CC BY
33
МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ РАЗВИТИЯ НАУКИ
2020.04.004. АЛИ-ЗАДЕ А.А. МЕТОДОЛОГИЯ СМЕШАННЫХ МЕТОДОВ КАК НОВАЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ПАРАДИГМА В ОБЩЕСТВЕННЫХ И ГУМАНИТАРНЫ1Х НАУКАХ. (Обзор).
Ключевые слова: общественные и гуманитарные науки; естественные науки; методология смешанных методов; количественный и качественный анализ; эмпирический и теоретический уровни познания; глобальное информационное общество; социально-сетевые коммуникации; парадигма.
Общественные и гуманитарные науки (ОГН) издавна представляют проблемную часть научного развития, поскольку не укладываются в парадигму научности / научного метода / методологии науки, заданной естественными науками (ЕН). Заданная естествознанием матрица научности, опирающаяся на характер объектов естественно-научного познания, предусматривает слаженную работу научного мышления на двух уровнях - эмпирическом и теоретическом. Считается бесспорным, что в ЕН эмпирическое знание - это основа (1) выдвижения соответствующих гипотез-теорий и (2) надежной их проверки. То есть в ЕН теоретическое знание прямо подсказывается и проверяется знанием эмпирическим - между этими двумя уровнями научного мышления нет никакого разрыва. Когда дважды нобелевского лауреата физика Э. Ферми спросили, как ему удается достигать таких грандиозных успехов, он ответил: «Просто я внимательно наблюдаю и собираю факты, и теоретические решения приходят сами собой». Собственно, это тесное взаимоотношение эмпирического и теоретического уровней познания и определяет, что такое научный метод, научная методология, научность.
В ОГН такой прямой, линейной связи между эмпирическим и теоретическим знанием нет и не может быть. Более того, существует очевидный разрыв между обоими уровнями знания, обязанный крайне динамичному, зависимому от времени, места, и «черного ящика» психологии и мотиваций предмету ОГН -человеческой / социальной реальности. Знания в области эмпирической социологии актуальны «здесь и сейчас», причем с поправкой на неопределенность (непредсказуемость) «черного ящика» человеческих психологии и мотиваций: эмпирическая социология неспособна быть сколько-нибудь надежным основанием для социологии теоретической. Предмет ОГН, разрушая установленный ЕН принцип научности - эмпирической доказательности теоретического знания, - ставит вопрос, насколько социально-гуманитарные исследования отвечают требованиям научного метода, насколько область ОГН вообще может считаться наукой, если только не предположить, что существуют два типа научной рациональности: один для ЕН, другой для ОГН.
Однако подобное предположение заведомо несостоятельно, поскольку научная рациональность едина, исключает плюрализм и альтернативность. Научное мышление противостоит не самому себе, а мышлению ненаучному. Следовательно, решать реальную проблему научного метода в ОГН следует не путем «умножения сущностей», а пересмотром самого понятия научности - так, чтобы понятие это охватывало и ЕН и ОГН. То есть необходима новая методологическая парадигма научных исследований, которая охватывала бы все без изъятия области науки. И подобная парадигма начинает выстраиваться именно в ОГН, что вполне логично, поскольку не ЕН, а общественные и гуманитарные науки вынуждены доказывать свою научную полноценность. Приметы возникновения новой методологической парадигмы наглядно демонстрируют уже многолетние в ОГН поиски исследовательских методов, призванных работать с «черным ящиком» социальной / человеческой реальности, которая оказалась в нынешних координатах глобального информационного общества. Сегодня нелинейность, неопределенность, иными словами «постмодернизм» социального взаимодействия / социального обмена чрезвычайно возросли, требуя от исследователей нетривиальных, инновационных подходов к анализу этой беспрецедентной реальности [4; 3; 7; 8; 9; 11].
