CC BY
74УДК 393.05
МАЗАРЫ КАК МЕМОРИАЛЬНЫЕ ПАМЯТНИКИ КАРАКАЛПАКСТАНА XVIII - НАЧАЛА XX ВВ.
М.А. Карлыбаев
Каракалпакский научно-исследовательский институт гуманитарных наук Каракалпакского отделения Академии наук Республики Узбекистан Нукус, Каракалпакстан, Республика Узбекистан karlmaks@yahoo.com
Объектом исследования являются памятники надмогильной архитектуры каракалпаков XVIII - начала XX вв. При их изучении поставлена задача анализа погребальной обрядности у каракалпаков путем выявления особенностей надмогильной архитектуры.
Сделан вывод о том, что наиболее распространенной формой памятников надмогильной архитектуры каракалпаков XVIII - начала XX вв. является ограда из глинобитных стен, не имеющая покрытий. Она использовалась для ограждения места погребения усопшего. Гумбез (купольный мавзолей) часто строили рядом с местом захоронения. Сагана - это закрытое строение, которое возводилось над погребением. Оно повторяет форму уйшик - надгробие из тростника или камыша. Если сагана и ограда имеют аналогии у соседних народов - казахов и узбеков, то каракалпакские гумбезы являются уникальным памятником материальной культуры.
Другой тип строений жай является промежуточным типом между оградой и гумбез. Каракалпаки называют ограды жай, казахи - там (дом). Казахские ограды отличаются наличием угловых наверший терт цулац. В Кара-калпакстане ХХ в. самым распространенным видом надмогильных строений становится именно такой тип - ограды из жженого кирпича с четырьмя на-вершиями на углах. Памятники надмогильной архитектуры требуют особого внимания со стороны общественности и государства. Они нуждаются в специальных мерах по их охране.
Ключевые слова: Каракалпакстан, мазар, архитектура, гумбез, мавзолей, культ, ислам.
Для цитирования: Карлыбаев М.А. Мазары как мемориальные памятники Каракалпакстана XVIII - начала XX вв. // // Историческая этнология. 2022. Т. 7, № 3. С. 414-431. https://doi.org/10.22378/he.2022-7-3.414-431
Памятники исламской архитектуры XVIII - начала XX вв. в Кара-калпакстане представлены в основном строениями религиозного значения (мечетями, медресе) и намогильной архитектурой - мазарами. Часть этих сооружений являются отдельными зданиями (преимущественно городские или сельские мечети, иногда медресе), но преобладают мемориальные комплексы мазары.
В каракалпакском языке понятие мазар означает могилу (цэбир, гвр) (Календеров 1988: 256), независимо от того, является ли он местом активного паломничества. В научной литературе дается его определение в широком смысле. «Под мазаром понимались не только те места, где были похоронены шахиды, но и где похоронены представители сословия святых: сейиды, ходжи, эшаны и туры, которые умерли естественной смертью. В связи с возрождением доисламских ритуалов и обычаев в качестве мазаров стали восприниматься и другие святые места: пещеры, глыбы, метеориты, водные источники, горы и т.д.» (Камолов 2002: 3).
Места захоронений всегда были значимой частью религиозной культуры и ритуальной практики многих народов. Вопрос о факторах, которые «обусловили жизнеспособность существования на протяжении многих столетий традиции поклонения мазарам, осмысления специфики социальной базы существования мазаров» (Камолов 2002: 3), требует, на наш взгляд, специального внимания и глубоких исследований. Цель статьи: анализ погребальной обрядности у каракалпаков путем выявления особенностей надмогильной архитектуры.
Период колонизации не повлиял на функционирование мазаров в Центральной (Средней) Азии. Российская империя старалась поддерживать хорошие отношения с ишанами и шейхами, учитывая их авторитет среди населения и политику невмешательства в дела религии, инициированную первым генерал-губернатором края Константином фон Кауфманом. Он полагал, что влияние ислама постепенно будет снижаться (Beatrice 1987: 274). Такая политика «игнорирования ислама и исламских учреждений» заканчивалась с момента, когда на мазарах объявлялся шейх, который прибегал к антиправительственной риторике (Литвинов 1998: 96). Колониальная власть стремилась заполучить статистические данные о численности мазаров и комплексов. Иногда шейхи мазаров вступали в конфликты (как ближайшие родственники усопшего святого) по поводу права собирать подношения назр и распределять поступающие пожертвования садака на мазарах. Шейхи рассматривали колониальную администрацию как арбитра при разрешении спорных вопросов (Бабаджанов 2010: 632-658).
