Медиареальность и истина: драма взаимодействия Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ

УДК 101.1:316.77 ББК 60.524.224.026

Л.В. Прошак Медиареальность и истина: драма взаимодействия

В статье анализируется конвенциональная функция масс-медиа. В связи с этим содержание медиареальности раскрывается через анализ ее взаимодействия с чувственной, рациональной и интуитивной системами истины.

The conventional function of the mass media is analyzed in the article. In this connection the media reality maintenance reveals through the analysis of its interaction with sensual, rational and intuitive systems of truth.

Ключевые слова: масс-медиа, медиареальность, конвенционная роль, миф, истина.

Key words: mass media, media reality, conventional role, myth, truth.

Что такое медиареальность? Насколько она соответствует отражаемой ею реальности? Как далека она от истины? Масс-медиа как форма культуры обречена выходить за пределы собственных интересов, реализуя себя через удовлетворение чужих потребностей. Интерес масс-медиа к чужим интересам нередко приводит к противоречию с моральными принципами. Не поступаться «принсипами», как выражался тургеневский герой, масс-медиа не удается уже хотя бы из-за их склонности к фальсифицированию и самофальсифицированию, а также вечной готовности пересмотра посылок и оснований общества и самое себя. В журналистике, как и в науке, с легкостью «вчерашние ереси становятся сегодняшними новыми ортодоксиями» [8, р. 95]. Драматичность взаимоотношения медиареальности и истины в том, что никто от журналистики не ждет истины, но все ждут неукоснительного соблюдения договоренностей, иначе говоря, выполнения назначенной масс-медиа конвенциональной роли.

Непреложная черта социального отражения - его субъективность. Однако сама по себе она еще ничего не говорит о том, является ли такое отражение истинным или ложным. Все зависит от природы субъекта. В процессе познания субъективное становится способом и формой воссоз-

дания объективного. В медиареальности даже такие безусловные ценности, как истина и знание, с точки зрения их содержания, критериев, доказательств во многом определяются субъектами медиадеятельности. В этом случае оценка адекватности предполагает не только учет отражаемой и отражающей систем, но и принимает во внимание субъекта интерпретации - журналиста, издателя, владельца масс-медиа, ньюсмейкера и др.

Существование медиареальности утверждается через актуальность, выступающей качественной характеристикой, признаком того, что она действенно развернута в пространстве и - что самое важное - во времени. Генерируя иные реальности и их специфические закономерности, медиареальность отнюдь не приобретает аналогичные характеристики. Она виртуальна, как виртуальны те средства, к которым прибегают медиаакторы для ее конструирования. Опираясь на факты, они, во-первых, не забывают о своей конвенционной роли, а во-вторых, дают простор своей фантазии, потому что людей интересует не реальность, а ее новая интерпретация.

Виртуальность медиаистины обусловлена тем, что медиареальность - результат единства двух противоположностей: реальности и образов семиотического характера, которыми медиаакторы ее отражают. Укореняясь в нашем сознании, они становятся как минимум частью реальности, как максимум делаются реальнее реальности. Тем более что у каждого медиаактора, равно как и у масс-медиа, своя приоритетная реальность, связанная с его основными ценностями и релевантными знаниями. Сложность лишь в том, что «чистая наука», чтобы познать реальность, «разбирает» ее на части, а масс-медиа поступают с точностью до наоборот, они «собирают» медиареальность из разрозненных фактов.

Невозможно представить себе медиаструктуру без свода правил, которые предполагают определенные методические процедуры социальных взаимодействий. С одной стороны, правила относятся к производству значений, а с другой - к санкционированию способов профессионального поведения медиаакторов. В этом их дуальность. Они носят и процедурный, и запретительный характер.

Трактовать санкции применительно к медиаструктуре имеет смысл как санкции моды1, которые применяются и к масс-медиа. Эта процедура имеет две фазы: фазу инновации, связанную с соперничеством культурных образцов, и фазу отбора, заключающуюся во внедрении инновации в качестве новой социокультурной формы. Масс-медиа интерпретируют реальность в соответствии с модными санкциями. Они выступают как средство разграничения полей реальности, по сути, разделяя их на «модные» и «немодные». Уже десятилетиями страна вспоминает, например, о шахтерах, аграриях, пролетариях лишь тогда, когда на завод, шахту или ферму приезжает У1Р-персона или когда там же случается акция протес-

1 Определение Р. Барта. Подробнее см. его работу «Система моды» [1].

