CC BY
37УДК 327.7
Модель трансатлантического миротворчества НАТО
Павел ШАМАРОВ
В современной международной иерархии миротворчество Североатлантического союза занимает особое положение. Это обусловлено рядом ключевых факторов.
Во-первых, с одной стороны, практическое участие блока в операциях кризисного урегулирования за пределами зоны его ответственности определяется решением Совета НАТО, дву- или многосторонними международными договорами, а не мандатом Совета Безопасности ООН или других уполномоченных наднациональных организаций, а с другой - руководство альянса в каждом своём концептуально-доктринальном документе неизменно подчёркивает приверженность к универсальным нормам международного права, Уставу и принципам ООН.
Во-вторых,, НАТО является самым мощным и активным наднациональным «миротворческим актором», ежегодно привлекающим к решению задач кризисного урегулирования вне географических границ блока более 30 тыс. военнослужащих, задействованных в наземных, воздушных и морских операциях в Балканском и Балтийском регионах, Средиземном море, Афганистане, Ливии, Ираке, Сомали.
В-третьих, все операции, как правило, проводятся усилиями альянса не единолично, а в сотрудничестве с основными влиятельными организациями, в первую очередь с ООН, другими странами, например, членами СНГ [ 1].
ШАМАРОВ Павел Вячеславович - кандидат военных наук, доцент, профессор Академии военных наук, докторант Московского государственного лингвистического университета. E-mail: pvs291189@gmail.com
Ключевые слова: миротворчество, кризисное урегулирование, ООН, ОБСЕ, НАТО.
1 Operations and missions: past and present // URL: https://www.nato.inthcpshna tohqhtopics_52060
Становление современного миротворчества НАТО
Практика миротворчества за последние 30 лет свидетельствует, что участие военных контингентов НАТО в конфликтах в Сомали и Боснии в 90-х годах предопределило коренную «перекройку» стратегических доктрин альянса, в которых миротворческие операции (МТО) стали считаться одним из приоритетных направлений военно-политической деятельности блока. К концу 90-х годов на Западе уже формируются достаточно радикальные подходы к миротворчеству на основе интенсивного, упреждающего и подавляющего применения военной силы [2]. Этому в определяющей степени способствовала консолидированная инертность международного сообщества в отношении новой системы глобальной безопасности с участием НАТО, а также противоречивая и во многом соглашательская внешнеполитическая линия ряда важнейших мировых акторов при кризисном урегулировании на постъюгославском пространстве. Во время натовского миротворчества на Балканах был создан прецедент, а именно: США получили статус неофициального миротворческого лидера. Это способствовало ослаблению роли ключевых субъектов мировой политики ООН и ОБСЕ.
Боевая обкатка «новых миротворческих подходов альянса» произошла в период агрессии НАТО против
Югославии в начале 1999 г. Военная интервенция за пределами зоны ответственности блока нарушила положения Устава ООН и Хельсинкского заключительного акта 1975 г., учредительные документы самого блока и общепризнанные международно-правовые нормы.
Неслучайно пик бомбардировок Белграда и Косово совпал практически с завершением работы Вашингтонского саммита НАТО (апрель 1999 г.), одобрившего его очередную Стратегическую концепцию, которая определила доктринальные подходы блока к обеспечению собственной безопасности в начале XXI в. Так была закреплена приоритетность деятельности альянса в сфере кризисного урегулирования, которое стало позиционироваться как комплекс мероприятий по предотвращению и урегулированию кризисов и конфликтов, в том числе путём реализации военных операций за пределами зоны ответственности блока вне рамок ст. 5 Вашингтонского договора [3, 4].
Всё это стало необходимым «псевдоправовым» основанием для наделения НАТО глобальной ответственностью в мировом масштабе [1] при одновременном исключении из международного политического глоссария такого ключевого понятия, как «стратегический баланс» [ 5].
2 Карпович О. Г. Миротворческая деятельность США и англосаксонские технологии управления международными конфликтами // Национальная безопасность. 2012. № 1.
