CC BY
71УДК 929
КРЫМСКИЙ КОНТЕКСТ В ТВОРЧЕСКОЙ СУДЬБЕ ЛЮДВИГА КВЯТКОВСКОГО (1894-1977)
Невзорова Ирина Михайловна,
член Союза писателейМосквы e-mail: [email protected]
Аннотация. Статья содержит уникальные документы из «Архива Л. Квят-ковского», хранящегося в московском Культурном центре «Дом-музей Марины Цветаевой». Художник был близко знаком с сестрами Аделаидой и Евгенией Гер-цык, Мариной и Анастасией Цветаевыми, Софией Парнок, Маргаритой и Максимилианом Волошиным и многими других представителями Серебряного века. Свои встречи и впечатления Л. Квятковский записывает дневнике, снабжает рисунками. Автор статьи воссоздает эпизоды жизни художника по дневникам, воспоминаниям, письмам участников.
Ключевые слова: Л. Квятсковский, изобразительное искусство, Серебряный век, А. Герцык, Е. Герцык, М. Цветаева, А. Цветаева, С. Парнок, М. Волошин, М. Сабашникова.
На исследование данной темы автора статьи подвигла хранитель и публикатор архива семьи Герцык-Жуковских Т. Н. Жуковская, в семье которой, как и в самом Судаке, имя «художника Людвига Квятков-ского» хорошо известно. Но таинственно-малоизвестно, что стоит за этим именем [ см. 12]. Большая часть его творческого наследия утраче -на; статей, посвященных творческой биографии Квятковского, также не было обнаружено.
Таинственный «Людвиг» упоминается в письмах сестер Аделаиды и Евгении Герцык, Марины и Анастасии Цветаевых, Софии Парнок, Маргариты и Максимилиана Волошиных и других представителей Серебряного века. Учителями Людвига Квятковского были видные деяте-
© И.М. Невзорова, 2017
24
лями русской культуры. На поколение Людвига Квятковского выпала участь «жить в эпоху перемен»: краха Российской (православной) империи, подразумевающего и крах мировоззрения ее вер-ноподданых или их «перевоспитание».
Написание данной статьи стало возможным благодаря доступу к материалам «Архива Л.Л. Квятковского», хранящегося в московском Культурном центре «Дом-музей Марины Цветаевой», за что автор статьи выражает благодарность директору Дома-музея Елене Ивановне Жук и его сотрудникам - главному хранителю Татьяне Александровне Тепляковой и начальнику Отдела фондов Евгении Михайловне Петлинской; а также, за разностороннюю помощь - Оксане Анатольевне Каушнян.
Благодаря тому, что много лет Людвиг вел Дневник1, мы имеем возможность проследить его биографию, духовное взросление и творческий рост. Дневник Людвига снабжен рисунками (сделаны пером), что делает зримым тексты художника; и одновременно, дает толкование к рисункам. Несомненно, герой статьи предан изобразительному искусству, педант. Реальность для Людвига, как художника - красота природы, женщин, милых людей, в том числе внутренняя красота -лишь веский повод и сюжет для будущих полотен. Даже после романтических свиданий, приходя домой, он записывает детали события (вплоть до цвета и кроя платья возлюбленной), будто пунктирно, стенографически набрасывая эскиз будущей картины, ее сюжет, общий план и цветовую гамму. Временами Дневник заполняют воспоминания, написанные на его же основе. Дневник скрывает и множество тайн. Так, в нем ни разу не назван по имени «скрывшийся» старший брат Людвига, и судьбу его проследить не удалось.
Расскажем о личности и творческой судьбе Людвига Лукича Квятковского - художника и литератора - теоретика искусства, переводчика (он владел немецким языком и грузинским), поэта, эссеиста, мемуариста. В статье будет сделан акцент на крымский и судакский периоды жизни Л. К-вятковского, на отголоски «Серебряного века» в Крыму. Проследим также духовную преемственность Квятковского как плод дружбы с главными героями Герцыковских чтений - семьей Герцык-Жуковских.
Л. Л. Квятковский происходит из польских шляхетских родов: мать, Марфа Ивановна (1865-1943), из рода Кухарских Лидского уезда Ви-ленской губернии; отец, Лука Мартынович Квятковский (1849-1920), унтер-офицер Российской императорской армии, происходил из г. Вла-дова Седлецкой губернии одноименного уезда. Л. Л. Квятковский родился 6 июля 1894г. в г. Керчь Таврической губернии, где в то время служил его отец, и был крещен в Керченской Римско-Католической приходской церкви.2 Детство Людвига прошло в Феодосии. В семье было два сына и две дочери - Магдалина и Валентина.
Из Дневника Л. Л. Квятковского:
«Феодосию детства я помню солнечную, дома с колонноидальны-ми коридорами, которые сохранились во многих домах и теперь... Какие чудные бывали наши традиционные ужины под Рождество: сестры были еще не взрослые, мы дружно - всей семьей - молились, садились за стол, где было наготовлено много вкусного мамой. Папа обыкновенно произносил речь и желал всем успеха в его делах. Потом начинались тихие разговоры между родителями, а мы, дети, ели и болтали. На следующий день зажигали елку. Летом с братом или отцом ходили в ближайший лес в горах. Было большое горе в семье, когда мой старший брат (-)-) скрылся и не писал родным около года... В том доме, где я провел свое раннее детство, случился пожар... С тех пор родители мои стали беднеть, в семье чувствовался недостаток».
Страсть и способность к рисованию у Людвига проявилась в гимназические годы.
«Наш учитель рисования (Лаврентьев - И. Н.) устроил воскресные классы и рассказывал о живописи. Тогда я стал писать больше с натуры».
В становлении Людвига Квятковского, как художника и гражданина, весомую роль сыграл И. К. Айвазовский - его творческое наследие (картинную галерею он завещал городу), его школа (в свое время он был почетным попечителем Феодосийской губернской мужской гимназии, вносил денежную сумму в кассу Общества помощи нуждающимся гимназистам и выдавал лично пособия некоторым из них).
Весной 1909 года состоялось знакомство Людвига с М. Волошиным и его окружением. Хочется выделить имена трех женщин - А. М. Петрова, М. В. Сабашникова и А. К. Герцык - проявивших воистину материнскую заботу о юном даровании. С А.М. Петровой Людвиг познакомился в конце 1908 г. (позднее она подружилась с его матерью и очень ее полюбила). Петрова Александра Михайловна (1871-1921) -дочь полковника, начальника пограничной стражи в Феодосии, деятельница культуры, собиратель и исследователь татарских вышивок (труд закончен и опубликован Е.Ю. Спасской).
«Ей мои работы понравились, и она предложила мне бывать у нее... Первый раз, когда я пришел, у нее была Пра.3 Они о чем-то спорили мужественными голосами. А.М. начала смотреть мои рисунки и некоторые хвалила. Их видел Латри,4 и позже, весной <1909г.>, М.А. Волошин - им нравился портрет сестры».
Людвиг вспоминает, как постепенно расширялся круг его художественных интересов и возможностей:
«Летом <1909г.> я поехал в деревню к брату, под Харьков. Там начал писать пейзажи. В августе 1909 г. вернулся в Феодосию и первый раз начал ходить далеко в горы, много писал. Сначала я рисовал землю и камни, а скалы было трудно. Писал море, но мало. Позже в Коктебель приехал К. Ф. Богаевский, и мы иногда с ним ходили на этюды. Осенью я продолжал работать дома и в мастерской К.Ф.Богаевского».
В январе 1910 г. Людвиг приезжает в Петербург, живет у М. В. Са-башниковой. Вот распорядок дня юного художника, имена его наставников и духовных «вождей»:
«Утром у богомаза Тюлина5, вечером рисовал в классах, к 8 часам вечера в Мариинском театре у Александра Яковлевича Головина6. Там же слушал музыку, балерины... Дома первый раз начал рисовать натурщика. С Марг<аритой> Васил<ьевной> написали мой портрет. Писали Эм. К. Метнера7.
Андрей Белый, Кудрявцев8, Елизавета Ивановна Дмитриева9, Борис Алекс<еевич> Леман10...
С Вяч<еславом> Ив<ановичем> Ивановым меня познакомила Анна Рудольфовна Минцлова11. Вяч<еслав> Ив<анович> спрашивал меня -люблю ли я итальянских примитив<истов>; говорил, что у меня два выражения в лице - то мужественное, то детское. Он видел мои работы, сказал, чтобы я прочел Гете об облаках.
С Пришвиным мы ездили на Волково кладбище - старообрядческая служба.
К Пасхе я был в Феодосии».
Под руководством Тюлина Л. Квятковский писал и золотил икону «Трех Личная Богородица Луганская»12. На обучение к знаменитому иконописцу поступила и М.В. Сабашникова. В ее воспоминаниях можно найти отражение событий 1910г.: поездка с Пришвиным в староверческие молельни, где паломники впервые увидели «действительно великие, космически величественные иконы»; приезд из Москвы братьев Николая13 и Эмиля Метнеров, а также Андрея Белого - «на метнеровский концерт» [5, с. 359]. Имена персонажей, проживающих за железным занавесом, автор не называет. Среди них сестры Герцык, Л.Квятковский и др.
Далее Л. Квятковский перечисляет тех, с кем встречался на Башне у В. И. Иванова и Л. Н. Зиновьевой-Аннибал. Его знакомство с В. Ивановым произошло, видимо, тоже на Башне (куда Минц-лова, по словам Е. К. Герцык, «незваная пришла, и уж не ушла с башни»), во время бесед с музицированием и сеансами оккультизма («столоверчения»). Позади были драматические события в судьбах М. В. Сабашниковой и Е. К. Гер-цык, связанные с «властью магических чар хищной четы владельцев Башни». Однако, эти чистые женщины, полные воистину христианской любви и милосердия к «поэту-провидцу», находили в
Рисунок Л.Квятк°вск°г° себе мужество поддерживать с ним «се-Волошин, 1910 г. (каварель) „ л , „
стринские» отношения. Возможно, М. В.
Сабашникова показывала Людвигу, ученику и рыцарю, свою неоконченную композицию 1907-го года, где в образах Диониса и двух его жен выступали В. Иванов, Е. Герцык и она. Во время работы «сестры» рассуждали о религиозной основе стихов В.Иванова и решали «многоумно, куда он должен вести, чему учить». «Все было возвышенно, но все - мимо жизни», - писала Е. Герцык.
Не «мимо жизни», а в ее «десятку» метил Л. Квятковский, уходя от неразрешимых философских проблем в проблему изобразительного творчество. М. В. Сабашникова отмечала, что В. И. Иванов «усиливал творчество других людей». Так, Л.Квятковскому он дал совет почитать «Гёте об облаках». Возможно, вся беседа была посвящена Гёте и его теории познания, легшей в основу антропософии Р. Штейнера («гё-теанства XX века», по обозначению ее основателя). А. Р. Минцлова же выступала в ту пору в роли «рупора идей Штейнера».
Из Дневника Л. Квятковского видно, какие истоки питали разум и сердце юноши, сколь широк был спектр материала (и мировоззрения), преподаваемого ему «вожатыми» - от основ древнерусского искусство до плодов религиозной мистики и антропософии. Мировоззренческое же блуждание Л. Квятковского неразрывно переплеталось с выбором своего пути и цели в искусстве.
