CC BY
63
О.С. Сухих, д-р филол. наук, доц., доц. каф. русской литературы, Институт филологии и журналистики, Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, г. Нижний Новгород, E-mail: [email protected]
«НЕКРАСОВСКИЙ ВОПРОС» САШИ ЧЁРНОГО
Рассматривается поэма Саши Чёрного «Кому в эмиграции жить хорошо» как художественное переосмысление поэмы Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Целью исследования становится выявление сходств и различий концепции счастья в обоих произведениях. Отмечается сходство сюжет-но-композиционной структуры произведений, осмысливается роль мотивов пути и поиска в их построении. При этом рассматривается различие в самой постановке вопроса в двух произведениях: если некрасовские герои ищут человека, который радовался бы жизни, то герои Саши Чёрного хотят найти человека, не опустившего руки, старающегося «уцепиться» за жизнь и не унывать. Отмечается и различие результатов поиска: если некрасовские герои на пути к осознанию сущности счастья, у них ещё всё впереди, то персонажи Саши Чёрного, наоборот, чувствуют бесперспективность, их счастье уже утрачено вместе с родиной.
Ключевые слова: Н.А. Некрасов, Саша Чёрный, эмиграция, родина, счастье, путь, мотив.
Для филологии конца ХХ - начала XXI в. творческое наследие Саши Чёрного - это богатый материал для изучения, начинающий активно входить в научный оборот Ведётся исследование поэтики его лирики, авторского стиля [1; 2; 3]. Современные учёные анализируют эпистолярное наследие Саши Чёрного [4], традиции А.К. Толстого [5], Н.В. Гоголя [6] в его произведениях. В данной работе мы обратимся к рассмотрению поэмы Саши Чёрного «Кому в эмиграции жить хорошо» в контексте некрасовских традиций - к проблеме, которая пока не стала предметом всестороннего филологического исследования: обычно в обзорах жизни и творчества Саши Чёрного лишь говорится о тематике и общей идее этого произведения [7; 8; 9].
Поэма «Кому в эмиграции жить хорошо» была написана в 1931-1932 годах. «На новый лад построенный, взъерошенный, непрошеный некрасовский вопрос» [10] возникает в сознании героев уже не на российской бесконечной дороге, а в Париже, «в кавказском ресторанчике» - упоминание таких пространственных координат усиливает ощущение вненационального характера вопроса, не случайно герои называют эмиграцию «цыганской пёстрой нацией» [10].
Разворачивая картину эмигрантской жизни, Саша Чёрный использует некрасовский принцип: объединяет мотивы пути и поиска; персонажи проходят определённый путь в поисках ответа на занимающий их вопрос - этим определяется сюжетно-композиционная структура произведения. В поэме «Кому в эмиграции жить хорошо» перед нами нанизывание эпизодов, в каждом из которых рассматривается какой-либо «кандидат» в счастливые. Автор биографического исследования о Саше Чёрном В. Миленко предполагает, что, по крайней мере, за некоторыми из этих персонажей стоят реальные личности: «"Кому в эмиграции жить хорошо" - это коллекция человеческих документов, добывая которые, автор явно интервьюировал соотечественников <...> Некоторые персонажи поэмы легко узнаваемы: в четвертой главе мы встречаемся со старушкой-экономкой из усадьбы в Гресси, а в пятой - с доктором Унковским, вернувшимся из Африки» [11, с. 338].
Герои - как у Некрасова, так и у Саши Чёрного - проводят своего рода социологический опрос. В поэме Саши Чёрного вопрос о счастливом человеке, поставленный журналистами Козловым, Поповым и Львовым, вышел за рамки российской действительности и звучит вроде бы иначе, чем у Некрасова: Кому-де в эмиграции В цыганской пестрой нации Живется хорошо? [10] -вроде бы вопрос этот касается не России как таковой. Но с Россией он связан всё же непосредственно, поскольку речь идёт о тех людях, которые являются её частью, хотя и оказались уже «цыганской пёстрой нацией», вынужденные кочевать по свету, чем они все близки автору, которому пришлось «стать вечным скитальцем, но далеко не по доброй воле» [9].
