CC BY
62
I. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ УНИВЕРСАЛЬНОГО СРАВНЕНИЯ ГОСУДАРСТВ
А.Ю. МЕЛЬВИЛЬ, М.В. ИЛЬИН, Е.Ю. МЕЛЕШКИНА
МЕТОДОЛОГИЯ УНИВЕРСАЛЬНОГО СРАВНЕНИЯ МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ
Сегодня среди политологов-эмпириков широко распространен скептицизм по поводу эвристических возможностей универсальных сравнений. Не без оснований считается, что они скорее пригодны для общего очерчивания той или иной предметной области, чем для выявления детальных характеристик и специфики изучаемых явлений. Действительно, универсальное сравнение позволяет охватить всю область исследования, однако получаемое знание о каждом из предметов изучения будет крайне приблизительным и бедным.
Пик интереса к универсальным сравнениям пришелся на первые 2-3 десятилетия после Второй мировой войны, когда формирование новой сравнительной политологии1, да и обновление политической науки в целом требовало широких обобщений и создания больших теорий (grand theories). Потом это время прошло. В политической компаративистике наступил «плюралистический» этап, характеризующийся углубленной разработкой отдельных аспектов политики, постановкой все более конкретных и одновре-
1 Ильин М.В., Сморгунов Л.В. Сравнительная политология // Зарубежная политическая наука в XX столетии: Сб. науч. трудов / Под ред. Ильина М.В. - М.: ИНИОН, 2001. - С. 112-148
менно частных исследовательских задач. Единая компаративистика распалась на множество субдисциплин, прежние коллеги, по образному замечанию Габриэля Алмонда, расселись за «разные столики»1, стали возделывать отдельные делянки. В этих условиях скептицизм в отношении универсальных сравнений оказался более чем оправданным.
Накопленные за последние три с лишним десятилетия научные результаты являют огромное богатство весьма специфических, частных, а порой и совершенно уникальных знаний. Появились проблемы соотнесения полученных результатов друг с другом, установления их общего контекста и значимости. Возникает ощущение, что дальнейшая партикуляризация науки исчерпывает себя, что намечается запрос на новые широкие обобщения, отражающие современный уровень научного познания. В то же время мы не беремся утверждать, что «плюралистический» этап завершается и что наступает новый, уже интеграционный период развития науки. Скорее речь идет о том, что в нынешних условиях назрела необходимость вернуться к использованию универсальных сравнений с учетом новых методологических требований, теоретических представлений и опыта эмпирических исследований.
В настоящее время возвращению интереса к универсальным сравнениям благоприятствует формирование мировой политики как качественно нового измерения действительности. После появления описаний и интерпретаций возникающих явлений, с одной стороны, и теоретических концепций - с другой, настоятельно требуется закрыть зияющий прогал между ними с помощью эмпирических исследований, способных корректно соотнести наблюдаемые факты с теоретическими конструкциями. В этих условиях универсальные сравнения становятся едва ли не единственным эмпирическим инструментом, адекватным глобальной действительности, которая подлежит изучению.
Вполне осознанным ответом на обозначенные выше требования научного развития стал исследовательский проект «Политический атлас современности». На примере предпринятых в нем универсальных сравнений стран мира мы рассмотрим некоторые
1 Almond G. A discipline divided: schools and sects in political science. - L.: Sage, 1990. - P. 13.
принципиальные аспекты эмпирического изучения мировой политики. В частности, будут представлены
• «теневая теория»1 проекта, ориентированная на изучение мировой политики в целом,
• конкретизирующая эту теорию модель политической организации современного мира,
• исследовательские вопросы и гипотезы,
• методологические новации, включая методики пошагового универсального сравнения,
• разномасштабное концептуальное картирование как результат пошаговых сравнений,
• методологические вызовы и дальнейшие направления исследований, вытекающие из опыта «Политического атласа современности».
«Теневая теория»
В основе любого исследования лежит вполне определенная «теневая теория» или комплекс исходных представлений и установок, создающих контекст осмысленности для последующей научной и практической деятельности. Среди подобных установок, разделяемых участниками проекта «Политической атлас современности», следует, в первую очередь, назвать постулат о двойственной природе человека и аксиому антиномичности современной политики.
Постулат двойственности предполагает, что сама природа человека2 одновременно является биологической и социальной (греховной и благой в терминах христианской традиции, иррациональной и рациональной в терминах раннего просвещенческого
1 Этим выражением (shadow theory) Роберт Даль обозначал комплекс исходных представлений, которые разделяющим соответствующую теневую теорию людям представляются самоочевидными и естественными, служат для последующего построения вполне научных теорий, описаний и интерпретаций, а также эмпирического анализа данных. См.: Даль Р. Демократия и ее критики. - М.: РОССПЭН, 2005. - С. 10 и сл.
2 Данный постулат был отчетливо выражен Джовани Пико делла Миран-долой в его знаменитой речи о защите достоинства человека, хотя угадывается уже у Аристотеля в его рассуждениях, что человек - существо полисное и вне полиса обречен стать либо божеством, либо животным.
рационализма), в силу чего он руководствуется различными и порой взаимоисключающими устремлениями. Данная двойственность является нормальной и проявляется на самых разных уровнях и в различных сферах. Так, в политике человек одновременно выступает управляющим и управляемым, и «исполнителем» роли, и ее «хозяином» и т.п. Соответственно, сама политика оказывается двойственной. Это одновременно и благое, и грязное дело.
Аксиома антиномичности современной политики предполагает, что признание и использование противоположных логик политической организации и политического действия не только возможны, но даже естественны. По сути дела, эта аксиома - двойник постулата двойственности. Разница в том, что она фокусирует свое внимание не на сущностях, а на практике. Принятие аксиомы позволяет избавиться от бесконечного несовременного состязания логик политического поведения по схеме «или - или» и перейти к формуле «и - и». Не одно вместо другого, а одно вместе с другим.
Признание антиномичности современной политики позволяет согласиться также с тремя следующими положениями, или, как принято их называть, пресуппозициями1:
• антиномии природы человека и политического неизбежно создают ситуацию неопределенности и риска, которая чревата развитием;
• развитие является сущностной характеристикой современности;
• контроль над развитием (в идеале управление им) можно считать коренным императивом современности.
