CC BY
121
УДК: 94(47).07; 908(470+571) ББК: 63.3(2)47; 26.89
Оторочкина А.Е.
ВОЕННО-СОСЛОВНЫЕ ВЗГЛЯДЫ РУССКОГО ДВОРЯНСТВА И РАЗВИТИЕ НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИЙСКОЙ ПРОВИНЦИИ
ПЕРВОЙ
ПОЛОВИНЫ XIX В. (НА МАТЕРИАЛАХ ГУБЕРНИЙ ВЕРХНЕЙ ВОЛГИ)
Otorochkina A.E.
MILITARY-ESTATE VIEWS OF RUSSIAN NOBILITY AND DEVELOPMENT OF PUBLIC EDUCATION IN THE RUSSIAN PROVINCE OF FIRST HALF XIX C.
(ON MATERIALS OF UPPER VOLGA PROVINCES)
Ключевые слова: народное образование, русское дворянство, военная служба, военная культура, губернии Верхней Волги (Ярославская, Костромская, Тверская), Министерство народного просвещения, дирекция народных училищ, губернская гимназия, мужской благородный пансион, Демидовский лицей, Александр I, Николай I, И.И. Лажечников, Н.М. Коншин.
Keywords: public education, the Russian nobility, military service, military culture, the province of Upper Volga (Yaroslavl, Kostroma, Tver), Ministry of Education, Directorate of Public Schools, provincial gymnasium, male nobility boarding school, Demidov Lyceum, Alexander I, Nicholas I, I.I. Lazhechnikov, N.M. Konshin
Аннотация: в статье рассмотрена роль военно-сословных взглядов русского дворянства в развитии системы светского образования в России первой половины XIX века. Показано, что в условиях российской провинции для подготовки офицеров из числа дворян правительство использовало созданную в начале XIX в. сеть казенных школ. На материалах губерний Верхней Волги (Ярославской, Костромской и Тверской губернии) выявлена военная карьера некоторых выпускников Демидовского лицея и гимназии. Обращено внимание, что Министерство народного просвещения активно привлекало к процессу организации и управления учебными заведениями военных, вышедших в отставку.
Abstract: the article discusses the role of the military-estate views of the Russian nobility in the development of secular education in Russia in the first half of the XIX century. It is shown that under the conditions of the Russian province of the first half for the training of officers from among the nobility the government used network of state-owned schools created in the beginning of XIX century. The military career of some graduates of Demidov Lyceum and Gymnasium was identified from the materials of the provinces of Upper Volga (Yaroslavl, Kostroma and Tver province). It is noticed, that the Ministry of Education actively involved military retirees in the process of organization and management of educational institutions.
Корпоративные настроения русского дворянина по отношению к образованию можно назвать военно-сословными. Русские провинциальные дворяне предпочитали видеть детей в службе военной, а не гражданской. «В то время кто только не состоял в живых, непременно состоял в чиновниках, если не способится состоять в офицерах», - писал публицист XIX века1. Военная культура являлась неотъемлимой частью жизни и быта русского дворянина. Под военной культурой можно понимать субкультуру военнослужащих, включающую такие компоненты, как образ жизни, набор ценностей и норм, язык, ритуалы, символы, материальная, духовная, художественная культура, искусство. В дореволюционной России офицерский
1 Цит. по: Лейкина-Свирская В.Р. Формирование разночинной интеллигенции в России в 40-х гг. XIX в. // История СССР. - 1958. - №1. - С. 88.
корпус был одной из наиболее образованных и культурных групп общества. Кроме того, профессионализм военных кадров - это проблема, которая волновала не одно поколение русских правителей. Ярким тому примером можно назвать деятельность русских императоров в первой половине XIX в. В начале XIX в. Россия заявляла о себе как о великой державе. Российской армии противостояли регулярные, технически оснащенные вооруженные силы. К началу царствования императора Александра I в стране существовало четыре военно-учебных заведения для подготовки будущих офицеров. Количество офицеров, выпускаемых этими школами, было недостаточным для динамично развивающейся армии. Кроме того, обучение в столичных 1 и 2 кадетских корпусах было практически недоступным для провинциального дворянства. Поэтому правительством было принято решение закрепить за существующими учебными заведениями статус высших, а на местах организовать начальные и средние военные школы. В 1801 г. был разработан законопроект об учреждении военных начальных училищ в Туле, Тамбове и Оренбурге. Одновременно Александр I обратился к провинциальному дворянству с предложением открыть в губернских городах военные училища за счет частных пожертвований. 21 марта 1805 г. был опубликован разработанный при участии императора «План военного воспитания». Согласно ему, военные училища, или дворянские школы, «должны были создаваться теперь уже в каждой губернии, а их выпускники направляться исключительно в кадетские корпуса»2 Данная идея была с энтузиазмом встречена местным дворянством. Так, например, «План военного воспитания» активно обсуждался дворянством Ярославской губернии . Но еще в 1803 г. дворянин П.Г. Демидов предложил открыть на свои средства в Ярославле «Училище вышних наук», приравненное по правам выпускников к Московскому университету. Эта инициатива была активно поддержана правительством Александра I, и кадетский корпус в Ярославской губернии так и не был создан. Лишь в конце 1860-х гг. в Ярославле появилась военная гимназия (с 1896 г. - кадетский корпус).
