CC BY
27
ныи по контрасту с ценностным строем современного секулярного Запада, прекрасно вписывается в атмосферу плюралистической глобальности. Гуманизм, терпимость и высокие этические нормы буддийской культуры предполагают не только возможность межкультурного диалога, но и возможность осуществления на практике основных гражданских прав и свобод.
ЛИТЕРАТУРА
1. Лепехов С.Ю. Буддизм в контексте межкультурного и межконфессионального диалога // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2008. Т. 9. № 1. С. 177-184.
2. Нестеркин С.П. Семиотические аспекты религиозной толерантности (на материале буддизма махаяны) // Гуманитарный вектор. 2008. № 3. С. 42-45.
3. Юсупова Г.И. Духовная традиция дзэн и современность. К истокам толерантного сознания (теоретические аспекты) // Вестник Дагестанского научного центра РАН. 2007. № 28. С. 93-96.
4. Андросов В.П. Будда Шакьямуни и индийский буддизм. Современное истолкование древних текстов. М.: Восточная литература, 2001. 508 с. С. 29.
5. Хабермас Ю. Расколотый Запад. М.: Весь Мир, 2008. 192 с. С. 16.
6. Бурстайн С. Десять совершенств традиционного буддизма. М.: ООО "Издательство АСТ": ОАО "ВЗОИ", 2004. 221 с. С. 11.
7. Чадвик Д. В США растет интерес к буддизму // Сохраним Тибет [Электронный ресурс]. URL: http://www.savetibet.ru/1131361980.html
8. Далай-лама XIV. Буддизм Тибета. М.: Нартанг; Рига: Угунс, 1991. 103 с. С. 72-73.
9. Далай-лама XIV. Ответственность и добросердечие. СПб.: Нартанг, 2004. 176 с. С. 90.
10. Моисеев Н.Н. Судьба цивилизации. Путь Разума. М.: Изд-во МНЭПУ, 1998. 228 с. С. 99.
Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ. Проект № 13-03-00047 "Буддизм на Западе (социально-философский анализ)"
17 июля 2013 г.
УДК 294.3
МОДЕЛИ СОВЕСТИ В ТРАДИЦИОННЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ
ЕВРАЗИЙСКИХ НАРОДОВ
Г.Д Сундуй, Ц.А. Бадмаева
Проблема воспитания совести актуализируется недостаточной изученностью сферы совести в традиционных представлениях евразийских народов, в частности, славянских и тюрко-монгольских. Попытаемся выявить общие представления народов о совести, анализируя существующие модели совести и их духовный потенциал, способный содействовать духовно-нравственному формированию личности школьников в современных условиях.
Сундуй Галина Донгаковна - кандидат педагогических наук, заведующая лабораторией этнопедагогических исследований Института развития национальной школы Министерства образования и науки Республики Тыва, 667000 , г.Кызыл, ул. Калинина, 1 б, e-mail: sundui@ inbox.ru, т. 8(394 22)62632;
Бадмаева Цаган Аркадьевна - кандидат философских наук, ассистент кафедры философии и культурологии Калмыцкого государственного университета, 358000, г Элиста, ул. Пушкина, 11, e-mail: [email protected], т. 8(847-22)23542.
Важным методологическим ориентиром настоящего исследования послужили работы известных философов и ученых-гуманитариев - представителей разных научных дисциплин. В частности, особый интерес представляют следующие взгляды Л. Леви-Брюля о типах мышления [1], Э.О. Дюркгей-ма о коллективном сознании [2], К. Юнга о превосходстве совести над моралью [3], Ф. Ницше об историчности совести [4], Н.А. Бердяева и Л.С. Соловейчика о бо-
Galina Sundui - Ph.D. of Pedagogy,the Leading Scientific Employee of the Laboratory Ethnic Pedagogic Studies of the Institute of the Developmentat the National School of the Republic of Tyva, 1b Kalinina Steet, Kyzyl, 667000, e-mail: [email protected], tel. +7(394 22)62632;
Tsagan Badmaeva - Ph.D. of Philosophy, assistant of the Philosophy and Cultural Studies Department at the Kalmyk State University, 11, Pushkin Street, Elista, 358000, e-mail:[email protected], tel.+7 (847-22)23542;
жественном происхождении совести [5]. В данном контексте актуальным сегодня звучит утверждение К. Юнга о том, что совесть не совпадает с моральным кодексом, скорее, предшествует ему и содержательно его превосходит. Ф. Ницше, называя совесть властью над собой, также противопоставлял ее морали, писал, что она имела уже позади долгую историю и изменение формы. Между тем Н.А. Бердяев и Л.С. Соловейчик, выражая ту же позицию, пришли к выводу, что совесть со временем приобретала искаженные социальные формы.
