CC BY
106
НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК МГТУ ГА серия История, философия, социология
УДК 9(с) 21(470)
ЛИТЕРАТУРА РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ О СТРАТЕГИИ БЕЛЫХ В 1918 ГОДУ
И.С. БАКЛАНОВА
Статья представлена доктором исторических наук, профессором Коваленко Н.А.
Рассматриваются точки зрения эмигрантских авторов относительно стратегических решений руководства Белой армии в 1918 году
Ключевые слова: Гражданская война в России, Белое движение, Добровольческая армия, Первый Кубанский поход, А.И. Деникин, Восточный антибольшевистский фронт.
Одной из характерных особенностей новейшей отечественной историографии «Красной смуты» - революционных событий 1917 г. и Гражданской войны - является резко возросший интерес к литературе русского зарубежья. Это объясняется стремлением не только ввести в научный оборот ранее неизвестные или замалчиваемые факты, но и выявить концептуальную сторону исследований и мемуаров, часто характеризующуюся оригинальностью постановки тех или иных вопросов [1, с. 139-140]. Так, например, если в советской историографии основной причиной победы над интервентами и белогвардейцами объявлялся «общественный и государственный строй, основанный на прочном союзе рабочих и крестьян и дружбе народов» [12, с. 281], то эмигрантские авторы большое внимание уделяли «военному» фактору. Генерал-лейтенант Д.В. Филатьев, являвшийся до революции 1917 г. экстраординарным профессором в Академии Г енерального штаба, начальником канцелярии Военного министерства и председателем Военного совета, считал, что главную причину «белых неуспехов» следует искать в поддержке советской власти «мужиком» и «серой солдатской шинелью» [16, с. 139]. Однако и эта, и другие причины, даже вместе взятые, на взгляд данного автора, не стали бы для антибольшевистского движения роковыми, если бы военные операции белых проводились в соответствии с требованиями военного искусства [16, с. 140]. По мнению «гражданского» историка П.Н. Милюкова, в период до 18 ноября 1918 г. вообще «отношение населения к борьбе еще не играло решающей роли, ибо спор мог (выделено П.Н. Милюковым - И.Б.) быть решен даже и при пассивности населения» [15, с. 5]. Да и в дальнейшем, как указывал исследователь, «военный гений, может быть, мог бы внести поправку к трудностям положения» [15, с. 6]. В данной связи, интерес представляет определение точек зрения эмигрантских авторов при ответе на вопросы: могло ли белое движение в 1918 г. достичь решающего превосходства над красными в ходе военных действий? И если да, то почему этого не произошло?
Профессор, полковник А. А. Зайцов, автор, по мнению генерала Н.Н. Г оловина, «первой попытки объективного исследования» Гражданской войны [3, с. 3] отмечал, что в январе 1918 г. реальной боевой силой антибольшевистского движения являлись Добровольческая армия и партизаны на Дону, добровольческие отряды Покровского на Кубани и казачье ополчение Дутова в Оренбурге [11, с. 45]. Однако, как указывали эмигрантские авторы, основная масса казаков в данный период времени выступать против советской власти, объявившей о прекращении войны с Центральными державами, не желала. Круг же большевистского окружения на Юге России сжимался. Это привело руководителей Белой армии - генералов М.В. Алексеева и Л.Г. Корнилова - к решению о необходимости покинуть Дон [4, с.31, 42-43; 11, с. 56-57]. Направление движения добровольцев определялось на совещаниях в станице Ольгинской.
