CC BY
25
Актуальные проблемы истории государства и права
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
МЕХАНИЗМ И ЗАКОНОМЕРНОСТИ ПРАВООБРАЗО-ВАНИЯ (ДЕЙСТВИЯ ПОЗИТИВНОГО ПРАВА) В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: ЮРИДИЧЕСКАЯ КОНСТРУКЦИЯ И ПРАВОВАЯ РЕАЛЬНОСТЬ (В ШЕСТИ ВЫПУСКАХ)
ВЫПУСК 1
АНАЛИЗ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ ПРАКТИКИ (КАЧЕСТВА ЗАКОНОВ) В КОНТЕКСТЕ СОЦИОГУМАНИТАРНОЙ ИДЕИ ПРАВА
Аннотация. В статье, композиционно состоящей из шести выпусков, представлен анализ концепции действия позитивного права (законодательства) современной России, и в этой связи обоснованы методологические преимущества социогуманитарного правопонимания (права как согласованного интереса); доказывается правообразующая роль интересов в механизме правообразования, раскрывается инструментарий и технологии согласования интересов в законодательной деятельности; в контексте базовых положений социогуманитарной концепции права исследуются проблемы модернизации устройства законодательной власти и рационализации законодательных производств, использования в законодательной практике конституционных механизмов обеспечения прав парламентского меньшинства.
Ключевые слова: «пакетные» изменения базовых федеральных законов; первоначальные пробелы в законе; современное правопонимание; проектируемая модель (конструкция) правопонимания; качество закона; «стихийное» правотворчество (правообразование); формальный процесс создания права (нормотворчество); модель «управляемого» правотворчества
THE MECHANISM AND REGULARITIES OF RIGHT EDUCATION (ACTION OF A POSITIVE LAW) IN MODERN RUSSIA: A LEGAL DESIGN AND LEGAL REALITY (IN SIX RELEASES)
RELEASE 1
THE ANALYSIS OF LEGISLATIVE PRACTICE (QUALITY OF LAWS) IN A CONTEXT OF SOTSIOGUMANITARNY IDEA OF THE RIGHT
Annotation. In article, it is composite consisting of six releases, the analysis of the concept of action of a positive law (legislation) of modern Russia is presented, and methodological advantages of sotsiogumanitarny right understanding (the right as coordinated interest) in this regard are proved; the right forming role of interests in the right education mechanism is proved, the tools and technologies of coordination of interests in legislative activity reveal; in a context of base provisions of the sotsiogumanitarny concept of the right problems of modernization of the device of legislature and rationalization of legislative productions, uses in legislative practice of the constitutional mechanisms of ensuring the rights of parliamentary minority are investigated.
Keywords: "package" changes of base federal laws; initial gaps in the law; modern right understanding; projected model (design) of right understanding; quality of the law; "spontaneous" right creativity (right education); formal process of creation rights (normotvorchestvo); right creativity operated model
В.И. Червонюк,
доктор юридических наук, профессор Московского университета МВД России Научная специальность 12.00.01 — теория и история права и государства; история учений о праве и государстве E-mail: v.chervonyuk@yandex.ru
VI. Chervonjuk,
the doctor ofjurisprudence, the professor of the Moscow university of the Ministry of Internal Affairs of Russia
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы истории государства и права
То обстоятельство, что действие права в значительной мере предопределено качеством закона, воспринимаемое в отечественной науке как аксиоматичное, на практике подвергается серъезному испытанию. С одной стороны, переоценка (фетишизация) закона (правового инструментария в целом) ведет к принятию законов применительно к тем сферам, где правовое регулирование либо не желательно, либо же требует использования иных, более лабильных и менее «централизованных» средств правовой регуляции; с другой стороны, в тех сферах социального регулирования, где позитивное право (законодательство) рассматривается в качестве приоритетного инструмента, нередко принимаются юридически ущербные (дефектные) и, что в особенности нежелательно, социально неприемлемые (некадекватные) законы, действие которых приводит к прямо противоположным, заявленным в их установлениях целям. Вопрос о правотворческой технике в этой связи представляется чрезвычайно актуальным и научный поиск решения проблем в рамках заявленной темы научно-практической конференции, несомненно, отвечает реальным потребностям современной юридической практики. Обслуживая процессы «управляемого» правоообра-зования в правотворческой деятельности, юридическая техника действительно способствует созданию качественного нормотворческого «продукта».