Благодаря тому, что у Л. Квятковского сложились доверительные отношения с Аделью Герцык (обоснование написания имени Адель
(именно так подписывала она свои стихи и письма, поворачивалась к собеседнику своей поэтической, «игровой» стороной, - в отличие от салонного Аделаиды и домашнего Адя [см. 1, с. 10-38]), та тревожилась за судьбу юного художника:
«Мой милый Людвиг, как меня радуют Ваши письма! Пишите мне больше, как можно больше, мне надо еще остаться в Москве. Не скучаете ли Вы, голубчик? Я с Вами душой. И так хотела бы провести с Вами в Петербурге эту весну. Сегодня иду к Кандауровым14, подумаем вместе, как Вас устроить на будущий год в Москве. Была в деревне и всё думала о Вас, - как бы Вы передали этот блестящий покров с фиалковыми тенями под изумрудным небом. Возьмите всё, что можно, от Эрмитажа, а будущую зиму будем работать в Москве. Понравилось ли Вам "Золото Рейна"? Мне не приходится здесь работать, зато я поправляюсь. Пишите мне, моя радость»15, - из письма А. Герцык от 14 марта 1910 г. из усадьбы Канашово в Петербург.
Лето 1910 г. Людвиг проводит в отчем доме в Феодосии, непрерывно работая, часто появляясь с этюдником в Коктебеле. 1910 год знаменателен для него тем, что Л. Квятковский «сжег свои работы». Это произошло после очередной выволочки громовержца - «за страх перед жизнью, перед выходом в открытое море» (об этом он поведает своему Дневнику лишь в 1924 г.).
Осенью Л. Квятковский уезжает в Москву и поступает в частную школу-студию живописи И.Ф. Рерберга. «Науками занимается» с Петром Ивановичем Даниловым (личность не установлена), позднее - с Павлом Николаевичем Батюшковым (1864-1930?), математик, переводчик, теософ, участник кружка «Аргонавтов». Сотрудник Румянцевско-го музея и Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина). В Москве он живет у тетки М.В. Сабашниковой - переводчик, литературного критика Александры Алексеевны Андреевой (1853-1926), она же впоследствии будет помогать ему в решение учебных и бытовых вопросов.
В предвоенные годы Л. Квятковский кочует между Крымом, Москвой и Петербургом. Летом - он постоянный член коктебельского, су-дакского, феодосийского обществ, центром которых был в те годы М. А. Волошин, а Л. Квятковский - лишь неброский, но своеобразный персонаж в жизни знаковых завсегдатаев этих мест:
«... Людвиг Квятковский, поляк по отцу, сын простой, умной и доброй женщины. Он был художник. Ему было шестнадцать лет, как мне. Он писал изумительные пейзажи. О нем сказал Богаевский: "Я отдал бы полжизни, чтобы обладать таким чувством цвета, как у этого маль-
чика. Его владение цветом - поразительно!" Эти слова шли за Людвигом - славой. Лицо его было лицом Вергилия: узкие смуглые щеки, огромные, длинного разреза синие глаза. Орлиность в линии длинного носа. Суховатый уклончивый рот. Но в смехе его была безудержность блаженства» [18, т. 1, с. 638], - из воспоминаний А. И. Цветаевой (лишь у нее дан словесный портрет юного художника).
«Коктебель прекрасен!.. Пра осталась одна, усталая от всех летних неприятностей, слабая, ласковая и трогательная. Людвиг очутился здесь и его невероятная фигура, покрытая от дождя полосатым плэдом, то и дело показывается на берегу с Лизой. Завтра по обыкновению он куда-то уходит, куда выяснить не удалось», - из письма Сергея Эфрона к сестре, Вере Эфрон от 2 августа 1913 г. из Коктебеля в Москву.
Куда же ходил с этюдником Л. Квятковский?
«Живописные окрестности Солнечной Долины не раз привлекали к себе внимание художников. Так, в 1913 г. здесь одновременно работали Богаевский, Волошин, Кандауров, Оболенская, Рогозинский, Хруста-чев и совсем молодой живописец Людвиг Квятковский. Как рассказывали участники поездки в шутливой рукописной газете "Коктебельское эхо", в Козах их ждали "дни работы и зноя, ночи бездумного сна и неожиданных пробуждений из-за сколопендр, пауков и фаланг"» [13].
На даче Волошиных в эти годы было шумно, много народу и «обор-мотствовали». Осенью жизнь «обормотника» перемещалась из Крыма в Москву, на Малую Молчановку, где жили Цветаевы-Эфрон.
«У нас всё по-старому. Приходят и уходят:Людвиг... точки идут в бесконечность» [19, с. 120-121], - из письма С.Эфрона к В.Эфрон из Москвы в Париж, декабрь 1911 г.
Весной 1912 г. перед Людвигом снова встает вопрос о продолжении художественного образования и работы, его манит «свободный Париж». За советом он обращается к М. В. Сабашниковой, пребывающей в Мюнхене и находящейся к тому времени всецело под властью Р. Штейнера. В своем 1927 г ответном письме10 та отго-
А. БУС О В
НОВЕЛЛА
МОСКВА —М,СМ,ХХ.УП
Контролен»« етуя- В*ут«ям»
л. л, квятковского
Макет, клише, набор, печать. Фриц-тиепис, нлл«тр,7 # 13 стр. — ксилография; Заставки 5 к 9 стр. иннкогр. Руководив работой прюф. Н. И. ПИС КАРЕВ, Фриитмспнс *ып1>л*«м поя руководством проф. В.А.ФАООРСКОГО
варивает от Парижа, призывая примкнуть к строительству храма «новой веры» - Гётеанума в Дорнахе, обещает обеспечить его жильем и оплатить обучение. «Письма Марг<ариты> Вас<ильевны> всегда меня волнуют и радуют», - признается Людвиг в 1913 г. Добавим, что книгу воспоминаний М.В. Сабашниковой «Зеленая змея» [20], отразившую любовь и преданность автора Р. Штейнеру, Л. Квятковский прочтет в оригинале в 1963 г., когда Сабашникова приедет в СССР (в специальной тетради17 он делает выписки на немецком языке, открывает ее фотография молодой музы).
Поехать в Германию и прослушать цикл лекций Р.Штейнера предлагает Л. Квятковскому и египтолог В. М. Викентьев18 (друг детства М.
B. Сабашниковой [подробнее см. 5, с. 93, 335]). С ним Людвиг встречается в доме Полиэвктовых19, где проходят собрания антропософского кружка. Но молодого художника увлекает вовсе не Штейнер:
«Москва. 30 апреля 1912 г. По воскресеньям бываю у Полиэвктовых. Мне очень нравится Анна Полиэвктова и Оля. Оля даже больше, -я нарисовал ее в композиции "Благовещение"».
Осенью 1912 г. Л.Квятковский поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, размещавшееся на Мясницкой улице, в Доме Юшкова.
«.Вспоминаю галерею Щукина20. Особенно мне памятна встреча в галерее с Суриковым. Мы остановились перед "Цыганкою" Матисса, и Суриков сказал: "Как славно нарисована эта вещь - многим ученикам следовало бы так рисовать". Была удивительна эта гибкость и терпимость к новой французской школе - редкая среди стариков».
Подобную реакцию Сурикова на новаторские течения в живописи отметил и М. А. Волошин, находясь в той же галереи: «Одна из дам возмущалась живописью Пикассо. Василий Иванович выступил на его защиту: 'Вовсе это не так страшно. Настоящий художник именно так всякую композицию и должен начинать: прямыми углами и общими массами. А Пикассо только на этом остановиться хочет, чтобы сильнее сила выражения была. Это для большой публики страшно, а для художника очень понятно"» [4, с. 200-209]. Заметим, что именно в доме
C. И. Щукина в Большом Знаменском переулке 11 февраля 1903 г. произошло знакомство М. В. Сабашниковой и М. А. Волошина [5, с. 340].
Летом 1913 г. Л. Квятковский отправляется в Германию, где обучается в Мюнхенской художественной прикладной школе - К. Кип81§е-№егЬе8сЬи1е21. В Мюнхене он встречается с Евгенией Герцык, приехавшей 25 июля / 7 августа 1913 г. и пробывшей в Мюнхене около двух недель:
Ы»м5
КвятяпискиП Л Л.
Ем ||Ьг15 А.РсИвм'вк! 1934 ксилография
«Евгения Антоновна22 в Лозанне. Теперь мы съедемся с нею в Мюнхене, куда меня ласковым письмом звала Маргарита (М. С. Сабашникова - И. Н.) - она танцует в готовящихся мистериях Штей-нера... Мне интересно повидаться с разными штейнерианцами и, кроме того, услышать музыку. Людвиг ищет нам дешевый пансион и встретит» [10, с. 531, 686], - из письма Е. К. Герцык к В. С. Гриневич от 23 июля / 5 августа 1913 г. из Швейцарии в имение «Ольховый рог» под Полтавой (Гриневич (урожд. Романовская) Вера Степановна (?-после 1939), дочь коменданта Судакской крепости, старшая подруга сестер А. и Е. Герцык).
«27 июля / 9 августа . Три дня уж живу в этой белой комнате странной жизнью, стучащейся. Людвиг водит меня обедать в вегетарианскую столовую, через переулок к Маргарите, приводит Петровского23. И он, и она бережно принимают меня, как рождающуюся к ним, не торопя, не зовя, а только безлично-ласково отстраняя помехи, возражения, как-то медицински.»
«4 / 17 августа. Ездила с Людвигом в Версальский сад24 с квадратными водоемами, в кот<орых> тускло алела заря и лужайки, казавшиеся черно-багряными от заката. Такая пронзительная красота.» [6, с. 372-376].
Добавим, что М. В. Сабашникова, в период пребывания в Мюнхене нашего героя, в сентябре 1913 г. ездила в Москву на открытие Русского антропософского общества. Открытие Русского антропософского общества состоялось в Москве 7 / 20 сентября 1913 г. [18, т. 2, с. 229]. Записей Л. Квятковского, пробывшего в Мюнхене меньше года, не сохранилось. Известно, что он вернулся в Россию «из-за странной истории», по выражению А. И. Цветаевой. М. А. Волошин думает иначе: «Ты называешь странной - любовную историю? Твое определение - странное. Если молодой человек в шестнадцать лет увлекается молодой немкой, живя в Германии, - это совсем не странно. Было бы гораздо более странно, если бы он ею не увлекся!"» [9, с. 263].
Конечные же впечатления Е. Герцык, бродившей некоторое время, как и ее духовный учитель тех лет Н. А. Бердяев, тропами антропософии, она
изложила в письмах и дневниках. По мнению Е. Герцык: в Штейнере нет «антихристова начала», как утверждают многие; антропософия - «не христианская практика, склеенная, пусть добросовестно, с христианской философией», «гибридное явление, неорганическое соединение христианства с востоком, с каббалой, со средневековыми вырождающимися учениями тамплиеров»; «внутренняя напряженность» - вот основное чувство, сопутствующее общению со штейнерианцами; «через Штейнера» можно заглянуть «в конец чего-то, в ужас чего-то - и никогда не забыть»; «от Штейнера спасают Сын и Мать» [подробнее см.: 6, с. 372-378, 413, 692-693]. Главное они поняли: благодатной веры, ведущей к спасению, в штейне-ровской антропософии нет. Но оттолкнувшись от нее, как от незабываемого «ужаса», можно прийти к Богу. «Судьба Евгении Герцык соприкоснулась с самыми, быть может, дерзкими, реформаторскими попытками, предпринятыми Серебряным Веком - с проектом Башни, "нашей церкви" <Мережковского>...» [подробнее см.: 3, с. 312-325].
