CC BY
96
УДК 801
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ЭКСТРАПОЛЯЦИИ:
НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ
© 201з Чеерчиев М.Ч.
Дагестанский государственный педагогический университет
Экстраполяция методов, принципов и приемов, выработанных классическим индоевропейским языкознанием к исследованию материала других языковых семей и групп имеет те же основания. Специфика при этом обусловлена лишь структурно типологическим строем того или иного языка. Правда, такая экстраполяция нуждается в теоретическом обосновании и проверке конкретной изыскательской практикой.
The extrapolation of methods, principles and techniques worked out by the classic Indo-European linguistics to the study of the material of other language families and groups is based on the similar grounds. And the specificity is only conditioned by the structural and typological formation of a language. However, this extrapolation needs in the theoretical justification and verification by the specific survey practice.
Ключевые слова: лингвистическая экстраполяция, сравнительно-исторический метод, парадигмофонология, категория грамматического рода и грамматического класса, лексико-грамматические и лексико-семантические классы слов, система фонем.
Keywords: linguistic extrapolation, comparative historical method, paradigmophonology, category of gender and grammatical class, lexico-grammatical and lexico-semantic word classes, system of phonemes.
Каждое направление в языкознании, различные лингвистические школы характеризуются некоторым набором особых, специфичных для данного направления, для данной школы, принципов, методов и приемов исследования языка, некоторым характерным для данного направления или данной школы инструментарием анализа языковых единиц, фактов, явлений, выведения законов и закономерностей развития и
функционирования языка в целом. При этом, естественно, исследовательский подход в немалой степени может обусловить понимание сущности объекта исследования, объективность и достоверность устанавливаемых
закономерностей и выводов, которые делает исследователь. Подтверждением тому является различное понимание сущности языка, законов его развития и функционирования в таких направлениях
в языкознании, как логико-грамматическое, психологическое, натуралистическое,
младограмматическое и структурное. Вместе с тем следует отметить, что исследовательский подход определяет понимание сущности языка, механизма его развития и функционирования, но никоим образом не саму сущность языка, законы и правила его развития. В этом отношении язык никак не подвержен влиянию мировоззрения исследователя и не реагирует на попытки навязать ему те или иные качества, признаки и категории. Несмотря на это, очень важно иметь в исследовательском арсенале верные ориентиры, правильные подходы, выверенные методы и приемы, обоснованные и подтвержденные исследовательской практикой принципы анализа языкового материала.
Поэтому, надо полагать, некоторые элементы исследовательского
инструментария используются
различными учеными независимо от принадлежности к тому или иному направлению, к той или иной школе в языкознании. В результате в лингвистике сложились некоторые общие,
универсальные методы, приемы и принципы исследования языка, которые используются в различных изысканиях независимо от методологических воззрений их авторов. Это позволяет, в свою очередь, на основе общих принципов, по единым правилам описать и проанализировать материал различных языков.
При этом, естественно, следует учитывать самобытность, специфику каждого нового языкового материала, ибо механическое, без учета особенностей данного языка, приложение методов и приемов, выработанных на другом языковом материале, может привести к схоластике и неверному истолкованию фактов и явлений исследуемого языка. Поэтому каждое приложение принципов, методов и приемов исследования, выработанных на одном языковом материале, к изучению нового языка следует должным образом теоретически обосновывать и практически выверять.
В этом отношении сравнительно-исторический метод прошел достаточно надежное испытание в смысле выверенности на различном языковом материале. Действительно, существует единый сравнительно-исторический
метод, со своими принципами и процедурными приемами, который применим в исследовании любого языкового материала, независимо от типологической и генетической принадлежности изучаемых языков. В этом смысле сравнительно-исторический метод универсален. Применение же этого метода может иметь особенности, связанные со спецификой конкретного языкового материала.
