CC BY
21Известные ученые (к 75-летию Г.Д. Чеснокова)
Григорий Дмитриевич Чесноков родился 1 июня 1937 г. в г. Свердловске в семье молодых выпускников 2-го МГУ, приехавших по распределению на Урал в качестве преподавателей вузов. Его отец, Дмитрий Иванович Чесноков, видный советский философ, в возрасте 37 лет был удостоен Государственной премии за монографию «Мировоззрение Герцена». Мать - Гинзбург Фрида Савельевна - всю жизнь проработала в вузе, являлась специалистом по истории горнозаводского Урала.
Родители оказали несомненное влияние на выбор их сыном будущей профессии. В 1959 г. Г.Д. Чесноков заканчивает исторический факультет Уральского госуниверситета и начинает работать учителем истории в средней школе г. Свердловска, а через год становится младшим научным сотрудником первой в нашей стране социологической лаборатории при кафедрах философии и политэкономии Уральского университета. В задачи лаборатории входило изучение социального состава, культурно-образовательного и профессионального уровней основных социальных групп населения нашей страны на примере Уральского региона. Темой научной работы молодого сотрудника стало сравнительное исследование использования свободного времени рабочими старых и современных промышленных предприятий Уральского региона. Обобщение собранного Г.Д. Чесноковым социологического материала позволяло ему сравнительно быстро защитить кандидатскую диссертацию, но он принял другое решение — поступать в аспирантуру МГУ имени М.В. Ломоносова по специальности «История зарубежной философии». Стать образованным философом невозможно без глубокого знания истории философии. Это была главная причина, побудившая начинающего исследователя отправиться в Москву для повышения своей теоретической подготовки в аспирантуре философского факультета МГУ.
Учеба в московской аспирантуре дала молодому исследователю очень много как в смысле накопления знаний в разных областях философии, так и (что более важно) в плане выработки самостоятельности философского мышления. В 1964 г. Г.Д. Чесноков досрочно успешно защищает диссертацию по теме «Критика философии истории Арнольда Тойнби» и уже в качестве кандидата философских наук едет по распределению на работу в г. Горький (ныне Нижний Новгород), где в течение 11 лет ведет интенсивную преподавательскую работу на кафедрах философии Института иностранных языков, а затем Горьковского
университета. После успешной защиты докторской диссертации по зарубежной философии в ноябре 1974 г. Г.Д. Чесноков уезжает из Горького и работает сначала заведующим кафедрой философии, а затем профессором на кафедрах философии различных вузов Подмосковья и Москвы. В течение 5 лет (1978 — 1983) он является профессором-совместителем кафедры философии ИПК МГУ.
С 1986 г. на протяжении более 20 лет Г.Д. Чесноков - профессор кафедры философии Академии общественных наук при ЦК КПСС, преобразованной позднее в Академию государственной службы при Президенте РФ. Годы работы в Академии стали наиболее плодотворными в творческой биографии профессора Г.Д. Чеснокова. За это время им было написано более 150 работ (книг, брошюр, статей, глав к учебникам и учебным пособиям). Среди них 3 больших монографии: «История философской мысли: традиции и новации». М., 2003; «Философия в поиске». М, 2007; «Самый выдающийся марксист ХХ столетия». М., 2009. С сентября 2009 г. профессор Г.Д. Чесноков переходит на работу на кафедру философии Московского городского педагогического университета.
За 53 года научно-педагогической деятельности профессор Г.Д. Чесноков опубликовал около 280 работ (объемом свыше 320 п.л.). Из них 6 монографий (некоторые из них вышли уже двумя изданиями). На сегодняшний день область научных интересов автора весьма широка. Это проблемы социальной философии, онтологии и гносеологии, истории философии, философии истории. Им подготовлено два доктора и десять кандидатов философских наук. Более 20 лет Г.Д. Чесноков работал ученым секретарем Диссертационного совета по защитам докторских и кандидатских диссертаций сначала в АОН, а затем в РАГС. В настоящее время он является заместителем председателя Диссертационного совета Д. 850.007.11 по философским наукам при Московском городском педагогическом университете.
Гоигорий Дмитриевич Чесноков — видный российский философ, опытный преподаватель, вдумчивый воспитатель студентов и аспирантов. Он хороший семьянин, проживший с женой — преподавателем иностранных языков Алевтиной Григорьевной Чесноковой - более 45 лет. Дочери, кандидаты наук, уже более 10 лет успешно работают в московских вузах.
