CC BY
50
КРУЖОК «АРХИВНЫХ ЮНОШЕЙ»
© Константинова Л.В.*
Кузбасская государственная педагогическая академия, г. Новокузнецк
В данной статье рассмотрена роль Московского архива коллегии иностранных дел в становлении общественных, литературных и научных интересов интеллектуальной дворянской молодежи Москвы в середине 1820-х годов. Проанализированы причины популярности архивной службы среди московской дворянской молодежи. Показаны особенности служебной и внеслужебной деятельности молодых служащих архива.
Ключевые слова: архивные юноши, общественная мысль, московская дворянская молодежь.
В конце XVIII века в центре Москвы в одном из старинных московских зданий за Покровкой, в уединенном Хохловском переулке в здании с толстыми стенами, темными подвалами и узкими окнами размещался Московский архив Коллегии иностранных дел, позднее переименованный в Главный Московский архив министерства иностранных дел. Там хранились древние рукописи и грамоты, начиная с эпохи формирования Московского государства и заканчивая началом XVIII века. В хранилище архива находились грамоты великих московских князей XIII-XIV веков и эпохи Ивана Грозного, уникальные материалы следствия по делу об убийстве царевича Дмитрия Ивановича, списки со знаменитого «Слова о полку Игореве». В разное время обширными материалами архива пользовались Н.М. Карамзин при написании «Истории государства российского» и А.С. Пушкин.
Начальником архива в указанный период являлся Николай Николаевич Бантыш-Каменский, сумевший организовать архивное дело. В 1814 году этот пост занял Алексей Федорович Малиновский, человек, всю свою жизнь посвятивший документам. Семья Малиновских была связана дружескими узами с семьей Пушкиных (отец-священник крестил А.С. Пушкина, а брат -В.Ф. Малиновский - учил поэта в Царскосельском лицее).
В начале XIX века здание архива приобретает особую популярность у представителей многих благородных московских семейств. Служба в Московском архиве предоставляла возможность не только дипломатической, но и государственной карьеры, чем пользовались выпускники Московского университета и университетского благородного пансиона, выбиравшие не военную, а гражданскую службу. Дипломатическая карьера в начале XIX века приобрела особую привлекательность. О причинах подобной популярности свидетельствует Ф.Ф. Вигель в своих воспоминаниях: «При Павле строгости военной дисциплины победили неодолимое отвращение молодых рус-
* Доцент кафедры Отечественной истории и методики преподавания истории, кандидат исторических наук.
ских дворян к подьяческой службе... До того времени московская молодежь едва ли знала о существовании Московского архива. Вдруг нарушается тишина сего мирного убежища. Одна волна недорослей, франтов, гонит в архив другую.» [2, с. 172-173]. Для многих молодых дворян, не имевших влиятельных и богатых родственников или покровителей в Санкт-Петербурге, служба в архиве являлась первой ступенькой карьерного роста, возможностью позднее попасть в канцелярию Министерства иностранных дел или быть причисленным к дипломатической миссии. Некоторые из известных российских дипломатов (Ф.И. Тютчев, К.Я. Булгаков) начинали свою деятельность именно в Московском архиве. Впрочем, из стен архива выходили не только дипломаты. Некоторые известные государственные деятели начинали свою службу в Московском архиве. К их числу можно отнести Д.Н. Блу-дова - племянника поэта Г.Р. Державина, позднее члена Верховной следственной комиссии по делу декабристов и Д.В. Дашкова. В николаевское время Д.Н. Блудов занимал высокие посты в различных министерствах и ведомствах, последние три года жизни возглавляя Государственный совет и Комитет министров. Дашков Д.В. с 1829 по 1839 годы занимал пост министра юстиции.
Не все попавшие на службу в архив имели богатых и влиятельных родственников или покровителей в Петербурге, протекция которых помогла бы устроиться в северной столице в канцелярию или департаменты министерства иностранных дел. Часто даже наличие личных связей при дворе не давало возможности начать службу сразу в столице. Для других молодых дворян архив являлся местом, где можно было служить рядом с домом, не особенно обременяя себя.
Поскольку штаты архива были ограничены, многие молодые дворяне поступали сверх штата. Низшим чином в архиве считался чин актуариуса (соответствовал коллежскому регистратору, 14 чину по табели о рангах). Несколько лет службы, исправное выполнение служебных обязанностей и благоволение начальства позволяли получить следующий чин. Для выпускников университета и ряда привилегированных учебных заведений чинопроизводство ускорялось. Так С.П. Шевырев и В.П. Титов, закончившие с медалью Московский университетский благородный пансион были зачислены на службу в архив 21 декабря 1823 года, 8 февраля 1824 года утверждены протоколистами в чине 10 класса [4, л. 1489-1490; 5, л. 239-240, 244].