Из данных пресуппозиций вытекают прагматические принципы современности - непредрешенность и неокончательность.
Участники проекта «Политической атлас современности» согласны с тем, что развитие не линейно, а многомерно и описывается в терминах эволюционной зрелости и исторической памяти. При этом для описания и анализа предпочтительны когнитивные схемы отнюдь не «перемещения» из одного места в другое, а «накопления» и закрепления все более разнообразных возможностей политического действия, повышения тем самым эволюционной
1 Строгие пресуппозиции - это неаксиоматизированные условия осмысленности и логичности некой системы представлений.
«плотности» и «богатства» политий. Другим важным пунктом согласия является представление, что антиномичность современности с необходимостью делает разрешение конфликтов путем переговорного процесса его сущностной характеристикой (ср. концепции соревновательности, демократии как переговорного процесса и т.п.).
Завершают конструкцию «теневой теории» прагматическая мировоззренческая установка, основанная на признании принципиального несовершенства человеческой действительности при одновременной возможности ее контекстного совершенствования. Сизифов труд совершенствования в конечном счете создает динамику, которая в расширенной темпоральной перспективе оборачивается развитием, а современная демократия становится набором его институциональных средств.
Перспектива совершенствования политических практик, их развития связана со свободой и освобождением. Каждая полития и составляющие ее люди обладают ровно той степенью и, главное, качеством свободы, бремя которой они морально и институционально берут на себя. Свобода и развитие, соответствующие институты и ценности не могут быть импортированы, а тем более навязаны. Необходим свой внутренний момент для адекватного восприятия и усвоения мирового опыта модернизации и эмансипации.
В практическом плане это означает, что единого лекала для современности, развития, демократии нет и быть не может, однако все страны и народы способны предложить и реализовать свои способы развития. Но в то же время нельзя игнорировать следующий факт: то, что создавалось с ХГУ-ХУ столетий в западноевропейском «поясе городов», а затем воссоздавалось в центрах консолидации суверенных держав в европейских и неевропейских перифериях, стало образцами развития и общим контекстом модернизации. При всех возможных новациях они накладывают свой отпечаток на современные институты и практики. Модерн был «изобретен». Его ни при каких обстоятельствах нельзя ни «изобрести заново», ни «изобрести обратно». Он стал фактом и фактором общей истории всего человечества, создал его современную историю.
Политическая организация современного мира
Мы являемся наблюдателями и участниками формирования глобальной перестройки структур политической организации, формирования мировой политики, охватывающей все уровни или масштабы политической организации. Известный американский политолог Дж. Розенау выделяет три уровня глобальной организации, точнее, основных параметров преобразований. Первый из них касается граждан на микроуровне и фиксирует революцию в росте их квалификации, мастерства, которые позволяют гражданам более четко определять свое место в ходе событий и более эффективно участвовать в коллективных действиях, служащих их интересам. Второй параметр преобразований связан с промежуточным макро-микроуровнем, где осуществляется связь индивидов с их коллек-тивностями (collectivities). Наконец, третий вид преобразований разворачивается на глобальном макроуровне. Здесь, по мнению Дж. Розенау, происходит размежевание между двумя сферами мировой политики - полицентричным миром, состоящим из различных неправительственных участников, и государствоцентричным миром, - которые продолжают формировать свои сферы в качестве оснований возникающего глобального порядка1.
Мы предложили более дробную и сложную структуру мировой политики2 с выделением - снизу вверх, что лучше отвечает логике самоорганизации, - следующих «этажей» или уровней политической организации:
• персональный (см. микроуровень граждан по Дж. Розенау);
• локальный (муниципальные и корпоративно-общинные формы организации в масштабах коллективностей, предполагающих повседневное непосредственное общение);
1 Rosenau J. Powerful tundencies, tuduring tensions and glaring contradictions: The United Nations in a turbulent world // Between sovereignity and global governance: The UN, the state and civil society / Ed. by Paolini A., Jarvis A., Reus-Smit C. - N.Y.: St. Martin, 1998. - P. 257.
2 Ильин М.В. Политическая глобализация: институциональные изменения // Грани глобализации. Трудные вопросы современного развития. - М.: Альбина паблишер, 2003.
• субнациональный (организация в формах субъектов федерации, т.е. федеральных земель, штатов, или же территориальной автономизации унитарных государств в рамках государствоцен-тричной сферы по Розенау; консолидация «гражданственности», т.е. гражданских инициатив, объединений и т.п. на основе регионального социокультурного партикуляризма, корпоративного «гражданства» и т.п. в рамках полицентричного мира по Розенау);
• национальный (суверенное государство и соответствующее гражданское общество);
• супранациональный (организация с помощью региональных межгосударственных систем управляемости, включая международные режимы; деятельность транснациональных структур ТНК до НПО; интеграция стандартов права и прав человека на региональной, нередко цивилизационной основе);
• общемировой или глобальный (организация в структурах типа ООН и с помощью глобальных политических режимов; формирование общемировых стандартов международного права с постепенным включением отдельных блоков частного права, формирование общемировых рамок для стандартов прав человека, выработка соответствующих принципов, например «культуры мира», и т.п.).
Данная структура, разумеется, не является ни исчерпывающей (выделение промежуточных «этажей» политической организации возможно и порой даже необходимо), ни полностью релевантной (многие процессы и даже институты возникают «поперек» предлагаемых «этажей» - отсюда стремление Дж. Розенау выделить «полицентричную» сферу). Возникает как будто бы потребность идти дальше по пути усложнения. Однако дальнейшее усложнение предлагаемой структуры нецелесообразно без выделения устойчивой системы координат.