За многолетнюю научно-педагогическую деятельность профессор Г.Д. Чесноков дважды удостаивался Благодарности от Министра высшего образования СССР. Он был отмечен знаком «Почетный работник профессионального образования», награжден медалью «За доблестный труд».
Г.Д. Чесноков по-прежнему много работает. Только в журнале «Социально-гуманитарные знания», начиная с 2000 г., им было опубликовано 26 статей. В этот же период вышло в свет 4 монографии.
Редакция и редколлегия журнала от всей души поздравляют Григория Дмитриевича с юбилеем и желают ему доброго здоровья, долголетия, новых творческих успехов в работе на благо российского образования и науки.
Г. Д. ЧЕСНОКОВ доктор философских наук, профессор кафедры философии
Московского городского педагогического университета*
«Анти-Дюринг» Ф. Энгельса -классика марксистской литературы**
Вопрос, перед которым буржуазная политэкономия до Маркса могла лишь в бессилии развести руками, Ф. Энгельс в «Анти-Дюринге» формулирует абсолютно ясно и четко: «...каким образом можно постоянно продавать дороже, чем было куплено, даже при условии, что равные стоимости постоянно обмениваются на равные?»1.
«Разрешение этого вопроса, - объясняет читателям своей работы Энгельс, - составляет величайшую историческую заслугу труда Маркса. Оно проливает яркий свет на такие экономические области, где социалисты (речь в данном случае шла у Энгельса, естественно, о социалистах-утопистах. - Г.Ч.), не менее, чем буржуазные экономисты, бродили до этого в глубочайшей тьме. От решения этого вопроса, -продолжает автор «Анти-Дюринга», - берет свое начало научный
* Чесноков Григорий Дмитриевич, е-таП: [email protected]
** Продолжение. Начало см. № 1, 2 за 2012 г.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 209-210.
социализм, и это решение является центральным пунктом научного социализма.
Решение это состоит в следующем. Увеличение стоимости денег, которые должны превратиться в капитал, не может ни совершиться в самих деньгах, ни возникнуть из купли, так как эти деньги только реализуют здесь цену товара, а эта цена, - ибо мы предполагаем, что обмениваются равные стоимости, - не отличается от стоимости товара. Но по той же причине увеличение стоимости не может возникнуть и из продажи товара. Значит, данное изменение должно произойти в том товаре, который покупается, но изменению подвергается при этом не его стоимость, - так как товар покупается и продается по своей стоимости, - а его потребительная стоимость как таковая; другими словами, изменение стоимости должно проистекать из потребления этого товара»'.
Итак, чтобы получить прибыль, владелец капитала должен найти на рынке особый товар, потребительная стоимость которого обладала бы ценным свойством оказываться причиной появления значительно большей стоимости, нежели та, по которой до того купил на рынке капиталист. Что это за столь необычный товар? Это, поясняет Ф. Энгельс, «такой товар, действительное потребление которого было бы овеществлением труда, а следовательно, созиданием стоимости. И владелец денег, - заключает Энгельс, - находит на рынке такой специфический товар; это - способность к труду, или рабочая сила»2.
Таким образом, тайна обретения владельцами капитала прибавочной стоимости была, наконец, выяснена. Капиталист, покупая товар - рабочую силу по его реальной стоимости, в ходе потребления купленного им товара производит новые товары, в которые помимо всех понесенных до того в ходе их производства владельцем капитала
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 210.
2 Там же.
материальных затрат войдет дополнительная стоимость, за которую капиталисту платить не надо. Ведь стоимость рабочей силы он уже оплатил, а как он ей дальше распорядится, от рабочего отныне не зависит. Реализация этих произведенных на деньги капиталиста с привлечением им наемных рабочих новых товаров как раз и способна выявить искомую разницу между стоимостью произведенных наемным трудом товаров и фактическими затратами, понесенными в ходе производства этих товаров капиталистами.
«Показав таким образом, как возникает прибавочная стоимость и как она только и может возникнуть при господстве законов, регулирующих товарный обмен, Маркс, - продолжает Ф. Энгельс, -обнажил механизм современного капиталистического способа производства и основанного на нем способа присвоения, открыл то кристаллизационное ядро, вокруг которого сложился весь современный общественный строй»1.