Научная литература об особенностях функционирования мазаров у каракалпаков XVIII - начала XX вв. представлена отдельными статья-
ми, разбросанных по десяткам журналов и сборников. Исследователей «выручают» архивные данные, которые содержат названия, места расположения, количественные данные о мазарах у каракалпаков в конце XIX - начале ХХ века. Ценными являются этнографические материалы, которые позволяют сделать вывод об отсутствии существенных изменений в форме и содержании погребального обряда у каракалпаков. Сам обряд посещения мазаров оказался весьма консервативным.
Мазары обустраивались так, чтобы полностью обеспечить полный цикл зийарата, для чего должны были иметь определенные условия для паломников за'ирин/зийяратшылар. Такие комплексы обычно разделялись на «профанную» и «святую» зоны. В первой обычно устраивались места для жертвоприношений, приема жертвенной пищи, ночлега (на крупных комплексах), размещались комнаты для ритуальных омовений тахара / дэрет, подсобные помещения и т.п. От «профан-ной» зоны отделялся собственно мазар (святыня), как особая часть комплекса, которая предназначалась для исполнения самой важной части ритуала зийарата. Такими комплексами с раздельными и развитыми в структурном и планировочном отношениях являются мазары Султан-Ваис баба, Наринжан-баба и др.
Для реконструкции и анализа действия паломников вовремя зийа-рата полезно использовать опыт теоретиков феноменологии религии. Они идут по пути систематизации эмпирического материала (в том числе ритуального опыта), раскрывающей смыслы религиозных феноменов с точки зрения субъектов. В первую очередь это касается тех явлений, ритуалов (феноменов), которые остаются не ясными для исследователей из-за отсутствия аутентичных письменных интерпретаций, исторической удаленности, забытого культурного контекста.
«Толчком» к совершению зийарата чаще всего бывает сон человека. Наши наблюдения показывают, что для простых верующих «вещие сны» возникают из-за психологического дискомфорта, душевных травм. Человек ищет поддержку, следуя за религиозными традициями. В. Кристенсен пишет, что «каждый верующий видит смысл в своей религии, ее ритуалов, исходя из ее собственной точки зрения. ... Каждый верующий видит в своей религии уникальную и ... автономную реальность. ... религия уникальна, как и ее священные ритуалы». Причем, «ни один верующий не думает о своей религии или ритуале как о чем-то примитивном. С того момента, когда мы допускаем подобную мысль, мы утрачиваем связь с нашим предметом ... Феномены истории религии - есть символическое развертывание базовых интуиций религиозного мировоззрения» (К^ешеп 1960: 6; 13; 189).
В научной литературе сложилось мнение, что зийарат начинается с момента посещения могилы святого или святого места (Миштоу
1996: 355-367; Огудин 2002: 63-78). Но мы полагаем, что зийарат гораздо более сложный феномен, представляющий собой комплекс мотиваций, намерений и действий. Верующий человек, совершающий ритуалы, воспринимает зийарат как абсолютную истину и традиционный опыт, унаследованный от предков. Началом зийарата можно считать момент сновидения, вовремя которого человек получает «назидание» от приснившегося предка или святого - пойти на мазар и совершить обряд. Само намерение побуждает к действиям.
Общепринятым днем для зийарата является четверг. Но он может проводиться и в другие принятые в общине дни. Зийарат обычно бывает семейным. Женщины готовятся заранее, чаще готовят жаренные, печеные блюда, чтобы их запах дошел до «духов». Во время приготовления пищи произносятся устоявшиеся фразы, молитвенные посвящения конкретному святому или предку. Сам путь к святыне (мазару) или к кладбищу является частью зийарата. Он сопровождается молитвенными причитаниями и благопожеланиями ду'а. После завершения действий в «профанной» зоне паломники группами (обычно семьей или соседской общиной) совершают омовение. После него они отправляются в «святую» зону, то есть на сам мазар или могилу. Здесь совершаются описанные выше ритуалы, читаются суры или аяты Корана, произносятся благопожелания. Те, кто после этого этапа возвращается в «профанную» зону, могут заночевать на святыне, а на следующий день повторить зийарат.
Зийарат - ритуал многосложный, может состоять из нескольких этапов и иметь вариации, которые зависят от сложившихся традиций, локальных условий и т. п. Он может быть цикличным - повторяемый в определенные дни недели, года, и спонтанным - после пришедшего к человеку сновидения или конкретных обстоятельств, событий в жизни (роды, бесплодие, болезнь), из-за которых он считает необходимым обратиться к духу святого.
В источниках XVIII - начала XX вв. данные о мазарах каракалпаков довольно скудны. На помощь приходят статистические данные колониальной администрации конца XIX - начала XX вв., которые велись царской администрацией по Амударьинскому отделу Сырдарьин-ской области - основных местах проживания каракалпаков в рассматриваемый период.