При этом с самого начала у героев-журналистов есть сомнение в перспективах поисков: первые двое высказываются иронически, третий же сразу даёт исчерпывающий ответ:
Козлов сказал: «Наборщику», Попов решил: «Конторщику», А Львов, икнувши в бороду, Отрезал: «Ни-ко-му» [10].
И всё же герои решают это проверить, ставят цель - найти Не то чтобы счастливого, Но бодрого и цепкого Живого земляка [10].
Если сопоставить завязку действия в произведении Саши Чёрного и в поэме Некрасова, то, пожалуй, сразу же можно отметить: сама по себе цель журналистов-эмигрантов ущербна по сравнению с целью некрасовских героев, которые стремились найти того, «кому живётся весело, вольготно на Руси» [12]. Вспомним, что согласно словарю «вольготно» - значит «легко и свободно, без каких-либо ограничений, привольно» [13, с. 207]. Герои поэмы «Кому на Руси жить хорошо» искали человека, который бы чувствовал радость жизни, свободу, воодушевление; они искали того, кому в духовном смысле было бы «свободно» и «привольно», то есть кто ощущал бы перспективу, лёгкость и вольность движения вперёд. Журналисты в эмиграции априори не надеются найти подобного,
даже не ставят вопроса о таком счастье. Как говорит самый пессимистичный из журналистов - Львов, «искать жар-птицу в погребе - занятие бесплодное» [10]. Вместо «приволья» и радости внимание акцентируется на другом - на умении выжить, «уцепиться» хоть за какие-то возможности.
Исходя из своего понимания жизни, персонажи Некрасова и Саши Чёрного называют и «кандидатов» в счастливые. В сознании некрасовских героев в начале поисков, как известно, выстраивалась социальная иерархия: помещик, чиновник, купец, министр, царь. При этом перечислении «кандидатов» в счастливые возникает впечатление градации, своеобразного подъёма по социальной лестнице, а за счёт этого создаётся и ощущение эмоционального подъёма. В тексте Саши Чёрного, наоборот, чувствуется эмоциональный спад, поскольку сначала называются два предполагаемых «счастливца» - и то иронически, а потом вообще констатируется полное отсутствие реальных «кандидатов».
Итак, у Некрасова путь странников первоначально связан с поисками счастливого человека согласно социальной иерархии - в поэме же Саши Чёрного герои решают «по кругу эмигрантскому пройтись с карандашом» [10], то есть, определённого принципа отбора у них нет. Когда они называют наборщика и конторщика, то это явная ирония, поэтому впоследствии ни наборщик, ни конторщик не осмысливаются в поэме в качестве возможных «счастливых» («заданные, но нереализованные сюжетные возможности» [14] - это ещё один момент, объединяющий произведения Саши Чёрного и Н.А. Некрасова в отношении сюжет-но-композиционной структуры). Тем не менее, перед читателем проходит целая череда участников «социологического опроса».
Вначале на пути журналистов оказывается маляр Фаддей Созонтович, бывший приват-доцент ботаники. Разговор с этим персонажем становится своеобразной моделью большинства дальнейших «интервью»: выясняется, что герой, пока ещё способный хоть как-то выжить в эмиграции, всё равно несчастен и чувствует полную бесперспективность по двум основным причинам. Это, с одной стороны, утрата прежнего жизненного уклада, статуса, укоренённости в родном быте и, с другой стороны, неустроенность или даже безнадёжность в материальном отношении. Впоследствии в большинстве «интервью» реализуется именно этот инвариант, предполагающий множество конкретных вариантов.
Например, одной из первых участниц «соцопроса» становится «почтенная русская пифия» - гадалка Варвара Теософенко. На вопрос о своём счастье она отвечает: «Глумитесь, что ли, соколы?» [10]. В рассказе о её эмигрантской жизни возникает, кроме проблем бедности и эмигрантской неустроенности, ещё и тема чужого страдания, которое усугубляет собственные переживания героини. Кроме того, что она сама вынуждена заниматься гаданием не от хорошей жизни (к тому же люди обеднели, «клиенты все посхлынули» [10], и гадалке приходится зарабатывать вязанием), она ещё и обречена то и дело выслушивать рассказы о чужом горе и сломанных судьбах, что не прибавляет ей оптимизма. Тот же характер имеют истории многих персонажей: массажистки Галкиной, крутящейся как белка в колесе, портного Арона Давыдовича, перелицовывающего уже перелицованные брюки для бедного студента, и т.п.