3 Штоль В. В. НАТО в миротворческом процессе // Обозреватель-Observer. 2008. № 2.
4 Штоль В. В. НАТО: от регионального блока к глобальному доминированию // Обозрева-тель-Observer. 2015. № 10; № 11.
5 Материалы саммита НАТО в Вашингтоне 23-25 апреля 1999 г. Статья 31 раздела «Предотвращение конфликтов и урегулирование кризисов» части III «Подход к безопасности в XXI веке». Brussels: NATO Office of inform. a. рress. С. 53, 56-57.
Практика трансатлантического миротворчества
Указанные подходы послужили исходным базисом для активного формирования в трансатлантических странах теоретико-прикладных механизмов в области кризисного урегулирования, квинтэссенцией которого является реализация альянсом модели агрессивного миротворчества. Такая модель предполагает самостоятельную идентификацию странами Запада (без учёта позиций наднациональных организаций, легитимных правительств и сторон противостояния) природы, характера и интенсивности конфликта, параметров вмешательства, его рамок, арсенала применяемых средств, методов и форм, а также временных, территориальных и максимальных пределов использования военной силы. Иными словами, данный подход насильственным образом извне навязывает участникам конфликта любое (в том числе нелегитимное с точки зрения норм международного права) военно-политическое решение в геополитических интересах ведущих западных стран.
Модель агрессивного миротворчества НАТО синтезирует в себе такие новейшие трансатлантические технологии по кризисному урегулированию, как:
- комплексный подход, объединяющий политические, гражданские и военные средства для достижения геополитических целей;
- посткризисное восстановление затронутых стран в соответствии со стандартами политической организации западного социума;
- концепцию «проецирования стабильности во внеблоковъх странах», ресурсы которых используются НАТО в собственных военно-политических целях [6].
Все эти ноу-хау учитываются при реформировании объединённых вооружённых сил НАТО для проведения за пределами евро-атлантической зоны самостоятельных и эффективных с военной точки зрения силовых операций, в которых под видом международного миротворчества реализуются национальные интересы ведущих акторов западной цивилизации.
Кроме того, для наращивания «международной легитимности миротворческих усилий альянса» ещё в 2008 г. в Нью-Йорке в режиме конфиденциальности от большинства членов ООН [7] генеральными секретарями ООН и НАТО была подписана совместная Декларация о сотрудничестве между секретариатами НАТО и ООН (Joint Declaration on UN/NATO Secretariat Cooperation), которая предполагает планирование и проведение совместных миротворческих операций, а также координацию подготовки и формирование миротворческих сил [8].
6 Пушкин С. Текущее состояние и перспективы развития НАТО // Зарубежное военное обозрение. 2015. № 4.
7 Сазонова К. Л. Правовые аспекты применения военной силы в миротворчестве Организации Объединённых Наций. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. С. 20.
8 Joint Declaration on UN/NATO Secretariat Cooperation // URL: streitcouncil.org/.../UN-NATO%20Joint%20Declaration.pdf
Этот документ сформулировал достаточно противоречивую (по отношению к Уставу ООН) политико-правовую оценку операций НАТО на Балканах и в Афганистане, которые якобы обладали «статусом официально санкционированных миротворческих операций ООН под общим руководством альянса, реализующего их совместно с миротворцами Объединённых Наций» (п. 2).
Более того, впервые в мировой практике была закреплена политико-правовая норма об оперативном взаимодействии этих двух организаций (п. 2), а сам альянс наделён фактически равным с ООН правом «поддержки региональных и субрегиональных организаций» (п. 3). Это можно рассматривать как нелегитимное расширение статуса НАТО до глобального уровня и свидетельства превышения Генеральным секретарём ООН своих должностных полномочий.
В целом декларация обеспечила альянсу международно-правовое обоснование его военной деятельности за пределами евро-атлантической зоны; повышение его международного авторитета и доступ к ресурсам ООН.