Служащие сверх штата, не получая жалования, посещали архив только в присутственные дни (понедельник и четверг), не обременяя себя излишней работой по переписыванию и переводу документов и, вместе с тем, это позволяло постепенно продвигаться в чинах.
В 1820-х гг. в архив приходит поколение шеллингианцев, образованных молодых людей. Почти все они были выпускниками Московского университета или университетского благородного пансиона, происходили из среды старинного среднепоместного дворянства, из семей с высоким уровнем куль-
туры. По свидетельству А.И. Кошелева, почти одновременно с ним на службу в архив поступили А.В. и Д.В. Веневитиновы, И.В. и П.В. Киреевские, В.П. Титов, С.П. Шевырев, Н.А. Мельгунов, А.С. Норов, С.А. Соболевский, И.С. Мальцев и другие «хорошо образованные юноши» [3, с. 50]. Для многих из них работа в архиве являлась не только ступенькой к будущей дипломатической карьере, но и возможностью отдать свои скромные силы на благо Отечества. Некоторые из них позднее действительно становятся дипломатами.
Титов В.П., начинавший службу в Московском архиве, в 1827 году был переведен по службе в Петербург, затем занимал посты поверенного и посланника в столице Османской империи и в Штутгарте. Мальцев И.С. поступил на службу в Московский архив 17 апреля 1823 года, через месяц после сдачи экзамена «на чин» при Московском университете в чине актуариуса. Только через три года был произведен переводчиком в чин 10 класса [4, л. 399; 6, л. 1625]. В 1827 году он был назначен первым секретарем дипломатической миссии в Тегеране под начальством А.С. Грибоедова. Мальцев И.С. - единственный оставшийся в живых член дипломатической миссии после разгрома русского посольства в Тегеране в январе 1829 года. С начала 1840-х годов занимал различные должности в аппарате министерства иностранных дел.
Для других (А.В. Веневитинова, П.А. и А.А. Мещерских) архив стал первой малозаметной, но важной ступенькой в будущей военной или статской карьере.
Именно в середине 1820-х годов название «архивный юноша» приобретает особую популярность и привлекательность, благодаря роману А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Звание «архивного юноши» для Москвы становится синонимом петербургского положения «гвардейца» в екатерининскую эпоху. Их были рады видеть в любом московском светском салоне, в любой гостиной.
Можно предположить, что весной 1824 года сложился своеобразный кружок «архивных юношей». К этому времени сотрудниками архива являлись указанные выше А.И. Кошелевым лица. Сам А.И. Кошелев был зачислен на службу в чине актуариуса (соответствовал 14 чину по табели о рангах) 31 мая 1823 года. Месяцем ранее был принят И.С. Мальцев. В декабре 1823 года сотрудниками архива становятся С.П. Шевырев и В.П. Титов. Также в чине актуариуса были приняты на службу в январе 1824 года близкий друг А.И. Кошелева И.В. Киреевский, а в феврале-марте 1824 года - А.В. и Д.В. Веневитиновы [4, л. 686; 7, л. 34об.-35]. Все они становятся активными участниками кружка «архивных юношей», сочетая служебную деятельность с литературной.
Служебная деятельность молодых людей протекала довольно неспешно. Они регулярно приходили на службу по понедельникам и четвергам, в остальные дни недели - по желанию, не ранее 10 часов утра. Об этом сви-
детельствует анализ «отметных листов» прихода на службу чиновников архива. Числа, указанные в данных листах указывают на то, что присутственных дней было всего два в неделю. Далеко не все служащие сверх штата регулярно посещали архив. Злостными «прогульщиками» являлись Александр Сергеевич Норов и Сергей Александрович Соболевский, близкий приятель А.С. Пушкина. Первый часто болел, пропуская по несколько месяцев службы. Любимец дам и сочинитель остроумных эпиграмм С.А. Соболевский был весьма легкомысленным человеком. Он был материально обеспечен, поэтому часто не появлялся на службе месяцами. Анализ «отметных листов» чиновников архива за 1824 год позволяет сказать, что С.А. Соболевский появлялся на службе только в феврале и в декабре месяце. В остальные месяцы в графе присутствия чиновников напротив фамилии Соболевского стояли отметки «болен» или «н» [8, л. 2-48]. Начальство безуспешно пыталось застать С.А. Соболевского дома, чтобы сделать строгий выговор. Через несколько лет такой «службы» в 1828 году Соболевский ушел в отставку с тем же чином, много путешествовал за границей, собирая редкие книги. Однако пример Соболевского скорее исключение из правил. Остальные «архивные юноши» являлись на службу регулярно, за исключением летних месяцев, когда сверхштатные сотрудники имели возможность разъехаться по подмосковным имениям. Регулярно являлись на службу братья Веневитиновы, И.В. Киреевский, А.И. Кошелев, С.П. Шевырев.