Если задаться вопросом, когда же возникла сфера совести, то выяснится, что в истории человечества она существовала всегда. Мы рассмотрим проблему совести с позиций традиционных представлений о ней евразийских народов: славянских и тюр-ко-монгольских. Специальное изучение совести в рамках истории педагогики дает обширную научную информацию, позволяет выявить основополагающие ориентиры духовно-нравственного воспитания и развития школьников в современных условиях.
Основным и информативным источником являются материалы полевых записей авторов. Территориальные рамки охватывают Сибирский федеральный округ, Монголию и Китай, в которых совместно проживают представители как славянских, так и тюрко-монгольских народов. Исследования проводились почти во всех районах Республики Тыва, в Аскизком районе Республики Хакасия, Ермаковском районе Красноярского края, Гу-синобродском районе Новосибирской области; Ховдском и Цэнгельском аймаках Монголии, в автономных районах Китая (Внутренняя Монголия, Синьцзян-Уйгур). В общей сложности количество опрошенных составляет 633 человек, в том числе в Республике Тыва -500, Красноярском крае - 35, Республике Хакасия - 15, Новосибирской области - 11, Монголии - 57, Китайской Народной Республике - 15 человек. Доля опрошенных сельских жителей составляет 73 %. Методика полевого исследования базировалась на непосредственном, включенном наблюдении и опросе на основе разработанной заранее программы, состоящей из 14 тематических разделов, посвященных этническим совестливым установкам через призму главного вопроса "Что такое совесть?".
Как известно, русское совесть, чешское Svedomi и польское Sumienie означают "со-
вместное знание, совместное мнение", а тюркское (тув"арын-нYYP", каз."арын-сактау") и монгольское (монг. ичих HYYP) представляют собой сложное слово, означающее лицо (арын) и сущность (нYYP). В своем смысловом значении последнее означает также совместность или совокупность отношений: поведения и внутренней сущности человека. В той и другой культурных традициях встречается немало устойчивых выражений типа "разбудить совесть" (арын - нYYP оттурар), призывать к совести (арын - нYYPже кыйгырар), расшевелить чью-то совесть (арын - нYYPYн шимчедир). Как видим, в традиционных представлениях евразийских народов совесть означает совместное действие внутреннего мира и внешнего поведения человека.
Изучение полевых материалов и литературы показало, что единую универсальную классификацию, которая учитывала бы все характерные свойства совести в традиционных представлениях каждого народа, построить очень сложно, однако нами выявлена некоторая модель совести, причем не одна единственная, а несколько. Самое видное место занимает модель некоего живого существа, у которого есть тело, сознание и голос. Как славянские, так и тюрко-монгольские народы, наделяют совесть биологическими органами: сердцем, железами и печенью: русские бессовестного человека называют без сердца, монголы без желез, тувинцы - с замерзшей печенью. Наряду с тем существо обладает способностью спать, просыпаться; быть чистой или грязной.
Совести-существу характерны насильственные действия по отношению к человеку. У славян совесть грызет и пожирает собственного хозяина, а у тюрков она может грызть и другого человека. Данное существо подвержено и к внешнему воздействию: усыпляется, сдирается, затаптывается и т.д. В традиционных представлениях тувинцев на совесть можно наложить толстую маску, даже сломать ей позвонок [6].
Пожалуй, самым высшим достижением евразийских народов является наделение этому существу сознания, выражающего свое отношение к мыслям и поведению собственного хозяина. Ему присуще чувствительность/ бесчувствие: радуется, печалится, тревожится, рыдает; молчит, таится.