Подобную систему, на наш взгляд, не нужно изобретать. Достаточно вглядеться в «шестиэтажную» схему, чтобы увидеть: национальный уровень является самым простым (всего 192 единицы организации), устойчивым (существует четкое территориальное закрепление единиц) и, главное, относительно однородным, во всяком случае, в нормативном отношении (действие принципа суверенитета и базовых императивов международного права). Все это дает возможность рассматривать устойчивую сеть координатных ячеек в виде суверенных территориальных политий как своего рода
«естественную», т.е. исторически сложившуюся основу мироустройства. Ячеистый слой государств позволяет ориентировать, а при необходимости и локализовать буквально все протекающие в мире процессы, какими бы «полицентричными» они ни были. Собственно, и сама «полицентричность» становится возможной благодаря существованию ячеистого слоя, в котором можно локализовать те или иные свои структуры и действия, найти юридическое решение возникающих споров, наконец, получить регистрацию в качестве юридического лица, открыть банковские счета, зарегистрировать адреса, сайты и т.п.
Координатная сеть мировой политики в виде ячеистого слоя территориальных политий1 не исчерпывает и не подменяет политическую действительность: она отнюдь не «государствоцентрична». Есть политика под этим слоем, над ним, а также «пронизывающая» его политическая практика в своих новых (полицентричных по Дж. Розенау) измерениях. В то же время эта координатная ячеистая сеть территориальных политий - единственное, что обеспечивает операциональное единство мировой политики и возможность осуществления главного императива современности, - установления контроля над развитием с участием разных субъектов, а отнюдь не одних только государств, как это будто бы предполагается госу-дарствоцентричной логикой.
Спору нет - современные мировые политические процессы становятся все более разнообразными, расширяется само пространство политического. В результате мы сталкиваемся с множественностью измерений современной политической практики и ее аналитических проекций. Их не знали ни наши отцы, ни наши деды, а тем более предыдущие поколения. Что это за новые измерения и сферы политического? Это, например, прогностика и планирование, т.е. оценка возможностей и ресурсов развития, разработка краткосрочных, среднесрочных и долгосрочных политических стратегий. Это также обеспечение интегральной безопасности, т.е. совокупных условий существования государств и их граждан. Это, наконец, универсальная реализация суверенности государств и прав человека, управление де-
1 Далее для краткости полное название координатная сеть мировой политики в виде ячеистого слоя территориальных политий замещается эквивалентными выражениями координатная сеть и ячеистый слой.
мографическими и миграционными процессами, информационно-коммуникативное и научно-техническое обеспечение политических процессов, политика освоения Мирового океана, воздушного и космического пространства, а также многое-многое другое.
В условиях появления новых политических измерений и сфер самостоятельное значение приобрели политические взаимодействия на супранациональном (мировом и региональных) уровне, т.е. «поверх» традиционных государственных границ, а также на субнациональном (региональных и локальных) уровне, т.е. не только внутри, но и «сквозь» границы. Это, в свою очередь, качественно изменило традиционную внутреннюю и внешнюю политику стран мира. В мировой политике увеличивается роль негосударственных акторов, суверенные прерогативы и границы государств заметно трансформируются и с точки зрения догматики прошлых поколений могут показаться «размытыми». Но при этом и сегодня, и в обозримой перспективе именно национальные государства остаются базовыми «ячейками» мирового устройства. Национальные политии по-прежнему оформлены пространственным образом, имеют собственный «эволюционный возраст» и развиваются в соответствии со своей внутренней логикой и приоритетами. Да и сама ячеистая структура мировой политики, образуемая государствами, сформировалась и продолжает формироваться в специфических эволюционных и исторических условиях. За последние 500 лет современное государство, а точнее, сообщество государств из клуба суверенов превратилось в основу, в своего рода базовую «референтную сетку» всех политических процессов в мире. Иными словами, возникшее в западноевропейском «заповеднике» государство за 500 лет отнюдь не ослабело, а скорее окрепло в сообществе государств, ставшем сегодня поистине всемирным.
Разумеется, это сообщество далеко не однородно. Ячейки базовой «референтной сетки» мировой политики серьезно отличаются друг от друга. Здесь есть и великие державы, и крупные самодостаточные государства, и зависимые политии, и лишь номинально обладающие государственностью территории, фактически находящиеся под международным протекторатом. Однако именно эта неоднородность создает моменты мировой динамики, а также обеспечивает функциональные возможности специализации отдельных ячеек сети и в перспективе потенциал возможного контроля над развитием.
Исследовательские вопросы и гипотезы
Основной исследовательский вопрос проекта (research question) формулируется следующим образом: «Какова структура совокупности современных государств и какие факторы определяют место отельных стран в этой структуре?». Поиск ответов на этот вопрос предполагал решение ряда задач: определение природы и характера существующих ныне государств, степени их включенности в мировую политику, выявление их сходств и отличий. В практическом плане нас волновала возможность снижения негативных эффектов политического строя отдельных территориальных поли-тий и одновременно оптимизации функционирования соответствующих ячеек и координатной сети в целом.
Поиск ответов на основной исследовательский вопрос предполагал обращение к ряду методологических проблем, одна из которых - проблема функциональной эквивалентности. Сравниваемые нами государства находятся на различных этапах эволюционного развития. Отдельные институты, практики и т.п., несмотря на формальные сходства, могут выполнять различные функции. Поэтому нас волновал ответ на вопросы: «Как оценить степень современности отдельных институтов и практик, а также целостных политий? Как степень современности соотносится с развитостью, сложностью, эффективностью политических институтов и практик?». Другой тесно связанный с предыдущим вопрос: «Как обеспечить сравнимость всех территориальных политий, образующих координатную сеть мировой политики, максимально используя все доступные эмпирические данные?». Иными словами: «Как обеспечить достаточный уровень надежности и эмпирической достоверности оценок? Как снизить ценностную связанность оценок и повысить их ценностную свободу?» Ответы на эти и другие методологические вопросы мы пытались найти путем усовершенствования методик и методов исследования, наши попытки описаны в статьях о количественных методах исследования, индексах и рейтингах политий, опубликованных в данном сборнике.
Данная постановка проблемы и наши теоретические посылки позволили сформулировать ряд гипотез.
1. Совокупность территориальных государств имеет сложную структуру, а место в ней отдельных политий определяется различными факторами.
