CC BY
332
НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК МГТУ ГА серия История, философия, социология
УДК 9(с)21(470)
БЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ И АНТАНТА: К ВОПРОСУ О ВЗАИМООТНОШЕНИЯХ (ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ОБЗОР)
И.С. БАКЛАНОВА
Статья представлена доктором исторических наук, профессором Коваленко Н.А.
Рассматриваются точки зрения исследователей по вопросу о взаимоотношениях белого движения и союзников России по Антанте в годы Гражданской войны.
Одним из многочисленных дискуссионных вопросов Г ражданской войны является вопрос о взаимоотношениях между белым движением и союзниками России по Антанте. При этом даже в оценке итогов их сотрудничества в литературе существуют разные точки зрения. Так, например, по мнению известного эмигрантского историка С.П. Мельгунова, солидаризирующегося в данном плане с генералом Н.Н. Г оловиным, «без помощи со стороны бывших союзников России техническим снабжением белых армий, последние, несмотря на весь их героизм, стали бы перед неминуемой гибелью» [26, с. 23]. Еще более решительно высказался генерал А.С. Луком-ский, объяснив поражение антибольшевистских сил недостаточностью внешней поддержки. На взгляд этого видного деятеля белого движения, если бы на юг России были отправлены войска союзников «для обеспечения порядка и образования плацдарма в районе Малороссии», или, хотя бы, союзники удержали Одесский район и Крым, открыли белому движению «достаточный кредит», «оказали действительную помощь по восстановлению экономической жизни в освобождаемых от большевиков районах», то «советская власть была бы свергнута» [25, с. 331-332]. В отечественной же историографии утвердилась иная точка зрения, в соответствии с которой сотрудничество белого движения с западными правительствами было представлено руководством большевиков как предательство национальных интересов и стало одной из причин их победы и, следовательно, поражения белых в Гражданской войне [28, с. 352]. В контексте данного дискурса становится понятной необходимость дальнейшего исследования темы. Оценить же степень изученности вопроса, наработки историков предыдущих поколений, т. е. определить «стартовые позиции» для современных исследователей, помогают историографические очерки.
Общеизвестно, что советские историки рассматривали работы В.И. Ленина как базис при оценке всех научных проблем, как исследовательский эталон, находившийся вне критики. По мнению же вождя пролетарской революции, победа социализма в одной или нескольких странах неизбежно вызовет «прямое стремление буржуазии других стран к разгрому победоносного пролетариата социалистического государства» [22, с. 133]. Что и произошло в действительности, когда, как писал В.И. Ленин: «:...Против нас пошли белогвардейцы на западе, на юге, на востоке только благодаря помощи Антанты.» [24, с. 52]1. Именно международный империализм, создав все основные фронты гражданской войны против Советской власти и сковав их в единую цепь, на взгляд лидера большевиков, стал главным виновником братоубийственного конфликта [23, с. 7-8].
Конечно, риторика российских коммунистов во многом была непонятна малообразованным народным массам, большинство терминов для них носили абстрактных характер. Но, как писал академик РАН Ю.А. Поляков, события 1918-1920 гг. (т.е. прямое вооруженное противостояние
1 Подобные высказывания содержатся в работах и других деятелей коммунистической партии рассматриваемого периода. В частности Н.И. Бухарин в своей книге «Классовая борьба и революция в России» так оценивал ситуацию в стране: «Международный капитал (выделено Н.И. Бухариным - И.Б.) на всех перекрестках предающий анафеме «великий бунт» рабочих и солдат, поддерживает всеми средствами вооруженную борьбу контрреволюции и «тихую сапу» буржуазной интеллигенции и ее отечественных покровителей» [4, с. 82].
белых и красных) наполнили «вопросы революции и контрреволюции в мировом масштабе. реальным, доступным понимаю каждого солдата, содержанием» [29, с. 284]. Что и дало возможность большевикам в глазах социальных низов стать защитниками пусть и социалистического, но все же - Отечества, проводить мобилизацию в РККА под патриотическими лозунгами.