В архивных документах 1908-1909 гг. приводятся списки мазаров по области в целом и по Амударьинскому отделу в частности. Среди них встречаются названия следующих мазаров: Султан-Ваис баба, Нарин-жан-баба, Кечирмес-баба, Мискин-Сеид-баба и др. в Шураханском участке, а также шейх Джалил-баба, Кусхана-ата (нынешний Кусхана-атау в Нукусе), Умар Ходжа, Аллаберди Азиз-баба, Бойчамбар-кизи (Пайгам-
бар-кызы - прим. М.К.), Шоршалы-баба, Каракум и др. в Чимбайском участке и др. (всего 84 мазара) (НАУз Д. 780. Л. 144 об-150 об).
Названия мазаров часто связаны с именами мифических или реальных исторических личностей. Другие соответствуют названиям местности, где они расположены (Шытлы аулие, Каракум, Джелван и др.). Еще один тип названий мазаров связан, вероятнее всего, с наименованиями родов (Анна ходжа, Карасийрак, Каршыгалы и др.). Этимология названий еще одной группы мазаров, составляющих меньшинство, нами пока не установлена (Айдат, Сем-Яр, Бажи и др.).
По статистическим отчетам в Шураханском участке было 19 маза-ров, в них зафиксировано 37 шейхов (на некоторых крупных мазарах жило по 2-3 шейха). Большинство мазаров имело строго фиксируемый и контролируемый доход (от 30 до 380 пудов зерна), получаемый, видимо, с земель, переданных в вакф. Остальные 47 мазаров на этой территории (видимо, небольшие и не столь популярные) располагались на Чимбайском участке. Лишь в некоторых из них жили шейхи. Часть мазаров не имела постоянных доходов (НАУз Д. 780. Л. 144 об-150 об). Согласно другому архивному документу в Амударьинском отделе насчитывалось 40 святых мест, и все они располагались в Шураханском участке (НАУз Д. 1725. Л. 167-172). Многие из зафиксированных тогда мазаров (Мазлумхан-Сулу, Крантау и др.) до сих пор остаются популярными культово-погребальными святынями.
Рассмотрим архитектурные типы некоторых мазаров. К настоящему времени сохранилось несколько памятников «мазарного» зодчества, относящихся к XVIII - началу XX вв. Их исчезновение связано с атеистической политикой, проводившейся в СССР, и естественным разрушением из-за заброшенности. Как и в случае других архитектурных памятников, мазарная (надгробная или надмогильная) архитектура в исследуемое время имела преимущественно вид сырцово-глиняных сооружений (ограда, сагана и мавзолеи). Некоторые мавзолеи возводились из жженого кирпича, обеспечившего их сохранность в течение длительного времени.
К наиболее хорошо сохранившимся памятникам монументальной архитектуры XVIII - начала XX вв. можно отнести такие мазары и макбара (мавзолей) как Султан Увайс баба (Берунийский район), Кош-кар-ата (Караузякский район), Мурат шейх (Караузякский район), Аимбет ишан, Ахун-баба (Чимбайский район). Эти памятники изучались учеными-этнографами, искусствоведами, археологами, историками (Есбергенов 1993; Хожаниязов 1994; Хакимниязов 1999; Юсупов 1984: 64-67; Уразбаева 1985: 80-82; Алламуратов 1986: 57-62).
Этимология места погребения в каракалпакском языке отражает традиционные и древние представления о могиле как о месте (послед-
нем жилище) усопшего, либо его духа. Отсюда название надмогильных сооружений означает тот же смысл, что и дом, жилище - жай, уйшик (Есбергенов 1963: 229).
Некоторые ученые классифицируют надмогильные сооружения по функциональному назначению, выделяя общественно-культовые, культово-мемориальные и малые формы надгробных сооружений (Ходжания-зов 2008а: 93). Такая классификация архитектурных сооружений на маза-рах учитывает наличие на ряде кладбищ сооружений «классического» типа (например, мечети). Некоторые исследователи выделяют следующие условные формы надмогильных сооружений каракалпаков: жынгыл (уйшик) (рис. 1), представляет собой конструкцию из веток в форме шалаша или хижины (Есбергенов 1963: 229); пахсовые ограждения; гумбез -купольный мавзолей/макбара; сагана (в виде небольшого наземного стрельчатого свода) (Есбергенов 1963: 229; Кубель 2013: 248-253).
Рис. 1. Уйшик. Кладбище Мурат шайха. Караузякский район, Республика Каракалпакстан. 2021 г. Фото М.А. Карлыбаева.