Глобальная роль блока была затем подтверждена и в его обновлённой стратегической концепции «Активное вовлечение, современная оборона (Active Engagement, Modern Defence), принятой в ноябре 2010 г. на саммите НАТО в Лиссабоне [9,10].
Всё указанное стало определённым геополитическим вызовом международному сообществу, по-
скольку НАТО может не только содействовать правомочным наднациональным организациям в разрешении кризисных ситуаций, но и проводить в автономном режиме собственные боевые и другие операции под предлогом обеспечения миротворческого процесса в качестве легитимного международного актора-миротворца, сопоставимого по статусу и значению с ООН.
Для расширения своей глобальной миротворческой роли Североатлантический альянс активно разрабатывает собственные так называемые передовые концепции и способы кризисного урегулирования, направленные на замещение классических миротворческих операций ООН созвучными, но диаметрально противоположными по смыслу и содержанию «эволюционными миротворческими механизмами», ориентированными на получение Западом стратегического преимущества.
К ним в первую очередь относится разработанный в целях повышения эффективности реагирования НАТО на кризисные ситуации унифицированный «Процесс управления кризисами» (Cases Management Process), который включает ряд этапов от момента обнаружения признаков кризисной ситуации до завершения миротворческой операции альянса в форматах следующих операций по:
- предупреждению конфликтов;
- установлению мира;
- принуждению к миру;
9 http://www.nato.int/cps/ru/natohq/official_texts_68580.htm
10 Штоль В. В. О новой стратегической концепции НАТО // Обозреватель-Observer. 2010. № 8.
- поддержанию мира;
- его стабилизации [11].
Всем этим этапам присуща одна особенность - их проведение предполагает использование военной силы: от опосредованной и косвенной формы (операции по предупреждению конфликтов, установлению мира и стабилизации мира) до прямой формы применения боевых средств из арсенала классической наступательной операции (операции по принуждению к миру и поддержания мира).
Теоретические основы современного «трансатлантического миротворчества» вытекают из превалирующей в научных кругах НАТО точки зрения на военную силу как основу внешнеполитического действия, ассоциируемого со способностью государства оказывать международное влияние за счёт многовариантного проецирования своей военной силы, в том числе в целях «экспорта стабильности» в кризисные регионы мира [12].
При этом в официальном документообороте НАТО понятие «миротворчество» (peacemaking) трактуется расширительно и в смысле «установление мира», в содержание которого включается прямое или косвенное использование военных сил и средств. При этом натовские специалисты намеренно не раскрывают содержание такого ключевого понятия теории миротворчества, как «миротворческая деятельность» (по глоссарию ООН - peacekeeping
actwШes), подменяя его сущность набором разнотипных силовых операций [ 13].
В целом альянс применяет достаточно гибкий механизм кризисного урегулирования, позволяющий оперативно нивелировать угрозы международной безопасности, позиционируя себя в качестве глобально-универсального миротворческого актора. Именно активное участие НАТО в кризисном урегулировании в Боснии, Косово, Македонии, Ливии и Афганистане продемонстрировало приобретённый блоком опыт перехватывания миротворческой инициативы у ООН и ОБСЕ с целью снижения их миротворческой роли и потенциала в мире.
Вместе с тем, невзирая на отступление на практике от норм Устава ООН, формальное соблюдение «миротворческого» паритета между Организацией Объединённых Наций и Североатлантическим союзом служит интересам поддержания международного имиджа альянса, который официально декларирует «глобальную роль ООН в мире».
В условиях обострения отношений с Россией и Китаем страны западной цивилизации заинтересованы в привлечении других государств и наднациональных организаций к реализации своей модели трансатлантического миротворчества. Об этом свидетельствует одобренный в 2013 г. специализированный документ альянса «Военно-политиче-
11 Краснов С., Клименко С. Организация деятельности НАТО в сфере кризисного урегулирования // Зарубежное военное обозрение. 2015. № 12.
