CC BY
18Из истории общественно-политической мысли =
Г.Д. ЧЕСНОКОВ доктор философских наук, профессор кафедры философии Московского городского педагогического университета*
Кто и почему в постсоветской России заинтересован в возрождении идей утопического социализма?
Превращению социализма из всего только мечты о справедливом обществе в научно обоснованную теорию революционной замены капиталистического способа производства социалистическим способствовал осуществленный К. Марксом в «Капитале» экономический анализ законов функционирования капиталистического производства. Объективная потребность обобществления производства не оставляет человеческому роду другой альтернативы, кроме осуществления функции управления общественным производством самим обществом.
Чтобы учение о социализме превратилось в научно обоснованную концепцию исторического развития, от ее создателя потребовалось немало времени и сил. Начнем с того, что три самых великих социалиста-утописта (Сен-Симон, Фурье и Оуэн) так и не задались принципиально важным вопросом, что представляет собой исторический процесс, объективен ли он или целенаправлен, а без этого теория научного социализма никогда бы не появилась на свет. Все трое были убеждены, что ход мировой истории определяется действиями выдающихся личностей, но поскольку появление последних, с их точки зрения, зависит от случайности, то определить основное направление движения истории предполагалось невозможным. Выбор его определял случай. Между тем еще идеалист Гегель пришел к твердому убеждению, что мировая история не есть результат случайного скопления отдельных событий, что она представляет собой целостный исторический процесс, имеющий свою вполне определенную направленность. Для Гегеля движущей причиной развития истории выступала измысленная им Абсолютная Идея. Каждый значительный этап мировой истории ставился Гегелем в прямую зависимость от того, насколько далеко на тот момент зашел процесс познания человечеством Абсолютной Идеи. Разумеется, единство мировой истории, установленное Гегелем исходя не из нее самой, а объясняемое развитием Абсолютного Духа, оказывалось мнимым. Реальное же единство истории достигается посредством
Чесноков Григорий Дмитриевич, е-таП: greche@mail.ru
создаваемых человечеством на протяжении всей своей истории производительных сил, передаваемых от одних поколений другим. Такая единая, созданная самими людьми мировая история предполагает прохождение целого ряда этапов, от первых, связанных с высокой зависимостью человека от стихий природы, до последующих, когда былая зависимость общества от природы все более и более ослабевает. Социализм для К. Маркса есть высшая фаза в движении мировой истории. Она не может наступить до тех пор, пока имеющиеся в распоряжении общества производительные силы не позволяют ему обеспечить всех своих членов достаточным количеством необходимых для их нормального существования материальных благ.
Итак, только материалистическая концепция истории впервые позволила обществоведам правильно уяснить себе место социализма (коммунистической общественно-экономической формации) в мировой истории. С другой стороны, марксова теория общественно-экономических формаций позволила правильно понять еще и другое. Она убедительно объяснила, почему приход коммунистической формации мог произойти только вслед за тем, как капитализм сумел создать столь мощные производительные силы, которые властно потребовали замены частнокапиталистических производственных отношений социалистическими. Социалистическое общество, с точки зрения теории научного социализма, выступает, с одной стороны, самым решительным отрицанием необходимости частнособственнических отношений производства и обмена, но с другой - это должно стать возвратом (вторым отрицанием) к производственным отношениям, исторически предшествующим появлению частной собственности и образованию на этой основе антагонистических классов и защищающего эксплуататорский класс государства. И тем не менее это еще не все, что совершил величайший ученый К. Маркс для того, чтобы его учение о социализме могло считаться признанным в качестве научно обоснованной теории общественного развития. Требовалось еще объяснить, каким образом идея научно обоснованного социалистического общества могла быть воплощена в жизнь.
Переход к социализму предполагает, как было уже отмечено, замену антагонистического способа производства на неантагонистический, но чтобы этого добиться, требуется объединить усилия всех членов общества вокруг класса, для которого решение назревшей задачи - единственно возможное условие добиться нормальных условий его существования в обществе, которых он был полностью лишен при старом капиталистическом способе производства. Следовательно, учение о научном социализме - это одновременно учение об исторической миссии рабочего класса в современном мире.
Важное отличие теории научного социализма от многочисленных разновидностей домарксова социализма в том, что данная теория
впервые научно обосновала вышеупомянутую историческую миссию рабочего класса. «Совершить этот освобождающий мир подвиг -таково историческое призвание современного пролетариата. Исследовать исторические условия, а вместе с тем и самоё природу этого переворота и таким образом выяснить ныне угнетенному классу, призванному совершить этот подвиг, условия и природу его собственного дела - такова задача научного социализма, являющегося теоретическим выражением пролетарского движения»'.