Другой тип надмогильных сооружений - прямоугольная ограда, возведенная с четырех сторон могилы (чаще всего это пахсовые - глинобитные ограждения). Стены могли быть построены и из сырцовых кирпичей. С появлением в ХХ в. жженых кирпичей такая форма надгробий стала самой распространенной. Иногда кирпич заменялся деревянными досками, деревянными или металлическими решетками (рис. 2; 3; 4). Иногда в ограждениях устраивались семейные склепы. Единых стандартных или «стереотипных» форм оград не обнаружено:
они могут иметь квадратную, продолговато-четырехугольную, высокую, невысокую формы, с декором или без него (рис. 5).
Рис. 2. Ограда. Кладбище Мурат шайха. Караузякский район, Республика Каракалпакстан. 2021 г. Фото М.А. Карлыбаева.
Рис. 4. Ограда. Кладбище Мурат шайха. Караузякский район, Республика Каракалпакстан. 2021 г. Фото М.А. Карлыбаева.
Традиция сооружения погребальных оград в Южном Приаралье сложилась в средневековье. Она главным образом использовалась в северной части Южного Приаралья от Барак-тама на востоке до Ман-гыта на юге и далее до Куня-Ургенча (Ходжаниязов 2008а: 101).
Кроме оград и сагана еще одним видом надгробных сооружений является уйшик. Изучение каракалпакского некрополя «Калмак кала» на возвышенности Крантау (Нукусский район) показало, что в XVII в. каракалпаки практиковали традицию надгробных сооружений типа уйшик, пахсовых ограждений как с единичными, так и с большесемей-ными захоронениями внутри, а также саганы (Ходжаниязов 2008а: 93).
К культово-погребальным сооружениям каракалпаков относятся мавзолеи - гумбез - купол (Рустем баба, Имам ишана, Бектемир иша-на). Их появление ученые связывают с традициями арабов разбивать шатер над могилой уважаемого лица и жить в нем определенное время после погребения. Этот шатер со временем превратился в молельню, мавзолей, сохранив название кубба (Гольдциер 1938: 146-147). Эскиз такого сооружения можно увидеть на миниатюре к «Хамсе» Алишера Навои. На ней изображена могила, точнее надгробное сооружение сагана в форме сандук, вокруг которого устроено ограждение. Над сага-ной раскинут шатер. На миниатюре изображены люди, вероятно выполняющие ритуальные действия. Например, видно, что женщины, находящиеся за ограждением, исполняют ритуал, очевидно садр. Мужчина притрагивается ладонями и лбом к краю саганы, две женщины с другой стороны саганы оплакивают покойного (Некрасова 1999: 32).
Ученые считают, что в Золотой Орде, как и во многих других мусульманских странах, широко практиковалось строительство мавзолеев. Они связывают его с влиянием суфизма, для которого характерен культ святых. «Среди раскопанных археологами объектов монументальной архитектуры мавзолеи составляют наибольшее количество» (Васильев и др. 2012: 14).
В Каракалпакстане сохранилось не много мавзолеев с куполами, хотя другие формы надмогильных строений встречаются заметно чаще. Сохранившийся мавзолей Мурат-шейха, на наш взгляд, относится к ХХ в. Он примечателен тем, что почти полностью сохранил местную традицию культово-мавзолейного зодчества (рис. 6) - портал, ступенчатый купольный мавзолей с «остроконечным» куполом. Для сравнения приведем описание другого мавзолея из этого же кладбища (рис. 7). Портальная часть сохранилась в разрушенном виде, а две боковые стены остались почти целыми. Портал (2,1х3 м) образует маленький коридор перед входом в мавзолей. Стены (2,1х2,3 м) его оплыли, образовав толстый глиняный слой у входа в мавзолей. Сохранился узкий вход и деревянные балки над входом.
Рис. 6. Гумбез. Кладбище Мурат шайха. Караузякский район, Республика Каракалпакстан. 2021 г. Фото М.А. Карлыбаева.
Примерно такую же форму конструкции имеет мавзолей Кошкар-ата в Караузякском районе, относящийся предположительно к началу XIX в. Мавзолей состоит из трех помещений: тилеухан с михрабом и вероятно с куполом (он почти разрушен, сохранилось лишь основание), айван (вероятно был крытым для укрытия паломников от дождя и солнца), ограда с захоронениями. Гумбез (купольное сооружение), сооружение в виде ограды имеет вход с восточной стороны. Сохранилась деревянная дверь для входа в купольное помещение, хоть и в обветшалом состоянии. Стены помещения имеют несколько больших ниш по всему кругу, в том числе михрабную нишу (рис. 8). По бокам михраба посередине стены имеются маленькие ниши, предназначенные по всей видимости, для чирака (свеч). Наше предположение подтверждают следы копоти. Потолок под куполом перекрыт балками и укрыт частично сохранившейся циновкой бойра. В середине помещения на каменном основании стоит деревянная колонна, удерживающая потолочные балки (рис. 9).
