CC BY
24
ЛИНГВИСТИКА
© 2010
А. А. Осипова
«НАМ ПЕСНЯ СТРОИТЬ И ЖИТЬ ПОМОГАЕТ...» (ПЕСЕННЫЕ ИНТЕРТЕКСТЕМЫ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КАРТИНЕ
МИРА В. П. АСТАФЬЕВА)
В статье речь идёт о песенных интертекстемах как языковых единицах, отражающих художественную картину мира В. П. Астафьева. В центре внимания автора интертекс-темы-крылатые выражения и интертекстемы-прямые цитаты в творчестве писателя, характеризующие астафьевский идиостиль.
Ключевые слова: художественная картина мира, интертекстема, идиостиль, крылатые выражения, прямые цитаты.
В художественном тексте отражается индивидуальная картина мира писателя. Художественная картина мира вторична, опосредована по отношению к когнитивной картине мира этноса. Она предстаёт перед читателем при восприятии им художественного произведения. «Овнешнение» картины мира происходит за счёт языковых средств, используемых в тексте, и они формируют идиостиль автора.
Словесная ткань произведений В. П. Астафьева неоднородна: она пронизана «чужими» мини-текстами — интертекстемами (далее ИТ). Это могут быть фрагменты литературных произведений, пословицы, поговорки, лозунги советской эпохи и т. д. Значительное место среди подобных образований занимают отрывки из различных песен. Многие из них уже стали крылатыми и закрепились в языковом узусе. Н. А. Фатеева отмечает, что «... функции интертекста в каждом тексте определяются исключительно через "Я" его автора, поскольку введение интертекстуального отношения — это прежде всего попытка метатекстового переосмысления претекста с целью извлечения нового смысла "своего" текста»1.
В творчестве В. П. Астафьева употребляется два вида песенных ИТ: крылатые выражения (далее КВ; система языковых единиц, все члены которой характеризуются пятью дифференциальными признаками: 1) связью с источником, 2) раздельнооформленностью, 3) воспроизводимостью, 4) устойчивостью компонентного состава и грамматической структуры, 5) стабильностью, устойчивостью семантики2) и прямые цитаты (т. е. выдержки из произведений искусства малой формы, воспроизводимые героями). С языковой точки зрения они могут функционировать как самостоятельные предложения (Всё вокруг колхозное, / и всё вокруг моё; Каким ты <я, он> был, таким <ты, я, он> остался; Мы за ценой
1 Фатеева 2000, 39.
2 Шулежкова 2002, 28-29.
не постоим; Мы наш, мы новый мир построим; Эй, моряк, ты слишком долго плавал!; Я люблю тебя, жизнь и др.) и как члены предложения (комсомольцы-добровольцы; на все времена; на просторах родины [чудесной]; тёмные <чёрные> силы и др.). Рассмотрим подробнее выделенные нами два вида песенных ИТ. При отборе КВ использовалось одно из самых полных собраний крылатых единиц — «Большой словарь крылатых слов и выражений русского языка»3.
1. Песенные ИТ-крылатые выражения. Здесь хронологически можно выделить КВ-отрывки из песен конца XIX — начала XX в. (Мы наш, мы новый мир построим; ни бог, ни царь [и не герой]; Тёмные <чёрные> силы [нас злобно гнетут]; Я научу вас <его, её, их, кого> свободу любить), довоенных песен 1930-х гг. (Броня крепка [, и танки наши быстры]; Нам песня строить и жить помогает; на просторах родины [чудесной]; экипаж машины боевой), послевоенных песен ([И] всё вокруг колхозное, / и всё вокруг моё; Каким ты был, таким остался; комсомольцы-добровольцы), песен 1960 — 1970-х гг. (А нам всё равно; Мы за ценой не постоим; на все времена; Ничего не вижу, ничего не слышу, / ничего никому не скажу; Третий должен уйти; Эй, моряк, ты слишком долго плавал!).