Попытка организации системы российского военного образования в начале XIX в. совпала с процессом реформирования сети светских учебных заведений империи. «Предварительными правилами народного просвещения» 1803 г., «Уставом учебных заведений, подведомственных университетам» 1804 г. в стране была сформирована сеть казенных школ, рассчитанных на обучение представителей различных сословий: университеты (в каждом учебном округе), гимназии (в каждом губернском городе), уездные училища (по одному в каждом уезде), приходские школы (в городах и селах). Российская империя была разделена на 6 учебных округов: Московский, Санкт-Петербургский, Дерптский, Виленский, Казанский, Харьковский. С течением времени правительство Александра I пришло к выводу, что в условиях российской провинции для подготовки офицеров из числа дворян более целесообразно не открывать специальные военные школы, а использовать формирующуюся сеть гражданских учебных заведений. Учреждаемые гимназии и университеты были прежде всего ориентированы на профессиональную подготовку мальчиков из дворянских семей. Но уже через несколько лет после начала действия «Устава» стало очевидно, что дворяне не стремятся отправлять в казенные школы сыновей, где им приходилось обучаться вместе с детьми купцов, мещан. Среди причин непривлекательности казенных школ для провинциального дворянства, называлась также сложность учебного курса, его неприспособленность к практической служебной деятельности, особенно военной. Дворянским юношам предпочитали давать образование в частных пансионах или в домашних условиях. Так, около % офицеров -участников Отечественной войны 1812 г. имели за плечами домашнее образование.
Правительство пыталось скорректировать ситуацию. Указами 1806 и 1818 гг. воспитанникам высших учебных заведений были даны льготы при присвоении офицерского звания: «Его Императорское Величество для поощрения студентов из Дворян, в
2 См.: Гурковский В.А. Кадетские корпуса в России (XVIII - начало XX вв.): [электронный ресурс] // http://www.ruscadet.ru/historv/comm/01.htm (дата обращения: 21.10.2014).
3 См.: Государственный архив Ярославской области. Ф.73. Оп.1. Д.328. Л.1; Д. 329. Л.1-3; Д.330. Л.4. (Далее ГАЯО).
Университетах обучающихся, <...> Высочайше повелеть соизволил, чтобы <...> Студенты, о которых по окончании наук представляемо будет <...> установленным порядком Г. Министру Просвещения Свидетельство, что при хорошем поведении приобретены ими отличные успехи в науках и особенно к военному званию приличных, с приобщением документов о дворянстве и приложений их о желании посвятить себя к военной службе, со дня поступления в оную состояли в нижних чинах только 6 месяцев, полагая три месяца за рядового, а три остальные Подпрапорщиком, а потом производиться в офицеры, хотя бы полк, куда они приняты на тот раз не было вакансий»4. Данные указы позднее были распространены не только на университеты, но и на лицеи, губернские гимназии.
Для губерний Верхней Волги (Ярославской, Костромской, Ярославской) в первой половине XIX в. важными научно-образовательными и культурными центрами являлись Демидовский лицей и гимназии. Выпускник Демидовского училища, а затем лицея мог сделать как гражданскую, так и военную карьеру. С 1805 по 1833 гг., в зависимости от успеваемости, ученики Ярославского Демидовского высших наук училища получали XII и XIV классы «Табели о рангах», с 1833 по 1845 гг. - только XIV класс, с 1845 г. - вновь XII и XIV классы. XIV класс давал бывшему студенту Демидовского лицея право на получение младшего офицерского чина - прапорщик. Неслучайно, герой повести А.Ф. Писемского «Люди сороковых годов», мечтающий о военной карьере, молодой дворянин Павел Вихров рассуждает о привилегиях выпускников Московского университета и Демидовского лицея следующим образом: «В университете я буду заниматься чем-нибудь определенным и выйду оттуда или медиком, или юристом, или математиком, а из Демидовского - всем и ничем; наконец, в практическом смысле: из лицея я выйду четырнадцатым классом, то есть прапорщиком, а из университета, может быть, десятым, то есть поручиком»5. Многие студенты этого учебного заведения выбрали такой путь.
С 1805 по 1861 гг. в Демидовском лицее прошло обучение 4250 человек, из них полный курс закончило 723 человека, т.е. каждый шестой студент. Судьбу офицеров, бывших воспитанников данного учебного заведения, проследить достаточно трудно. Нужно учитывать, что «средний срок службы в то время составлял 7 лет, а некоторые молодые люди после окончания лицея не сразу поступали» в армию6. Вот лишь некоторые примеры военной судьбы бывших студентов. В 1810-х гг. в Демидовском училище учился Иван Дмитриевич Бартенев, сын помещика Костромской губернии Чухломского уезда. После завершения ярославского учебного заведения юноша поступил в Санкт-Петербургский инженерный кадетский корпус. В 1823 г. он начал службу в Бобруйской крепости, а потом был переведен в Молдавию в г. Бендеры. На юге в это время уже существовало тайное общество будущих декабристов. Иван Дмитриевич как человек передовых взглядов подружился с П.И. Пестелем, М.Ю. Орловым и особенно с В.Ф. Раевским. Когда В.Ф. Раевский был арестован за проводимую им пропаганду среди солдат, Бартенев несколько раз навещал его в заключении. Этим молодой человек навлек на себя подозрения и сам оказался в тюрьме. После окончания следствия над В.Ф. Раевским, Иван Дмитриевич был освобожден и переведен для службы на Кавказ. И.Д. Бартенев участвовал в войне с Персией 1827 г., за заслуги при взятии крепостей Ардан, Эрзрум, Байбури во время русско-турецкой кампании 1828-1829 гг. был награжден. На Кавказе в конце 1820-х - начале 1830-х гг. находилось много лиц, осужденных за участие в движении декабристов. Поддерживаемые дружеские связи с некоторыми из них навлекли на Ивана Дмитриевича неприятности с полицией, и в 1832 г. штабс-капитан Бартенев подал в отставку, в 1833 г. женился и поселился в родовом имении Зельево Костромской губернии. Вплоть до 1842 г. И.Д. Бартенев служил в Костромской губернии, был членом губернского статистического комитета, советником
4 Приведено по: ГАЯО. Ф.571. Оп.2. Д.11. Л. 27.