В 20-е годы, во «время относительно свободного и творческого становления марксистской историографии» [3, с. 294], историки стали рассматривать свою работу как активное участие в идеологической борьбе. Этим обусловлены и политизация научных исследований, и агитационно-пропагандистский характер работ, посвященных проблематике Гражданской войны. Белое движение в них трактуется как часть международной контрреволюции, главной целью которой является уничтожение «очага большевистской заразы - Республики Советов [20, с. 9-10], ставшей «угрозой существования мирового капитализма» [19, с. 42]. Кроме того, по мнению одного из первых историков Гражданской войны Д.Я. Кина, для англо-французских капиталистов болезненным ударом стал выход Советской России из войны, что лишило страны Антанты «того пушечного мяса, которое царское правительство предоставляло в их распоряжение» [19, с. 42]. Западные капиталисты, активно участвуя в Гражданской войне, стремились вернуть царские долги, национализированную Советской властью собственность, снова превратить Россию в рынок сбыта своих товаров [19, с. 44, 45, 46]. По-ленински Д.Я. Кин определяет и характер взаимоотношений между странами Антанты и белым движением. Последнее было создано иностранными правительствами [19, с. 47], а его лидеры являлись ставленниками иностранного капитала [20, с. 3].
Вместе с тем, в 20-е годы предпринимаются попытки, стоя на марксистко-ленинской платформе, более глубоко изучить процессы Гражданской войны. К числу удачных работ подобного рода следует отнести двухтомный труд бывшего генерала царской армии Н.Е. Какурина «Как сражалась революция». По мнению одного из исследователей деятельности данного автора -О. В. Агафонова, Н. Е. Какурин всегда оставался верен исторической правде, опирался в своих научных изысканиях только на достоверные факты, решительно отвергая конъюнктуру, за что и поплатился собственной жизнью [1, с. 139].
В военно-историческом труде Н. Е. Какурина активное участие стран Антанты в российских событиях 1918-1920 гг. объясняется в русле ленинских традиций. Однако автор отмечает и военно-стратегические задачи союзников: не допустить использования Германией военнопленных, пребывавших на территории России, и организовать человеческие ресурсы для возможного продолжения вооруженной борьбы с рейхом [18, с. 21-22]. По мнению военного историка, главными внешними врагами русской революции являлись Англия и Франция. Сфера действия Японии и США была ограниченной. Япония лишь хотела установить свое влияние на Дальнем Востоке, чему и противодействовали США. К тому же президент Вильсон, являясь противником интервенции, шел на уступки Англии и Франции лишь «под нажимом» [18, с. 22, 19, 20]. Политика правительств двух последних стран «в русском вопросе» тоже отличалась. Франция стремилась создать систему буферных государств между Советской Россией и прочими странами Европы. Англия, ставшая к весне 1919 г. главной покровительницей русской контрреволюции, была сторонницей активной интервенции. Но давление на правительство со стороны рабочей партии, поражения белых привели к выводу английских войск с российской территории [18, с. 27, 30]. Связь стран Антанты с белым движением, на взгляд Н.Е. Какурина, заключалась не только в военной и материальной помощи, но и в укреплении сил внутренней контрреволюции посредством установления единоначалия в ее стане. Так, под влиянием западных стран были установлены «генеральские диктатуры» (например, атаман Краснов подчинился генералу Деникину только из-за угроз союзников в отказе от всякой помощи); а давление союзников стало решающим фактором, хотя и чисто номинально, но все же признания адмирала Колчака «верховным правителем России». Последний же был не более чем игрушкой в руках иностранных военных покровителей [18, с. 32, 33, 34]. Таким образом, и в труде Н.Е. Какурина
нашло свое отражение традиционное для советской историографии положение о ведущей роли союзников в лагере контрреволюции.