Не помышляя о том, духовную крепость Евгении Герцык на ее пути придавал Л. Квятковский. Напомним, что Е. Герцык, при рождении крещеная, как и ее сестра, по протестантскому обряду, перешла в православие в 1911 г.: она была крещена в субботу 29 апреля 1911 г. в Марфо-Мариинской обители, обряд совершил по просьбе Н. Бердяева протоиерей, второй священник Марфо-Мариинской обители, ученик П. Флоренского о. Евгений (Синадский).
Вскоре после крещения, после благодатных дней «обители» Евгения Герцык ощутила тяжесть и пустоту, как и предостерегал о. Евгений: «После будет одиночество» [о пути Е. Герцык в православие см.: 6, с. 670-671; 3, с. 183-184]: крещением очищена от нечисти горница души, но пуста и нуждается в наполнении святым духом, благодатью. И вот - труждающийся, рисующий Людвиг, одаривает Евгению Герцык детской, бездумной радостью:
«6 ноября. Москва. Был Людвиг, и ближе всех мне теперь своими горящими замыслами художественными» [6, с. 352], - запись от 6 ноября 1911 г.
О том же освежающем, опрощающем действии Людвига - в более поздних записях Е. Герцык:
«.Людвиг пришел с вершины Чатырдага и сидит за этюдами» [10, с. 536], - из письма Е. К. Герцык к В. С. Гриневич от 3 июля 1914 г. из Судака в имение «Ольховый рог».
«... Вдруг опять каждый миг станет полноценным, густым... Умом поглупела - чувствую, разговаривая с Людвигом» - запись от 9 июля 1914 г. [6, с. 389].
Людвиг идет «своим путем», перенося на холст явленое Творцом величие земли, приводя человека в гармонию с тайнами горнего мира, открывающего своей нерукотворной красотой внутреннее зрение и слух. Это помогло ему остаться в стороне от «страшного, искаженного, "алмазного" взгляда [2, с. 312] Минцловой и всех «реформаторских учений».
Вернувшись из Мюнхена к концу марта 1914 г., Л. Квятковский едет в Феодосию. В это время здесь живут сестры Марина и Анастасия Цветаевы, к ним Людвиг часто наведывается.
«Около 10-ти дней я пролежала в постели: болела нога. Раздался грохот разбиваемых бутылок... Вошли Макс и Людвиг, за ними - робея - великолепный Лапко, суетливый Одноглаз и мой крестник Шоколад, похожий на лисицу (Коктебельские собаки - И. Н.). Это он за дверью перебил все бутылки...» [18, т. 1, с. 46-47], - запись М. Цветаевой от 24 марта 1914 г.
«Вчера за ужином она (Аля, Эфрон Ариадна Сергеевна (1912-1975), художница, переводчик, литератор, дочь М.И. Цветаевой - И. Н.) сидела у Людвига на коленях - это при ее дикости! Вообще он ее приручил» [18, т. 1, с. 52], - запись М. Цветаевой от 17 апреля 1914 г.
Добавим запись о Людвиге уже пятилетней Али:
«Пра! Я больше всего на свете люблю море, горы. Большие хорошие деревья. И больше всего елку, на которой Вы были. И помнишь, какой Людвиг был хитрый? М<арина> мне дала шоколад и сказала, чтобы я всех угостила. Я пошла, всем дала, а Людвиг от хитрости своей сказал: "Давай мне весь, или оставь это". Тогда я сказала: "Бери весь!", а он сказал: "Не надо".» [18, т. 1, с. 229], - из письма от 11 августа 1917 г. из Москвы в Коктебель.
Последнее мирное лето Л. Квятковский проводит в родном Крыму. Вместе с М. Волошиным, А. Н. Толстым и художницей Ю. Оболенской он расписывает - рисунками и стихами - знаменитое кафе «Бубны» в Коктебеле; с радостью встречается со старыми друзьями-единомышленниками.
Из воспоминаний А. И. Цветаевой (июнь 1914 г.):
«Друзей у Богаевских - весь цвет Феодосии, Крыма и обеих столиц. Мы с Мариной приглашены. <Стук в дверь> Перед распахнутой мною дверью на фоне желтого неба стоял молодой Вергилий. "- Людвиг!" "Здравствуйте, Ася. Я зашел напомнить - сегодня вечер у Богаевских. Вы могли позабыть. Я встретил на Итальянской Сережу (Эфрона - И. Н.), они с Мариной придут". Голубые длинные глаза Людвига лиловатые, чуть сгорбленный нос и чистый юношеский рот. Удивительное у него лицо. Он похож на мраморные и чугунные бюсты Данте» [18, т. 2, с. 257].
1 августа 1914 г. началась Первая мировая война, получившая название Великой. Она подойдет совсем близко к Л. Квятковскому только через год. А пока, находясь в Петербурге (с 1 сентября 1914 г. -Петрограде), где он проводит зиму 1914 / 1915 гг., Квятковский начинает публиковать свои работы (рисунки тушью) в журнале «Голос жизни»/ И знает о войне лишь понаслышке.
«Декабрь 1914. Здесь была мама, рассказывала о бомбардировке Феодосии.»
В феврале 1915 г. Л. Квятковский впервые официально «выставлялся» в Москве, а в апреле был призван на военную службу.
«Февраль 1915. Эфроны очень милы. Виделся с Мариной Цветаевой у сестер Парнок... За весь февраль сделал альбом рисунков. Ру-мянц<евский> музей хотел купить мои акварели, но слишком дешево давал. В мае вступлю в военную службу. Вчера видел Олю Полиэв-ктову, она та же - печальная, жених на войне».
«30 апреля 1915. Первые дни <военной> службы трудны».
Лето 1915 г. Л. Квятковский, получивший отпуск, проводит в Судаке, живет в доме Лубны-Герцык.
«В 1915 г. начало большой дружбы и привязанности к Жуковским. Они мне очень много помогли легко и просто в тех затруднениях, которые я сам себе создал. Моей наперсницей была поэтесса А. К. (Гер-цык) Жуковская. Она же научила меня писать стихи, и хоть я не поэт, всё же стихи некоторое время писать было интересно...
С Жуковскими и Герцык у меня связаны самые светлые минуты моей жизни. Особенно хорошим моим другом была Аделаида Казими-ровна: моим советчиком, критиком и неизменным вдохновителем на самые лучшие дела. Мне нравилась она своей женственностью и человечностью. Будучи связана семьей, она находила возможность отдавать себя творчеству и уделять себя друзьям.
Как хорошо у них в доме, что над садом - в старом доме. Мне всегда предоставлялась крайняя маленькая уютная комната с окном на Ай-Георгий. Там я написал свое первое четверостишие под указаниями Аделаиды Казимировны, с которого начались мои сонеты. Мы их писали на общую тему: Аделаида Казимировна, Евгения Казимировна, Городецкий, Парнок, Евгения Антоновна, я. Был у нас альбом "Таракан Судакский". Его стянуло ЧК. В этом альбоме я сделал несколько графических рисунков.
По дороге от дома к морю весной зацветают необыкновенно пыш -ные кусты сиреней. Все вместе - Аделаида Казимировна, Любовь Алек-сандровна25, Владимир Казимирович26, Евгении Антоновна и Казими-
ровна, Дмитрий Евгеньевич27, - старый дом, прекрасный сад, бассейн с ключевой водой придавали необыкновенный charme всему существованию вплоть до 1919 года, когда суровые события заставили перейти к другому мировоззрению».
Путь, пройденный душой Аделаиды Герцык, «советчиком, критиком и вдохновителем на самые лучшие дела», также не избег искуси-тельных влияний Серебряного века. А. Герцык, «обладая от природы богатой - дионисийской душой, мощной - в шопенгауэровом смысле - волей, но лишенная измлада благодатной помощи, инстинктивно, дабы не испытывать меланхолических состояний, подавляла в себе "волевое", страстное начало; боролась с самостью на пути служения ближним, деятельного преодоления эгоизма»; только «вмешательство в человеческое существование Божественной благодати, спасающей душу от покинутости и пленения судьбой, в корне меняет полюса страдания»; «но когда еще Аделаида не осознала своей нужды в личном Боге, в Христе, и не стала на путь собственно-религиозных исканий, ей - уже от природы - была присуща та "безрелигиозная святость", которая и представляла собой Шопенгауэров идеал. Это проницательно подметил в ней С.Н. Булгаков: «Она не знает греха, стоит не выше его, но как-то вне» [2, с. 150-182]. (Заметим, что именно в неумении «служить ближним», в нежелании «преодолеть самость», в утрате воли упрекал М. А. Волошин молодого Л. Квятковского).
Изучая творческий портрет Аделаиды Герцык и дневники Л. Квят-ковского 1910-1920 гг., можно разглядеть перекликающиеся темы у поэта и художника: о схожести символического и сновидческого мира [2, с. 183-214], об имяславии (особое внимание к имени поможет Л.Квятковскому в создании экслибрисов) и пр. Детей одной эпохи, их питали одни истоки - книги, люди. Так, летом 1914 г. в Судаке А. Гер-цык, как и Л. Квятковский, зачитывалась только что вышедшей в свет книгой Павла Флоренского "Столп и утверждение истины"», чувствуя «родственность души»: Флоренский помог ей поверить в существование ада (о роли же П. А. Флоренского в судьбе Л. Квятковского чуть ниже).
Эхо бесед с А. Герцык, влекомой философией ее духовного наставника С.Н. Булгакова о «Софии Премудрости Божией», можно обнаружить в выписках Л. Квятковского, сделанных в 1950-х годах:
«Непроницаемость, смерть и нравственное зло в мгре <создали> великое расстояние между мгром и Софией. Уничтожение этого расстояния, субстанциональное соединение между миром и "Софией" означает окончательное преодоление греха и смерти. Через Крест Христов - Воскресение. Всеобщее преображение. От зверочеловека к Бо-
гочеловеку» [15].
Воспринимая слово «как инструмент преображения» человека (а поэзию и живопись - лишь как пути преображения, символические игровые пути), А. Герцык вовлекла Людвига в свое исследования «о тайне человеческого языка» и «тайне слов». Позднее, посещая лекции П. Флоренского, читая его труды в рукописях, он познакомится с его «учением о языке», составившим впоследствии работы «Строение слова» и «Магичность слов». Напомним, что Аделаида Жуковская (Герцык) приняла православие весной 1915 г. Ее крестили в Церкви Николая Чудотворца, что на Курьих ножках (уничтоженная в 1934 г., она располагалась недалеко от дома Жуковских, угол Большой Молчановки и Большого Ржевского переулка). Там не раз бывал Л. Квятковский, навещая сестер Герцык. Новое имя, данное Аделаиде при крещении - София.