5 См.: Писемский А.Ф. Люди сороковых годов // Писемский А.Ф. Собр. соч.: В 9 т. Т.4. - М., 1959. - С. 111.
6 См.: Лушников А. М. Демидовский лицей и подготовка офицеров для русской армии // Высшее образование в России: История, проблемы перспективы: тез. докл. - Ярославль, 1994. Вып. 1. - С. 24.
Губернского правления, правителем комитета по народному продовольствию, членом строительной комиссии по сооружению памятника Ивану Сусанину. В 1842 г. этот выпускник Демидовского училища стал чиновником особых поручений при министре внутренних дел .
Много общего с жизнью И.Д. Бартенева было у другого воспитанника Демидовского училища уроженца той же Костромской губернии, но Буйского уезда, Михаила Матвеевича Корсакова (1800-1872). После выхода из стен ярославского вуза 19-летний юноша вступил прапорщиком в Нарвский пехотный полк. Через 2 года в чине подпоручика Михаил Матвеевич был переведен в лейб-гвардии Гренадерский полк. В сентябре 1824 г. он получил очередной чин поручика. Как позднее показал на допросе декабрист П.Г. Каховский, М.М. Корсаков знал о плане восстания и обещал выйти с полком на Сенатскую площадь. Бывший ученик Демидовского училища был задержан и содержался под арестом в Семеновском полку. Летом 1826 г. М.М. Корсаков был переведен в Куринский пехотный полк. В 1828 г. он был уволен от службы в чине штабс-капитана «с запрещением въезда в столицы и с установлением в месте пребывания». Михаил Матвеевич поселился в с. Ивановское Буйского уезда Костромской губернии «под секретным надзором». В 1840 г. он в чине капитана вновь поступил на военную службу, ему был разрешен перевод в Москву «с освобождением от надзора». С 1844 г. М.М. Корсакову стал доступен для проживания и Санкт-Петербург. Другой питомец Демидовского лицея А.А. Коковцов сделал блестящую военную карьеру - за 10 лет службы стал гвардии полковником. Бывший студент лицея капитан С.П. Поливанов участвовал в Крымской войне 1853 - 1856 гг. В 1855 г. он отличился при штурме крепости Карс, но был тяжело ранен. Поливанов получил от императора Александра II орден Св. Георгия IV степени. Последние годы его военной службы были связаны с лейб-гвардейским Гатчинским егерским полком. После выхода в отставку по состоянию здоровья С.П. Поливанов занялся поэзией8.
Изменение политического курса в конце 1820-х гг. отразилось не только на механизме организации народного образования, системе его распространения, но и на восприятии проблем образования русским дворянством. В 1830 г. был составлен «Устав для военно-учебных заведений». После некоторых доработок в 1836 г. принимается единый для всех кадетских корпусов документ, регламен-тирующий их жизнедеятельность, - «Устав военных учебных заведений». В этом и других нормативно-правовых документах этого времени - «Уставе учебных заведений» 1828 г., «Положении об учебных округах», «Университетском уставе» - был сделан акцент на сословных особенностях развития учебных заведений Российской империи. Были закреплены традиции привилегированного чинопроизводства их выпускников, пожелавших осуществлять военную карьеру. Следует отметить, что, несмотря на увеличение количества военных средних и начальных школ в стране, гражданские учебные заведения по-прежнему продолжали использоваться правительством для подготовки офицерских кадров. Так, в 1830 г. в ходе осуществления очередного этапа реформирования системы государственного образования в Российской империи началась подготовка нового «Устава» для Демидовского училища. За развитием ситуации лично следил император Николай I. В 1831 г. он посетил Демидовское училище и мужскую гимназию в г. Ярославле. Император нашел в ярославском вузе ряд недостатков. Для укрепления дисциплины среди учащихся по приказу императора здесь были введены занятия по строевой подготовке - «обучение фрунтовому порядку»9. Для этого к учебному заведению были прикомандиро-ваны штаб-офицер и четыре унтер-офицера. Включение в учебный процесс фрунтовой подготовки требовало изменений в организации учебного процесса и отдыха студентов. Отвечавший за военную подго-товку командир ярославского батальона
7 См.: Григоров А.А. Из истории костромского дворянства. - Кострома, 1993. - С. 26-27.
8 См.: Лушников А.М. Указ. соч. - С. 25-26.
9 См.: Российский государственный исторический архив. Ф.733. Оп.28. Д. 16. Л. 361. (Далее РГИА).
военных кантонистов подполковник Веймарк в мае 1831 г. поднял вопрос перед Советом
училища о сокращении каникул, отмечая, что «студенты и пансионеры распускаются на
6 недель в отпуск, а в военном уставе учреждено, дабы во время вакантных дней войска
выводить в лагерь и производить военные эволюции два месяца и более, смотря по
погоде, ибо одно только в году удобное время, где службу можно привести в порядок»10.
