аннотация: Криминализация ст. 172.2 УК РФ вызвало много дискуссионных вопросов, касающихся необходимости введения данной нормы в Уголовный закон и ее природы. Довольно распространенной является позиция, согласно которой ст. 172.2 УК РФ охраняет отношения собственности. Автор, оценив различные точки зрения по данным вопросам, проанализировав условия криминализации нормы и ее конструкцию, пришел к выводу, что основным непосредственным объектом данного состава являются предпринимательские отношения. При этом отношения собственности следует рассматривать в качестве дополнительного непосредственного объекта состава преступления, предусмотренного ст. 172.2 УК РФ.
Ключевые слова: «финансовая пирамида», охрана собственности, предпринимательская деятельность, мошенничество.
THE IMMEDIATE OBJECT OF CRIMINAL ASSAULT UNDER ART. 172.2 OF THE CRIMINAL CODE
Kharkov Aleksandr Vladimirovich, competitor. Place of study: Academy of the Prosecutor General's Office of the Russian Federation. E-mail: [email protected]
Annotation: Criminalization of Art. 172.2 of the Criminal Code of the Russian Federation caused many debatable questions concerning the need to introduce this provision into the Criminal Law and its nature. Quite common is the position according to which Art. 172.2 CC RF protects property relations. The author, evaluating different points of view on these issues, having analyzed the conditions of criminalization of the norm and its construction, came to the conclusion that the main direct object of this composition is business relations. At the same time property relations should be considered as an additional direct object of the offense under Art. 172.2 of the Criminal Code of the Russian Federation.
Keywords: "financial pyramid", property protection, entrepreneurial activity, fraud.
Исследование социальной обусловленности организации деятельности по привлечению денежных средств и (или) иного имущества приводит нас к выводу о тесной связи рассматриваемого деяния с хищениями чужого имущества (как правило, совершенного мошенническим путем) [11, с. 56-57]. Это заставляет определить правовую природу ст. 172.2 УК РФ, для чего необходимо осуществить юридических анализ данной нормы и в первую очередь определить основной непосредственный объект данной нормы.
В целом, мы можем выделить по меньшей мере две точки зрения относительного того, на какие-же отношения посягает организация деятельности по привлечению денежных средств и (или) иного имущества, обозначаемая широко применяемым термином «финансовая пирамида».
Итак, во-первых необходимо отметить, что уже традиционной является позиция, согласно которой организация деятельности «финансовой пирамиды» является
разновидностью мошенничества и соответственно посягает в рамках основного непосредственного объекта на отношения собственности [1, с. 35-43; 6, с. 232-235].
Например, Д.Н. Курбанова, оценивая сущность «финансовых пирамид» приходит к выводу, что они являются разновидностью мошенничества [5, с. 137-140] и соответственно основным непосредственным объектом данных преступлений являются отношения собственности.
Интересно, что 47,2% опрошенных нами сотрудников правоохранительных органов полагают, что непосредственным объектом ст. 172.2 УК РФ является собственность. 39,4% при этом отметили, что данную норму необходимо переместить в Главу 21 «Преступления против собственности» (Было опрошено свыше 100 сотрудников ОВД Московской, Владимирской, Рязанской областей).
Интересно в связи с этим также отметить, что при введении специальных видов мошенничества в 2012 году была введена и ст. 159.4 УК РФ «Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности». В пояснительной записке в законопроекту, предусматривающему введение данной нормы (именуемой на тот период «мошенничество при осуществлении инвестиционной деятельности»), указывалось, что данный вид мошенничества предполагал хищение чужого имущества, вкладываемого в качестве инвестиций, или приобретение права на такое имущество путем обмана или злоупотребления доверием инвесторов. При этом инициатор законопроекта отметил, что данный способ мошенничества известен как мошенничество по принципу финансовых и иных пирамид, когда похищаются денежные средства и иное имущество, привлеченное в качестве инвестиций под обещание выплаты больших процентов и дивидендов [9]. Вместе с тем некоторая трансформация данной нормы при обсуждении законопроекта привела к расширению возможности правоприменения, давая возможность привлекать к уголовной ответственности по данной статье за самые разные мошеннические действия, сопряженные с осуществлением предпринимательской деятельности. Тем не менее, полагаем, что данное обстоятельство значительно укрепило мнение исследователей о природе «финансового мошенничества»
Следует подчеркнуть, что применение ст. 159.4 УК РФ вызывала определенные проблемы. Так, в частности, существовали трудности квалификации содеянного, которые требовали наличие специального статуса субъекта предпринимательства у лица, совершающегося мошенничество, предусмотренное ст. 159.4 УК РФ [7, с. 26]. При этом деятельность, например, «финансовых пирамид», нередко осуществлялась без регистрации предпринимательства. Сказанное с учетом проблем правоприменения привели к инициированию представителями судебного сообщества рассмотрения конституционности положений ст. 159.4 УК РФ и, как следствие - к признанию Конституционным судом РФ ст. 159.4 УК РФ неконституционной и ее отмене [10]. Оценивая обоснованность решения Конституционного суда, отметить наличие некоторое дискуссионности.