Среди множества предлагаемых и практикуемых сейчас в ОГН методологических инноваций особое место занимает обращение исследователей к методологии смешанных методов (МСМ) -использованию количественного и качественного методов исследования в том или ином их сочетании. Обращение к МСМ представляется неординарным в современной практике ОГН, поскольку эта методология де-факто объединяет количественный (эмпирический) и качественный (теоретический) анализы. Такое объединение составляет большую проблему в ОГН, где связь между эмпирическим и теоретическим уровнями познания разорвана. То есть сам факт использования МСМ побуждает к решению актуальнейшей в ОГН проблемы разрыва между эмпирическим и теоретическим знанием - между количественным и качественным анализом. Собственно, идея «смешения» методов количественного и качественного анализа давно присутствует в ОГН, где она реализована иначе, чем в ЕН. В ОГН, в отличие от объектов ЕН, социальная / человеческая реальность пронизана смыслами, которые невозможно перевести в количественную картину, и требуется найти способ совмещения количественной (эмпирической) и качественной (смысловой, теоретической) картин [13]. МСМ, таким образом, нуждается в уточнении, как именно должны сочетаться количественный и качественный анализы. Ясно, что их интеграция не может быть такой, как в ЕН, где количественный и качественный уровни анализа сочетаются на чисто эпистемологическом основании - человеческого познавательного интереса. В отношении ОГН высказывается позиция «прагматического» подхода к применению МСМ: исследователь подходит к изучению своего предмета как конкретного «события», происходящего в определенном месте и времени, оценивая используемые методы не в свете их эпистемологических возможностей, а с точки зрения их фактической работы на данный исследовательский проект. Этот подход переносит исследовательское внимание на внутренние взаимодействия в материальных ансамблях людей, вещей, идей, социальных форм, на рассмотрение самого исследования как ансамбля, «фабрики» множественных взаимных влияний, рядов взаимосвязанных механизмов, работающих на решение задач сбора и анализа данных в свете установления взаимных влияний между исследователями, исследовательскими инструментами и исследуемыми событиями [5,
с. 192-194]. «Прагматический» подход к использованию МСМ предусматривает любые сочетания количественного и качественного методов по требованию данного конкретного исследования. Этот свободно формируемый методический ансамбль должен эффективно решать исследовательские задачи, увязывая в единое динамичное целое познающих, познавательные инструменты и познаваемую реальность.
Фундаментальным фактором социальной / человеческой динамики является принятие решений, которое, собственно, и составляет смысл социальной / человеческой коммуникации (социального взаимодействия / социального обмена). Люди на всех уровнях социальной жизни в непрерывном режиме принимают решения, обеспечивая тем самым общественную жизнь как таковую. Поэтому наука принятия решений представляется весьма важней областью ОГН, и применение МСМ в этой области обещает результаты большого теоретического и практического значения в отношении понимания базовых механизмов общественной жизни. Обращение к МСМ в исследованиях в этой области тем более актуально, что существует государственно-политический уровень принятия решений, на котором принимаются решения, определяющие судьбу сотен миллионов людей, и что подготовка таких судьбоносных решений происходит со всеми недостатками классического взаимодействия науки и политической практики, когда «наука обеспечивает принятие решений в политике, где принимаются решения по чрезвычайно сложным и многомерным проблемам, через использование только количественных данных, дающих иллюзию желанных определенности и точности в области большой неопределенности» [10, с. 1040].