Теперь, когда мы достаточно подробно разъяснили читателям, что переход к социализму на определенном отрезке развития всемирной истории становится объективной необходимостью для общества, ибо никакой другой перспективы поступательному движению истории капитализм не оставляет, сам предстоящий переход не следует понимать как фатальную неизбежность, за которую не нужно бороться. В обществе, где живут и действуют люди, наделенные сознанием, заранее предугадать во всех деталях поступки каждого отдельного человека невозможно, а между тем любое конкретное действие, от кого бы оно ни исходило, непременно натолкнется на противодействие со стороны тех, кто заинтересован в сохранении статусов, от этого исход борьбы окажется не совсем таким, каким он мог видеться изначально. Ошибки в истории не есть плод простого недомыслия ее творцов. Люди, творя историю, не могут предвидеть всех последствий своих поступков. Словом, ошибки совершает не сама история, а люди, которые эту историю творят.
После всего вышесказанного относительно теории научного социализма К. Маркса есть прямой смысл обратиться к тому, как представлял себе будущее социалистическое общество его безусловный оппонент Евгений Дюринг.
Конечно, о реальном человеческом обществе у метафизика Дюринга речь идти не могла, ибо идея социалистического общества возникла в его голове примерно тем же способом, каким Джин в известной арабской сказке появился на свет из волшебной лампы Аладдина, т. е. по первому требованию ее владельца. Дюринг оказался не в состоянии осмыслить ход истории уже по одному тому, что слишком упрощенно представлял себе столь сложный социальный организм, каким является общество. Возникновение последнего Дюринг пытался иллюстрировать на примитивном примере взаимоотношения «двух мужей». Мы в данном случае оставляем в стороне такую мелочь, как то, что если в самом первом человеческом обществе мужей, по Дюрингу, оказывалось только два, и оба они у него являлись мужчинами, то возникшее «общество» в этом случае лишало себя возможности численно возрасти даже на одного человека с тем, чтобы превратиться в «общество» хотя бы трех мужчин.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 295.
Итак, будем вслед за Дюрингом рассуждать об обществе, которое непонятно каким образом могло явиться на свет, но, к счастью, как-то все же появилось, и теперь нам предстоит ответить на новый вопрос: как организовать процесс производства в этом самом простом дюринговском «обществе». По Марксу, как мы уже объясняли, контроль за быстро увеличивающимися производительными силами в условиях социализма должно осуществлять само общество свободных производителей, поскольку господствующий класс прежнего капиталистического общества с гибелью капитализма эту задачу выполнять не мог, ведь его в результате социалистической революции не стало. Дюринг в данном вопросе с К. Марксом не соглашается. Революция - это, как известно, насилие, а насилие, по Дюрингу, есть безусловное зло. Мало того, он еще обвиняет Маркса в том, что последний вознамерился объединить воедино совершенно несовместимые между собой частную и общественную собственности, т. е., говоря философским языком, явные противоположности, что, по Дюрингу, недопустимо, ибо этого не позволяет его истинная философия. На самом деле Дюринг в данном случае явно не понял мысль Маркса. У Маркса речь в «Капитале» шла об общественной собственности исключительно на средства производства, но никак не на предметы потребления, ибо само собой разумеется, что потребление людей может быть только индивидуальным. Со своей стороны Дюринг, как ему тогда казалось, успешно преодолел марксово «противоречие собственности», признав тем самым, что собственность должна в любом случае оставаться частной. Таким образом, существующее (т. е. капиталистическое) производство, с точки зрения Дюринга, и при социализме должно остаться товарным.
Напомним еще раз. Мы не забыли, что о неизбежных спутниках капиталистического товарного производства (кризисах, анархии производства и т. д.) первыми заговорили именно социалисты-утописты. Неужели выявленные ими объективные противоречия капиталистического производства были на самом деле плодом их больной фантазии? Дюринг на сей счет выражается, пожалуй, чуть мягче: это не были абсолютно беспочвенные фантазии, но это было неправильное представление первых утопистов о том, чем порождаются кризисы. Кризисы, по Дюрингу, хотя и имеют место в современном капиталистическом обществе, но не вследствие перепроизводства товаров, как объяснил К. Маркс, а от искусственного недопотребления большей частью членов существующего общества созданных в нем продуктов производства. Если согласиться с дюринговской точкой зрения относительно причин возникновения кризисов, то их появление нужно будет отнести не к 1825 г., а к значительно более раннему периоду времени, поскольку недопотребление масс имело место в любом эксплуататорском
обществе, а более всего в первобытнообщинном обществе, правда, там по причине недостаточного развития производства.
Кризисы, по Дюрингу, есть прямое следствие действия случайностей как в природе, так и в обществе. Случайности же, по его убеждению, легко устранимы, если мы владеем, как он, Абсолютной истиной. Получалось, что периодичность кризисов никакого отношения к современному капиталистическому производству, по мнению Дюринга, отношения иметь не может. Фурье и Маркс были изрядно посрамлены.