Вульгарная политэкономия настойчиво проводила мысль, будто прибыль капиталистов есть некое чудодейственное свойство, присущее капиталу. Из этого ею делался вывод, что везде, где начинает «работать» капитал, там сама собой должна появляться и прибыль. Но это не так. Капитал получает прибыль не из воздуха, а из потребления уже неоднократно названного нами товара, имя которому - рабочая сила. Таким образом, мы в очередной раз убеждаемся в том, что отнюдь не всякую сумму денежных средств следует именовать капиталом, но только ту, которая обладает способностью увеличивать в ходе производства товаров имевшуюся до того у владельца капитала общую сумму стоимостей. Так объяснили прирост размеров капитала его владельцами К. Маркс и Ф. Энгельс. И надо заметить, что опровергнуть логику их доказательства источника роста прибылей капиталистов Е. Дюринг так и не сумел. Более того, Дюрингу фактически пришлось
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 211.
признать, что прибыль возникает в процессе самого капиталистического производства товаров. «При всей оракулоподобной туманности и неряшливости (речь идет о дюринговском определении капитала. -Г.Ч.), - отмечает Энгельс, - несомненно одно: основа средств экономического могущества может служить для дальнейшего ведения производства целую вечность, - и все же, по собственным словам г-на Дюринга, она не станет капиталом до тех пор, пока не образует "долей участия в плодах всеобщей рабочей силы", т. е. прибавочной стоимости или, по крайней мере, прибавочного продукта»1. Последнее есть не что иное, как фактический плагиат из «Капитала».
Е. Дюринг, находясь, сам того до конца не сознавая, в плену вульгарной политэкономии, разделял мнение последней, будто деньги и капитал - одно и то же. Но, становясь на позиции вульгарной политэкономии, он тем самым окончательно закрывал себе дорогу к осмыслению специфики капиталистического производства. После всех этих даваемых здесь нами разъяснений становится понятной причина той резкости, с которой Энгельс оценивал позицию Дюринга в вопросе о том, что, по его мнению, представляет собой капитал. «...Именно при дюринговском толковании понятия капитала, - подчеркивал Энгельс, -утрачивается всякая острота экономического анализа и гибнет способность различения, как и всякое добросовестное применение понятий, и . дикие концепции, путаница, плоды легкомыслия, выдаваемые за глубокие логические истины, и шаткость оснований -пышно процветают как раз у г-на Дюринга»2.
Можно ли считать объективной эту, согласимся, и в самом деле резкую оценку марксистом Ф. Энгельсом взгляда Е. Дюринга на природу капитала? Нам она представляется вполне объективной. Дело в том, что теория научного социализма могла появиться не ранее того, как Маркс
1 Там же, с. 212-213.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 216.
смог выяснить действительный источник обретения капиталистами прибавочной стоимости. Без этого тезис о необходимости революционной ломки старого общества оставался необоснованным. У Дюринга отсутствовало теоретическое обоснование необходимости замены капитализма социализмом. Но, если его нет, то остается принять то общество, в котором человечество продолжает жить сегодня, но уже тогда не нужно называть себя сторонником социализма. Причиной капиталистических кризисов перепроизводства оказывается до предела вызревшее противоречие между общественным характером труда и частнокапиталистической формой его присвоения. Такое противоречие может быть разрешено только в ходе революции, устраняющей вместе с буржуазным обществом и капиталистическое производство.
Основная причина большинства дюринговских заблуждений в области политэкономии в том, что он не мог отличить явления от их сущности. Отсюда, кстати, и его постоянное тяготение к позиции вульгарных экономистов. Напомним в этой связи читателям, что Дюринг всерьез утверждал, что труд может обладать стоимостью. В действительности, дело обстоит как раз наоборот. Это стоимость измеряется трудом, но уж никак не труд стоимостью. Далее. Дюринг, исходя из своего явно ошибочного представления о капитале как простой сумме стоимостей, был убежден, что капитал рождается не одновременно с появлением капиталистического способа производства (ХУ-ХУ! вв.), а значительно раньше, т. е. в докапиталистических общественных формациях. Согласимся, что этот его вывод абсолютно противоречит историческим фактам.