2. Наблюдается определенная взаимосвязь между этими факторами. В частности, мы предположили, что индексы государственной состоятельности и качества жизни будут положительно коррелировать с институциональными основами демократии, а индекс внешних и внутренних угроз - с влиятельностью на международной арене и качеством жизни.
3. «Успешность» развития политий по ряду параметров определяется длительностью их существования в качестве самостоятельных государств, продолжительностью непрерывного существования отдельных институтов, т.е. непрерывностью и длительностью формирующихся традиций. Мы предположили, что отдельные показатели, свидетельствующие о длительности и непрерывности традиций, получат существенный вес в рамках соответствующих индексов при математической обработке и будут во многом определять места стран в рейтингах.
4. Учитывая многофакторность структурирования мирового политического пространства, мы предположили, что при типологи-зации государств мы получим группы политий, отличающихся по своим «формулам» положения в мире друг от друга и далеко не всегда совпадающих при классификации по одному критерию.
Методики пошаговых универсальных сравнений
Основная задача проекта - создание политического атласа современности - в значительной степени определила выбор отдельных методов и методик сравнительных исследований. Потребовалось привлечь исследовательские инструменты, которые позволяли бы получить общее представление о координатной сети мировой политики в виде ячеистого слоя территориальных поли-тий, осуществить сравнение отдельных ячеек этой сети и их кластеров, картирование сети в целом и ее отдельных частей, а также свести полученные концептуальные карты в единый атлас. Образно говоря, была предпринята попытка перейти от создания отдельных карт, представляющих мировую политическую реальность в каком-то одном измерении, к интегральному соединению шаг за ша-
гом различных измерений и к получению на этой основе целостного атласа.
Подобный замысел оказался сопряжен с появлением серьезных исследовательских проблем, связанных, например, со сбором и обработкой данных, с созданием комплексных индексов и выявлением латентных факторов, структурирующих мировое пространство политий. Это также потребовало привлечения специальных методов и методик.
Универсальные сравнения. Как уже отмечалось, глобальный характер самого предмета нашего исследования, необходимость всеохватывающего взгляда на него предопределили основной выбор в пользу универсального типа сравнений. За исключением отдельных проектов («Polity», исследования Т. Ванханена и др.) интерес политологов и международников вплоть до настоящего времени смещался в сторону сужения набора исследуемых случаев, их ограничения теми или иными регионами или группами стран1. Это объясняется ограничениями и недостатками универсальных сравнений, которые занимают крайнее положение в континууме основных типов сравнений. Максимизация объема ведет к минимизации содержания. На противоположном пределе расположены казусно-ориентированные сравнения. Здесь минимизация объема приводит к максимизации содержания. При универсальных сравнениях из поля зрения исследователя исчезают многие уникальные индивидуальные характеристики стран, которые можно выявить при казусно-ориентированном сравнении. В то же время казусно-ориентированные сравнения не позволяют создать целостную политическую картину мира или значительной группы стран, которую способны дать универсальные сравнения. Кластерные и бинарные типы сравнений занимают промежуточное положение.
Как сохранить достоинства всеохватности, но при этом ограничить содержательную редукцию? Первая и самая простая реакция заключалась в чисто механистическом решении: провести параллельно универсальное сравнение и изучение отдельных казусов всех стран мира. Было решено создать монографические описания
1 См. об этом, напр.: Мэр П. Сравнительная политология: общие проблемы // Политическая наука: новые направления / Под ред. Гудина Р., Клингеман-на Х.-Д. - М.: Вече, 1999. - С. 311-317.
всех 192 политий по единой схеме, которые бы максимально использовали базу данных и одновременно акцентировали основные параметры общего универсального сравнения. В результате универсальное сравнение позволило выявить «общемировой» угол зрения на ту или иную страну, выяснить, какое место и благодаря каким особенностям она занимает в ряду других государств. Стра-новые описания дали богатый материал для универсальных и кластерных сравнений, а кластерные сравнения помогли проанализировать типологические сходства и отличия.
Подобный механистический подход решал проблему только отчасти. Более того, возникали неизбежные разрывы между общей глобальной панорамой и описаниями отдельных стран. Несколько смягчить противоречие можно было за счет проведения серии универсальных сравнений на разных основаниях. Однако и в этом случае мы просто механистически соединили бы разные продукты. Мозаичность общей картины мира сохранялась бы.
Пошаговые универсальные сравнения. Можно ли найти иное, более адекватное решение? Да. Мы разработали оригинальную методику пошаговых универсальных сравнений, т.е. серии последовательных и кумулятивных сравнений. Требовалось сохранить результаты каждого сравнения и приумножить их на последующем шаге. Что могло обеспечить подобное накопление результатов? Использование математических методов многомерного статистического анализа. Конечно, подобные методы должны были вписываться в общую компаративистскую рамку, адаптироваться к задачам пошагового универсального сравнения. Фактически были разработаны и применены комплексные методы сравнительного анализа. На основе использующихся в современной компаративистике количественных и качественных методов эмпирического анализа был создан новый комплексный подход, позволяющий одновременно оценить общее состояние как мировой системы государств, так и ее отдельных «ячеек».
Какие же шаги использованы в «Атласе»? Первым было создание базы данных на все 192 изучаемые политии по семи десяткам параметров. Вторым стало группирование этих параметров в пять комплексных индексов на основе дискриминантного анализа. Третий шаг был осуществлен с помощью факторного анализа и метода главных компонент. Четвертый обеспечивался попарным соедине-
нием двух главных компонент из четырех, что давало шесть проекций мировой системы государств. Наконец, пятый шаг был осуществлен с помощью кластерного анализа. Соответствующие методы и методики подробнее описаны в специальной статье, публикуемой в настоящем сборнике.
Высокий уровень абстракции. Обязательным требованием универсальных сравнений является высокий уровень абстракции. Это создает свои трудности, которые можно преодолеть и получить адекватные результаты. Необходимо добиться крайне высокой степени обобщения при разработке и использовании отдельных концептов. Подобное абстрагирование позволяет избежать концепт-ных натяжек. Высокий уровень абстракции позволяет осуществить перенос концептов из одного контекста в другой без ущерба для их содержания1.