Вместе с тем на вопрос о том, существует ли прямая зависимость между правотворческой техникой и качеством «производимого» закона, вряд ли справедливо давать однозначно позитивный ответ. Компетентные оценки качества законодательной деятельности радужными нельзя назвать. Складывается порой впечатление, что законодательной техника используется только в жестких параметрах: для обоснования воли законодательного органа (а она, эта воля, не совпадает с общим интересом и обусловленным им общей волей, которая должна получить выражение в законе).
Так, социологические замеры показали, что около 95% граждан пострадали от проведенной приватизации. Им нанесен непоправимый моральный и огромный материальный ущерб группой людей, подчинившим государственную власть своим интересам и в этих же интересах осуществивших перераспределение общенациональной собственности. С формально-юридической точки зрения подобные акции квалифицируются как юридические сделки, которые с точки зрения действующего гражданского законодательства (ст. 181 ГК РФ) и действовавшего на момент заключения сделок Гражданского кодекса РСФСР можно признать ничтожными с возвращением всего полученного в доход государства. Тем самым деформированные законодательством о при-
ватизации интересы подлежали бы коррекции, что в полной мере соответствовало бы природе права как инструмента выражения общего (согласованного) интереса. Однако Федеральным законом от 21 июля 2005 г. № 109-ФЗ «О внесении изменений в статью 181 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» вместо 10-летнего введен общий 3-летний срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки. Тем самым исключается юридическая возможность оказать влияние на процедуру деприватизации. Очевидно, что данная норма имеет узко ориентированную направленность и не отвечает интересам большей части населения.
Еще одним примером социально ущербного закона является Федеральный закон от 21 июля 2005 г. № 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд», в отношении которого, как отмечалось в Послании Президента РФ 30 ноября 2010 г. Федеральному Собранию РФ, «ситуация действительно уже вышла за грань разумного. Заложенные в нем цели, к сожалению, во многом остались декларациями. По самым скромным оценкам, нецелевые расходы, включая и прямое воровство, и «откаты», и просто нецелевые расходы, составляют не менее триллиона рублей». И хотя в Послании была поставлена задача «пора начинать работу над новой редакцией закона о госзакупках — более продуманной и более современной»1, тем не менее и в Послании Президента РФ от 23 декабря 2011 г. было подчеркнуто, что в первой половине следующего года взамен всеми любимого 94-го закона надо принять федеральный закон, предусматривающий создание федеральной контрактной системы»2.
Не эпизодически случаи, когда парламент принимает законы в противоречие с общими интересами, имеющими конституционное значение. Так, согласно ч. 1 ст. 132 Конституции РФ органам местного самоуправления предоставлено право на установление местных сборов. Однако Федеральным законом от 29 июля 2004 г. «О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса РФ и признании утратившими силу некоторых законодательных актов (положений законодательных актов) о налогах и сборах» местные сборы не предусмотрены. Соответственно решения органов местного самоуправления о сборах, даже если они и вполне оправданы, признаются органами прокуратуры на основании приведенных положений налогового законодательства незаконными. Законодательный орган, таким образом, инициативно ввел в правовую систему правонарушающие нормы.
Множеством погрешностей, ущемляющих интересы граждан, изобилует действующее избиратель-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы истории государства и права
ное законодательство и законодательство о политических партиях, вследствие чего конституционно гарантированное право граждан избирать и быть избранным подвергается неправовым ограничениям3. Это и монопольное право органа законодательной власти на произвольное установление вида избирательной системы, пределов заградительного барьера, условий регистрации политических партий, запрет на создание избирательных блоков и др., входящее в явное противоречие с положениями ст. 3, составляющей основы конституционного строя России, и ст. 32 Основного закона страны. Чрезмерной властью избирательное законодательство наделяет Центральную избирательную комиссию РФ4, что, видимо, дало основание компетентной юридической литературе для вывода о появлении наряду с существующими ветвями власти, обозначенными в статьях 10 и 11 Конституции РФ и избирательной власти5. Однако при действительно весомых полномочиях Центризбиркома это не дает оснований для его отождествления с «избирательной» властью, которой не в переносном, а в прямом (истинном) смысле слова выступает исключительно собственник, носитель власти, представленный многонациональным народом России или всей совокупностью граждан ее территориальных образований (субъектами РФ и муниципальными образованиями) — народом России; Комиссия же по уполномочию закона призвана представлять и обеспечивать интересы народа.
