CC BY
103
УДК 811.351.2
КАТЕГОРИЯ ГРАММАТИЧЕСКОГО КЛАССА В ДАГЕСТАНСКИХ ЯЗЫКАХ И ГРАММАТИЧЕСКОГО РОДА В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
© 2012 Чеерчиев М.Ч.
Дагестанский государственный педагогический университет
Соотнесенность имен существительных с категорией грамматического класса в дагестанских и категорией грамматического рода в русском языках происходит на разной семантической основе. Такая соотнесенность по-разному отражается на категории падежного словоизменения в каждой из сопоставляемых систем. Это, в свою очередь, обусловливает определенные трудности в усвоении учащимися-дагестанцами склонения имени существительного в русском языке.
The correlation of nouns with the category of grammar class in the Dagestan languages and the category of grammatical gender in Russian takes place on the different semantic basis. This correlation is reflected on the case inflection category in each of the comparable systems in different ways. It, in turn, causes certain difficulties in learning the noun declension in Russian by Dagestan schoolchildren and students.
Ключевые слова: категория грамматического класса, категория грамматического рода, семантическая основа, одушевленность, неодушевленность, парадигма падежного словоизменения.
Keywords: category of grammar class, category of grammatical gender, semantic basis, animation, inanimation, case inflection paradigm.
Категория грамматического класса представлена в большинстве
дагестанских языков (за исключением лезгинского, агульского и удинского) [1.
С. 248]. Вопрос становления этой категории в дагестанских языках и ее генезиса пока окончательно не разрешен. «Специфической структурной общностью иберийско-кавказских
языков является категория
грамматических классов. Хотя пока еще нет окончательного, общепринятого решения вопроса о генезисе этой категории в различных группах этих языков, можно считать общепризнанным в кавказоведении тезис о том, что исходным принципом распределения лексем по классам была общность одного или нескольких семантических признаков в лексемах, относимых к одному и тому же классу.
Первоначально выделялись класс человека и класс вещи (такая система имеется в табасаранском языке); затем
класс человека был разделен на класс мужчин и класс женщин; далее шла дифференциация на классы по менее существенным семантическим
признакам» [5. С. 67].
Такая динамика развития
грамматического класса представляется справедливой, так как первоначально слова должны были
дифференцироваться в зависимости от социальной значимости обозначаемых ими объектов: понятие «человек»
противопоставлялось всему остальному; далее внутри понятия «человек»
происходит дифференциация на более и менее социально значимый человек и т.д.
Классическая формула категории
грамматического класса представлена в аварском и даргинском языках, где все имена существительные соотнесены с тремя грамматическими классами: класс
мужчин, класс женщин и класс животных, вещей и понятий. Здесь прежде всего наблюдается
противопоставление слов,
обозначающих человека, всем остальным существительным. Внутри же слов, обозначающих животных, вещи, понятия, нет дальнейшего
противопоставления на классы: все они относятся к одному грамматическому классу - классу вещей. Что же касается имен существительных, обозначающих людей, то внутри этих слов происходит дальнейшая дифференциация на грамматические классы: класс мужчин и класс женщин.
Так, в аварском языке к классу вещей, или к третьему классу, относятся слова бече «теленок», чу «лошадь», хIинчI «птица», зоб «небо», г^р «река», гамачI «камень», ралъад «море», сордо «ночь», бакъ «солнце» и т.д.
К грамматическому классу мужчин в аварском относятся слова,
обозначающие лиц мужского пола, а также мифические существа,
осознаваемые как разумные существа мужского пола: эмен «отец», вац «брат», г^лохъанчи «юноша», бахШрчи «герой», векьарухъан «пахарь», малаик «ангел» и т.д.
К грамматическому классу женщин, ко второму классу, относятся имена существительные, обозначающие живые разумные существа женского пола, осознаваемые как разумные существа женского пола, например: эбел «мать», чіужу «женщина», яц «сестра», якьад «теща», ессарухъан «ткачиха»,
хіурулгіин «фея» и т.д.
Таким же образом распределены имена существительные по
грамматическим классам в даргинском языке. К первому, или мужскому, классу относятся слова, обозначающие разумные существа мужского пола: дудеш «отец», урши «сын», удзи «брат», хіенкьула «пастух» и т.д. Ко второму, или женскому, классу, относятся слова, обозначающие разумные существа женского пола: неш «мать», рурси
«дочь», рудзи «сестра», хьунул «жена» и т.д. Все же существительные класса не людей относятся к так называемому
третьему классу: бец1 «волк», гурда «лиса», ундза «дверь», шин «вода» и т.д.