Что же касается сопоставительно-типологического метода, то он, в отличие от сравнительно-исторического, менее регламентирован в смысле устоявшихся принципов и процедурных приемов, применяемых в исследованиях подобного рода. Поэтому различные исследователи сопоставление производят достаточно
разнообразно, в зависимости от собственного понимания данной процедуры. Это, видимо, результат того, что по настоящее время еще не сложилась единая теория, не выработаны единые принципы исследования подобного рода, хотя разрозненно некоторые положения о принципах и методике сопоставительно-
типологических исследований изложены в отдельных изысканиях в данной области.
Фонологическая теория прошла достаточный путь развития от первых теоретических выкладок по фонологии в трудах И. А. Бодуэна де Куртенэ и до теории фонем в Московской, Пражской и Ленинградской фонологических школах. При этом две из этих школ, Московская и Пражская, расходятся не в понимании сущности фонемы, а в определении ее как функциональной единицы: Московская фонологическая школа определяет фонему как ряд позиционно чередующихся звуков, то есть парадигматически; Пражская же школа фонему определяет как набор, пучок дифференциальных признаков, то есть синтагматически. Причем применение принципов и той и другой школы позволяет в пределах морфемы выделить равное количество фонологических единиц. Поэтому применение обеих теорий может одинаково выявить фонемный состав исследуемого языка, но с разных позиций.
Описание русского языка с позиций парадигмо-фонологии позволило выявить многие особенности фонетического строя русского языка, специфику
функционирования отдельных
фонетических единиц внутри системы. Применение принципов парадигмо-фоно-логии в описании фонетической системы аварского языка также позволяет определить особенности фонетического строя этого языка, а также специфику функционирования отдельных
фонетических единиц внутри системы. Это дает также возможность выявить природу различного рода мены звуков в пределах одной морфемы, различать признаки, функционально релевантные, конститутивные от интегральных, фонологически нерелевантных.
Обобщая проведенное в данной области исследование, можно сделать следующие основные выводы:
1. Экстраполяция методов и приемов, выработанных на материале одних языков, на новый языковой материал возможна безотносительно к генетической принадлежности этих языков и их структурно-типологическому строю. При этом перенос методов и приемов исследования, выработанных в процессе исследования одних языков, в область изучения новых языков нуждается в известном теоретическом обосновании и подкреплении практикой. Несовершенство исходных теоретических положений при этом может привести к искажению и неправильному толкованию фактов языка и к неверным теоретическим выводам.
2. Приложение классической компаративистической теории, которая была выработана на материале индоевропейских языков, имеющих древнюю письменную традицию, к языкам без древней письменной традиции имеет те же условия, что и приложение их к языкам с такой традицией. Специфика при этом обусловлена прежде всего внутриязыковыми факторами: структура корня и основы, различия в степени релевантности тех или иных явлений, признаков и факторов в данных языках, степень отдаленности друг от друга диалектов и языков и т. д.
3. Русская младограмматическая школа в области сравнительной фонетики индоевропейских языков отличалась главным образом иным интерпретационным и операционным аспектом процедуры реконструирования. Отсюда закономерно вытекает иное понимание принципов сравнительно-исторических фонетических реконструкций, главнейшими среди которых являются: а) принцип «позиционности». б) принцип «неполного ряда», в) принцип «недостаточности», г) принцип «относительной хронологии». Приложение этих принципов к аваро-андо-цезской группе нахско-дагестанской семьи языков позволяет, с одной стороны, внести некоторые уточнения в звукосоответствии между ними, по-
новому интерпретировать эти
соответствия, во-вторых, выявить новые закономерности расхождений между этими языками, в-третьих,
реконструировать для общеаваро-андо-цезского состояния неизвестные до этого факты.
