CC BY
13
И.В. Абдурахманова
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ МАССОВОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ В РОССИИ В ФЕВРАЛЕ-ОКТЯБРЕ 1917г.
Тенденции конституционно-правового развития Российской Федерации актуализируют изучение опыта демократизации российской государственности в начале XX столетия. Анализируя трудности и перспективы институционального становления правового государства и гражданского общества на современном этапе, многие исследователи стремятся выявить и обосновать факто-
1 «Многочисленные случаи перехода в ислам контрастируют с практически ничтожным числом перехода из него в другие религии» (Мир-ский Г. Исламская цивилизация в глобализирующемся мире // МЭиМО. 2004. №6. С. 29).
ры поражения либерально-демократической альтернативы в России в 19051917гг., обусловившие генезис тоталитарной модели в рамках российского геополитического пространства. В концептуально новых теоретико-правовых и историко-правовых исследованиях, основанных на методологическом плюрализме и полисциентизме, одним из наиболее значимых факторов государственно-правового развития страны в обозначенные хронологические рамки признана национальная правовая ментальность, специфика которой проявляется в типологических чертах массового
2006 № 1 Вестник Ростовского государственного экономического университета «РИНХ»
правосознания. Данное обстоятельство свидетельствует о преодолении устаревших материалистически детерминированных схем, в соответствии с которыми правосознание рассматривалось лишь как пассивное отражение правовой действительности. Тезис современной историографии о том, что торжество большевистской альтернативы в значительной степени было обусловлено реализацией деструктивного потенциала массового российского правосознания, заслуживает внимания научной общественности. Современным российским реформаторам необходимо учесть, что социально-экономические и государственно-политические преобразования, неадекватные национальным ментальным парадигмам, обречены на провал. Перенос на российскую почву западных ценностей, культивировавшихся в условиях существования традиционно законопослушного общества, где правовой нигилизм сведен к минимуму и присущ лишь маргинальным стратам, невозможен.
Правосознание революционного времени, особенно в условиях трансформации российской государственности, очень многогранно. Оно представляет собой уникальное социокультурное явление, в котором нашли синкретическое отражение глубинные ментальные традиции и новые черты, вызванные соответствующими геополитическими реалиями. Наряду с отношением российских обывателей к закону, законности, государственной власти, судебной системе значительное место в массовом правосознании занимает образ правоохранительных структур.
Отрицательное отношение к царской полиции стало показателем легитимности новой демократической власти, установившейся после Февральской буржуазно-демократической революции. Ни один государственный институт, согласно свидетельствам современников, не подвергся такому тотальному
и молниеносному уничтожению, как ненавистная народу полиция, воспринимавшаяся массовым сознанием как рудимент «позорного, рабского прошлого»1.
В условиях уничтожения прежних сдерживающих механизмов моральная и правовая инверсия, проявившиеся в начале ХХв., достигли своего апогея. По причине абсолютной неграмотности большей части населения и его правового инфантилизма, а также в силу национальных ментальных традиций (эгалитаризма, правового нигилизма, инверсионной логики) свобода ассоциировалась у россиян со вседозволенностью. По словам эсеровского публициста А. Минина, в первые недели после Февраля народ быстро усвоил механику революции, сводившуюся к следующему: «Николай Романов сидит под арестом, его полиция отправлена на фронт, следовательно, над обывателем не висит вечная угроза кулака или нагайки. Отсюда ясно, что прошли те времена, что теперь - свобода»2.
Власть, с которой обыватели связывали свои надежды на спокойное существование, а имущественные слои -на обеспечение безопасности своей собственности, была не в состоянии бороться с разгулом преступности. Замена полиции, совершенно не сопротивлявшейся новому строю, народной милицией хаотизировала и без того нестабильную ситуацию. Во многих свидетельствах той эпохи милиция фигурирует как «безобразное, нелепое, суррогатное образование, куда записывали даже профессиональных воров и мошенников».
После объявления политической амнистии на свободе оказались и многие уголовники, что значительно ос-
1 Государственный архив Российской Федерации. Ф. 1791. Оп. 7. Д. 46. Л. 388.
2 Цит. По: Канищев В.В. Русский бунт - бессмысленный и беспощадный: погромное движение в городах в 1917-1918гг. Тамбов, 1995. С.53.