В период перестройки наши отечественные экономисты, отбросив К. Маркса, взахлеб доказывали друг другу и обществу, что кризисы перепроизводства современные капиталистические страны научились успешно преодолевать, правда, когда мировой кризис 2008 г. проявил себя во всей его неприглядной красоте, наша «демократическая» власть признала свершившееся реальным фактом и тут же стала объяснять все выпавшие на плечи правительства неудачи негативным влиянием на российскую экономику мирового кризиса 2008 г., пришедшего к нам с Запада, а вдобавок к тому еще и капризами русской природы.
По замыслу Дюринга, при социализме (разумеется, не в марксовом, а в дюринговском его понимании) хозяйственная деятельность должна осуществляться отдельными коммунами, но эти коммуны, как он предполагал, должны поддерживать между собой непрерывные торговые сношения, поскольку целиком удовлетворить все свои потребности ни одна из коммун не сможет. Но если одни коммуны поставляют произведенные ими товары другим, то не может не сохраняться и эквивалент стоимости произведенных обществом товаров, т. е. деньги. Значит, если следовать замыслу Дюринга, при социализме деньги не исчезнут. Но чем это должно завершиться, он даже размышлять не стал, хотя стоило. В самом деле, у одних коммун со временем этих денег оказалось бы больше, у других, естественно, меньше. Значит, наряду с богатыми коммунами должны были появиться коммуны бедные, а вместе с тем еще и экономическое неравенство. Как в этом случае удастся избежать эксплуатации одних людей другими? Дюринг не ответил. С точки зрения марксистской политэкономии, ее при сохранении неравенства избежать невозможно, но тогда какой смысл менять капитализм на «дюринговский социализм», если неравенство все равно остается? Допустим, рассуждает Энгельс, что какая-то из бедных коммун попытается перейти на работу в более успешные, но если в обществе существуют деньги, то с какой стати работники богатых коммун позволят пришельцам из бедных коммун пользоваться приобретенными до них привилегиями? Поскольку при дюринговском социализме, как мы слышали, функционируют деньги, то в таком обществе будет сохранено и антагонистическое разделение труда, а, следовательно, опять
же неравенство. Энгельс верно подчеркивал, что в своих экономических воззрениях Дюринг стоял на позициях вульгарной политэкономии. На первое место он ставил распределение произведенных товаров, обходя вопрос об их производстве. Коль скоро основного закона товарного производства - закона стоимости - Дюринг не признавал, а на место последнего поставил измысленный им же «закон труда», которого в природе не существовало, то распределение произведенных продуктов он мыслил осуществлять согласно продолжительности рабочего дня каждого отдельного члена коммуны.
В капиталистическом обществе цена рабочей силы определяется ее стоимостью, иначе говоря, общественно необходимыми затратами труда на воспроизводство последней. Капиталисту в принципе безразлично, какой товар производит для него нанятый им рабочий. Ему важнее, за какое время тот изготовит нужный товар, ибо, поступив на рынок, все идентичные товары будут продаваться по одинаковым ценам. Но если индивидуальные затраты на производство какого-то конкретного товара окажутся у данного производителя ниже среднестатистических по данной отрасли производства, то непосредственному производителю товара это не добавит никакой прибавки к его зарплате, поскольку полученная прибыль осядет в кармане капиталиста после того, как он реализует полученный им товар на рынке. Представим себе на секунду, что в обществе товаропроизводителей заработная плата работников по каким-то причинам начала определяться уже не законом стоимости, а продолжительностью рабочего дня тружеников. К чему это могло привести? К тому, что выгоднее станет пребывать на рабочем месте, чем заботиться о росте производительности труда. Энгельс проект социалистического устройства общества, предложенный Дюрингом, справедливо назвал специфически прусским социализмом г-на Дюринга. «Теперь, после всего сказанного, - подытожил подлинный смысл дюринговского учения о социализме Ф. Энгельс, - можно оценить по достоинству ребяческое представление г-на Дюринга, будто общество может взять во владение всю совокупность средств производства, не произведя коренного переворота в старом способе производства и не устраняя прежде всего старого разделения труда; будто задача может считаться решенной, раз только будут приниматься во внимание природные условия и личные способности»2. Короче, социализм, согласно Дюрингу, может утвердиться в силу одного того, что данное социальное устройство признано отвечающим естественной природе человека. Это - типичная точка зрения любого сторонника утопического социализма.
Чтобы читатель получил исчерпывающее представление о том, каким виделось Дюрингу будущее социалистическое общество, нам
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 308.
