CC BY
107
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (2)
УДК 811.112.2' 255.2
О.М. Филатова
ЛИНГВО-ЭСТЕТИЧЕСКИЕ КОМПОНЕНТЫ КАК ОБЪЕКТ ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (на материале стихотворения Г. Гейне о Лорелее)
Приведен языковой анализ стихотворения немецкого поэта Г.Г ейне «Ich weift nicht, was soil es bedeuten...», раскрывающий причины неувядающего интереса переводчиков к данному стихотворению.
Ключевые слова: мелодика, ритм, рифма, авторская картина мира.
Стихотворение великого немецкого поэта Г. Гейне «Ich weift nicht, was soil es bedeuten...» из цикла «Возвращение на родину» (1823 - 1824), входящего в «Книгу песен» (1827), известно русскому читателю под названием «Лорелея» [10. С.115]. Это стихотворение было переведено на русский язык несколько раз еще при жизни поэта и оставалось объектом деятельности русских поэтов-переводчиков XX века. Современные переводы, датированные 2000 - 2005 гг. свидетельствуют о неугасаемом интересе к стихотворению о Лорелее. В связи с этим возникает необходимость обратиться к исследованию текста оригинала (ТО) и понять, что привлекает переводчиков в этом небольшом по объему произведении.
Итак, перед нами поэтическое произведение, форма которого традиционно поставлена в жесткие рамки ограничений. Ритм, размер, количество стоп, рифма, тип чередования рифм, каденция, строфа, рефрен, звукопись -это те особые формы, которые, сочетаясь, придают стиху особый параметр музыкальности, те внутренние каркасные балки, которые сообщают архитектурному сооружению стиха неотразимую привлекательность. Так как в художественном тексте доминирует эстетическая информация, то все названные формальные особенности являются доминантами перевода.
Еще со времен Платона и Аристотеля звучание слова привлекало внимание мыслителей и теоретиков не в связи с оформляемым смыслом, но само по себе. Звукам приписывалась особая значимость: « г » - это что-то быстрое, энергичное; «1» - ровное, гладкое, блестящее; «i» - узкое; «а» -большое; «е» -вечное, значительное. Много позже в теории звуковых ассоциаций звуки «u», «d», «г» были квалифицированы как страшные, «i» - радостный, «m», «п», «1» -нежные и т.п. Конечно, трудно предположить, что названные значения входят вместе со «своими» звуками во все оформляемые слова, но определенные ассоциации они все же создают. Психолингвисты давно заметили, что образность слова, проявляющаяся в его звучании, чрезвычайно важна не только в онтогенезе, но и при догадке, в процессе восприятия незнакомого слова. На современном этапе развития лингвистики исследователи (А. Белый, В.М. Жирмун-
ский, Ю.М. Лотман, Н.В. Черемисина и другие) обращаются уже не к выявлению семантического значения отдельно взятых звуков, а к тому, как смысловая символика звука проявляет себя в контексте поэтического произведения и вызывает определенные ассоциации, возникающие при восприятии окружающей действительности.
Германский гений принес из XVIII в. свой музыкальный стих, мелодия которого нужна ему для особых целей, она помогает соединять, конструировать особым образом смысловые оттенки. Связанные друг с другом единой, хорошо знакомой мелодией слова окрашиваются одной эмоцией, и их странный порядок, их иерархия делают обязательными повтор гласных. Выразительные возможности звуковых повторов давно известны и широко используются поэтами всех времен и народов. Часто аллитерация носит ономато-пеический характер: изображает происходящее, имитируя природный звук. Следовательно, даже такая минимальная единица, как звук, не имеющая собственного семантического содержания, при включении в художественную организованную речь создает дополнительную эстетическую и смысловую нагруженность высказывания за счет выполнения изобразительной и экспрессивной функций [3. С. 16]. Звуковой состав стихотворения Г. Гейне при чтении вслух производит впечатление очень гармоничного. Учитывая все это, обратим внимание на составы ударных гласных, которые несут на себе семантическую значимость целого текста. Общее количество гласных звуков в стихотворении о Лорелее - 72.