ложнило криминогенную обстановку, особенно в крупных мегаполисах страны. В отчёте отдела Государственной Думы по сношениям с провинцией отмечалось, что «выпущенные на произвол судьбы уголовные элементы, не снабжённые ничем необходимым, не имея никакого заработка и просто пользуясь удобным случаем, терроризировали горожан»1. На страницах российских газет и журналов появились заголовки: «Терроризированные москвичи», «Вооружённые громилы», «Загадочный стрелок» и др. В докладной записке чиновника по особым поручениям А.В. Яковлева, составленной на имя министра внутренних дел, отмечалось, что «массы преступного элемента, видя полную неспособность нынешней милиции, совершенно безнаказанно терроризируют как местное население, так и саму милицию»2. Другой источник утверждал, что «неспособность милиции оказать населению действительную помощь в деле фактической защиты личной и имущественной безопасности сводит значение милиции в настоящем её состоянии к нулю и население, не разбираясь в причинах такого явления, настраивается по отношению к милиции неприязненно и недоверчиво». В результате обследования состояния милиции и отношения к ней населения в Казанской, Костромской, Ярославской и Нижегородской губерниях В.Г. Гиацинтов сообщал начальнику Главного Управления по делам милиции, что
«милиции как блюстительницы порядка
3 тз
и законности» в этих регионах нет . В архивах отложились многочисленные документы, зафиксировавшие посягательства на агентов милиции при исполнении ими служебных обязанностей. В большинстве случаев виновные в этих преступлениях не привлекались к ответственности, что ещё больше снижало
1 Красный архив. 1926. Т. 2 (XV). С.34.
2 ГАРФ. Ф.1791. Оп. 7. д. 46. Л. 59-об.
3 Там же. Д. 15. Л. 121.__________________
авторитет милиции. По ряду причин милиция не могла противостоять профессиональной преступности, как и многочисленным массовым самочинным действиям различных общественных организаций и отдельных граждан, которые совершались повсеместно и граничили с уголовщиной.
Падение авторитета закона и полное отсутствие осознания неизбежности ответственности за его нарушение чувствовалось и среди преступников, отбывавших наказание в тюрьмах. Начальник Новочеркасской Областной войска Донского тюрьмы в своём отношении на имя прокурора Новочеркасского окружного суда от 22.06.1917г. просил у него «указаний, какие могут быть применены меры к заключённым, совершающим проступки в камерах, так как словесные увещевания и призывы к порядку не приводят к желанному исправлению». «Заключённые, - писал он,
- ссылаясь на отсутствие законов и бессилие администрации, отвергают всякие нравственного порядка беседы с ни-
4
ми» .
Народная милиция, в компетенцию которой входило осуществление законности в стране и обеспечение власти Временного правительства на местах, во многих губерниях и уездах существовала лишь номинально. Чиновник 7 класса по особым поручениям А.В. Коротков, обследовав состояние милиции в Донской области, докладывал в Главное управление, что «милиция не представляет собой реальной силы и урегулирование «всякого рода волнений» возлагается на различные общественные комитеты, организованные местным населением, и Советы, которые не только не могут являться гарантом соблюдения законности и правопорядка, но и сами совершают вопиющие противоправные действия, руководствуясь номинально революцион-
4 Государственный архив Ростовской области. Ф.835. Оп.1. Д.794. Л.9.________________
ной необходимостью и целесообразностью, а фактически - жаждой наживы и дележа чужой собственности»1.
В качестве главной причины низкого авторитета милиции среди населения А.В. Коротков называл «совершенно неудовлетворительный состав низших служащих и в смысле профессиональной подготовки, и в смысле нравственных качеств». Данное обстоятельство приобретало особое значение в условиях Ростова-на-Дону как крупного торгового города, где концентрировался преступный элемент, «всегда готовый на открытые нападения и грабежи»2, вызывая резкую реакцию населения в форме самосудов.
Милиционеры в городах набирались в основном из солдат, находившихся в отпуске по болезни, «из не-удавшихся рабочих и из самых различных элементов с довольно темным прошлым». По отзыву местных властей значительная часть сотрудников милиции «не только не внушала доверия, но скорее, опасение». «Мало пригодный, слабо дисциплинированный настоящий состав низших агентов городской и уездной милиции совершенно не подготовлен к несению своих обязанностей»,
- констатировали официальные источники. Старший помощник комиссара милиции Александровского комиссариата Л.Н. Ракицкий в своей докладной записке на имя министра внутренних дел сообщал: «Исходя из того, что на службу в милицию принимались люди совершенно без всякого разбора и фильтра и что многие попали в милицию не ради пользы дела, а просто из корыстных побуждений, то в самой среде милиционеров оказался значительный процент отрицательного элемен-та»3. Начальник милиции г. Одессы И.О. Шорштейн характеризовал милиционеров как «нравственно испорчен-
1 ГАРФ. Ф.1791.Оп.7.Д.17.
2 Там же. Л 25.
3 Там же. Л. 56-об.