В начале 1918 г. Белая армия, равным образом, как и остальные вооруженные отряды антибольшевистского движения, реальной опасности для советской власти не представляла. По
мнению генерала А. С. Лукомского, участника совещаний в Ольгинской, общая численность всей Добровольческой армии тогда не превышала трех с половиной тысяч человек. Не менее тысячи из них являлись не боеспособными. Раненых было более двухсот человек. Бедой Белой армии являлся огромный обоз, в котором ехало много гражданских лиц, в частности, бывший председатель Государственной думы М.В. Родзянко и бывший ее член Н.Н. Львов [14, с. 7-8]. На взгляд А. А. Зайцова, Добровольческая армия в Ольгинской по своей численности равнялась полку военного времени [11, с. 74]. Поэтому на совещаниях 13/26 февраля 1918 г. вопрос об активных военных действиях и не ставился. Рассматривалась следующая альтернатива. Во-первых, передислокация в район зимовников (поселки и хутора, к которым на зиму донские казаки сгоняли табуны лошадей и скота). Там, прикрываясь с севера рекой Доном и находясь в отдалении от железных дорог, по которым в данный, «эшелонный» период Гражданской войны, в основном, и перемещались вооруженные большевистские отряды переждать неблагоприятные условия. При этом использовать отдых для переформирования армии, исправления и пополнения обоза, ремонта конского состава. А потом, месяца через два, внимательно проанализировав существующую ситуацию, принять то или иное решение. Безоговорочными сторонниками данной точки зрения являлись походный атаман войска Донского генерал Лукомский и генерал Попов. Генерал Корнилов, признавая логичность этого решения, считал необходимым двинуть Добровольческую армию не в район зимовников у реки Дон, а в район к западу от станицы Великокняжеской, также богатый лошадьми, скотом и хлебом.
Во-вторых, генерал Алексеев настаивал на екатеринодарском направлении движения. На его взгляд, таким образом легче было прорвать большевистское кольцо, окружавшее Белую армию, и соединиться с добровольческими отрядами, действовавшими в районе Екатеринодара. По мнению Алексеева, у белых оставались реальные шансы поднять Донское войско против большевиков. К тому же Кубань являлась богатым во всех отношениях краем, где можно было отдохнуть, собраться с силами для продолжения борьбы с советской властью. В случае неуспеха Добровольческую армию следовало распустить, а ее бойцы легко могли уйти от большевиков через Кавказские горы [14, с. 8-13].
А. А. Зайцов и Н.Н. Головин, авторы военно-исторических исследований, написанных в 30-е гг., расценили позицию М.В. Алексеева как стратегическую ошибку. По их мнению, передислокация в район зимовников не только спасала ядро будущей русской армии, но и выводила ее из сферы местной, тогда проигранной вооруженной борьбы на Дону. В этом случае Добровольческая армия продолжала бы оставаться орудием для решения общероссийских задач, в то время как движение на Кубань связывало ее с местными, теперь уже кубанскими проблемами. К тому же надежды на восстание казаков в Предкавказье являлись более чем иллюзорными [11, с. 73; 5, с. 75, 76, 86]. А.А. Зайцов объяснял стратегическую ошибку М.В. Алексеева изменением масштабов оперативной работы генерала, перешедшего с командования полуторастами дивизиями во время Первой мировой войны на командование по сути дела полком [11, с. 74]. А Н.Н. Головин связал уступку Алексееву со стороны Корнилова в вопросе выбора направления движения Добровольческой армии с давлением окружения последнего, требовавшего «упрощенных и кратчайших стратегических действий», т.к. «стратегическое мышление было ослеплено переживаемыми чувствами» [5, с. 76].
В конце февраля 1918 г. Добровольческая армия выступила в поход на Екатеринодар. Генерал А.И. Деникин, не участвовавший в совещаниях в станице Ольгинской, однако, поддерживавший позицию М.В. Алексеева, также был склонен подчеркивать, прежде всего, моральные аспекты Первого Кубанского похода: «... Уходили от темной ночи и духовного рабства в безвестные скитания... За синей птицей. Пока есть жизнь, пока есть силы, не все потеряно. Увидят «светоч», слабо мерцающий, услышат голос, зовущий к борьбе - те, кто пока еще не проснулись. В этом был весь глубокий смысл Первого Кубанского похода (выделено А.И. Деникиным - И. Б.). Не стоит подходить с холодной аргументацией политики и стратегии к тому явлению, в котором все - в области духа и подвига» [9, с. 224].