Далее журналисты посещают хозяйку усадьбы-фермы Агафью Тимофеевну, и здесь перед нами другая «вариация на тему», потому что на первый взгляд у героини вроде бы в финансовом плане дела идут относительно успешно: Мои испанки-курочки, Могу сказать, не хвастаясь, Известны всем вокруг. Пером, как уголь, черные, Дородны, как боярыни, Штаны на ножках - с муфтою, -Не куры, а орлы. [10].
Но она вынуждена постоянно и тяжело работать, всё отдавать подопечным, довольствоваться небольшой прибылью, не имея отдыха: «ни именин, ни праздников» [10], жизнь её превращается в бессмысленный круговорот. Агафья Тимофеевна делает вывод:
«В усадьбе этой, милые, Конечно, есть счастливые, Да только уж не я.» -«А кто?» - привстав над креслицем.
Спросил Козлов стремительно, «Да, куры, куры, батюшка! Живут в тепле и в сытости, Без горя и забот... Не я ль при них поденщица? Не я ль за них уборщица? А им, вальяжным барыням, Всего лишь и хлопот -Знай с петухом амурничай, Да яйца от безделия По всем углам неси.» [10].
В самом имени героини можно увидеть отсылку к образу некрасовской Матрёны Тимофеевны Корчагиной, которая сказала странникам, что «не дело -между бабами счастливую искать» [12, с. 191], «ключи от счастья женского <...> заброшены, потеряны» [12, с. 193]. Как у некрасовской героини, так и у Агафьи Тимофеевны вроде бы внешне жизнь «устроена», окружающим может даже казаться, что обе счастливы (у Некрасова, например, все считают Матрёну счастливой). Но субъективно обе глубоко несчастны, поскольку измучены и тяжёлой работой, и жизненными обстоятельствами. Агафья Тимофеевна лишь горько иронизирует по поводу счастья, противопоставляя себе, несчастной, собственных счастливых кур. Параллель этому эпизоду можно обнаружить в 7 главе, где в шофёрском кабачке пьют за некоего счастливого Ваську: За Ваську! Ишь, как жмурится. Счастливец. Эк ведь клюнуло! И пенсии не надобно, Как у Христа за пазухой Теперь ты будешь жить [10].
Когда же журналисты подходят узнать, в чём счастье Василия, оказывается, что это котёнок, которого подобрал в лесу один из шоферов и везёт жене, чтобы она чувствовала себя дома не так одиноко.
Далее журналисты - в гостях у тётушки Козлова Веры Павловны. В этой главе раскрывается несколько иная модификация эмигрантского несчастья, связанная прежде всего с тоской по России (в дальнейшем она будет всё более актуализироваться). Персонажи слушают ещё одного гостя - российского доктора, приехавшего из Африки, который расписывает свою тамошнюю жизнь. На первый взгляд она может быть названа благополучной: врача чтут, приносят ему дары, отводят лучшее жильё и т.д. Рассказ о почёте, сытости, о велосипедных прогулках, охоте и отдыхе в гамаке можно понять как ироническую отсылку к снам Веры Павловны в романе Чернышевского: это тоже своего рода «хрустальный дворец» благополучия, который благодаря монологу доктора создаётся в воображении Веры Павловны и журналистов. Но если у Чернышевского действительно была вера в это благополучное и светлое будущее, которое рисовалось ему хрустально-прозрачным и чистым, то у Саши Чёрного эта вера писателя-предшественника трансформируется в полный пессимизм и потому становится поводом для горькой иронии. Ведь, кроме благополучия и почёта, есть и другая сторона жизни русского доктора в Африке - одиночество, оторванность от всего родного: Как вам сказать, сударыня. В подводном царстве сказочном Был счастлив ли Садко? Без русского без берега Какое, к черту, счастие! Все дальше он, все мглистое, -О чем тут говорить. Как сыч в лесу таинственном, Один я там торчу, -При всем благополучии, За два-три года в Африке Лишь раз от попугая я Добился русских слов. [10].
