CC BY
214
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2015. № 2 (6). С. 23-29.
УДК 327
В. В. Миронов
«НОВОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ» В КОНЦЕПЦИЯХ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ АНГЛИЙСКОЙ ШКОЛЫ ТЕОРИИ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
Рассматривается восприятие ряда сюжетов средневековой истории Европы в творчестве представителей Английской школы международных отношений. Анализируется роль факторов религиозного единства, традиций политической мысли и особенностей политического устройства средневекового общества в формировании концепции международного общества.
Ключевые слова: Английская школа; теория международных отношений; международное общество; система государств; «новое средневековье»; М. Уайт; Х. Булл; А.Уотсон.
V. V. Mironov
"NEW MEDIAVALISM" IN THE CONCEPTIONS OF THE REPRESENTATIVES OF ENGLISH SCHOOL OF INTERNATIONAL RELATIONS.
This article is devoting to perception some themes of medieval history in the works of the author's English school of International relations. Religious unities, specifics of the political arrangement of medieval Europe, traditions of the political though are studies in the article. This factors display the origin some important questions in the conception of international society.
Keywords: English school; theory of international relations; historiography; international society; state system; «new medievalism»; M. Wight; H.Bull;, A.Watson.
Сформировавшись в 1960-1980-х гг. и прочно впечатав в арсенал науки о международных отношениях термин «международное общество», Английская школа международной теории оказалась подзабытой в конце ХХ в. после смерти ее первоначальных создателей - Чарльза Мэннинга, Мартина Уайта, Хедли Булла и Адама Уотсона. Между тем интерес к творческому наследию ее представителей в мировой науке со временем неуклонно растет, а в последние двадцать лет идеи ученых оказались востребованными настолько, что впору говорить о своего рода ренессансе Английской школы теории международных отношений.
Термин «Английская школа теории международной политики» впервые появился в одной из статей критиков данного подхода к международным отношениям: в 1981 г. его употребил Рой Джонс в работе «Английская школа: повод для закрытия». Данное обстоятельство наглядно свидетельствует о том, что
до 1980 г. сами участники сопричастность к ней не осознавали.
В то же время определение «английская» в отношении указанного научного сообщества появилось не случайно. В 1959 г. при поддержке Фонда Рокфеллеров был создан и в течение двадцати пяти лет функционировал так называемый Британский комитет по изучению внешней политики. Термин «британский» в составе названия должен был отделить данный семинар от аналогичного проекта, который этот же фонд финансировал в США. Интерес фонда состоял в том, чтобы наладить диалог между теоретическими аспектами изучения международной теории в двух странах. Такой трансатлантический диалог не состоялся в силу разных причин. Например, международные отношения в США считаются частью политической науки, а английская теория создавалась усилиями историков и дипломатов. Предмет, ключевые установки и подходы к анализу
© Миронов В. В., 2015
23
В. В. Миронов
международных отношений в США и Великобритании заметно разнятся. Объективно совместить разные научные традиции в этих условиях было проблематично. В силу названных обстоятельств фонд финансировал английский проект недолго, но Британский комитет из-за проблем с финансированием не распался. Участники продолжали встречаться за свой счет и благодаря грантовой поддержке из других источников.
В научном отношении комитетская практика методологических встреч оказалась плодотворной. Это был один из первых междисциплинарных проектов, объединивший представителей различных университетов страны и практиков из государственных ведомств в Великобритании. Участники комитета выпустили две коллективных монографии, которые можно рассматривать в качестве основы школообразующих практик -«Дипломатические исследования» 1966 г. и «Экспансия международного общества» 1984 г. [1]. Сами заседания комитета выступали площадкой для неформального общения и местом критической апробации статей и книг исследователей, сформировав определенный профессиональный круг экспертов-международников.