Примечательно, что, наделяя Центральную избирательную комиссию РФ отдельными правами, законодатель не всегда принимает в расчет даже очевидные конституционно-юридические формальности. Так, ст. 84 Конституции РФ устанавливает исключительное право Президента РФ назначать выборы Государственной Думы, а п. 9 ст. 10 Федерального закона от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ» и ч. 3 ст. 6 Федерального закона от 18 мая 2005 г. № — ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» устанавливают такое же право за Центральной избирательной комиссией РФ при условии, что глава государства их не назначает.
Некачественное законодательствование подтверждается явно доминирующим в структуре нового законодательства актов т.н. вторичного образования — законов о внесении изменений в уже ранее принятые законы6. Даже самый поверхностный анализ указывает на «пакетные» изменения базовых федеральных законов и среди них — гражданского, налогового и бюджетного кодексов, Кодекса РФ об административных правонарушениях, уголовного
и уголовно-процессуального законодательства. К примеру, контент-анализ показал, что в течение 17, 18, 19, 20, 21, 22 и 23 ноября 2011 г. Государственная Дума Федерального Собрания РФ приняла 32 федеральных закона, в числе которых 29 законов связаны с внесением изменений в уже принятое ранее зако-нодательство7. О явных законодательных просчетах свидетельствует то обстоятельство, что изменяемые законы в момент своего принятия либо внесения в них последних изменений уже содержали т.н. первоначальные пробелы. Так, Федеральный закон от 30 ноября 2011 г. № 116-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об особых экономических зонах в РФ» и отдельные законодательные акты РФ», несмотря на то, что в 2011 г. трижды подлежал изменениям и дополнениям8, по существу, значительно переформатировал упомянутый Закон: включены существенно обновленные или новые статьи об основных понятиях (ст. 2), сформулированы иные цели Закона (ст. 3), законодательные новеллы представлены статьями 61, 81 — 82, новой редакцией главы 5 (ст. 12 — 21, 321) 9.
Точно так же на том же заседании претерпел существенные изменения Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. № 6-ФЗ «Об общих принципах организации и деятельности контрольно-счетных органов субъектов РФ и муниципальных образований»10. Характер внесенных изменений свидетельствует о наличии первоначальных пробелов в момент принятия Федерального закона № 6-ФЗ.
Федеральным законом от 2011 г. № 365-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве) и в статьи 17 и 223 Арбитражного процессуального кодекса в части установления обязательного банкротства привлекавших денежные средства»11 было включено 15 новых статей (ст. 2011 — 20115) 12, несмотря на то, что в течение 2011 г. в АПК РФ дважды вносились изменения отнюдь не технического характера.
В Федеральный закон «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции. ,.»13 19 раз вносились изменения (последние две в 2011 г.)14. Федеральным законом от 18 июня 2011 г. № 218-ФЗ в указанный внесено целый ряд новаций, представленных статьями 1, 9, 14, 16, 23, 231 и 232 .
О законодательных погрешностях (дефектах в законодательстовании) свидетельствует и то обстоятельство, что довольно часто вносимые изменения как раз связаны с тем, что принимая тот или иной законодательный акт законодательный орган страны не предусмотрел в нем наличие тех норм, которые закрепляют механизм действия данного закона,
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы истории государства и права
вдогонку затем достраивая де юре вступивший в силу, но де факто не действующий или плохо действующий закон. Так, Федеральным законом от 21 ноября 2011 г. № 329-Ф3 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия коррупции»15 в действующее законодательство — банковское, определяющее статус государственных органов и их должностных лиц, в внесен комплекс норм, по объему превышающий первоначальный текст Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции».
Этим же обстоятельством продиктовано внесение упомянутым Законом изменений в Федеральный закон от 17 июля 2009 г. № 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов»16. Это, в частности, придание принимаемым заключениям обязательного характера в определенных Законом случаях, запрет регистрации актов федеральных органов исполнительной власти, нарушающих права и свободы человека и гражданина и др. 17
Наиболее радикальным преобразованиям подвергается налоговое законодательство. Федеральным законом от 18 июля 2011 г. № 227-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты в связи с совершенствованием принципов определения цен для целей налогообложения» 18 в Налоговый кодекс (в 2011 г. трижды подвергался изменениям) включены новые статья 1 и раздел У1, объединивший главы 141 — 146 (ст. 1051 — 10525 и ст. 1294.