Сохранилась тетрадь, подаренная Людвигу в то лето Евгенией Герцык. На титульном листе - ее автограф: «Судак. 18 сентября 1915. Е.Г.» В тетради стихи Аделаиды и Евгении Герцык, стихи самого Л. Квятков-ского, посвященные членам семьи Герцык, а также Судаку (см. Приложение). На задней стороне обложки его рукой была сделана надпись: «Прошу передать или переслать в Москву в Кречетниковский пер., дом 13, кв. 4 Адель Казимировне г-же Жуковской». Видимо, эта тетрадь, побывавшая в лагерях с узником ГУЛАГа Л.Квятковским, была очень дорога ему, не ведающему, что ждет его завтра.
В декабре 1915 Людвиг был отправлен на фронт «вольноопределяющимся».
«Вслед за счастливыми светлыми днями Судака наступают тревожные дни переезда в Москву. Последнее прощание с семьей Жуковских и потом фронт», - запишет Людвиг.
О письмах с фронта Л. Квятковского, сопровождающихся рисунками, помнит А. А. Жуковский (племянник Д.Е. Жуковского), провожавший его на фронт [8]. Сохранились строки «окопных» стихов Л. Квятковского:
Седые сучья догорели И стали лепестками роз. Ложится снег на ворс шинели; В полете пуль - напев стрекоз.
1916 год. Действующая Армия28
Осенью 1916 г. Л. Квятковский был ранен и находился на излечении в Москве, в Госпитале, организованном при Елизаветинской гимназии в Большом Афанасьевском переулке.
«11 сентября 1916. Чувствую себя сейчас довольно хорошо. Лежу
в уютной маленькой комнате с другим вольноопределяющимся, гусаром. Держат меня на молочной диете, что очень надоело. В эти радостные дни после тяжелого фронта я, как никогда, познал человеческую дружбу и дружбу предметов, рассказать это невозможно».
«Будучи в лазарете я очень любил посещать семью Жуковских в Кречетниковском переулке, д. 13. Было даже так, что мне предоставля -лась крайняя комната, в которой я рисовал, курил... Посещал театр и лекции».
Е. Герцык вспоминала, что в военные годы у сестер Герцык в Кречетниковском переулке образовался «маленький кружок друзей», в который входили Вяч. Иванов, Н. Бердяев, С. Булгаков и др. «Мы с сестрой были дружески связаны с каждым в отдельности. Маленький островок среди тревожно катившихся волн народного бедствия » [6, с. 229-250]. В Дневник Л. Квятковского вклеена увольнительная в город, выданная «вольноопределяющемуся III Донского полка Людвигу Квятковскому до 7 часов вечера 17 октября 1916 г.», подписанная врачом госпиталя.
В феврале 1917 г. Л. Квятковский получил месячный отпуск и уехал в Феодосию, где и застали его революционные события. Страшное, голодное, смутное время революции и Гражданской войны Людвиг Квятковский провел в Крыму - в Феодосии в отчем доме, в Судаке в доме Герцык, в Басалаке в семье Зелинских. В Крыму жили, превозмогая тяжесть дней, его друзья. Они давали ему приют, он помогал им, с охотой выполняя обязанности пастуха, пажа, курьера и пр. Зелинский Иосиф Викторович (ок. 1857-?), происходил из дворянской семье; революционер, побывавший в ссылке и в эмиграции, как и его жена, Екатерина Борисовна (урожд. Туманова). Вернувшись в Россию, супруги находились под надзором полиции. Имение «Басалак» («Буса-лак», ныне с. Красносельское) - наследство Е.Б. Зелинской.
«Дорогой М<аксимилиан> А<лександрович>. Посылаю с Людвигом "Gerard de Nerval". Еще есть у нас Ваши Regnier "Mariage de Minuit", «Пепел» Белого.» [Сестры Герцык: Письма, с. 543], - из письма Евгении Герцык к М. А. Волошину из Судака в Коктебель (1918 г.). Речь идет о книгах из библиотеки Волошина: Жерер Нерваль (фр. поэт); рассказ А. Ренье «Жениться в полночь»; сборник стихов Андрея Белого «Пепел» (СПб, 1909)
«Дорогой Максимилиан Александрович, пишу наскоро, т.к. Людвиг неожиданно ускорил отъезд. Посылаем Вам 85 р<ублей>, вырученные за продажу трех акварелей.» [Сестры Герцык: Письма, с. 170], - из письма Аделаиды Герцык к М. А. Волошину из Судака в Кокте-
бель (октябрь 1918 г.).
Из дневника Л. Квятковского времен Гражданской войны:
«18 ноября 1918 г. Феодосия. Перечитал дневник Аделаиды Кази-мировны. Какое безмятежное существование в прежние годы, какая чудесная душа! Вместе с тем ее чувства не сравнимы с переживаниями нынешних душ, воспринимающих жизнь мучительно и остро. "Уже бо вновь, братии, печаль жирна тече среди земли русской. Русская земля разделишася на многи страны ».
«11 февраля <1919 г.> Умер Борис Сергеевич Трухачев30 в Старом Крыму от сыпного тифа. Был сегодня у Зелинских - они ничего не знают. Мария Ивановна <Кузнецова>31 пробуждает во мне ту же радость, что церковные фрески, светлые русские леса».
«4 марта <1919 г.> Второй день работаю <с куклами> в театре Зелинского. Система блоков для главного занавеса, блок для кулис на решетке (В тексте дан рисунок. -И.Н.). Условия: 2000 р<ублей> в месяц».
В период Гражданской войны в Судаке, как и в других городах Крыма, получили развитие театральное, концертное, хоровое творчества. В Судаке была поставлена опера «Алмаст» (музыка А. Спендиа-рова, либретто С. Парнок), на которой присутствовал Л. Квятковский [подробнее см.: Тимиргазин А.Д. Судак. Хроника российского периода. (1783-1917). - Симферополь: СГТ, 2015, с. 463-468]. Заметим, что работу с куклами - создание эскизов декораций и самих кукол, разработка технического оснащения для постановки марионеточного спектакля - он продолжит по возвращении в Москву в 1922 г. в Камерном театре под руководством Таирова.
«11 апреля нов<ого> ст<иля> <1919 г.> Вся Феодосия эвакуируется. Улицы ночью черны. Целые кварталы в центре опустели. Грустно -не работается. Много драматизма, много горя. Никогда не забуду переполненный пароход: "Анатолий Молчанов"».
«20 апреля <1919 г.> Фронт всё на прежнем месте. На горизонте много вымпелов. Часто - канонада».
«4 июня <1919 г.> Сейчас мимо нашего дома проехал казачий разъезд. Приказ о занятии Феодосии, подписанный есаулом Демьяни-ным, начинается так: "Сегодня, с Божией помощью Добровольческой армией освобожден город от бандитов" и т.д. Христианская община противовес материализму».
«31 декабря 1919. Все Рождество живу в Басалаке! Каждый день слышу много музыки: Шуберт, Шопен, Бах. Удивительное чувство при музыкальном слышании: легкость, свобода, тоска и радость сочетаются в прекрасных формах. Пишу эти строки под впечатлением ме-
лодии Гуно. Мелодию Гуно перебивает оживленное движение этюда Шопена, написанного в allegro. Я научился читать ноты, играю этюды Бертини...».
Между тем, Гражданская война, включавшая анархию, смену властей, голод, репрессии, унижение человеческого достоинства. давно вошла в Крым.
«1 сентября 1920. Басалак. В империи веду жизнь Naturmenschen32. Встаю рано. Езжу верхом. В полдень загоняю телят и коров, то же и вечером. Кожа стала по-цыгански дыбиться.»
«1 ноября 1920. Вчера вернулся из деревни с последними отступа -ющими частями. В Феодосии сегодня отошел на рейд последний пароход. Центр был в конце Бульварной улицы. Сегодня все улицы от центра по радиусам заполнены: оставленными лошадьми, навозом, тачанками, орудьями, пулеметами, винтовками, документами и отставшими людьми. Какой ужас!.. Россия искажена. Душа России должна стать мужественной. Будем воинами этой новой России».
«6 / 19 декабря 1920. В день Св<ятого> Николая умер мой отец около 2 часов дня. Я был в Шейх-Мамае33. Хоронили без меня, т.к. извещение пришло поздно».
Записи, сделанные вскоре после окончания Гражданской войны (когда уже определился победитель), еще не подвержены самоцензуре и не обрели эзопова языка (позднее, в годы репрессий, а также в «вегетарианский» период истории нашей страны записи приобретут строго научный, искусствоведческий характер, как и жизнь советского художника Л. Л. Квятковского).
«26 августа <1921>. Многое внешнее мне дало бы повод быть с "большинством", но значительный голос внутри меня всегда меня удерживал от гибельного пути, в котором теряется чувство правды, где всё относительно. Да чего лучше: "диалектический материализм" - иезуиты оказываются забавными младенцами в сравнении с ним. Кроме того, желание показать, что я, мой отец, моя мать и мои предки были людьми рабочей среды, приведет к сопровождающей заметке. кого-либо из марксистов. Всё это диалектика, которая затуманивает мозги и затушевывает истину. А кто ею пользуется так грубо, как ни марксисты».
«28 августа 1921. У Новалиса есть стихотворение, начало которого я перевожу так: "Если все станут неверны - я один буду верен Тебе -так не умрет благодарность на земле". Россия - соборов, колокольных звонов, подвижничества скрылась - стала Китижем. Дай, Господи, силы служить Китежу».
Заметим, что Л.Квятковский, читавший Новалиса в оригинале, умел
выискать в нем простые зерна христианства. Добавим, что Е. К. Гер-цык также изучала Новалиса, идею которого о «новом средневековье» («Христианство или Европа», 1799) развил впоследствии ее наставник Н. А. Бердяев в книге «Новое средневековье» (1924). Кроме того, упование Л. Квятковского на христианскую общину, как противовес материализму; сравнение России с ушедшим под воду градом Китижем - не новы. Так, Е. К. Герцык в переписке с С. Н. Булгаковым, поддерживая роль духовных союзов (со-братск) в будущем, интересуется работой «Братства Святой Софии» (русские ученые, покинувшие Россию на «философском теплоходе», возобновили работу Братства в Праге). В мыслях о России, залегшей на дно в мировом океане зла, вспоминает она и о Китеже:
«Символом такого собратства - нищего и творческого мне представляется Китеж - именно так, как это удивительное сказание воплотилось в опере Римского-Корсакова... Он, конечно, сам не понимал, что творил, когда написал эту свою мистерию.» [подробнее см. 6, с. 491-492].
Многие граждане бывшей Императорской России изобретали теории - как можно спасти Россию и что можно спасти в России. Идеи о способах сохранения религиозной жизни в новой России и о христианизации самой этой новой жизни привели к образованию кружков, братств и пр.; а в русском зарубежье легли в основу работ известных философов («Христианский социализм» Г. П. Федотова и др.) Размышления о сохранении христианского начала в человеке (как последнего щита перед зверем), о гибельности атеистического мировоззрения, о противостоянии нравственной деградации человека и его «софийнос-ти» будут сопровождать Л. Квятковского и после его ареста (в лагерной библиотеке он штудирует вполне дозволенные книги, включая К.Маркса).