12 Петров В. «Проецирование стабильности» в политике НАТО // Зарубежное военное обозрение. 2017. № 10.
13 Сводный глоссарий Совета Россия - НАТО по сотрудничеству. М.; Брюссель, 2011. С. 269-270.
ские рамки привлечения партнёров к участию в операциях, проводимых под руководством НАТО» [14].
Одновременно Запад противодействует принятию Генеральной Ассамблей ООН Декларации об основных принципах и критериях международной миротворческой деятельности, которая могла бы регламентировать международные нормы применения контингентов
национальных вооружённых сил во время миротворческих операций. Это обусловлено игнорированием мнений других государств по вопросу размещения на их территории миротворческих группировок НАТО, физическая безопасность которых достигается в том числе и при налаживании альянсом сотрудничества с населением кризисного региона.
Военно-гражданское сотрудничество альянса
Доктринальные подходы такой
деятельности изложены в Концепции военно-гражданского взаимодействия НАТО (NATO Civil-Military Cooperation), под которой понимаются установленные альянсом взаимоотношения с гражданскими структурами в ходе решения контингентами НАТО различных задач [13, с. 66]. Это сотрудничество рассматривается в качестве мощного средства повышения эффективности военных, специальных, информационных и других операций.
Содержание данного документа практически полностью повторяет подходы, сформулированные Пентагоном в 2011 г. в Полевом уставе FM 3-57 (Civil Affairs Operations) и в 2013 г. в Наставлении комитета начальников штабов по военно-гражданским операциям (Civil-Military Operations) [15].
Указанная концепция НАТО:
- детализирует систему управления военно-гражданскими операциями блока;
- организационно-штатную структуру подразделений военно-гражданского взаимодействия;
- порядок их взаимодействия с аналогичными формированиями вооружённых сил других стран, не входящими в альянс;
- определяет ответственность командующего контингентом за проведение подобных операций.
Есть основания полагать, что возможности военно-гражданского взаимодействия были апробированы во время миротворческих и гуманитарных операций Североатлантического альянса на Балканах в 1995-2004 гг., когда оказывалось мощное воздействие на население региона в интересах обеспечения его лояльности к натовским войскам, снижения боевого духа сербов и сокращения числа их сторонников
14 Пушкин С. Состояние и перспективы развития партнёрской политики Североатлантического союза // Зарубежное военное обозрение. 2016. № 7.
15 FM 3-57 (FM 3-05.40). Civil Affairs Operations. Washington: Department of the Army, 2011 // URL: https://fas.org/irp/doddir/army/fm3-57.pdf; Field Manual FM 3-57 (FM 3-05.40). Civil Affairs Operations including Change 1 28 January 2014 // URL: https://www.createspace.com/4663158
среди других балканских национальностей [16].
К подобной практике следует отнести и не афишируемую «бартерную гуманитарную помощь» НАТО в Ираке и Афганистане, т. е. использование такой дотации в качестве средства достижения военно-политических целей и предполагающую оказание помощи затронутому конфликтом населению в обмен на его сотрудничество и предоставление требуемой информации [17]. По оценке экспертов альянса, такая «гуманитарная
практика» существенно снижает масштабы противодействия населением иностранным войскам и позволяет замещать методы классического военного урегулирования смешанными военно-гражданскими операциями, что значительно расширяет возможности урегулирования без увеличения финансовых расходов. Именно поэтому военно-гражданское взаимодействие сегодня признано на Западе в качестве одной из приоритетных задач трансатлантического миротворчества [18].
Предмет натовского миротворчества
Геостратегической целью является консервация кризисной ситуации, предполагающая трансформацию внутренних конфликтов в управляемые Западом военные операции для доминирования в кризисных регионах, а не реальное разрешение конфликтов, поддержка мирного урегулирования и постконфликтного миростроительства. Такая ситуация наблюдается в Косово, Македонии, Афганистане, Ливии, Ираке и других странах «постнатовского миротворчества».