та или катастрофа. Сеять хлеб, добывать уголь, стоять у станка - не модно, так же как не модно на эти темы писать, говорить и снимать.

Таким образом, речь идет о престижно-символической интерпретации реальности под давлением модных санкций. Они освобождают медиаакторов от внутренней детерминированности и, говоря словами Ж. Бодрийара, «потому они [знаки моды] обретают свободу безграничных подстановок и перестановок» [2, с. 169]. Благодаря им, в медиареальности окрашиваются социально-значимым смыслом те события и мнения, которые могут носить символическое выражение социальных дистанций - общественных граней между разными социальными группами.

Рис. Схема взаимодействия медиареаности и трех систем истин

Еще И. Кант считал моду делом «одного лишь тщеславия - (желания) принять важный вид - и соперничества, чтобы в этом превзойти друг друга» [4, с. 1421]. И тщеславие, и соперничество проявляются наиболее ярко, если подкрепляются соответствующей необходимостью. У масс-медиа она заключается в постоянной потребности бежать наперегонки со временем. Для выполнения своих функций масс-медиа создают определенный алгоритм, стремясь использовать в качестве «системного языка» язык, понятный внешнему миру, от взаимодействия с которым зависит сам факт существования масс-медиа. Как любая аналогичная система, медиаструктура ищет для себя ограничения, которые в значительной степени будут способствовать продлению срока ее службы. Причем известно, что чем меньше взаимопонимание систем и чем больше «похожесть» их друг на друга, тем более сильным может быть взаимное разрушение при их взаимодействии [6, с. 86]. Это еще одна причина, по которой масс-медиа не стремятся к фотографическому отражению реальности, ведь это приведет к самоуничтожению системы, какой является медиареальность.

Сегодня, спустя три столетия с момента выхода в свет первой российской газеты, в нашей стране зарегистрировано более 45 тыс. печатных изданий и около 2 тыс. телерадиокомпаний [5]. Вся эта разноликая,

разноголосая масс-медийная рать интерпретирует реальность, делая ее готовой к усвоению и потреблению. Она вольно и невольно формирует и новую медиареальность, новую смысловую действительность, которая затем объективируется в морали, магии, религии, искусстве, политике, экономике, влияя на формы, способы и образ действий общества, отношение которого к истине всегда избирательно. Ибо события (мнения) однозначно могут быть истолкованы только конвенционно. Питерим Сорокин в книге «Кризис нашего времени», анализируя историю западной культуры, пришел к выводу, что все три системы истины - «чувственная, рациональная и интуитивная - источники достоверного познания... и ни одну из них нельзя считать целиком ложной. С другой стороны, любая из них, взятая в отдельности, вне связи с другими, может оказаться ошибочной... Каждая из этих систем, взятая изолированная от других, становится менее достоверной и более ошибочной даже в рамках собственной компетенции» [7, с. 478]. Медиареальность вбирает в себя все три системы истин, используя их в качестве доноров для создания своей собственной системы истины, в основе которой - интерпретация. Проблема лишь в том, что личное мнение, обретая статус общественного мнения, в той или иной мере начинает претендовать на истину в последней инстанции.

Медиареальность виртуальна. Мы ее не замечаем, принимая если не за абсолютную истину, то, по крайней мере, за одну из трех истин. В трехмерном пространстве веры, разума и чувств едва различима слабая тень медиареальности. Но это на схеме, в действительности ее разглядеть вообще невозможно, а значит, нельзя и с достаточной долей вероятности предположить, на какой из систем - чувственной, рациональной, интуитивной - основывается истина, рожденная медиареальностью. Во всем этом глубокая, но мало улавливаемая связь, ощущаемая каждым из нас подкожно. Остается лишь помнить, что «общая истина ближе к абсолютной, чем истина, рожденная одной из этих форм» [7, с. 478].

Интерпретируя события и мнения, медиареальность опосредованно интерпретирует и системы существующей реальности. В областях с повышенным и очевидным риском существует давняя традиция принимать на себя особую ответственность, которая так или иначе сводится к одному главному принципу - «не навреди» или грозит санкциями (военная присяга). Разумеется, никто не свободен от ответственности за искажение фактов, однако... Реалии времени таковы, что в функционировании «масс-медиа» все большее значение приобретает не столько информационная, сколько экономическая составляющая. Чтобы сыграть свою конвенционную роль, масс-медиа должны следовать существующим нормам. Все это приводит к политической эксплуатации масс-медиа, потому что даже глянец политичен в своей аполитичности.

