CC BY
424
Правильное формулирование положений о вступлении в силу обеспечивает эффективное действие меж-
дународных договоров и позволяет избежать возможных правовых коллизий.
Библиографический список
Aust A. Modern Treaty Law and Practice. Cambridge University Press, 2007.
Bolintineanu A. Expression of Consent to Be Bound by a Treaty in the Light of the 1969 Vienna Convention // American Journal of International Law. 1974. No. 68.
Final Clauses of Multilateral Treaties: Handbook, Prepared by the Treaty Section of the Office of Legal Affairs. United Nations. 2004.
Harris D. J. Cases and Materials on International Law. 6th ed. Sweet & Maxwell. 2010.
Malcolm N. Shaw. International Law. 6th ed. Cambridge University Press, 2008.
The Vienna Convention on the Law of Treaties: A Commentary / eds. by O. Dorr, K. Schmalenbach. Berlin, 2012.
The Vienna Conventions on the Law of Treaties: A Commentary / eds. by O. Corten, P. Klein. Oxford University Press, 2011.
Алексеев С. С. Структура советского права. М., 1972.
Борьба СССР за мирное использование космоса. Т. 2. М., 1985.
Доронина Н. Г., Лукьянова В. Ю., Семилютина Н. Г., Тиунов О. И. Международно-правовые аспекты реализации интересов Российской Федерации в связи с формированием Единого экономического пространства: научное издание. М., 2012.
Игнатенко Г. В. Международное право и общественный прогресс. М., 1972.
Каламкарян Р. А. Эстоппель в международном публичном праве. М., 2001.
Концепции развития российского законодательства / под ред. Т. Я. Хабриевой, Ю. А. Тихомирова. М., 2014.
Лафитский В. И., Тиунов О. И., Тихомиров Ю. А. и др. Международное право и национальное законодательство / отв. ред. Ю. А. Тихомиров. М., 2009.
Лукашук И. И. Современное право международных договоров: в 2 т. М., 2004. Т. 1: Заключение международных договоров.
Ляхс М. Многосторонние договоры / под ред. В. Н. Дурденевского. М., 1960.
Мартенс Ф. Современное международное право цивилизованных народов. СПб., 1898.
Международное право: учебник / отв. ред. Г. В. Игнатенко, О. И. Тиунов. 5-е изд. М., 2009.
Талалаев А. Н. Венская конвенция о праве международных договоров. Комментарий. М., 1997.
Тиунов О. И. Решения Конституционного Суда РФ и международное право // Российская юстиция. 2001. № 10.
Тихомиров Ю. А. О модернизации государства // Журнал российского права. 2004. № 4.
Тункин Г. И. Теория международного права: учебник / под общ. ред. Л. Н. Шестакова. М., 2000.
Ульянова Н. Н. Общие многосторонние договоры в современных международных отношениях. Киев, 1981.
Хабриева Т. Я., Осминин Б. И., Бальхаева С. Б., Сакаева О. И. и др. Правовые механизмы имплементации антикоррупционных конвенций: монография / отв. ред. О. И. Тиунов. М., 2012.
Легитимность санкций в отношении Российской Федерации: международно-правовой анализ
КЕШНЕР Мария Валерьевна, кандидат юридических наук, доцент кафедры международного и европейского права Казанского (Приволжского) Федерального университета Российская Федерация, 420008, г. Казань, ул. Кремлевская, 18 E-mail: mvkeshner@gmail.com
В статье анализируются односторонние санкции и ограничительные меры, применяемые отдельными государствами и интеграционными образованиями в отношении Российской Федерации. Рассматриваются вопросы принуждения в международном праве, которое имеет свои особенности, предопределяемые прежде всего характером межгосударственных отношений и методами их правового регулирования. Критическому исследованию подвергается аргументация обоснованности применения односторонних антироссийских санкций и ограничительных мер. Актуализируется проблема коллективных контрмер, или контрмер в коллективных интересах, квалификации действий третьих государств, присоединяющихся к вводимым ограничительным мерам. Рассматриваются практика и последствия применения односторонних санкций перспективы и правомерность их существования в свете развития современного международного права.
Ключевые слова: международные санкции, односторонние санкции, контрмеры, коллективные контрмеры, легитимность, международно-правовая ответственность.
The Sanctions against the Russian Federation: International Legal Analysis of Legitimacy
M. V. Keshner, PhD in law
Kazan Federal University
18, Kremlevskaya st., Kazan, 420008, Russia
E-mail: mvkeshner@gmail.com
In 2014, a number of states and integration entities imposed sanctions and restrictive measures against the Russian Federation. The author analysis acts the measures adopted by the United States, the European Union, some other countries against the Russian Federation, from the point of view of the international law. The author investigates reasonableness of the arguments justifying the sanctions against the Russian Federation; and examines the issues of coercion in the international law, which has its specific features that are primarily predetermined by the nature of interstate relations and methods of their legal regulation. The author provides an update on the problem of "collective counter-measures" or counter-measures in collective interests and classification of activities of the third countries who "have joined" in with the imposed restrictive measures. The author considers the practice and consequences of imposing unilateral sanctions by a number of states, the trends of its development and legitimacy of the existence in light if the modern international law development.