В ходе работы комитета сформировалось определенное научное сообщество, которое объединяло не только английских исследователей: Хедли Булл был австралийцем, Майкл Ховард - шотландским военным историком, Десмонд Вильямс работал в Ирландии, Бру-нелио Виггецци - профессор Миланского университета, Хидеми Суганами - японец. Таким образом, определение «английская» в названии школы не отражает ни действительного состава участников, ни предмета научных изысканий, ни даже фактического содержания исследований. Его не стоит отождествлять и со всей национальной традицией изучения международных отношений в Великобритании. Так, вряд ли будет справедливым отнесение к школе одного из пионеров изучения международных отношений не только в британской, но и в мировой науке - Эдварда Хьюлетта Кара. Более правомерно видеть в этом исторически сформировавшемся названии школы некий исторически возникший кластер размышлений о международных отношениях, объединенный вокруг проблемати-
ки «международного общества» с присущим этому сообществу перечнем особых тем, характерным дискурсом и набором концептов анализа международных отношений.
Что касается места английской школы в теоретическом поле изучения международных отношений, то можно сослаться на известную схему Александра Вендта, который вслед за тремя ведущими парадигмами изучения международных отношений - неореализмом, либеральным институционализмом и неомарксизмом - считает английскую школу показательным вариантом современных конструктивистских подходов в международных отношениях [2]. Вряд ли можно согласиться с тем, что весь конструктивизм в науке о международных отношениях представлен в концепции «международного и мирового общества», созданной представителями английской школы. В этой оценке любопытным представляется иное: изначально английскую школу считали лишь британским вариантом американского реализма. Сегодня, пожалуй, в самостоятельном характере этой школы никто не сомневается, а рост научного значения и признание данного подхода как раз проявляется в том, что изначально частную научную концепцию начинают позиционировать как олицетворение мейнстрима современного конструктивизма в изучении международных отношений.
Важную роль в понимании процесса становления и эволюции школы сыграла оценка ряда сюжетов средневековой истории Европы. Этим объясняется и цель данного сообщения - показать, как с помощью исторического нарратива по отдельным сюжетам европейской истории формировался конструктивистский подход в теоретическом изучении международных отношений. Для этого необходимо остановиться на трех значимых темах в оценке европейского средневековья, которые интересовали представителей английской школы:
- роль средневековой христианской традиции в становлении европейской системы государств;
- модель политического устройства средневековой Европы в оценках ключевых представителей данного подхода;
- влияние европейской политической мысли позднего средневековья в становлении школы как научного сообщества.
24
«Новое средневековье» в концепциях представителей Английской школы...
Выбор данных аспектов обусловлен тем обстоятельством, что в той или иной степени данные сюжеты интересовали почти всех представителей школы, что создает возможность сравнительного анализа в изучении темы.
Среди создателей школы было два крупных религиозных мыслителя, которые уделяли особое значение изучению влияния европейского христианства. Речь идет о сэре Герберте Баттерфильде (1900-1979) и Мартине Уайте (1913-1972). Первый считается крупнейшим религиозным мыслителем, ярким представителем консервативного течения в английской историографии; второй стоял у истоков европейской экуменической идеи в послевоенный период. Уайт был учеником Баттерфильда в Оксфордском университете. Оба они в своих работах способствовали некой «канонизации» значения европейской христианской традиции в формировании европейской системы государств.
«Система государств» - один из основных терминов в дискурсе английской школы. Известно, что системность в теории международных отношений относится к числу сложных и дискуссионных понятий, а сам термин остается многозначным внутри дисциплины. Лучшее определение системы внутри школы принадлежит Хедли Буллу. Система в международных отношениях формируется усилиями государств и появляется тогда, «когда два или более государства имеют существенные контакты между собой и значительно зависят от решения другого как части целого» [3].
Специфика «английского» подхода в концепции Хедли Булла проявляется в том, что наличие системы не только не исключает хаоса в международных отношениях, но и противопоставляется понятию международного общества. Система есть результат роста и интенсивности межгосударственных взаимодействий. Система формируется на базе общих интересов, ценностей и политической культуры стран. Эта теоретическая предпосылка шла вразрез с классическим положением реалистической парадигмы анализа международных отношений, видевшей в мире в первую очередь хаос межгосударственного взаимодействия. Утверждение международной системы вытекало из традиции ис-
ториков геттингенской школы XIX в. и обосновывалось ссылками на европейскую политическую мысль.