КВ позволяют В. П. Астафьеву в образной форме переосмысливать описываемую действительность и ярко, эмоционально передавать свои чувства и чувства героев. Так, с помощью КВ Нам песня строить и жить помогает, восходящего к «Маршу весёлых ребят», героиня рассказа «Мною рождённый» характеризует времена сталинских репрессий: Громко пели, помогая себе не только жить и строить, но и чтоб не слышать, что делается в застенках, где люди кричали под пытками <... > Выходит, песня помогала не только строить, но и не слышать муки ближнего. Чудовищно!4. Знаменательно, что появление задорной, весёлой песни, голод, разгул преследования инакомыслящих в СССР приходятся примерно на одни и те же годы (1934 г. — время создания песни и массового голода в СССР, 1936-1939 гг. — время сталинских репрессий). Этот парадокс подчёркивает существовавшее тогда противоречие между политическими лозунгами и реальной жизнью советских людей. КВ Нам песня строить и жить помогает употребляется в рассказе дважды и претерпевает ряд трансформаций. В первом случае компонент-существительное песня заменяется глаголом пели; таким образом, все составляющие КВ становятся глагольными и тем самым усиливается динамизм происходящего. Не случайна и синтаксическая инверсия компонентов в данном случае: наиболее злободневным при описании времени репрессий в КВ оказывается компонент жить. Во втором случае на месте компонента жить появляется оборот не слышать муки ближнего. Здесь индивидуально-авторская трансформация позволяет читателю погрузиться в атмосферу тотального страха перед арестами, охватившего граждан СССР в 1930-е гг. Дистантное расположение компонентов КВ в обоих случаях создаёт эффект естественного вкрапления песенных ИТ в ткань повествования.
Зачастую В. П. Астафьев использует песенные КВ в описании событий Великой Отечественной войны. В основном они в образной форме выражают сущность какого-либо явления, ситуации: ... видел потом убитого в поле капитана — вся грудь в орденах... и танки наши новы, тяжелы — тоже видел, четыре
3 Берков, Мокиенко, Шулежкова 2008-2009.
4 Астафьев 9, 1997, 371-372.
штуки — стояли без горючего и без снарядов5; Всё есть на четвёртой: и харч, и запчасти, и лекарства, машина грузовая, машина легковая, сверх расписания и сверх всяких лимитов в хозяйстве пасутся. «Всё вокруг колхозное, всё вокруг моё!»6;... по передовой теории — властвовать и царить могла лишь диктатура пролетариата, и эта диктатура должна вырубить под корень, «до основания», всех, кто с нею не согласен, потом уж: «Мы наш, мы новый мир построим.»1 и др. В первом примере из рассказа «Жизнь прожить» используется только часть КВ (ср. Броня крепка, и танки наши быстры). В словах главного героя Ивана Тихоновича Заплатина звучит горькая ирония: несоответствие оптимистических лозунгов партии и трагической обстановки на полях сражений. В следующих двух примерах КВ маркированы и употребляются «в нужном месте» в качестве аргумента развиваемой автором мысли. Интересно использование песенной ИТ в третьем примере из повести «Весёлый солдат»: вначале авторские рассуждения подкрепляются фрагментарно выраженным намёком на прецедентный текст (ср. диктатура должна вырубить под корень — весь мир насилья мы разрушим), далее даётся закавыченное «до основания», и всё заканчивается нетрансформиро-ванным КВ из «Интернационала» «Мы наш, мы новый мир построим».