Таким образом, уровень самодетерминации медиаструктуры зависит, во-первых, от характера самой структуры, а во-вторых, от характера полей реальности, с которыми она взаимодействует, в-третьих, от ее

специфического предназначения и степени ее самоконтроля и самоуправления. Учитывая это, можно сказать, что при прочих равных условиях, чем весомее нравственная составляющая, тем более независима система от внешних условий при реализации своего потенциала в поисках истины.

Медиареальность в значительной степени является эмоциональноумозрительной системой, которая, влияя на реальность, неизбежно меняется и сама. Тем более что все ее «входные данные» опираются на эмоционально окрашенные оценки: «интересно/неинтересно», актуаль-

но/неактуально», «истинно/ложно», «морально/аморально», «нравственно/безнравственно», «полезно/бесполезно», «справедли-

во/несправедливо» и т. п.

Эти оценки, по сути, выступают элементами самоограничения. В результате самоорганизации и различного рода бифуркаций у медиареальности (как информационной системы) появляются свойства, которых не было ранее у составляющих ее частей. Детерминированное поведение сменяется якобы случайными действиями. Такие области вероятностного описания принято называть областями джокеров, а правила, которые действуют в таких областях, - джокерами [3, с. 292]. Медиареальность, отражая реальность, обладает исключительными способностями находить русла, а джокеры соответствуют ситуативным практикам, которые могут выглядеть как случайные, вероятностные.

Медиареальность двойственна: с одной стороны, она безгранична, вбирая в себя информацию, почерпнутую из реальности, с другой - она ограничена тем мыслимым или немыслимым, что не является выразимым доступными масс-медиасредствами. Но все это еще не дает ответа на вопрос: может ли масс-медиа выразить истину? Предлагаемые в репортажах с места событий их интерпретации представляют собой лишь мнения и комментарии к ним, возможные в самых разнообразных вариациях. Одни публикации неприятно задевают чьи-то демократические чувства, другие считают значительными мнения партии большинства, третьи одобряют лишь то, что ведет к всеобщему консенсусу. Обвинить масс-медиа в несоответствии истины довольно просто, потому что деятельность медиаакторов, к примеру, может быть подчинена одним политическим интересам, а пристрастия значительной части аудитории - другим. Или, еще того хуже, из экономических соображений масс-медиа предоставляет 30 % своей площади приверженцам третьей группы политических интересов.

Любое переориентирование в сфере интересов сопровождается дискурсом, нацеленным на легитимацию преобладающего интереса. «Правда на нашей стороне», - к этому демагогическому провозглашению истины прибегают, как правило, все конкурирующие стороны. И масс-медиа в этом смысле - соединение разнородных пространств, порой чис-

то механическое. Оно не систематично, но всеобъемлюще. «Прочтение» истины затруднено, ибо требует специального «разыскания», когда «чтение» (просмотр телепередачи, слушание радиопрограммы, поиск в Интернете) превращается в исследовательские акты систематизации, сопоставления, абстрагирования и пр. Первое условие «истинности» масс-медиа состоит в том, чтобы политический вопрос был представлен именно как политический, экономический как экономический и т. д.

Второе условие определяется запретительными мерами законодательств всех стран, включая Россию. Всегда существует определенный набор этических ценностей, регламентирующих социальную жизнь, запрещая одни формы поведения и разрешая или даже рекомендуя другие. В том или ином виде этическая оценка присутствует и в медиадеятельности. Нравственное сознание является непременной составной частью ее культуры. И хотя содержание информационно безопасной ментальности меняется со сменой поколений, неизменными остаются нравственноэтические ценности, внешние формы которых тоже, в свою очередь, изменяются, реагируя на изменение внешних условий. Принятые официальные законы в сфере масс-медиа являются лишь выражением социальных нравственных предписаний. Когда расхождение между законами и нравственным сознанием общества становится заметным, это означает, что закон надо или изменить, или заменить новым.

