CC BY
2097
ИСТОРИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2011. № 3. С. 108-114.
УДК 327 В. В. Миронов
«МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПОРЯДОК» ХЕДЛИ БУЛЛА И АНГЛИЙСКАЯ ШКОЛА ТЕОРИИ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
Статья посвящена изучению основных идей английской школы теории международных отношений. Ключевой фигурой для школы в 1960-1980 гг. стал Хедли Булл. Анализируются основные взгляды Булла относительно проблем международного порядка. Выделяются ведущие факторы биографии ученого и своеобразие концепции, которая проявилась в вопросах исследования международного общества, роли государства и международного права, применения силы в целях защиты международного общества; объясняется феномен востребованности идей Булла в работах современных международников, политологов, историков.
Ключевые слова: Хедли Булл, английская школа, теория международных отношений, международное общество, международный порядок, историография.
Имя Хедли Булла (1932-1985) в отечественном научном сообществе по-прежнему известно лишь относительно небольшому кругу спе-циалистов-международников. Между тем основные работы этого ученого, вышедшие на Западе в 1960-1980 гг., принесли ему славу не только видного исследователя зарубежной внешней политики, но и одного из создателей английской школы теории международных отношений.
Правда, в силу особенностей интеллектуальной ситуации периода биполярной системы творчество Х. Булла было слабо востребовано в Советском Союзе, но после распада СССР, по справедливому замечанию А.Д. Богатурова, отечественная политическая наука надолго оказалась в «парадигме освоения» накопленного зарубежного опыта. В этот период фрагменты из работ Булла были переведены и опубликованы в России [1]. Сам он стал признаваться знаковой фигурой для учебной и хрестоматийной литературы по международным отношениям [2]. А, кроме того, интерес к его интеллектуальному наследию на протяжении начала 2000-х гг. нарастал по причине смещения акцентов в исследованиях от международных отношений к мировой политике. В этой связи имя Хедли Булла всё чаще начинает позиционироваться едва ли не в качестве одного из «отцов-основателей» новой науки о мировой политике. «Востребованы» его идеи и в прикладных работах современных политологов [3].
Приходится констатировать, что интерес к творчеству этого ученого со временем только возрастает, а каждая новая волна рецепции его идей связывает с его именем и все новые заслуги. В рамках данной статьи попытаемся проанализировать феномен учения Х. Булла для определения своеобразия английской школы международных отношений.
Термин «английская школа» впервые использовал Рой Джонс в 1981 г. в одной из статей в журнале «Review of International Studies» для обозначения ее кончины и распада на несколько автономных течений. Иначе говоря, осознание общности школы самими участника-
© В.В. Миронов, 2011
ми произошло только в последний момент ее существования. Впрочем, необходимо сказать, что термин «школа» здесь приходится использовать весьма условно и по другим причинам.
Во-первых, по сложившейся в отечественной науке традиции критерием для выделения школы обычно служит общность методических приемов, объединяющая группу исследователей. Такие группы образуются вокруг какого-нибудь научного центра или вокруг авторитетного специалиста [4]. Термин «национальная школа» с этих позиций категоричен уже в силу того обстоятельства, что наука национальных границ не знает, а общность научных методов вряд ли может принадлежать стране.
Во-вторых, в рамках этой школы сложно выделить как одного основателя, так и поколение ее создателей. Одни английские международники в качестве основателя школы упоминают южноафриканского профессора Чарльза Мэннинга, а датой создания считаются межвоенные годы. Другие - ее истоки выводят из деятельности Британского комитета международных отношений, созданного в
1959 г. под руководством известного английского историка сэра Герберта Баттерфилда. Третьи - точкой отсчета школы считают идеи Мартина Уайта и Хедли Булла 1960-1970 гг. [5].