потребуется рассмотреть взгляды этого автора на вопросы государства, семьи и воспитания будущих граждан социалистического общества. Энгельс отмечает, что в осмыслении природы ныне существующего государства Дюринг практически не поднялся выше уровня, на котором в этом вопросе стояли мыслители XVIII в. Для него государство есть общественный институт, возникающий в результате заключения Договора между всеми гражданами в целях гарантировать каждому из них общую безопасность. Дюринг полагал, что при всех недостатках, присущих современному государству, появление его представляет собой несомненный шаг вперед в сравнении со временем, когда государство еще отсутствовало. «Справедливость или несправедливость, которую он (индивид. - Г.Ч.) встретит со стороны свободного общества, - утверждал Дюринг, - никогда не может быть
о
хуже того, что принесло бы с собой также и естественное состояние!»3.
В основу дюринговской теории государства легла явно надуманная им идея «суверенитета индивида». Как это не покажется странным, но аналогичную мысль на протяжении 90-х гг. прошлого века мы постоянно слышали из уст Хакамады, Немцова и других подобных им «борцов» в защиту гражданских прав и свобод каждой отдельной личности. Суверенитет личности, согласно Дюрингу, ни при каких обстоятельствах не должен нарушаться государством. Такая задача, по его мысли, легко решаема подписанием простого соглашения всех граждан, в котором каждый индивид обязуется уважать права всех остальных индивидов. «Если предположить наличие соглашения каждого с каждым и если эти соглашения имеют своей целью взаимопомощь против несправедливых обид, - утверждал Е. Дюринг, - то в этом случае укрепляется только та сила, которая необходима для поддержания права, и никакое право не выводится из простого перевеса массы над отдельной личностью или большинства над меньшинством»4.
Вот уже более 20 лет мы являемся живыми свидетелями того, как в сегодняшней России с подачи действующей власти воплощается в жизнь столь ценимая либералами идея правового государства. Рекламируя эту от начала до конца пробуржуазную идею, ее сторонники и пропагандисты постоянно стремились подать ее как идею надклассовую, не связанную ни с социализмом, ни с капитализмом. Но это либо ложь, либо полное заблуждение. Идея правового государства, получившая в нашей стране широко хождение в годы перестройки, преследовала единственную цель - убедить граждан СССР в том, что советское государство только тем и занималось, что постоянно нарушало естественные права своих граждан. Это была откровенная ложь. Советское государство в первую очередь защищало интересы
3 Там же, с. 327.
4 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 327.
трудящихся нашей страны, но делало это так, как это и должно было делать государство, выражающее интересы трудящихся, где в высшем законодательном органе страны не было места ни олигархам, ни их прихвостням. Вместо этого там заседали представители всех основных социальных слоев советского общества. До сих пор в средствах массовой информации нам приводят умопомрачительные цифры о количестве жертв советского террора. Цифры эти всякий раз берутся с потолка, ибо наиболее верной цифрой является цифра в 1% населения СССР. Мы, однако, со своей стороны, приведем здесь свой, для нас вполне убедительный, аргумент в защиту народного характера не существующего ныне советского государства. Население бывшего Советского Союза, несмотря на все потери в результате двух мировых войн, в годы гражданской войны и в ходе репрессий, неуклонно увеличивалось, в то время как население сегодняшней России в условиях мирного времени не то что не выросло даже за счет тех, кто переехал на жительство в РСФСР после 1991 г. из бывших советских республик, а наоборот, сократилось примерно на 10 млн. человек, и восстановить понесенную убыль населения за годы правления Ельцина в ближайшие десятилетия не удастся.
Под фальшивым лозунгом реализации идеи правового государства осуществлялся целенаправленный демонтаж социалистического государства с тем, чтобы заменить его буржуазным. Данный процесс, повторимся, начался еще на этапе перестройки, когда с лицемерным пафосом утверждалось, что народные депутаты, дабы иметь возможность профессионально выполнять свои обязанности, не должны совмещать свои депутатские функции с выполнением своей профессиональной работы в качества актеров, писателей, ученых, рабочих, колхозников и т. д. Сегодня мы получили такой парламент, который сформирован из одних высокооплачиваемых «профессионалов», которые без устали штампуют все новые и новые законы, но их законы никак не улучшают жизнь российских граждан, а президент, со своей стороны, еще и жалуется, что принятые Думой законы не работают. А какой, вообще говоря, смысл сегодняшним депутатам работать хорошо, если оплата их труда никак не зависит от качества выполняемых ими депутатских обязанностей. Отозвать «народных» избранников граждане сегодняшней России по ныне действующей буржуазной Конституции не имеют права. Значит, им остается, как советует в подобных случаях английская пословица (What can't be cured must be indurid)*, только ждать завершения очередного срока полномочий избранных депутатов Государственной Думы, чье место займут если и не они, то подобные им лица.
Подчеркнем еще раз. Правовое государство - это никакое не надклассовое, а в прямом смысле классовое буржуазное государство.
Что нельзя вылечить, то нужно терять.