Г ласные А Au Ei О 0 Eu U U E A I Ie
Количество 11 5 10 8 2 1 7 1 6 3 16 2
Следует сразу оговориться, что поскольку «дифтонг является сочетанием двух гласных звуков в одном слоге и функционирует в качестве единой сложной единицы звуковой системы» [6. С.199], в данном сопоставительном анализе он будет выступать в качестве гласного. Нужно также отметить, что буква «а», дифтонги «еЬ> и «аи» передают следующие звуки: а^-[а], [а:]; е^[$]; аи^-[ао]. В русском языке все эти звуки близки к ^[а], [а:]. Следовательно, из общего количества гласных в стихотворении Гейне 26 передают звук [а], 11 гласных - звук [о], 8 - [у] и 18 гласных звук [и].
Специфика звучания в поэтическом тексте является одним из способов оформления эстетической информации и при передаче компонентов содержания входит в инвариант перевода. В нескончаемых спорах о том, что в поэзии важнее - звучание или смысл, истины не достигнуть, поскольку обе стороны этого особого текста, как справедливо замечает специалист в переводо-ведении И. С. Алексеева, составляют нерасторжимое единство [1. С. 237].
Рассмотрим картину расположения ударных гласных в тексте оригинала:
1. ei o eu o u a 5. i ei i
i au i o ei i ei i e
a a ei a o a au e i
o i i au au 0
2. u u u a 4. o a
u ie ei i ie ei 6. au e i
i e u a u a e i a
a o ei a e ei a i i
3. 0 u i o ei a
По всему поэтическому тексту Гейне проходит звук «а»: то спокойный, убаюкивающий (1, 2 строфы), то открытый, настораживающий (3, 4 строфы). В
5-й строфе чистого [а] нет, но дифтонги «еЬ> и «аи» передают звук, близкий к [а], похожий на плач или завывание. Из-за чего у реципиента нарастает чувство тревоги. В последних строках шестой строфы снова звучит чистый звук [а]. Гейне заканчивает стихотворение мечтательно-печальным признанием пагубной силы любви. Он говорит об этом достаточно хладнокровно, как человек, испытавший глубокие чувства и познавший всю боль от безответной любви.
Оригинал наполнен сонорными, что характерно для классического поэтического текста XIX в. В. Левик, рассуждая о сложности перевода стихотворения о Лорелее, указывал на «его музыкальность, обилие «горячих» «н» и «м», обилие ласкающих «л» [8. С. 259]. У Гейне «1» встречается 22 раза, «п» -45, «т» - 18. Нельзя обойти вниманием большое количество вибранта [г], встречающегося в ТО 25 раз, и звонкого щелевого ^], использованного 10 раз.
По справедливому замечанию Н.В.Черемисиной «в поэтическом тексте принципиально важны не только сами по себе повторы гласных или согласных. Здесь художественную значимость приобретает взаимовлияние системы вокализма и консонантизма, особенно существенное для восприятия эвфонической звуковой инструментовки, - звуковых повторов, ориентированных на усиление благозвучия стиха» [9. С.12]. Так, например, в четвертой и пятой строфах ТО повтор слов с сонорными «м», «н» и звуком «л» передает монотонность действий, усыпляет бдительность читателя, который, как и герой стихотворения, успокоен царящей тишиной и прохладой вечера.
Ihr goldnes Geschmeide blitzet,
Sie kammt ihr goldenes Haar.
Sie kammt es mit goldenem Kamme,
Und singt ein Lied dabei;
Das hat eine wundersame,
Gewaltige Melodei.
И вдруг в строфе шестой актуализируется шипящий звук [ш] и щелевой [ф]. Сами звуки вызывают неприятную ассоциацию, нарушают идиллию, предвещают беду.
Den Schiffer im kleinen Schiffe Ergreift es mit wildem Weh;
Er schaut nicht die Felsenriffe,
Er schaut nur hinauf in die Hoh.
Ich glaube, die Wellen verschlingen Am Ende Schiffer und Kahn;
Шестикратный повтор этих звуков передает надвигающуюся угрозу гибели. На фоне нормативного ожидаемого подобная звуковая замена является неожиданной, непредсказуемой и потому удивительной. Благодаря этому стилистическому приему особое внимание читателя сосредоточивается на том, что произойдет дальше. Неожиданное оказывается ярким, эффективным средством экспрессивности, средством повышения информативности текста благодаря возникновению известного в стилистике «эффекта обманутого ожидания».