Авторы проекта проделали работу по восхождению по лестнице абстракции и обратному движению вниз. Проиллюстрируем это на конкретном примере. Конструируя параметры сравнения, мы исходили из того, что важным показателем развития страны служит ее политический режим. Общая тенденция развития последних десятилетий - распространение демократизации и умножение количества стран с формально демократическим режимом2. Своеобразной реакцией научной общественности на эти события является осуществление универсальных сравнений на предмет развития демократии в той или иной стране. Однако при осуществлении подобных исследований встает ряд серьезных проблемных вопросов, связанных с использованием концепта «демократия». Что понимают авторы проектов под демократией? Являются ли их представления той универсальной моделью, которая присутствует в настоящем или непременно будет присутствовать в будущем во всех государствах? Определяет ли степень демократического развития место страны в мире и если да, то насколько? Соответственно, мо-
1 Sartori G. Concept misinformation in comparative politics // American political science review. - Wash., 1970. - Vol. 64, № 4. - P. 1033-1053; Sartori G. Compare why and how: Comparing, miscomparing and the comparative method // Comparing nations: Concept, strategies, substance. - L.: Basil Blackwell, 1994. - P. 14-34.
2 Cm., Hanp.: Huntington S.P. The third wave: Democratization in the late twentieth century. - Norman, L.: Univ. of Oklahoma press, 1991.
жет ли эта модель использоваться для универсальных сравнений и какие исследовательские задачи она поможет решить?
Неоднозначность ответов на эти вопросы связана с тем, что авторы упомянутых нами проектов используют по большей части нормативные модели демократии, сформированные на материале США и отдельных стран Западной Европы, в которых отражается послевоенный уровень их политического развития (в основном 6070-е годы прошлого века). Данные модели плохо учитывают современные реалии, связанные с постиндустриальным развитием и процессами глобализации. В силу нормативности и контекстуальной ограниченности ее применение даже для изучения стран Западной Европы вызывает ряд серьезных проблем. Что касается других стран и общей политической картины мира, то возникают некоторые сомнения по поводу целесообразности выявления соответствий различных государств этой модели.
Во избежание подобных проблем авторы «Атласа» предприняли попытку расширить содержание концепта, отражающего демократическое развитие, одновременно изменив и его форму. В качестве одного из индексов нами были использованы минимальные институциональные основания демократии. Мы исходили из более универсального, чем максималистское, минималистского понимания демократии как политического режима, характеризующегося определенным набором процедур. При этом мы предполагали, что минимальные, необходимые (но недостаточные) институциональные основания демократии могут существовать в рамках не только собственно демократических, но и других режимов. Чем дольше они существуют, тем больше они укореняются в практике, в сознании населения и тем больше имеется оснований для дальнейшей успешной демократизации. Минимальные институциональные основания демократии - вполне универсальный критерий, который может быть использован для сравнения стран мира вне зависимости от контекста.
Классификации и типологии. Основные исследовательские инструменты, использовавшийся в проекте «Политический атлас современности» для создания многомерной политической картины мира, - классификация и типологизация. В сравнительной политологии существуют различные подходы к этим инструментам. Некоторые исследователи их практически отождествляют. Мы же проводим
различие, предложенное в свое время Дж. Сартори: «Классификация представляет собой распределение объектов по взаимоисключающим классам, которые создаются на основе принципа или критерия, выбранного для такой классификации. Типология является более сложным предметом: это распределение по совокупности признаков, т.е. распределение на базе более чем одного критерия»1.
Классификация позволяет разделить изучаемые объекты на значимые группы в зависимости от представленности и выраженности того или иного признака. Но ее возможности значительно ограничены, а результаты применения дают довольно однобокую картину. Например, если целью исследования является всесторонний анализ социальной структуры общества, то деление на группы с использованием одного статусного признака (например, уровня доходов) будет явно недостаточно.
Типологии позволяют создать более сложную картину. Однако их построение невозможно без разработки классификаций или, по крайней мере, без выявления критериев, которые могли бы лечь в основу этих классификаций. Наша попытка представить совокупность современных государств основывается на сочетании классификации и типологизации. Прежде всего, мы выделяем критерии, которые могут лечь в основу классификации, - это используемые нами индексы. На основе каждого из этих индексов можно построить классификацию стран по тому или иному признаку. Однако мы отказываемся от реализации этой задачи в полной мере, имея в виду перспективную цель проекта - создание многомерной картины совокупности государств, и ограничиваемся лишь получением числового значения индекса по странам для построения дальнейшей типологии. Возникающая на этой основе классификация является своего рода побочным продуктом. Применение дискри-минантного анализа для получения числовых значений индексов по странам позволяет разделить государства на четыре условные группы: первая и вторая группы - с выраженным признаком или его отсутствием, третья и четвертая - с неявно выраженными признаками, единицы которых могут быть отнесены (с той или иной степенью вероятности) к первой и второй группам. В качестве
1 Sartori G. Parties and party system: A Framework for analysis. - Cambridge: Cambridge univ. press, 1976. - P. 125.
примера могут выступать страны с высокой или низкой степенью национальных угроз, с одной стороны, и группы государств, в которых угрозы можно рассматривать как высокие или низкие лишь с определенной степенью вероятности, - с другой. Полученный продукт обладает определенной эвристической ценностью. Вместе с тем отдельные классификации, конечно же, не позволяют составить целостное представление о современной политической картине мира и о роли в нем отдельных государств.
Создать сложную типологию стран мира позволяет использование многомерного статистического анализа. Результатом является конструирование двух типологий. Первая строится на основе деления единиц анализа (государств) на группы, где место каждой из них определяется сочетанием латентных факторов - выделенных нами главных компонент. Появление этой типологии отражает многомерность и неоднозначность современной политической конфигурации мира и позволяет наглядно представить эту сложность на уровне национальных государств.
Вторая типология появляется в результате деления стран на кластеры, которое осуществляется в зависимости от «формулы», объясняющей место государств в мировой структуре.