Право, на страже которого бдительно стоит аппарат нынешний российской государственной власти, есть буржуазное право. Этим правом признается формальное равенство людей перед законом, но сам Основной закон страны служит интересам российской буржуазии. Те, кто в конце 80-х - начале 90-х гг. XX в. по наивности поверил, что «правовое государство» явится защитником интересов граждан нашей страны, оказались в такой же степени наивны, как французские крестьяне, отдавшие в 1848 г. свои голоса за Луи Наполеона, ставшего в результате их поддержки президентом буржуазной Франции, но ничего не сделавшего для улучшения жизни своих избирателей. Рамки настоящей работы не позволяют нам долее задерживаться на вопросе о якобы надклассовой природе современного российского государства, которое сегодняшние российские юристы готовы называть правовым. Заметим однако, что бесклассового государства в природе еще никогда и нигде не существовало. Что же касается защиты интересов трудящихся, то лучше и последовательнее, чем это делало на протяжении 70 лет советское государство, ни одно из существовавших и существующих буржуазных государств (назовите это государство хоть тысячу раз «правовым») не осуществляло.
В свете сложившейся в нашей стране тяжелой демографической ситуации заслуживает рассмотрения вопрос об отношении Е. Дюринга к проблеме семьи. Из правильной посылки, согласно которой семья есть первоячейка общества, Дюринг сделал совершенно ложный вывод, будто бы со сменой формаций институт семьи не может претерпеть сколько-нибудь серьезных изменений. Напомним в этой связи, что говорили относительно характера семейных отношений в буржуазном обществе К. Маркс и Ф. Энгельс в конце 40-х гг. XIX в. «Коммунистов, -писали они в "Манифесте Коммунистической партии" - их буржуазные оппоненты обвинили ни много, ни мало, как в уничтожении семьи". Отвечая на эти обвинения, К. Маркс и Ф. Энгельс объясняли: «На чем основана современная буржуазная семья? На капитале, на наживе. В совершенно развитом виде она существует только для буржуазии (выделено мной. - Г.Ч.); но она находит свое дополнение в вынужденной бессемейности пролетариев и в публичности проституции.
Буржуазная семья естественно отпадает с отпадением этого ее дополнения, и обе вместе исчезнут с исчезновением капитала»5.
Сегодня мы не понаслышке, а из многочисленных фактов узнаем возмутительные подробности оборотной стороны «красивой жизни» в семьях российских олигархов и устрашающую статистику нашей демографической ситуации: резкое сокращение по стране количества официальных браков, спад деторождаемости, узаконенная проституция, появление однополых браков и многое другое.
с
5 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 443.
Благодаря существованию института семьи общество оказывается способным обеспечить продолжение существования человеческого рода. С семьи начинается и процесс социализации личности. Сказанное выше еще не дает ответа на вопрос, кому принадлежит решающая роль в воспитании и формировании личности: семье или обществу? Идеалисты утверждали, что семье, материалисты - обществу. Понятно, однако, что и без семьи, и без общества данный процесс осуществлять невозможно. Эксплуататорские классы, в первую очередь, потому, что они располагали всеми необходимыми для этого материальными средствами, старались воспитывать свое потомство не прибегая к помощи специально создаваемых обществом в этих целях институтов. Представители господствующего класса нанимали для обучения и воспитания своих наследников специально осуществляющих эту работу учителей (Аристотель приглашен в Македонию дать образование не кому-то, а Александру Македонскому, В.А. Жуковский - воспитателем наследника императора Николая I и т. д.). В неоднократно упоминавшемся нами «Манифесте Коммунистической партии» его авторы, обсуждая интересующий нас вопрос, правильно объяснили, что воспитание, сколь бы ни разнообразились приемы его реализации, всегда остается общественным. Иначе говоря, общество воспитывает индивидов для себя, чтобы сделать их в конечном итоге способными успешно выполнять свои будущие социальные роли, в которых общество больше всех и заинтересовано. Другими словами, воспитание будущего поколения граждан во всяком обществе - его важная и непременная функция, от которой его нельзя освободить.
«Вы, - писали К. Маркс и Ф. Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», имея в виду представителей правящего класса буржуазного общества, - упрекаете нас в том, что, заменяя домашнее воспитание общественным, мы хотели уничтожить самые дорогие для человека отношения.
А разве ваше воспитание не определяется обществом? Разве оно не определяется общественными отношениями, в которых вы воспитываете, не определяется прямым или косвенным вмешательством общества через школу и т. д. Коммунисты не выдумывают влияние общества на воспитание; они лишь изменяют характер воспитания, вырывают его из-под влияния господствующего класса.
Буржуазные разглагольствования о семье и воспитании, о нежных отношениях между родителями и детьми внушают тем более отвращение, чем более разрушаются все семейные связи в среде пролетариата благодаря развитию крупной промышленности, чем
более дети превращаются в простые предметы торговли и рабочие инструменты»6.