Особенно показательна в этом плане обстановка «замороженного конфликта», созданная НАТО на территории сербского автономного
края Косово, где с июня 1999 г. размещается миротворческая группировка НАТО КФОР (Kosovo Force), ядром численного и боевого состава которой является американский военный контингент.
Мало кто знает, что в интересах обеспечения долговременного геополитического и военного доминирования США на Балканах в районе г. Урошевац (Гниланский регион края) в 2000 г. сооружён американский базовый лагерь Бондстил (Bondsteel), который является вторым по величине (после базы ВВС США Рамштайн в ФРГ) американским стационарным военным объектом в Европе.
16 Phillips W. R. Civil-Military Cooperation: Vital to Peace Implementation in Bosnia // NATO Review. 1998. Vol. 46. № 1. Р. 22-25.
17 Рана Р. Современные проблемы отношений между гражданскими организациями и военными: взаимодополняемость или несовместимость? // Международный журнал Красного Креста. 2004. Март-сентябрь. С. 138-146, 152-153.
18 Мгимов Ю, Николаев Н. Практика взаимодействия ВС США с гражданской администрацией и населением в стране пребывания // Зарубежное военное обозрение. 2015. № 2; Олев-ский В. Концепция военно-гражданского взаимодействия НАТО // Зарубежное военное обозрение. 2015. № 7-8.
Однако присутствие мощной группировки НАТО численностью в то время свыше 20 тыс. чел. не помешало албанским экстремистам осуществить 17-19 марта 2004 г. (через полгода после вывода российских миротворцев из Косово и Боснии) этнические чистки сербского населения края.
В те дни военнослужащие КФОР (в первую очередь контингенты вооружённых сил США, Великобритании и ФРГ) фактически самоустранились от силовой поддержки полицейских подразделений МО-ОНК*, сосредоточив свои усилия на обеспечении собственной безопасности в своих базовых лагерях. Такое «западное миротворчество» привело к массовым погромам и насилиям в отношении косовских сербов.
Были убиты и ранены свыше тысячи человек; «защищены» от сербского и других национальных меньшинств 16 населённых пунктов, включая столицу края Приштину; сожжено более тысячи домов и квартир, разрушено (в том числе подрывом) 35 православных монастырей и храмов, среди них - 18 памятников историко-культурного наследия раннесредневековой Сербии.
Как следствие, численность сербского населения в Косово сократилась практически вдвое за счёт беженцев в Сербию и другие страны.
Сегодня достаточно мощное военное присутствие НАТО в крае (около 5 тыс. чел.) гарантирует безопасное размещение в Приштине многочисленных представителей дипломатического корпуса, деловых и финансовых кругов Запада, а также успешное продвижение в автономии и в целом на Балканах национальных интересов США и других ведущих европейских стран. В круг их интересов входит: контроль краевой ситуации и деятельности правительства (включая МВД и сформированных по стандартам НАТО вооружённых сил Косово), продвижение европейцев на ключевые посты в местных компаниях, получение дивидендов при добыче природных ресурсов, активное противодействие экономическому, политическому, военно-техническому и другому влиянию России в регионе.
Другим примером так называемого успешного миротворчества Запада на Балканах может служить международно-правовое положение такого государства, как Босния и Герцеговина, уже получившего статус члена ООН и ОБСЕ, но декоративное квазиединство которого до сих пор требует силового присутствия НАТО.
Фундаментальная черта кризисного урегулирования
НАТО
Рассмотрение методов и средств кризисного урегулирования альянса позволяет вычленить стержневую особенность его совре-
менного миротворчества, связанного с причастностью НАТО к тем конфликтам и гражданским войнам, в которых так или иначе затрагива-
* МООНК - Миссия ООН по делам временной администрации в Косово (United Nations Interim Administration Mission in Kosovo - UNMIK).
ются национальные интересы России, особенно на постсоветском пространстве.