Любую информационную систему окружает хаос, и сама система является элементом этого хаоса. И чтобы не раствориться, не потеряться в нем, система в окружающем ее ограниченном пространственновременном континууме создает определенный порядок, направленный на собственное выживание. В связи с этим деятельность медиаакторов и масс-медиа сводится к двум, по сути, прямо противоположным целям. Первая состоит в том, чтобы изменить шкалу ценностей и мотивации (влияние на «параметры порядка»); вторая заключается в дезинформации и дезориентации (организация «динамического хаоса» в сознании).

Таким образом, медиареальность, отражая окружающую реальность, преобразует ее в соответствии со своим порядком. Следовательно, чтобы изменить отношение медиаструктуры к реальности, сделать эти отношения максимально объективными, нужно преобразовать порядок, который обеспечивает выживание медиаструктуры.

Циклы существования масс-медиа и создаваемых ими мифов, которые постепенно формируют ценностные доминанты в масс-медиа и обществе, сводятся к трем состояниям, циклически переходящим друг в друга: растущая популярность, снижение уровня доверия и разорение, а затем все сначала, но уже с новой ценностной доминантой, под давлением которой будет осуществляться отбор из окружающей действительности именно тех фактов и впечатлений, которые подкрепляют конкретную доминанту.

Если мы возьмем достаточно длительные периоды, скажем, не менее десятилетия, например, перестроечного времени, с 1986 по 1996 г., то за незначительными исключениями все масс-медиа - газеты, журналы, радио, телевидение - почти одновременно переходят от одной, допустим, реалистичной, к другой, допустим, популистской форме. Если же взять более короткий период и исследовать менее значительные изменения, то несоблюдение одновременности должно, по-видимому, наблюдаться чаще, но эти краткосрочные колебания незначительны. У этих краткосрочных и несинхронных изменений едва ли есть хоть какое-нибудь единообразие, тем более что изменение, как правило, происходит сначала в какой-то одной сфере средств массовой информации, а в какой-то другой запаздывает. Какая-то одна разновидность масс-медиа может лидировать, а другая отставать; в следующий период ситуация может оказаться обратной.

Анализ функционирования масс-медиа позволяет предположить, что кривая динамики популизма обратно пропорциональна кривой подъема-упадка реализма как объективного отражения. Это позволяет утверждать, что если в целом «сумма популизма» превышает «сумму реализма», информация недостоверна, если имеет место обратное соотношение, можно говорить о достоверной информации. В этом случае становятся очевидными два возможных сценария. Во-первых, участник информационного процесса, стремясь к получению достоверной информации, может снижать свои популистские потребности, пока они не станут меньше, чем имеющиеся у него реалистические возможности их удовлетворения. Во-вторых, он может увеличивать имеющуюся у него совокупность средств для удовлетворения своих популистских потребностей, соглашаясь быть свободным от социальной ответственности. В этом случае в перспективе с необходимостью произойдет изменение всей системы отношений и возникновение новой, более соответствующей объективной медиареальности.

Констатируя такое положение вещей, следует подчеркнуть, что кажущееся истинным в медиареальности является по большей части отражением характера культуры, которая в данный момент господствует. И здесь социальные отношения решительно влияют на методологию, логику и подбор фактов. Что касается самых общих целей масс-медиа, то они реализуются через достижение частных результатов. Никакая публицистическая проповедь о социальной справедливости ее саму не заменит.

Информационная система, какой и являются масс-медиа, отражая окружающую действительность, преобразует ее в соответствии со своим порядком. Следовательно, чтобы изменить отношение системы к действительности, сделать эти отношения максимально объективными, нужно преобразовать порядок, который обеспечивает выживание системы.

Список литературы

1. Барт Р. Система моды. - М., 2003.

2. Бодрияр Ж. Символический обмен и смерть. - М., 2000.

3. Воробьев Ю.Л., Малинецкий Г.Г., Махутов Н.А. Управление риском: Риск. Устойчивое развитие. Синергетика. - М., 2000.

4. Кант И. Антропологические замечания о вкусе / Метафизические начала естествознания. - М., 1999.

5. Россия в цифрах. - М., 2009.

6. Расторгуев С.П. Философия информационной войны. - М., 2001.

7. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. - М., 1992.

8. Dennet D. Postmodernism and Truth. Why Getteng It Right Matters // Free Inguiry. V. 20. №1. Winter, 1999/2000.