Поскольку в силлабо-тонической системе русского языка метрическая система означает и повторяемость количества слогов в стихе, следует обратить внимание на разное количество слогов в строках оригинала:
1-я строфа 9 - 6 - 8 - 7
2-я 8 - 6 - 8 - 6
3-я 7 - 6 - 9 - 7
4-я 9 - 6 - 8 - 7
5-я 8 - 7 - 8 - 9
6-я 9 - 7 - 8 - 6
В подлиннике на протяжении всего стихотворения перекрестно чередуются женская и мужская рифмы:
- bedeuten ж
- bin м
- Zeiten ж
- Sinn м
Выбор клаузулы определяет плавность или отрывистость мелодики финала строки и стиха в целом, то есть является весьма важным фактором при переводе поэтического текста.
Для нас стихотворение Г. Гейне о Лорелее интересно, прежде всего, тем, что свойственное Гейне мастерство звуковой организации текста становится в этом произведении средством построения и передачи глубокого содержания. Оно является примером так называемой «акцентной системы, характерной для тонического стихосложения» [7. С.131]. Доминантными, наиболее активно работающими уровнями здесь выступают низшие - фонологический и метрический. Но нельзя забывать, что стихотворение - это одновременно и последовательность слов, и слово, значение которого отнюдь не равно механической сумме значений его компонентов, оно придает стиху двойной характер. Мы сталкиваемся с тем чрезвычайно существенным для всякого искусства случаем, когда в одном и том же тексте принципиально допускается более чем одна интерпретация, интерпретация модели на более конкретном уровне дает не однозначную перекодировку, а некоторое множество взаимно эквивалентных значений.
Зная, что все языковые средства служат автору для выполнения художественных задач, убедившись в том, что языковые единицы, по уровневой иерархии предшествующие слову, актуализируются - нагружаются дополнительными значениями и функциями в художественном тексте, трудно себе
представить, что огромная словесная масса не вносит свою лепту в создание дополнительной смысловой и эстетической глубины и емкости произведения [3. С. 32]. С этим мнением В. А. Кухаренко нельзя не согласиться, равно как и с высказыванием В. М. Жирмунского, когда он говорит о том, что «материалом поэзии являются не образы и не эмоции, а слово» [2. С. 62].
По словам А.А.Потебни, «поэзия есть преобразование мысли посредством конкретного образа, выраженного в слове» [4. С. 53]. За миром слов стоит авторское видение мира, которое предстоит распознать переводчику и передать его читателю. Авторская картина мира, развертываемая в поэтическом произведении в словесной форме, является отражением эстетической функции языка, предопределяемой ценностным отношением поэта к проблемам бытия. При этом «связующим звеном между словом и образом выступает особый функциональный тип лексического значения - художественное, синтезирующее мысль и чувства писателя. Характер эстетического преобразования понятийного содержания и экспрессивных качеств слова, интенсивность связанных с ним ассоциаций, разная сила художественного обобщения в слове определяют типологию этой разновидности словесного значения и место того или иного слова в языковой картине мира [5. С. 251].
Учитывая всю значимость отдельно взятого слова в поэтическом тексте, составим словарь стихотворения Г. Гейне, на основе которого мы получим - пусть грубые и приблизительные - контуры того, что составляет мир, с точки зрения этого поэта.____________________________________________
Ме- стои ме ния существи- тельные прилага- тельные глаголы наречия пред логи союзы
Ich Marchen Traurig weiB so aus und
Es Zeiten alt soll dort aus und
Ich Sinn kuhl bedeuten oben in und
Mir Luft ruhig bin mit und
Es Rhein schon kommt bei
Ihr Gipfel wunderbar ist in
Sie Berg golden dunkelt auf
Ihr Abendsonnen- schein golden flieBt an
Sie Jungfrau golden sitzet mit
Es Geschmeide wudersam blitzet
Es Haar gewaltig kammt
Er Kamme klein kammt
Er Lied wild singt
Ich Melodei hat
Ihr Schiffer ergreift
Schiffe schaut
Weh schaut
Felsenriffe glaube
Hoh verschlin gen
Wellen hat ... getan
Ende
Schiffer
Kahn
Singen
Lore-Ley
Прежде всего бросается в глаза, что мир текста определяется предметами. Вся именная лексика стихотворения может быть разделена на две группы: в одну войдут слова, служащие для описания природы - рейнского пейзажа (напр., Rhein, Gipfel, Berg, Abendsonnenschein, Felsenriffe), в другую -слова, создающие образ Лорелеи (напр., Jungfrau, Geschmeide, Haar, Lied, Singen).