Похожая традиция строительства гумбез, по всей видимости, была распространена и на левобережной части Амударьи. Описания похожих мавзолеев с куполом приводит этнограф Х. Есбергенов. Из описанных им многочисленных памятников архитектуры Кунграда и его окрестностей наш интерес вызывает мазар с куполом, сделанный из сырцовых кирпичей. Он расположен недалеко от памятника Шемаха кала. Уникальность сооружения заключается в том, что оно построено в ступенчатой форме. Основание мазара по форме квадратное, купол круглый, сужаемый к верху. Купол выстроен ступенчато, верхняя ступень сужена. Такая же по форме конструкция, зафиксированная на кладбище «Мурат шейх» и на могиле Кошкар ата в Караузякском районе, относится примерно к тому же периоду (Есбергенов 1993: 94).
На фотографии «Надгробие Черувчи Баба» из коллекции А.Л.Мелкова (Мелков 1929: 4079-72) запечатлен гумбез неизвестного святого и тилеухана (место для чтения молитв). Передняя часть гумбез оформлена порталом. Здания, по всей видимости, глинобитные. Тле-ухана и другие помещения имеют плоские покрытия. На переднем плане виднеются захоронения в форме сагана, местами оплывшие и напоминающие небольшой холмик.
В литературе упоминается еще один вид надмогильного сооружения жай (жилище), который напоминает типичное жилище с четырьмя стенами и покрытием (крышей). Некоторые из них имели айван (Есбергенов 1963: 134-135). На наш взгляд, такая форма является промежуточной между пахсовым ограждением и гумбез, т. е. переходным типом.
Рис. 8. Гумбез. Вид изнутри. Кладбище Кошкар ата. Караузякский район, Республика Каракалпакстан. 2021 г. Фото М.А. Карлыбаева.
Рис. 9. Гумбез. Вид изнутри. Кладбище Кошкар ата. Караузякский район, Республика Каракалпакстан. 2021 г. Фото М.А. Карлыбаева.
Жай могли строить из сырцового кирпича или пахсы. Использовался каркас, промежутки которого заполнялись глиной и замазывались. Надмогильные сооружения только из стен без крыш также назывались жай (Мелков 1929: 4079-516, 4079-517). Подобные сооружения у соседних казахов называются там (букв. - «крыша» в значении дом, жилище), но отличаются наличием угловых наверший, напоминающих башни терт цулац (Есбергенов 1963: 135).
Для каракалпаков был характерным обычай хоронить покойника на родовом кладбище, даже если оно расположено далеко от места проживания. К примеру, кладбище «Крантау в основном принадлежал и принадлежит до сих пор этнической группе каракалпаков Он торт уру. Здесь и сейчас продолжают хоронить умерших, принадлежащих к четырнадцати этническим группам он торт уру: канглы, айтеке, кене-гес, уйгыр и др. Среди них особое место занимают первые два группы (канглы и айтеке)» (Ходжаниязов 2008б: 161).
Кладбище, или как его сейчас называют культовый центр Крантау, имеет особое значение при изучении истории ислама в Каракалпакста-не, в частности, в исследованиях становления и развития монументальной, надгробной архитектуры. Как подчеркивают некоторые ученые, создание общественно-культовых и мемориальных сооружений на Крантау является шагом в развитии народной архитектуры каракалпаков. Хотя сооружения Крантау позднего времени повторяют прежние типы культовых сооружений, но они уступают в качестве: они теряют декоративное убранство, снижаются масштабы, отсутствует былая четкость архитектурных форм и пропорций (Ходжаниязов 2008б: 162).
Весьма интересной является история образования мусульманских гробниц и некрополей. Если некоторые появились на древних сакральных местах (Шамун-наби, Мазлумхан-Сулу на Миздахкане, Кран-тау), то другие, наиболее крупные, по праву считаются образовавшимися вокруг могил именитых суфиев (Хайруллаев 1991: 89).
В Каракалпакстане сохранилось достаточно памятников исламской архитектуры XVIII - начала XX вв. Вид, монументальность и декор зависели от возможностей донаторов, от состояния экономики в конкретный период. Результаты исследований и наблюдений подтверждают мысль о многообразии функций мазаров. Они представляли собой разные культовые объекты, символически связывающих институции духовных, религиозно-ритуальных, культовых и погребальных назначений.
ИСТОЧНИКИ И МАТЕРИАЛЫ
НАУз - Национальный архив Узбекистана. Ф. 1. Оп. 13. Д. 780. Л. 144 об-150 об.
НАУз. Ф. И-1. Оп. 11. Д. 1725. Л. 167-172.
Мелков А.Л. Надгробие Черувчи Баба. 1929 / МАЭ № 4079-72. http://collection.kunstkamera.ru/entity/OBJECT/87881?page=5&query=мелков%2 0александр&1^ех=241 (дата обращения 30.05.2022).