Практически все эмигрантские авторы отмечали, что тяжелые условия похода, продолжавшегося 80 дней (пройдено по основному маршруту 1050 верст, 44 дня велись непрерывные бои) [9, с. 345], борьба не только с противником, но и с непогодой1, сплотили и закалили добровольцев, привлекли к ним внимание. Как отмечал А. А. Зайцов, вернувшись на Дон, Белая армия «принесла с собой веру в возможность успешной борьбы и эту веру вливала и в сердца тех, кто ее потерял» [11, с. 102]. Однако этот же автор указывал, что если подвести беспристрастный итог актива и пассива, то перевес будет за пассивом: в результате Первого Кубанского похода Добровольческая армия не получила ни собственной территории, ни «организационного центра» в виде Екатеринодара, не подняла восстание Кубанского казачества [11, с. 101]. Добавим, что белое движение потеряло и своего харизматического лидера: при неудачном штурме Екате-ринодара погиб генерал Корнилов, за которым, как писал Р. Гуль, шли «слепо, с восторгом, в огонь и в воду» [8, с. 37].
По мнению Н.Н. Головина, явлением, имевшим серьезные отрицательные политические последствия для белого движения на Юге России в целом, стало произошедшее во время похода поглощение Кубанского противосоветского движения (Кубанская армия была расформирована и влилась в состав Добровольческой армии, а Кубанское правительство, заключив соответствующий договор, оказалось в ее обозе). Тем самым, на взгляд военного историка, командование Белой армии, во-первых, отталкивало областные противобольшевистские движения, стремившиеся к автономии, во-вторых, «провинциализировало» общерусское контрреволюционное движение [5, с. 86]. Вернувшись из Первого Кубанского похода, Добровольческая армия застала иную, нежели в январе-феврале 1918 г., картину: Дон практически полностью стал антикоммунистическим. Это помогло командованию Белой армии подготовиться к дальнейшей борьбе с Советской властью.
В 1918 г. создаются антибольшевистские центры и в других регионах страны. Однако вооруженные формирования на Северо-Западе в рассматриваемый период серьезной роли в борьбе с Советской властью не играли, а северный фронт во время Гражданской войны вообще являлся второстепенным [11, с. 218]. Иное положение дел было на Востоке. Благодаря поддержке командования мятежного чехословацкого корпуса в июне образуются эсеровское правительство в Самаре (Комитет членов учредительного собрания - Комуч) и Сибирское правительство. Формируются вооруженные силы антибольшевистского движения2 на Востоке - Народная и Сибирская армии. 23 сентября 1918 г. в Уфе была создана Директория, объявленная Временным Всероссийским Правительством. Верховное главнокомандование всеми Российскими вооруженными силами возлагается на генерала В. Г. Болдырева.
Осенью 1918 г. Восточный антибольшевистский фронт составляли три армейские группы. В Северную - действовавшую на Пермском направлении - входили вся Сибирская армия и большая часть чехословаков под командованием Гайды. Центральную армейскую группу составляла Народная армия и части 1-й чехословацкой дивизии полковника Швеца. Этой группе было задано Самарское операционное направление. Общее руководство частями, действовав-
1 Гуль Р., участник Первого Кубанского похода, в своей книге, в частности, описал, как в бою за станицу Ново-Дмитриевскую добровольцы форсировали ледяную реку. Такого рода эпизоды, на взгляд данного автора, дали повод генералу Маркову в лекции, прочитанной в Новочеркасске, назвать поход «ледяным». Позднее это название так и закрепилось за Первым Кубанским походом [8, с. 113].