Извлеченные уроки. Применение ряда методологических новаций и проверка ранее используемых методов и методик анализа позволили сделать определенные промежуточные выводы. Прежде чем к ним перейти, вспомним некоторые фундаментальные положения сравнительной политологии. Каждое явление человеческой действительности, включая и государства, уникально. Сравнивать уникальные явления друг с другом бессмысленно: мы можем лишь констатировать несопоставимость уникальных феноменов. Содержательное сопоставление делают возможным общие эталоны или инструменты сравнения. Чем более подходящим или релевантным для отдельных явлений является тот или иной эталон, тем шире охват сравнения, но тем проще и банальнее содержательные выводы. Напротив, чем уже круг охватываемых явлений, тем богаче и содержательней результаты сравнения. Универсальные сравнения - т.е. те, которые охватывают все явления одного порядка (в нашем случае государства - члены ООН), - дают минимальную информацию об отдельном явлении, но так как они позволяют выявить общие условия принадлежности феноменов к генеральной совокупности, их можно применять для анали-
за всех рассматриваемых явлений. Именно этот путь выбрали авторы. Что же удалось выяснить?
Во-первых, было установлено, что все государства мира, независимо от происхождения, статуса или размера, поддаются общему эмпирическому описанию. Проверка с помощью многомерного статистического анализа показывает, что неизбежные аномалии, вызванные, например, диспропорциональностью показателей (т.е. «зашкаливанием» на «общем аршине»), не выводят за пределы общей совокупности государств ни одно из описанных явлений. Даже самый диспропорциональный по ряду параметров объект сравнения Соединенные Штаты Америки остается в рамках общей совокупности государств и, самое главное, находит в ней свое уникальное место. То же самое верно и по отношению к микроскопическому государству Кирибати. Данная логика применима и к России. Иными словами, при всей своей уникальности Россия, как и не менее уникальные сами по себе США, Кирибати, Габон, Турция, Иран, Куба и остальные государства мира, не выпадает из общей совокупности нынешних стран мира.
Во-вторых, был сделан вывод, что хотя универсальное сравнение, даже в его пошаговой версии, не дает представления о внутренней уникальности отдельных стран мира, тем не менее оно позволяет установить уникальное (!) место каждого государства в общей генеральной совокупности по целому ряду общих стандартных параметров.
И в-третьих, уникальное место каждого государства в семье государств мира может быть формально описано с помощью математического аппарата и содержательно проинтерпретировано по каждому из привлекаемых понятий.
Концептуальное картирование мировой политики
Выделение ячеистого слоя территориальных политий как структурной основы мировой политики позволило в теоретико-методологическом плане определить предмет «картирования». Задачами исследовательского коллектива «Политического атласа современности» стали описание и сравнительный анализ отдельных территориальных ячеек, а также и ячеистой основы мировой политики. Мы исходили из того, что все ячейки различаются не только
размером (территория, население и т.п.) и качеством территории (геополитические характеристики, биопродуктивность, природные ресурсы и т.п.). Данные параметры могут быть отражены и проанализированы с помощью географического картирования. Ячейки также отличаются своей организацией (конституция, режим и т. п.), протекающими в них процессами (целедостижение, обеспечение интересов индивидов и групп) и конфигурациями взаимоотношений между территориальными политиями, что особенно важно для целостного функционирования координатной сети мировой политики. Все это создает предмет политического картирования.
Исследовательский коллектив исходил из того, что возможно создание ряда комплексных индексов, которые позволяют оценить различные параметры существования и функционирования отдельных ячеек координатной сети, а также конфигураций самой этой сети. С помощью этих индексов и еще более комплексных инструментов, например главных компонент, создаются отдельные концептуальные карты, которые в своей совокупности и составляют наглядную основу политического атласа.
Создание различных по типу концептуальных карт, их соединение как раз и образовало в своей совокупности «Политический атлас современности».
Как это было сделано?
Напомним, что на первом шаге нашего комплексного сравнения была создана база данных по семи десяткам параметров. Это позволило ранжировать страны по отдельным параметрам (душевой доход и т.п.). Недостатки: одномерность, крайне грубое представление. Картина мира распадается на не связанные друг с другом шкалы. С точки зрения концептуального картирования полученные результаты можно охарактеризовать как линейные псевдокарты.
При следующем шаге возможно более точное и адекватное ранжирование с помощью пяти комплексных индексов, группирующих различные взвешенные параметры. Происходит продвижение от одномерности в сторону многомерности. Однако и эта картина далеко не полным образом, а главное, лишь приблизительно отражает ячеистую структуру мира в виде более адекватных псевдокарт. По сути дела, они остаются линейными, хотя при этом внутренняя плотность и тем самым содержательность увеличиваются.
Третий шаг предполагает использование метода главных компонент. В результате получаются шкалы, которые существенно отличаются от одномерных псевдокарт. Они еще более комплексно ранжируют ячейки (страны) на кривых, имеющих полярные значения (плюс и минус), т.е. отражающих некие интегральные качества. Это уже протокарты.
Четвертый шаг предполагает попарное соединение четырех главных компонент. Такое соединение дает шесть проекцией, шесть взаимно дополняющих картин мира. Это уже вполне адекватные плоскостные (двухмерные) карты. В полученных шести картинах мира просматриваются своего рода «созвездия» ячеек. Появляется возможность описать основные контуры конфигурации ячеистой структуры.
Пятый шаг - кластерный анализ - позволяет создать карты для отдельных «созвездий». Каждая из таких карт формируется в своем масштабе кластеризации. Этот масштаб в пределе может быть увеличен настолько, что в поле зрения останется одна лишь страна. Подобное концептуальное картирование, по сути дела, позволяет органически перейти от универсальных сравнений к сравнениям кластерным, бинарным и казусно-ориентированным. Это, однако, скорее относится к дальнейшим направлениям комплексных сравнительных исследований мировой политики.