КВ может быть использовано писателем для характеристики персонажа и его действий. Так, один из героев романа «Прокляты и убиты» Финифатьев рассказывает товарищам случай из своей военной жизни, когда на разных берегах одной и той же реки находились русские и немцы: Заспавшийся, полуголодный полк никуда и ни в кого не стрелял, ни с кем не воевал. А немцы с ним воевать не хотели <... > фрицы и иваны ходили за водой на Оку, подштанники и портянки полоскали, перекликались.8. Но эта мирная обстановка сохранялась до тех пор, пока не начали прибывать свежие части и кто-то из комсомольцев-добровольцев, начитавшийся книг, допрежь всего бестселлера соцреализма «Как закалялась сталь», и внявший воплям неистового публициста: «Хочешь жить — убей немца!». завидевши на другом берегу врага... схватил винтовку и подстрелил его9. Злая ирония звучит в словах героя В. П. Астафьева по отношению, прежде всего, к советской власти, воспитывающей «беспощадных защитников Родины», не способных вникать в обстоятельства и ориентироваться в конкретной военной ситуации. Сарказм слышится как в самом КВ комсомольцы-добровольцы, так и в словах бестселлер соцреализма, вопли неистового публициста. В итоге один только выстрел уничтожил негласный договор о временном перемирии между противоборствующими сторонами и дал толчок к возникновению новых, в данной ситуации, совершенно бессмысленных жертв: Бредут, едут люди к воде безо всякой опаски и не знают, что, вняв зову патриотических идеологов, комсомолец-доброволец долбанул врага, за что уже и награду получил — командир роты по фамилии Щусь лично морду набил <... > Сошлись, съехались беспечные братья-славяне массой к реке. Немцы, не умеющие размениваться на мелочи, осветили берег, да ка-ак жахнули из миномётов, да как подчистили бережок из
5 Там же, 292.
6 Там же 10, 452.
7 Астафьев 13, 1998, 53.
8 Там же 10, 306.
9 Там же, 306-307.
пристреленных пулемётов...10. В своих произведениях В. П. Астафьев резко критикует и Суворова, и Жукова, и Сталина — великих полководцев, беспощадно распоряжавшихся жизнями рядовых солдат. Он говорит, что «многих великих полководцев, теперь уже оправданных историей, можно и нужно поименовать человеческими браконьерами»11. В романе «Прокляты и убиты» КВ характеризует А. В. Суворова: Взять моего тёзку, Александра Васильевича. Истаскал за собою по Европе, извёл тучи русских мужиков... и — герой на все времена...12.
С помощью КВ писателем характеризуются действия не только людей, но и животных. В романе «Печальный детектив» всегда властвовавшая в семье Ев-столия Сергеевна Чащина в один прекрасный день довела своего мужа, «безответного, добрейшего» Маркела Тихоновича, до такого состояния, что он из наносного хламу выбрал палку, попримерил её к руке, молча двинулся навстречу супруге и вытянул её по широкой спине, да так звучно, что вся округа замерла, будто перед концом света13. Эта противоестественная сцена вызвала реакцию даже в животном мире: коровы на лугу перестали жевать траву, овечки затопотили, давя друг дружку, бросились врассыпную; спутанный колхозный конишко с потёртостями и лишаями на спине припал к воде, хотя пить ему не хотелось, — ничего не вижу, ничего не слышу — опытный конь14. В рассказе «Летит чёрное перо» из цикла «Царь-рыба» КВ на просторах родины [чудесной] погружается в контекст, содержание которого контрастирует с его собственным содержанием: Местные брако-ньеришки досадовали — опять нагрянули туристы-транзисторщики, которым сделались подвластны необъятные просторы любимой Родины из конца в конец. На «просторах» они так резвятся, что за ними, как после Мамаева войска — сожжённые леса, загаженный берег...15. В романе «Печальный детектив» данное КВ дискредитирует саму идею о замечательном Советском государстве и его людях: Ты тётю Граню давно видела? — А-а, вон ты о чём? Нет, недавно. Чешет по улице Мира, коробок беремя прёт. Она теперь в Доме ребёнка работает. Вещички детские собирает <... > — М-да-а. Это, значит, тётя Граня барахлишко — побоку, детям в помощь, родители которых пируют на просторах родины чудесной, закаляясь в битвах и труде16. «Большой словарь крылатых слов и выражений русского языка» отмечает, что в современных условиях нередко ироническое употребление анализируемого КВ (БСКСиВ)17.