Последнее обстоятельство принципиально важно для подхода школы до 1980-х гг. Оно отражает восприятие темы становления системы государств Мартином Уайтом. В его работах часто встречается понятие Христиания (Christendom), или христианская республика Европы (respublica Christiana) [4]. С точки зрения ученого - это воплощение единства европейской культуры и цивилизации. С легкой руки Уайта идея о том, что система международных отношений должна быть основана на единстве культуры данный тезис входит в английскую традицию до работ Джона Винсента 1980-х гг. Аналогичных взглядов придерживался и Х. Булл в этом вопросе, в работах которого термин «Христиания» также присутствует [5].
Уайт с помощью термина «Христиания» объяснял формирование первой системы международных отношений именно в Европе. Модель устойчивого международного взаимодействия возникла на основе общих моральных предпосылок и культурных ценностей, из которых, в свою очередь, вырастали институты вначале европейского, а затем и международного общества. К числу этих институтов, ограничивающих хаотическую природу государств в международных отношениях, он относил систему постоянных дипломатических представительств, европейское международное право, баланс сил, систему союзов.
Такой религиозно-цивилизационный взгляд на систему во многом вытекал из понимания природы социального взаимодействия, которое сформировалось у ученого в ходе совместной работы с Арнольдом Тойнби в Королевском институте международных отношений. Уайт и Тойнби здесь совместно работали дважды: первый раз небольшой период времени в довоенные годы (1937-1938), второй раз - после Второй мировой войны. Первый раз Уайт был ассистентом Тойнби в Чэ-тем Хаусе, второй раз он редактировал и комментировал седьмой том «Постижения истории». Цивилизационное восприятие международных отношений несомненно в творчестве как лично Уайта, так английской школы в целом. Однако до конца жизни Уайт
25
В. В. Миронов
не разделял религиозных взглядов Арнольда Тойнби. Так, в интервью по случаю восьмидесятилетия Тойнби Уайт, которого пригласили на радио, сказал, что Тойнби был «теологически наивен» [6]. Глубокое религиозное мировоззрение ученого не позволяло до конца принять подход Тойнби, но религиозное кредо способствовало формированию особенного - ценностного подхода к анализу международных отношений.
В более широком контексте анализ темы общности культуры и религии для анализа социально-политических процессов поднимает еще более широкий круг вопросов. Уайт полагал, что создание норм и общих институтов в политической системе возможно лишь на основе культурной гомогенности [7]. Это является предпосылкой для формирования единого понимания в отношении правил взаимодействия государств и выступает фактором формирования международной системы. Аналогичные идеи можно встретить и у Адама Уотсона. Он также полагал, что особенность истории международных отношений состояла в том, что в Европе сформировалась единая «европейская республика», распространившая впоследствии свои правила и институты на весь мир путем экспансии европейского международного общества. Здесь, правда, Уотсон ссылался на некоторые идеи Вольтера о европейской культурной общности, а не на наличие христианской цивилизации, как Уайт [8]. Но бесспорно то, что Уотсон признавал значение работ Уайта и они совместно обсуждали эти идеи в Британском комитете. Таким образом, нет сомнений, что культура и религиозная традиция средневековой Европы способствовали восприятию международной системы с христианско-цивилизационных и евроцентричных позиций.
Второй важной темой в обращении к средневековой истории в творчестве представителей английской школы выступало политическое устройство Европы. Концентрируясь на политической стороне исторических процессов, представители данного научного направления редко использовали понятие феодализма. Вместо этого в поле их внимания попадали формы политической организации средневекового общества. Такой подход в целом был характерен для бри-
танской исторической науки, которая традиционно изучается в русле сюжетов конституционной и политической истории Великобритании [9]. Многообразие форм социально-политической организации средневекового общества, простиравшееся от цеховой структуры до империи, было использовано для концептуализации и моделирования разнообразных международных политических процессов.