Итак, в конце 1921 г. Л. Квятковский покидает Крым, едет в Москву и попадает. в иное государство:
«Все мои друзья и знакомые сильно изменились: одни пали нравственно, другие стали еще чище. В искусстве царит "халтура". Был на выставке "Мир искусства"34. Впечатление бледное. Все просыпаются как после тяжелого кошмара. После "Остроухова"35 необходимо искусство монументальное, фресковое. Москва, после трех лет Гражданской войны, растерзана. Многих зданий нет. Пониженная жизнь в таких людях как А. А. Сидоров36, В. М. Викентьев, А. В. Сабашников37. Но все же они прекрасны, самоотвержены среди ужасающего мрака. М. В. Сабашникова больна в Петербурге. А. А. Андреева всего своего
лишилась и живет в деревне - учительницей. Л<ев> Бруни38 здесь, женат на Нине Бальмонт39. Во многих есть желание получить уют, семейное тепло. Сама же Москва, также как другие города России, например, Харьков, стала эгоистической, финансовой, - вот к чему привели все ужасы. Во всем стережет человека распущенность, жадность, предательство; необходимо большая сила святости и молитвы, чтобы все это вынести», - запись от 27 / 18 октября 1921 г.
«Здесь, в Петербурге я уже три недели. Петербург не лучше в отношении жизни других городов России. Экономически здесь труднее, чем в Москве. Я встретил здесь Маргариту Васильевну сильно изменившуюся. Петербург все тот же - стройный, строгий. Эрмитаж. "Поощрение"40 купило у меня благодаря А. Н. Бенуа три акварели, а Ф. Ф. Нотгафт41 - одну. Сейчас исполняю акварель для инженера Васильева42 - проект каменного сенатского моста», - запись от 10 ноября 1921 г.
«<Москва>. Работаю с куклами в Камерном вместе с П. Я. Павли-новым43, В. Н. Соколовым44 и Л. Л. Лукьяновым45. Послал маме третью посылку и три миллиона», - запись от 2/15 марта 1922 г.
«Петербург. Жил две недели. Видел Г. С. Верейского, М. В. Добу-жинского, А. Н. Бенуа, Татлина, Митрохина, Замирайло, М. Домраче-ва, Чернецова46. Очень люблю Петербург. Очень хочется работать там», - запись от 10 ноября 1923 г.
С перечисленными художниками Людвиг встречался, видимо, в петроградском Доме Искусств (ДИСК), где проходили выставки, устраивались публичные лекции и дискуссии.
«<Осень 1923. Москва.> Работа для издательств меня мало удовлетворяет. К тому же нет особой охоты работать на вкус невежд. Поэтому я работаю в клубе47: с детьми занимаюсь рисованием. И этим же в 17-й школе "Хоно"48».
После революции и гражданской войны многие друзья Л.Квятков-ского покинули Россию, о них помнили, и связь с ними, опасная для оставшихся на родине, продолжалась:
«Что ты мне ни строчки не написал, свин ты. Надеюсь, что уж теперь будешь писать. О тебе я слышала от Мани Кузнецовой, от Эрен-бурга, от Дм<итрия> Ев<еньевича>, от Людвига» [19, с. 299], - из письма Е. Я. Эфрон к брату, С. Я. Эфрон, из Москвы в Прагу (январь, 1923 г.).
Осенью 1923 г. Л. Квятковский поступил во ВХУТЕМАС (Высшие художественно-технические мастерские, в 1926 г. реорганизованы во ВХУТЕИН - Высший художественно-технический институт), на II курс
графическо-печатного факультета49. Скажем несколько слов о троих учителях Л.Квятковского.
1. Огромную роль в формировании художественного мировоззре -ния Л.Квятковского и в его судьбе сыграл преподаватель графики П. Я. Павлинов. Павлинов был учителем Людвига в области освоения техники «ксилографии», ставшей впоследствии любимом видом графического искусства Квятковского. Именно Павлинов привлек Людвига к участию в выставках. Постоянной темой их дискуссий была проблема передачи пространственных видов на плоскости (цветовая палитра, свето-тень, психология отображения и восприятия). Павлинов продолжил эпистолярное общение с Л. Квятковским и после того, как тот был арестован.
2. Важную роль в формировании Людвига, как графика и книжного иллюстратора, сыграл профессор, руководитель мастерской В. А. Фаворский (1886-1964):
«17 марта <1925>. Когда В.Фаворский проверяет рисунок, он всем говорит разное: смотря, кто до чего дорос. Например, с Х он обращается как с ребенком: очень подолгу объясняет с самого начала; У делает какое-нибудь существенное замечание. Ему нравятся рисунки Лебедевой и Аксельрода50. На одном рисунке он нашел у меня туго и жутко взятый цвет: "Как-будто чипс, да вымазан маслом". А я перед этим рисовал сухо, за что он постоянно корил. Взявши же очень мягкий карандаш - получилось вот что. Хотя он стал намечать более острый рисунок кисти, локтя - деталей. Судакский мой пейзаж попал на выставку, не обошлось без курьеза: комиссия предложила изменить цвет горы. Май-июнь будут месяцы практики в какой-нибудь типографии».
Сохранились две книги, оформленные Л.Квятковским в годы учебы во ВХУТЕМАСе:
- А. Бусов. «Аманда». Новелла [и экспромты] / Обложка, графическое оформление, иллюстрации Л. Квятковского. Руководил работой проф. Н. И. Пискарев (1892-1959), художник, график, преподаватель ВХУМАСа). Фронтиспис выполнен под руководством проф. В. А. Фаворского. - М. : В.Х.Т.И.; [ГИЗ], 1927 г. (КП5733, КП5734). Книга является контрольной работой Л. Квятковского. Ее содержание - воспоминание Людвига о своем крымском детстве, о девушке, называемой им «Амандой». А. Бусов - псевдоним самого Л. Квятковского.
- Б. А. Шатилов. «Повесть о портном и почтальоне» / Обложка, иллюстрации Л. Квятковского (гравюра на дереве). - М.: В.Х.Т.И.; [ГИЗ], 1928. Книга является дипломной работой Л.Квятковского.
3. Учителем жизни стал для Квятковского П. А. Флоренский, преподающий во ВХУТЕМАСе в 1921-1924 гг. (В годы работы П. Я. Пав -
линова деканом графического факультета, рискнувшим взять в свой штат бывшего священника. В конце 1917 г. была закрыта Московская духовная академия в Сергиевом Посаде, где преподавал о. П.Флоренский, в ноябре 1919 г. братия была выселена из Троице-Сергиевой лавры, последним был закрыт для богослужений Троицкий собор.). В это же время его имя появляется в записных книжках Людвига. Вот темы исследований П. А. Флоренского, с которыми был знаком Л. Квятков-ский: работа «Столп и утверждение истины» (М. : 1914 г.); статья «Об -ратная перспектива» (организация трехмерного пространства на плоскости в иконописной традиции, 1919 г.); циклы лекций «Анализ про-странственности и времени в художественно-изобразительных произведениях» и «У водоразделов мысли» (прослушан Л. Квятковским в 1924 г. во ВХУТЕМАСе); книга «Мнимости в геометрии» (1922, иллюстрирована В. А. Фаворским).
Группу, в которую входили Павлинов, Фаворский и Флоренский, называли во ВХУТЕМАСе «производственные мистики», которые «тал-мудят» головы ученикам (так прозвали их сторонники ЛЕФа - Левого фронта искусств). Между тем, учителя Квятковского стойко придерживались преобладания духовного начала в интеллектуальной и педагогической работе. Молодого художника с ними связывали более тесные отношения, нежели учитель-ученик.
П. Я. Павлинов, П. А. Флоренский. В. А.Фаворский жили с семьями в Сергиевом посаде. Л. Квятковский нередко бывал там, останавливаясь в доме Павлиновых; был знаком с семьями Фаворского и Флоренского; посещал Троицкий собор, где в 1925 г. начались работы по реконструкции; был свидетелем проблем, связанных с работой «Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры» [подробнее см.: 11], членами которой являлись П. А. Флоренский, А. Е. Фаворский (1843-1924), правовед, член Государственной Думы, деятель культуры) и В. Д. Дервиз (1859-1937), правовед, искусствовед, его дочь, Мария Владимировна, вышла замуж за В.А. Фаворского). Из Дневника Л. Квятковского:
«31 декабря / 13 января 1925. Троице-Сергиева лавра. Пробыл в Троице-Сергиеве 4 дня, приехал в четверг, а уехал в воскресенье. Жил у очень милых и добрых Павлиновых; в первый же день были на елке у Владимира Андреевича Ф<аворского>. Он устроил небо и ангелов на потолке. Были Шики51 и много детей.
На второй день моего пребывания была елка у Павлиновых - ангелы были устроены на штифте и двигались от теплого воздуха свечей.
В воскресенье была елка у Флоренских. Много детей. П. А. Ф<лорен-
ский> в домашнем кругу как-то нелеп. Дети его хлопают по плечу, жене он почти ничего не говорит - о службе, о своих научных вещах. Когда, сидя за чайным столом, Павлинов сказал своей соседке, что праздновать Новый год астрономически правильнее, то Флоренский стал сейчас же возражать, что может быть несколько точек зрения над счислением времени [см.: 17]: одна - по фазам Луны, другая - астрономическая и т. д. Далее Флоренский в разговоре стал переходить в свою любимую область кривизны пространства. П<авел> Я<ковлевич> затронул вопрос географии в школах Америки, - а Флоренский утверждал, что для него южного полюса не существует. П<авел> Я<ковлевич> упирал на экспедицию Шеклто-на52, - тогда сомнения насчет вычислений. П<авел> Я<ковлевич> указывает на шаровидность других планет, - тогда критика астрономических несовпадений. Во всем, чего ни касается Флоренский, его мировоззрение определяет его мысль. Огромное значение он предает внешним формам математики; и его последняя техническая книга о диэлектриках [16] приводит к необходимости (для изучения гистологии диэлектриков) опираться на теорию множества, т<еорию> функций, теорию чисел.
Весь он в науке, мысль его напряжена неизменно, и это создает в общении с ним ощущение взвинченности. Женщин он не любит. Павел Яковлевич вспоминает летнее затмение луны и о чувстве точки - Земли на Луне... А Флоренский приносит рисунки, где Луна как шар, вся деформировалась.
Заводили шкатулку, - отцы с детьми, кроме Флоренского, ходили вокруг елки».
По окончании первого года обучения во ВХУТЕМАСе Людвиг едет в родной любимый Крым, прекрасный и вечный, но изменившийся «изнутри». Он пытается найти следы прежней жизни.
«23 августа <1924> Коктебель. Только что я пережил безумные часы страдания и горечи у Макса. Макс говорил с большим пафосом о меньшинстве (и определил меня с большинством), о суде между двумя лагерями... Его предложение - изменить активно внутреннее поведение. "Людвиг, если я узнаю, что Вы сделали кому-нибудь добро, если я услышу в моем кругу, что Вы изменились, тогда Вы возвращаетесь к нам. В данном случае талант значения не имеет. Небрежность с людьми, с искусством". Я ему отвечаю, что не знаю как. Так как жить в Москве трудно: надо помогать матери, учиться. Последние его слова: "Людвиг, если у Вас останется после нашего разговора горечь - это уже хорошо».
«27 августа <1924> Судак. Сейчас здесь на террасе у Ольги Ник<-олаевны>53: Марина54, Таня Спендиаровы55, Федоровский56, Лёля
Рейн57. Мы наперебой рисуем друг друга. Надо сказать решительное нет злу. Жизнь сломлена, слабые души ищут забвение в вине, в эмоциях, в ослепительной бестолочи города; живут, подчиненные жестоким и грубым силам. Как грустно - эта перемежающаяся лихорадка настроений, желаний, наслаждений».
