CC BY
105
Международный электронный научный журнал ISSN 2307-2334 (Онлайн)
Адрес статьи: pnojournal.wordpress.com/archive15/15-05/ Дата публикации: 1.11.2015 № 5 (17). С. 93-101. УДК 355.37
Е. В. Дрозд
Военно-профессиональная ориентация в контексте развития отечественного военного довузовского образования (начало 18 века -середина 19 века, на примере Воронежской губернии)*
В данной статье представлен эволюционный путь становления военно-профессиональной ориентации в докапиталистический период развития Российской империи (на примере Воронежской губернии). Дано подробное описание деятельности гарнизонных школ (после преобразованных в военно-сиротские дома и затем - в школы кантонистов) и кадетских корпусов в части касающейся военно-профессиональной ориентации. Выделены основные условия поступления в Воронежские Батальоны военных кантонистов. Указаны причины негативного восприятия военной службы в гарнизонных школах. Представлены тенденции и специфика учебно-воспитательного процесса в кадетских корпусах рассматриваемого периода. Проанализированы и приведены выдержки из руководящих документов ^Ш-Х1Х веков, относящихся к деятельности кадетских корпусов и кантонистских школ в области военно-профессиональной ориентации воспитанников. Выявлены особенности развития военно-профессиональной ориентации молодежи на фоне основных преобразований в образовательном процессе допрофессиональных военно-учебных заведений в Российской империи до середины XIX века.
Ключевые слова: военно-профессиональная ориентация, гарнизонные школы, кадетские корпуса, допрофессиональные военно-учебные заведения
*Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ и Воронежской области в рамках научного проекта № 15-16-36001
Perspectives of Science & Education. 2015. 5 (17)
International Scientific Electronic Journal ISSN 2307-2334 (Online)
Available: psejournal.wordpress.com/archive15/15-05/ Accepted: 12 September 2015 Published: 1 November 2015 No. 5 (17). pp. 93-101.
E. V. Drozd
Military-vocational orientation in the context of development of domestic military pre-University education (beginning of the 18th century - mid 19th century on the example of Voronezh province)*
This article presents an evolutionary path of development of military-vocational orientation in pre-capitalist period of development of the Russian Empire (on the example of Voronezh province). The detailed description of the activities of garrison schools (after converted into a military orphanage, and then in schools for cantonists) and cadet corps in military-professional orientation. The basic requirements for admission to the Voronezh Battalions of military cantonists. The reasons for the negative perception of military service in the garrison schools. Presents the trends and specificity of the educational process in the cadet corps of the reporting period. Analyzed and excerpts from the governing documents of the XVIII-XIX centuries, related to the activities of cadet corps and kantonesisch schools in the field of military-vocational orientation of the pupils. The peculiarities of the development of military-vocational orientation of youth on the background of major transformations in the educational process of pre professional military schools in the Russian Empire until the mid-nineteenth century.
Keywords: military-professional orientation, garrison schools cadet corps, pre-professional military educational institutions
*The study was performed with financial support of RSSF and the Voronezh region in the framework of scientific project No. 15-16-36001
//'") ассматривая дореволюционный этап развития военно-профессиональной ориен-/ тации, отметим, что основной особенностью докапиталистического периода развития страны является ярко выраженный сословный характер в подготовке военных кадров. В то время существовало разделение населения по признаку происхождения - сословный принцип и по данному критерию определялось, в каком типе военно-учебного заведения имеется возможность учиться молодому человеку.
В России для начального военного обучения солдатских детей существовали гарнизонные школы - низший разряд военно-учебных заведений. Первые гарнизонные школы основаны Петром I в 1721. Были вновь открыты по уставу 21 сентября 1732; находились при воинских частях. В гарнизонных школах принимались мальчики 7-летнего возраста. Их обучали грамоте, арифметике и в зависимости от профиля гарнизонной школы - «артиллерийской и инженерной науке», «солдатской экзерциции», «художествам и мастерствам, кои армии и полкам потребны» (музыке, игре на флейте и барабане), писарскому делу, слесарному, плотничному, портняжному, сапожному и др. ремёслам. В возрасте 15 лет воспитанники зачислялись в армию» [1, с.91].