Отождествив стоимость товара с его ценой, Дюринг на основе этого фиктивного тождества приравнял один к другому абсолютно разные виды труда: квалифицированный и неквалифицированный. В результате стоимость продуктов неквалифицированного и квалифицированного
труда объявлялась им идентичной. Наконец, Дюринг отстаивал абсолютно ненаучную идею, согласно которой прибавочная стоимость возникает не в процессе капиталистического производства, а после окончательного завершения производственного цикла, когда общественный продукт насильственно изымается у общества в пользу правящей в нем элиты. Энгельс не без иронии замечает по этому поводу, что вся дюринговская конституция, задуманная им с расчетом, чтобы ей могли пользоваться все народы и во все времена, без труда умещается разве что в двух статьях: статья 1. Труд производит; статья 2. Насилие распределяет. Из этой постулируемой Дюрингом социально-экономической концепции мировой истории автор делает вывод, что существующее капиталистическое производство вполне может быть сохранено и при социализме. Достаточно, по его мнению, только изменить сегодняшнее несправедливое распределение общественного продукта между капиталом и трудом на справедливое, и капитализм после этого уже не будет более эксплуататорским обществом.
Нетрудно понять, что оставить без ответа теперь уже известное читателю теоретическое «глубокомыслие» Е. Дюринга Ф. Энгельс не имел даже морального права, ибо по праву считал себя теоретиком самого угнетенного класса капиталистического общества. В то же время, полемизируя с оппонентом, именовавшим себя сторонником социалистического переустройства существующего общества, он считал крайне важным ознакомить читателя своей книги с неизвращенными буржуазной и псевдосоциалистической критикой экономическими воззрениями К. Маркса: ведь переход человечества к социализму предполагает в качестве предваряющего условия решительный отказ от частнокапиталистической собственности в пользу собственности общественной. Впрочем, социалистический уклад возникает не на совершенно пустом месте, ибо обобществление производства начинается еще в рамках сохраняющегося капиталистического
производства, правда, окончательно новый способ общественного производства утверждается только с установлением социалистических производственных отношений.
Отменить объективные законы исторического развития (а на сегодня общественные законы существующей цивилизации - это законы капитализма) людям не дано, но если им удастся их обнаружить, то, опираясь на знание установленных ими законов, они сумеют подняться и до более высокой формы общественной организации, нежели современный капитализм. Социализм, по Марксу, сумеет заменить собой капитализм не потому, что первый хорош, а второй плох, а потому, что обеспечивает больший простор развитию общественного производства. Маркс, надо заметить, не устанавливал точного срока перехода человечества к социализму. Он лишь обратил внимание на то, что тенденция перехода человеческой цивилизации к социализму необратима. «Общество, - писал К. Маркс в «Капитале», - если даже оно напало на след естественного закона своего развития, - а конечной целью моего сочинения является открытие экономического закона движения современного общества, - не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами. Но оно может сократить и смягчить муки родов»1. Сказанное означает, что сколько бы долгим не оказался путь перехода к социализму (распад Советского Союза, несомненно, способствовал продлению жизни существующей капиталистической системы), однако другой тенденции мирового развития помимо движения человечества к социализму реальная история людей в себе не таит.
Прежде, чем мы завершим рассмотрение чрезвычайно важного в теоретическом отношении второго отдела «Анти-Дюринга», нам следует ответить на один крайне важный по своей значимости вопрос: сохраняет ли критика Энгельсом экономических воззрений Е. Дюринга, критика,
и
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 10.
относящаяся к последней трети XIX в., то же актуальное значение на сегодняшний день или же этой работе суждено в свете установленных новых исторических фактов остаться всего только памятным событием в борьбе Маркса и Энгельса с их многочисленными оппонентами, стоявшими на других позициях в понимании хода развития истории, нежели два названных мыслителя.
Основной тезис всех современных противников марксизма сводится, пожалуй, к одному общему им всем утверждению, что любая разновидность социализма, включая и марксовый, есть очередная форма утопии. Если слегка видоизменить этот тезис, переведя вопрос в плоскость того, что для ныне живущего поколения людей привлекательнее: развитый капитализм или красивая утопия о неосуществившемся социализме, то здравый рассудок должен бы вроде подсказать людям, что от любой утопии, включая и марксову, стоит держаться как можно дальше.