4. Сопоставительное изучение языков не должно базироваться на соотнесении друг с другом разрозненных и случайных фактов двух и более языков, так как это не всегда позволяет установить действительные общности и расхождения между сопоставляемыми языками. Только системное сопоставление двух и более языковых структур дает возможность выявить не только место каждой единицы внутри каждой структуры, но и определить общности и расхождения между сопоставляемыми системами в целом. Для этого единицы языка внутри каждой из сопоставляемых структур должны быть охарактеризованы как только по их внешним признакам, наличию или отсутствию тех или иных параметров, так и по определению их функционального назначения. Такой подход позволяет установить место каждой единицы внутри системы, расхождения между внешне схожими единицами двух систем в их функционировании, а также особенности, специфику сопоставляемых систем в целом. В результате утверждение А. Г. Гюльмагомедова «... нет и не может быть двух языковых фонем, соответствующих друг другу в своих системных отношениях. Поэтому употребление термина «соответствие» применительно к фонологическому уровню представляется некорректным», его можно перенести также на другие единицы структуры языка. (См. его: Сопоставительное изучение фонетики русского и лезгинского языков. Махачкала, 1985, с.89)
5. Системное сопоставление фонетического строя дагестанских языков, с одной стороны, и русского языка, с другой, позволяет установить, что внешнее схождение и расхождение между звуками этих сопоставляемых структур определенным образом способствует или, наоборот, препятствует усвоению фонетических
норм русского языка дагестанцами. Вместе с тем, в той части, где структуры обнаруживают внешние схождения, усвоение норм дается гораздо сложнее. Это объясняется функциональными расхождениями внешне схожих единиц в разных системах. Следовательно, только функциональная, то есть фонологическая характеристика фонетических единиц позволяет установить истинные схождения и расхождения между фонетическими единицами в
сопоставляемых системах.
6. Сопоставление морфологической системы дагестанских языков с системой русского языка, в отличие от традиционных сопоставлений системы русского языка с нерусским, что позволяло прежде всего установить особенности системы русского языка, дает возможности выявить специфику системы дагестанских языков в части именных классов, категории
грамматического класса и падежного словоизменения в сопоставлении с русским.
Установлено, в частности, что соотнесенность имен существительных с разрядом «класс людей - нелюдей» в системе дагестанских зыков и разряда «одушевленные - неодушевленные» в русском имеет под собой разные основания, они по-разному
мотивированы.
В системе дагестанских языков для соотнесения имен существительных с тем или иным разрядом основанием служит отнесенность реалий, обозначаемых этими существительными, к разумной или неразумной природе. При этом соотнесенность этих реалий с живой или неживой природой значения не имеет: живая природа может быть разумной и неразумной, и только названия разумных живых существ соотносятся с классом людей. Все же названия неразумных существ, равно как и названия всей живой и неживой природы, относятся к классу нелюдей. Вместе с тем соотнесенность с тем или иным разрядом существенного влияния на падежное словоизменение слова не оказывает, что позволяет определить данный разряд в системе дагестанских языков как лексико-семантический.
В русском же языке соотнесенность с тем или иным разрядом имеет несколько иную мотивацию: в основе такой соотнесенности в русском языке лежит понятие живые существа и все остальное, что обозначается именем
существительным. Поэтому к именам существительным одушевленным
относятся слова, обозначающие живые существа независимо от наличия или отсутствия у них разума. К неодушевленным именам
существительным соответственно
относятся все остальные названия предметов, понятий живой и неживой природы. Соотнесенность с разрядом одушевленных или неодушевленных оказывает достаточно значительное влияние на падежное словоизменение существительного, что позволяет определить этот разряд в русском языке как лексико-грамматический.
Категория грамматического класса в системе дагестанских языков тесно связана с разрядом «класс людей -нелюдей». Дело в том, что все имена существительные класса нелюдей относятся к одному классу (например, в аварском и даргинском), так называемому среднему или третьему классу. Что же касается имен существительных класса людей, то они распределены по грамматическим классам в соответствии с естественной половой принадлежностью тех разумных существ, которые они обозначают.
В русском языке для соотнесения с категорией грамматического рода естественный пол существ, обозначаемых именами существительными, имеет значение только отчасти, например: сестра, брат, жеребец, кобыла, учитель, учительница. Во многих же случаях соотнесенность с категорией
грамматического рода с естественным полом обозначаемой вещи никак не связана, например: страна, стена, степь, мышь, ласточка, дом, лес, детеныш и т.д.