Keywords: international sanctions, unilateral sanctions, countermeasures, collective countermeasures, legitimacy, international legal responsibility.
DOI: 10.12737/11764
Противоправность оснований введения и содержания санкций в отношении Российской Федерации.
В 2014 г. ряд государств и интеграционных образований ввели односторонние санкции и ограничительные меры в отношении Российской Федерации. Ярким примером может служить Акт о поддержке Украины1, принятый США. Закон предусматривает экономические префе-
1 Ukraine Support Act, 2 april 2014. H. R.
4278. URL: http://foreignaffairs.house.gov/ sites/republicans.foreignaffairs.house.gov/ files/Ukraine%20Support%20Act%20-%20 Section%20By%20Section%20-%20H%20R%20 4278.final_.pdf.
ренции Украине в виде гарантии возврата кредита со стороны правительства США любому банковскому институту, который примет решение о выдаче кредита Украине размером до 1 млрд долл. Более того, 50 млн долл. планируется направить на укрепление гражданского общества на Украине и еще 100 млн долл. — на расширение сотрудничества США с восточноевропейскими партнерами в области безопасности.
Однако, как видится, основная цель Акта — создание правовой основы для применения односторонних санкций в отношении Российской Федерации. Ранее Президент США Б. Обама
исполнительными указами2 уже вводил визовые и финансовые санкции в отношении ряда российских физических и юридических лиц.
Согласно вышеупомянутому Акту США выдвигают ряд «обвинительных заключений». Так, санкции («sanctions», целенаправленные санкции — «targeted sanctions») вводятся в отношении лиц, «подрывающих демократические процессы и учреждения в Украине, угрожающие ее миру, безопасности, независимости, суверенитету, территориальной или экономической целостности Украины»; которые «вносят вклад в незаконное присвоение активов», а также «вовлеченных в коррупцию существенных масштабов или ответственных за нее». Как результат, «представляют собой чрезвычайную угрозу для национальной безопасности и внешней политики Соединенных Штатов» (Sec. 201—203, Ukraine Support Act).
Диапазон форм осуществления санкций весьма широк: от замораживания финансовых авуаров отдельных физических и юридических лиц, приостановления и прекращения лицензирования экспорта в Россию товаров и услуг оборонного назначения, приостановления сотрудничества в космической сфере (за исключением проекта Международной космической станции) и ряде проектов в области мирного атома до так называемых секторальных санкций в отношении компаний ключевых секторов российской экономики: банковского, топливно-энергетического, военно-промышленного. Так, гражданам и компаниям США запрещено приобретать долговые обязательства ряда банков Российской Федерации
2 Executive Orders: March 6 2014, March 17 2014, March 20 2014. Blocking Property of Certain Persons Contributing to the Situation in Ukraine. URL: http://www.whitehouse. gov/the-press-office/2014/03/06/executive-order-blocking-property-certain-persons-contributing-situation; http://www.whitehouse. gov/the-press-office/2014/03/17/fact-sheet-ukraine-related-sanctions.
или связанных с ними юридических лиц, а также их имущество на срок свыше 90 дней.
Секторальные санкции в отношении российского топливно-энергетического комплекса включают эмбарго на поставку в Россию оборудования для глубинной добычи (свыше 152 м), разработки арктического шельфа и сланцевых запасов нефти и газа, поставку технологий нетрадиционной добычи энергоносителей: буровые платформы, детали для горизонтального бурения, подводное оборудование, морское оборудование для работы в условиях Арктики, программное обеспечение для гидравлического разрыва пласта, дистанционно управляемые подводные аппараты, насосы высокого давления. США ввели обязательную проверку конечного получателя технологий нетрадиционной добычи энергоносителей с возможностью отказа в лицензировании.
Реализация режима санкций (в том числе эмбарго на поставку оборудования и технологий) возложена на Управление по контролю за иностранными активами (OFAC) — структурное подразделение Минфина США. Одновременно исполнение эмбарго контролирует Бюро промышленности и безопасности (BIS) при Министерстве торговли США — ведомство, специализирующееся на экспортном контроле.