Дальнейшие направления исследований
Результаты пошаговых универсальных сравнений подтвердили, что на их основе возможен переход к качественно новым сравнениям, позволяющим получить более тонкие и глубокие данные, касающиеся отдельных стран и групп стран. На следующем этапе исследований появляется перспектива перехода от универсальных к частным, казусно-ориентированным сравнениям - сравнительному анализу того, что между собой в полном смысле слова сравнимо. Это, прежде всего, страны, принадлежащие к одним кластерам (независимо от их масштаба); это страны, объединяемые в группы методом главных компонент; наконец, страны, классифицируемые по комплексным рейтингам. При этом появляются возможности получить новые типологии современных недемократических режимов, разобраться в разновидностях реально существующих сегодня типов демократического устрой-
ства, выяснить динамику и замерить тенденции системных и режимных изменений и т.д.
Перспективы продолжения и развития предпринятого нами исследования мы видим как минимум по двум основным содержательным направлениям.
Первое направление - это обновление базы данных проекта по мере появления новой статистической информации, что позволит создать механизм мониторинга динамики всех анализируемых стран при сохранении общего набора переменных, включенных в базу данных проекта. Для этого необходимо создание временных рядов (time series) данных, включающих в себя предшествующие периоды, скажем, 1983-1985, 1987-1989, 1991-1993, 1995-1997, 1999-2001 гг. и т.п. Таким образом будет осуществлена ретроспективная оценка динамики развития стран мира, раскрывающая их траектории в течение почти двух десятилетий. На этой основе возможно построение аргументированных прогнозов и сценариев развития стран мира на ближайшую и среднесрочную перспективы.
Второе направление - фокусировка на наиболее значимых кластерах стран и расширение числа переменных. Здесь было бы целесообразно сузить набор исследуемых случаев и, скажем, исключить из анализа «страны-карлики», государства, непрозрачные для международной статистики, страны, которые описываются ограниченным числом показателей, и др. В фокусе анализа при таком подходе окажутся лишь некоторые из выделенных кластеров стран1, однако они будут анализироваться по существенно расширенному набору переменных и при включении в анализ таких показателей, которые дают более детальный портрет изучаемых стран, но имеются лишь по их ограниченному числу. К таким переменным можно отнести, например, коэффициент Джини, расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР), число ученых и исследователей, долю высокотехнологичных товаров в структуре экспорта и др. Эти и другие параметры позволят более корректно уточнить различия и природу государст-
1 Возможно опробовать и несколько иной принцип выделения значимых для казусно-ориентированного сравнительного исследования стран, например, их группирование не по кластерному принципу, а на основе иных институциональных или виртуальных структур, например, 08, ЕС, НАТО, СНГ, АСЕАН, БРИК и др.
венности, потенциала международного влияния, качества жизни, внешних и внутренних угроз и иных аспектов «жизни» стран мира.
Место отдельных стран в мировой политике. Еще одно крайне перспективное и важное направление для продолжения предпринятого исследования - это более глубокое, детализированное и сфокусированное изучение места отдельных стран - в идеале всех 193 (после разделения Сербии и Черногории) - в структуре мировых взаимосвязей, образуемых национальными государствами. На первом этапе проекта был осуществлен опыт определения места России в многомерных классификациях. В дальнейшем предстоит провести подобный анализ относительно других стран. В этом отношении сотрудничество с зарубежными коллегами было бы в высшей степени оправданным.
Территории с особым статусом. Существенным ограничением комплексного сравнения мировой политики было вполне сознательное решение пойти на исключение территорий, которые не отвечают строгим формальным требованиям. В результате возникает потребность в специальном изучении ряда территорий с особым государственным статусом (непризнанные государства, эксклавы, анклавы, автономии и т.п.). Для этого необходимо отдельное исследование на методологических основаниях, которые будут существенно отличатся от использованных в «Политическом атласе современности». При этом, однако, потребуется обеспечить достаточную степень сопоставимости результатов двух проектов.
Учет эволюционных (хронополитических) факторов. При создании описаний территориальных политий и индексировании данных совершенно недостаточно использовать лишь нынешние формальные проявления тех или иных показателей, а требуется учесть их происхождение и действительный смысл. Это стало серьезным вызовом при составлении базы данных «Атласа». Однако даже при самой тщательной подготовке эмпирических, т.е. пригодных для сравнения данных путем обработки сырых данных описаний и оценки ускользает темпоральное измерение мировой политики. В ходе анализа была учтена пространственная развертка координатной сети государств. Однако не менее важна темпоральная развертка координатной сети, поскольку принцип развития особенно важен для мировой политики.
Остановимся в связи с этим на темпоральной структуре мировой политики. В мировой и отечественной политике она изучена намного хуже, чем пространственная. Первоначальная схема темпоральной структуры мировой политики может быть основана на учете эволюционной зрелости отдельных политий, связанной с накоплением и закреплением в институциональной памяти возможностей политического действия. Параметр эволюционной зрелости позволяет выделить своего рода темпоральные, эволюционно насыщенные «слои» политической организации.
Нижний пласт, или основу, образует геополитическая подстилка: пространственно организованные качества среды, которые могут быть использованы людьми или по крайней мере учтены в практической деятельности. Ее основными единицами являются геополитические ниши (геоморфологические, бассейновые, зональные, ландшафтные и т.п.) разных масштабов и уровня сложности. Этому уровню соответствует состояние первобытности или его отложения (residues) в современной политике, к которым, прежде всего, относятся политическая организация по модели клик или простых, ситуационно возникающих мафий, а также синдром политики клик в эволюционно более сложных процессах. На поверхность подобные отложения выходят только в условиях глубокого разрушения политики, например, в условиях гражданских войн или революционных потрясений.
Второй пласт составляют культуры. Здесь действует по природе своей дописьменная, а потому доисторическая организация, даже если она осуществляется сейчас и нами, вполне овладевшими письменностью людьми. В современной мировой политике это в основном этнолингвистический состав политических процессов, распределенная по геополитической подстилке субстанция, «человеческий материал». Данная субстанция также пространственно организована с использованием закрытых систем - в основном пережиточных (неоднократно вытеснявшихся замещением при смене поколений и ставших из базовых систем субсистемами), но кое-где актуальных (возникающих сейчас и здесь - hic et nunc - в качестве базовых). Такие закрытые системы культур самодостаточны и основаны на прямом и не требующем перевода (интерпретации) общении. Они представлены племенными и квазиплеменными, например патримониальными, трайбалистскими, клановыми, политиями, ко-
торые нередко отягощены властными структурами, действующими по принципам устойчивых мафий и, в лучшем случае, клиентел. Культуры также образуют отложения в современной политике и выходят на поверхность в условиях глубоких и длительных политических кризисов, например, в территориальных ячейках, являющихся неудавшимися государствами (failed states) или в отдельных случаях квазигосударствами (quasi-states).