Данная формула распределения имен существительных по грамматическим классам примечательна тем, что здесь ясно прослеживается мотивированность такого распределения, в основе которого лежит семантическое
противопоставление прежде всего разумной природы неразумной. Далее, уже внутри слов, обозначающих разумную природу, идет дальнейшая дифференциация на основе половых различий обозначаемых существ. Но такая стройная система выдерживается не во всех дагестанских языках.
З. М. Загиров отмечает: «Несколько устойчива категория грамматических классов в табасаранском языке, где представлено минимальное количество классов имен существительных: 1) класс людей и 2) класс не людей. К существительным первого класса ставится вопрос фуж? (кто?), второго класса - фу? (что?). Основными показателями грамматических классов выступают обычно -р и -б:
1) ужур адми «хороший человек» сар дуст «один друг» бай жаргъура «мальчик бежит»
2) ужуб китаб «хорошая книга» саб хал «одна комната» дай жабгъура «жеребенок бежит» [2. С. 67].
Иная схема распределения имен существительных по грамматическим классам представлена в лакском языке. «Существительные в лакском языке, -пишет Г. Б. Муркелинский, - имеют четыре грамматических класса. К I кл. относятся названия всех мужчин, а также некоторых фантастических существ. Его показатели - в, б (совпадающие с классными
показателями других классов), у. Ко II кл. относятся названия некоторых женщин (нину «мать», къари «старуха», щарсса «женщина», жалин
«новобрачная» и др.) и некоторых фантастических существ. Классные показатели II кл. - д, р, н, л, рд. К III кл. относится большинство названий женщин (ссу «сестра», деш «девушка», «дочь», «девочка» и др.), неразумные живые существа (животные) и многие неодушевленные предметы. Классными показателями для III кл. являются б (пп), в, м. К IV кл. относятся
существительные, обозначающие все прочие неодушевленные предметы и чисто отвлеченные понятия. Сюда относятся также названия нескольких насекомых: ххялцу «паук», барзукка
«стрекоза», митЫкьукьу «муравей» и др. Классные показатели для IV кл. (в ед.ч.) те же самые, что и для II кл.» [4. С. 491].
Четыре грамматических класса выделяются в гинухском, цезском, цахурском, в собственно бежтинском говоре бежтинского языка; в тлядальском диалекте их количество доходит до шести.
В лезгинском, агульском, удинском языках в настоящее время категория грамматического класса отсутствует, хотя реликты этой категории в виде окаменелых классных показателей в этих языках сохранились.
Вместе с тем существенным остается тот факт, что в дагестанских языках имеется категория грамматического класса имени существительного, отличная от грамматического рода имен существительных в русском языке. «Характерной особенностью горских языков Дагестана, - замечает З. М. Загиров, - является сохранившаяся в них древнейшая система классификации существительных по грамматическим классам. Но, к сожалению, многие исследователи дагестанских языков и подавляющее большинство учителей склонны считать, что в горских языках Дагестана вместо грамматического рода выступают классы имен
существительных. Даже в учебниках и учебных пособиях термины «категория рода» и «категория класса» употреблены как синонимы» [2. С. 64].
В действительности категория класса имен существительных в дагестанских языках и грамматического рода в русском столь же различны между собой, в какой степени разными являются и лексико-семантический разряд класса людей и не людей в дагестанских и лексико-грамматический разряд одушевленности и
неодушевленности в русском языках. Эти расхождения прежде всего проявляются в различиях в семантической обоснованности
соотнесенности имени
существительного с той или иной грамматической категорией в
сопоставляемых системах.
В дагестанских языках, как было указано выше, семантической основой соотнесенности имени
существительного с той или иной
категорией является прежде всего значение слова: разумные существа, с одной стороны, и все остальное
(животные, предметы, понятия и т.д.) - с другой. Далее, имена существительные, обозначающие разумные существа,
соотносятся с тем или иным грамматическим классом в зависимости от половой принадлежности того существа, названием которого оно служит. Причем правило это не знает исключения в том смысле, что под половой принадлежностью понимается осознание принадлежности существа к тому или иному полу. В частности, в аварском языке слово лъимер «дитя, ребенок» не относится ни к первому, ни ко второму классу, так как естественный пол обозначаемого существа в осознании говорящих еще не определен, почему это слово и соотносится с третьим классом. Например. АхЫадие лъимер гьабун буго «У Ахмеда родился ребенок» (буквально: Ахмеду ребенок сделано есть). В то же время: АхЫадие вас гьавун вуго «У Ахмеда родился мальчик». Здесь слово лъимер «дитя» требует при себе глагол в форме третьего класса, слово же вас «мальчик, сын» - в форме первого класса.