Весьма показательным в этой связи является особое мнение по решению Конституционного суда по вопросу проверки конституционности положений ст. 159.4 УК РФ Судьи Конституционного Суда России К.В. Арановского, который, не согласился с выводом своих коллег, отметив, что доводы положенные в основу вывода о неконституционности, связанные, в частности, с более низкими пределами санкций ст. 159.4 УК РФ (что как следст-
ОХРАНА ОТНОШЕНИЙ СОБСТВЕННОСТИ
Харьков А.В.
вие влекло более выгодное положение субъектов предпринимательства при совершении ими мошеннических действий и уменьшением сроков давности) не мотивированы и мошенничество, совершенное в сфере предпринимательской деятельности с учетом особенностей объективной стороны и характеристик субъект требует некоторого снисхождения в отличии от «воровского мошенничества» [8]. Не вдаваясь в оценку особого мнения К.В Арановского, отметим, что, по нашему мнению, он правильно отметил генетическую связь мошеннических действий (в нашем случае связанных с «финансовыми пирамидами») с предпринимательством.
Обращает на себя внимание мнение А.Б. Коноваловой и И.Н. Мосечкина, которые, оценивая последствия декриминализации ст. 159.4 УК РФ, отметили, что возникший правовой пробел вызвал объективную необходимость урегулирования, что и привело к криминализации деяния, предусмотренного ст. 172.2 УК РФ [4, с. 35-40]. Подобная постановка вопроса отражает весьма распространенную идею об ориентированности законодателя при введении рассматриваемой нормы на охрану именно собственности.
На этом фоне вполне разумными выглядят доводы А.Я. Аснис, который отверг невозможность привлечения к уголовной ответственности за мошеннические действия в рамках деятельности «финансовой пирамиды» после декриминализации ст. 159.4 УК РФ и, соответствие наличие правового пробела [2]. Это подтверждает довольно распространенная судебно-следственная практика.
Например, в сентябре 2016 год Ленинский районный суд г. Махачкала осудил по ч.4 ст. 159 УК РФ г-н А., А, и Г., которые создали на территории Республики Дагестан организованную группу путём создания финансовой пирамиды в целях вовлечения вкладчиков с условием получения высокой прибыли в короткие сроки, с последующим хищением их имущества. В описательной части приговора суд отметил, что данные лица организовали приём денежных средств с граждан, под предлогом реализации автотранспортных средств отечественного производства по заниженным ценам в рассрочку, сроком на 25-30 дней по прошествии которых перед вкладчиками ставился выбор получения самого автомобиля, либо вложенной наличной денежной суммы с прибылью в размере от 50 тыс.руб. до 60 тыс. руб., за один автомобиль, похитив таким образом свыше 120 млн. рублей [14]. Как мы видим, в данном случае суд фактически описывает диспозицию ст. 172.2 УК РФ, как способ совершения преступления. При этом дополнительной квалификации по ст. 172.2 УК РФ - нет.
А.Я. Аснис также отмечает, что доводы о том, что ст. 159 УК РФ не позволяют преследовать организаторов финансовых пирамид на той стадии, когда еще не причинен ущерб потерпевшим, также не вполне обоснованы, поскольку организацию финансовой пирамиды до обращения имущества в пользу виновного можно рассматривать как стадию неоконченного преступления, что однако, не нашло своего отражения в практике [2, с. 24-25]. Указанные замечания А.Я. Аснис использовал для формулирования вывода о том, что мотивом криминализации ст. 172.2 УК РФ явилось, то, что состав мошенничества не отражает всех особенностей организации и создания финансовых пирамид.