«28 августа <1924> Судак. С Жуковскими видался много раз - они живут трудно. Очень милые Ника58 и Даля59 - уже мальчики».
Однако внешняя жизнь Л.Квятковского наполнена событиями (он продолжает учиться во ВХУТЕМАСе), но между строк передает тревогу и фатальность происходящего:
«5 апреля <1925> Был в Церкви у Никитских ворот. С народом дошел до Патриарха60. Перекрестившись и прочтя две своих детских молитвы, я поцеловал сначала Икону Благовещения, а затем подошел в Патриарху, который меня помазал во имя О<тца> и С<ына> и С<вято-го> Д<уха> и затем сказал: "Поздравляю Вас с Праздником". Старческим слабым, но четким голосом. Такое помазание и слова он давал каждому, а народу в соборе было немало, едва протиснешься».
«12 апреля <1925>. Вербное воскресенье. Умер Патриарх61. Как совсем неожиданно, в понедельник я был перед ним».
« 29 апреля <1925> Флоренский. Голод. Москва».
«5 и 6 <июня 1925> Был в Сергиеве. Троицкий собор раскрывают от загромождавших его пристроек62. Прекрасен ассиметрией. В иконостасе уже четыре расчищенных иконы. Прекрасен Иоанн Креститель, которого при нас кончали расчищать. По-видимому, Андрей Рублев . С Павлиновыми мы гуляли, и они проводили меня на вокзал».
«24 июля 1925. В прошлую пятницу у Разорёновых63 я узнал, что умерла Аделаида Казимировна Жуковская (Герцык), внезапно, дома в Судаке».
В 1930 г. Квятковский получил Диплом об окончании Высшего художественно-технического института (ВХУТЕИНа)64 и становится «дипломированным» художником. Творческий путь художника Л. Квятковс-кого трудно отделить от духовного пути, религиозного, социального.
Художник Л. Квятковский предстает нам как: пейзажист, график (он экспериментирует в разной технике: перо, уголь, резьба по дереву, работа с пластиком, с линолеумом, выжигание и пр.), иллюстратор книг, автор экслибрисов, художник-монументалист (автор мозаичных панно). Где же хранится «творческое наследие» Л.Квятковского? Как было сказано, в 1910 г. он сам уничтожил свои картины; другие работы были изъяты при аресте и обыске в 1938 г.
«Ввиду полной утраты, за отсутствием в Москве, всего моего имущества, документов и на 90% моих художественных произведений, я
Л.ЛЛСмгадокнЁ- ЛИ1Ю1 ¡ч::>|:;|'..' Р:оодхса'. 1567. Судак
не в состоянии точно обозначить год и названия выставленных мной вещей», - писал Л. Квятковский в «Личном листке по учету кадров»65.
Сохранились картины, находящихся в частных собраниях или музеях; произведения, созданные после 1955 г., а также тиражированные работы художника (оформленные им книги). Вот некоторые из них:
-Н. Н. Никандров. Морской Атаман. - М. : Молодая гвардия. 1930.
- Арминий Вамбери. Приключения Арминия Вамбери, описанные им самим. - М. : ОГИЗ; Молодая гвардия. 1931.
- Н. Ушаков. Горячий цех. Стихи. - М. : Советская литература, 1933.
- П. Антокольский. Франсуа Вийон: Поэма. - М. : ГИХЛ, 1934.
- Морозовская стачка 1885. Сборник статей, документов и воспоминаний. - М. : Московский рабочий. 1935.
- Журналы «Боец. Охотник» за 1934 г.
Л. Квятковский был одним из тех, кто занимался экслибрисом в послереволюционное время, а также в 1960-е годы, создав около 30 работ (в гравюре на меди, дюралюминии, ксилографии). Среди них - экслибрис в гравюре на дереве для А. Петровского (1934 г.). Э. Гетманский в книге «Борьба за выживание российского экслибриса (1930-1950 годы)» пишет: «вернулся в книжный знак после длительного перерыва Л. Л. Квятковский. Он, в 1960-е годы в отличие от своих ранних знаков, красивых по почерку и классических по композиции, создал ряд экслибрисов, которые отличались своим декоративным упрощенным видом. Они были построены в основном на сочетании разных по величине и характеру букв
или строк текста с очень немногими изобразительными элементами. Таков его экслибрис для Татьяны Георгиевны Ильиной, выполненный в 1964 году, на нем в квадратной рамке только текст и ветвь розы» [7].
Вплоть до 1933 г. Л. Квятковский участвует в выставках, организованных на Кузнецком мосту Всероссийским кооперативным объединении «Художник» («ВсеКоХудожник»). В 1933 г. вступает в Союз советских художников (ССХ) и участвует в выставках Союза (графическая секция). Л. Квятковский перечисляет некоторые свои крымские работы: портрет М. Волошина <1910>, гравюра «Босоножка», гравюра «Ай-Георгий в Судаке» (1919), акварель «Крымский пейзаж с татарами» (1934); из монументальных - сграфити в «Московском городском доме пионеров и октябрят» (в бывшем переулке Стопани), выполнено в 1934 г. совместно с П. Я. Павлиновым.
Известны другие выставки с участием Л.Квятковского:
- 1924 г. XXVI выставка московского товарищества художников. Москва
- 1927. Гравюра СССР за 10 лет. Открылась 13 ноября в Музее изящных искусств имени А. С. Пушкина. Л. Квятковский был представлен деревянной гравюрой «Ай Георгий в Судаке».
- 1927 г. Выставка «Московский экслибрис 1926 года. Открыта 17 мая 1927 г. в Москве в Доме ученых.
- 1927 г. Выставка современного искусства. Открыта в Симферополе, в залах Центрального музея Тавриды. Составлена из двух выставок: крымских художников и художников Москвы.
-1928 г. Выставка гравюры и рисунка мастеров Армении, Белоруссии, Грузии, России и Украины. Открыта 2 октября - 10 ноября 1928 г. в Киеве, в залах Киевского музея революции, организована Ассоциацией революционного искусства Украины (АРИУ).
- 1928 г. Пятая Международная Выставка экслибрисов (Лос-Анджелес, США).
- 1931 г. Международная выставка «Искусство книги». Открыта 15 мая - 15 августа в Париже, в Малом дворце изящных искусств, затем с марта по апрель 1932 г. в Лионе. Советский отдел выставки организован Всесоюзным Обществом культурной связи с заграницей.
- 1933 г. Выставка «Художники РСФСР за 15 лет (1917-1933)». Открыта 10 декабря 1933 г. в Москве в Государственном музее изобразительных искусств (им. А. С. Пушкина).
- 1936 г. Выставка «Цветной станковый эстамп». Открыта в марте 1936 г. в Ленинграде в Государственном Русском музее.
Каталог выставок представлен на сайте «Масловка» [9].
Арестованный 4 марта 1938 г., Л. Квятковский провел десять лет в
Вятских лагерях, из которых пять лет на лесоповале и пять - гончаром глиняной посуды с лагерных мастерских. Затем были «минуса»: он жил в Грузии, в 1948-1952 гг. заведовал клубом в совхозе Мукузани, в 1953-1958 гг. работал декоратором в Доме культуре г. Гурджаани. Там он женился на Галине Васильевной Серовой, чья семья стала ему родной. В 1955 г. вернулся в Москву, в сентябре 1957 г. реабилитирован «за отсутствием состава преступления»66.
После возвращения «из египетского плена» - как выразился в письме к нему В. К. Герцык - нужно было начинать все сначала: искать временное пристанище, восстанавливаться в союзе художников, а главное - искать внутреннюю опору, дающую силы жить.
Лекции и беседы учителей Л. Квятковского, а также другие уроки жизни в годы учения во ВХУТЕМАСе заложили в нем мощный творческий, исследовательский стержень. И, несмотря на 20-летнее отсутствие на «художественном небосклоне», в записных книжках он рисовал всегда, при этом рос в теории рисунка: в годы ссылки он много часов проводил в библиотеке, в переписке с Павлиновым вел дискуссии о совершенствовании техники ксилографии и изобретении «новых изобразительных конструкций». Не прошли даром и лекции Флоренского, привившие Л. Квятковскому страсть к алгебре, геометрии и стереометрии.
Светлая энергия крымского элезиума Серебряного века стала основой духовной крепости художника в годы тяжелый испытаний. В 1961 г. Л. Квятковский после долгой разлуки снова едет в Крым. У него командировка «в рыболовецкие артели района "Планерная" (Коктебель - И. Н.) для создания работ к предстоящей художественной выставке 1962 г.67 В 1967 г. - снова Крым, командировка с целью написания линогравюры «Рыболовецкий совхоз»68 и работы «Морской пейзаж»69. Как ни вспомнить Аделаиду Герцык, подарившую своим детям радость творчества, как спасения, когда читаешь запись Л. Квятковского (от 27 июня 1925 г.): «Я счастлив, что у меня есть творчество».
ПРИЛОЖЕНИЕ
Стихи из рукописной тетради Л. Квятковского70.
Сонет
Посв<ящено> Людвигу Квятковскому Был поздний час, и веяла прохлада, Когда переступил он наш порог. В тяжелом пламени немого взгляда Зрел неуклонный непонятный рок.
В душе его мы чуяли преграду, Он среди всех казался одинок. Хотелось знать, где боль и где отрада, В какой борьбе он духом изнемог. Шли дни, - и все, что было в сердце сжато Средь творчества и дружеских бесед, Исторглось песнями и стало свято, С судьбы был снят мучительный запрет. Пришел к нам бранник темный, виноватый - Ушел свободный жертвенный поэт
Адель Герцык. Сентябрь 1915, Судак ***
Посв<ящено> Л<юдвигу> К<вятковскому>
В час вечерний в дом вступила юность,
Даль лазури затаила юность.
Давним светом разъярилось утро,
Трелью воздух напоила юность.
В лад ей льется в мире песня песней,
Слёзы-росы растопила юность.
Возжигай огнем огни, жар-птица!
О, бессмертная ты сила, юность!
Е<вгения> Герцык. 17 сентября 1915. Судак
В старинной библиотеке на даче гр<афа> Капниста
Ряды шкафов. Глядят портреты,
На рамах бронзы свет потух,
Диван, рояль в чехлы одеты,
Заплесневелый воздух глух.
Я томик Байрона в сафьяне
Лист за листом перелист ал;
Огонь страстей, огонь мечтаний
В строфах таинственных мерцал.
Но вдруг поблекшая страница
Явила профиль мне живой, -
И вспомнил я о деве той,
Чей лик в душе моей таится.
<Л. Квятковский. 1918> Судак ***
Аделаиде Казимировне г-же Жуковской
Печальна розовая роща,
Скрипят седые тополя И нежно вечер пепеля В тумане серп мелькает тощий. Сюда - запечатленный грустью С Аделаидой я входил, Здесь каждый уголок мне мил И эти розовые рощи.