В русском языке соотнесенность имен существительных с категорией грамматического рода, с
принадлежностью этого слова к разряду одушевленных и неодушевленных мотивируется непоследовательно, ибо как к мужскому, так и к женскому роду могут относиться существительные и одушевленные, и неодушевленные, например: доярка, свекровь, кукушка, овца, стена, печаль относятся к женскому роду; слова же пахарь, воевода, инженер, жеребец, соловей, мрамор, гололед, огурец относятся к мужскому роду. Слова забияка, растяпа, растрепа и т.д. могут быть как мужского, так и женского рода. Слово же дитя относится к среднему роду, хотя каждое дитя должно быть непременно или мужского, или женского пола.
Относительно мотивированности грамматического рода имени
существительного принадлежностью обозначаемого им существа к тому или
иному естественному полу можно отметить следующее: связь между родом существительного и полом
обозначаемого им существа лишь частична. Действительно, некоторые имена существительные в русском языке соотносятся с тем или иным грамматическим родом сообразно принадлежности обозначаемых ими существ к тому или иному полу, например: слова женщина, сестра,
курица, зайчиха, кобыла, учительница относятся к женскому роду сообразно полу обозначаемых этими словами существ; слова же жених, юноша, брат, кабель, жеребец, самец мужского рода, ибо обозначают существа мужского рода. Но такая соотнесенность существительных с грамматическим родом сообразно полу обозначаемых ими существ не последовательна. Например, слова лошадь, собака, птица, сорока, рыба, щука, бабочка женского рода, хотя они могут обозначать существа как женского, так и мужского рода. В то же время слова барс, комар, теленок, ягненок, жук, паук и т.д. мужского рода, хотя также могут обозначать существа женского рода.
Еще значительнее расхождения между сопоставляемыми языковыми системами в части соотнесенности с грамматическим классом и
грамматическим родом имен
существительных, обозначающих
предметы, явления, понятия, то есть служащих названием неживых существ.
В дагестанских языках, в частности в аварском и даргинском, такие слова, как
и названия неразумных существ, относятся к одному грамматическому классу, так называемому третьему классу.
В системе же русского языка слова, не обозначающие живые существ, также могут быть соотнесены с тремя грамматическими родами, например: к мужскому роду относятся слова пень, сон, долг, палец, глаз, колос, город; к женскому роду принадлежат слова
голова, рука, окраина, стена, колыбель, бессонница, сосна, береза;
существительными среднего рода являются слова окно, небо, море,
безволие, время, вымя, плавание, уныние, благословение. Соотнесенность этих слов с категорией грамматического рода лишена всякой семантической мотивированности, ибо никакие внешние и внутренние семантические признаки обозначаемых этими словами вещей, понятий и предметов не
обусловливают родовую
принадлежность указанных слов.
Следовательно, в этом случае категория грамматического рода есть лишь чисто грамматическое свойство слова,
семантически никак не обусловленное. Это позволило З. М. Загирову утверждать, что «в горских языках Дагестана вместо грамматического рода не выступают грамматические классы имен существительных» [2. С. 70].
Общими чертами грамматических классов в дагестанских языках и грамматического рода в русском языке является то, что они, классы и род, во множественном числе не проявляются. В дагестанских языках во множественном числе имена существительные всех трех грамматических классов одинаково сочетаются с атрибутивными словами и глаголами. Например, в аварском языке:
Единственное число
Г1олохъанав вас вачіана «Молодой юноша пришел»
Г1олохъанай яс ячіана «Молодая девушка пришла»
Г1олохъанаб баці бачіана «Молодой волк пришел»
Множественное число
Г1олохъанал васал рачіана «Молодые юноши пришли»
Г1олохъанал ясал рачіана «Молодые девушки пришли»
Г1олохъанал баціал рачіана «Молодые волки пришли»
Если в единственном числе, согласуясь с именем существительным, прилагательное принимает классные показатели в, й, б, соответствующие классные показатели принимает также
координируемый глагол, то во
множественном числе происходит
нейтрализация как значения
грамматического класса, так и его
выразителя: в прилагательном имеем
показатель л, в глаголе - р.