В сегодняшней России проблема сиротства достигла таких размеров, что замалчивать ее более невозможно, а решения этой проблемы у нынешней власти нет.
Е. Дюринг вслед за социалистами-утопистами соглашался, что воспитание будущего поколения нового общества должно проходить под контролем с его стороны, но основную задачу воспитания он ошибочно представлял себе как только обучение. Между тем обучение есть лишь часть проблемы воспитания, которую Е. Дюринг не сумел до конца осмыслить. Дюринг, как отметил Энгельс, «слышал краем уха, что в социалистическом обществе труд и воспитание будут соединены и таким путем подрастающим поколениям будет обеспечено разностороннее техническое образование, но это образование преследует у него чисто школьную цель. Оно не готовит молодых людей к их последующей практической работе. Таким образом, молодые люди вынуждены будут приобрести дополнительные практические навыки для того, чтобы стать востребованными обществом»7.
Как видим, предложенная Дюрингом система образования страдала серьезными изъянами, и причина этого не в последнюю очередь была обусловлена недостаточным уровнем его собственного образования в сравнении, скажем, с Сен-Симоном и Фурье. Он предлагал учить молодежь тому, что успел усвоить сам, особо не задумываясь, насколько это нужно обществу. Все это очень напоминает нам работу чиновников сегодняшнего российского Министерства образования и науки. Обучение, по Дюрингу, должно обязательно включить знание математики. Это он считал особенно важным, ибо, как ему представлялось, математика убережет молодых людей от упражнений в диалектике. Что касается таких дисциплин, как биология, филология, то знание их для молодежи Дюринг считал не слишком важным. Что же касается усвоения основ философии, то без этого, по мнению философа «всех времен и народов», молодым людям обойтись явно не удастся. Однако в социалистическом обществе, по Дюрингу, никакой другой философии, кроме той, которую разработал он сам, быть не должно.
Энгельс, ознакомившись с программой обучения, разработанной Е. Дюрингом для будущих членов социалистического общества, делает неутешительный вывод, что «народная школа будущего» представляет собой не что иное, как немного «облагороженную» прусскую гимназию.
Способна ли предложенная Е. Дюрингом система социалистического воспитания подготовить гармонически развитую личность? Разумеется, нет. Школьная система воспитания Дюринга рассчитана не на воспитание качеств нового человека, живущего в
6 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 443-444.
7 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 334.
интеллектуально развитом социалистическом обществе, а на закрепление того, что может в лучшем случае сохранить тот уровень достигнутых обществом знаний, который живущее поколение приобрело от своих предшественников.
Полемика Энгельса с Дюрингом по вопросам создания института семьи и воспитания нового поколения граждан крайне актуальна для современной России и во многих отношениях поучительна. В самом деле, нынешняя власть, столкнувшись с проблемой резкого сокращения численности населения в стране, вынуждена бить тревогу и как будто бы даже готова оказать материальную поддержку молодым семьям, но переломить сложившуюся демографическую ситуацию она явно не способна, ибо всякий раз ограничивается полумерами. Люди не чувствуют, что страна в них нуждается, а такая практически не меняющаяся на протяжении 20 лет психологическая ситуация убивает личность.
Капитализм разрушает семью тем, что отношения супругов низводит к отношениям купли и продажи. Все это повторяется ныне и у нас в России, в том числе не только с семьей, но и с образованием. Сегодня в обществе ценится не столько профессиональная квалификация работников, сколько их рыночная цена. В подобной ситуации приходится постоянно выбирать, что чему предпочесть: добросовестный, квалифицированный, но мало оплачиваемый труд или возможность быстрого заработка, используя для этого любую удачную конъюнктуру, не исключая и откровенного жульничества. Задуманная в России реформа образования (аналог нынешней западной системы образования), при том, что в стране десятки лет не строят новых школ, вузов, предприятий, преследует одну цель: удешевить образование. Система образования не может не соответствовать обществу, в котором она функционирует, а функционировать ей приходится в капиталистической стране, где главная цель - прибыль. Чиновники российского Министерства образования и науки, сами явно не отличаясь глубокими научными знаниями, требуют от нашей высшей школы обучать молодежь по системе западных вузов. Но ведь брать у других следует не все, что тебе предложат наши западные «партнеры», тем более, как известно, то, что обычно предлагают другим, самим, как правило, не нужно. Наука сможет быстро развиваться, если отечественные научные школы докажут, что они уже сейчас лучше западных. А нам в советское время удалось создать и хорошую высшую школу, и конкурентоспособную науку. Если мы свою научную школу разрушаем, а дело идет в этом направлении, то вряд ли кто-то из серьезных ученых Запада захочет в будущем с нами сотрудничать в научной или любой другой сферах. За какие-то семь десятков лет мы сумели создать в стране великолепную науку. Последние же два десятилетия, напротив, были потрачены впустую, и мы теперь занимаемся в основном тем, что копируем
систему научных школ Запада, в то время как Запад даже эти последние десятилетия по дешевке скупал мозги самых перспективных научных школ России. В.И. Ленин в полемике с махистами-агностиками настаивал, что мыслить нужно не экономно, а правильно. Это как нельзя более приложимо к современной российской науке и отечественному образованию. Они должны не отвечать западным стандартам, но их превосходить. А чтобы решить эту амбициозную задачу, должна функционировать государственная система финансирования науки и образования. Между тем, когда основные средства производства оказались в частных руках, можно загодя быть уверенными в том, что никакого серьезного прорыва ни в системе образования, ни в области науки и новейших технологий в стране не произойдет.