Следует обратить внимание на употребление артиклей в тексте оригинала. Например, мы читаем:
Den Schiffer im kleinen Schiffe.
Несмотря на то что поэт впервые упоминает о рыбаке, плывущем в лодке, слово «Schiffer» употреблено не с неопределенным артиклем, а с определенным, то есть не каждого, проплывающего мимо, губит своим пением чаровница Лорелея, а только того, кто засматривается на нее, кто польстился на красоту и богатство, тот погибает в речной пучине.
Таким образом, можно заключить, что артикль, всюду выполняя свою основную, нормативно присущую ему функцию, актуализируясь в художественном тексте, приобретает также и новую функцию: становится носителем дополнительной информации, которую не всегда легко распознать.
Нельзя обойти вниманием местоимения, встречающиеся в произведении. Стихотворение о Лорелее начинается с местоимения «ich», акцентирующего внимание на настроении лирического героя. Все разряды местоимений с разной степенью регулярности включаются в осуществление авторского замысла. Семантически недостаточные по своей природе, они семантизируются в тексте и, не увеличивая его объем, несут дополнительную информацию разных типов.
В состав высокочастотных синсемантических слов входят также союзы. Повтор союза не только упорядочивает, но и ритмизует высказывание [3. С. 34]. При помощи концентрации предлогов, предложных и пространственных наречий достигается впечатление динамизма происходящего события.
Таким образом, как верно заметила литературовед Урсула Ясперсен, занимающаяся изучением творчества немецких поэтов-романтиков, «стихотворение о Лорелее Гейне написал в излюбленной им форме», то есть использовал перекрестную рифму и трехстопный размер, который, в свою очередь, придал стихотворению «легкий ритм дактиля, передающий движение набегающей волны». В заданный контур Гейне поместил совершенно естественно звучащую речь, никоим образом не указывая на нехватку формы, без всякого урезания слов и искажения картины. Контуры строф поэт мастерски закрепляет на синтаксическом уровне. Гейне со свойственной ему легкостью применяет «нечистые» рифмы, но это нисколько не нарушает общую картину. Конечные строки стиха рифмуются и «очень уверенно закрываются, как дверь замка». По мнению У. Ясперсен, «искусство Гейне нацелено на непросвещенных». Этим она объясняет отказ поэта от сложных конструкций и инстинктивное предпочтение простых форм, близких сонету (ср. [ii. СЛ29]). Действительно, Гейне в своей поэзии почти не использовал таких синтаксических конструкций, которые порождали бы возможное напряжение, как, например, происходит при синкопировании или при переносе части слов предложения в другую строфу.
Обратимся к тексту оригинала: начальным словом стихотворения о Ло-релее становится местоимение «ich» - «я». Личное настроение является отправной доминирующей точкой. Но формальному первенству «ich» сразу же противостоит содержательная наполняемость предложения «Ich weiB nicht...»
- «Я не знаю...». Мы наблюдаем нарушение синтаксической конструкции, а именно изменение порядка слов в придаточном предложении, усиливающее чувство неуверенности. Согласно норме предложение должно звучать «was es bedeuten soll». Избранный Гейне порядок слов was soll es bedeuten, / DaB ich so traurig bin девальвирует впереди стоящую часть «Ich weiB nicht» в фрагмент предложения, придавая ему грамматическую самостоятельность. Вторая половина первой строфы синтаксически независима и несет в себе новое высказывание, относящееся к лирическому «я». «И снова небольшое нарушение, которое можно было бы избежать так: «Ein Marchen aus alten Zeiten / Verwirrt mir wieder den Sinn» или смягчить «es kommt mir nicht aus dem Sinn» (ср. [ii. С.i3i]). Повтор нарушений грамматических норм позволяет нам предположить, что Г. Гейне не вынуждал себя к поиску безупречной рифмы и ритма, а, скорее, пытался вызвать впечатление робкого, щемящего сердце разговора, передать подавленное настроение лирического героя.