К примеру, Запад категорически не приемлет миротворчество России в Приднестровье, где её миротворцы уже третье десятилетие оказывают стабилизирующее влияние на обстановку. Однако отказ от этой миротворческой операции подорвёт политическое влияние России в регионе и негативным образом скажется на обеспечении её национальной безопасности, даст Западу шансы «урегулировать» конфликт по трансатлантическим лекалам. Последние предполагают интернационализацию «замороженного» конфликта, его агрессивное военное разрешение в соответствии с западными стандартами политической организации социума на основе «транснационального консенсуса без мандата СБ ООН», долгосрочное размещение в «объединённой Молдове» военных евро-атлантических структур (по примеру Боснии и Герцеговины, Косово, Македонии, Ирака, Афганистана),
Вывод российских миротворцев из Приднестровья стал бы, безусловно, прямой угрозой национальной безопасности России и дальнейшей экспансией Запада на Восток [19].
Стоит напомнить, что с точки зрения норм международного права западные акторы неоднократно ре-ализовывали неправомерные (до получения мандата СБ ООН) воен-
ные действия - военную агрессию -НАТО против Союзной Республики Югославия (1999 г.) и военную кампанию США и их коалиционных союзников в Ираке (2003 г.). Более того, пролоббированная Вашингтоном резолюция Совета Безопасности ООН № 1973 на начало военной операции в Ливии (2011 г.) якобы с целью защиты мирного населения от войск М. Каддафи обеспечила военную поддержку контингентом НАТО под эгидой ООН именно ливийской оппозиции, устранение легитимного национального лидера и насильственную смену в стране законной власти.
Поэтому, с учётом складывающейся обстановки в мире, перераспределения миротворческих ролей между ООН и НАТО, принципиальных расхождений по реализации отечественной и западной моделей миротворчества, нацеленности нашей страны на укрепление собственной национальной безопасности [ 20], миротворческое сотрудничество между Россией и НАТО даже под единым международным мандатом является чисто гипотетическим проектом.
Немаловажную роль здесь играет и резко негативное отношение большинства российского населения к политике сотрудничества с альянсом, руководство которого отводит нашей стране роль «агрессора» при любых её попытках отстаивать свои легитимные интересы.
19 Шамаров П. В., Лавренов С. Я. Российское миротворчество в Приднестровье: практическая имплементация по обеспечению национальной безопасности России // Обозреватель-Observer. 2017. № 10.
20 Шамаров П. В. Политические основы современного миротворчества России // Представительная власть - XXI век. 2019. № 3; Он же. Миротворческая модель России на постсоветском пространстве // Вопросы политологии. 2019. № 8.
Резюмируя вышесказанное, можно сделать следующие выводы:
1. В международной иерархии миротворчество НАТО занимает особое место, обусловленное целым рядом правовых, политических, военных, экономических и других факторов, связанных с реализацией альянсом собственной модели миротворчества под формально-условным патронажем ООН.
2. Участие стран трансатлантического сообщества в миротворчестве обусловлено прагматическим продвижением в кризисных регионах своих национальных интересов и стремлением сохранить геополитическое доминирование в мире. В этих целях миротворческая практика альянса допускает «право на легитимное вмешательство в конфликты» без санкций СБ ООН и других правомочных организаций, руководствуясь при этом принципом «необязательности согласия» национальных правительств или противоборствующих сторон на проведение МТО под предлогом «защиты универсальных ценностей и прав человека».
3. Активное участие альянса с начала 90-х годов в международных миротворческих операциях Организации Объединённых Наций способствовало перехватыванию миротворческой инициативы у ОБСЕ и ООН, снижению их роли и значения в мире. При этом НАТО обладает способностью эффективно применять специализированный механизм гибкого кризисного урегулирования, позволяющий блоку позиционировать себя на мировой сцене в качестве эффективного глобального инструментария для разрешения кризисных проблем в мире.
4. Формальное соблюдение «миротворческого» паритета между НАТО и ООН сохраняет свою актуальность и сегодня, поскольку позволяет трансатлантическому сообществу легально достигать своих геополитических целей, используя для этого потенциал, ресурсы и международно-правовые возможности ООН.