Капиталистический путь развития для стран с недостаточно развитыми экономиками (к ним сегодня относят и Россию) - тупиковый. Общество, хоть и весьма медленно, но начинает в этом отношении прозревать. Сдвиги в общественном сознании становятся с каждым годом все заметней. Так, из состава Государственной Думы к настоящему моменту полностью испарились все правые партии, которые в недавнем прошлом по всем вопросам внутренней и внешней политики России ориентировались исключительно на Запад. Первоначально состав созданной Ельциным Думы взамен разогнанного им Верховного Совета внешне во многом напоминал состав дореволюционной царской Думы. В той старой Думе был либеральный центр (в дореволюционной Думе его представляли кадеты), левое крыло (социал-демократы, трудовики) и, наконец, значительное правое крыло (черносотенцы, монархисты). В нынешней Думе подобного прежнему центра сегодня нет, ибо власть в стране целиком перешла в руки буржуазии. На роль центра сегодня претендует нынешняя партия власти в лице Единой России, но это никакой не центр. В первой ельцинской Думе этот «центр» (партия Гайдара, позднее Черномырдина) вроде даже был, но оставался крайне слабым. Путину, как многим кажется, удалось «усилить» этот мнимый политический «центр», но в результате полностью исчез правый фланг в нынешней Думе, функцию которого теперь выполняет уже сама «Единая Россия». «Единая Россия» - это партия, формировавшаяся до последнего времени из числа чиновников. Такой партии не найти ни в одной западной стране. Все буржуазные партии на Западе стараются хотя бы внешне дистанцироваться от исполнительной власти. И только нынешняя российская буржуазия не может создать собственной партии без привлечения в нее российских чиновников. Такая уж у нас своеобразная российская демократия.
Власть уже устала менять названия своей партии (Выбор России, Наш дом - Россия, Единая Россия), но не менять названия она тоже не может, ибо партия власти никакого самостоятельного социального слоя
в Думе не представляет. Отсюда создание под эгидой «Единой России» некоего ее филиала, названного Путиным «Общероссийским народным фронтом», впрочем, подчиняется этот названный «народным» «фронт» все той же партии власти. Словом, мы вновь имеем дело с очередной коробкой из-под ксерокса. Марксист обязан уметь верно отличать сущность от явления. Сегодняшняя российская власть - это на самом деле власть, представляющая интересы российских олигархов. Ельцин в свое время этого даже не пытался маскировать, и потому Гусинские, Березовские, Абрамовичи всегда находились в его свите. Преемники Ельцина рассортировали олигархов на очень плохих (Березовский, Ходорковский), тех, что не без недостатков, «но с которыми можно иметь дело» (Абрамович, Дерипаска) и, наконец, ничем не запятнанных бизнесменов (Прохоров, Чубайс). С последними власть обещает «конструктивно» сотрудничать, иначе говоря, во всем на них опираться. Но честные жулики - это сюжет для очередных дорогостоящих фильмов Н. Михалкова. Дела в России все последние годы идут из рук вон плохо и не в последнюю очередь потому, что ныне страной управляет на редкость жадная буржуазия, и пока она продолжает оставаться у власти, по-прежнему будут рушиться в стране электростанции, тонуть теплоходы, взрываться склады с оружием, падать самолеты, исчезать из бюджета триллионы долларов и т. д. и т. п. Жан Поль Сартр в свое время очень верно заметил: «Марксизм не устарел, потому что не исчезли те противоречия, которые этот общественный строй породил»8. Нам не нравятся Путин и Медведев отнюдь не за их те или иные подчас неудачные высказывания. Это бы мы им могли простить, если бы верили, что они ведут страну в правильном направлении. Главное - это их не отвечающий интересам большинства политический курс, который гибелен для России. Спасти страну может только возвращение на путь социалистического развития.