Анализ Акта о поддержке Украины, исполнительных указов Президента США позволяет заключить, что круг субъектов, в отношении которых вводятся санкции, очерчен в самой общей форме. Так, Президент США исполнительным указом от 17 марта 2013 г. наделил министра финансов США по согласованию с государственным секретарем США полномочиями по идентифицированию и внесению в так называемый санкционный список — SDN List3 «должностных лиц российского
3 Specially Designated Nationals List Update. URL: http://www.treasury.gov/resource-
правительства, любого физического или юридического лица, которое работает в российской военно-промышленной отрасли, и любого физического или юридического лица, которое действует от имени или обеспечивает материальную или иную поддержку любому высокопоставленному должностному лицу российского правительства... Соединенные Штаты также будут стремиться привлечь к ответственности тех, кто использует свои ресурсы или влияние для поддержки или действий высокопоставленных российских должностных лиц»4. Вышеуказанная «формула включения» позволяет по тем или иным коньюнктурным соображениям обеспечить попадание в санкционный список самого широкого круга лиц, вызывая серьезные вопросы нарушения прав объектов подобных санкций.
Необходимо отметить, что данный Указ имеет ярко выраженный экстерриториальный характер, т. е. под действие подпадают не только физические и юридические лица — резиденты США, но и юридические лица других государств. Так, односторонние санкции США влекут негативные экономические последствия и для третьих государств: правомерное сотрудничество третьих государств и их юридических лиц с Российской Федерацией может оказаться неправомерным с точки зрения односторонних санкций и, если это сотрудничество осуществляется в той или иной мере через посредство США5, оно может оказаться под угрозой.
center/sanctions/OFAC-Enforcement/Pages/ 20140428.aspx#.U15TorAJdi8.facebook.
4 Executive Orders March 17 2014. URL: http://www.whitehouse.gov/ the-press-office/2014/03/17/fact-sheet-ukraine-related-sanctions.
5 Как известно, большая часть междуна-
родных расчетов осуществляется в американской валюте, транзакции проходят через корреспондентские счета, открытые банками третьих государств в банках США; мно-
Совет Европейского Союза в отношении Российской Федерации в текущем году также принял ряд постановлений6 о введении ограничительных мер (restrictive measures) в области торговли и инвестиций, банковского, энергетического, военно-промышленного секторов экономики, применяемых к ряду российских лиц и компаний, аналогично внесенных в так называемые санкционные списки.
гие зарубежные компании и банки зарегистрированы на Нью-Йоркской фондовой бирже (NYSE), их ценные бумаги обращаются на американском рынке ценных бумаг; иностранные компании и банки приобретают доли в капитале компаний США, открывают представительства, филиалы, дочерние структуры и т. п. Таким образом, у Управления по контролю за иностранными активами (OFAC) США имеется возможность накладывать штрафы на компании третьих государств, нарушающих данный Закон США, блокировать их международные долларовые расчеты, арестовывать активы, замораживать средства на банковских счетах.
6 См.: Council Decision 2014/145/CFSP of 17 March 2014. URL: http://eur-lex.europa.eu/ LexUriServ/LexUriServ.do?uri=OJ:L:2014: 078:0016:0021:EN:PDF; Council Implementing Decision 2014/145/CFSP of 21 March 2014. URL: http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/ LexUriServ.do?uri=OJ:L:2014:086:0030: 0032:EN:PDF; Council Implementing Decision 2014/145/CFSP of 28 March 2014. URL: http:// eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/ ?uri=uriserv:OJ.L_.2014.126.01.0055.01.ENG; Council Implementing Regulation (EU) No. 810/2014 of 25 July 2014 Implementing Regulation (EU) No. 269/2014 Concerning Restrictive Measures in Respect of Actions Undermining or Threatening the Territorial Integrity, Sovereignty and Independence of Ukraine. URL: http://eur-lex.europa.eu/ legal -content /EN/TXT/?uri = uriserv: OJ.L_2014.221.01.0001.01.ENG; Council Decision 2014/659/CFSP of 8 September 2014. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/ EN/TXT/;ELX_SESSIONID=GQ7VJJxC0Z z0SNsJ8zQ2skvyt12LhWYpMT6Jqc2vJWlj1 G1fxJgJ!210926271?uri=OJ:JOL_2014_271_ R 0009.
Нелегитимность односторонних ограничительных мер применительно к России. Анализ актов, принятых США, ЕС, рядом других государств, с точки зрения международного права, юридической техники позволяет с уверенностью констатировать, что они являются актами не правового, а политического характера, изобилуя оценочными определениями, некорректными заявлениями о событиях, не имеющих достоверных и фактических данных. Принципиально важно отметить, что ссылок на нарушение Российской Федерацией конкретных международно-правовых обязательств в них нет. В частности, эти санкции не позиционируются США и ЕС в качестве формы привлечения Российской Федерации к международно-правовой ответственности.
Не вдаваясь в анализ политических намерений отдельных стран и интеграционных образований, остановимся на вопросе о том, в чем же состоит юридическая некорректность и ущербность положений данных актов с международно-правовой точки зрения.