2 О точках зрения в новейшей отечественной историографии относительно разграничения понятий «антибольшевистское» и «белое» движение - см.: Бакланова И.С. Отечественная историография о некоторых аспектах формирования социальной базы белого движения//Научный Вестник МГТУ ГА, серия Общество, экономика, образование, № 83(7), 2004. Что же касается эмигрантских авторов, то, пожалуй, точнее всего определил данные понятия историк П. Н. Милюков. По мнению исследователя, только часть антибольшевистского движения «может быть названа «белой» и только часть «белого движения» контрреволюционна. «Белый» и реставрационный характер этого движения развивался постепенно, и только с течением времени, лишь в конце, тактика вооруженной борьбы с большевиками сосредоточилась исключительно в «белых» армиях с откровенно реакционными тенденциями» [15, с. 1].
шими на Севере и в Центре, осуществлял командир чехословацкого корпуса Сыровой, заявивший о своем неподчинении распоряжениям, исходившим от Русской власти. В южную армейскую группу входили Оренбургские и Уральские казаки, общее оперативное руководство которыми осуществлял Оренбургский войсковой Атаман [6, с. 116-117]. На взгляд генерала Н.Н. Головина, названного В.М. Черновым «лучшим военным аналитиком русской эмиграции» [17, с. 159], антибольшевистское руководство на Востоке в 1918 г. допустило серьезные ошибки. Во-первых, генерал Болдырев, не имевший ни морального авторитета, ни других рычагов воздействия на чехов и Сибирское правительство «санкционировал вредное для борьбы с большевиками сосредоточение сил на Северном фланге Восточного фронта», что мешало выполнению задачи объединения сил контрреволюции. Во-вторых, Гайда, предпринявший наступление из Екатеринбурга на Пермь, удалился от Сарапульского направления, по которому могла быть оказана помощь восставшим против советской власти ижевским и воткинским рабочим. Это лишало антибольшевистское движение возможности расширить свою социальную базу [6, с. 116, 124, 121].
По мнению А. А. Зайцова, единственным важнейшим объектом операций и восточного, и южного фронтов русской контрреволюции в 1918 г. должен был стать Царицын. Благодаря овладению Царицынским укрепленным районом, во-первых, решалась судьбоносная для антибольшевистского движения в целом задача соединения восточной и южной военных группировок. Во-вторых, обеспечивался правый фланг Донского фронта, державшегося силами Донской армии атамана П.Н. Краснова. В-третьих, ликвидировалась группировка красных на северном Кавказе [11, с. 194, 191, 193]. Однако, на взгляд данного автора, стратегия была принесена в жертву соображениям далеко не всегда понятным с чисто военной точки зрения, которыми руководствовались и генерал Болдырев, и, особенно, генерал Деникин, вместо помощи донцам, наступавшим на Царицын, отправившийся во Второй Кубанский поход [11, с. 194, 201, 195].
В июне 1918 г. (начало похода) Добровольческая армия уже представляла собой серьезную вооруженную силу. В нее входило 5 полков пехоты, 8 конных полков, 5^ батарей, общей численностью 8^ -9 тыс. штыков и сабель и 21 орудие [10, с. 149]. Генерал Деникин, аргументируя необходимость похода на Кубань, привел против выдвижения на Царицын три основные возражения: опасение столкновения с немцами; необходимость обеспечения свободной от немецкого влияния и богатой базы для движения на север; стремление к решению борьбы на Северном Кавказе путем лобового удара через Кубань, а не путем воздействия на сообщения северо-кавказской группы красных, ударом по ее тылам через Царицын, Астрахань и Саратов [10, с. 154]. Однако военным аналитикам русского зарубежья аргументация А. И. Деникина не представлялась обоснованной. По мнению А. А. Зайцова, встреча с немцами при движении на Москву была наименее вероятной именно на Царицынском направлении, т.к. все остальные пути с юга вели через области австро-германской оккупации. К тому же захват Царицына и движение со средней Волги на Москву, а не на немцев, вряд ли могли бы вызвать с их стороны репрессии по отношению к Добровольческой армии [11, с. 198]. Косвенное подтверждение последнего положения содержится и в «Воспоминаниях» А. С. Лукомского, отмечавшего, что задачей немцев по отношению к Белой армии было не дать возможности добровольцам нанести им вред [14, с. 62]. О достаточно благожелательном отношении Германского командования к антибольшевистскому движению, на взгляд Донского атамана генерала П.Н. Краснова, свидетельствует и объем военной помощи. Только за полтора месяца Дон, Кубань и Добровольческая армия (через Донское правительство) получили 11651 трехлинейную винтовку, 46 орудий, 89 пулеметов, 109104 артиллерийских снаряда и 11594721 ружейных патронов. Треть артиллерийских снарядов и одну четверть ружейных патронов Дон уступил Белой армии [13, с. 209] . По мнению Н.Н. Головина,
3 П.Н. Краснов с сарказмом писал о «союзнической ориентации» белых: «Добровольческая Армия чиста и непогрешима. Но ведь это я, донской Атаман, своими грязными руками беру немецкие снаряды и патроны, омываю их в волнах Тихого Дона и чистенькими передаю Добровольческой Армии! - Весь позор этого дела лежит на мне» [13, с. 207].