В-третьих, идеологическая (дискурсивная) однородность школы была условна уже при жизни ее создателей. В разное время к числу адептов английской школы относили и «реалиста» Мартина Уайта, и «конструктивиста» Барри Бузана, и «постструктуралиста» Джеймса Дер Дериана. Отсюда и различные попытки дать ей другие «компромиссные» названия. Например, школа «либерального реализма», звучащая для теории международных отношений как оксиморон. Либо «английский неоинституционализм», воспринимающийся на слух более спокойно и претенциозно. Однако многие ученые в данной школе вовсе не были даже англичанами. «Английскость» ее как таковая также может быть поставлена под сомнение. Хедли Булл был по происхождению австралийцем, Хидееми Суганами - японцем, Брунелио Вигецци - итальянцем. Барри Бузан - сегодня признанный основатель Копенгагенской школы региональной безопасности. Пожалуй, единственное, что объединяет не все, но многие из имен сторонников этой «школы», - это место:
Лондонская школа экономики, где М. Уайт и Х. Булл работали в разное время.
Помимо места ключ к пониманию своеобразия идей данной школы можно обнаружить в некоторых фактах биографии Х. Булла.
Будучи по происхождению австралийцем, Булл поступает в университет в Сиднее, где планирует изучать историю и философию. Там же он попадает под сильное влияние профессора Джона Андерсена (1893-1962), основателя философии австралийского реализма. В последующем философский уровень рассуждений почти всегда был присущ работам Хедли Булла.
В 1953 г. он переезжает в Великобританию для изучения политологии в Оксфорде, а через два года становится ассистентом в Лондонской школе экономики, где и читал лекции Мартин Уайт. С 1965 г. в течение двух лет Булл работал на Форин Офис и дослужился до начальника департамента по контролю за вооружениями и разоружением, что для иностранца было вовсе не таким уж простым делом.
С 1967 г. он начинает преподавать и в университете Канберры. Там же, в Австралии в Национальном университете сегодня находится и Центр исследований имени Х. Булла. С 1977 г. он параллельно являлся еще и профессором Оксфорда, как и продолжал работать вплоть до своей смерти от рака в 1985 г. в Лондонской школе экономики.
Таким образом, если внимательно присмотреться к указанным фактам его биографии, то можно увидеть важные для понимания науки второй половины ХХ в. черты. Например, интерес к междисциплинарному синтезу научного знания в 1950-
1960 гг., становление политологии как самостоятельной науки, спрос на специали-стов-прикладников, означавший выделение международных отношений в относительно автономную сферу исследований, академическая мобильность ученого на Западе во второй половине ХХ в. и другие.
Кроме того, в его жизни просматриваются и важные социально-политические перемены эпохи, определившие уникальный контекст идейного своеобразия школы. Начало процессов интеграции Европы и экономической глобализации Запада, своеобразно предоставивших
путь Буллу в политику и дипломатию в стране, где еще в XIX в. эта профессия считалась делом наследственным и аристократическим. Сочетание преподава-
ния и практической работы в жизни ученого требовало готовности исследователя выступать не только интеллектуалом в своём деле, но и экспертом, прикладником, и др. Наконец, принадлежность к англоязычному миру, связи между странами в рамках британского Содружества дали ему возможность построить карьеру и преодолеть «синдром мигранта» в другой стране так, что Великобритания стала ему вторым домом, а его имя - олицетворением английской международной теории. Поэтому одной из классических черт «английского» дискурса о международных отношениях становится восприятие их с позиций международного общества,
представляющего собой относительно целое надгосударственное образование, а не сообщество стран, разделенное государственными границами.
Этот момент стал не просто первой характерной чертой, но едва ли не визитной карточкой английской школы. В этом смысле Хедли Булл был, пожалуй, одним из первых, кто проанализировал международное общество в системе категорий анархия, международная (межгосударственная) система, международный и мировой порядок.
Вслед за американскими реалистами Булл признает анархию ведущей силой развития международных отношений. «Анархия» трактуется как отсутствие мирового правительства, единой верховной власти при взаимодействии государств. При этом анархия не абсолютна и имеет ряд ограничений, а периоды мира в анархичных по своей природе отношениях между странами вовсе не случайны. Безграничная хаотическая природа взаимодействия стран сдерживается как самими государствами, так и международной системой [6]. Иначе говоря, в отличие от американской традиции теории международных отношений, для английской школы наличие международного порядка не исключение из правил анархичного взаимодействия государств, а скорее очевидная данность.
Порядок, как ведущий концепт центральной работы Хедли Булла, поддерживается изменениями во внутренней природе государств, сообществом государств и международным обществом.