Мелков А.Л. Надгробие на кладбище Ахун Баба. 1929 / МАЭ № 4076516. http://collection.kunstkamera.ru/entity/OBJECT/88545?page=15&query= мелков%20александр&index=719 (дата обращения 30.05.2022).
Мелков А.Л. Надгробие на кладбище Ахун Баба. 1929 / МАЭ № 4076517. http://collection.kunstkamera.ru/entity/OBJECT/88546?page=15&query= мелков%20александр&index=720 (дата обращения 30.05.2022).
Мелков А.Л. Надгробие на кладбище Каракум ишан. 1929 / МАЭ № 4076-520. http://collection.kunstkamera.ru/entity/OBJECT/88549?page=
15&query=мелков%20александр&index=723(дата обращения 30.05.2022).
НАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Алламуратов А. Уникальный памятник // Вестник Каракалпакского Филиала Академии Наук УзССР. 1986. № 4. С. 57-62.
Бабаджанов Б. Кокандское ханство: власть, политика, религия. Ташкент-Токио: Yangi nashr, 2010.
Васильев Д.В., Зиливинская Э.Д., Рудаков В.Г. Полуподземные погребальные сооружения в Золотой Орде // Каспийский регион: политика, экономика, культура. 2012. № 1. С. 14-21.
Гольдциер И. Культ святых в исламе: Мухаммеданские эскизы. Москва.
1938.
Есбергенов Х. К вопросу об изживании религиозных представлений и обрядов у каракалпаков (на материале погребальной обрядности). Дисс. ... канд. ист. наук. Москва, 1963.
Есбергенов Х. Крцырат. Тарийхый х,эм мэдений естеликлери. Нукус: Би-лим, 1993.
Из истории суфизма: источники и социальная практика / Под ред. акад. М.М. Хайруллаева. Ташкент: Фан, 1991.
Камолов Х.Ш. История мазаров северного Таджикистана // Автореф. ... канд. ист. наук. Душанбе, 2002.
Кубель Е. Намогильные сооружения каракалпаков (по материалам экспедиции 2012 г.) // Лавровский сборник. Материалы XXXVI и XXXVII Сред-неазиатско-Кавказских чтений 2012-2013. Этнология, история, археология, культурология. СПб.: МАЭ РАН, 2013. С. 248-253.
Каракалпак тилиниц тусиндирме сезлиги. T. III / Отв. М.Календеров. Нукус: Каракалпакстан, 1988.
Литвинов П.П. Государство и ислам в Русском Туркестане (1865-1917) (по архивным материалам). Елец: Елецкий государственный педагогический институт, 1998.
Некрасова Е. Дахма // Ислам на территории бывшей Российской империи. Энциклопедический словарь. Вып. 2. Москва: Восточная литература, 1999. С. 31-32.
Огудин В.Л. Места поклонения Ферганы как объект научного исследования // Этнографическое обозрение. 2002. № 1. С. 63-78.
Уразбаева У. Тас медресе // Вестник Каракалпакского Филиала Академии Наук УзССР. 1985. № 2. С. 80-82.
Хакимниязов Ж. Общественно-культовые и мемориальные сооружения Хорезма Х-XV вв. (историко-археологическое исследование). Дисс... канд. ист. наук. Самарканд, 1999.
Ходжаниязов Г. Калмак-кала - центр каракалпаков XVII-XIX вв. // Археология Приаралья. Вып. VII. Ташкент: Фан, 2008. С. 93-107.
Ходжаниязов Г. Каракалпаки в Приаральском микрорайоне в XVI-XVII вв. // Археология Приаралья. Вып. VII. Комплекс археологических объектов на возвышенности Крантау. Ташкент: Фан, 2008. С. 159-163.
Хожаниязов Г., Юсупов О. Каракалпакстандагы мухаддес орынлар. Нукус: Полиграф, 1994.
Юсупов О. Ийшан-кала // Вестник ККФАНУзССР. 1984. № 1. С. 64-67.
Beatrice F. Manz. Central Asian Uprising in the Nineteenth Century: Ferghana under the Russians // Russian Review. 1987. No. 3. Р. 267-281.
Kristensen W.B. The meaning of religion / Introduction by H. Kraemer. Leiden (The Hague), 1960.
Muminov A. Veneration of holy sites of the Mid-Sïrdar'ya valley: continuity and transformation // Muslim Culture in Russia and Central Asia from the 18th to the early 20th centuries, edited by Michael Kemper, Anke von Kügelgen, Dmitriy Yermakov. Berlin: Klaus Schwarz Verlag, 1996. Р. 355-367.