Зачастую КВ в произведениях В. П. Астафьева «могут выполнять характеризующую функцию, концентрированно выражая жизненную установку говорящего»18. Так, личная позиция героя-уголовника Стрекача из рассказа «Людочка» проявляется в словах, заимствованных из шуточной «Песенки про зайцев»: — Это Людка. Её трогать не надо, — потупился Артёмка-мыло. — А шту, он балной или селка? — Больной, больной... — А нам су равна, а нам су
10 Там же, 307.
11 Там же 13, 32.
12 Там же 10, 327.
13 Там же 9, 64.
14 Там же, 64-65.
15 Там же 6, 196.
16 Там же 9, 97.
17 Берков, Мокиенко, Шулежкова 2, 2008-2009, 27.
18 Шулежкова 2002, 245
равна... хоть балной, хоть какой, нам хоть ишачку... — Стрекач дёрнулся со скамьи, поймал за поясок плаща Людочку19. КВ Я научу вас <его, её, их, кого> свободу любить, восходящее к песне освободительного движения «По пыльной дороге телега несётся.» (1860-е или 1870-е гг.), используется у В. П. Астафьева как угроза в романе «Печальный детектив» другим героем-уголовником — Венькой Фоминым: — Жди меня, и я вер-р-рнусь всем чертям назло! — грозя костлявым кулаком, кричал в сельские пространства Венька Фомин. — Все ждите! <.> Я, пала, научу кой-кого свободу любить... 20. В следующем примере данное КВ претерпевает трансформацию путём замены одного из компонентов: — Спать приехали? Спать? Я вас научу родину любить!.. <.> — Не будем больше спать на занятиях. — Вот это другой разговор. А ну би-их-хом в казарму! И шевелить, шевелить у меня мозгами. Тяжело в ученье, лехко в бою, Суворов говорил.21. В данном случае замена компонента связана с тем, что действие романа «Прокляты и убиты» происходит в военное время, и тема родины становится более актуальной.
Многие КВ «способны функционировать в качестве контактоустанавливаю-щих реплик, и в этом плане они напоминают " фразеологизмы-коммуникативы"»22. Например, в рассказе «Тельняшка с Тихого океана» герои находятся на аэровокзале, и девушка по имени Люда использует в речи КВ с целью завязать знакомство с человеком в тельняшке и скрыть неловкость: Проснулась и девица, пощупала шапку, вбила под неё волосы, ещё чего-то поправила и уставилась на тебя: «Эй, моряк, ты слишком долго плавал?» — «Слишком». — «Значит, знаешь, где тут туалет?» — «Знаю.»23.
С. Г. Займовский отмечает, что крылатая единица — «всегда намёк, напоминание о замечательной мысли, моменте или обстоятельствах, всегда средство сэкономить пространное изъяснение желаемой мысли кратким и выразительным словом или фразой, дать наилучшую или наиболее сжатую редакцию важного положения науки, искусства или философии, либо ввести в курс предмета статьи, речи или доклада»24. Включая КВ в тексты своих произведений, В. П. Астафьев не всегда преследует особые прагматические цели. Для него яркий оборот — нередко лишь повод и средство для словесной игры, которая позволяет вызвать ко -мический эффект, с иронией (зачастую горькой) оценить что-либо или кого-либо.
2. Песенные ИТ-прямые цитаты.
Песенные ИТ-цитаты используются в художественных текстах В. П. Астафьева в самых различных ситуациях. Его герои поют на страницах почти каждого произведения. Так, по русской традиции персонажи исполняют песни на праздничных застольях, при выполнении какой-либо работы и просто на улице, находясь, например, в состоянии опьянения.
В романе «Печальный детектив» идейная Евстолия Сергеевна Чащина, которая в молодости ездила в сельском агитпоезде, в красной косыночке, тревожила
19 Астафьев 9, 1997, 403.
20 Там же, 97.
21 Там же 10, 116.