«Государство» трактуется международником в реалистической гобссианской манере. Под государствами понимаются «независимые политические сообщества, каждое из которых имеет правительство
и утверждает суверенитет в отношении значительной части территории и населения, и являются юридически независимыми из вне [7]. Отметим, что универсального определения государства не существует, а необходимые для его дефиниции признаки в этом понятии присутствуют. Подход Булла, как минимум, встретил бы понимание отечественных специалистов по теории государства и политологов.
Аналогичное можно сказать и о понятии «международная система». Системность в теории международных отношений относится к числу сложных и дискуссионных понятий. Специфика «английского» подхода в концепции Хедли Булла проявляется в том, что наличие системы не только не исключает хаоса в международных отношениях, но и противопоставляется понятию международного общества.
Система в международных отношениях формируется усилиями государств и появляется тогда, когда два государства или более имеют существенные контакты между собой и значительно зависят от решения другого как части целого. Система есть результат роста и интенсивности межгосударственных взаимодействий. Система формируется на базе общих интересов, ценностей и политической культуры стран [8].
Параллельно существует понятие «международное общество» (сообщество государств), отличное от международной системы. Международное общество образуется тогда, когда группа стран, осознавая общность базовых интересов и ценностей, формирует сеть общих правил, норм и институтов. Международное общество предполагает международную систему, но последняя может существовать и без международного общества. Османская империя была частью международной системы с момента ее появления, но стала участником международного общества только после Первой мировой войны [9].
Таким образом, международное общество оказывается более узким по объему понятием, чем международная система, но более динамичным по внутренним характеристикам. Именно здесь разрабатываются правила и нормы, определяющие своеобразие международного порядка в ту или иную эпоху. Справедливо в этом отношении ироничное замечание А.Д. Бо-гатурова, что «международное общество выступает авангардом международной системы» [10].
«Международный порядок» складывается как сумма осознанных общих целей внутри системы и общества. К таковым целям Булл относит:
- самосохранение;
- поддержание независимости;
- сохранение мира как общий императив всех заинтересованных в порядке участников;
- общие ценности общественной жизни, имеются в виду жизнь, свобода, безопасность;
- стабилизация межгосударственных отношений и другие [11].
Термин «международный порядок», по Буллу, также необходимо отличать от понятия «мировой порядок». Под последним имеется в виду не только порядок среди государств, но и порядок внутри государств, порядок, формируемый даже на муниципальном уровне. При этом Х. Булл с этико-философских позиций утверждает моральный приоритет мирового порядка над международным [12].
Таким образом, в английской школе иначе чем в американском реализме выглядят как содержание ведущих концептов анализа международного взаимодействия, так и связь между ними в оценке базовых процессов в международных отношениях. С позиций защиты интересов национального государства идеи Булла могут выглядеть сегодня как глобальный интервенционизм, признание правомерности отказа от национального суверенитета в пользу поддержания международного и мирового порядка. Тем более, что сам автор в качестве одной из моделей развития международной системы называл «новое средневековье». Однако с позиций глобального анализа современных международных отношений в его концепции теоретически просматривается магистральный путь вторжения мировой политики в международные отношения. Это «вмешательство» не просто изменяет содержание современных международных отношений, но и унифицирует внутренние социально-политические процессы в государствах. В этом смысле можно говорить о триумфе английской школы мировой политики над любой трактовкой международных отношений.
Вторым характерным моментом в концепции Булла является признание баланса сил как необходимого инструмента поддержания международного порядка. Здесь необходимо пояснить, что господствовавшая в тот период в теории меж-
дународных отношений парадигма американского реализма весьма осторожно относилась к этой доктрине. То же самое можно сказать и о современной американской политике. Реалисты считали, что внешняя политика страны определяется национальными интересами, имеющими объективную основу. Баланс сил на этом фоне был, если и не аберрацией европейской дипломатии, то слишком ненадежным инструментом для защиты национальных интересов и безопасности государства. Среди американских международников, пожалуй, лишь Джеймс Розе-нау мог позволить себе рассуждать в категориях баланса сил. Но справедливости ради отметим, что и его взгляды были востребованы скорее в Европе, нежели в Америке.