Что касается нашей позиции в данном вопросе, то для нас она звучит однозначно. Учение научного социализма отражает объективную тенденцию развития человеческой истории, а это значит, что опровергнуть исторический материализм К. Маркса по сей день никому так и не удалось.
Число противников теории научного социализма после смерти ее создателей не сократилось, но это не доказывает, что выдвинутый К. Марксом прогноз относительно перспектив развития капитализма оказался по каким-то причинам ошибочным. Показательно и другое: новых аргументов для дискредитации марксова экономического учения (ни о чем другом, кроме марксовой политэкономии мы в данном случае речи не вели) современные «критики» марксизма сформулировать не сумели. Кстати, именно этим объясняется та непрекращающаяся череда появления, в первую очередь на Западе, антимарксовых теоретических однодневок, претендующих, по словам их авторов, на научность, а на
поверку только воспроизводящих много раз опровергнутые доводы давно ушедших уже из жизни «критиков» К. Маркса и Ф. Энгельса. В области политэкономии - это слегка подновленное дюрингианство, бернштенианство, каутскианство, однако основу и первого, и второго, и третьего можно без труда обнаружить во взглядах французского мелкобуржуазного экономиста - современника К. Маркса Прудона. Все эти различные только по названиям «измы» уже более полутора столетий не устают хоронить марксизм, который, по их словам, окончательно устарел, а марксизм после очередных его «похорон» только вновь возрождается и продолжает находить себе новых многочисленных сторонников на всех континентах планеты. Сила и жизненность учения К. Маркса, как очень точно подметил В.И. Ленин, в том, что это учение верно. А вот опровергать истины - занятие, в самом деле, малоперспективное, а по большому счету еще и бесполезное.
Попытаемся подтвердить сказанное на примере экономических воззрений российских либерал-реформаторов конца XX - начала XXI столетия. Последние, как мы все помним, тоже обещали посрамить экономическое учение К. Маркса.
В чем состоял действительный смысл начатых в нашей стране в начале 90-х гг. ХХ в. либеральных экономических реформ? На словах цель предлагаемых обществу реформ, звучавшая из уст их сторонников, казалась даже заманчивой: заменить неэффективную советскую экономику на исключительно эффективную - рыночную. Понятия «рынок» и «капитализм» на раннем этапе разрушения Советского Союза (конец 80-х гг. XX в.) характеризовались сторонниками «рыночного социализма» как якобы не имеющие между собой общего основания. Впрочем, позднее «тайна» рыночной экономики была раскрыта ее же сторонниками. Рыночник Е. Гайдар на втором году реформ во всеуслышание объявил, что в России строится молодая капиталистическая экономика. Заметим, что и сегодня, говоря о
российском капитализме, его ревностные защитники подчеркивают, что российский капитализм, чуть ли не в противовес западному, призван обеспечить населению нашей страны надежную социальную защиту, иначе говоря, в постсоветской России должны быть сохранены одни лишь хорошие стороны западного капитализма, а всё плохое должно быть полностью отброшено. О «хорошем» капитализме задолго до появления на свет отечественных либерал-реформаторов задумывались Прудон, Дюринг, Бернштейн, правда, создать капиталистический рай на земле по их рецептам так и не удалось. Едва один мировой экономический кризис преодолевается, как на горизонте начинает маячить другой, еще более угрожающий. И это чередование спадов и подъемов выдается за способность нынешнего капитализма успешно бороться с кризисами.
Капитал не впервые изображается буржуазными экономистами в качестве единственного надежного двигателя общественного развития. Ради возрождения в нашей стране капитализма ее либеральные правители с удивительной легкостью пошли на развал великой страны. Понятно, что для того, чтобы построить в России на сей раз капиталистическую экономику, требовалось для начала, как минимум, создать в стране класс энергичных частных предпринимателей. Но как это сделать в стране, в которой на протяжении семи десятков лет функционировала общегосударственная собственность? Самым эффективным средством освободиться от нее могла стать бесплатная передача существовавшей в СССР общественной собственности в частные руки.