<Л. Квятковский>. 1918. Судак ***
Любовь Александровне ш-ше Герцык (ур. Жуковской) <Сонет>
Видал ли ты эбеновые дуги, Стоящие на страже тяжких глаз? Сурово исполняя свой наказ, Натянуты они, как луки туги. Ее движенья медленны, упруги, Когда ее увидишь только раз. Прекрасную как Индии алмаз -Ты не забудешь строгий лик подруги. Уста молчат, угрозу затаив, Натянуты эбеновые луки, И тяжкие несут они мне муки. Вот сорвалась стрела, меня пронзив, Но не Любовь мне сердце окрылила. - Суровая меня красой сразила. <Л. Квятковский. Б. д.> Судак Меганом <Сонет>
Как мощный лев, вздыбился Меганом И прянул в море тяжкою громадой А у пожножья трепетной плеядой Сгрудълись волны с пламенным гребнём. И пенный всплеск с невольницей наядой Стремит свой бег взъярившимся конем, Но перламутровый валов излом Отброшен вспять незыблемой преградой. Когда ж отбой стихия протрубит, Зеленых брызг гирлянда отсверкает Глубины вод прозрачность прояснит,
Тогда прибой покорный набегает.
А Меганом - гигантский монолит,
Покоя страж - торжественно сияет. <Л. Квятковский> Судак. 1918
Примечания
1 Архив Л.Л.Квятковского. «Дневник Л.Л.Квятковского». Книга поступления КП-6082. Далее цитаты из Дневника приведены без ссылок.
2 Метрика Квятковского Людвига Лукича (КП-5687).
3 Кириенко-Волошина (урожд. Глазер) (1850-1923), мать М.А.Волошина. Прозвище «Пра» получила после блестящего исполнения роли Праматери огромного матриархального семейства в одной из мистификаций сына.
4 Латри Михаил Пелопидович (1875-1942), живописец, художник по керамике, график. Внук И.К.Айвазовского. Владелец имения Баран-Эли (ныне с. Каштанов-ка), доставшегося в приданое его матери Елене Ивановне (в браке Латри).
5 Тюлин Матвей Васильевич, потомственный «иконописных дел мастер», принадлежал к староверческой (древнерусской) иконописной школе.
6 Головин Александр Яковлевич (1863-1930), художник, сценограф, декоратор, член Академии художеств.
7 Метнер Эмилий Карлович (1872-1936), публицист, переводчик, издатель, литературный и музыкальный критик, философ, психоаналитик; в 1909 г. основал издательство «Мусагет».
8 Личность не установлена.
9 Дмитриева Елизавета Ивановна (псевд. Черубина де Габриак; в браке Васильева; 1887-1928), поэт, драматург.
10 Леман Борис Алексеевич (псевд. Борис Дикс; 1882-1945), поэт, переводчик, литер. критик.
11 Минцлова Анна Рудольфовна (ок. 1860-1910), философ, мистик, антропософ, переводчик.
12 Речь идет о святом старце Филиппе Луганском (в миру: Филипп Елисеевич Горбенко; 1858-1956). Ему в 1905 г. трижды являлась во сне Божья Матерь, своим шествием образующая крест над городом Луганском, где стоял его домик-келья. В память этого явления по его заказу и с его слов была написана икона «Ведение во сне Юго Западная Трех-Личная Божия Матерь» («Трех Личная Богородица Луганская»). Сохранилась переписанная рукой Л. Квятковского статья «Как золотят икону» с его карандашной пометкой: «Написано весной 1910 года в мастерской М.В. -Сабашниковой, где я жил» (КП5732).
13 Метнер Николай Карлович (1880-1951), композитор, пианист, педагог, профессор Московской консерватории.
14 Семья Константина Васильевича Кандаурова (1865-1930), - художник, декоратор, живописец, график, организатор выставок.
15 КП-5901.
16 Письмо М.В. Сабашниковой к Л.Л. Квятковскому от 14 марта 1912 г. из Мюнхена в Москву (КП-5877).
17 КП-5753.
18 Викентьев Владимир Михайлович (1882-1960), историк, египтолог, публицист, антропософ. Сохранился «Мандат, удостоверяющий Л.Л.Квятковского в качестве лица, сопровождающего В.М. Викентьева в командировке по С<еверной> Америке, З<ападной> Европе, Африке. Выдан Академическим центром Наркомп-роса РСФСР. 10.08.1922 г.» (КП-5693). Нет сведений о том, что командировка Л. К-вятковского состоялась.
19 Полиэвктов Александр Александрович, врач, зав. Павловской детской инфекционной больницей; его жена Татьяна Алексеевна (урожд. Орешникова; 18771965), антропософ; их дети - Полиэвктов Петр Александрович (погиб в годы Первой мировой войны); Полиэвктова (в браке Кристенсен) Мария Александровна (1892-ок. 1982) Полиэвктова (в 1-м браке Евреинова, во 2-м - Куфтина) Ольга Александровна (1896-1983), актриса Пражской группы МХТ; Полиэвктова (в браке Бруни) Анна Александровна (1898-1957).
20 Щукин Сергей Иванович (1854-1936), московский купец, коллекционер искусства. В 1909 г. на основе своей коллекции открыл общедоступную, бесплатную художественную галерею в Большом Знаменском переулке (близ Арбата, в бывшем дворце князей Трубецких).
21 Сохранилась квитанция о внесении платы за зимний семестр обучения 19131914 гг. (КП-6087).
22 Лубны-Герцык (урожд. Вокач) Евгения Антоновна (1855-1930), вторая жена Казимира Антоновича Лубны-Герцык (1843-1906), инженера-путейца; мачеха А. и Е. Герцык.
23 Петровский Алексей Сергеевич (1894-1958), переводчик, коллекционер, сотрудник Румянцевского музея, антропософ.
24 Речь идет о замке Херренкимзее под Мюнхеном, «баварском Версале».
25 Жуковская (в браке Герцык) Любовь Александровна (1890-1943), жена В.К. -Лубны-Герцыка.
26 Герцык Владимир Казимирович (1885-1976), сводный брат сестер Герцык.
27 Жуковский Дмитрий Евгеньевич (1866-1943), издатель, переводчик, ученый-биолог, муж А.К. Герцык.
28 Тетрадь Л.Л.Квятковского, л. 5 об. (КП-5733)
29 Правильно: «А въстона бо, братие... тоска разлияся по Руской земли; печаль жирна тече средь земли Руской» (фрагмент из поэмы «Слово о полку Игореве»)
30 Трухачев Борис Сергеевич (1893-1919), первый муж А.И.Цветаевой.
31 Кузнецова (сцен. псевд. Гринёва) Мария Ивановна (1895-1966), актриса Камерного театра, вторая жена Б.С.Трухачева.
32 Naturmenschen (Natur des Menschen) - человек природы (нем.).
33 Шейх-Мамай (Шах-Мамай), имение И.К.Айвазовского, расположено в Феодосийском уезде, досталось в приданое его дочери Александре (в браке Лампси), позднее перешло ее сыну Николаю Михайловичу Лампси (1873-1927; в 1907-1911 гг. директор Картинной галереи Айвазовского).
34 На последних московских выставках объединения (1917/1918, 1921, 1922) преобладали работы бывших членов «Бубнового валета» и практически отсутствовали произведения «старых» мирискусников.
35 Остроухов Илья Семёнович (1858-1929), художник, пейзажист, коллекционер древнерусского искусства, общ. деятель.
36 Сидоров Алексей Алексеевич (1891-1978), профессор, искусствовед, библиофил, ученик И.В.Цветаева, сотрудник Румянцевского музея.
37 Сабашников Алексей Васильевич (1883-1954), специалист по сельскому хозяйству, антропософ, брат М.В. Сабашниковой.
38 Бруни Лев Александрович (1894-1928), художник-конструктивист, иллюстратор, военный корреспондент. В 1920-е годы, по приглашению Фаворского, возглавлял графическую, затем монументальную мастерскую во ВХУТЕМАСЕ (ВХУТЕИНе).
39 Бальмонт (в браке Бруни) Нина Константиновна (1901-1989), жена Л.А. Б-руни, дочь поэта К.Д. Бальмонта.
40 Общество поощрения художеств (в 1882-1917 гг. - Общество поощрения художников; в 1917-1929 гг. - Всероссийской общество поощрения художеств) -российская общественная организация, основанная в 1820 г. в Петербурге по инициативе меценатов И.А. Гагарина, П.А. Кикина, Ф.Ф. Шуберта и художников А.И. Дмитриева-Мамонова и Л.И. Киля. В 1930 г. упразднено.
41 Нотгафт Федор Федорович (1886-1941), искусствовед, коллекционер, издатель, сотрудник Эрмитажа.
42 Васильев Борис Дмитриевич (1890-1963), генерал-майор инженерных войск, доктор технических наук, член-корреспондент Академии строительства и архитектуры СССР, профессор Высшего инженерно-технического училища. В 1918 г. возглавил Проектно-технический отдел Петроградского управления городских мостов и набережных.
43 Павлинов Павел Яковлевич (1881-1966), морской офицер, художник-график, ученик В.А.Фаворского, педагог, теоретик искусства. С 1918 г. работал в Студии кукольного театра при Театральном отделе Наркомпроса, затем в Мастерской кукольного театра при Московском камерном театре Таирова. В 1921-1930 гг. преподаватель ВХУТЕМАСа (ВХУТЕИНа).
44 Соколов Владимир Николаевич (1889-1962), актер, режиссер Московского камерного театра Таирова. В 1922 г. возглавлял в нем кукольную студию (мастерскую). В эмиграции с 1923 г., снимался в немецких и американских фильмах.
45 Лукьянов Леонид Львович (1884-1967), артист, режиссер Московского камерного театра А. Таирова.
46 Вирейский Георгий Семенович (1886-1962), художник. Добужинский Мстислав Валерианович (1875-1957), художник. Бенуа Альберт Николаевич (1852-1936), художник. Татлин Владимир Евграфович (1885-1953), художник. Митрохин Дмитрий Исидорович (1883-1973), художник. Замирайло Виктор Дмитриевич (18681939), художник. Домрачев Макарий Федорович (1887-1958), художник. Чернецов Владимир Семенович (1907-1969), художник.
47 В 1923-1925 г. Л.Квятковский вел Кружок изобразительного искусства в Клубе Бауманского района.
48 ХОНО - Хамовнический отдел народного образования г. Москвы.
49 КП5688, КП5695.
50 Лебедева (Маврина) Татьяна Алексеевна (1900-1996), художник, иллюстратор. Аксельрод Меер Моисеевич (1902-1970), художник.
51 Шик Михаил Владимирович (1887-1937), философ, богослов, переводчик, священник. Расстрелян на Бутовском полигоне. Его жена Наталья Дмитриевна (урожд. Шаховская; 1890-1942), литератор.
52 Шеклтон Эрнест Генри (1874-1922), исследователь Арктики. Экспедиция под руководством Шеклтона к Южному полюсу состоялась в 1908-1909 гг.
53 Цубербиллер Ольга Николаевна (1885-1975), математик, педагог. Близкая подруга С.Я. Парнок.
54 Спендиарова Марина Александровна (1903-1982), музыковед, заслуж. работник культуры Армянской ССР, дочь А.А. Спендиарова.
55 Спендиарова Татьяна Александровна (1901-1990), поэт, переводчик, дочь А.А. Спендиарова.
56 Федоровский, преподаватель Киевской военной академии им. Фрунзе, в 1920-х приезжал на отдых в Судак [14, с. 287]
57 В Дневнике Л. Квятковского сохранились записи о работе над портретом Евгении Рейн.