освобождение немцами Северного Кавказа вообще являлось благом для антибольшевистского движения, т.к. в борьбе с главным врагом - большевиками - любая помощь, откуда бы она не исходила, являлась помощью России [6, с. 9-10]. Что же касается перемены места базирования, то, по мнению П.Н. Краснова, именно Царицын давал А.И. Деникину чисто русскую, свободную от немцев базу, пушечный и снарядный заводы, громадный запас всякого войскового имущества и денег [13, с. 201]. К тому же, как указывал А. А. Зайцов, удар по Царицыну, «резавший все тылы северо-кавказской группы красных», определял ее дальнейший разгром и, таким образом, освобождение Кубани [11, с. 198].
Эмигрантские авторы были далеки от того, чтобы объяснять стратегическую ошибку генерала Деникина его некомпетентностью. Так, например, П.Н. Врангель писал об А.И. Деникине: Это «один из наиболее выдающихся наших генералов, недюжинных способностей, обладавший обширными военными знаниями и большим боевым опытом...» [2, с. 98]. В литературе русского зарубежья приводится несколько причин отказа генерала Деникина выдвинуть Добровольческую армию на Царицын. В частности, Н.Н. Головин отмечал, что офицерство, составлявшее костяк белого движения жаждало скорейших результатов. А такой психологии отвечала «стратегия прямого действия», выражением которой в тот период являлось движение на Кубань [6, с. 20]. А. А. Зайцов указывал на сложные отношения А.И. Деникина с эсеровским Комучем [11, с. 156]. Но главной причиной стратегической ошибки командующего Белой армии эмигрантские авторы называли стремление к «великодержавности» [16, с. 137], желание подчинить себе все местные автономии, и в первую очередь, Дон. Движение же на Царицын, как указывал Н. Н. Головин, требовало примирения не только с областническими настроениями Дона, но и Кубани, что Деникин допустить не мог [6, с. 20].
Последствия стратегического решения генерала Деникина также проанализированы в литературе русского зарубежья. Кубань была освобождена, но северо-кавказская группа красных, оказавшаяся в положении, по Деникину, «почти стратегического окружения» [10, с. 221], сохранилась. К тому же, как отмечал А.А. Зайцов, четверное превосходство в численности и двойное в артиллерии при имевшемся растяжении фронта делали такое окружение практически иллюзорным. Да и инициатива действий начала переходить к большевикам [11, с. 239-240]. Из-за решения «местной» задачи «всероссийская» отодвигалась на задний план [15, с. 71-72].Таким образом, Добровольческая армия в 1918 г. вследствие стратегических ошибок ее командования продолжала оставаться на второстепенном участке Гражданской войны - Северном Кавказе [7, с. 64]. Царицын был взят только летом 1919 г., но, как отмечал генерал Врангель, и в это время ошибочная стратегия Главнокомандующего свела на нет военные успехи белых [2, с. 155].