Так, например, Хедли Булл (1932-1985) ввел в научный оборот понятие «новое средневековье» [10]. Для него было очевидным, что суверенные государства не являются ни единственными, ни наиболее важными акторами в мировой политике. Помимо государств в них присутствуют международные организации, транснациональные корпорации, частные транснациональные структуры. Как минимум, можно говорить о многообразии участников международных отношений. Кроме того, современный мир характеризуют, по мысли Булла, разнонаправленные процессы типа региональной интеграции, восстановления частного насилия в международной сфере, распадов государств, технологической унификации мира [11]. Понятие «новое средневековье», введенное Буллом в научный оборот школы, в этой связи подразумевало возможность сочетания различных форм политической организации в международных отношениях, а также рациональную работу по созданию новых норм и институтов международного взаимодействия. К их числу Булл относил баланс сил, международное право, дипломатию, управление международными отношениями посредством великих держав.
Помимо акторов и процессов в концепт «новое средневековье» неплохо укладывались основные сценарии эволюции международных отношений, озвученные в науке в конце ХХ в. Здесь необходимо отметить, что сценарии развития мира уже тогда носили противоречивый характер и исключали возможность достижения компромисса внутри ведущих направлений международной теории. Так, трансформация системы государств в сторону «нового мирового концерта» соперничала с идеей однополярного мира. В 1970-е гг. обсуждался проект создания «мирового правительства». Булл отмечал
26
«Новое средневековье» в концепциях представителей Английской школы...
возможность трансформации международного общества в общество мировое, где главный акцент в международной сфере будет сделан не на реализацию прав государств, а на защиту прав и интересов людей. Тенденции развития международного права к такой оценке во второй половине ХХ в. предрасполагали. Идея «нового средневековья» как губка впитывала любой из указанных сценариев и стала своего рода одной из первых постмодернистских метафор для описания поствестфальских международных отношений и новой картины мира, которой в то время не существовало в международной теории. Обращение же к истории средневековой европейской политической организации способствовало «канонизации» концепта и демонстрировало поиск нового теоретического дискурса в условиях отсутствия единства методологических подходов.
В основе метафоры лежала модель Священной Римской империи Германской нации, внутри которой совмещались духовная и светская власть, власть императора и князей, городов и орденов, уний и частных интересов. Булл писал, что «универсальный политический порядок Западной Христиании представляет альтернативу системе государств, которая не может воплотиться в мировом правительстве» [12]. Мы можем представить, что правительство Великобритании сегодня разделяет власть, с одной стороны, с представителями Брюсселя, с другой -с местными властями Уэльса, Ирландии и Шотландии. Принимая во внимание фактор единства европейской цивилизации, борьба за власть в данном случае не будет сопряжена с войной в международной сфере. Термин, таким образом, стал метафорическим воплощением сценария сосуществования различных форм, акторов и процессов международного взаимодействия. Использование глубоких исторических параллелей позволяло, кроме прочего, переводить знание о международных отношениях в плоскость прикладного анализа, избегая сциентизма и клеомет-рии, столь характерных для науки о международных отношениях в США.
Третья значимая для понимания специфики школы тема средневековой истории -политическая мысль. Уайт долгое время пытался ответить на вопрос: «Почему не суще-
ствует международной теории?» (так называлась одна из его работ, подготовленная для встреч Британского комитета) [13]. Отвечая на него, он полагал, что если внутри страны присутствует единая верховная власть, то в международных отношениях подобного не наблюдается. Если внутренняя политика демонстрирует некоторый прогресс со временем, то международные отношения - это «царство повторов и репетиций». Прогресс в них, исходя из его эсхатологического религиозного мировоззрения, не просматривался. Главной формой международного взаимодействия выступала война, которая чередовалась с периодами мира, когда господствовала дипломатия, поддерживавшая баланс сил в отношениях между государствами. В итоге каждое новое поколение политиков и дипломатов вынуждено было повторять ошибки и воспроизводить опыт предшественников.
История политической мысли с его точки зрения в целом своеобразно фиксировала три традиции международного взаимодействия, которые он называл в своих лекциях, написанных в 1950-е гг. в Америке, где он замещал один год Ганса Моргентау, реализмом, рационализмом и революционизмом. Символически значимыми фигурами, олицетворявшими эти три направления в истории политической международной мысли, он считал, соответственно, Н. Макиавелли, Г. Гроция и И. Канта. Правда, в лекциях, подготовленных к изданию его учениками, читаемых в 19591960-е гг. в Лондонской школе экономики, он выделял четвертую традицию, персонифицированную в наследии Мадзини.