Принуждение в международном праве имеет свои особенности, предопределяемые прежде всего характером межгосударственных отношений и методами их правового регулирования. В отсутствие централизованного аппарата принуждения оно осуществляется децентрализованно (индивидуально) — государствами, используя механизм контрмер, и централизованно(коллективно) — при помощи институционального механизма международных организаций посредством международных санкций.
Понимание санкций как принудительных мер, применяемых с использованием институционального механизма международной организации к государству-правонарушителю, нашло отражение в результатах работы Комиссии международного права ООН, длившейся несколько десятилетий, при разра-
ботке проекта статей Конвенции «Об ответственности государств». Итогом работы Комиссии стало принятие Генеральной Ассамблеей ООН 12 декабря 2001 г. на своем 85-м пленарном заседании резолюции 56/83, которая в качестве приложения содержит документ «Ответственность государств за международно-противоправные деяния»7.
В Комиссии международного права, по существу, было выражено общее согласие относительно того, что международно-правовые санкции должны ограничиваться принудительными мерами, принимаемыми международными организациями, представляющими международное сообщество и наделенными полномочиями на применение указанных мер. В первую очередь подобной международной организацией является Организация Объединенных Наций.
Международные санкции — это меры, применяемые в рамках системы коллективной безопасности го-сударств8. «Санкции, которые являются неотъемлемым элементом положений Устава ООН о коллективной безопасности, служат для Совета Безопасности важным инструментом проведения в жизнь его решений»9.
Для обозначения мер, применяемых потерпевшим государством к государству, ответственному за международно-противоправное деяние, в целях побудить его выполнить возлагаемые на него правоотношением ответственности обязательства, Комиссия международного права ООН
7 См.: Российский ежегодник международного права. 2002. С. 361—376.
8 Подобный подход см.: Лукашук И. И. Право международной ответственности. М., 2004. С. 320; Курдюков Г. И. Контрмеры в международном праве и условия их применения // Ученые записки КГУ. Т. 133. 1998. С. 131.
9 Доклад Генерального секретаря ООН «Мы, народы: роль ООН в XXI веке». А/54/2000, 27 March 2000. URL: http://www. un.org/ru/documents/ods.asp?m=A/54/2000.
предложила использовать понятие «контрмеры»10. Существенную роль в этом сыграла международная судебная практика, которая, избегая употребления термина «санкции» применительно к односторонним мерам государств, использовала термин «контрмеры»11.
По мнению И. И. Лукашука, «контрмеры — меры, которые потерпевшее государство вправе применить к государству, ответственному за международно-противоправное деяние, в целях побудить его выполнить возлагаемые на него правоотношением ответственности обязательства и которые в ином случае были бы противоправными»12. Таким образом, контрмеры — это принудительные меры, принимаемые индивидуально потерпевшим государством к государству-делинквенту, в ответ на нарушение
10 Так, сложным был процесс кодификации норм о санкциях и контрмерах. Юристы из развивающихся и некоторых других государств выступали против включения в проект положений о контрмерах. По их мнению, эти положения легализуют насилие. Но большинство членов Комиссии сочло, что нормы о контрмерах необходимы. Контрмеры применяются и будут применяться. Задача состоит в том, чтобы ограничить злоупотребления ими, установив соответствующие правила. Подробнее об этом см.: Лукашук И. И. Право международной ответственности. С. 5—7, 320—322.
11 См.: Решение франко-американского арбитража по делу о Соглашении о воздушных перевозках (RIAA. Vol. XVIII. 1979. P. 416); решения Международного Суда по делам: о дипломатическом и консульском персонале США в Тегеране (ICJ Reports. 1986. P. 102), о военных и полувоенных действиях в Никарагуа и против Никарагуа (ICJ Reports. 1997. P. 55). Также см.: Ежегодник Комиссии международного права. 1984. Т. II. Ч. 2. С. 120.
12 Лукашук И. И. 48-я сессия Комиссии
международного права // Московский журнал международного права. 1997. №» 2. С. 187; Он же. Право международной ответственно-
сти // Международное публичное и частное право. 2002. № 2. С. 39.
международного обязательства. Немецкий профессор В. Витцум отмечает: «...контрмеры характеризуют ситуацию, когда субъект международного права реагирует на предшествующее нарушение его прав и самостоятельно принимает меры в целях их защиты и реализации. Указанное понятие является более узким, чем понятие санкций...»13. Контрмеры, и в этом их принципиальное отличие от международных санкций, представляют собой элемент децентрализованного механизма принуждения государства-правонарушителя и рассматриваются как инструмент имплементации ответственности, не носящий карательного характера.
Условиями применения контрмер согласно вышеупомянутой резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 56/83 являются: а) международно-противоправное деяние; б) исчерпание всех процедур мирного урегулирования; в) предварительное представление со стороны потерпевшего государства требования о прекращении противоправного деяния; г) надлежащее и своевременное сообщение потерпевшим государствам о своих намерениях.