Первая гарнизонная, или полковая, школа в Воронежской губернии была открыта в августе 1725 года в г. Павловске при Коротоякском гарнизонном полку. Причем, читать и писать обучали в гарнизоне, а арифметику, как предмет сложный и требующий специально подготовленного учителя, ребята проходили в «городовой», то есть городской школе. В Павловске тогда работала адмиралтейская школа, открытая по «Регламенту морскому» 1722 г. Она готовила профессиональные кадры для местных судоверфей [2, с.42].
Другая школа открылась в мае 1726 г. При Павловском гарнизонном пехотном полку. Командование части рапортовало в Воронежскую губернскую канцелярию, что «солдацких детей» обучается грамоте 50 человек. Сообщалось, что «при полковой школе обучаютца писать и учать букварь», а также арифметику [2, с.42]. То есть в начальной стадии образования гарнизонных школ велась элементарная общеобразовательная подготовка и никакой военно-профессиональной подготовки не было.
30 апреля 1727 г. Тамбовский пехотный полк своим рапортом уведомил Воронежскую губернскую канцелярию, что 50 солдатских детей посланы «в Павловскую гарнизонную школу для учения грамоте, писать и арифметике» [2, с.42]. Как видим, документально обозначено, что обучение уже ведется не при полках, а в учебном заведении.
В 1759 году Павловскую школу ликвидировали, а оставшихся учеников приписали к Воронежской гарнизонной школе.
В гарнизонные школы принимали детей «офицерских (не их шляхетства), драгунских, солдатских и прочих служб служилых людей». Запрещалось принимать детей солдат, которые вступили после отбывания военной службы в крестьянство и записаны в подушный оклад. Для солдатских детей в возрасте от 7 до 15 лет обучение в гарнизонных школах было строго обязательным: за укрывательство от сдачи детей в эти школы их родителям грозил штраф и телесные наказания. Солдатские дети считались собственностью военного ведомства. Сенат требовал: «Никуда солдатских детей мимо гарнизонных школ не употреблять» [2, с.44].
Учащихся делили на три класса: в младшем (третьем) обучали азбуке, букварю, Часослову и Псалтыри; в среднем (втором) - арифметике, письму, пению и музыке; в старшем (первом) -геометрии, артиллерии и инженерным наукам. Каждый класс вел особый учитель. Учащиеся, проявившие способности к музыке и пению, зачислялись в хоры и оркестры. «Менее способных и непонятливых» полагалось обучать чтению Часослова и мастерствам - слесарному, кузнечному, столярному, сапожному (по склонностям), а те, которые не могли «преуспеть в каком либо мастерстве», шли солдатами в гарнизонные полки [2, с.44]. Таким образом, в гарнизонных школах никакой строгой ориентации на военную службу не было. Армия из подобных учебных заведений комплектовалась по остаточному принципу. Однако отметим, что в старшем классе уже преподавались военно-специальные предметы.
Сроки обучения не были определены. Учащиеся переводились из класса в класс по мере своих успехов после испытаний. Отметим, что изучая и анализируя историческую и научную литературу можно сделать вывод, что обучение в гарнизонных школах было сопряжено со множеством трудностей, в том числе, в бытовых условиях содержания и обучения. Этот факт, по нашему мнению, во многом препятствовал успешному изучению преподаваемых дисциплин.