В октябре 1831 г. ярославские дворяне предложили преобразовать Демидовское училище
в Демидовский кадетский корпус11. В этих условиях также было принято решение и об
изменении внешнего вида учащихся. Николай I поднял вопрос о создании новой формы
для студентов. В 1832 г. министр народного просвещения князь К.А. Ливен отмечал:
«... нынешние мундиры студентов Демидовского училища установлены с самого открытия
оного по той точно форме, которая существовала в 1804 г. у студентов Московского
университета, т.к. студенты училища состояли тогда в одном классе, т.е. в 14 со
студентами Университета. В нынешнее время студенты университета получили права 12
класса и перемену мундира с 2 золотыми петлицами и с малиновою выпушкою по 12
бортам» . Дирекцией училища был подготовлен проект новой формы: «Студентам мундир имеет быть по прежнему синего цвета с малиновым воротником и обшлагами и с малиновой выпушкой по бортам мундира, [...] карманов и на панталонах пуговицы желтые. Для поощрения отличившихся студентов успехами в науках и хорошим поведением нашивать по одной золотой петлице на воротник мундира. С тем из сих студентов, кои сверх того будут отличаться по засвидетельствованию командира военных кантонистов хорошим успехом, [...] нашивать на плечах из толстого шнура и витки.»13. Рисунки старой и новой формы, а также проект были представлены на рассмотрение императору Николаю I. В резолюции по этому проекту было указано: «.. .разсмотрев оные, утвердил мундиры следующего описания: студентам и ныне быть по прежнему синего цвета с малиновым воротником и обшлагами и с малиновою выпушкою по бортам мундира, клапанов карманов и на панталонах пуговицы желтые., пуговицы желтые для поощрения студентов., отличившихся как хорошим поведением, так и успехам в науках
14
и в военной экзенции, нашивать им на воротник мундира по одной желтой пуговице» . Новые мундиры были введены в 1834 году15, за образец была взята форма воспитанников Царскосельского лицея.
В этот период уже по инициативе местных дворян при губернских гимназиях начинают создаваться благородные пансионы, в их учебную программу включались предметы, связанные с освоением основ военного дела. В губерниях Верхней Волги благородные пансионы при губернских гимназиях появились в Ярославле, Твери и Костроме. В 1835 г. было принято решение об открытии при Тверской гимназии Благородного пансиона. В его «Положении.» было указано: «В пансионе воспитывают детей дворян Тверской губернии 50 на изживении Дворянства сей губернии, 7 человек (на основании Устава Учебных заведений 1828 г.) на счет казны и сверх того за назначенную плату детей Дворян родовых и личных неопределенное число, по возможности помещения»16. Курс учения был разделен на 7 классов. Местное дворянство изъявило желание для его содержания выплачивать в течение 17 лет по 15 коп. с ревизской души. Почти 20 лет пансион располагался в деревянном здании бывшего Тверского уездного
17
училища. В 1859 г. был выстроен новый дом для учебного заведения . В Костромской губернии 9 июня 1835 г. состоялось чрезвычайное собрание дворянства об учреждении
10 РГИА. Ф.733. Оп.28. Д.16. Л.366.
11 Там же. Оп.30. Д.104. Л.8-9.
12 РГИА. Ф.733. Оп.30. Д.104. Л.375.
13 Там же. Оп.28. Д.16. Л.371-371об.
14 Там же. Л.378об.
15 Там же. Ф.733. Оп.30. Д.142. Л.3.
16 Там же. Д. 221. Л.109об.
17 РГИА. Ф.733. Оп.30. Д.221. Л.230.
при губернской гимназии «посредством добровольного приношения Благородного
пансиона, в котором предполагается содержать 30-ть воспитанников, кроме
полупансионеров и своекоштных». Дворянство предложило внести единовременно из
собственных доходов по числу владеемых душ по 20 коп. с каждой на содержание 30
воспитанников и вносить ежегодно по 6 коп. с души, а «дабы сей последний сбор не
всегда обременял дворянство, то для составления особого пенсионного капитала вносить в
течение 10 лет еще по 10 коп. с души, с тем, чтобы по прошествии сего времени, всякий
сбор на сей предмет был прекращен и воспитанники пансиона были содержимы на
18
проценты с капитала» . Всего было костромским дворянством выделено 55 тыс. рублей
ассигнациями19.
В 1836 г. благородный пансион при мужской губернской гимназии появился в
г. Ярославле. Впервые вопрос о его открытии был поднят еще в 1834 г. во время
посещения города Николаем I: «При сем Его Величество спросил директора гимназии:
сколько бы могло быть пансионеров при гимназии, если бы учрежден был при оной
пансион? Директор отвечал Его Величеству - по крайней мере на первый случай могло бы
быть до 60 человек? Как предполагается учредить пансион? Директор отвечал, что
Дворянство предполагало или купить особенный дом или надстроить третий этаж над
гимназией. Из какой суммы думают это делать? Директор отвечал, что из собственной. И
Государь сказал: это было бы хорошо»20. Первоначально пансион был размещен в здании
уездного училища. Новый 3-х этажный каменный дом для пансиона был отстроен к 21
1843 году . Для его создания ярославские дворяне осуществили «по числу владеемых помещиками ревизских душ 10-ти копеечный сбор», и собрали таким образом 9 тыс. руб. серебром. На устройство гимназии поступило также частное пожертвование в 37 тыс. руб. ассигнациями22. На казенное содержание в этом пансионе могли рассчитывать «50 человек недостаточного дворянства, записанных в дворянскую родословную книгу Ярославской губернии», не младше 9 и не старше 12 лет. «Недостаточными» считались дворяне, имеющие до 40 душ крепостных. В пансион могли приниматься и юноши, чьи отцы владели и более чем 40 крепостными, если дворяне были «обременены большими
23
семействами»23. В положении об учреждении ярославского благородного пансиона было особо отмечено: «Воспитанники пансиона должны обучаться наукам в ярославской гимназии с тем, чтобы преподавание живых языков введено было с первоначальных классов, а по окончании гимназического курса по надлежащим испытании и хорошем поведении поступают в Демидовский лицей на содержание онаго с званием студента и получают дарованное лицею право. Впрочем, не отъемлется у них свобода и по окончании гимназического курса по желаниям их поступать в военную или гражданскую службу»24. Ряд выпускников ярославской гимназии связали свою жизнь с военной службой. Так, например, в 1854 г. в связи с проводимой военной кампанией Министерство народного просвещения сократило учебный год, чтобы дать возможность ученикам немедленно после экзаменов пополнить ряды военных. Вот что писал об этом гимназист А. Беляев: «Кому неизвестно, какие трудные времена переживала наша Родина в 1853-1855 гг., как правительство нуждалось в молодых людях с образованием, какие им давались льготы при поступлении в военную службу. <...> Действительно, очень многие вышли из нашей гимназии... <...> Со стороны Министерства народного просвещения в 54 и 55 гг. сделано было распоряжение произвести в этих годах выпускные экзамены ученикам VII класса в
18 Там же. Д.155. Л.9, 14.