Перечень законодательных погрешностей можно удлинять, но он подтверждает общую тенденцию: федеральная легислатура легко преодолевает конституционно-правовые барьеры и в противоречие с требованиями конституционности императивно устанавливает нормы, существенно ограничивающие возможности граждан удовлетворять свои правовые интересы. Сформулированные наукой и апробированные многолетней практикой принципы правотворчества оказываются далеко не востребованными законотворческой практикой, а порой и игнорируются. По-видимому, не единичные случаи, но установившаяся практика федерального органа законодательной власти водить в правовую систему некачественное законодательство указывает на невозможность средствами законодательной техники, пусть даже и отработанными, препятствовать этим действиям. В этой связи все увеличивающееся количество принимаемых законов, ориентация законодательного органа исключительно (или преимущественно) на количественные характеристики законодательствования, умножает риск правотворческих просчетов. Тем самым активность законо-
дателя, зачастую расходующего государственно-правовую энергию «вхолостую», лишь усиливает негэнтропийность социально-правовой среды, и не способствует позитивному восприятию массовым правосознанием де юре вводимых в действие законов. Юридически продекларированные такие законы фактически либо бездействуют, либо, что еще хуже, вызывают «возмущения» правовой среды. Ожидать, что в этих условиях правоприменительная практика приобретет определенную стабильность крайне сложно. При таких революционных атаках на законодательство невосприятие закона массовым правосознанием, что называется, запрограммировано. Призванная служить активной преобразующей силой, идейной основой законотворческой политики и практики, теоретическая юриспруденция в этой непростой социально-правовой ситуации оказалась в позиции стороннего наблюдателя, чаще всего сокрушаясь своеобразной интерпретацией законодателем принципа научности правотворчества.
Очевидно, что сформулированные в официальных документах задачи модернизации государ-
19
ственного управления19 непосредственно связаны в том числе с необходимостью рационализации организации и деятельности законодательной власти. Это системная задача, научное сопровождение которой призвана решать юридическая наука в целом. Общетеоретическое решение отмеченной проблемы, как представляется, видится в том, чтобы предложить практике такую модель правообразования (действия позитивного права) в существующих социально-правовых условиях, которая связала бы законодательные органы необходимостью всякий раз при проявлении правотворческой энергии действовать в строгих, заданных наукой и апробированных практикой, методологических ориентирах, выход за пределы которых либо их игнорирование со всей очевидностью свидетельствовал бы о неконституционном поведении законодателя, влекущем вполне конкретные конституционно-правовые последствия. При этом прагматизм и ценность предложенной модели действия позитивного права в сложившихся социально-правовых условиях, думается, должны быть подчинены главной идее: функционирование органов законодательной власти федерального и регионального уровней приобретает действительный конституционный смысл при условии, если их деятельность и принимаемые законы соответствуют природе права, принципам конституционного строя, правам, свободам и приоритетам человеческой личности, связаны волей носителя и первоисточника власти, персонифицируемого Основным законом страны с многонациональным народом России.
Безусловно, что основу предлагаемого проекта должна составить отвечающая определенным
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы истории государства и права
критериям концепция современного правопонима-ния. Не углубляясь в проблему специального анализа сложившихся в современном отечественном правоведении теоретических подходов в вопросе общего понятия права, подчеркнем, как представляется, главное: предлагаемая концепция правопо-нимания призвана отвечать по меньшей мере двум базовым требованиям, позволяющим однозначно давать оценку принимаемым законам на предмет соответствия их природе права, связанности принципами конституционного строя, правами и интересами человека и гражданина. Она, как представляется, должна иметь, во-первых, гуманистическое содержание, означающее, что эталоном права, учреждаемых законом норм (равно как и выносимых правоприменительными органами индивидуально-правовых решений) являются права и свободы, приоритеты и ценности человеческой личности; во-вторых социальное основание, предполагающее, что вводимый в правовую систему закон как особая юридическая форма выражения права, должен адекватно отображать многообразные социальные интересы, закрепляя в своих установлениях их действительную структуру и конституционный баланс. Таким образом, социгуманитарный подход должен составить основу предлагаемого правопонимания.
Таким образом, науке важно предложить такую модель правопонимния, которая бы связала законодательный орган необходимостью всякий раз при проявлении правотворческой энергии действовать в строгих методологических параметрах. Эта связанность законодателя отмеченным методологическим установкам в свою очередь подчинена более общему требованию, имеющему в современных условиях конституционное значение: связанности публичной власти правом, правами и свободами, в конечном счете волей носителя и первоисточника власти.