Гипертрофирование участия западных стран в Гражданской войне стало основой для создания И.В. Сталиным в 30-е годы концепции трех комбинированных походов Антанты: весной и летом 1919 г. - во главе с адмиралом А. В. Колчаком; осенью 1919 г. - во главе с генералом А.И. Деникиным; в 1920 г. - совместные действия армий польского маршала Ю. Пилсудского и белогвардейского генерала П.Н. Врангеля [17, с. 226-228, 230-232]. Вероятно появление сталинской концепции можно связать с соответствующей международной обстановкой в 30-е годы, объяснить необходимостью решения определенных агитационно-пропагандистских задач. Реакцией на изменение положения в мире после Второй мировой войны, ознаменовавшегося созданием биполярной системы международных отношений и «холодной» войной, явилось и стремление советских историков пересмотреть роль США в разворачивании военной интервенции. Именно «американские монополисты» теперь называются «самыми непримиримыми врагами и самыми активными организаторами и участниками борьбы против Советской республики» [16, с. 12]. В историографии 60-70 гг. тенденция на преувеличение роли США в интервенции в целом сохраняется.
В период так называемой «оттепели» появилась возможность приступить к ревизии сталинского идейного наследия. Бывший командующий 5-й армией Г.Х. Эйхе в своих работах констатировал, что Колчак принимал жизненно важные решения совместно с представителями Антанты [33, с. 72; 31, с.143], но историки не располагают документами о наличии стратегического комбинированного плана [33, с. 210]. Более того, подобного плана и не могло существовать, т.к. реализация таких ленинских принципов ведения войны, как мудрая внешняя национальная политика и активная наступательная революционная стратегия Красной Армии не давали врагам Советской власти «ни времени, ни пространства для сколачивания сил, для разработки и согласования планов» [32, с. 196]. Следующая попытка критического анализа сталинской концепции с точки зрения возвращения к ленинскому учению была предпринята во время «перестройки» академиком АН СССР И.И. Минцем, заявившим, что «у мирового империализма существовал единый план похода против Советской страны, .но при этом существовали разные, как во всякой войне, этапы в зависимости от состава сил и конкретных условий.» [27, с. 47].
Естественно, что в литературе русского зарубежья в отличие от советской историографии всячески подчеркивается патриотизм белого движения. Начертав на своих знаменах слова «Великая, Единая и Неделимая Россия», белогвардейцы тем самым представляли себя борцами за восстановление государственного могущества, которым и должна принадлежать честь очищения страны от большевизма. Так, например, по мнению генерала А. С. Лукомского, командование Добровольческой армии всегда исходило из положения о том, что освобождать Россию от советской власти следует «русскими руками», лишь при содействии Великих Держав. Этот принцип должен оставаться незыблемым и в будущей борьбе с большевизмом [25, с. 297, 332]. Правительства же стран Антанты обязаны на основании союзнического долга оказывать помощь белому движению. Эту мысль четко выразил Донской атаман генерал П. Н. Краснов: у немцев можно просить, но союзники «обязаны вернуть свой долг и с них нужно требовать» [21, с. 220] (выделено Красновым - И.Б.). Возвращать же было что, поскольку на взгляд генерала Н.Н. Головина, в годы первой мировой войны Российское Верховное Командование «проявляло по отношению к своим союзникам такую высокую степень жертвенности, которая переходила границы национальных интересов» [5, с. 41] . К тому же и после заключения Брестского мира
2 Мнение генерал-лейтенанта Н.Н. Головина в данном вопросе, видимо, следует признать компетентным, т.к. Николай Николаевич был известен как крупный теоретик и практик военного дела. Поэтому не случайно, после назначения Главнокомандующим вооруженными силами Директории, генерал В.Г. Болдырев в письме к генералам М.В. Алексееву и А.И. Деникину говорил о желательности в виду недостатка в Сибири компетентных специалистов приезда туда генералов Драгомирова, Лукомского, Головина [12, с. 259]. Как о человеке широко образованном, наблюдательном и умном отзывался о Н.Н. Головине и председатель Омского Совета Министров П.В. Воло-
лидеры белого движения продолжали считать себя в состоянии войны с Германией3. Однако относительно правильности подобной политики в литературе русского зарубежья нет единого мнения. Разочарованные в результатах сотрудничества с союзниками в Гражданской войне, практически все эмигрантские авторы указывали на то, что западные правительства в «русском вопросе» руководствовались исключительно собственной выгодой, не принимая во внимание российские национальные интересы [см. например, 11, с. 216]. По этому поводу генерал от инфантерии, барон А.П. Будберг писала в своем дневнике еще 4 ноября 1917 г.: «.Мы должны существовать столько, сколько им (союзникам - И. Б.) нужно для замены нас американцами; мы за это время можем гнить и разваливаться, сколько угодно, но только выполнять свою роль горчичника на немецком затылке. Когда же мавр сделает свое дело, то ему представляется право окончательно развалиться, ибо еще после предвкушаемого, - но ни в чем еще не гарантированного, - уничтожения Германии будет для союзников и не безвыгодно, т. к. одновременно с немецким крокодилом будет сброшен со счетов и русский медведь, очень нужный во время войны, но совсем лишний, когда придется кушать плоды победы» [2, с. 243].