ный, не поддающийся дисциплине эле-мент»4. По сведениям, полученным из Архангельской городской управы, милиционеры совместно с солдатами и матросами позволяли себе «возмутительные выходки, доходящие до избиения мирных граждан или до сведения своих обязанностей при учиняемых насилиях и безобразиях до положения безмолвного зрителя»5.
В отчете о состоянии и деятельности милиции, составленном по результатам обследования чиновником по особым поручениям К.А. Кинше Киевской, Полтавской, Харьковской, Черниговской губерний, отмечалось, что «у нынешнего милиционера нет понятия о той роли, которую он должен исполнять. Милиционер обладает недостатками прежней полиции и не имеет своей положительной стороны»6. Более половины милиционеров центральных губерний страны были безграмотными, «а поэтому, как говорилось в поступающих с мест сообщениях, умственно неразвитыми». В составе московской милиции около 80 процентов служащих приходилось на инвалидов и временно отпущенных из состава действующей армии солдат. Многие источники заявляли, что «преступный элемент не только не боится милиции, но своими явно наглыми действиями как бы смеётся над её беспомощностью».
Низкому авторитету милиции среди различных слоёв населения способствовал неудовлетворительный состав высших чинов милиции. В Главное управление по делам милиции поступали сведения о том, что «высшие чины губернской и уездной милиции мало принимают участие в общественной жизни, не проявляют инициативы в деле упорядочения жизни города, формально относятся к своим служебным обязанностям». Те же источники сообщали,
4 Там же. Л. 29(об.).
5 Там же. Д. 46. Л. 10.
6 Там же. Л. 161.
что в некоторых городах в роли начальников милиции выступают мало известные обществу лица, случайно присутствовавшие при разоружении полиции1. Чиновник по особым поручениям А.В. Яковлев в своем докладе на имя начальника Главного управления по делам милиции отмечал, что «начальствующие лица были так далеки по своим профессиям от теперешней их роли, что ожидать от них чего-либо большего, нежели от 2рядовых милиционеров, нет оснований»2. Возмущение обывателей вызывало то обстоятельство, что многие милиционеры боялись выходить ночью на улицу и при обращении к ним за помощью ограничивались лишь тем, что подходили к окну собственного жилья и начинали свистеть. Очевидцы сообщали, что в этих условиях у граждан постепенно накапливается чувство раздражения к милиции, сменяющее «обычное ироническое отношение к ней», что, по мнению авторов многочисленных посланий, адресованных министру внутренних дел России, способствовало «развитию враждебности со стороны населения к новому институту и власти вообще».
Обыватели из различных регионов страны жаловались на то, что «милиция имеется, но не обеспечивает личной и имущественной безопасности»3. Губернские и уездные комиссары милиции на своём съезде, состоявшемся в столице, констатировали, что «милиция неорганизованна, авторитетом среди населения не пользуется; милиционеры постоянно меняются, вечно недовольны своим вознаграждением; население с милицией не считается».
Обследовав состояние органов милиции в Черноморской губернии (Одесском, Херсонском, Новороссийском уездах), А.В. Коротков пришёл к заключению, что население было недо-
1 Там же. Л. 3.
2 Там же. Л. 121.
3 Там же. Оп. 6. Д. 339. Л. 317.
вольно милицией повсеместно. «Милиция не обеспечивает личной безопасности», «в милиции много негодяев», «в милиции одни только взяточники», «милиция хуже полиции» - вот самые распространённые сентенции, которые можно было услышать от обывателей в адрес милиции4. Недовольство органами милиции, принявшее общероссийские масштабы, проявлялось в многочисленных жалобах, поступавших от населения на имя начальников местных отделений милиции, в советы, в Министерство внутренних дел, Министерство юстиции, Главное управление по делам милиции. В сводку о происшествиях дня, составлявшуюся на основе рапортов комиссаров районных отделений милиции столицы, был внесён новый раздел - «Заявления о действиях милиции».
Один из помощников комиссара г. Одессы в своей докладной записке указывал, что взяточничество сделалось очень распространённой болезнью ми-лиции5. Неоднократно им были зафиксированы случаи расхищения милицией задержанных продуктов и спирта. Пьянство среди милиционеров превратилось в заурядное явление. Так, из ростовской милиции за пять месяцев 1917г. за пьянство было уволено 30 чел.
В уже упоминавшемся выше докладе Л.Н. Ракицкого говорилось: «милиционеры не имеют никаких правил, инструкций, указаний по своей службе, поэтому каждый из них действует так, как ему подсказывает его собственный разум, развитие, понимание дела»6. «Такое положение вещей, - считал автор, - создаёт страшный хаос и путаницу и при взаимоотношении с гражданами совершенно справедливо вызывает нарекания, нервируя общество». Тот же источник утверждал, что сплошь и рядом милиционеры берут взятки, за деньги выпускают арестован-
4 Там же. Д. 46. Л. 11.