Итак, первая строфа, несмотря на присущую ей неуверенность, содержит два емких по содержанию и одновременно свободно выраженных высказывания. Вторая строфа написано легко и гладко. Лирический герой отодвинут на задний план. В двух предложениях, каждое из которых занимает полстрофы, описан пейзаж: река, заключенная в сумерки и прохладу, гора в сиянии заката. В этой строфе мы наблюдаем инверсию - синтаксический прием, основанный на выдвижении определенной единицы высказывания на первый план за счет ее специфического расположения. Позиционные изменения ведут к изменениям интонационным и ритмическим. Слово или словосочетание, выдвинутое вперед благодаря инверсии, получает особое ударение и, не меняя своей син-
таксической функции, лексического и грамматического значения, приобретает дополнительную смысловую и эмоциональную значимость. Гейне говорит о спокойном течении Рейна «Und ruhig flieBt der Rhein». Слово «ruhig» вынесено вперед, вследствие чего у читателя, как и у героя стихотворения - рыбака, с которым читатель знакомится лишь в пятой строфе, теряется бдительность и перед глазами встает идиллическая картина. Вода в спокойной, уже дремлющей реке, гора в свете вечернего солнца - больше не дано никаких образных элементов для того, чтобы представить полную картину места события. Но этого вполне достаточно, чтобы четко уловить непредсказуемость конца дня. Известный факт, что Гейне ( за некоторым исключением: имеется в виду цикл его стихов «Северное море»), не был пейзажистом, подтверждается еще раз. Поэт довольствовался определенными клише: фиалки, розы, соловьи были для него признаками весны, крик ворон, листопад и туман обозначали осень. Образ природы выступает часто не как цель, а как средство углубленного разъяснения образа персонажа и его состояния.
Ландшафт и картины природы служат Гейне лишь неким фоном для передачи чувств, мыслей или действий. Все картины Гейне объединены метафорической связью. Так и в этом стихотворении: еще не дан ответ на полувопрос о причине неизвестной печали, еще гадаешь, какая же сказка могла прийти на ум лирическому герою, как ритардандо вводится ландшафт. Он выступает как отдельная тема, на фоне которой еще «вибрирует» напряжение предыдущей строфы. Поэт описывает пейзаж очень уверенно, придает ему очевидную действительность. Но несмотря на это, ставит под сомнение реальность описываемого пейзажа. В рамках стихотворения ландшафт производит впечатление призрачности вплоть до того, что незаметно растворяется в сказочной картине. Для этого не нужно ни появление, ни вмешательство лирического «я». Кажется, вечерний свет сам по себе струится от вершины горы к фигуре сидящей на ней девушки: золотит своим светом ее волосы, украшение, покрывает золотом гребень, которым она расчесывает волосы. Гейневская красавица-дева показана в тихом завораживающем окружении как русалка с убаюкивающим монотонным движением: «Sie kammt ihr goldenes Haar».
Четвертая строфа соединяется с предыдущей повтором этого же движения - движения и светового фона и дополняется магическим высказыванием: «Und singt ein Lied dabei». Песня эта ни для кого не предназначена, однако многосложные слова произносятся с падающим ритмом. Это хорошо прослеживается во второй половине строфы. Вместе с понижением тона взгляд опускается от вершины горы, скользит вниз на воду, где в темноте пловец в лодке. В первой строке пятой строфы поэт снова использует инверсию - на первую позицию выдвигает словосочетание «Den Schiffer im kleinen Schiffe». Благодаря этому приему автор переключает внимание читателя на человека, плывущего в маленькой лодке. Он заворожен звуком и светом, забывает о смертельной опасности. И на этом все. Гейне заканчивает начатую с описания ландшафта сказку так же быстро, как ослабевает последний отблеск света на горной вершине. Автор уходит от описания опасности, которая настигнет рыбака. Возможно, он попадет в водоворот или разобьется о скалу. Лишь дополнением «wildes Weh» Гейне указывает на роковой исход событий.