Имея в виду главную цель, - продолжение войны с Центральными державами, правительства стран Антанты обратили внимание, как свидетельствует полковник А.А. Зайцов, прежде всего, на три проблемы: переброска германских дивизий с Восточного фронта на Западный, недопущение использования против союзников находившихся в России военнопленных и обеспечение безопасности баз в Мурманске, Архангельске и Владивостоке, через которые шло снабжение царской армии с Запада [14, с. 118]. В дальнейшем появились планы создания на Волге чешско-русского противогерманского фронта [7, с. 176]4. В отличие от советской историографии, в литературе русского зарубежья отрицается в качестве основной причины участие стран Антанты в Гражданской войне, необходимость уничтожения первого в мире социалистического государства. Так, по мнению А.А. Зайцова, «неизбежность борьбы капиталистического мира с коммунизмом» даже в 1934 г. (время выхода в свет его книги) «не осознана Европой и Америкой» [14, с. 19-20]. В подтверждение своей линии военный историк приводит положение о том, что после 11 ноября 1918 г. значение России для союзников (равно как и для бывших врагов) упало почти до нуля. Западные страны начинают реализовывать идею о создании «санитарного кордона» из лимитрофных государств и осуществления контроля над областями, которые они хотели сохранить в качестве своей сферы влияния (Грузия, Азербайджан, Дальний Восток) [14, с. 274, 18-19].
Проанализировав деятельность союзников в годы Гражданской войны, ряд авторов выступили с критикой политики лидеров белого движения по отношению к западным государствам. Они исходили из положения о том, что главным врагом в данный период являлся большевизм. Поэтому для борьбы с ним надо было реализовать все имевшиеся в наличии возможности, в том числе, и, как полагал генерал В.И. Гурко, использовать оставшиеся в наличии силы, бли-
годский [13, с. 228]. Чернов А.В. назвал генерала Головина «лучшим военным аналитиком русской эмиграции» [31, с. 159].
3 Приверженность «союзнической ориентации» Н. Н. Головин связал со сложившимся в Белой армии убеждением о неразрывном единстве большевизма и Германии («запломбированный вагон», «деньги Германского генерального штаба»). Поэтому борьбу с большевиками белогвардейцы рассматривали не как гражданскую войну, а как продолжение мировой войны [6, с. 101]. Идея же прекращения войны в массовом офицерском сознании была равноценна гибели России [5, с. 87].
4 В литературе русского зарубежья отмечается, что главную роль в событиях Гражданской войны играли Англия и Франция. США участвовали в интервенции лишь с целью оказания помощи чехословацкому корпусу против нападающих на него вооруженных германских и австрийских военнопленных [8, с. 82]. Министр иностранных дел правительства А.В. Колчака И.И. Сукин в своих «Записках» так же в качестве причины посылки американских вооруженных формирований на территорию России указал на «невозможность допустить гибель чешской армии» [15, с. 331]. В то же время позиция американцев в интервенции «была все время двусмысленной и, по существу, нейтральной» [15, с. 354]. По-иному, по мнению И.И. Сукина, вела себя Япония, стремившаяся реализовать в регионе Дальнего Востока свои экономические интересы [15, с. 389].