22 Шулежкова 2002, 248.
23 Астафьев 9, 1997, 154.
24 Займовский 1930, 15.
и будоражила земляков на новогоднем застолье перебивает своего «блаженного» мужа, запевшего было «Разбедным-то я бедна, плохо я одета...» и ударяет вперешиб, звонко, сорванно, непримиримо: «Мы кузнецы, и дух наш молод, куём мы к счастию ключи!» И старушонки радостно и слаженно вторят: «Ключи! Ключи! Ключи!» Взгляд Чащихи посуровеет, сталью засверкает, лоб от висков бледностью прошибёт. Воинственно глядя на растяпу мужа, на убогих старушонок, звякнет хозяйка по столу кулаком: «Ився-то наша жизнь есть борьба, борьба!»25.
В том же романе Леонид Сошнин вспоминает свою однокурсницу — целе-вичку Пашу Силакову, спортсменку, приехавшую учиться в институт. Дела в институте у неё шли «не так бойко, как на стадионе», и, как-то попав в дом ректора пединститута и выслушав наставления о том, что сельский механизатор зарабатывает больше учёного-гуманитария, Паша махнула рукой: — Не всем учёным быть. Надо кому-то и работать. Где у вас поганое ведро? — И, задрав подол, начала мыть пол, протирать мебель, книжные шкафы в квартире недавно овдовевшего профессора, крича при этом на весь «учёный» дом: «Я! Ты! Он! Она! Вместе будет вся страна!..»26 . В рассказе «Летит чёрное перо» из цикла «Царь-рыба» туристы-браконьеры, «работая», всё время поют одну и туже песню: Они оборудовали на обдуве стан, мастерили ловушки, бодро напевая: «Ялюблю тебя, жизнь, что само по себе и не ново.»21; ... вечерком таскали окуней, ельцов и чебаков, жарили их по-таёжному, на рожне <...> Поели, запели: «Й-я лю-ублю-у-у тебя, жизнь!..»2^. Парадокс заключается в том, что, напевая про любовь к жизни, герои уничтожают всё живое самым жестоким образом. Штраф, выписанный рыбинспектором, меняет настроение туристов: — Лодку, мотор продадите, — подсказал Черемисин, — на штраф, на похмелье хватит, да и на дорогу ещё останется... Так и сделали отпускники, мотор продали, лодку продали, пили с горя на дебаркадере и пели, но уже не «Ялюблю тебя, жизнь», всё больше древнее, народное29.
Знакома всем россиянам и такая картина, когда, находясь в состоянии опьянения, человек исполняет песни в общественных местах. В. П. Астафьев достоверно изображает в своих произведениях эту русскую традицию. В рассказе «Слепой рыбак» современные молодые люди так общаются между собой: — А ну, скотина, шевели ногами! Гоп! Гоп! А то магазины закроют. Па-аследний пар-ря-ад наступаииит... Гуд бай, дяханы!..30. В рассказе «Руки жены» автор использует описываемую ситуацию в качестве примера: Совести у наших людей дополна, последнее отдадут, разжалобить их дважды два, особенно култышками, особенно безрукому. И потом что же? Вывалиться вроде Кости-истребителя из пивнушки, гаркнуть: «Л-любимый город может спать спокойно-о-о!..» И самому лечь спать тут же, у пивнушки??31 и др.
Песня была одним из самых мощных средств пропаганды и сплочения масс в период Великой Отечественной войны. Так, в романе «Прокляты и убиты»
25 Астафьев 9, 1997, 94.
26 Там же, 53-54.
27 Там же 6, 196.
28 Там же, 200.
29 Там же, 204.
30 Там же 9, 242.
31 Там же 3, 223.