В определении данного понятия Хедли Булл следует Эмерику де Ваттелю. «Баланс сил - отношения государств, при котором ни одна страна не в состоянии доминировать и навязывать свою волю дру-гим»[13]. Но заимствовав указанный концепт у классика, Булл наполняет его собственным историко-социологическим содержанием и затем наделяет его высокой степенью операциональности в концепции международного порядка. Баланс сил как инструмент поддержания международного порядка выполняет самые разнообразные функции. В частности:
• предотвращает международную систему от трансформации в универсальную империю;
• способствует поддержке независимости малых стран от посягательств со стороны более крупных;
• способствует эффективной организации работы международных институтов;
• поддерживает силу права, а не право силы в международных отношениях;
• стабилизирует дипломатию и др. [14].
Не остался Булл глух и к «реалистической» критике баланса сил как ненаучного концепта. Он разделяет идею, что при принятии баланса сил надо признать, что он нивелирует независимость средних и небольших государств в угоду крупным и могущественным, но считает при этом, что главная функция баланса не в сохранении мира, а в сохранении системы государств [15]. В таком аспекте баланс сил выступает научным, а не политическим концептом.
Рассуждая исторически, отметим, что время написания и первой публикации работы Хедли Булла совпало с периодом раз-
рядки в международных отношениях. Более того, при администрации Р. Никсона в США на очень короткий срок баланс сил (модель политического равновесия) стал частью внешнеполитических рассуждений и даже стратегии страны, что во многом объяснялось личными усилиями патриарха американского реализма Генри Киссинджера [16]. Поэтому и идеи Булла воспринимались в тот период спокойно, а с 1980 годов, с новым витком биполярной конфронтации оказались не в моде и подзабыты.
Сегодня баланс сил вряд ли можно считать характерной чертой английских или американских рассуждений о внешней политике и международных отношениях. Из европейских политиков в таких категориях лишь изредка рассуждают французы. Поэтому анализ и применение термина Буллом, признание баланса сил необходимым инструментом поддержания международного порядка можно считать уникальным явлением в английской международной традиции. Но в целом эта часть его концепции оказалась слабо востребованной в рамках ключевых идейных установок школы.
Третьим моментом, безусловно заслуживающим внимания в концепции Хедли Булла, является вопрос о роли международного права в нормативном поддержании международного порядка. Нет сомнения, что международное право выступает регулятором системы межгосударственных отношений. Однако Булл настаивает, что оно представляет собой еще и механизм поддержания порядка в международном обществе. Порядок с социологических позиций всегда выступает как система определенных норм, правил и институтов в тех или иных общественных отношениях.
Более того, международник характеризует международное право как «высший нормативный принцип политической организации человечества» [17].
Своеобразие такой трактовки роли права не в наличии эмоционально окрашенных прилагательных и степеней превосходства, а в признании приоритетной роли международного права перед другими механизмами регулирования международных отношений.
При этом Булл не пишет о приоритете международного права над правом внутригосударственным. Это не соответствовало бы традиции системе стран общего права. Такой подход характерен, как известно, для романо-германской правовой
семьи. Не просто признан, но конституционно закреплен он в законодательстве современной России. Однако вопрос о приоритете национального и международного права обсуждается в науке с
XIX в. и к началу века XXI скорее приобрел черты схоластически умозрительной конструкции, нежели стал вопросом правовой реальности в глобальном масштабе
[18]. Булл здесь и не пытался присоединиться к вековому спору юристов. Его подход оказался созвучным идеям видного российского дореволюционного юриста-международника Н.М. Коркунова [19]. Альтернативой международному праву как нормативному регулятору отношений, инструменту поддержания порядка, выступает не право внутригосударственное, а война как иной способ социального регулирования отношений.
С этих позиций он и анализирует основные изменения в международном праве второй половины ХХ в., вновь обращаясь к историко-социологическому инструментарию. Парадоксальный вывод, к которому приходит исследователь, заключается в том, что перемены в международном праве, при всей их прогрессивности и гуманистической направленности, не способствуют стабилизации международного общества, но, напротив, его ослабляют, создают предпосылки для применения силы.