5. Дальнейшее расширение геополитического влияния Запада в мире зависит в том числе и от эффективности привлечения новых внеблоковых и нейтральных стран к участию в миротворчестве Североатлантического союза.
6. Практическое миротворчество НАТО - это скорее закамуфлированная трансатлантическая угроза для современной цивилизации, чем гуманитарная деяятельность и всеобщее благо для всего остального человечества.
Библиография • References
Карпович О. Г. Миротворческая деятельность США и англосаксонские технологии управления международными конфликтами // Национальная безопасность. 2012. № 1. С. 64-74.
[Karpovich O. G. Mirotvorcheskaya deyatel'nost' SSHA i anglosaksonskie tekhnologii upravleniya mezhdunarodnymi konfliktami // Nacional'naya bezopasnost'. 2012. № 1. S. 64-74]
Краснов С., Клименко С. Организация деятельности НАТО в сфере кризисного урегулирования // Зарубежное военное обозрение. 2015. № 12. С. 11-17.
[Krasnov S., Klimenko S. Organizaciya deyatel'nosti NATO v sfere krizisnogo
uregulirovaniya // Zarubezhnoe voennoe obozrenie. 2015. № 12. S. 11-17| Материалы саммита НАТО в Вашингтоне 23-25 апреля 1999 г. Статья 31 раздела «Предотвращение конфликтов и урегулирование кризисов» части III «Подход к безопасности в XXI веке». Brussels : NATO Office of inform. a. рress. [Materialy sammita NATO v Vashingtone 23-25 aprelya 1999 g. Stat'ya 31 razdela «Predotvrashchenie konfliktov i uregulirovanie krizisov» chasti III «Podhod k bezopasnosti v XXI veke». Brussels : NATO Office of inform. a. rress| Мгимов Ю., Николаев H. Практика взаимодействия ВС США с гражданской администрацией и населением в стране пребывания // Зарубежное военное обозрение. 2015. № 2. С. 25-28. [Mgimov YU., Nikolaev N. Praktika vzaimodejstviya VS SSHA s grazhdanskoj administraciej i naseleniem v strane prebyvaniya // Zarubezhnoe voennoe obozrenie. 2015. № 2. S. 25-28| Олевский В. Концепция военно-гражданского взаимодействия НАТО //
Зарубежное военное обозрение. 2015. № 8. С. 29 -34. [Ofevsky V. Koncepciya voenno-grazhdanskogo vzaimodejstviya NATO // Zarubezhnoe
voennoe obozrenie. 2015. № 8. S. 29-34| Петров В. «Проецирование стабильности» в политике НАТО // Зарубежное военное обозрение. 2017. № 10. С. 3-8. [Petrov V. «Proecirovanie stabil'nosti» v politike NATO // Zarubezhnoe voennoe
obozrenie. 2017. № 10. S. 3-8| Пушкин С. Состояние и перспективы развития партнёрской политики Североатлантического союза // Зарубежное военное обозрение. 2016. № 7. С. 3-13.
[Pushkin S. Sostoyanie i perspektivy razvitiya partnyorskoj politiki Severoatlanticheskogo
soyuza // Zarubezhnoe voennoe obozrenie. 2016. № 7. S. 3-13| Пушкин С. Текущее состояние и перспективы развития НАТО // Зарубежное военное обозрение. 2015. № 4. С. 7-16. [Pushkin S. Tekushchee sostoyanie i perspektivy razvitiya NATO // Zarubezhnoe
voennoe obozrenie. 2015. № 4. S. 7-16| Рана Р. Современные проблемы отношений между гражданскими организациями и военными: взаимодополняемость или несовместимость? // Международный журнал Красного Креста. 2004. Март-сентябрь. С. 135-168. [Rana R. Sovremennye problemy otnoshenij mezhdu grazhdanskimi organizaciyami i voennymi: vzaimodopolnyaemost' ili nesovmestimost'? // Mezhdunarodnyj zhurnal Krasnogo Kresta. 2004. Mart-sentyabr'. S. 135-168| Сазонова К. Л. Правовые аспекты применения военной силы в миротворчестве Организации Объединённых Наций. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. - 22 с.