Последняя шестая строфа снова начинается с инициала «я». «Я не знаю» модифицировалось в «Ich glaube» - «Я знаю/ я верю». После этой фразы без какой-либо остановки следует дальнейшее рассуждение героя. Лирический герой домысливает, приводит свои размышления к заключению о неизбежной гибели рыбака. При этом следует обратить внимание на отсутствие восклицательных предложений в ТО. Восклицательный знак может вводить дополнительную информацию и подчеркивать эмфатичность предложения. Гейне не использует этот знак, и нам остается лишь предполагать, действительно ли спокойный Рейн может бить всепоглощающими волнами? К грусти примешивается чувство облегчения: неизвестная печаль, о которой упоминалось вначале, объяснена. Страх растворился. Безымянный образ в лучах света обретает имя. Последняя строфа замыкает совершенный круг, заданный первой строфой. Последняя строчка как бы дает название стихотворению. Этим воспользовались многие русские переводчики, назвав свои переводные стихотворения «Лорелея». Да и в немецкой печати часто можно встретить эту песню под названием «Die Loreley». Правомерно ли это, сказать утвердительно сложно. Как справедливо замечает В.А. Кухаренко, имя собственное в заглавии указывает «на ведущую тему произведения, привлекает внимание читателя, прежде всего, к означиваемому персонажу, ставит его в центр художественного мира произведения, способствует его восприятию в качестве выразителя информации» [3. С. 109].
Генриху Гейне было всего 26 лет, когда он написал это стихотворение, состоящее из шести строф. Но в этом коротком произведении поэту удалось искусно передать напряжение, базирующееся на субъективном чувстве страха. Автор удачно включил в него объективно существующий ландшафт, незаметно размывающийся в мифической картине. От реального повествования обратился к сказке, от сказки снова перешел к лирическому «я», к тому, что думает лирический герой, и закрепил все сказанное именем. Имя собственное - удивительный языковой знак. Обладая выделительной силой, оно указывает на один конкретный объект. Согласно многим источникам прототипом Лорелеи является Амалия. Личное настроение и личные переживания в стихотворении Гейне незаметно преобразовались в романтическую картину (ср. [11. С.133].
Современные историко-литературоведческие исследования подтверждают первопроходство великого поэта, мыслителя, художественного критика. Немецкий литературовед Э. Лакнер в своей статье к 150-летию со дня смерти Г.Гейне подчеркивает его непреходящую ценность, называя поэта «одним из остроумнейших сочинителей немецкого языка, который по сей день удивительно современен» [12. С. 34]. Яркое подтверждение этому огромное количество переводов на русский язык. Более 30 переводчиков избрали стихотворение Г. Гейне «Ich weiB nicht, was soll es bedeuten...» объектом своей переводческой деятельности. В этой статье мы попытались назвать те лингвоэстетические компоненты, которые на протяжении почти двух столетий притягивают переводчиков к переводу стихотворения о Лорелее. Но кто из них оказался ближе к замыслу поэта, тема дальнейшего исследования.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Алексеева И.С. Введение в переводоведение. М.; СПб.: Академия, 2004. 347 с.
2. Выготский А.С. Психология искусства. М.: Искусство, 1964. 392 с.
3. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988. 191 с.
4. Потебня А. А. Мысль и язык.// Русская словесность. Антология. М., 1997. - с.51 -65.
5. Поцепня Д.М. Образ мира в слове писателя. СПб.: Изд-во С.-Пб. ун-та. 1997. 264 с.
6. Словарь иностранных слов. СПб.: ООО «Виктория плюс», 2004. 816 с.
7. Томашевский Б.В. Поэтическое наследие Пушкина. М.: Искусство, 2003. 405 с.
8. Художественный перевод: проблемы и суждения: Сб. ст. Сост. Л.А. Аннинский. М.: Известия, 1986. 576 с.
9. Черемисина Н.В. Вопросы эстетики русской художественной речи. Киев: Изд-во Киев. ун-та. 1981. 240 с.
10. Heine H. Buch der Lieder. Stuttgart: Philipp Reclam, 2003. 413 S.
11. Jaspersen U. Heinrich Heine. Ich weiB nicht, was soll es bedeuten... // Die deutsche Lyrik. Form und Geschichte. Benno von Wiese. Dusseldorf: August Babel Verlag. 1997. S.128-133.
12. Lackner E. Zwischen Loreley und Liberte // Deutschland, 2006. №2. S.32-35.
Поступила в редакцию 15.03.07
O.M. Filatova
Lingua-aesthetic components turning the work into the object of translation. (based on the poem by H.Heine about Loreley).
The article represents the linguistic analysis of the poem «Ich weiB nicht, was soll es bedeuten...» by H.Heine. The analysis reveals the reasons of the translators’ inexhaustible interest to the poem.
Филатова Ольга Михайловна
ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет»
426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп.2).
E-mail: Filatova@udm.ru