Третий пласт является собственно цивилизационным. Он связан с устойчивыми структурами вписывания культур, с одной стороны, в геополитическое пространство, а с другой - в пространственные конфигурации, образованные коммуникативными инфраструктурами исторических империй. Подобные политические образования нередко являются теократиями или идеократиями, а потому связаны с религиозными системами, являющимися или стремящимися стать мировыми, или же с имперскими идеологиями, также нередко претендующими на статус мировых. В современной мировой политике широко представлены цивилизационные отложения, которые служат основой солидарности, создающей момент «столкновения цивилизаций», на который обратил внимание С. Хантингтон. Слабость современных политических структур может способствовать выходу подобных отложений на поверхность в виде политик религиозного или идеологического фундаментализма.
Четвертый слой образуют нации - квазизакрытые территориальные системы, обеспечивающие интеграцию культурной субстанции и цивилизационной структуры в устойчивые целостные образования, двуединства наций-государств и гражданских обществ. Эти новые целостности наиболее жестко фрагментируют мировое пространство и, особенно поначалу, достаточно активно противостоят пережиткам нижних слоев. Фактически для образования действительного слоя наций требуется надращивание международной системы, рационально объединяющей нации. Именно таким образом и возникает принципиально важный для нашего политического картирования ячеистый слой территориальных поли-тий, который служит выстраиванию над ним и сквозь него «поли-центричной» фактуры современной мировой политики.
Хотя формальная сетевая структура ячеистого слоя территориальных политий охватывает всю поверхность планеты, на деле во многих областях экваториального пояса наличествуют только
два пласта (геополитические ниши и культуры), на многих других территориях можно говорить о трех пластах. Лишь во вполне благоприятных в геохронополитическом отношении зонах, где многие поколения последовательно накапливали опыт целедостижения и закрепляли его в эволюционной и исторической памяти, не допускали резких и глубоких разрывов преемственности в политике, развились все четыре пласта.
Данная схема является слишком грубой для проведения надежных эмпирических исследований. По большей части отсутствуют и необходимые для этого данные. В этих условиях исследовательскому коллективу «Политического атласа современности» после длительных дискуссий пришлось отказаться от создания специальных индексов эволюционной зрелости. Однако уже при казусных описаниях отдельных политий, а также в ходе кластерного анализа выявились отдельные косвенные свидетельства темпоральной структуры координатной сети мировой политики.
Реконструкция исторических поколений координатной сети мировой политики. Национальные политии по-прежнему оформлены пространственным образом, имеют собственный «эволюционный возраст» и развиваются в соответствии со своей внутренней логикой и приоритетами. Да и сама ячеистая структура мировой политики, образуемая государствами, сформировалась и продолжает формироваться в специфических эволюционных и исторических условиях. Так, первые поколения международных систем, включая исторически действительную, а не абстрактную Вестфальскую систему, были в высшей степени асимметричны. Эти системы формировали единичные суверены (в случае с Вест-фалией их было всего три - Священная Римская империя, Швеция и Франция), которые на вторых и третьих ролях принимали в свой клуб избранные политии, а всех остальных рассматривали как бесправные объекты своего манипулирования.
Системы сменяли друг друга. Точнее будет сказать, что они вырастали друг из друга, сохраняя непрерывную наследственность. По мере своего развития международные системы разрастались (увеличивался их состав) и усложнялись (трансформировалась их структура). Менялись отношения между суверенами и правила игры. Места одних ключевых игроков занимали другие. Увеличение количества акторов и использование принципа баланса сил сделали
суверенное равенство не менее рациональным, чем организующую волю держав ядра системы. Это способствовало появлению наряду с асимметричными также и симметричных отношений между государствами как ячейками системы.
С эволюцией международной системы и превращением ее в мировую разнообразие типов политий, занимавших те или иные ячейки, становилось все большим. Сейчас ООН включает наряду с долгожителями, имеющими 400-500-летний опыт суверенов различных разновидностей (Великобритания, Нидерланды, Швейцария, Испания, Португалия, Швеция, Дания и др.), больше десятка типов иных политических образований. Одни сформировались на западноевропейских перифериях или вновь образовались путем слияния (Германия, Италия) или разделения (отделения от) исходных членов клуба суверенов (Норвегия, Ирландия, Финляндия, Исландия и т.п.). Другие были созданы как бы на пустом месте по западноевропейским лекалам (США, Канада, Австралия и т.п.). Третьи включились в международную систему со своими особыми цивилизационными традициями и специфическими структурами неевропейской политической организации (Россия, Япония, Китай и т.п.). Четвертые подверглись сложной переработке по модели «гибели-и-возрождения» (Индия, Египет и т.п.). Пятые заставили признать себя путем решительного сопротивления давлению великих держав (современная Турция, Эфиопия, Таиланд и т.п.). Шестые в разные исторические эпохи искусственно формировались великими державами (Греция, Албания, страны «малой Антанты» и т.п.). Седьмые послужили простым оформлением тех или иных территорий (Микронезия и многие другие подобные островные образования, ряд африканских государств и т.п.) при фактическом сохранении внешнего контроля -нужно было формально заполнить «бреши» в глобальной ячеистой структуре. Наконец, возникло несколько поколений и типов постколониальных политий, в большей или меньшей степени развивших
альтернативные версии государственности.
* * *
Реализация первого этапа исследовательского проекта «Политический атлас современности» позволяет констатировать, что помимо полученных эмпирических результатов и важных методо-
логических новаций он также открыл новые перспективы научных исследований, выявил новые методологические вызовы и обозначил дальнейшие направления исследований. Продолжение следует. Разработчики «Атласа» приглашают к сотрудничеству российских и зарубежных коллег.