[Sazonova К L. Pravovye aspekty primeneniya voennoj sily v mirotvorchestve Organizacii
Ob»edinyonnyh Nacij. Avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. M., 2011. - 22 s.| Сводный глоссарий Совета Россия - НАТО по сотрудничеству. М.; Брюссель, 2011. - 368 с.
[Svodnyj glossary Soveta Rossiya - NATO po sotrudnichestvu. M.; Bryussel', 2011. -368 s.|
Шамаров П. В. Политические основы современного миротворчества России //
Представительная власть - XXI век. 2019. № 3. С. 36-41. [SHamarov P. V. Politicheskie osnovy sovremennogo mirotvorchestva Rossii // Predstavitel'naya vlast' - XXI vek. 2019. № 3. S. 36-41|
Шамаров П. В. Миротворческая модель России на постсоветском пространстве //
Вопросы политологии. 2019. № 8. С. 1807-1813. [SHamarov P. V. Mirotvorcheskaya model' Rossii na postsovetskom prostranstve //
Voprosy politologii. 2019. № 8. S. 1807-1813] Шамаров П. В., Лавренов С. Я. Российское миротворчество в Приднестровье: практическая имплементация по обеспечению национальной безопасности России // Обозреватель-Observer. 2017. № 10. С. 58-71. [SHamarov P. V., Lavrenov S. YA. Rossijskoe mirotvorchestvo v Pridnestrov'e: prakticheskaya implementaciya po obespecheniyu nacional'noj bezopasnosti Rossii // Obozrevatel'-Observer. 2017. № 10. S. 58-71] Штоль В. В. НАТО в миротворческом процессе // Обозреватель-Observer. 2008. № 2. С. 63-73.
[SHtol' V. V. NATO v mirotvorcheskom processe // Obozrevatel'-Observer. 2008. № 2. S. 63-73]
Штоль В. В. НАТО: от регионального блока к глобальному доминированию //
Обозреватель-Observer. 2015. № 10. С. 5-23. [SHtol' V. V. NATO: ot regional'nogo bloka k global'nomu dominirovaniyu //
Obozrevatel'-Observer. 2015. № 10. S. 5-23] Штоль В. В. НАТО: от регионального блока к глобальному доминированию //
Обозреватель-Observer. 2015. № 11. С. 21-35. [SHtol' V. V. NATO: ot regional'nogo bloka k global'nomu dominirovaniyu //
Obozrevatel'-Observer. 2015. № 11. S. 21-35] Штоль В. В. О новой стратегической концепции НАТО // Обозреватель-Observer.
2010. № 8. С. 47-56. [SHtol' V. V. O novoj strategicheskoj koncepcii NATO // Obozrevatel'-Observer. 2010. № 8. S. 47-56]
Operations and missions: past and present // URL: https://www.nato.
inthcpshnatohqhtopics_52060 Phillips W. R. Civil-Military Cooperation: Vital to Peace Implementation in Bosnia //
NATO Review. 1998. Vol. 46. № 1. Р. 22-25. Joint Declaration on UN/NATO Secretariat Cooperation // URL: streitcouncil.org/.../
UN-NATO%20Joint%20Declaration.pdf FM 3-57 (FM 3-05.40). Civil Affairs Operations. Washington: Department of the Army,
2011 // URL: https://fas.org/irp/doddir/army/fm3-57.pdf Field Manual FM 3-57 (FM 3-05.40). Civil Affairs Operations including Change 1 28
January 2014 // URL: https://www.createspace.com/4663158 http://www.nato.int/cps/ru/natohq/official_texts_68580.htm
Статья поступила в редакцию 3 ноября 2019 г.