Как и в некрасовской концепции, внешнее благополучие жизни ещё не даёт счастья. Нужны душевный комфорт, гармония человека с собой, радость, а это невозможно в том мире, который является хотя и благополучным, но чужим.
И у Некрасова, и у Саши Чёрного герои-искатели начинают с того, что ставят перед собой ложные задачи и потом приходят к их пересмотру. Некрасовские странники не могут сформулировать точно, в чём счастье, но сам перечень их кандидатов в счастливые говорит о том, что они связывают счастье с обеспеченностью и высоким социальным статусом, - впоследствии они постепенно понимают, что это ещё не даёт человеку настоящей радости и морального удовлетворения. Журналисты у Саши Чёрного сначала ставят перед собой задачу найти человека, который хорошо «устроился» в эмиграции, но потом убеждаются, что это ещё не является достаточным условием жизни не только счастливой, но хотя бы просто нормальной.
Сон Козлова, племянника Веры Павловны, представляет собой ещё одну отсылку к снам Веры Павловны у Чернышевского, но отсылку, так сказать, обратную: в романе Чернышевского дан сон о счастье, а у Саши Чёрного - сон о несчастьях, смысл которого в том, чтобы показать неустроенную, тяжёлую и
бесперспективную жизнь большей части эмиграции. Иван Петрович пять лет грузит руду на алюминиевых шахтах, кто-то безымянный «слоняется» ночным сторожем, бывший учитель - на цементной фабрике: «Душа моя цементная оцепенела, съёжилась.» [10], и ему не хочется даже мысленно возвращаться в благополучное прошлое, потому что это слишком тяжело. Ещё один значимый персонаж - кок на пароходе. И у него, как у доктора, гостя Веры Павловны, жизнь вроде бы сытая, но он тоскует по русскому языку, по русскому человеку.
С другой стороны, в этом фрагменте поэмы, безусловно, можно увидеть отсылку к некрасовской главе «Счастливые». Если некрасовские «счастливые» производят тяжёлое впечатление тем, что даже не осознают своего «несчастного» положения, то персонажи поэмы Саши Чёрного всё осознают, чувствуют и понимают, потому что им есть с чем сравнивать. Их образы дышат горечью и болью именно потому, что все они представляют собой воплощённое ощущение потери, причём невозвратимой. В том же духе выдержано письмо, полученное героями из Рима от бывшего харьковского нотариуса, больного старика, который чувствует себя «пасынком» на чужбине, у которого нет работы, нет рядом родной души, нет надежды на лучшее, а есть лишь сны - в них он на родине, со старыми знакомыми, но эти сны лишь растравляют душу, наполняя её горечью: Настой полыни беженской Стоградусною горечью Дымился над письмом. [10].
В целом психологическое состояние эмигрантского сообщества иносказательно отражено в эпизоде с журналистом Львовым, который получает по почте чек от берлинского издателя, а потом выясняется, что чек предназначен не ему, и герой чувствует себя так, как будто он выудил «заместо карпа жирного размокнувший. башмак» [10]. Это символическая картина обманутых ожиданий, которая даёт представление о тяжёлом разочаровании русской эмиграции первой волны.
Каков же результат поисков журналистов Козлова, Попова и Львова? Есть люди, уцепившиеся за возможность хоть как-то прожить в эмиграции, - такие как Агафья Тимофеевна или Арон Давыдович. Но нет того человека, который был бы действительно бодр душой и радовался жизни. И главная причина этого - сама по себе невозможность вернуться на родину, к прошлому.
В финале поэмы герои соглашаются, что счастлив лишь младенец Мишка, но его счастье в том, что он не отягчён бременем осознания жизни, и, конечно, период этого детского, ничем не замутнённого счастья очень ограничен. Не случайно в поэме несколько раз возникает тема счастья животных, которые являются частью естественного, природного мира, живущего непосредственными ощущениями, без осознания бытия. Ребёнок в этом смысле - такое же «природное» существо. Некрасовский Гриша Добросклонов счастлив именно потому, что ему открылся смысл жизни, он осознал своё предназначение, увидел свой путь, а в поэме Саши Чёрного счастье связано, наоборот, с тем, что для ребёнка сама жизнь - радость, без всякой цели и смысла и он пока собственного пути не видит и бытия не осознаёт.