19 См.: Андроников Н.О. Историческая записка о Костромской духовной семинарии и Костромской губернской гимназии. С.20.
20 РГИА. Ф. 733. Оп.30. Д.142. Л.9.
21 См.: Головщиков К.Д. История города Ярославля. Ярославль, 1889. С.239-240; ГАЯО. Ф.Р. - 2543. Оп.1. Д.3. Л.149; Д. 25. Л.35.
22 См.: ГАЯО. Ф.73. Оп.1. Д.4019. Л.4, 10об.
23 См.: Там же. Л.11об.
24 См.: Там же. Л. 11.
марте и апреле месяце, чтобы дать возможность немедленно, по окончании курса, поступить в действующую армию, согласно заявлениям некоторых из них. А студентам университетов, не окончившим даже курса при поступлении в военную службу, производились в офицерские чин через три месяца, тогда как такого производства до тех
25
пор удостаивались лишь одни кандидаты...» В это время 15 учеников ярославской гимназии (11 из седьмого класса и 3 из пятого класса) ушли в действующую армию26.
Изучая послужные списки чиновников, возглавлявших дирекции народных училищ губерний Верхней Волги первой половины XIX в., можно отметить, что многие из них были бывшими военными. Так, в Тверской губернии в январе 1813 г. по распоряжению попечителя Московского учебного округа П.И. Голенищева-Кутузова «утвержден в должности с оставлением при прежней» - инспектора Тверской дворянской школы -майор и кавалер Василий Алексеевич Мерзлютин. Свою служебную карьеру он начал вахмистром в Астраханском драгунском полку, с 1778 г. Василий Алексеевич - вахмистр в кирасирском полку. После неудачного падения с лошади в 1783 г. он стал прапорщиком в Московской управе благочиния, с 1787 г. - начал служить в Тверской губернии в чине капитана. В 1789 г. В.А. Мерзлютин был переведен в Тверскую дворянскую школу. С 1797 по 1812 гг. директором училищ по Костромской губернии числился отставной флота капитан Герман Иванович Шурман. С 1817 по 1821 гг. директором Ярославской гимназии был капитан-лейтенант Н.М. Клемент.
В 1819 г. место руководителя казенных учебных заведений в Костромской губернии занял штабс-капитан Ю.Н. Бартенев. Уроженец местной губернии, он был одним из первых выпускников Костромской гим-назии, учился в Московском университе-тском благородном пансионе, а затем во 2-м Петербургском кадетском корпусе и Дворянском полку. Молодой прапорщик-артиллерист принимал участие в Бородинском сражении, в 1811-1816 гг. служил в Риге, а с 1816 г. во 2-м кадетском корпусе в Петербурге. В 1816 г. Юрий Никитич вступил в масонскую ложу «Умирающий сфинкс», «великим масте-ром» которой был известный просветитель А.Ф. Лабзин. В 1818 г. Ю.Н. Бартенев был назначен на пост директора училищ Костромской губернии. Его можно назвать деятельным человеком, к которому очень доброжелательно относилось высшее начальство. Бартенев был сторонником жесткой дисциплины и порядка. В 1828 г. Министерство народного просвещения вынесло благодарность Юрию Никитичу, увеличив ему жалование с 900 до
4000 руб. в год27. Ю.Н. Бартенев получил также «бриллиантовый с цветным камнем
28
перстень» . В июле 1829 г. министр народ-ного просвещения писал попечителю Московского учебного округа о директоре Костромских училищ: «... мне весьма приятно известить Вас, Милостивый Государь мой, что г. Бартенев, познакомясь со мною ныне лично, совершенно оправдал Ваше о нем засвидетельствование, и то особенное внимание, которое постоянно оказывали ему мои предшественники, равно и лестные о нем отзывы многих известных особ, обозревавших в разное время Костромс-кую дирекцию, или знающих его лично: Все сие поставило меня в обязанность просить г-на Бартенева именем правительства, чтобы он несмотря на разные козни, налагаемые людьми низкими и зложелательными на поприще его деятельности, не оставил настоящего места своего служения, собст-венно для блага тех учебных заведений, кои попечением его доведены до
29
возможного совершенства»29. Службу по ведомству Мини-стерства народного просвещения
30
Ю.Н. Бар-тенев продолжал до 1833 г., когда подал прошение об отставке . С 1836 по 1844 гг. он являлся чиновником особых поручений в Почтовом департаменте при кн. А.Н. Голи-цыне.
25 ГАЯО. Ф.582. Оп.1. Д.331. Л. 62об.-63
26 ГАЯО. Ф.73. Оп.1. Д.4461. Л.1-3; Ф. 549. Оп.3. Д.1010. Л. 10.
27 См.: Государственный архив Костромской области. Ф. 429. Оп.1. Д. 10. Л.3-4 (Далее ГАКО).
28 См.: ГАКО. Ф. 429. Оп.1. Д. 10. Л. 30.