зившейся к своему краху Германии [10, с. 34]. На взгляд генерала А. А. Головина желателен был следующий политический маневр. Кубанцам надо было предоставить возможность призвать к себе на помощь немцев и, благодаря им, освободить от большевиков Северный Кавказ, а добровольческой же армии с ее союзнической ориентацией следовало уйти на Нижнюю Волгу для того, чтобы войти в более тесный контакт с чехословаками и представителями Антанты [9, с. 9-10]. Резко высказался в своей работе генерал Д.В.Филатьев, по мнению которого лидеры белого движения ни в коей мере не могли считать себя преемниками ни царского, ни Временного правительств. [30, с. 138]. Поэтому они должны были думать только о свержении большевиков, «не задаваясь раньше времени великодержавностью». «Вместо ожидания подаяний», следовало выставить союзникам, жаждавшим восстановления русско-германского фронта, определенные условия. При отказе от их выполнения - объединиться со Скоропадским [30, с. 138].
Эмигрантские авторы отвергли и положение советской историографии о руководстве белым движением правительствами стран Антанты. Г енерал А.И. Деникин подчеркивал, что важные стратегические решения он принимал самостоятельно. Так, например, несмотря на призыв союзников двинуть Добровольческую армию на Царицын [12, с. 87] в июне 1918 г. началась операция по освобождению Кубани (2-й Кубанский поход) [12, с. 148]. Генерал П.Н. Врангель, вопреки ультимативному требованию английского правительства не переходить черту к северу от Перекопского перешейка, занял три северных уезда Таврической губернии [25, с. 330, 233]. А адмирал А.В. Колчак отверг кандидатуру Антанты генерала Жанена на пост главнокомандующего русско-союзными войсками [30, с. 173]. В то же время и в литературе русского зарубежья имеют место указания на значительное влияние союзников на организацию белого движения. Так, П.В. Вологодский отмечает, что в 1922 г. он узнал об обсуждении вопроса переворота, произошедшего 18 ноября 1918 г. в поезде французской военной миссии [13, с. 137]. Из чего можно сделать вывод, что союзники не были сторонними наблюдателями прихода А. В. Колчака к власти.
В «постперестроечный период» возникла возможность сопоставить и проанализировать наработки отечественных и эмигрантских авторов. Однако в начале 90-х гг. в отечественной историографии, по-прежнему, в основном, сохраняются советские оценки. Так, например, академик Ю.А. Поляков писал: «Интервенция инициировала Гражданскую войну, подкрепила, помогла сплотить белогвардейские силы, координировала их» [29, с. 285]. В дальнейшем интерес к вопросам интервенции и взаимоотношений белого движения и союзников России по Антанте резко сократился.
ЛИТЕРАТУРА
1. Агафонов О.В. Рецензия на кн.: Н.Е. Какурин. Как сражалась революция. В 2-х т., 2-е изд., уточн. - М.: Политиздат, 1990. 272с.; 431с.//Вопросы истории КПСС - 1991- №6. - с. 139-140
2. Будберг А. Дневник // Архив Русской революции. Том XII. - Берлин, 1923. - с. 157-290.
3. Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1997. - 367с.
4. Бухарин Н. Классовая борьба и революция в России. - М.-Пг: Книгоиздательство «Коммунист», 1919 -
169с.
5. Головин Н.Н. Российская контрреволюция в 1917-1918 гг. Ч. 1, Кн. 1 Зарождение контрреволюции и первая ее вспышка. - Париж, [1937] - 168 с., [1] л.к.
6. Там же - Ч.2, Кн.3 Большевистский переворот превращает контрреволюцию в противобольшевистское движение. - Париж, [1937] - 114 с., [1] л.к.
7. Там же - Ч.3, Кн.7 Интервенция врагов и союзников. - Париж, [1937] - 130 с., [2] л.к.
8. Там же - Ч.4, Кн.9 Освобождение Сибири и образование «Белого» военного фронта Гражданской войны.
- Париж, [1937]. - 112 с.
9. Там же - Ч.5, Кн.11 Добровольческая армия и освобождение Кубани. - Париж, [1937] - 136 с., [2] л.к.
10. Гурко В.И. Из Петрограда через Москву, Париж и Лондон в Одессу. - 1917-1918 гг. // Архив Русской Революции. - Том XV. - с. 5-84.
11. Деникин А.И. Очерки Русской смуты. - Т. 2. Борьба генерала Корнилова. Август 1917-апрель 1918 гг. -Париж, 1922. - 345с., 40 л. ил. карт.