Некрасовская концепция обретения счастья связана с борьбой за высокие цели, за народные интересы. Концепция счастья у Саши Чёрного связана прежде всего с родиной. Как отмечает в своём исследовании Н.А. Ти-боткина, в эмигрантской лирике Саши Чёрного мотивная оппозиция «родина -чужбина» становится определяющей, организующей и «обуславливает возникновение всех остальных периферийных мотивов: мотив памяти печали/тоски, детства» [2].
Если некрасовские крестьяне изначально находились в социально униженном положении, то герои Саши Чёрного в большинстве случаев уже в эмиграции оказались в таком положении. Они несчастны именно в сравнении с тем, что имели в прошлом. Для некрасовских странников и их собратьев счастье ещё впереди - для героев Саши Чёрного оно уже позади. Некрасовские персонажи только ещё находятся в пути к истинному счастью, поскольку не понимают пока, в чём оно заключается, а встретив счастливого человека, они пока ещё не могут осознать сути его мировосприятия, иначе их цель была бы достигнута: «Быть бы нашим странникам под родною крышею, / Если б знать могли они, что творилось с Гришею» [12, с. 244] (кроме того, по мнению Е.В. Сажениной, «о счастье, которое "творилось с Гришею", странствующие мужики не могут узнать, так как они требуют счастья рассказанного, "воплощенного". Счастье Гриши не воплощаемо, так как выражено опять-таки не в эпической, а в лирической, песенной форме» [15, с. 47]. Это душевный настрой, экзистенциальная радость героя, не выраженная пока в некой рационалистической форме, не воплощённая ещё в событиях и фактах). Герои же Саши Чёрного несчастливы потому, что их счастье уже утрачено, невозвратимо.
Сопоставление произведений разных эпох приводит к мысли о том, что ситуация, в которой оказались представители первой волны эмиграции, является по своей сути едва ли не более трагичной, чем положение крестьянства в XIX веке. В эмиграции в годы революции и гражданской войны оказались люди, которые не хотели покидать свою страну, но не видели иного выхода, для них этот шаг был вынужденным - отсюда и ощущение бесперспективности и несчастья в отрыве от родины. Эти мотивы можно увидеть в творчестве практически каждого из представителей эмиграции первой волны.
Библиографический список
1. Афанасьева Е.А. «Сатиры и лирика» Саши Чёрного как метажанр. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Оренбург, 2013. Available at: http:// cheloveknauka.com/satiry-Mirika-sashi-chernogo-kak-metazhanr
2. Тиботкина Н.А. Мотивная структура лирики Саши Чёрного. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Тверь, 2010. Available at: http:// cheloveknauka.com/motivnaya-struktura-liriki-sashi-chernogo
3. Рыбальченко О.И. Особенности функционирования оценок-прагмем в идиостиле Саши Черного. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-funktsionirovaniya-otsenok-pragmem-v-idiostile-sashi-chernogo
4. Желтова Н.Ю., Орлова Е.В., Егорова Н.С. Письма Саши Чёрного к Дону Аминадо (А.П. Шполянскому). Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/pisma-sashi-chernogo-k-donu-aminado-a-p-shpolyanskomu
5. Михеичева Е.А. Традиции А.К. Толстого-сатирика в творчестве Саши Чёрного. Вестник Брянского университета. 2017; 3: 144 - 151.
6. Жиркова М.А. Гоголевские мотивы и образы в рассказе Саши Чёрного «Иллинойсский богач». Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/gogolevskie-motivy-i-obrazy-v-rasskaze-sashi-chyornogo-illinoysskiy-bogach
7. Русское зарубежье. Великие соотечественники: 100 судеб русской эмиграции в ХХ веке. Москва: Яуза-каталог, 2018.
8. Кудряц Е.В. Светлый образ Саши Чёрного. Журнал «Самиздат». Available at: http://samlib.ru/k/kudrjac_e_w/4urrny.shtml
9. Иванов А. Русский ковчег Муза Саши Чёрного в эмиграции. Available at: http://cherny-sasha.lit-info.ru/cherny-sasha/articles/ivanov-russkij-kovcheg.htm
10. Саша Чёрный. Кому в эмиграции жить хорошо. Available at: http://cherny-sasha.lit-info.ru/cherny-sasha/poemy/komu-v-emigracii-zhit-horosho/komu-v-emigracii-zhit-horosho.htm
11. Миленко В. Саша Чёрный: Печальный рыцарь смеха. Москва: Молодая гвардия, 2014.