Так, расширение круга источников международного права, что было зафиксировано в статье 38 Устава Международного суда, на практике подрывает исключительную роль международных договоров. Обилие многосторонних международных конвенций ведет к дифференциации договоров на «жесткое» и «мягкое» право; на законодательство, обязательное для исполнения, и право, отклонение от которого не приводит к санкциям. Понимание роли международного права как механизма социальной инженерии приводит к повышению статуса субъективных правовых факторов: доктрины, толкований, разного рода судов, наконец, доходов юристов, но отнюдь не способствует стабилизации отношений между государствами. Развитие и расширение перечня и содержания прав человека во второй половине ХХ в., в свою очередь, способствовало наделению индивида чертами международной публичной правосубъектности, но не укрепило доверие между странами. В итоге обилие норм, дифференциация отраслей, субъектов и ин-
ститутов международного права скорее подрывает порядок, чем способствует международной стабилизации [20]. Международная система в этих условиях регулирует отношения с помощью традиционного способа силы, а международное право утрачивает свою уникальную ценность.
Таким образом, в концепции Х. Булла стоит видеть не олицетворение международно-правого нигилизма политолога, а парадоксальный британский консерватизм и юридическую принципиальность. Несмотря на категоричность мышления, Булл подчеркнул основную черту международного права в качестве регулятора международных отношений. Право поддерживает и регулирует лишь типичные общественные отношения между классическими субъектами международных отношений (то есть характерные отношения между странами), а попытки использовать его в иных ситуациях способны привести к обратному эффекту - дерегулированию и замене правового механизма внеправовым, что опасно для социума не только во внутриобщественных отношениях, но и в международных. При общности правовой семьи Великобритании и США, английский подход в сравнении с американской традицией отличается признанием исключительной ценности международного права.
Последним моментом, на котором необходимо остановиться в целях данной статьи, является вопрос о роли силовых методов государств в поддержании международного порядка.
Особое место в его сохранении принадлежит Великим державам, которые могут контролировать и защищать международный порядок различными способами. К их числу относится уже упоминавшийся баланс сил, система коалиций с участием государств, правовые режимы, дипломатические институты, процедуры урегулирования споров в международных организациях и силовые механизмы.
Специфика силовых методов второй половины ХХ в. заключается в том, что прямое насилие (война в юридическом смысле, по Х. Буллу) оказалось под запретом. Именно в этих условиях международник анализирует различные способы, формы и методы одностороннего и правомерного применения силы в международных отношениях. Нет необходимости много говорить о том, что именно данный аспект минимизации насилия, но использования силы в концепции Хедли Булла
оказался чрезвычайно востребованным в конце ХХ - начале XXI в. Это позволяет сравнивать концепцию Хедли Булла в Англии с концепцией «мягкой силы» в международных отношениях Джозефа Ная в США. Различие в том, что Булл писал десятилетием раньше.
Силовые методы поддержания международного порядка в обществе вариативны, а основными для государств в условиях второй половины XX в. выступали следующие:
• сохранение общего баланса сил;
• избежание или контроль над кризисами;
• ограничение методов и средств ведения войны;
• использование локального доминирования;
• распределение сфер влияния;
• совместные действия, в основе которых лежали идеи концерта или кондоминиума [21].
В качестве основных социологических силовых форм одностороннего поддержания порядка в истории Булл говорил о наличии доминирования, первенства и гегемонии. Доминирование характеризуется привычным использованием силы со стороны крупной державы в отношении «своего» хинтерленда. Эта форма была унаследована от колониальной эпохи, а ее примером может быть политика Великобритании в отношении Египта в первой половине ХХ в. до Суэцкого кризиса.
Первенство (primacy) также предполагает наличие лидирующей державы в пределах хинтерленда, но насилие здесь не является способом обыденного применения и обычного взаимодействия в сообществе. Страна-лидер может обходиться и без него, обращаясь к нормам суверенитета, права и системе союзов. Примером такого поддержания порядка выступает Британское Содружество, которое не исключает применения силы в отношениях между его участниками, но сохраняется вовсе не за счет ее безграничного использования.
Гегемонию Хедли Булл, вслед за Георгом Шварценбергом, образно называет «империализмом с хорошими манерами». Сила используется и здесь для отстаивания системной целостности, защиты порядка, но применяется как исключение. Примером является советская политика в отношении стран-сателлитов в Восточной Европе либо политика США в Латинской Америке [22].