В этой связи уместно вновь отметить мнение К.В. Арановского, отмечающего, что проблема расследования предпринимательских преступлений могут быть связаны с тем, что вред может быть причинен не только в связи с изначально существующим умыслом , на-
правленным на хищение имущества кредиторов (вкладчиков), но и в следствии деловых просчетов и ошибок, а также изменения конъюнктуры рынка, подтолкнувших субъекта предпринимательства, изначально имевшего благие намерения к совершению хищения [8]. Это справедливое замечание, на наш взгляд, указывает на наличие коренных отличий между мошенничеством, совершаемым в рамках финансовой пирамиды и созданием подобной организации
Справедливости ради следует отметить, что криминализация ст. 172.2 УК РФ предшествовала декриминализации ст. 159.4 УК РФ более чем на три месяца, что, по нашему мнению, не позволяет судить о них, как о параллельных процессах. Очевидно, что внесение данных изменений не одновременно указывает на то, что они ориентированы на охрану разных общественных отношений. Это обстоятельство, равно как и ранее сказанное, делают, на наш взгляд, убедительной точку зрения, что основной непосредственный объект ст. 172.2 УК РФ все-таки не отношения собственности, а отношения с сфере экономической деятельности, что заставляет нас рассмотреть вторую точку зрения о его (основного непосредственного объекта) содержании.
В частности В.Ю. Белицкий отмечает, что видовым и, соответственно, непосредственным объектом состава преступления, предусмотренного ст. 172.2 УК РФ являются отношения экономической деятельности. Аргументируя свою позицию, данный автор отметил, что «финансовые пирамиды» в классическом своем виде (пирамиды первого поколения по «схеме Понци») нарушали именно общественные отношения предпринимательской деятельности. Однако, развитие мошеннических схем «выманивания средств», привели к развитию «финансовых пирамид» второго поколения, организуемых не под видом субъектом предпринимательства, а под видом касс взаимопомощи, кредитных потребительских кооперативов граждан [3, с. 80-81]. Данная точка зрения представляется нам спорной по ряду причин.
Во-первых, следует отметить, что конструкция ст. 172.2 УК РФ построена таким образом, что предусматривает возможность привлечения к уголовной ответственности как за «финансовые пирамиды второго поколения», так и за «финансовые пирамиды» первого поколения, преступные действия в форме которых довольно часто совершаются и в настоящее время.
Например, в марте 2016 года в Дербенте по ч.4 ст. 159 УК РФ была осуждена группа лиц, которые организовали финансовую пирамиду под видом строительной фирмы, принимающей краткосрочные заемы у населения с возвращением их с большими процентными ставками [13]. В данном случае наблюдается классическая «Схема Понци».
Во-вторых, теория предпринимательского права рассматривает субъектами предпринимательского права не только коммерческие, но и некоммерческие организации, ведущие предпринимательскую деятельность. При этом перечень некоммерческих организаций является открытым и они могут быть самыми разнообразными - в форме потребительских кооперативов, общественных организаций (объединений), религиозных организаций, автономных некоммерческих организаций, некоммерческих партнерств и других [12, с. 206-207]. А с учетом того, что кредитование данных организаций вкладчиками (потерпевшими) предусматривает возвращение вкладов с дополнительной выгодой, которая, как правило, объясняется, именно ведением некой предпринимательской деятельности, обосновывающей
возникновение этих средств, представляется, что «финансовые пирамиды», маскирующиеся под некоммерческие организации, принимают на себя роль именно субъектов предпринимательской деятельности, и именно так они воспринимаются вкладчиками.
Полагаем, что, иные экономические отношения, которые могут страдать по мнению В.Ю. Белицкого при совершении преступления в рамках «финансовой пирамиды», действующей в форме некоммерческой организации, если и страдают, то только как альтернативный непосредственный объект, в том случае, если общественные отношения, связанные с деятельностью таких некоммерческих организаций, будут нарушены в рамках совершения конкретного преступления.
Оценивая мнение практических работников правоохранительных органов, отметим, что 41,9% опрошенных нами респондентов полагают, что ст. 172.2 УК РФ посягает на отношения в сфере предпринимательской деятельности. При этом 59,8% отметили, что данная норма правильно расположена в Главе, устанавливающей ответственность за посягательства в сфере экономической деятельности (Было опрошено свыше 100 сотрудников ОВД Московской, Владимирской, Рязанской областей).
Таким образом, полагаем, что наиболее верной является поддерживаемая нами точка зрения, согласно которой основным непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 172.2 УК РФ являются общественные отношения позволяющие осуществлять на свой риск самостоятельную, зарегистрированную в установленном законом порядке, предпринимательскую деятельность, направленную на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг, т.е. предпринимательские отношения.
Список литературы:
1. Алабердеев Р.Р., Латов Ю.В. Финансовые пирамиды как форма непроизводи- тельного предпринимательства // TERRA ECONOMICUS. - 2010. Т. 8, № 2. С. 35- 43.