29 Историческая записка о Чухломском городском 3-классном училище 1825 - 1900 / сост. В. Ширяев. -Макарьев-на-Унже, 1899. - С. 4-5.
30 См.: ГАКО. Ф.429. Оп.1. Д.28. Л.285.
Современникам были хорошо известны его «Записки», составленные на основе рассказов бывшего министра духовных дел и народного просвещения.
В 1822 г. в Ярославской губернии директором народных училищ стал отстав-ной капитан-лейтенант П.П. Абатуров31. Павел Петрович происходил из дворян Ярославской губернии. Значительную часть жизни он посвятил военному делу. Он начал службу в 1799 г. кадетом в Морском кадетском корпусе, в 1801 г. - стал мичманом, в марте 1810 г. -лейтенантом. В 1807 г. Абатуров отличился в сражении с турецкой эскадрой, за что получил орден Св. Анны 3-й степени. Чин лейтенанта был присвоен Абатурову в 1810 г., а в 1816 г. -капитан-лейтенанта. В феврале 1816 г. Абатуров был уволен «по прошению за болезнею». Гражданскую службу П.П. Абатуров начал в 1818 г., когда местное дворянство избрало его заседателем в Палату гражданского суда. В 1821 г. он являлся уже заседателем в Ярославском советном суде, а за ревностную службу был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени. Вскоре после этого П.П. Абатуров получил назначение на пост директора народных училищ Ярославской губернии, ему был присвоен гражданский чин - титулярный советник. В 1828 г. чиновнику был вручен орден Св. Анны 2-й степени, а в 1830 г. «знак отличия беспорочной службы за XX лет». В 1831 г. директору училищ Ярославской губернии был пожалован чин
32
надворного советника .
В 1831 г. назначение на пост директора училищ Тверской губернии получил И.И. Лажечников. Уроженец города Коломны Московской губернии, он происходил из купеческой среды. В 1806 г. Лажечников (зачислен в 1802 г.) начал служить в Московском архиве Коллегии иностранных дел, а с 1810 г. - в канцелярии московского гражданского губернатора Н.В. Обрескова. В 1807 г. в «Вестнике Европы» Иван Иванович опубликовал статью «Мысли в подражание Лабрюйера». В этот период он посещал лекции в Московском университете. В сентябре 1812 г. юный литератор вступил прапорщиком в Московское военное ополчение. В составе Московского гренадерского полка И.И. Лажечников принимал участие в сражениях под Тарутином, Малоярославцем, Красным и др., заграничных походах 1813-1814 гг. В 1813-1815 гг. в круг его знакомых входили С.Н. и Ф.Н. Глинки, Д.В. Давыдов, А.Ф. Воейков, В.А. Жуковский. В 1818 г. И.И. Лажечников стал адъютантом шефа лейб-гвардии Павловского полка А.И. Остермана-Толстого. Свою военную карьеру писатель закончил в 1819 г., когда был уволен по состоянию здоровья в чине штабс-капитана. В этот же год он был избран членом Вольного общества любителей российской словесности в Санкт-Петербурге и Общества любителей российской словесности при Московском университете. В это время в русском образованном обществе пользовались большой популярностью его «Походные записки русского офицера» (1820).
Гражданскую службу Иван Иванович начал по ведомству Министерства народного просвещения в 1820 г. В этот год он получил место директора училищ Пензенской
33
губернии, с конца 1823 г. - директора Казанской гимназии и вскоре директора училищ . Активная деятельность И.И. Лажечникова привлекла к себе внимание попечителя Казанского учебного округа М.Л. Магницкого34. В 1825 г. представив диссертацию по риторике, Иван Иванович был избран адъюнктом российской словесности Казанского университета. Некоторое время он исполнял также обязанности инспектора студентов Казанского университета. В 1826 г., «перекрестившись за избавление. из плена казанского», Лажечников переехал в Москву и перешел в ведомство Московского университета. В конце 1820-х гг. Иван Иванович начал усиленно заниматься русской историей, полностью посвятил себя литературной деятельности. Когда в начале 1830-х гг. Министерством народного просвещения и попечителем Московского учебного округа рассматривалась кандидатура на место директора училищ Тверской губернии, И.И.
31 См.: ГАЯО. Ф.549. Оп.1. Д. 470. Л. 1об. - 2.
32 См.: ГАКО. Ф.429. Оп.1. Д. 43. Л. 83-86.
33 См.: РГИА. Ф.733. Оп.30. Д.270. Л.54-55.
34 См.: Лажечников И.И. Как я знал М.А. Магниц-кого // Лажечников И. И. Собр. соч.: В 6 т. Т. 6. - М., 1994. -С. 593-620.
Лажечников начал публиковать свой исторический роман «Последний Новик». Романы «Ледяной дом» (1835) и «Басурман» (1838) были им написаны уже в период пребывания в Тверском крае. Вообще, в Тверской губернии И.И. Лажечников прожил почти 24 года: «сначала в должности директора Тверской гимназии, с 5 марта 1831 г. по 12 мая 1837 г.; в 1842 г. он был избран дворянством попечителем той же губернии, а с 19 апреля 1843 г. по октябрь 1853 г., был тверским вице-губернатором»35. Как директору училищ Ивану Ивановичу пришлось столкнуться со всеми трудностями реформирования народного образования в Тверской губернии. Стремясь улучшить постановку учебного дела края, он предпринял меры «по приведению в порядок фундаментальной библиотеки» местной гимназии и «к водворению дисциплины среди служащих и учащихся»36. В 1834 г. в Тверской губернии была проведена ревизия учебных заведений края. Ординарным профессором Московского университета Н.И. Надеждиным были отмечены порядок в учебной и хозяйственной деятельности гимназии. В отчетах тверского гражданского губернатора за 1834-1835 гг. встречаются упоминания и о деятельности директора училищ: «.состояние учебных заведений улучшается, жители более приобретают доверенности к учащим, дворяне Тверской губернии охотнее отпускают детей своих в
37
гимназию» . В 1830-х гг. И.И. Лажечников решал проблемы открытия в Твери
38
благородного пансиона . В 1837 г. Иван Иванович был уволен в отставку из ведомства Министерства народного просвещения «по болезни». Как чиновнику, проявившему себя с положительной стороны, ему была назначена полная пенсия и «оставлен мундир». И.И. Лажечников продолжал проживать в Тверском крае, и еще неоднократно ему приходилось заниматься вопросами развития народного образования края.