Резкая полемика сторонника научного социализма Энгельса с утопистом Дюрингом объяснялась тем, что первый как истинный марксист тревожился о развитии самосознания самого передового класса буржуазного общества, в то время как Дюринг со всеми его якобы «научными» изысканиями этому препятствовал и тем самым фактически облегчал буржуазии задачу удержания власти в своих руках.
Выше мы показали, что действия особо откровенных защитников власти не пользуются поддержкой основной части населения нашей страны. Но как реагирует на это наша действующая власть? Она старается всеми силами удержать на плаву полностью скомпрометировавшие себя правые партии, придать им более респектабельный вид. Она уже объявила о снижении проходного
8 СартрЖ.П. Проблемы метода. М., 1994, с. 36.
барьера в Государственную Думу, чтобы таким образом спасти правые партии от окончательного ухода в небытие. Мы здесь уже не говорим о таких «мелочах», когда вчерашним лидерам правых партий властью были щедро дарованы посты губернаторов, министров, менеджеров ведущих государственных компаний и т. п. Так нынешняя власть никогда не заботилась о нуждах собственного народа.
Проявляя трогательную заботу о «мертвых душах» в лице лидеров правых партий, власть одновременно не прочь пококетничать и с левыми настроениями в российском обществе, изображая себя если не сторонницей, то, по крайней мере, силой, откровенно не враждебной той части общества, которая выступает за социалистический путь развития страны при одном, правда, непременном условии, что российской буржуазии и при «социализме» будут обеспечены комфортные условия ее существования. Разве это не напоминает нам «социалиста» по убеждению Евгения Дюринга, который был все же более искренен, нежели правящая в стране сегодняшняя российская политическая элита, когда он надеялся устранить отрицательные последствия капиталистического способа производства, используя в качестве механизма его стабилизации основной экономический закон капиталистического производства - закон прибавочной стоимости, действие которого и порождало негативные стороны буржуазной действительности. Нынешняя российская власть надеется смягчить отрицательные последствия господства капитала в стране за счет внедрения в российскую экономику некоторых «элементов» социализма типа национализации отдельных оказавшихся неэффективными частных предприятий с непременной, разумеется, выплатой ее владельцам «заслуженных» компенсаций. Для реализации такой задачи ей помимо имеющихся сегодня правых партий непременно нужны еще и игрушечные левые партии, стоящие, разумеется, на каких угодно, но только не на марксистских позициях. Потребность в социалистах типа Е. Дюринга, Э. Бернштейна, М. Горбачева, С. Миронова для находящейся у власти российской буржуазии вполне очевидна, что наглядно подтверждают последние попытки действующей власти реформировать существующую в стране многопартийную систему. Первая попытка создать оппозиционную коммунистической «левую» партию в стране, предпринятая Горбачевым, Поповым и иже с ними, позорно провалилась. Теперь власть предприняла вторую, оказавшуюся на сей раз более удачной. «Справедливая Россия» Миронова уже второй раз подряд проходит в Думу. Эта партия для власти в перспективе, пожалуй, может оказаться ценнее партии Жириновского, ибо, выставляя себя оппозицией власти, помогает российской буржуазии удерживать власть в стране.
Следует открыто признать, что политические соратники Миронова вместе с их лидером, в сравнении с нынешними социалистами стран Запада, выглядят более похожими на типичных российских чиновников,
чем на защитников интересов трудящихся, но какова российская действительность, таковы и существующие у нас российские партии, как, впрочем, и вся наша дремучая демократия. Цивилизованный Запад, временами даже кривясь при виде того, что она собой представляет, эту российскую демократию признает, что только лишний раз доказывает, что ее на самом деле у нас нет.
Вчерашний председатель Федерального Собрания постсоветской России С. Миронов - такой же псевдосоциалист, как и приват-доцент Е. Дюринг. Ф. Энгельс, завершив изучение многостраничного труда названного автора, убедился сам и сделал все для того, чтобы убедить в этом читателей «Анти-Дюринга», что главная отличительная черта любого пророка социализма - «легкость в мыслях необыкновенная». «Теперь, - такими словами заканчивает свою работу об очередном пророке социализма Е. Дюринге Ф. Энгельс, - когда философия, политическая экономия и социалитет лежат уже позади и перед нами раскрыт общий облик писателя, о котором нам раньше приходилось судить по отдельным его взглядам, - теперь на первое место могут выступать соображения, касающиеся его как человека; теперь мы можем позволить себе объяснить многие, непонятные иначе, научные заблуждения и сомнения автора его личными качествами и резюмировать свое общее суждение о г-не Дюринге словами: невменяемость как результат мании величия»9. То же самое мы могли бы повторить в адрес всей сегодняшней российской политической элиты, состоящей из старых и новых руководителей правых партий, «центристов» типа Путина, Медведева, Грызлова, Жириновского и не слишком отличающихся от них российских «левых» от М. Горбачева до пока еще молодого российского социалиста С. Миронова.
9 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 338.