установка Советского государства на весёлое, бравое военное настроение угадывается уже в первые минуты по прибытии новобранцев, когда из своего поезда они слышат песни, слова которых сами собой всплывают в сознании: «Шли по степи полки со славой громкой», «Раз-два-три, Маруся, скоро я к тебе верну-ся», «Чайка смело пролетела над седой волной», «Ой да вспомним, братцы вы кубанцы, двадцать перво сентября», «Эх, тачанка-полтавчанка — все четыре колеса-а-а-а»32. Но, выйдя из поезда, солдаты слышат звуки совершенно иного характера: Оттуда, именно оттуда, где угадывался лес и что-то ещё там дышало, из серого пространства, слышался словно бы на исходном дыхании испускаемый вой. Он ширился, нарастал, заполнял собою отдалённую землю <.> Не сразу, не вдруг новобранцы поняли, что там, за стенами вагона, туманный мёрзлый мир не воет, он поёт33. При этом автор гасит напускную весёлость прибывших: Знакомые по школе нехитрые слова песен, исторгаемые шершавыми, простуженными глотками, ещё более стискивали и без того сжавшееся сердце. Безвестность, недобрые предчувствия и этот вот хриплый ор под грохот мёрзлой солдатской обуви34. Заглушает недобрые предчувствия, гипнотизирует новобранцев песня-заклинание, «дужкой железного замка захлестнувшая сердце»: «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой.»35. Под эту песню, сами того не замечая, бойцы встают в строй, и автор отмечает: чудилось им: во вдавленных каблуками ямках светилась не размичканная брусника, но вражеская кровь36. Простота, ясность и лаконизм текста песни «Священная война», ставшей гимном советского народа, позволяет ей постоянно пульсировать в сознании Лёшки Шестакова: И когда новобранцев ввели в полутёмный подвал. в Лёшке всё не смолкало, всё надломленно-грозно произносилось: «Вставай на смертный бой.»31. Песенные ИТ иногда используются в качестве лозунгов, призывов, обращённых к народным массам. Так, в рассказе «Людочка» одним из самых колоритных становится описание погибающего от рук людей парка Вэпэ-вэрзэ, где текла горячая речка, кружа радужно-ядовитые кольца мазута <.> стояла вонь, потому что в канаву бросали щенят, котят, дохлых поросят <. > было черно от ворон и галок, ор вороний оглашал окрестности, скоблил слух людей38. Но, надсмехаясь над руководителями города, автор отмечает, что существующее положение парка не мешало им, как и водится в настоящем уважающем себя городе, по праздникам вывешивать в парке лозунги, транспаранты и портреты: Прежде было хорошо и привычно: портреты одни и те же, лозунги одни и те же; потом преобразования начались <.> Было: «Партия — наш рулевой!» — стало: «Слава советскому народу, народу-победителю!» <. > Железнодорожное депо всегда отличала повышенная бдительность, классовое чутьё и гражданская принципи-альность39. Таким образом, автор чётко обозначает своё отношение к Советскому
32 Там же 10, 9-10.
33 Там же, 9.
34 Там же, 10.
35 Там же.
36 Там же.
37 Там же, 10-11.
38 Там же 9, 394-395.
39 Там же 9, 396.
государству и его правителям, представляя читателям картину, где в парке-помойке висят атрибуты этого государства.
Благодаря исполняемым героями песням в повествовании возникает эффект «полифонизма», то, что М. М. Бахтин назвал и определил как соприсутствие в тексте нескольких «голосов». В произведениях В. П. Астафьева звучат фрагменты песен различных исторических эпох: дореволюционные (Последний парад наступает), послереволюционные (И вся-то наша жизнь есть борьба), довоенные (Любимый город может спать спокойно), военные (Вставай, страна огромная, [/ вставай на смертный бой.]); послевоенные (Партия — наш рулевой; Я люблю тебя, жизнь), песни 1970-х гг. (Я, ты, он, она / вместе — целая страна). Такое разнообразие подтверждает слова Н. А. Фатеевой о том, что любое интертекстуальное отношение строится на взаимопроникновении текстов разных временных слоёв, и каждый новый слой преобразует старый40.