При этом поведение потерпевшего государства должно быть соразмерным двум законным целям контрмер: прекращению противоправного деяния и возмещению. Комиссия международного права ООН отметила взаимосвязь между регулированием контрмер и урегулированием споров. Хотя нормы об урегулировании споров не связаны непосредственно с темой об ответственности государств, вместе с тем любое урегулирование контрмер не должно быть в отрыве от процедур урегулирования споров. При этом введение ответных мер не исключает возможности продолжения переговоров, а также использования иных мирных средств урегулирования разногласий с иностранным государством.
13 Витцум В. Г. и др. Международное право. Пер. с нем. М., 2011. С. 750.
Следствием произвольной терминологической трактовки международных санкций и контрмер является то, что ими именуются сейчас все неправомерные с точки зрения международного права действия отдельных государств, в том числе экстерриториального характера, которыми они реагируют на определенные внутриполитические процессы в отдельных государствах.
Односторонние меры принуждения не обладают легитимностью и необоснованно именуются санкциями — принцип суверенного равенства государств исключает возможность правомерного применения одним государством санкций в отношении другого государства или группы государств в одностороннем порядке (par in parem non habet imperium). Однако заметим, что вводимые США в отношении Российской Федерации меры позиционируются международному сообществу как санкции (Sec. 201— 203, Ukraine Support Act).
Министр иностранных дел РФ С. Лавров отмечает: «Сегодня данная проблематика приобретает особую актуальность. Как известно, США, Европейский Союз, ряд других государств ввели такие санкции против Белоруссии, Сирии, Ирана. И этим не ограничиваются примеры односторонних действий, вызывающих вопросы у мирового сообщества, особенно когда подобным действиям придается экстерриториальный характер»14.
Полномочия Президента США на одностороннее применение экономических мер экстерриториального характера были поддержаны в законодательном порядке Конгрессом. Еще в 1977 г. был принят Закон о чрезвычайных экономических полномочиях (International
14 Лавров С. Обращение к читателям журнала «Международная жизнь», предваряющее Заключение Международно-правового совета при МИД России // Международная жизнь. 2012. № 8. С. 92.
Emergency Economic Powers Act (IEEPA))15, который стал основанием для широкого применения санкций США. В частности, в список стран, экономические отношения с которыми ограничивались на основании данного Закона, в разное время были включены: Гаити (1991—1994 гг.), Ирак (1990 — 2004 гг.), Либерия (2001—2004 гг.), Ливия (1986—2004 гг., с 2011 г.), Никарагуа (1985 —1990 гг.), Панама (1988—1990 гг.), Сербия и Черногория (1992—2003 гг.), Сьерра-Леоне (2001—2004 гг.), Иран (с 1979 г.), Мьянма (с 1997 г.), Судан (с 1997 г.), Зимбабве (с 2003 г.), Сирия (с 2004 г.), Белоруссия (с 2006 г.), Северная Корея (с 2008 г.), Ливия (с 2011 г.), Россия (с 2014 г.).
Знаменателен комментарий сенатора Б. Картера относительно данного закона: «Частое использование таких санкций Соединенными Штатами и многими другими странами представляет убедительное свидетельство того, что не существует направленных против них четких норм международного обычного права»16.
Французский профессор А. Пелле пишет: «Совершенно ясно, что претензия Соединенных Штатов на лидерство, а также самоназначение на эту роль приводят их к нередким недопустимым односторонним зако-
15 Закон расширил чрезвычайные полномочия, ранее предоставленные Президенту США Законом «О торговле с врагом» 1914 г. В частности, Закон позволил Президенту США в случае возникновения внешней угрозы национальной безопасности США контролировать и запрещать практически любые экономические операции, в которые вовлечена собственность иностранного государства, т. е. Закон фактически позволил применять различные экономические санкции к недружественным иностранным государствам. URL: http://www.treasury. gov/resource-center/sanctions/Documents/ ieepa.pdf.
16 Carter B. Economic Sanction. N. Y., 1988. P. 21.
нам (законы Хелмса — Бэртона или Кеннеди — д'Амато) либо к действиям (Гренада, Никарагуа, Панама...)»17.
Причина проведения подобной политики видится в специфической концепции санкций, которые понимаются как «принудительные экономические или финансовые меры, предпринимаемые одним или несколькими странами против одной или нескольких других стран во имя достижения целей своей внешней политики или национальной без-опасности»18. Такими целями могут быть «изменение иностранного правительства или одного из направлений его политики». Подтверждением отмеченного подхода служит и Стратегия национальной безопасности Соединенных Штатов Аме-рики19.
Однако реализация критерия легитимности санкций предполагает недопустимость их введения в целях свержения или изменения в государстве — объекте санкций законных властей. Вводимые санкции не должны становиться средством борьбы с «неугодными» режимами.