12. Некрасов Н.А. Кому на Руси жить хорошо. Собрание сочинений: в 4 т. Москва: Правда, 1979. Т. 3: 5 - 244.
13. Словарь русского языка в 4 тт. Под ред. А.П. Евгеньевой. Москва: Русский язык, 1985; Т. 1: 207.
14. Саженина Е.В. Сюжет путешествия и его модификации в поэме Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/syuzhet-puteshestviya-i-ego-modifikatsii-v-poeme-n-a-nekrasova-komu-na-rusi-zhit-horosho
15. Саженина Е.В. Лирическая событийность в поэме Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Вестник Томского государственного университета. 2014; 385: 42 - 49.
References
1. Afanas'eva E.A. «Satiry ilirika» SashiChernogo kakmetazhanr. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Orenburg, 2013. Available at: http://cheloveknauka.com/ satiry-i-lirika-sashi-chernogo-kak-metazhanr
2. Tibotkina N.A. Motivnaya struktura liriki Sashi Chernogo. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Tver', 2010. Available at: http://cheloveknauka.com/motivnaya-struktura-liriki-sashi-chernogo
3. Rybal'chenko O.I. Osobennosti funkcionirovaniya ocenok-pragmem v idiostile Sashi Chernogo. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-funktsionirovaniya-otsenok-pragmem-v-idiostile-sashi-chernogo
4. Zheltova N.Yu., Orlova E.V., Egorova N.S. Pis'ma Sashi Chernogo kDonu Aminado (A.P. Shpolyanskomu). Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/pisma-sashi-chernogo-k-donu-aminado-a-p-shpolyanskomu
5. Miheicheva E.A. Tradicii A.K. Tolstogo-satirika v tvorchestve Sashi Chernogo. Vestnik Bryanskogo universiteta. 2017; 3: 144 - 151.
6. Zhirkova M.A. Gogolevskie motivy i obrazy vrasskaze Sashi Chernogo «Illinojsskij bogach». Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/gogolevskie-motivy-i-obrazy-v-rasskaze-sashi-chyornogo-illinoysskiy-bogach
7. Russkoe zarubezh'e. Velikie sootechestvenniki: 100 sudeb russkoj 'emigracii v HH veke. Moskva: Yauza-katalog, 2018.
8. Kudryac E.V. Svetlyj obraz Sashi Chernogo. Zhurnal «Samizdat». Available at: http://samlib.ru/k/kudrjac_e_w/4urrny.shtml
9. Ivanov A. Russkij kovcheg. Muza Sashi Chernogo v 'emigracii. Available at: http://cherny-sasha.lit-info.ru/cherny-sasha/articles/ivanov-russkij-kovcheg.htm
10. Sasha Chernyj. Komu v 'emigracii zhit' horosho. Available at: http://cherny-sasha.lit-info.ru/cherny-sasha/poemy/komu-v-emigracii-zhit-horosho/komu-v-emigracii-zhit-horosho.htm
11. Milenko V. Sasha Chernyj: Pechal'nyjrycar' smeha. Moskva: Molodaya gvardiya, 2014.
12. Nekrasov N.A. Komu na Rusi zhit' horosho. Sobranie sochinenij: v 4 t. Moskva: Pravda, 1979. T. 3: 5 - 244.
13. Slovar'russkogo yazyka v 4 tt. Pod red. A.P. Evgen'evoj. Moskva: Russkij yazyk, 1985; T. 1: 207.
14. Sazhenina E.V. Syuzhet puteshestviya i ego modifikacii v po'eme N.A. Nekrasova «Komu na Rusi zhit' horosho. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/syuzhet-puteshestviya-i-ego-modifikatsii-v-poeme-n-a-nekrasova-komu-na-rusi-zhit-horosho
15. Sazhenina E.V. Liricheskaya sobytijnost' v po'eme N.A. Nekrasova «Komu na Rusi zhit' horosho». Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. 2014; 385: 42 - 49.
Статья поступила в редакцию 27.01.19