58 Жуковский Никита Дмитриевич (1913-1995), врач, капитан медицинской службы, младший сын А.К. Жуковской (Герцык) и Д.Е. Жуковского, отец Т.Н. Жуковской.
59 Жуковский Даниил Дмитриевич (1909-1938), поэт, математик, старший сын А.К. Жуковской (Герцык) и Д.Е. Жуковского. Расстрелян в феврале 1938 г.
60 Патриарх Тихон (в миру: Беллавин Василий Иванович; 1865-1925), патриарх Московский и всея России (первый после восстановления патриаршества в России, избран 4 декабря 1917 ). С мая 1922 г. находился в Донском монастыре, фактически, под арестом. 13 января 1925 г. больной Патриарх помещен в частную клинику Бакуниных (Остоженка, 19), но продолжал совершать богослужения в московских храмах. Последнее богослужение Патриарха, на котором и был Л. Квятковский - хиротония епископа Сергия (Никольского) - состоялась в Храме Большого Вознесения у Никитских Ворот 5 апреля 1925 г.
61 Святейший Патриарх Тихон умер 7 апреля 1925 г. в праздник Благовещения
Пресвятой Богородицы. 12 апреля 1925 г. в Вербное воскресенье в Донском монастыре был совершен чин погребения. В 1989 г. Святейший Патриарх был прославлен Собором новомучеников и исповедников Российских. 19 февраля 1992 г. совершилось обретение святых мощей патриарха Тихона.
62 В 1925 г. начата реставрация Троицкого собора в Троице-Сергиевой лавре.
63 Разорёновы, Зинаида Аркадьевна и Аркадий Семенович, московские друзья Л. Квятковского, часто отдыхающие в Судаке.
64 КП5688, КП5695.
65 «Вкладыш в личный листок по учету кадров» (КП5718).
66 «Справка № н-2246/ос в том, что дело по обвинению Л.Л. Квятковского прекращено за отсутствием состава преступления. Выдана 16.09.1957 г. г. Москва» (КП-5697, КП-5698).
67 При этом «Московское отделение Союза художников РСФСР просит местные организации оказывать художнику всяческое содействие (КП-5707).
68 Договор о создании линогравюры (КП-5723).
69 Договор о написании пейзажа (КП-5724).
70 Фонд ГБУК г. Москвы КЦ «Дом-музей Марины Цветаевой». Архив Л.Л. К-вятковского, КП5733. Публикация И.М. Невзоровой.
Список литературы
1. Бонецкая, Н. К. Перепетии игры // Таинство игры: Аделаида Гер-цык и ее дети / сост. и примеч. Т. Н. Жуковская, вступ. ст. Н. К. Бонецкая. - М. : Эллис Лак, 2007. - С. 10-38.
2. Бонецкая, Н.К. Русская Сивилла и ее современники: Творческий портрет Аделаиды Герцык. М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2006
3. Бонецкая, Н.К. Царь-девица : феномен Евгении Герцык на фоне эпохи / Наталья Бонецкая. - Санкт-Петербург : Полиграф, 2012
4. Волошин, М. А. В. И. Суриков / М. А. Волошин. - Л. : Художник РСФСР, 1985. - 224 с.
5. Волошина, М. Зеленая змея / М. Волошина. - М., 1993 - 344 с.
6. Герцык, Е. Лики и образы / Е. Герцык / сост., авт. предисл. и коммент. Т.Н. Жуковская. - М.: Молодая гвардия, 2007. - 861 с.
7. Гетманский Э. Борьба за выживание российского экслибриса (1930-1950 годы) [Электронный ресурс] / Э. Гетманский // Русское поле. - Режим доступа : http://suzhdenia.ruspole.info/node/6062 (дата обращения: 03.2018)
8. Жуковская, Т. Н. Окружение сестер Герцык : Василиса и Алексей Жуковские / Т. Н. Жуковская // «Серебряный век» в Крыму: взгляд из XXI столетия» // Материалы Восьмых Герцыковских чтений в Судаке (7-11 июня 2013 г.). - Москва-Симферополь : Бизнес-Информ, 2014. - С. 6-7.
9. Масловка городок художников [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://www.maslovka.org (дата обращения: 03.2018).
10. Сестры Герцык. Письма / сост. и коммент. Т. Н. Жуковской, вступит. ст. М. В. Михайловой. - М. : Инапресс; Дом-музей Марины Цветаевой, 2002. - 760 с.
11. Смирнова Т.В. Создатели музея в Троице-Сергиевой лавре [Электронный ресурс] / Т.В. Смирнова // Режим доступа : http://tvsm.ucoz.ru/ pdf/statji/museum/sozdateli_muzeja.pdf (дата обращения: 03.2018).
12. Судак. Популярная энциклопедия / авторы-составители Г.Б. Литвинова, П.А. Литвинов. - Судак: ЧП «Сталкер», 2004, с. 124.
13. Тимиргазин, А. Д. Судак. Путешествия по историческим местам [Электронный ресурс] / А.Д. Тимиргазин // Режим доступа : http:/ /e-libra.ru/read/132519-sudak-puteshestviya-po-istoricheskim-mestam.html (дата обращения: 03.2018).
14. Тимиргазин А. Д. Судак. Хроника российского периода (17831917) / А. Д. Тимиргазин. - Симферополь : СГТ, 2015. - 576 с.
15. Трубецкой Е.Н. Мiросозерцанiе Вл.С.Соловьева. В 2 т. - М.: Тов-во тип. А.И. Мамонтова, 1913.
16. Флоренский П.А. Диэлектрики и их техническое применение / П.А. Флоренский. - М.: 1924.
17. Флоренский П.А. Мнимости в геометрии / П.А. Флоренский. -М.: Поморье, 1922.
18. Цветаева, А. Воспоминания / Авторская редакция с восстановленными купюрами. / изд. подготовлено А. Айдиняном: в 2 т. - М. : Бослен. 2008.
19. Цветаева, М. Неизданное. Семья : История в письмах / М. Цветаева. - М. : Эллис Лак, 2012. - 592 с.
20. M. Woloshin. Die grune Schlahge. Stuttgart, 1955.
CRIMEAN CONTEXT IN THE CREATIVE DESTINY OF LYUDVIG KVYATKOVSKY (1894-1977) Nevzorova Irina Mikhailovna,
member of the Writers' Union of Moscow
Abstract. The article contains unique documents from the "Archive of L. Kvyatkovsky", stored in the Moscow Cultural Center "House-Museum of Marina Tsvetaeva. " The artist was closely acquainted with the sisters Adelaide and Yevgenia Gertsyk, Marina and Anastasia Tsvetaeva, Sofia Parnok, Margarita and Maximilian Voloshin and many other representatives of the Silver Age. His meetings and impressions
L. Kwiatkowski writes a diary, provides drawings. The author recreates episodes of the artist's life in diaries, memoirs, letters of participants.
Keywords: L. Kvyvtskovsky, Fine Arts, Silver Age, A. Gertsyk, E. Gertsyk, M. Tsvetaeva, A. Tsvetaeva, S. Parnok, M. Voloshin, M. Sabashnikova.
References
1. Bonetskaya. N. K. Perepetii Igry // Tainstvo Igry: Adelaida Gertsyk i Yeye Deti / sost. i primech. T. N. Zhukovskaya, vstup. st. N. K. Bonetskaya. - M. : Ellis Lak, 2007. - S. 10-38.
2. Bonetskaya. N.K. Russkaya Sivilla i Yeye Sovremenniki: Tvorcheskiy Portret Adelaidy Gertsyk. M.: Dom-muzey Mariny Tsvetayevoy, 2006
3. Bonetskaya, N.K. Tsar'-Devitsa : Fenomen Yevgenii Gertsyk na Fone Epokhi / Natal'ya Bonetskaya. - Sankt-Peterburg : Poligraf, 2012
4. Voloshin, M. A. V. I. Surikov / M. A. Voloshin. - L. : Khudozhnik RSFSR, 1985. - 224 s.
5. Voloshina, M. Zelenaya Zmeya / M. Voloshina. - M., 1993 - 344 s.
6. Gertsyk, Ye. Liki i Obrazy / Ye. Gertsyk / sost., avt. predisl. i komment. T.N. Zhukovskaya. - M.: Molodaya gvardiya, 2007. - 861 s.
7. Getmanskiy E. Bor'ba za Vyzhivaniye Rossiyskogo Ekslibrisa (19301950 gody) [Elektronnyy resurs] / E. Getmanskiy // Russkoye pole. - Rezhim dostupa : http://suzhdenia.ruspole.info/node/6062 (data obrashcheniya: 09.2017)
8. Zhukovskaya, T. N. Okruzheniye Sester Gertsyk : Vasilisa i Aleksey Zhukovskiye / T. N. Zhukovskaya // «Serebryanyy vek» v Krymu: vzglyad iz XXI stoletiya» // Materialy Vos'mykh Gertsykovskikh chteniy v Sudake (711 iyunya 2013 g.). - Moskva-Simferopol' : Biznes-Inform, 2014. - S. 6-7.
9. Maslovka Gorodok Khudozhnikov [Elektronnyy resurs]. ? Rezhim dostupa : http://www.maslovka.org (data obrashcheniya: 09.2017).
10. Sestry Gertsyk. Pis'ma / sost. i komment. T. N. Zhukovskoy, vstupit. st. M. V. Mikhaylovoy. - M. : Inapress; Dom-muzey Mariny Tsvetayevoy, 2002. - 760 s.
11. Smirnova T.V. Sozdateli Muzeya v Troitse-Sergiyevoy Lavre [Elektronnyy resurs] / T.V. Smirnova // Rezhim dostupa : http://tvsm.ucoz.ru/ pdf/statji/museum/sozdateli_muzeja.pdf (data obrashcheniya: 09.2017).
12. Sudak. Populyarnaya Entsiklopediya / avtory-sostaviteli G.B. Litvinova, P.A. Litvinov. - Sudak: CHP «Stalker», 2004, s. 124.
13. Timirgazin, A. D. Sudak. Puteshestviya po Istoricheskim Mestam [Elektronnyy resurs] / A.D. Timirgazin // Rezhim dostupa : http://e-libra.ru/ read/132519-sudak-puteshestviya-po-istoricheskim-mestam.html (data obrashcheniya: 09.2017).
14. Timirgazin A. D. Sudak. Khronika Rossiyskogo Perioda (17831917) / A. D. Timirgazin. - Simferopol' : SGT, 2015. - 576 s.
15. Trubetskoy Ye.N. Mirosozertsanie Vl.S.Solov'yeva. V 2 t. - M.: Tov-vo tip. A.I. Mamontova, 1913.
16. Florenskiy P.A. Dielektriki i Ikh Tekhnicheskoye Primeneniye / P.A. Florenskiy. - M.: 1924.
17. Florenskiy P.A. Mnimosti v Geometrii / P.A. Florenskiy. - M.: Pomor'ye, 1922.
18. Tsvetayeva, A. Vospominaniya / Avtorskaya redaktsiya s vosstanovlennymi kupyurami. / izd. podgotovleno A. Aydinyanom: v 2 t. -M. : Boslen. 2008.
19. Tsvetayeva, M. Neizdannoye. Sem'ya : Istoriya v Pis'makh / M. Tsvetayeva. - M. : Ellis Lak, 2012. - 592 s.
20. M. Woloshin. Die grune Schlahge. Stuttgart, 1955.