Падежное словоизменение в системе дагестанских языков характеризуется прежде всего наличием большого количества падежных форм,
обусловленное функционированием в дагестанских языках наряду с общеграмматическими падежами также
серий местных падежей. Такое обилие падежных форм позволяет именам существительным в дагестанских языках выразить не только общеграмматическое, но и целый ряд пространственных значений. Кроме того, наличие для выражения каждого падежного значения самостоятельных материальных средств, падежных аффиксов, отличных от других падежных аффиксов, позволяет дагестанским языкам избежать падежной омонимии. При этом слабо развитая система падежно-послеложных
конструкций компенсируется достаточно развитой системой падежной
аффиксации, когда каждое отдельное падежное значение выражается самостоятельным аффиксом.
В системе русского языка в совокупности выделяется шесть падежных форм, хотя ни одна частная парадигма не имеет столько падежей: количество падежных форм в частных парадигмах колеблется от трех (лень, тень, мышь) до пяти (сын, дом, сестра, страна). В некоторых случаях падежная парадигма внешне никак не выражена, значение падежа при этом обозначается имплицитно (пальто, кофе). Это влечет за собой появление падежной омонимии (реже синонимии) в системе русского языка. В известной степени не столь развитая система падежного
словоизменения в русском языке, как в дагестанских, компенсируется наличием развитой системы падежно-предложных конструкций (к сестре, но о сестре; поле, но о поле).
7. Теоретические положения Московской фонологической школы были выработаны прежде всего на основе изучения фонетического строя русского языка, который характеризуется развитой системой вокализма и консонантизма. В речевом потоке гласные и согласные русского языка подвергаются
значительным трансформациям,
обусловленным фонетической позицией звука. Эти трансформации являются результатом прежде всего таких фонетических процессов, как редукция, аккомодация, ассимиляция, реже диссимиляция.
В аварском языке также представлена достаточно развитая система гласных и
согласных. Но, в отличие от русского языка, в аварском не происходят столь активно фонетические процессы редукции, ассимиляции; аккомодация же направлена от гласных к согласным, что делает гласные звуки в аварском языке фонетически не подверженными влиянию со стороны согласных, в результате чего фонетические процессы в аварском происходят менее активно.
Вместе с тем парадигмо-фонологи-ческое описание фонетической системы аварского языка принципиально возможно по следующим соображениям: во-первых, для каждой фонемы аварского языка можно определить сильную и слабую позиции. Так, для гласных фонем аварского языка всякая позиция является сигнификативно сильной, ибо они не подвергаются качественной редукции. Перцептивно сильная позиция для аварских гласных обусловлена отсутствием аккомодирующего влияния со стороны согласных.
Для согласных же фонем сильной является позиция в соседстве с гласными непереднего ряда; в соседстве с гласными переднего ряда они смягчаются;
во-вторых, позиционно чередующиеся звуки, например, смягченные и несмягченные, сводимы к единой функциональной единице - фонеме;
в-третьих, разный фонемный состав в пределах одной и той же морфемы не обусловлен в аварском позиционным чередованием звуков, это есть результат различного рода морфонологических явлений.
8. Лингвистические экстраполяции возможны при условии их достаточного теоретического обоснования и правильного практического применения. В таком случае исследователь освобождается от необходимости в каждом отдельно взятом акте научного изыскания изобретать новые принципы, приемы и методы изучения новых языков и ранее не исследованных фактов.
Опыт экстраполяции
компаративистических, типологических и фонологических принципов и методик, разработанных индоевропейским
языкознанием, в частности Московской лингвистической школой, к материалу дагестанских языков свидетельствует об
универсальности этих принципов, методов и приемов и об их применимости
в изучении фактов и явлений любого языка.
Статья поступила в редакцию 20.02.2013 г.