Песенные интертекстемы являются одним из средств образной и выразительной литературной речи. Песня — самый чуткий жанр искусства, мгновенно реагирующий на изменения в политической и экономической жизни общества.
A. Ф. Флярковский писал: «Песня, как никакой другой жанр, всеобъемлюща. Она призвана отражать и преломлять в себе крупнейшие события эпохи. Она конденсирует в себе и тонкую лирику, и героику, и гражданственность.»41. В отличие от ИТ-прямых цитат, ИТ-крылатые выражения, встречающиеся в творчестве
B. П. Астафьева, претерпевают различные трансформации, подчиняясь замыслу писателя. С. Г. Шулежкова отмечает: «Жизнь крылатого выражения — это его функционирование в различных сферах речевой деятельности. Все свойства крылатого выражения, языковые и неязыковые, его специфическое значение и эстетические достоинства проявляются только в том случае, если оно «замечено» носителями языка и употребляется «в нужном месте» с определённой целью, и это употребление носит не единичный, а регулярный характер»42. ИТ-прямые цитаты обогащают художественную картину мира писателя звучанием, помогают героям выразить свои эмоции, чувства.
Приверженность к тем или иным песенным ИТ отражает особенности иди-остиля писателя, его языковой личности, формирует у читателя определённое представление о компетенции автора в отношении культурной памяти народа.
ЛИТЕРАТУРА
Астафьев В. П. 1997-1998: Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск.
Берков В. П., Мокиенко В.М., Шулежкова С. Г. 2008-2009: Большой словарь крылатых слов и выражений русского языка: ок. 5000 ед.: в 2 т. / С. Г. Шулежкова (ред.). Магнитогорск; ОгеИотаШ.
Займовский С. Г. 1930: Крылатые слова. Справочник цитаты и афоризма. М.; Л.
Фатеева Н. А. 2000: Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов. М.
Флярковский А. Ф. 1974: Литературная газета. 1974. 20 апреля.
40 Фатеева 2000, 13.
41 Флярковский 1974.
42 Шулежкова 2002, 242.
Шулежкова С. Г. 2002: Крылатые выражения русского языка, их источники и развитие. М.
SONG INTERTEXTEMES IN V. P. ASTAFYEV'S ARTISTIC WORLD IMAGE
A. A. Osipova
The article, dealing with song intertextemes as linguistic units reflecting V. P. Astafyev's artistic world image, is centered round intertextemes presented by direct quotations and winged expressions in the writer's works and characteristic of his idiolect.
Key words: artistic world image, intertexteme, idiolect, winged expressions, direct quotations.
© 2010
А. А. Миронова
ДИНАМИКА ЖАНРОВ БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЙ РЕКЛАМЫ
В РОССИИ
В статье рассматривается история формирования «семейства» жанров библиографической рекламы в России в XVIII — начале XX вв.: объявление — каталог — прейскурант — аннотация — рецензия — обращение издателя — рекламная консультация — рекламная статья. Выбор жанра зависит от рекламируемого предмета, коммуникативной и прагматической задачи, целевой аудитории, типа периодического издания.
Ключевые слова: библиографическая, книгоиздательская реклама, жанр, эволюция.
Первая печатная реклама в периодических изданиях в России была представлена, в основном, библиографической рекламой — книгоиздательской. С изобретением печатного станка формировался рынок печатной продукции. Появилась необходимость в информации о «печатнике» и издателе, книгах, имеющихся в продаже. Преимущество книгоиздательской рекламы в газете — гибкость, своевременность, широкий охват аудитории, высокое доверие к «своему» изданию, создающее важный для рекламы «эффект достоверности». В первой российской газете «Ведомости» (1702-1727) регулярно публиковались списки книг, выпущенных в типографии, например, в номере от 31 мая 1710 года: Реестръ книгамъ гражданскимъ, которые по указу Царского Величества напечатаны Амстердамскою азбукою по первое число июня ныняшнего 1710-го году1. Приведенные
1 Ученова 2002, 149.