Каковы же возможные подходы к работе с количественными данными в научной подготовке политических решений? Один из них - ценностный, качественный подход к производству научных фактов и количественной о них информации, подход, приписывающий науке этическое измерение, поскольку ценностное отношение к производству знания (рождающее феномен должного знания) прямо или косвенно связано с этикой: в ценностной своей модели наука не просто производит «объективные истины», но включает по отношению к ним этическую рефлексию. Другой путь - использование множественной социальной оценки (МСО) готовящихся решений,
предусматривающий многократное изучение ситуации, в ходе которого на основе многих критериев идентифицируются, оцениваются и классифицируются различные политические решения, их оценка и классификация производятся по степени влиятельности и по тому, насколько они отвечают социальной справедливости. Кроме того, методология МСО оспаривает привилегированную роль экспертов в производстве научного знания и приветствует плюрализм критериев и разумных позиций и мнений, воплощая идею демократизации науки - социального контракта между наукой и обществом. Еще один путь - сочетание экспертных количественных и качественных оценок неопределенности, заложенной в научной информации, причем неопределенность измеряется скорее степенью, в какой экспертные оценки расходятся, нежели самими фактическими оценками, что собственно и опровергает идею, будто количественное выражение информации в принципе делает ее ясной и точной: количественная точность бессмысленна, если высока неопределенность содержания, которое пытаются представить количественно. «При высокой неопределенности невозможно провести разграничение между тем, что поддается, и тем, что не поддается количественному моделированию, и тогда анализ обращается к качеству научной информации» [10, с. 1049]. Следующий путь использования МСМ в научном обеспечении политических решений - наблюдение исследуемого предмета с разных его ракурсов. Это - методология аналитического плюрализма, (а) усиливающая качественную составляющую в МСМ и (б) расширяющая пространство выбора политических решений, что (в) повышает научный вес их подготовки и подсказывает выбор оптимального в предлагаемом наборе решений варианта. Имея достоинство (в), методология аналитического плюрализма выступает инструментом рефлексивной (качественной) оценки, насколько ответственно наука взаимодействует с политикой. Есть и такой путь применения МСМ в научной подготовке политических решений, как эвристическое использование статистики (ЭИС). В статистическом подходе заложена возможность ошибки из-за «когнитивной лени» исследователей - их соблазна уйти от трудного вопроса, подменив его более легким, на который есть ответ. Создаются статистические модели относительно некоторых событий (например, землетрясений), ошибочно допускающие, что вероят-
ность этих в принципе «неупорядоченных» (не следующих упорядоченному распределению во времени и пространстве) событий может быть известна, и на этих допущениях выводится возможность оценки их вероятности. Между тем в отношении таких событий известна постфактум только их частотность, а на подобном основании (непредсказуемой частотности) они непредсказуемы. Использование ЭИС (как и иных вариантов МСМ) в социально-гуманитарных исследованиях говорит о том, что «в ОГН в принципе невозможно отделить количественный анализ от анализа качественного» [10, с. 1060].
Согласно экспертному мнению, использование МСМ отвечает наиболее предпочтительной и даже императивной методологии ОГН в условиях социально-сетевого производства социологических «больших данных». «Большие данные» вынуждают в их обработке не к последовательному, а именно интегративному применению смешанных методов. В академической социологии до эпохи «больших данных» процесс производства знания последовательно включал количественную (эмпирических данных) стадию и качественную (интерпретации эмпирических данных) стадию. Эта последовательность обусловливалась ограниченностью эмпирических данных, задаваемой строгими рамками конкретного планомерного исследовательского проекта. «Большие данные» взорвали академические исследовательские рамки, вынудив исследователей работать с огромной эмпирической информацией, не ими произведенной и требующей не просто своего сбора, т.е. количественного к себе подхода, но установления своего единства, своей связности, т.е. подхода качественного. «Большие данные» потребовали от исследователей интегрированного, нераздельного друг от друга использования количественного и качественного анализа - использования МСМ не как количественной и качественной составляющих этой методологии, но именно как их взаимодействия, в результате которого возникают данные нового типа в сравнении и с количественными, и с качественными данными: количественно-качественные данные. Такое употребление МСМ трансформирует исходный эмпирический материал, переводит его из состояния суммы качественных и количественных компонентов в состояние качественно-количественного их единства, обеспечивая тем самым инновационное развитие исследования, ведущее не только к более
объемному пониманию исследуемого предмета, но и к созданию ситуации, когда исследовательские результаты способны объяснять друг друга, т.е. возникает феномен связности качественных и количественных данных, феномен качественно-количественных данных и единого, качественно-количественного объяснения [16].