В 1850 г. директором Демидовского лицея стал статский советник Николай Михайлович Коншин. Его назначение на время прекратило неразбериху, существо-вавшую в управлении учебными заве-дениями Ярославской губернии. Как и многие русские дворяне, Николай Михайлович значительную часть жизни отдал военной службе. В 1814 г. он участвовал в походе на Варшаву и Краков, в 1819-1820-х гг. проходил службу в Финляндии. В этот период он познакомился с Е.А. Баратынским. Коншин командовал ротой Нейшлотского полка, а унтер-офицер Е.А. Баратынский служил в течение 4-х лет под его началом. Во время пребывания полка в Петербурге Баратынский ввел друга в столичный литературный круг. В 1823 г. вместе с другом Коншин сочинил сатирические куплеты на злободневные проблемы взаимоотношения власти и общества. Возникший конфликт вынудил Николая Михайловича оставить военную службу.
С 1824 по 1827 гг. Н.М. Коншин был чиновником в Костроме, Твери. С 1829 по 1837 гг. он являлся правителем канцелярии Главноуправляющего Царским Селом и дворцовыми правлениями. В 1837 г. по протекции друга А.С. Пушкина Николай Михайлович получил пост директора училищ и гимназии Тверской губернии (после увольнения И.И. Лажечникова). В целом деятельность Н.М. Коншина как руководителя системы государственного образования Тверской губернии проходила в рамках курса, проводимого Министерством народного просвещения, и продолжала работу И.И. Лажечникова . В 1849 г. Н.М. Коншин был высочайшим приказом перемещен на должность директора 4-й московской гимназии, преобразованной из Московского Дворянского института. Буквально через год Николай Михайлович стал директором Демидовского лицея и училищ Ярославского края.
Таким образом, мы можем говорить, что в условиях практически постоянного
35 РГИА. Ф.733. Оп.30. Д.270. Л.54-55об., 124об-128; Жизневский А.К. Мои воспоминания об Иване Ивановиче Лажечникове // Памяти Ивана Ивановича Лажечникова. - Тверь, 1896. - С.1.
36 См.: Крылов Д. Столетие Тверской мужской гимназии (1804-2 февр. 1904) : историч. записка. - Тверь, 1904. - С. 105.
37 Цит. по: Крылов Д. Указ. соч. - С. 155-156.
38 РГИА. Ф.733. Оп.30. Д.221. Л.3-12, 109-113.
39 См.: Крылов Д. Указ. соч. - С.158-160; 174-178.
реформирования системы народного образования Министерство народного просвещения стремилось поручать процесс формирования и развития сети казенных школ в провинции лицам, не столько известным своими научными изысканиями, сколько обладающим административными талантами. К последним очень часто причислялись бывшие военные.
Для того чтобы поднять престиж государственной системы образования в глазах дворянства, правительством неоднократно предпринимались меры к усилению участия представителей привилегированных слоев провинциального общества в жизни местных школ. В многочисленных циркулярах Министерство народного просвещения обращало внимание на процесс назначение дворян на должность почетных смотрителей. Его функции заключались в том, чтобы заботиться об улучшении материальной базы учебного заведения и, в частности, о правильном и своевременном поступлении в распоряжение учебного заведения следуемых с сословий, обществ и частных лиц денежных сумм, а также в контроле правильности их расходования. Почетный смотритель уездного училища не имел права давать какие-либо распоряжения по учебному заведению, а мог словесно или письменно рекомендовать его директору тот или иной шаг. В конце 1820-х гг. в Костромской губернии прошения о назначении практически одновременно были поданы военными, вышедшими в отставку. Почетным смотрителем Чухломского училища стал в 1829 г. штабс-капитан Василий Николаевич Лермантов, служивший до 1823 г. в Лейб-гвардии Егерском полку40. До этого опекой данного учебного заведения занимался его отец надворный советник Николай Петрович Лермантов. Обязанности почетного смотрителя Кинешемского училища в Костромской губернии в начале 1830-х гг. были возложены на Михаила Матвеевича Поликанова, 31-летнего майора лейб-гвардии Павловского полка, вышедшего в отставку в 1825 году. Деятельность Галичского уездного училища курировал до 1831 г. Мартьян Прокофьевич Куприянов, бывший капитан 2-го Морского полка, уволенный от военной службы в 1820 г. В 1832 г. его место занял отставной штабс-капитан, 32-летний галичский помещик Дмитрий Васильевич Посников. В своем прошении к директору училищ Ю.Н. Бартеневу он отмечал: «Получив воспитание во втором кадетском корпусе, потом несколько лет служивши офицером, и, следовательно, имея некоторую опытность потребную для чиновника по училищной части, наконец, по окончании воинской службы моей, желаю по мере способностей и средств моих быть полезным преимущественно тому уезду, в котором я родился и имею собственность, находящуюся в самом близком расстоянии от города Галича»41.