Понятно, что разделить имевшуюся общественную собственность на всех поровну означало бы на практике лишить вновь появившуюся в результате «справедливого» передела собственности мелкую частную собственность эффективности. Отсюда реформаторами был сделан вывод: собственность должна попасть в руки не всех, а очевидного меньшинства российских граждан. Это следует назвать откровенным
грабежом большинства населения нашей страны, но на эту тему реформаторы предпочитали до начала приватизации много не распространяться. «Люди дела» (какими себя мнили «гайдары» и «чубайсы») быстро уничтожили в нашей стране общенародную собственность - величайшее достижение не одной только социалистической революции в России, а еще, как мы убеждены, всей мировой цивилизации. В самом деле, впервые в истории человечества труд человека на общество становился одновременно и трудом людей на самих себя, ибо то, чем отныне владела вся страна, считалось, согласно советской конституции, собственностью самих граждан. Укажем, кстати, нашим молодым читателям, что вся существующая ныне на Западе прогрессивная система социальной защиты работников наемного труда появилась там только после того, как в СССР была устранена экономическая основа эксплуатации человека человеком -частная собственность на средства производства.
Стала ли в результате смены владельца собственности российская экономика работать более эффективно, что обещали нам отечественные реформаторы? Ответ на этот вопрос является однозначно отрицательным. Спад производства в Российской Федерации составил 50% от уровня, каким он оставался до начала реформ. Более разительного развала экономики история нашей страны не знала никогда. А ведь развал был рукотворным. Но это не все. Либерал-реформаторы в свое время убеждали общественность страны, что именно они привносят в экономическую мысль советского общества научную струю. Они популярно объясняли «тупому народу» в средствах массовой информации, что современный Запад выявил более эффективный источник получения прибыли, нежели прибыль, создаваемая наемным работником в прибавочное время. Имелся в виду рост количества денежных средств граждан на их счетах в банках. Полагаем, что наш читатель не успел забыть, что о тождестве стоимости
и зарплаты до наших либерал-экономистов с аналогичной убежденностью утверждал вульгарный экономист Дюринг, но мы почему-то полагаем, что ему вряд ли бы пришла в голову безумная мысль уничтожать существующее в стране производство во имя возрождения частной собственности. Благодаря же экономической политике отечественных реформаторов единственным, в чем мы сумели обогнать остальные страны в начале 90-х гг., явился небывалый рост цен в стране.
Все экономические показатели, характеризовавшие развитие экономики России с первых шагов реформ, свидетельствовали, что наша страна надолго выпала из числа ведущих мировых держав и что постсоветская экономика России отныне могла быть причислена к разряду отсталых экономик современного мира. Впрочем, и этим дело не ограничилось. Экономика России не успела после 17 лет реформ вернуться к уровню 1990 г., как на сей раз уже не одна Россия, но и вся высокоразвитая экономика Запада, на которую в буквальном смысле молились в преддверии реформ отечественные либералы, вопреки всем их прогнозам начала быстро катиться под откос, увлекая за собой остальные страны. Мировой экономический кризис 2008 г. начался не где-нибудь, а в США - главной цитадели мировой буржуазной экономики, и уже оттуда с поразительной легкостью перекинулся на остальные страны планеты. Неудивительно, что его последствия в странах с менее развитой инфраструктурой, таких как постсоветская Россия, оказались особенно катастрофическими. Менее же всего, как мы знаем, от этого кризиса пострадала экономика народного Китая, где контроль государства над экономикой страны, в отличие от нас, не был утрачен.
Итак, в России частнокапиталистическая собственность в начале 90-х гг. XX в. сменила прежнюю общенародную, но к процветанию страны произошедшая замена не привела. Напротив, она сделала
Россию значительно беднее, нежели та была до начала реформ. Замена общественной собственности на частнокапиталистическую лишила подавляющее большинство населения нашей страны уверенности в завтрашнем дне. Между тем без веры в себя, в свои силы общество теряет возможность успешно двигаться вперед.
Замена социалистической собственности на
частнокапиталистическую сделала из миллионов российских детей беспризорников, нанесла невосполнимый ущерб отечественной науке, российскому образованию и культуре, сделала еще недавно духовно высокоразвитое общество бездуховным.
Все минувшие 20 лет с начала реформ нам не уставали твердить, что Россия после распада СССР станет в такой же степени цивилизованным государством, как развитые страны Запада, а ее граждане смогут, наконец, ощутить себя в полном смысле свободными. На деле случилось то, о чем говорил В.В. Маяковский, указывая на лживость западных демократий: «одним бублик, другим - дырка от бублика - это и есть демократическая республика».