Отмечается рост популярности МСМ в исследованиях, выполняемых в жанре case study. Это закономерно, поскольку формат case study наиболее адекватен подходу к исследуемой реальности как к «событию», которое происходит в данном месте и в данное время, а такова в принципе человеческая / социальная реальность, и изучать «событийную» реальность лучше всего с помощью инструментария МСМ, включающего динамичное взаимодействие количественного и качественного анализа - динамику, обусловленную динамикой исследуемого события. Применение МСМ в формате case study сопровождается растущим осознанием, что качественный анализ производит теоретическую основательность, но нуждается в количественном ее оформлении, а количественный анализ нуждается в анализе качественном как в своем теоретическом основании. МСМ - предпочтительная методология в редких / уникальных исследовательских обстоятельствах или когда невозможна большая гомогенная выборка «случаев» из-за нетипичности каждого из них. Использование МСМ в формате case study важно для разработки новых теорий, поскольку МСМ, включая разные методы сбора и анализа данных и тем самым осуществляя отбор теоретических образцов, способна создавать исследованию теоретическое сопровождение [14].
Case study - исследовательский формат, наиболее органичный реальности, изучаемой ОГН. Социальная / человеческая реальность сама представляет некое непрерывное и бесконечное «case study» - эксперимент, невольными постановщиками которого являются все его участники - социальные акторы, взаимодействующие, обменивающиеся идеями, производящие знания, самообучающиеся, принимающие решения. И тем самым постоянно заново создается-меняется среда этого «социального эксперимента», исследовательская реконструкция которого требует использования именно МСМ - методологии, в сущности идентичной поведению участников социального взаимодействия / социального обмена, выступающих в этом «жизненном case study» равноправ-
ными «соисследователями». Действительно, МСМ (именно как особая методология) предусматривает использование количественного и качественного анализа в их тесной связке и даже «сплаве», что полностью обусловлено предметом ОГН, в котором невозможно отделить количественную сторону от качественной стороны, и исследователям социальной / человеческой реальности не остается ничего другого, как только самим стать участниками «жизненного case study», равноправными с его «естественными» участниками, оставаясь при этом по отношению к последним в роли исследователей и используя исследовательский арсенал (в рамках МСМ), как он спонтанно используется участниками живого социального процесса - свободно, разнообразно, синтетически.
МСМ на современном этапе развития ОГН - не рутинное использование исследователями количественных и качественных методов в том или ином их сочетании, а новая исследовательская парадигма. И эта парадигма требует от работающих в ней исследователей взаимодействия с респондентами не как с «объектами», но как с соисследователями, которые активно вовлечены в исследовательский процесс на всех его этапах - от эмпирического до теоретического и прикладного. Проблема «власти» - центральная в такой парадигме в плане не только формулирования исследовательских целей и задач, сбора, анализа и интерпретации данных, сообщения результатов целевой аудитории, но и взаимоотношений исследователей и исследуемых. В такой парадигме существует методологическое обязательство придерживаться понимания, что исследовательские методы должны соответствовать сложности и целостности социально-культурного контекста, отягощенного отношениями власти, дискриминации, угнетения. МСМ как новая исследовательская парадигма предъявляет определенные требования к формированию исследовательской команды, комплектующейся из широкого круга и специалистов в разных областях ОГН (в области качественного анализа, в области case studies и т.д.) и неспециалистов, которые могли бы быть полезными благодаря своему практическому знанию изучаемого предмета, например в постановке новых исследовательских проблем, выдвижении интересных гипотез и интерпретации исследовательских результатов. Очень важно, чтобы внутри этого разнородного исследовательского коллектива становились отношения взаимного доверия, единых
смыслов, общего языка как условий гашения конфликтов и напряжений, чтобы лидерство в группе воспринималось скорее как роль, нежели как индивидуальная характеристика. От качества сотрудничества в коллективе напрямую зависит качество решения коллективом рабочих задач [14].