2. Аснис А.Я. Некоторые проблемы уголовной ответственности за организацию финансовых пирамид // Адвокат. 2016. № 11. С. 21-29.
3. Белицкий В.Ю. Уголовная ответственность за организацию деятельности по привлечению денежных средств и (или) иного имущества (ст. 172.2 УК РФ) // 81Алтайский юридический вестник 2017. № 1 (17) С. 80-84.
4. Коновалова А.Б., Мосечкин И.Н. О некоторых проблемах установления уголовной ответственности за организацию деятельности по привлечению денежных средств и (или) иного имущества (ст. 172.2 УК РФ) // Безопасность бизнеса. 2016. № 4. С. 35-40.
5. Курбанова Д.Н. Финансовые пирамиды как вид мошенничества // Вестник дагестанского государственного университета. Серия 2: Общественные науки. 2013. № 2. С. 137-140.
6. Назарова Н.Л., Семенченко О.Д. Уголовно-правовая квалификация деятельности финансовых пирамид // Вестник КГУ им. А.Н. Некрасова. 2016. № 4. С. 232-235.
7. Обшивалкина И.В. Квалификация мошенничества в сфере предпринимательской деятельности // Законность. 2015. № 2. С. 25-28.
8. По делу о проверке конституционности положений статьи 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа : Постановление Конституционного Суда РФ от 11.12.2014 N 32-П // СЗ РФ. 2014, N 52 (часть I), ст. 7784,
9. Пояснительная записка к проекту федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Россий-
ской Федерации и иные законодательные акты Российской Федерации» : Паспорт Законопроекта № 53700-6 О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации (в части дифференциации мошенничества на отдельные составы) [Электронный ресурс] Государственная Дума РФ: офиц. сайт. - URL: http://asozd2.duma.gov.ru/arhiv/a_dz_6.nsf/ ByID/83FE3BBFEBB18FDB432579DF0038AF5E/$File/ПОЯС НИТЕЛЬНАЯ%20ЗАПИСКА.1^?0репЕ1етеп1
10. Пояснительная записка к проекту федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации : Законопроект № 1083199-6 : О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части декриминализации преступлений экономической направленности) [Электронный ресурс] Государственная Дума РФ: офиц. сайт. - URL: http://asozd2. duma.gov.ru/arhiv/a_ dz_6.nsf/ByID/9B721685F417931B43257FC0003229ED/$Fil е/ПЗ^?ОрепЕ1етеп1
11. Расторопов С.В., Звонов А.В. Кара уголовного наказания в виде штрафа: краткий анализ содержательной стороны // Безопасность бизнеса. 2016. № 5. С. 55-58.
12. Российское предпринимательское право: учебник / Д.Г. Алексеева, В.К. Андреев, Л.В. Андреева и др.; отв. ред. И.В. Ершова, Г.Д. Отнюкова. М.: Проспект, 2011. -1072 с.
13. Уголовное дело 1-15/2016 (1-234/2015): Архив Дербентского городского суда Республики Дагестан.
14. Уголовное дело № 1-234/2016 : Архив Ленинского районного суда г. Махачкала.
Рецензия
на статью Харькова Александра Владимировича «Непосредственный объект преступного посягательства по ст. 172.2 УК РФ»
В настоящее время в силу прошедших трансформационных процессов на постсоветском пространстве одной из острых проблем является обеспечение социальной и экономической безопасности страны. Преступления в сфере экономической деятельности в условиях современной рыночной экономики России представляют общественно опасные деяния, которые требуют повышенного внимания законодателя. Это обусловлено как объективными, так и субъективными факторами, в том числе активно обсуждаемыми: санкции, введенные в отношении Российской Федерации рядом зарубежных стран.
В настоящее время ситуация складывается таким образом, что государственные органы вынуждены разрабатывать и совершенствовать комплекс мер направленных на обеспечение надлежащей безопасности граждан, как в социальном, экономическом, так и иных аспектах. Данное утверждение с уверенностью следует отнести и в отношении отношений, касающихся целесообразности криминализации деяния, предусмотренного введенной относительно недавно ст. 172.2 УК РФ. Это свидетельствует о безусловной актуальности поднятой автором темы и ее научной новизне, а также теоретической и практической значимости.
Работа написана логически грамотно, понятным стилем изложения.
Вывод: статья А.В. Харькова «Непосредственный объект преступного посягательства по ст. 172.2 УК РФ» соответствует требованиям, предъявляемым к подобного рода работам и может быть рекомендована к опубликованию.
Доктор юридических наук, профессор С.В. Расторопов