Сведения об авторе: Карлыбаев Максет Абдибаевич, доктор исторических наук, заместитель директора Каракалпакского научно-исследовательского института гуманитарных наук Каракалпакского отделения Академии наук Республики Узбекистан (230100, ул. Амира Темура, 179А, Нукус, Каракалпакстан, Республика Узбекистан); karlmaks@yahoo.com
Поступила 05.06.2022 Принята к публикации 01.08.2022
MAZARS AS MEMORIAL MONUMENTS OF KARAKALPAKSTAN OF THE 18th - EARLY 20th CENTURIES
M.A. Karlibaev
Karakalpak Research Institute for the Humanities,
Karakalpak Branch of the Uzbekistan Academy of Sciences
Nukus, Karakalpakstan, Republic of Uzbekistan
karlmaks@yahoo.com
The article studies the monuments of grave architecture of the Karakalpaks of the 18th - early 20th centuries: uishik, sagana, fence and gumbez. The most common form of such buildings is a fence of adobe walls, which does not have coatings. In fact, they were built around the burial place of the deceased, while the gumbez, or domed mausoleum, was often built next to the burial place. Sagana is a closed building, built over the burial. It essentially repeats the shape of an uishik - a tombstone made of different reeds. If the sagana and the fence have analogies among the neighboring peoples - Kazakhs and Uzbeks, then the Karakalpak gumbez is a unique monument of material culture.
Fences in the region of the South Aral Sea, which includes Karakalpakstan, were formed in the Middle Ages. There is an opinion that the appearance of the Muslim mausoleum (gumbez, dome) is associated with the Arab tent "kubba" for praying over the grave of the deceased. The "mausoleum tradition" in the burial culture of Muslims spread far beyond the Aral Sea region. A special reverence for the cult of saints, strongly associated with Sufism, could be the culture of the previous period (for example, the Golden Horde), against which the construction of domed mausoleums was widely spread.
The literature also mentions another type of buildings - zhai, which, from the author'a pointof view, is an intermediate type between a fence and a gumbez. Karakalpaks call the actual fences "zhai", as among the Kazakhs the word "tam" (house) is used. Kazakh fences are distinguished by the presence of corner tops -"tort qulaq" (four ears). In the 20th century in Karakalpakstan, the most common type of tomb structures became just this type - fences made of burnt bricks with four finials at the corners. Architectural monuments as objects of the material culture of the people require special attention from both the public and the state, they need measures to preserve and protect them.
Keywords: Karakalpakstan, Mazar, Architecture, Gumbez, Mausoleum, Cult,
Islam
For citation: Karlibaev M.A. Mazary kak memorial'nye pamyatniki Karakalpakstana XVIII - nachala XX vv. [Mazars as memorial monuments of Karakalpakstan of the 18th - early 20th centuries]. Istoricheskaya etnologiya, 2022, vol. 7, no. 3, pp. 414-431. https://doi.org/10.22378/he.2022-7-3.414-431 (In Russian)
Историческая этнология. 2022. Том 7, № 3 REFERENCES
Allamuratov A. Unikal'nyy pamyatnik. [A Unique Monument]. Vestnik Karakalpakskogo filiala Akademii Nauk UzSSR, 1986, no. 4, pp. 57-62. (In Russian)
Babadzhanov B. Kokandskoe khanstvo: vlast', politika, religiya [The Kokand Khanate: Power, Politics, Religion]. Tashkent-Tokio: Yangi Publ., 2010. (In Russian)
Beatrice F. Manz. Central Asian Uprising in the Nineteenth Century: Ferghana under the Russians. Russian Review, 1987, no. 3, pp. 267-281.
Esbergenov Kh. K voprosu ob izzhivanii religioznykh predstavleniy i obryadov u karakalpakov (na materiale pogrebal'noy obryadnosti). Diss. ... kand. ist. nauk [Revisiting the Question of the Expiration of Religious Ideas and Rituals among the Karakalpaks (Based on Funeral Rituals). Cand. Sci. Hist. Diss.] Moscow, 1963. (In Russian)
Esbergenov Kh. Qonyrat. Tariykhyy hám mádeniy estelikleri [Kungrat. Historical and Cultural Monuments]. Nukus: Bilim Publ., 1993. (In Karakalpak).