Аналогично обстоит дело и в русском языке, например:
Единственное число:
Большое облако нависло над городом. Большая туча нависла над городом. Большой дирижабль навис над городом.
Множественное число:
Большие облака нависли над городом. Большие тучи нависли над городом. Большие дирижабли нависли над городом.
Здесь также значение
грамматического рода и его выразители представлены в единственном числе, во множественном числе они
нейтрализуются.
Относительно мотивированности соотнесения имен существительных с категорией грамматического рода в современном русском языке интересны соображения И. Г. Милославского, который полагает, что для правильного понимания природы грамматического рода как морфологической категории прежде всего следует определить характер выражаемого им значения. Таких значений, считает он, может быть два: номинативное и синтаксическое. При этом род существительных может иметь номинативное значение, связанное с обозначением мужского или женского пола.
«Однако, - продолжает И. Г. Милославский, - для подавляющего большинства русских существительных принадлежность к мужскому, женскому или среднему роду никак не связана с содержанием. Нельзя дать разумный
Однако эта обусловленность своеобразия падежного словоизменения в зависимости от родовой принадлежности имени
существительного в системе русского языка выдерживается
ответ на вопрос, почему дом - мужского рода, а изба - женского, почему фабрика
- женского рода, а завод - мужского, почему город - мужского рода, а деревня
- женского, а село - среднего рода и т.д. Именно эти факты не позволяют признать значение категории рода существительных номинативным» [3. С. 44].
Номинативным это значение может считаться лишь для личных имен существительных, причем «личные» нельзя заменить на «одушевленные», поскольку среди одушевленных родовая принадлежность может иметь номинативное значение (тигр - тигрица, петух - курица, баран - овца), но может и не иметь подобного значения (муравей, леопард, дельфин).
«Именно крайняя ограниченность количества существительных, -продолжает он, - род которых имеет номинативное значение, не позволяет считать номинативный элемент значения в роде обязательным. С другой стороны, этот вывод согласуется и с анализом формы лексем, противопоставленных по роду как по номинативному признаку. Это противопоставление выражается обычно различием в морфемах, которые могут быть корневыми (курица-петух), суффиксальными (тигр-тигрица) и крайне редко (в таких случаях, как кум-кума) флексийными» [3. С. 45].
Родовая соотнесенность имен существительных в русском языке может обусловить своеобразие их падежного словоизменения, например:
непоследовательно: достаточно часты
случаи, когда слова, принадлежащие к разным грамматическим родам, вместе с тем по падежам изменяются одинаково, например:
Им. пад. малыш мышь нож ложь
Род. пад. малыша мыши ножа лжи
Дат. пад. малышу мыши ножу лжи
Вин. пад. малыша мышь нож ложь
Твор. пад. малышом мышью ножом ложью
Предл. пад. о малыше о мыши о ноже о лжи
Им. пад. дядя тетя сын окно
Род. пад. дяди тети сына окна
Дат. пад. дяде тете сыну окну
Вин. пад. дядю тетю сына окно
Твор. пад. дядей тетей сыном окном
Предл. пад. о дяде о тете о сыне об окне
Если бы родовая принадлежность имени существительного
последовательно обусловливала
падежное словоизменение, то слова дядя и сын должны были иметь одинаковые падежные формы; слова же сын и окно должны были бы склоняться по-разному. По-разному должны были бы в таком случае изменяться по падежам также слова дядя и тетя, относящиеся к разным грамматическим родам.
В дагестанских языках, в частности в аварском, имена существительные разных грамматических классов могут по падежам изменяться одинаково, например:
Им. пад. эмен «отец» гьури «ветер»
Эрг. пад. инсуца гьороца
Род. пад. инсул гьорол
Дат. пад. инсуе гьорое
Им. пад. яс «девочка» гьава «воздух»
Эрг. пад. ясалъ гьаваялъ
Род. пад. ясалъул гьаваялъул
Дат. пад. ясалъе гьаваялъе
В то же время имена существительные одного
грамматического класса могут изменяться по падежам по-разному, например:
Вместе с тем дагестанцы испытывают значительные затруднения при склонении имен существительных русского языка в связи с неразличением или, во-первых, существительных одушевленных и неодушевленных, во-вторых,
особенностей склонения имен существительных, относящихся к разным грамматическим родам. Для иллюстрации потенциальных ошибок в русской речи дагестанцев можно привести примеры на случаи неправильного использования падежных форм, обусловленных различием одушевленности и
неодушевленности в русском и класса людей и не людей в дагестанских языках, с одной стороны, а также грамматического рода в русском и грамматических классов в дагестанских.