Посредником между сознанием и поведением человека выступает голос совести. Особенно ярко он представлен в русских
народных сказках и исторических произведениях, связанных с войнами. В них голос совести предупреждает, подсказывает, стыдит, упрекает, требует, терзает человека. По голосу совести человек может совершить некоторые действия: идти за ним, оправдываться, прислушаться или же заглушить его, успокоить и подавить, сделать вид, что он не слышит или не понимает его.
Следующая модель, на которую следует обратить внимание - представление совести как сосуда (вместилища), имеющего стандартный размер. В данном контексте схожесть представляют термины гаекипвк sumaenia (слав. счет совести), аяа долган (тюрк.монг. переполнение пиалы). В случае увеличения счета и переполнения сосуда-совести начинаются карательные санкции (Бога или самой совести?) по отношению не только к самому свершителю бессовестных поступков, но и по отношению близких ему людей. Это значит, что совершение бессовестных поступок превзошло количество и качество, рассчитанного на одного человека. Такое утверждение характерно для всех евразийских народов.
Исключительный интерес представляет модель иго, отраженная в сказке М.Е. Салтыкова-Щедрина "Пропала совесть". Писатель мастерски изображает совесть как силу, способную захватить человека в плен и довести до состояния истерзанности. Однако иго может закончиться в связи с утратой совести. При этом человеку становится легче подставлять кого-то, удобнее льстить, пресмыкаться, наушничать; можно разбойничать и грабить, разорять. Салтыков-Щедрин, отражая всю сложность и неоднозначность положения утраченной совести, надеется, чтобы кто-то приобрел ее, хотя бы случайно. Он стремился показать эволюцию нравственного/безнравственного сознания, призывал, чтобы совесть человека не превратилась в тряпку, дудку, приживалку [7].
Выделение совести как отношения -по сути, является еще одним значимым достижением евразийских народов, пришедших к коллективному выводу о том, что основой духовной и нравственной сущности человека является именно совесть, которая выражает многочисленные отношения: к себе и другим, природе, предметам внешнего мира, животным, культуре, обществу. Эти отношения в значительной мере инициируются устным народным творчеством: поговорками и пословицами, мифами и легендами, сказками. Большое значение для раскрытия воспита-
тельного потенциала имеет провозглашение в них нравственной ответственности и воли у человека, например, перед самой природой, частью которой он сам является. Весьма значима в традиционных представлениях свобода выбора человека в строительстве каких-либо отношений со своей собственной совестью. Человек, с одной стороны, волен быть с ней в состоянии войны, разлада, компромисса, насилия. В благом состоянии - с другой стороны. Мы их видим в устойчивых выражениях "быть в разладе с совестью", "идти с совестью на компромисс"; "моя совесть чиста"; "моя совесть спокойна".
Наконец, весьма специфичным проявлением совести выступают обычаи и традиции евразийских народов, являющиеся одним из практическим выражением коллективного сознания. Более того, оно содержит в себе глубокие прогрессивные идеи и опыт, позволяющие понять природу и специфику совестливых установок, подлежащих к соблюдению. Пожалуй, самым примечательным в языческих представлениях характерно отсутствие страха перед богами, ибо люди жили по их законам. Славянские язычники совестились "при Омовлении-Омовении" [8, с. 92]. Подобное практикуется и у тюрко-монгольских народов: избавление от негативных мыслей и телесной болезни происходило на родниковых зонах летом, причем на длительное время (от 5 до 14 дней).
Уникальным фундаментом происхождения совестливых установок в славянском мировоззрении выступает мировое древо, посредством чего моделирована тройная вертикальная трехмерная структура мира: небо, земля и преисподняя. Для носителей тенгрианского верования также характерно триадная структура мира: верхний мир, средний и нижний миры. По мнению большинства ученых, данный символизм культуры славянских и тюрко-монгольских народов, безусловно, сыграл позитивное развитие совестливых установок по отношению к миру в целом [8, 9].