Макиавелли лучше всего в истории политики понимал, что такое государство. Сама природа этого «stato» отличалась от полиса и европейского понимания империи универсального типа. Государство мыслилось им, согласно Уайту, и как цель практической политики, и как идеал, к которому необходимо стремиться.
Аналогичные идеи развивал его учитель и коллега по Британскому комитету - сэр Герберт Баттерфильд. В одной из своих лекций 1975 г., посвященных происхождению принципа государственного интереса, Баттерфильд доказывал, что идея государства в том виде, в котором о ней размышляли Ри-
27
В. В. Миронов
шелье и Людовик XIII, оставалась идеалом, который только предстояло реализовать в Европе в Новое время [14]. Баттерфильд с отточенной техникой знатока исторических источников, что было характерно для Оксфорда с его консервативными традициями историописания и глубокими размышлениями над материалом, воспроизводил контекст, в котором рождались принципы проведения внешней политики и международных отношений Нового времени, а Уайт, преподаватель, читавший курс по истории международной политической мысли в Лондонской школе экономики, перенес этот контекст на творчество Н. Макиавелли. Он писал в своих лекциях, опубликованных после его смерти в 1991 г., что Макиавелли был «действительным основателем реализма. Он сознательно разорвал с теологическим рационализмом, доминирующим со средних веков, и равным образом с революционизмом или его предшественниками, которые восходили к христианству» [15].
Парадоксальным образом данная оценка напоминает оценку Макиавелли и Гоббса, которую в свое время формулировали классики марксизма в работе «Немецкая идеология»: «Начиная с Макиавелли, Гоббса, Спинозы, Бодена и других мыслителей Нового времени.... сила изображалась как основа права; тем самым теоретическое рассмотрение вопросов политики было освобождено от вопросов морали, и, по сути дела, был выдвинут постулат самостоятельной трактовки политики» [16]. Это лишний раз наводит на размышления о правомерности постановки вопроса Уайтом о схожести некоторых положений политической теории разного времени как «царства повторов и репетиций».
В лекциях 1961 г. он пояснял, что Макиавелли не случайно выступает синонимом реализма: «Мы все реалисты в том смысле, что на нас на всех повлияла политическая философия Макиавелли и Гоббса, точно также как их идеи сегодня воспроизводят
Э. Карр в Великобритании и Г. Моргентау в США» [17]. В этом смысле реализм - это идея национального государства с его апологией войны всех против всех и защитой национальных интересов [18].
Не менее важную роль играла традиция рационалистская, или гроцианская, назван-
ная по имени известного нидерландского юриста и основателя науки международного права - Гуго Гроция. Эту традицию он считал via media в истории политической мысли. Она примиряла крайности реализма и революционизма. Здесь демонстрируется компромиссный характер подхода и своеобразие британской школы, которую часто относили то к реализму, то к конструктивизму в теории международных отношений.
Если реализм с его этатизмом утверждал идею цикла в международных отношениях, то революционизм исходил из предпосылки линейного и постепенного прогресса. Гроцианство было, напротив, примиряющим подходом, не отрицающим фундаментальную роль государства в международных отношениях, но объясняющим существование международного порядка в них. Здесь и лежат истоки уайтовского самостоятельного понимания международного общества как основы изучения истории международных отношений.
Гроцианство, кроме того, признавало человека в качестве субъекта политикоправовых отношений. Вслед за Гроцием и Уайт склонен был видеть в международном обществе социальную природу, а не только набор внешнеполитических взаимодействий государств. Международное общество построено на базе норм, принципов и институтов ради поддержания порядка в специфическом социальном пространстве. Поэтому если большинство историков видели в Гроции основателя науки международного права, то для Уайта он пионер в изучении международной политики.
Гроций, кроме того, давал Уайту двойственность в историческом понимании происхождения международного общества: одна из сторон гроцианства ставила акцент на христианском происхождении современной международной системы в Европе, вторая сторона обеспечивала ключ к пониманию трансформации европейского международного общества в общество мировое.