Младшее и старшее поколения россиян брошены сегодня на произвол судьбы. Эта часть населения страны не способна нормально существовать без материальной поддержки общества. В обществе же, которым правят олигархи, необходимой поддержки незащищенным слоям населения никогда оказано не будет.
Мы непрерывно слышим в средствах массовой информации, что с распадом СССР мы, как и жители других наших бывших союзных республик, обрели желанную свободу, поскольку страна, которой сегодня нет, была как нам говорят, несвободной. Но так ли это на самом деле? Абстрактной свободы в мировой истории никогда не существовало. Каждая общественная формация, начиная с рабовладельческой, являла собой особый тип цивилизованности. Утверждать, будто цивилизация впервые возникла только с появлением
капитализма, есть нонсенс. Советская цивилизация - это такой же реальный факт, как и всякая иная из когда-либо существовавших цивилизаций (европейская, американская, австралийская и т. д.) независимо от того, нравится это кому-то или нет. Если бы Советский Союз, при всех его реальных, а в основном все же мнимых недостатках, не был в действительности цивилизованной страной, как это беспардонно повторяют западные политики, он не сумел бы одолеть коричневую чуму (кстати говоря, родившуюся на цивилизованном Западе), объединить в борьбе с фашизмом весь остальной мир. Если бы советские люди не ощущали себя в войне с гитлеровцами гражданами по-настоящему свободной страны (это не мы, а нас хотели колонизовать), они бы наверняка покорились превосходящему их на первом этапе войны в военном отношении противнику, как, напомним, поступали при приближении гитлеровцев к их границам многие государства Европы. А вот Советский Союз не на жизнь, а на смерть боролся с фашизмом и в результате добил его в его собственном логове.
Абсолютной свободы в истории, повторим это снова и снова, нигде и никогда не существовало. Мы и в наступившем XXI в. оказываемся разве что на пути к обретению человеком его подлинной свободы. Сказанное относится ко всем без исключения ныне существующим странам, включая и страны цивилизованного Запада, которые напрасно одних себя причисляют к странам - носителям свободы. Для последовательного марксиста понятие свободы ассоциируется, в первую очередь, с освобождением человечества от эксплуатации. Но она на сегодняшний день еще не исчезла, и, похоже, еще долго сохранится, а значит, до по-настоящему свободного общества тем же цивилизованным странам Запада еще идти и идти. Источником эксплуатации людей во все времена была и остается частная
собственность. До тех пор, пока она будет сохраняться на планете, настоящей свободы человечество не обретет.
Капитализм, - если и является раем на земле, то для явного меньшинства людей. Вход в него для подавляющего большинства наглухо закрыт. Свободным современное общество не будет до тех пор, пока в мире сохраняются антагонистические противоречия. А они пока никуда не исчезли. «Коммунизм, - писали более 150 лет назад Маркс и Энгельс, - ни у кого не отнимает возможности присвоения общественных продуктов, он отнимает лишь возможность посредством этого присвоения порабощать чужой труд»1. Эти слова и сегодня звучат суровым приговором тем, кто убедил себя в том, что в современном мире право на свободу может иметь только «золотой миллиард» населения планеты. Частная собственность не может гарантировать свободы остальным, коих на сегодняшний день 6 млрд. человек.
Сторонники научного социализма никогда не обещали достижения абсолютной свободы в рамках любого, в том числе и не знающего эксплуатации социалистического общества. Все, что они в действительности утверждали относительно социализма, так это то, что только данное общество избавляет человека труда от эксплуатации его со стороны паразитирующего класса. Но если абсолютная свобода человека в принципе недостижима, ибо оборотной стороной свободы одних непременно явилась бы несвобода других, то основным показателем высшей цивилизованности общества нужно признать такую его организацию, которая исключает саму возможность низведения человека до положения простого средства удовлетворения потребностей тех, в чьих руках оказалась собственность.
Будущее нашей страны, как и всего человечества, в конечном итоге, останется за социализмом, сколько бы и как долго данный общественный строй не оговаривали.
1
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.4, с. 440.
Человечеству все равно придется обратить свой взор к социалистической перспективе развития цивилизации, а значит -вернуться к идеям К. Маркса и Ф. Энгельса.