Таким образом, анализ существующих концепций и материалы новых исследований позволили нам определить пять моделей совести: 1) модель живого существа, обладающий сознанием, собственным телом и голосом; 2) модель сосуда или вместилища, имеющий соответствующую глубину и установленный размер; 3) модель иго, способный истерзать человека; 4) модель отношения, в котором развиваются деятельность и поведение человека; 5) модель обычая, включающий в себя нормативный свод этических правил и уста-
новок общества. Безусловно, подобная классификация моделей совести в традиционных представления евразийских народов может быть спорной и нуждается в дальнейшем уточнении и расширении.
Однако выявленные нами с помощью культурно-исторического метода исследования модели совести своеобразны. Их устойчивость определяется в соответствующей системе духовных и нравственных ценностей, отражаются в обыденной жизни, в устном народном творчестве, обычаях и традициях, языческой религии евразийских народов. И потому мы, вслед за В.Т. Лихачевым и А.Б. Панышиным, рассматриваем модели совести как важную составляющую коллективного культурного наследия человечества и как ориентир духовно-нравственного формирования личности современных школьников [10].
Таким образом, на наш взгляд, грамотно запущенный механизм изучения моделей совести в традиционных представлениях евразийских народов обеспечит не только профессиональный рост педагогов, но и позволит целостно развивать процесс воспитания совести в контексте духовно-нравственного воспитания и развития школьников. Тем самым к традиционным, хорошо известным функциям образования, -воспитание духовно-нравственных ценностей этнической культуры - добавляется еще одна его важная роль по актуализации процесса воспитания совести. И это существенно повышает профилактику сложностей вообще духовно-нрав-
ственного воспитания подрастающего поколения, в том числе и воспитания совести.
ЛИТЕРАТУРА
1. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Директ-Медиа, 2008. 1306 с.
2. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда // Этюд об организации высших обществ. Одесса: Канон, 1996. 432 с.
3. Юнг К.-Г. Совесть с психологической точки зрения // Аналитическая психология. Прошлое и настоящее. М.: Мартис, 1995. С. 80-99. 320 с.
4. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. Избранные произведения: В 2 кн. Кн. 2. М.: Итало-советское изд-во "Сирин", 1991. 446 с.
5. См.: Бердяев Н.А. О назначении человека. М.: Республика, 1994. 382 с. Соловейчик С.Л. Педагогика для всех. М.: Детская литература, 1989. 368 с.
6. Бегзин-оол А. Совесть // Улуг-Хем. 2011. № 5. 126 с. С. 65-66.
7. Салтыков-Щедрин М.Е. Собр. соч: В 20 т. Т. 16. М.: Худож. лит-ра, 1974. С. 532.
8. Русский народ / Состав. М. Забылин. М.: ЭКС-МО, 2003. 606 с.
9. Кенин-Лопсан М.Б. Традиционная культура тувинцев. Кызыл: Тув. кн. изд-во, 2006. 236 с.; Сай-шиал. Сказание о Чингисхане. Улан-Удэ: Респуб. типография, 2006. 548 с.; Бадмаева Ц.А. Фило-софско-культурологический анализ традиционной культуры калмыков. Элиста: Изд-во Калм. ун-та, 2006. 148 с.
10. Лихачев Б.Т. Философия воспитания. М.: Прометей, 1995. 280 с.; Панькин А.Б. Этнокультурная коннотация образования. Элиста: Изд-во Калм. гос. ун-та, 2009. 380 с.
17 июля 2013 г.
УДК 316.74:37
ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО СОЦИАЛИЗАЦИИ МОЛОДЕЖИ
Е.В. Красавина
В 90-е годы ХХ в., российская система образования РФ, также как и экономические и политические организации, вошла в период рыночных реформ. Основные претензии, предъявляемые
Красавина Екатерина Валерьевна - кандитат социологических наук, доцент кафедры управления персоналом Российского Государственного экономического университета им. Г.В. Плеханова г.Москва, ул.Смольного, 36, e-mail: [email protected] тел. +79268995882.
к образовательной деятельности школы и вузов, заключались в их идеологизированности и анахронизме, тогда как набирал ход процесс становления общества информационного типа.
Krasavina Ekaterina Valerjevna - a candidate sociological sciences, an associate professor of personnel management department of the State economical university name after G.V.Plekhanov; Smolney streat, 36, Moscow. e-mail: [email protected] t. +79268995882.