Им. пад. гамачі «камень» рукъ «дом»
Эрг. пад. ганчіица рукъалъ
Род. пад. ганчіил рукъалъул
Дат. пад. ганчіие рукъалъе
Правильное употребление
Им. пад. мышь малыш шалаш
Род. пад. мыши малыша шалаша
Дат. пад. мыши малышу шалашу
Вин. пад. мышь малыша шалаш
Твор. пад. мышью малышом шалашом
Предл. пад о мыши о малыше о шалаше
Неправильное употребление
Им. пад. мышь малыш шалаш
Род. пад. мыша малыша шалаша
Дат. пад. мышу малышу шалашу
Вин. пад. мыша малыша шалаша
Твор. пад. мышом малышом шалашом
Предл. пад. о мыше о малыше о шалаше
Возможны также более грубые ошибки, в частности употребление форм: мышь, мышки, мышку, мышком, о мышке и т.д.
Таким образом, категория
грамматического класса в системе дагестанских языков и грамматического рода в русском языке представляют собою совершенно различные категории
как с точки зрения лексикосемантической, так и собственно грамматической. Вследствие этого, с точки зрения дагестанцев, возникает
асимметрия в падежном словоизменении русского языка. Проиллюстрируем это на следующих примерах.
Им. пад. брат сноха нож рожь
Род. пад. брата снохи ножа ржи
Дат. пад. брату снохе ножу ржи
Вин. пад. брата сноху нож рожь
Твор. пад. братом снохой ножом рожью
Предл. пад. о брате о снохе о ноже о ржи
Понятно, разные падежные формы слов брат и сноха обусловлены разной родовой принадлежностью этих слов, как, кстати, и слов нож и рожь. Слова брат и нож относятся к одному и тому же грамматическому роду, но имеют разные формы винительного падежа, что обусловлено не разной родовой принадлежностью, а разной
соотнесенностью с лексикограмматическим разрядом
одушевленности и неодушевленности. Вместе с тем слова нож и рожь относятся к одному и тому же разряду неодушевленных имен
существительных, но по падежам изменяются по-разному, что
обусловлено их соотнесенностью с различными грамматическими родами. Более всего в этой схеме, естественно, дагестанцев будет смущать всего три материально противопоставленные
падежные формы. Поэтому понятен соблазн дагестанцев склонять слово рожь по аналогии, например, со словами нож, брат, сноха:
Им. пад. рожь
Род. пад. рожа, рожи, ржа
Дат. пад. рожу, роже, ржу, рже
Вин. пад. рож, рожа, ржа, рожу Твор. пад. рожом, рожой, ржом, ржой Предл. пад. о роже, о рже
Подобной гипперкоррекцией
дагестанцы предпринимают попытку хотя бы частично выправить с их точки зрения асимметрию в падежном словоизменении русского языка. Полной же симметрии в склонении имен существительных русского языка с позиции системы дагестанских языков достичь невозможно в силу того, что ни одна частная парадигма склонения имен существительных в русском языке не имеет шесть материально противопоставленных падежных форм, вернее эксплицитно выраженных шесть падежных форм. В системе же дагестанских языков симметрия падежных форм имен существительных представлена в полном объеме. Все это обусловлено особенностями категории падежа в системе дагестанских языков, в отличие от системы русского языка.
Примечания
1. Бокарев Е. А. Дагестанские языки. Языки народов СССР. Т. IV. Иберийско -кавказские языки. М. : Наука, 1967. 2. Загиров З. М. Сопоставительная грамматика русского и дагестанских языков. Махачкала, 2002. 3. Милославский И. Г. Морфологические категории современного русского языка. М. : Просвещение, 1981. 4. Муркелинский Г. Б. Лакский язык. Языки народов СССР. Т. IV. Иберийско-кавказские языки. М. : Наука, 1967. 5. Структурные общности кавказских языков. М. : Наука, 1978.
Статья поступила в редакцию 17.03.2012 г.