Исходя из этого, является недопустимым применение санкций для урегулирования не связанных с международными правонарушениями разногласий политического или идеологического характера. Любые попытки решения таких разногласий посредством односто-
17 Pelle A. Brief Remarks on the Unilateral Use of Force // EJIL. 2000. No. 4. P. 390.
18 Buys C. United States Economic Sanctions // Boston University International Law Journal. 1999. No. 2. P. 241—243. Автор констатирует, что США широко используют санкции в указанных целях, и признает их эффективными, одновременно замечая, что они «применяются США таким образом, что возникают серьезные вопросы относительно их соответствия международным правовым принципам...».
19 См.: National Security Council. The
National Security Strategy of the United States of America. Washington, DC: US Government Printing Office.
ронних санкций являются противоправными.
Односторонние санкции не кодифицированы в международном праве. Важным является и то, что международные санкции, будучи реакцией на международные правонарушения, имеют целью защиту охраняемых международным правом интересов потерпевших субъектов. Таким образом, применение санкций для защиты национальных интересов будет правомерным в том случае, если их нарушение одновременно является нарушением предписаний норм международного права. Ссылка на национальные или иные интересы, охрана которых прямо и непосредственно не предусмотрена нормами международного права, не может служить основанием для применения санкционного принуждения. Обратим внимание, что именно «чрезвычайная угроза для национальной безопасности и внешней политики Соединенных Штатов» служит основанием введения этой страной санкций в отношении Российской Федерации (Sec. 201—203, Ukraine Support Act).
Иной подход чреват опасностью серьезных нарушений международного правопорядка, поскольку содержание понятия «национальный интерес», как справедливо замечает В. Фридман, неопределенно, субъективно зависит от обстоятельств места и времени и нередко вступает в противоречие с вопросами международной законности20.
Все большую обеспокоенность вызывает увеличивающееся число внешнеполитических законов о введении односторонних экономических санкций. Отметим тот факт, что с окончанием Второй мировой войны США односторонне использовали санкции для реализации своих внешнеполитических целей более 160 раз. Так, в резолюции Генераль-
20 См.: Friedman W. Changing Structure of International Law. N. Y., 1964. Ch. 4.
ной Ассамблеи ООН А/58/301 приводятся данные исследования, опубликованного в 2002 г. организацией «USA Engage», согласно которым США открыто применяют экономические санкции в отношении 78 государств, из которых 60 относятся к категории развивающихся стран. Кроме того, более 75 стран, которые представляют 52% всего населения мира, подвергались угрозе введения односторонних экономических санкций со стороны США21.
Страны БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР) в Форта-лезской декларации 2014 г., принятой по итогам шестого саммита БРИКС, единогласно подтвердили «осуждение односторонних военных интервенций и экономических санкций в нарушение международного права и общепризнанных норм международных отношений»22.
Международная противоправность введения коллективных мер принуждения как средства проведения политики с позиции силы. Как было отмечено ранее, Совет ЕС в текущем году принял ряд постановлений о введении ограничительных мер в отношении Российской Федерации. Показательным в связи с этим является следующее.
Совет ЕС призвал также третьи страны принять против России меры, аналогичные европей-ским23. Ряд европейских стран, не входящих в ЕС (Черногория, Исландия, Норвегия, Албания, Лихтенштейн), последовали этому призыву, объявив о введении визовых и финансовых ограничений в отношении российских должностных лиц, бизнесменов и компаний, ко-
21 Cm.: Alland D. Countermeasures of General Interest // EJII. 2002. Vol. 13 #5. P. 1222.
22 URL: http://news.kremlin.ru/media/ events/files/41d4f1dd6741763252a8.pdf.
23 Cm.: Council Decision 2014/512/CFSP
of 31 July 2014. URL: http://eur-lex.europa.
eu/legal-content/EN/TXT/?uri=uriserv:
OJ.L .2014.229.01.0013.01.ENG.
торые входят в санкционный список Евросоюза.
К экономическим мерам ЕС присоединилась и Швейцария24, введя ограничения на деятельность российских банков (Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк, Внешэкономбанк и Рос-сельхозбанк) и компаний (оборонный концерн «Алмаз-Антей», авиакомпания «Добролет»), ранее включенных в санкционный список ЕС.
Отметим, что ранее ЕС ввел ограничительные меры, предусматривающие запрет на въезд в страны ЕС и замораживание зарубежных банковских счетов ряда представителей белорусского, сирийского руководства, компаний этих стран. К этим мерам присоединились некоторые страны, не являющиеся его членами25, в том числе государства, которые на тот момент являлись кандидатами на вступление в ЕС: Хорватия, Македония, Черногория и Исландия (из стран-кандидатов к санкциям не присоединилась лишь Турция). В список также вошли Албания, Босния и Герцеговина, Сербия, Норвегия и Лихтенштейн.