Рост популярности МСМ в социально-гуманитарных исследованиях прямо обусловлен вхождением социального / человеческого мира в координаты глобального информационного общества с человеческой коммуникацией в виде самоорганизующихся социальных сетей. Цифровые технологии информации-коммуникации принесли обществу беспрецедентную социальную самоорганизацию, которая никак не контролируется государственным управлением, вынужденным, напротив, становиться частью этой невиданной общественной самоорганизации. Государственное управление, естественно, сопротивляется этому, безуспешно пытаясь вернуть социальную самоорганизацию в прежний, контролируемый им режим - безуспешно, поскольку нынешняя информационно-коммуникационная революция (как и все предыдущие - связанные с языком, книгопечатанием, радио, телевидением) имеет технологическую, а не политическую природу, и контрреволюция (реставрация) здесь невозможна. Возникла технологически обеспеченная принципиально новая, неофициальная - информационно-коммуникационная, сетевая - демократия, делающая невозможным не только возврат к архаике авторитарного (тоталитарного, имперского) политического управления, но и сохранение в прежнем виде институтов классической политической демократии, связанной с разделением властей, политическими партиями и т.д. Эта радикально изменившаяся социальная реальность - в сторону общественной самоорганизации - потребовала от ОГН соответствующего нового подхода к обществу. Таким новым подходом и оказалась МСМ - методологией, наиболее приспособленной к изучению самоорганизующегося мира социально-сетевых коммуникаций, весь ход исследования которых наглядно демонстрирует взаимное переплетение количественных и качественных подходов, методов, данных [15]. Именно реальность социально-сетевых коммуникаций, в которой (как во всяком человеческом взаимодействии) невозможно отделить количественную составляющую от качественной, побудила исследователей рассматривать МСМ с позиций
именно органичной для ОГН исследовательской парадигмы - полагать тесную связь между количественным и качественным подходами в спектре от частичного их слияния до полной их интеграции и, более того, их «сплава», взаимопроникновения, когда смыслы и интерпретации вплетены в картину количественных результатов, и инструменты индукции и дедукции уже не разграничивают количественный и качественный анализы. В любом случае работающими в области ОГН исследователями признается, что нет четкого разграничения между количественным и качественным подходами (которое существует в ЕН, не создавая при этом разрыва между эмпирическим и теоретическим знанием) - ни при сборе данных, ни при их анализе, ни на стадии интерпретации. В научной литературе МСМ в целом описывается как «ожидание инновационных предложений», и такая характеристика подтверждается примерами использования МСМ в анализе социальных сетей, определяемого как «презентация гибридных стратегий в виде свойственного всякому исследованию сочетания количественных и качественных его компонентов, производящего особый ряд данных, которые затем подвергаются новому раунду качественно-количественного исследования» [15, p. 111].
Вообще говоря, качество и количество - неразделимые атрибуты всякого явления (и социального и природного мира), и в той или иной степени слияние между ними всегда происходит в любом исследовании (и в ОГН и в ЕН). Казалось бы, чисто «количественная» процедура отбора респондентов в эмпирической социологии так или иначе предопределяется теоретическими соображениями, т.е. качественным анализом задачи такого отбора, что показывает: качественные и количественные данные вплетены друг в друга - смыслы ведут к числам и, наоборот, числа, когда подвергаются интерпретации, трансформируются в смыслы. Переходом количественных данных в качественные и обратно отличается любой исследовательский процесс, представляющий спираль раундов исследовательских результатов и их подтверждения, пока в очередном раунде исследовательские результаты не совпадут с основательной в этой области теорией. Исследование социально-сетевых коммуникаций не требует перемещения их из полевых условий в лабораторные, поскольку в данном случае «лаборатория» находится в «поле», и респондентам не нужно идти к иссле-
дователям в лабораторию - наоборот, исследователи идут к респондентам в «полевую лабораторию», становясь участниками живого социально-сетевого процесса, исследуя его изнутри. И если количественные и качественные методы исследования всегда и везде де-факто работают нераздельно друг от друга, пусть и не на уровне осознанной методологии, то тем более в отношении изучения социально-сетевых процессов в их естественном виде целостной, синтетической реальности очевидна востребованность адекватного этой синтетической реальности «сплава» количественного и качественного анализа именно как осознанной методологии.