12. Там же - Т. 3. Белое движение и борьба Добровольческой армии. Май - октябрь 1918 г. - Берлин: Книгоиздательство «Слово», 1924. - 271с., 33 л .ил. карт.
13. Дневник Петра Васильевича Вологодского //Квакин А.В. За спиной Колчака: Документы и материалы.
- М.: Аграф, 2005. - с. 47-302.
14. Зайцов А.А. 1918 год: Очерки по истории Русской гражданской войны. - Б.м., 1934. - 275, [5]с: табл.
15. Записки Ивана Ивановича Сукина о правительстве Колчака. // Квакин А.В. Указ. Соч. - с. 325-510.
16. Зуев Ф. Международный империализм - организатор нападения панской Польши на Советскую Россию (1919-1920 гг.) - М.: Государственное издательство политической литературы, 1954.- 232 с.
17. История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс; Под ред. Комис. ЦК ВКП(б). Одобрен ЦК ВКП(б). 1938. - М.: Государственное издательство политической литературы, 1938. - 352с.
18. Какурин Н. Как сражалась революция. Том 1. 1917-1918 гг.; Под ред. Н.Н. Попова. - М. -Л.: Государственное издательство, 1925. - 269 с.
19. Кин Д.Я. Враги Советской республики. - М.: Высш. воен. ред. сов., 1923. - 72с.
20. Кин Д. Деникинщина на Украине. Б.м.: Книгоспшка, [1927], 49с.
21. Краснов П.Н. Всевеликое Войско Донское // Архив Русской Революции. Т. V. - Берлин, 1922. - с. 190321.
22. Ленин В.И. Военная программа пролетарской революции. // Полн. собр. соч. - 5-е изд., доп. - т. 30. - с. 131-143.
23. Ленин В.И. Речь на объединенном заседании ВЦИК Московского совета фабрично-заводских комитетов и профессиональных союзов Москвы 29 июля 1918 года // Полн. собр. соч. - т. 37. - с. 1-19.
24. Ленин В.И. Успехи и трудности Советской власти. // Полн. собр. соч. - т. 38. - с. 39-73.
25. Лукомский А.С. Воспоминания: Период Европейской войны: Начало разрухи в России: Борьба с большевиками. Т.2. - Берлин. Кирхнер, 1929 - 332 с.
26. Мельгунов С.П. Российская контрреволюция. (Методы и выводы генерала Головина). Доклад в академическом союзе 17 июня 1938 г. - Париж, 1938.- 24 с.
27. Минц И.И. Сталин в гражданской войне: мифы и факты. //Вопросы истории КПСС - 1989.- №1.- с.35-49
28. Орлов А.С., Георгиев С.А., Георгиева Н.Г., Сивохина Т.А. История России. Учеб. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004 - 520с.
29. Поляков Ю.А. Гражданская война: взгляд сквозь годы // Гражданская война в России: перекресток мнений. - М.: Наука, 1994. - с. 277-290
30. Филатьев Д.В. Катастрофа белого движения в Сибири 1918-1922. Впечатления очевидца. - Paris XMCA-PRESS, 1985 - 142c., 1л. портр.
31. Чернов В. Великая русская революция. Воспоминания председателя Учредительного собрания. 1905-1920. / Пер. с англ. Е.А. Каца.- М.: ЗАО Центрполиграф, 2007. - 430 с.
32. Эйхе Г.Х. Опрокинутый тыл. - М.: Воениздат, 1966. - 684с.
33. Эйхе Г.Х. Уфимская авантюра Колчака (март - апрель 1919 г.). Почему Колчаку не удалось прорваться к Волге на соединение с Деникиным. - М.: Военное издательство Министерства обороны Союза ССР, 1960.
WHITE MOVEMENT AND ENTENTE: TO THE QUESTION OF MUTUAL RELATIONS: (THE
HISTORIOGRAPHICAL REVIEW).
Baklanova I.S.
The points of view of researchers on the problem of mutual relations of White movement and the Entente allies of Russia in the Civil war are considered.
Сведения об авторе
Бакланова Ирина Семеновна, окончила МГУ им. М.В. Ломоносова (1980), кандидат исторических наук, доцент МГТУ ГА, автор более 50 научных работ, область научных интересов - военная история, история гражданской войны в России, историография.