В контексте рассматриваемого вопроса актуальной становится проблема применения так называемых коллективных контрмер, или контрмер в коллективных интересах, и квалификации действий третьих государств, не являющихся потерпевшими, но присоединяющихся к вводимым мерам.
Значительное число государств, выступавших в Шестом правовом комитете Генеральной Ассамблеи ООН, высказались против коллективных контрмер и призвали исключить проект соответствующей статьи как выходящей за рамки существующего международного права.
24 См.: Заявление правительства Швейцарии от 27 августа 2014 г. URL: http:// www.admin.ch/aktuell/00089/index.html? lang=en&msg-id=54221.
25 URL: http://www.consilium.europa. eu/uedocs/cms_ Data/docs/pressdata/EN/ foraff/119568.pdf.
Коллективные контрмеры могут послужить дополнительным предлогом для проведения политики с позиции силы. Их принятие в случае серьезных нарушений существенных обязательств перед международным сообществом должна координировать ООН. И в этом случае речь уже будет идти о санкциях универсальной международной организации.
Как отмечает французский ученый Д. Алланд, приоритетное обозначение контрмер в общих интересах как коллективных контрмер создает иллюзию согласованной акции, хотя в реальности такие коллективные акты фактически являются индивидуальной инициативой, даже в случае, когда одновременно имеет место более чем одна такая инициатива. Отмеченная характеристика позволяет отграничивать контрмеры от односторонних актов, «вплетенных» в современную доктрину гуманитарного вмешательства и выступающих единым фронтом мер в отношении государства-объекта. В отличие от последних, зачастую отстаивающих право на упреждение, контрмеры реализуются в ответ на возникшее нарушение и представляют собой правомерный акт26.
Проблема заключается также и в том, что согласованного определения понятия «правомерные меры», исключающего возможность вольной трактовки, в настоящее время ни в доктрине, ни в практике международного права не выработано. Немецкий профессор Б. Зимма, констатируя противоправность интервенции НАТО в Косово, утверждает, что грань между правомерным и противоправным весьма тонка27. Современной практике известно нема-
26 Подробнее об этом см.: Кононова К. О. Санкционные резолюции Совета Безопасности ООН и их имплементация в национальных правовых системах государств-членов. М., 2010. С. 126—151.
27 См.: Simma B. NATO, the UN and the Use of Force: Legal Aspects // EJIL. 1999. No. 1.
ло случаев применения коллективных мер, однако их правомерность зачастую вызывает сомнения. Так, в 1998 г. в связи с событиями в Косово государства — члены ЕС заморозили югославские активы и наложили запрет на полеты воздушных судов. В качестве аргументации денонсации соглашения с Югославией без предварительного уведомления правительство Великобритании заявило, что «ухудшающийся послужной список президента Милошевича в области прав человека означает, что в моральном и политическом плане он лишил свое правительство право настаивать на обычно применяемом 12-месячном уведомлении»28. В результате анализа подобного рода практики Комиссия международного права в докладе Генеральной Ассамблее ООН констатировала: «... В настоящее время не существует явно признанного права государств принимать контрмеры в коллективных интересах»29.
Задача установления господства (верховенства) права в международных отношениях. Современное развитие международных отношений ставит перед мировым сообществом важнейшую задачу установления господства (верховенства) права в международных делах. В итоговых документах Всемирного саммита 2005 г. главы государств и правительств подтвердили свою приверженность целям и принципам Устава, международного права и международного порядка, основанного на верховенстве закона, что является необходимой предпосылкой для мирного сосуществования и сотрудничества между государствами30. Задача соблюдения международного прин-
28 BYIL. 1999. Vol. 70. P. 555—556.
29 UN Doc. A/CN. 4/L.608/Add.5.2001. July 18. Extract from the Yearbook of the International Law Commission 2001. Vol. 1.
30 См. Резолюцию Генеральной Ассамб-
леи ООН. A/RES/60/1. URL: http://www.
un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/ outcome2005. shtml.
ципа верховенства права обозначена также в Декларации тысячелетия 2000 г., ежегодных с 2006 г. резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН «Верховенство права на национальном и международном уровнях», докладе Генерального секретаря ООН на 66-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН «Распространение правосудия: программа действий по усилению верховенства права на национальном и международном уровнях» 2011 г. В связи с этим, как отмечает С. Ю. Марочкин, сформировавшийся в реалиях современного миропорядка принцип верховенства права обрел качество нормоустанавливающего правила международного общения31.
Концепция внешней политики Российской Федерации32 обозначает верховенство права в международных отношениях в качестве одного из приоритетов России в решении глобальных проблем и особо подчеркивает соблюдение всеми участниками международных обязательств, выполнение общепризнанных норм международного права, кодификацию и прогрессивное развитие международного права, обеспечение универсальности международных договоров ООН и их единообразное толкование и применение.