С учетом отмеченного, представляется, что в проектируемой модели правообразования должны получить отражение группы вопросов следующего характера: (1) обоснование первоосновы права, его сущностной доминанты; (2) теоретическая конструкция правопонимания, его формула и очевидные преимущества, прежде всего соответствие концептуальных установок предлагаемого правопо-нимания гуманистическим представлениям о месте человека в системе общественных отношений и его социальным ожиданиям (производным, но важным в рассматриваемом контексте является вопрос о возможности операционализации основных концептов и главной идеи правопонимания в предметной законодательной деятельности); (3) технологии нормативного выражения права в законе, которые должны быть представлены в законодательной деятельности, исходя из предложенной концепции правопо-
нимания; (4) способность концептуальных установок предлагаемого правопонимания и основанных на них технологий конструирования права в законе выступать методологическим ориентиром организации законодательной власти. Принципиально важен в этой связи вопрос о конструировании законодательной деятельности таким образом, чтобы формулируемая в принимаемых законах воля законодательного органа власти (законодательная воля) была производной от главных постулатов правопо-нимания и тем самым совпадала с так называемой общей волей.
Таким образом, с теоретико-методологических позиций выстраиваемая конструкция правооб-разования (действующего права) структурно охватывает несколько аспектов, каждый из которых соответственно можно квалифицировать как (1) метаюридический, (2) философско-юридический), (3) специально-юридический (преимущественно технолого-юридический) и (4) организационно-юридический (конституционно-правовой). Соответственно первые два аспекта отображают сущност-но-понятийный характер рассматриваемой модели, а последние два — прикладной.
Предваряя рассмотрение отмеченных аспектов, подчеркнем несколько сущностных характеристик, касающихся феномена правообразования.
В широком, философско-социологическом значении понятия правобразования и правотворчества являются идентичными. В специально-юридическом, или собственном смысле слова, каждое из этих понятий имеет отличное от другого содержание, специфические признаки и назначение. Правообразование в указанном смысле есть социально обусловленный процесс формирования (фактического образования) права, складывающийся под влиянием комплекса разнородных причин объективного и субъективного характера. Это «процесс фактического складывания и признания тех или иных общественных отношений и взаимосвязей людей и их объединений в качестве «нормальных» и «правильных» (с точки зрения господствующих в данном обществе материальных жизненных отношений и соответствующих им идей, ценностей и т.п.), процесс социально-исторического формирования общих критериев, правил, масштабов, образцов и стандартов этой «нормальности» и «правильности» и в конечном счете их кристаллизация в соответствующие нормы поведения, действия и взаимоотношения людей. Правообразование с указанной точки зрения «есть процесс становления права как формы» (В.С.Нерсесянц). Это объективная сторона правообразования. Правообразование, можно сказать, в этом смысле есть создание правовых норм помимо участия законодателя; это стихийная деятельность социального субъекта, в процессе которой
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Актуальные проблемы истории государства и права
формирующийся правообразующий интерес находит выражение в фактических правовых нормах (т.е. нормах, которые по своим объективным характеристикам уже приобрели правовую окраску, нормативность, но еще не получили государственно-правового признания и в силу этого не обладают свойством формально-юридической определенности).
В отечественной юридической литературе длительное время правотворчество рассматривалось основным правообразующим институтом. При этом влияние различных объективных факторов на формирование права не отрицалось. Такой подход не позволяет выяснить истинную роль государства в формировании права, в значительной мере если не игнорирует, то, как представляется, в определенной мере недооценивает объективную природу этого процесса. С точки зрения данного подхода объективная природа формирования права (правогенеза) не отрицается, но определяющее значение отводится субъективному фактору — деятельности специализированных органов государства по созданию норм права, т.е. правотворчеству. Создание права с этой точки зрения носит сознательно-волевой, управляемый со стороны государства характер. Государство признается главным производителем права, оно в буквальном смысле «творит право», выступает источником права. За государством при таком подходе признается монополия на производство права, определение его содержания, структуры. Однако формирование права специализированной деятельностью государства лишь видимая («надводная») часть айсберга. Глубинная же сущность формирования права скрыта. В действительности единственным и главным производителем права является общество. Общество, образно говоря, является матерью права. Категория «правообразование» («правотворчество» в его широком понимании) как раз и позволяет охватить и целенаправленный процесс создания права, и эту «невидимую» часть формирования права. В историко-генетическом плане право возникает как следствие коренных изменений, происшедших в обществе, в его экономическом и политическом строе, в культуре, традициях, ментальности, поведении и деятельности людей.