Собственно само явление МСМ как особой методологии обязано трансформации социальной реальности в социально-сетевую реальность, и поэтому МСМ предусматривает проведение количественного и качественного исследований не одно после другого, отдельно от другого, но именно в их единстве, одновременности, в их «сплаве», что усиливает исследовательский эффект, поскольку «происходит развитие исследования в отношении его результативности - через динамику взаимовлияния достигнутых уровней количественной и качественной информации, динамику перехода чисел в смыслы и смыслов в числа. Этот механизм трансформации количественных и качественных данных друг в друга представляет процесс формирования качественных профилей из количественных данных» [15, р. 117]. Больше того, методологии смешанных методов приписывается значение парадигмы, исследовательской матрицы, т.е. не просто наиболее адекватной в ОГН методологии, но главенствующей методологической рамки, определяющей в ОГН исследовательскую культуру. МСМ рассматривается некоторыми исследователями даже еще шире - как мировоззрение, сочетание разных парадигм. Количественные методы исследования часто противопоставляются качественным методам со ссылкой на различие эпистемологических оснований применения тех и других. Количественный анализ базируется на представлениях, обязывающих защищать дистанцию между исследователем и исследуемым в интересах объективности. Напротив, в качественных исследованиях требование придерживаться такой дистанции сильно ослаблено - исследователи должны быть достаточно близки к своему объекту, должны войти с ним в тесный контакт, чтобы достичь понимания его контекста, и сама объективность знания вы-
страивается из этой близости. Отсюда следует: МСМ как методология, не просто сочетающая количественный и качественный подходы, но связывающая их в нераздельное целое, допускает эпистемологический плюрализм - связывание разных эпистемологических оснований. И это еще раз доказывает, что МСМ призвана по-новому работать с новой социальной реальностью - «полевым» процессом социально-сетевых коммуникаций, связывающим в нераздельное целое самые разные свои составляющие: количественные и качественные, онтологические и эпистемологические. То есть связный исследовательский инструментарий МСМ адекватен своему предмету исследования, изучаемому в его естественной связности, - вот почему МСМ и заслуживает определения не просто методологии, но исследовательской парадигмы, задающей новые принципы исследования [6].
Высказывается важный нюанс относительно понимания МСМ как исследовательской парадигмы - эта исследовательская парадигма носит не чисто эпистемологический, но ментальный характер, представляя сочетание количественных и качественных ментальных моделей, с которыми члены «количественного» и «качественного» сообществ подходят к исследованию. «Встраивание эпистемологического подхода в рамку ментальности придает исследованию более "человеческий" - интуитивный, диалогический -характер, обязанный ментальной картине мира исследователя, оценивающего этот мир и на основе этой оценки строящего о нем знание, наполняющего вместе с другими исследователями одно и то же изучаемое пространство разными ментальными моделями, что обусловливает обучающий исследователей обмен идеями между ними» [12, р. 3].
Потребность в использовании МСМ особенно велика в прикладных исследованиях, где доминирует количественный анализ, эмпирическое знание и мало внимания уделяется качественному анализу, теоретическому знанию. МСМ именно и призвана в таких отличающихся эмпиричностью исследованиях восстановить в правах качественный анализ, что МСМ и делает, просто пуская в ход свой инструментарий. Например, исследования в сфере финансов как будто бы предполагают однозначный выбор количественного подхода - коль скоро исследователь заходит в фискальную область, имеет дело непосредственно с числами (финансами). Между
тем реальное финансовое поведение людей, компаний может весьма отличаться от поведенческих моделей, выстраиваемых «количественными» объяснениями. Поэтому, чтобы проникнуть в эту «первичную» реальность, недостаточно традиционного для финансовой сферы количественного подхода - необходим инструментарий МСМ. «Исследовательские задачи, поставленные по методологии смешанных методов, автоматически становятся задачами уже не только количественного, но и качественного анализа, т.е. задачами более широкого и глубокого спектра, и результаты такого исследования также будут включать и количественное и качественное измерения» [4, р. 667]. В той же финансовой сфере построение исследования по МСМ вынудит, скажем, при определении влияния настроения / позиции инвестора на ценовую динамику активов / акций получить информацию и о качественной переменной (настроении / позиции инвестора) и о количественной переменной (ценовой динамике активов / акций). И тогда, при наличии качественной и количественной фаз анализа, открывается возможность исследовать связь между позицией инвестора (качественный уровень) и ценовой динамикой (количественный уровень). То есть применение МСМ обязывает уже не к двустороннему (качественному и количественному: суммарному), а трехстороннему (качественно-количественному: целостному) исследованию, где возникают переменные-посредники между качественными и количественными переменными. МСМ - это метод опосредования количественных и качественных переменных, придающий исследованию такие достоинства, как доверие к результатам, открытие новых путей работы с исследуемыми проблемами, введение синтетического теоретического основания. В принципе, использование сочетания разных методов (методологии опосредования) обеспечивает полноту и цельность / сочетаемость результатов. В научной литературе уже существуют разработки методологии, которая, собственно, и получила определение «методологии опосредования, или множественной (сочетающей количественный и качественный методы) методологии» [2, р. 8]. По такой методологии внутри одного исследования осуществляется сбор данных разного типа, что и обусловливает достижение результатов высокого уровня согласованности и, значит, высокого уровня достоверности. Словом, МСМ - методология, которая имеет в ОГН огромные пер-
спективы, позволяя соединить точность количественного анализа с теоретичностью качественного анализа. Причем - соединить не механически, но через опосредование обоих подходов, через создание новой, «междисциплинарной» / количественно-качественной исследовательской среды.