5 Там же. Л. 20(об.).
6 Там же. Д.17. Л. 56.
ных, расхищают задержанные продукты, спирт и вещественные доказательства. Обывателей возмущали распространенные тогда заявления милиционеров о том, что «сила у них, поэтому никто не смеет порицать, увольнять или наказывать их»1. Нередко милиционеры способствовали разжиганию национальной розни, позволяя себе выражения «какой-то еврейчик», «жидок» и др. Население жаловалось в различные инстанции на то, что чины милиции игнорируют закон, живут по обычаю, вследствие чего «милиция является в настоящее бурное время буквально насмешкой» над новым свободным строем. Даже официальные источники сообщали в столицу: «Вся провинциальная сплетня и брюзжание сконцентрированы на деятельности милиции».
Одним из основных мотивов обвинения милиции в несостоятельности и главной причиной недовольства населения были незаконные действия милиционеров, проявлявшиеся, главным образом, в форме самовольных обысков, сопровождавшихся «пропажей денег и драгоценностей». Современники констатировали «грубое, дерзкое, основанное на произволе» отношение милиционеров к обывателю. «Всюду видишь стремление проводить свое право, - жаловались граждане. Полиция брала взятки, но делала дело, милиция же и взятки берет и ничего не делает»2.
Многочисленные гневные послания от «граждан свободной России», обличая незаконные действия милиции, требовали от власти принятия соответствующих мер в целях прекращения милицейского произвола3. Один из авторов «покорнейше просил главную петроградскую милицию обратить на произвол своё внимание и сделать какое-нибудь распоряжение о перемене этой милиции на более лучшую, спра-
1 Там же. Л.56 а.
2 Там же. Л.57-об.
3 Там же. Оп.1.Д.238, Л.23-29, Л.34-36. Л.49-54.
ведливую»4. Многие обыватели выражали свою обеспокоенность по поводу будущего Российского государства и указывали на ту опасность, которая коренилась в отсутствии эффективной милиции. В одном из писем говорилось: «Бесчестные, ничем не вызванные со стороны населения поступки являются провокационным образом действий, что угрожает нашему отечеству, вводя в него анархию и полное безначалие5. Многие авторы требовали привлечь рядовых милиционеров и комиссаров к уголовной ответственности за самоуправство, насилие, превышение власти, оскорбление свободных граждан, избиения, издевательства, кражи. Архивные источники запечатлели многочисленные случаи жестоких самосудов, направленных против сотрудников милиции . В периодических изданиях значительное место отводилось деятельности милиции, информация о которой помещалась под заголовками: «Кризис милиции», «Милицейский застенок», «Бедствие милиции», «Развал петроградской милиции», «Милиционеры-воры», «Милиционеры-вымогатели», «Буйство милиции»,
«Милиционеры-спекулянты», «Начальник милиции - бывший каторжник».
В такой же степени был девальвирован и авторитет судебных властей. В Ростовском областном архиве отложилось множество документов, зафиксировавших постоянное стремление обывателей вмешаться в ведение следствия, оказать давление на самого следователя и повлиять на результаты расследования. Милиция была бессильна восстановить порядок.
Состояние органов милиции, созданной для защиты личных и имущественных прав российских граждан, отражало общую обстановку тотального развала и анархии в стране. Милиция не
4 Там же.Л.29.
5 Там же.Л.52-об.
6 Там же. Оп.6. Д.44. Л. 6, 8, 17, 20, 23, 27, 34,
53, 74, 82, 105._______________________________________
могла эффективно функционировать в условиях развала российской государственности и крайне низкого авторитета центральной власти. Вместе с тем, крайне низкий авторитет милиции среди населения, который был обусловлен как объективными, так и субъективными причинами, привел к эскалации погромного движения, захватного права, самосудов и полному развалу судебноправовой системы, реализации революционного правосознания.
Однако негативный образ милиции в массовом правосознании был обусловлен не только качественным составом служащих и характером их деятельности, но и определенными ментальными традициями. Чиновник по особым поручениям К.А. Кинше в уже
упоминавшемся выше докладе на имя начальника Главного управления по делам милиции справедливо отмечал: «Если бы у большинства населения было хотя бы немного более развито уважение к законности, то труд милиции по водворению порядка и его закреплению был бы в значительной степени облегчен. Сама власть бессильна там, где нет к ней уважения, а это сейчас почти повсюду»1.
Крайне негативный образ милиции в массовом сознании в значительной степени отразил тенденции трансформации революционного правосознания и в значительной степени обусловил поражение либерально-демократической альтернативы государственноправового развития России.