К числу способов ограниченно силового взаимодействия между Великими державами Булл относит разграничение сфер интересов, влияния и ответственности [23].
Таким образом, Х. Булл в своей модели международного порядка разработал матрицу анализа методов, форм и способов силового регулирования в международных социально-политических процессах, ставшей одной из школообразующих операциональных практик в дальнейшем. При этом с историко-социологических позиций он стремился продемонстрировать возможности применения исторического опыта к ситуации 1960-1970 гг., когда мир был разделен по линии Восток-Запад, и нельзя было допустить внутрисистемного сбоя, из-за которого мог быть разрушен международный порядок во всем мире. Как эксперт в области вооружений, Булл это хорошо понимал. Отсюда и приоритет международного порядка над межгосударственной системой.
В целом, феномен востребованности творчества Хедли Булла можно объяснить тем, что идеи международного порядка и международного общества оказались удачной альтернативой системному анализу международных отношений, понимаемому как исключительно межгосударственное взаимодействие. Системный анализ международных отношений стал во второй половине ХХ в. основной парадигмой и валидным инструментом теоретических и прикладных исследований, что до окончания эпохи биполярной конфронтации никто иной инструментальной модели особенно и не предлагал. В условиях кризиса системности в международных отношениях в конце ХХ - начале ХХ1 в. операциональность концепции порядка Булла оказалась настолько высокой, что даже при наличии очевидных изъянов в его концепции дискурс о международном порядке оказался той самой теорией среднего уровня, недостаток которой вдруг стал резко ощутим к концу
ХХ в. А по содержанию дискуссии о новом международном порядке на годы стали предметом спора о сущности современных международных отношений.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Булл Х. Анархическое общество: исследова-
ние проблемы порядка в мировой политике // Антология мировой политической мысли. Т. II. Зарубежная политическая мысль ХХ века. М., 1997. С. 802-805; Булл Х. Теория международных отношений: пример классического
подхода // Теория международных отношений : хрестоматия / под ред. П.А. Цыганкова. М. : Гардарики, 2002. С. 187-200.
[2] Цыганков П. А. Теория международных отношений. М. : Гардарики, 2003. С. 159, 163. Цыганков А. П., Цыганков П. А. Социология международных отношений. М. : Аспект Пресс, 2006. С. 91-110.
[3] Баталов Э. Я. О философии международных отношений. М., 2005. С. 60-61. Горький И. Г. Трансформация постсоветской политической системы: проблемы структурной и функциональной адекватности : автореф. дис. ... д-ра полит. наук. Саратов, 2007. С. 4-5. Ansari M. H. Travelling through conflict: essay on the politics of West Asia. Delhi. 2008. Р. 64-66; Nossal K.R. The Patterns of World Politics. Ontario, 1998. Р. 57-61.
[4] Гутнова Е. В. Историография истории средних веков. М., 1974. С. 10.
[5] English school of international relations. URL: http://en.wikipedia.org/wiki/English_school_of_int ernational_relations_theory
[6] Bull H. The Anarchical Society. A Study of Order in World Politics. Colombia University Press, New York, 1977. Р. 8-10.
[7] Ibid. Р. 8.
[8] Ibid. Р. 10.
[9] Ibid. Р. 13-14.
[10] Богатуров А. Д., Косолапов Н. А., Хруста-лев М. А. Очерки теории и политического анализа международных отношений. М., 2002. С. 337.
[11] Bull H. The Anarchical Society. A Study... Р. 1720.
[12] Ibid. Р. 22.
[13] Ibid. Р.101.
[14] Ibid. Р.106-108.
[15] Ibid. Р.108-109.
[16] Киссинджер Г. Дипломатия. М. : Ладомир, 1997. С. 639-641.
[17] Bull H. The Anarchical Society. A Study... Р. 140.
[18] Лукашук И. И. Международное право. Общая часть. Издание третье. М., 2005. С. 255-264.
[19] Коркунов Н. М. Лекции по международному праву. СПб., 1883-1884. С. 15-16.
[20] Bull H. The Anarchical Society. A Study... Р. 160162.
[21] Ibid. Р. 207.
[22] Ibid. Р. 213-219.
[23] Ibid. Р. 219.