Основным видом занятий «архивных юношей» были переводы текстов, дипломатических записок, составление выписок из документов, чему способствовало прекрасное знание ими нескольких иностранных языков. Кроме того, часто приходилось заниматься и менее увлекательным занятием, а именно, переписыванием старых документов, хранившихся в архиве. Кошелев А.И. свидетельствовал в своих мемуарах: «Служба наша главнейше заключалась в разборе, чтении и описи древних столбцов. Понятно, как такое занятие было для нас мало завлекательно. Впрочем, начальство было очень мило: оно и не требовало от нас большой работы» [3, с. 50].
Так как служба не занимала у молодых людей много времени, то более приятным времяпрепровождением становятся беседы о литературе и философии, особенно немецкой. Иногда юноши писали сказки. Вот как описывает А.И. Кошелев подобные развлечения дворянской молодежи: «Сперва беседы стояли у нас на первом месте; но затем мы вздумали писать сказки, так чтобы каждая из них писалась всеми нами. Десять человек соединилось в это общество, и мы положили писать каждому не более двух страниц и не рассказывать своего плана для продолжения. Как между нами были люди даровитые, то эти сочинения выходили очень забавными...» [3, с. 50]. Княгиня З.А. Волконская хозяйка известного московского салона (1824-1829), часто посещавшегося «архивными юношами», принимала участие в их литературных упражнениях, вместе с ними писала повести и сказки, не сохранившиеся до настоящего времени. Одно из подобных произведений, озаглав-
ленное «Пампушки», долгое время хранилось в семейном архиве М.А. Веневитинова, сына одного из «архивных юношей» [1, с. 37]. Анализ немногочисленных документов позволяет сделать вывод о том, что их объединение было скорее салонного, нежели кружкового типа. Впрочем, многие из «архивных юношей» являлись участниками литературных кружков Москвы, часто объединяясь вокруг бывших преподавателей. Таким образом, сформировалось «Общество Раича» в 1823 году из выпускников Московского университетского благородного пансиона и университета. Многие члены данного общества принадлежали к числу молодых сотрудников Московского архива.
Занятия в архиве, участие в литературных объединениях и салонах способствовали установлению дружеских связей, выработке собственного стиля литературного творчества, прививали интерес к систематическому труду и серьезным занятиям. Можно отметить, что Московский архив Коллегии иностранных дел сыграл важную роль в жизни целого ряда общественных и государственных деятелей второй четверти XIX века.
Список литературы:
1. Барсуков Н.П. Жизнь и труды М.П. Погодина. - СПб., 1889. - Кн. 2. -428 с.
2. Воспоминания Филиппа Филипповича Вигеля: в 7 ч. Ч. 1. - М., 1864. -237 с.
3. Кошелев А.И. Мои записки // Русское общество 40-50-х гг. XIX века. Ч. 1. - М.: Изд-во МГУ, 1991. - 237 с.
4. РГАДА. Ф. 180. Оп. 1. Ед. хр. 99.
5. РГАДА. Ф. 180. Оп. 1. Ед. хр. 100.
6. РГАДА. Ф. 180. Оп. 1. Ед. хр. 102.
7. РГАДА. Ф. 180. Оп. 5. Ед. хр. 59.
8. РГАДА. Ф. 180. Оп. 5. Ед. хр. 60.
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ В ДАЛЬНЕВОСТОЧНОМ ВОПРОСЕ НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВВ.: С.Ю. ВИТТЕ - А.М. БЕЗОБРАЗОВ
© Хвостова И.А.*
Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского, г. Нижний Новгород
В статье раскрываются особенности дальневосточной политики российского правительства на рубеже XIX-XX вв. и две ключевых точки
* Доцент кафедры Истории России досоветского периода и краеведения, кандидат исторических наук.