Таким образом, в формировании права выделяются два относительно автономных, специфических процесса: во-первых, объективный процесс формирования права и, во-вторых, формальный процесс создания права, связанный с правотворческой (нормотворческой или нормоустановительной) деятельностью государства. Можно сказать, что в первом случае речь идет о спонтанном, стихийном правотворчестве, а во втором — о «сознательном, планомерном», или «управляемом» правообразо-вании. В последующих выпусках речь пойдет пре-
имущественно о модели «управляемого» правооб-разования.
1 См.: Российская газета. 2010. 1 декабря. С. 5.
2 См.: Послание Президента Федеральному Собранию // Российская газета. 2011. 23 декабря. № 299 (5666). С. 4.
3 Справедливости ради надо сказать, что внесенными в 2012 г. изменениями отмеченное законодательство все же подвергнуто серъезной коррекции.
4 Статус Центральной избирательной комиссии таков, что она одновременно наделена и нормотворческими, и правоприменительными, и контрольно-надзорными полномочиями Центризбирком законодательно наделен значительными нормотворче-скими полномочиями, причем не только посредством принятия конкретизирующих избирательное законодательство инструкций и иных актов, но и участием в законодательной деятельности посредством разработки проектов федеральных законов о выборах и референдуме, а равно проектов законов, вносящих изменения и дополнения в действующее законодательство о выборах и референдуме; законодательно Комиссия обладает конституционно-надзорными полномочиями в отношении избирательных законов субъектов РФ.
5 Существенны правоприменительные полномочия ЦИК, которые применимы на разных стадиях избирательного и ре-ферендумного процессов. Так, именно ЦИК в соответствии с Федеральным конституционным законом о референдуме РФ определяет правомерность вопросов, вынесенных на референдум. От ЦИК зависит судьба внесенных на регистрацию избирательным объединением списков кандидатов, кандидатов на выборные должности. При этом дискреционный характер предоставляемых законом полномочий очевиден. Обширны контрольно-надзорные полномочия ЦИК, в том числе связанные с применением мер конституционного принуждения (отмена решений избирательных комиссий и их расформирование).
6 См.: Комментарий к Конституции Российской Федерации / под ред. В.Д. Зорькина, Л.В. Лазарева.- М.: Эксмо, 2010. С. 325.
7 В правовой памяти сохраняется воспоминание о «казусе» ноября 2009 г., когда федеральный закон о повышении транспортного налога (о внесении изменений в ст. 361 Части второй налогового Кодекса Российской Федерации») просуществовал всего три дня; вызвав бурю негодований, такой закон был отменен.
8 В принципе, это закономерное поведение российского парламента, о чем свидетельствуют данные статистики. Так, в 2001 г. было принято всего 182 федеральных закона, из них 97 актов (53%) — это изменения и дополнения, в 2003 г. — 196 и 125 (64) соответственно. В 2004 г. — 228 и 155 (68%), в 2005 г. — 210 и 148 (71%), в 2006 г. — 271 и 196 (72%), в 2007 г. — 395 и 287 (73%), в 2008 г. — 320 и 184 (58%), в 2009 г. — 651 и 373 (58%) (см.: Модернизация правовой системы России: сборник научных статей ; под общ. ред. г.В. Мальцева.- М.: Изд-во РАГС, 2011. С. 125).
9 См.: Собрание законодательства РФ. 2011. № 27. Ст. 3880; № 30. Ст. 4563; 4590
10 См.: Собрание законодательства РФ. 2011. № 44. Ст. 6543.
11 См.: Собрание законодательства РФ. 2011. № 49. Ст. 7039.
12 См.: Собрание законодательства РФ. 2011. № 29. Ст. 4301.
13 См.: Собрание законодательства РФ. 2011. № 1. Ст. 4; № 7. Ст. 905.
14 См.: Собрание законодательства РФ. 2011. № 30. Ст. 4566.
15 См.: Собрание законодательства РФ. 2011. № 29. Ст. 4301.
16 См.: Собрание законодательства РФ. 2011. № 48. Ст. 6730.
17 См.: Собрание законодательства РФ. 2009. № 29. Ст. 3609.
18 См.: Собрание законодательства РФ. 2011. № 48. Ст. 6730.
19 См.: Собрание законодательства РФ. 2011. № 30. Ст. 4575.
20 См.: Медведев Д.А. Правовое государство: становление правового государства: выступления, статьи, документы. В 3 т. Т.1.-М.: Юрид. лит., 2010.