Системные качественные перемены в современном мировом социуме игнорируются многими исследователями, которые, когда приступают к эмпирическому анализу сложных тем, сковывают себя классическими формальными требованиями к исследованию, боясь посмотреть на предмет широко и неформально, предпринять что-то выходящее за рамки классического подхода. Между тем МСМ могла бы эффективно служить развитию понимания как известных, так и новых явлений, помещая исследуемую реальность в методологические условия, которые открывают для ее анализа новые ее горизонты и тем самым способствуют получению о ней знания, адекватного ее многомерности и сложности. Способность МСМ охватывать целое реализуется, когда качественная составляющая этой методологии сходится с результатами количественной ее составляющей, при этом дефицит такой конвергенции не обязательно должен подвергать сомнению «законность» результатов качественного или количественного анализа. «МСМ - весьма подходящая методология для исследования широкомасштабных социальных явлений, которая способна не только обеспечить прочное эмпирическое основание оценки существующего и нового знания, но и помочь в открытии новых путей производства знания. МСМ не просто улучшает исследовательские инструменты, но совершенствует само исследовательское мышление» [1, р. 373].
Разработка МСМ во всем богатстве, многомерности этой методологии и может стать решением проблемы точности ОГН - и в сугубо «количественных» и сугубо «качественных» (нагруженных психологией) их областях. МСМ - это инструмент взаимного усиления качественного и количественного методов, работающего на получение обоснованных / достоверных исследовательских результатов. Это - методология, в которой давно нуждаются общественные и гуманитарные науки и которая, при современной тенденции междисциплинарного / трансдисциплинарного научного развития, никак не должна игнорироваться.
Современный интерес исследовательского сообщества и методологов науки в области ОГН к МСМ совершенно не выглядит случайным, рядовым - как к какому-то частному, еще одному исследовательскому инструменту, призванному расширить на очередную «единицу» имеющийся исследовательский арсенал. Вполне возможно - этот интерес свидетельствует о том, что разработка именно МСМ станет началом, базовым элементом формирования новой исследовательской парадигмы ОГН, способной, наконец, полноценно ввести ОГН в единое с ЕН пространство научного метода, прямого взаимодействия эмпирического и теоретического уровней познания.
Список литературы
1. Bergman M. The century of migration and the contribution of mixed methods research // Journal of mixed methods research. - 2018. - Vol. 12, N 4. - P. 371-373. -DOI: 10.1177/1558689818801737.
2. Dewasiri N., Weerakoon K., Azeez A. Mixed methods in finance research: The rationale and research designs // International journal of qualitative methods. -2019. - Vol. 17. - P. 1-13. - DOI: 10.1177/1609406918801730.
3. Doyle E., Buckley P. Embracing qualitative research: A visual model for nuanced research ethics oversight // Qualitative research. - 2017. - Vol. 17, N 1. - P. 95117. - DOI: 10.1177/1468794116661230.