В прошении коллежского советника и кавалера А.А. Нечаева, стремившегося занять пост почетного смотрителя Нерехтской школы в Костромской губернии также отмечалось, что остаток жизни он желает «посвятить на служение по части отечественного образования, особенно когда мудрое Правительство старается повсеместно водворить оное, как источник народного благоденствия». Александр Андреевич отмечал, что, как владелец более 500 крестьянских душ в близлежащем к г. Нерехте с. Павловском, он не понаслышке знает о важности распространения первоначальных познаний и сохранения христианской
42
нравственности среди простого народа . Кандидатура А.А. Нечаева была благосклонно принята Министерством народного просвещения. На это, безусловно, повлиял и безукоризненный послужной список помещика. Свою служебную карьеру он начал в 1791 г. капралом в Семеновском полку, с 1796 г. он - подпоручик Выборгского пехотного полка. С 1797 по 1802 гг. А.А. Нечаев проходил службу в Казанском горном полку. Затем вышел в отставку с чином майора. В 1805 г. Александр Андреевич «принят майором во 2-й Морской полк», в 1806 г. он был направлен «в Казанскую контрольную экспедицию в число присутствующих». Окончательно уволился от военной службы А.А. Нечаев в 1809 г., в этот год он был причислен в штат к Санкт-Петербургс-кому военному губернатору. В 1810 г. уроженец Костромского уезда числится уже правителем Санкт-Петербургской конторы адресов в чине надворного советника. В 1811 г. за ревностную службу он получил от Его Императорского
40 ГАКО. Ф. 429. Оп.1. Д. 24. Л. 151.
41 Там же. Д. 27. Л.29.
42 См.: Там же. Л. 198-200.
Величества бриллиантовый перстень и знак Св. Владимира 4-й степени. В октябре 1812 г. он был перемещен чиновником по особым поручениям к министру полиции генерал-адъютанту Балашову. В 1820-х гг. А.А. Нечаев служил чиновником по особым поручениям при генерал-губернаторе Рязанской, Тульской, Орловской, Воронежской и Тамбовской губерний43. «Устав» 1828 г. ввел должность почетного попечителя губернской гимназии. Он избирался на три года дворянством губернии, имел право на V класс «Табели о рангах». Окончательное утверждение выбранного лица на эту должность производилось государем императором по представлению министра народного просвещения. В 1833 г. почетным попечителем Ярославской мужской гимназии стал генерал-лейтенант М.П. Селифонов. С 1836 г. его место занял подполковник
A.Н. Глебов44. К 1830-1850-м гг. представителями русского провинциального дворянства деятельность по развитию и финансированию школ начинает восприниматься как одна из форм службы государству. «Настоящее предназначение Русского дворянина есть: 1-е служба военная, гражданская и по выборам; 2-е попечение о благосостоянии, вверенных ему Провидением, людей», - отмечал в середине XIX в. мелкопоместный помещик, в прошлом
офицер45.
Таким образом, к середине XIX в. светские учебные заведния сыграли важную роль в
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Андроников, Н.О. Историческая записка о Костромской духовной семинарии и Костромской губернской гимназии. 36 с.
2. Быт русского дворянина в разных эпохах и обстоятельствах. Кн. 1. - М., 1851. - 196 с.
3. Головщиков, К.Д. История города Ярославля. - Ярославль, 1889. - 77 с.
4. Государственный архив Костромской области. Ф. 429. Оп.1. Д. 10, Д. 24, Д. 27, Д.28, Д. 43.
5. Государственный архив Ярославской области. Ф.73. Оп.1. Д.328, Д. 329, Д.330; Д.4019, Д.4461; Ф. 549. Оп.1. Д. 470; Оп. 3. Д.1010; Ф.571. Оп.2. Д.11; Ф.582. Оп.1. Д.331; Ф. 1122. Оп.1. Д.6; Ф.Р. - 2543. Оп.1. Д.3, Д. 25.
6. Григоров, А.А. Из истории костромского дворянства. - Кострома, 1993. - 472 с.
7. Гурковский, В.А. Кадетские корпуса в России (XVIII - начало XX вв.) [электронный ресурс] // http://www.ruscadet.ru/history/comm/01.htm (дата обращения: 21.10.2014).
8. Историческая записка о Чухломском городском 3-классном училище 1825 - 1900 / сост.
B. Ширяев. - Макарьев-на-Унже, 1899. - 22 с.
9. Крылов, Д. Столетие Тверской мужской гимназии (1804-2 февр. 1904): историч. записка. -Тверь, 1904. - 360 с.
10. Лажечников, И.И. Собр. соч.: В 6 т. Т.1-6. - М., 1994.
11. Лейкина-Свирская В.Р. Формирование разночинной интеллигенции в России в 40-х гг. XIX в. // История СССР. - 1958. - №1. - С.83-104.
12. Лушников, А.М. Демидовский лицей и подготовка офицеров для русской армии // Высшее образование в России: История, проблемы перспективы : тез. докл. - Ярославль, 1994. Вып. 1. - С. 24-26.
13. Памяти Ивана Ивановича Лажечникова / Тверск. Губернск. учен. архивн. комиссия. -Тверь, 1896. - 36 с.
14. Писемский, А.Ф. Собр. соч.: В 9 т. Т.4-5. - М., 1959.
15. Российский государственный исторический архив. Ф.733. Оп.28. Д.16; Оп.30. Д.104; Д. 142, Д.155, Д.221, Д.270.
43 См.: Там же. Л. 201-202.
44 См.: ГАЯО. Ф. 1122. Оп.1. Д.6. Л.3.
45 Быт русского дворянина в разных эпохах и обстоятельствах. Кн.1. - М., 1851. - С. 1.