Каждая из этих трех традиций политической мысли оказывалась внутренне многомерной. Есть классический набор представлений реалистов, рационалистов и револю-ционистов, но есть и ответвления. Как говорил сам Мартин Уайт: любая классификация
28
«Новое средневековье» в концепциях представителей Английской школы...
схематична, ее цель - обработать сырой материал. Ценность подобных традиций как частей единого спектра теории проявляется только в точках разрыва. Великие политические мыслители почти всегда переходили границы двух традиций и почти всегда формировали свою собственную систему взглядов [19].
Значение этой классификации проявляется в том, что ученый показывал возможность перевода исторической интерпретации в политическую теорию. Это как раз то, чего не хватало американскому дискурсу о международных отношениях и создавало предпосылки для формирования собственной международной теории в Великобритании.
Апелляция к европейской средневековой истории, таким образом, высвечивает ряд важных аспектов, свидетельствующих о самостоятельном характере Английской школы теории международных отношений как в вопросах генезиса, так и по конкретным проблемам содержания международной теории. В то же время обращение к средневековой традиции демонстрирует, что недостатки часто выступают продолжением наших достоинств. Формируя самостоятельный набор концептов для анализа и прогнозирования международного общества, сама проблематика приобретала подчеркнуто евроцентристский характер, что свидетельствовало о нехватке самостоятельности европейской политики рубежа 1950-1960-х гг., когда и происходило формирование общей концепции английской школы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Diplomatic Investigations. Essays in the Theory of International Politics / ed. by H. Butterfield and M. Wight. - L., 1966 ; The Expansion of International Society / ed. by H. Bull, A. Watson. -Oxford : Clarendon Press, 1984.
2. Wendt A. Social Theory of International Politics. - Cambridge : Cambridge University Press., 2001. - P. 32.
3. Bull H. The Anarchical Society. A Study of Order in World Politics. - New York : Colombia University Press, 1977. - P. 10.
4. Jackson R. From Colonialism to Theology: encounters with Martin Wight's thought // International Affairs. - 2008. - 84:2. - P. 351-364 ; Howard M. Ethics and Power in International Policy: The Third Martin Wight Memorial Lecture // International Affairs. - 1977. - July. -Vol. 53. - No 3. - P. 364-376.
5. Bull H. Op. cit. - P. 264.
6. Kedourie E. Reiigion and politics: Arnold Toynbee and Martin Wight // British Journal of International Studies. - 1979. - April. - 5. - P. 8.
7. Wight M. System of State / ed. by H. Bull. -Leicester, 1977. - P. 23-24.
8. Watson A. System of States // Review of International Studies. - 1990. - № 16. - P. 101.
9. Согрин В. В., Зверева Г. И., Репина Л. П. Современная историография Великобритании. -М., 1991. - С. 208.
10. Bull H. Op. cit. - P. 264.
11. Ibid. - P. 264-276.
12. Ibid. - P. 254.
13. Wight M. Why is there no International Theory? // Diplomatic Investigations. Essays in the Theory of International Politics / ed. by H. Butterfield and M. Wight. - L., 1966. - P. 17-34.
14. Butterfield H. Raison d'etat. The Relations between morality and Government // Electronic Resource (Mode of Access). - URL: http:// www.mwmt.co.uk/documents/butterfield.pdf.
15. Wight M. International Theory: The Three Traditions / ed. by. G. Wight and B. Porter. - Leicester : Leicester University Press, 1991. - P. 16-
17.
16. Маркс Ф., Энгельс Ф. Немецкая идеология. -М. : Политиздат, 1988. - C. 295.
17. Wight M. Four Seminal Thinkers in International Theory. Machiavelli, Grotius, Kant, Mazzini / ed. by G. Wight and B. Porter. - Oxford : Oxford University Press, 2005. - P. XXXVIII.
18. Ibid. - P. 144-145.
19. Wight M. Four Seminal Thinkers in International Theory. Machiavelli, Grotius, Kant, Mazzini / ed. by G. Wight and B. Porter. - Oxford : Oxford University Press, 2005. - P. 258-259.
29