4. Enriching qualitative research by engaging peer interviewers: A case study / De-votta K., Woodhall-Melnik J., Pedersen Ch., Wendaferew A., Dowbor T., Guil-cher S., Hamilton-Wright S., Ferentzy P., Hwang S. // Qualitative research. - 2016. -Vol. 16, N 6. - P. 661-680. - DOI: 10.1177/1468794115626244.
5. Fox N., Alldred P. Mixed methods, materialism and micropolitics of the research-assemblage // International journal of social research methodology. - 2018. -Vol. 21, N 2. - P. 191-204. - DOI: 10.1080/13645579.2017.1350015.
6. Ghiara V. Disambiquating the role of paradigms in mixed methods research // Journal of mixed methods research. - 2019. - Vol. 14, N 1. - P. 11-25. - DOI: https://doi.org/10.1177/1558689818819928.
7. Godden N. A co-operative inquiry using narrative, performative and visual methods // Qualitative research. - 2017. - Vol. 17, N 1. - P. 75-94. - DOI: 10.1177/ 1468794116668000.
8. Innerarity D. Power and knowledge: The politics of the knowledge society // European journal of social theory. - 2013. - Vol. 16, N 1. - Р. 3-16. - DOI: 10.1177/1368431012468801.
9. Kezar A., Maxey D. The Delphi technique: An untapped approach of participatory research // International journal of social research methodology. - 2016. - Vol. 19, N 2. - P. 143-160. - DOI: https://doi.org/10.1080/13645579.2014.936737.
10. Kovacic Z. Conceptualizing numbers at the science-policy interface // Science, technology & human values. - 2018. - Vol. 43, N 6. - P. 1039-1065. - DOI: 10.1177/0162243918770734.
11. Mawer M. Observational practice in virtual worlds: Revisiting and expanding the methodological discussion // International journal of social research methodology. -2016. - Vol. 19, N 2. - P. 161-176. - DOI: 10.1080/13645579.2014.936738.
12. Maxwell J. Distinguishing between quantitative and qualitative research: A response to Morgan // Journal of mixed methods research. - 2019. - Vol. 13, N 2. -P. 1-10. - DOI: 10.1177/1558689819828255.
13. Maxwell J. Expanding the history and range of mixed methods research // Journal of mixed methods research. - 2016. - Vol. 10, N 1. - P. 12-27. - DOI: 10.1177/1558689815571132.
14. Onghena P., Maes B., Heyvaert M. Mixed methods single case research: State of the art and future directions // Journal of mixed methods research. - 2019. -Vol. 13, N 4. - P. 461-480. - DOI: https://doi.org/10.1177/1558689818789530.
15. Social network analysis: An example of fusion between quantitative and qualitative methods / Nooraie R., Sale J., Marin A., Ross L. // Journal of mixed methods research. - 2020. - Vol. 14, N 1. - P. 110-124. - DOI: https://doi.org/ 10.1177/1558689818804060.
16. Vogl S. Integrating and consolidating data in mixed methods data analysis: Examples from focus group data with children // Journal of mixed methods research. -2019. - Vol. 13, N 4. - P. 536-554. - DOI: https://doi.org/10.1177/ 1558689818796364.
2020.04.005. АЛИ-ЗАДЕ А.А. ЗНАНИЕ В ГЛОБАЛЬНОМ ИНФОРМАЦИОННОМ ОБЩЕСТВЕ. (Обзор).
Ключевые слова: знание; практическое знание; знание-информация; матрица знания; обмен знанием; глобальное информационное общество; «общество рекламного стиля»; коммуникация; сетевая демократия; общественные, гуманитарные и естественные науки; единство наук; методология.
Цифровые информационно-коммуникационные технологии произвели не просто технологическую, а социально-институциональную революцию, дав ход процессу беспрецедентной информационно-коммуникационной демократизации и глобализации. Сегодня информация - это уже не следствие и сопровождение, но опережение, формирование социальной коммуникации. Само устоявшееся в науке экспертное определение современного общества как «глобального информационного общества» говорит о признании беспрецедентной социальной роли информации, которая