Goldziher I. Kul't svyatykh v islame: Mukhammedanskie eskizy [The Cult of Saints in Islam: Mohammedan Sketches]. Moscow, 1938. (In Russian)
Iz istorii sufizma: istochniki i sotsial'naya praktika [From the History of Su-fism: Sources and Social Practice]. Ed. M. Khairullaev. Tashkent: Fan Publ., 1991. (In Russian)
Kamolov Kh.Sh. Istoriya mazarov severnogo Tadzhikistana. Avtoref. diss. ... kand. ist. nauk [The History of Mazars of northern Tajikistan. Abstract of Cand. Sc. Hist. Diss.]. Dushanbe, 2002. (In Russian)
Khakimniyazov Zh. Obshchestvenno-kul'tovye i memorial'nye sooruzheniya Khorezma Kh. XV vv. (istoriko-arkheologicheskoe issledovanie). Diss. ... kand. ist. nauk [Social, Religious and Memorial Buildings of Khorezm in the 10-15 centuries (historical and archaeological research). Cand. Sci. Hist. Diss.]. Samarkand, 1999. (In Russian)
Khodzhaniyazov G. Kalmak-kala - tsentr karakalpakov XVII-XIX vv. [Kalmak-kala - the center of the Karakalpaks of the 17th-19th centuries]. Arkheologiya Priaral'ya, vol. VII. Tashkent: Fan, 2008, pp. 93-107. (In Russian)
Khodzhaniyazov G. Karakalpaki v Priaral'skom mikrorayone v XVI-XVII vv. [Karakalpaks in the Aral Microdistrict in the 16th-17th Centuries]. Arkheologiya Priaral'ya, vol. VII. Tashkent: Fan, 2008, pp. 159-163. (In Russian)
Khozhaniyazov G., Yusupov O. Qaraqalpaqstandaghy mukhaddes orynlar [Sacred Places in Karakalpakstan]. Nukus: Poligraf Publ., 1994. (In Karakalpak)
Kristensen W.B. The meaning of religion. Introduction by H. Kraemer. Leiden (The Hague), 1960.
Kubel' E. Namogil'nye sooruzheniya karakalpakov (po materialam ekspeditsii 2012 g.) [Burial Structures of the Karakalpaks (based on the materials of the 2012 expedition)]. Lavrovskiy sbornik. Materialy XXXVI i XXXVII Sredneaziatsko-Kavkazskikh chteniy 2012-2013. Etnologiya, istoriya, arkheologiya, kul'turologiya. Saint Petersburg: MAE RAN Publ., 2013, pp. 248-253. (In Russian)
Litvinov P.P. Gosudarstvo i islam v Russkom Turkestane (1865-1917) (po arkhivnym materialam) [State and Islam in Russian Turkestan (1B65-1917) (based on archival materials)]. Elets: Eletsk State Teacher-Training Institute Publ., 199B. (In Russian)
Muminov Ashirbek. Veneration of Holy Sites of the Mid-Sïrdar'ya Valley: Continuity and Transformation. Muslim Culture in Russia and Central Asia from the 18th to the early 20th centuries, ed. Michael Kemper, Anke von Kügelgen, Dmitriy Yermakov. Berlin: Klaus Schwarz Verlag, 1996, pp. 355-367.
Nekrasova E. Dakhma. Islam na territorii byvshey Rossiyskoy imperii. [Dakhma. Islam on the Territory of the Former Russian Empire]. Entsiklope-dicheskiy slovar'. Vol. 2. Moscow: Vostochnaya Literatura Publ., 1999, pp. 31-32. (In Russian)
Ogudin V.L. Mesta pokloneniya Fergany kak ob"ekt nauchnogo issledo-vaniya. [Places of Worship of Ferghana as an Object of Scientific Research]. Etnograficheskoe obozrenie, 2002, no. 1, pp. 63-7B. (In Russian)
Qaraqalpaq tilining tusindirme sozligi [Explanatory Dictionary of the Karakalpak Language]. Vol. III. Ed. М.Kalenderov. Nukus: Karakalpakstan, 19BB. (In Karakalpak)
Urazbaeva U. Tas medrese [Stone Madrasah]. Vestnik Karakalpakskogo filiala Akademii Nauk UzSSR, 19B5, no. 2, pp. B0-B2. (In Karakalpak)
Vasil'ev D.V., Zilivinskaya E.D., Rudakov V.G. Polupodzemnye pogrebal'nye sooruzheniya v Zolotoy Orde. [Semi-underground Burial Structures in the Golden Horde]. Kaspiyskiy region: politika, ekonomika, kul'tura, 2012, no 1, pp. 14-21. (In Russian)
Yusupov O. Iyshan-qala [Ishan-kala]. Vestnik Karakalpakskogo filiala Akademii Nauk UzSSR, 19B4, no. 1, pp. 64-67. (In Karakalpak)
About the author: Makset A. Karlibaev, Dr. Sc. (History), Deputy Director of the Karakalpak Research Institute for the Humanities, Karakalpak branch of the Uzbekistan Academy of Sciences (179A, Amir Temur St., Nukus 230100, Karakalpakstan, Republic of Uzbekistan); karlmaks@yahoo.com
Received June 5, 2022 Accepted for publication August 1, 2022