В истории нет сослагательного наклонения. Даже в случае так называемого «альтернативного» анализа исторического процесса, ученые, как правило, не могут четко предсказать возможное развитие событий. Поэтому нельзя утверждать, что взятие белыми Царицынского укрепленного района в 1918 г. означало победу антибольшевистских сил и предопределяло конец Гражданской войны. Тем не менее, в литературе русского зарубежья овладение Царицыном справедливо связывалось с упрочением положения белого движения и выведением его на новый, общероссийский уровень. В данной связи большинство белоэмигрантских авторов обвиняло генерала А.И. Деникина в совершении стратегической ошибки, серьезно отразившейся на дальнейшем ходе Гражданской войны.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бордюгов Г.А., Ушаков А.И., Чураков В.Ю. Белое дело: идеология, основы, режимы власти. Историографические очерки. - М.: «Русский Мир», 1998. - 320 с.
2. Врангель П.Н. Записки (ноябрь 1916-ноябрь 1920): В 2 кн. - Б.м., 1991. - Кн. 1.-294 с.
3. Головин Н.Н. Предисловие//Зайцов А.А. 1918 год: Очерки по истории Русской гражданской войны. - Б.м., 1934. - С. 3-4.
4. Головин Н.Н. Российская контрреволюция в 1917-1918 гг. - Ч. 2, кн. 4: Образование областных противо-большевистских движений, 1937. - 87 с.
5. Там же. - Ч. 2, кн. 5: Развитие общероссийского противобольшевистского движения, 1937. - 104 с.
6. Там же. - Ч. 5, кн. 11: Добровольческая армия и освобождение Кубани, 1937. - 136 с.
7. Там же. - Ч. 5, кн. 12: Освобождение Дона и Кубани и образование «Белого» южного фронта гражданской
войны. Общее заключение, 1937. - 96 с.
8. Гуль Р. Ледяной поход (С Корниловым). - Берлин: Изд-во С. Ефрон, б. г. - 160 с.
9. Деникин А.И. Очерки Русской смуты. - Том второй. Борьба генерала Корнилова. Август 1917 - апрель 1918 г. - Париж, 1922. - 345 с.
10. Там же - Том третий. Белое движение и борьба Добровольческой армии. Май - октябрь 1918 г. - Берлин: Книгоиздательство «Слово», 1924. - 271с.
11. Зайцов А.А. 1918 год: Очерки по истории Русской гражданской войны. - Б.м., 1934. - 275с.
12. История Коммунистической партии Советского Союза/ Б.Н. Пономарев, М.С. Волин, В.С. Зайцев и др. -
7-е изд., доп. - М.: Политиздат, 1985. - 783 с.
13. Краснов П.Н. Всевеликое Войско Донское // Архив Русской Революции. - Том V. - Берлин, 1922. -
С. 190-321.
14. Лукомский А.С. Воспоминания: Период Европейской войны: Начало разрухи в России: Борьба с большевиками. - Т.2. - Берлин: Кирхнер, 1929. - 332 с.
15. Милюков П. Россия на переломе: Большевистский период русской революции. Антибольшевистское движение. - Т. 2. - Париж, 1927. — 281 с.
16. Филатьев Д.В. Катастрофа белого движения в Сибири 1918-1922. Впечатления очевидца. - Paris: YMCA-PRESS, 1985 - 142c.
17. Чернов В. Великая русская революция. Воспоминания председателя Учредительного собрания. 19051920 / Пер. с англ. Е.А. Каца. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. - 430 с.
THE LITERATURE OF RUSSIAN ABROAD ON STRATEGY OF WHITE MOVEMENT IN 1918
Baklanova I.S.
The points of view of emigrant authors concerning strategic decisions of a high command of White Army in 1918 are considered.
Сведения об авторе
Бакланова Ирина Семеновна, окончила МГУ им. М.В. Ломоносова (1980), кандидат исторических наук, доцент МГТУ ГА, автор более 50 научных работ, область научных интересов - военная история, история гражданской войны в России, историография.