Соблюдение законности имеет фундаментальное значение для обеспечения устойчивого международного правопорядка, который в значительной мере зависит от общего понимания того, когда приме-
31 См.: Марочкин С. Ю. Верховенство права на внутригосударственном и международном уровнях: динамика развития и взаимодействия // Государство и право. № 10. С. 93—94. О различных аспектах верховенства права см., например: Каламкарян Р. А. Концепция господства права в современном международном праве // Государство и право. 2003. № 6. С. 50—57; Он же. Всеобщая декларация прав человека. Место, роль и значение в миропорядке на основе верховенства права — Rule of Law // Государство и право. 2010. № 6. С. 41—48.
32 Утв. 12 июля 2008 г.
нение мер принуждения является легитимным.
Принципиальным является вопрос о так называемых санкциях, применяемых в настоящее время в отношении Российской Федерации отдельными государствами и интеграционными образованиями в одностороннем порядке. Данные односторонние принудительные меры экстерриториального характера, введенные без учета международных норм об ответственности государств, при отсутствии соответствующего решения Совета Безопасности ООН, во-первых, противоречат международному праву, в частности Уставу ООН, основополагающим принципам суверенного равенства, невмешательства в дела, входящие во внутреннюю компетенцию государств; во-вторых, угрожают суверенитету государств; в-третьих, нарушают принцип свободы международной торговли, создавая препятствия для торговых отношений33, сдерживают процесс социально-экономического развития; в-четвертых, отрицательно сказываются на реализации прав человека.
Министр иностранных дел РФ С. Лавров в выступлении на 69-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН особо подчеркнул: «Пора исключить из международного общения попытки незаконного воздействия одних государств на другие. Бессмысленность и контрпродуктивность односторонних санкций очевидны на примере американской блокады Кубы»34.
В связи с этим Российская Федерация, исходя из принципиальной позиции о неприемлемости и контрпродуктивности политики односторонних санкций, должна активно вы-
33 Решением Президента США от 7 мая 2014 г. США лишили Россию торговых льгот в рамках своей генеральной системы преференций (ГСП). URL: http://itar-tass.com/ mezhdunarodnaya-panorama /1172755.
34 URL: http://www.un.org/en/ga/69/ meetings/gadebate/pdf/RU_ru.pdf.
ступать в различных международ- международного права ООН по коди-
ных структурах против указанных фикации вопросов международной
мер, а также инициировать даль- ответственности государств и при-
нейший прогресс в работе Комиссии менения мер принуждения.
Библиографический список
Alland D. Countermeasures of General Interest // EJII. 2002. Vol. 13 #5.
Buys C. United States Economic Sanctions // Boston University International Law Journal. 1999. No. 2.
BYIL. 1999. Vol. 70.
Carter B. Economic Sanction. N. Y., 1988.
Friedman W. Changing Structure of International Law. N. Y., 1964. Ch. 4.
ICJ Reports. 1986.
ICJ Reports. 1997.
Pelle A. Brief Remarks on the Unilateral Use of Force // EJIL. 2000. No. 4.
RIAA. Vol. XVIII. 1979.
Simma B. NATO, the UN and the Use of Force: Legal Aspects // EJIL. 1999. No. 1.
Витцум В. Г. и др. Международное право. Пер. с нем. М., 2011.
Доклад Генерального секретаря ООН «Мы, народы: роль ООН в XXI веке». А/54/2000, 27 March 2000. URL: http://www.un.org/ru/documents/ods.asp?m=A/54/2000.
Ежегодник Комиссии международного права. 1984. Т. II. Ч. 2.
Каламкарян Р. А. Всеобщая декларация прав человека. Место, роль и значение в миропорядке на основе верховенства права — Rule of Law // Государство и право. 2010. № 6.
Каламкарян Р. А. Концепция господства права в современном международном праве // Государство и право. 2003. № 6.
Кононова К. О. Санкционные резолюции Совета Безопасности ООН и их имплементация в национальных правовых системах государств-членов. М., 2010.
Курдюков Г. И. Контрмеры в международном праве и условия их применения // Ученые записки КГУ Т. 133. 1998.
Лавров С. Обращение к читателям журнала «Международная жизнь», предваряющее Заключение Международно-правового совета при МИД России // Международная жизнь. 2012. № 8.
Лукашук И. И. 48-я сессия Комиссии международного права // Московский журнал международного права. 1997. № 2.
Лукашук И. И. Право международной ответственности // Международное публичное и частное право. 2002. № 2.
Лукашук И. И. Право международной ответственности. М., 2004.
Марочкин С. Ю. Верховенство права на внутригосударственном и международном уровнях: динамика развития и взаимодействия // Государство и право. № 10.
Российский ежегодник международного права. 2002.