Многие родители, в том числе и дворянского сословия, ввиду своего тяжелого финансового положения стремились отдать своих детей на обучение в гарнизонные школы по следующим основным причинам: во-первых, заштатные ученики жили дома и являлись раз в полгода в школу для сдачи экзаменов; во-вторых, родителям за каждого ученика полагался провиант в виде муки и крупы или вместо этого - деньги на питание; в-третьих, детям выдавали обмундирование: кафтан, овчинную шубу, суконную шапку, галстук, по двое штанов и рубашек, две пары башмаков и шерстяных чулок. Поскольку мотивы, по которым стремились определить детей в гарнизонные школы, были далеко не из области стремления дать военное образование, то, как правило, дети, находясь дома ничему не учились, а по достижении срока экзаменов пу-
скались в бега. Воронежский исследователь Н.А. Комолов в очерке «Гарнизонная школа» приводит такой пример. В 1767 г. Из Воронежской гарнизонной школы в воеводскую канцелярию отправили сообщение о том, что по обязательствам отцов и матерей 68 солдатских детей были отпущены из гарнизонной школы по домам «для обучения указанным наукам своим коштом». По прошествии каждого полугодия ни один из них не являлся в школу «для свидетельства наук», хотя некоторым уже настала пора отправляться на службу. Был объявлен розыск учеников, но в школу вернули далеко не всех [2, с.45].
Несмотря на множество недостатков, гарнизонные школы постепенно развивались и повышали свой уровень в глазах общественности. Многие ученики впоследствии сдавали экзамены на офицерский чин или становились сами учителями. По указу Павла I в 1798 г. все гарнизонные школы были переименованы в военно-сиротские отделения.
23 декабря 1798 г. Павел I утвердил проект «учреждения Военно-сиротского Дома и отделений оного при гарнизонных школах». Согласно этому проекту, Воронежская гарнизонная школа была переименована в военно-сиротское отделение [2, с.176].
Воспитанников провинциальных отделений предписывалось обучать «всему строевому и до воинской службы и ея порядка принадлежащему, грамоте, арифметике, барабанщичьей науке, играть на флейте, а в некоторых отделениях, сверх того и музыке». По достижении 18-летнего возраста эти воспитанники определялись на службу в полки, причем в барабанщики и флейтисты разрешено было назначать и менее взрослых, но не моложе 16 лет [2, с.176].
О воронежском отделении современник писал: «Воронежское военно-сиротское училище состоит из трех отделений: словестного, письменного и арифметического. В оном обучаются солдатские дети, поступающие из губерний Воронежской, Курской, Орловской и Харьковской. В 1815 году из 1672 обучающихся всего 300 жили в казенном здании, остальные - по обывательским квартирам [2, с.176]. Отсюда следует, что большая часть воспитанников не находилось под постоянным присмотром офицеров-воспитателей и были предоставлены сами себе. На наш взгляд, это отрицательно сказывалось на степени военно-профессиональной ориентированности детей на военную службу. Справедливости ради стоит отметить, что, как и в гарнизонных школах строгой направленности на военную службу обучение в этих учебных заведениях не имело. Так, например, Воронежское отделение заботилось о подготовке педагогических кадров для собственных нужд. Его ученики направлялись в уездное училище и Воронежскую гимназию для приобретения общих и специальных знаний.
В 1805 году на смену военно-сиротским отделениям стали появляться школы кантонистов (от нем. Kantonist - новобранец, Kanton - округ) и сохранились до 1866 года. В этих военно-учебных заведениях готовили молодых людей для службы в армии, однако дальнейшая их карьера, как правило, ограничивалась должностями унтер-офицерского состава.
Анализируя Правила для определения в Воронежские Батальоны военных кантонистов, мы можем выделить некоторые характерные особенности набора детей:
1) в заведение военных кантонистов, учрежденное собственно для образования солдатских детей, независимо, от них, допускается прием сыновей бедных дворян, детей обер-офицеров и другого свободного состояния;
2) поступающие в заведение кантонистов должны быть не моложе 10 и не старше 16 лет;
3) прием воспитанников в Воронежские Батальоны военных кантонистов, собственно детей дворян, допускается по 10 человек на эскадрон;
4) от поступающих в заведение военных кантонистов никаких познаний в науках не требуется [3, с.10].
Как видим, поступить в данное военно-учебное заведение было нетрудно. В 1821 на базе действовавшего в Воронеже военно-сиротского отделения (училища) образовано Воронежское отделение военных кантонистов. С 1826 оно преобразовано в Воронежский батальон военных кантонистов. С 1836 в Воронеже было уже два батальона кантонистов. [4, с.48].
Воронежские батальоны предназначались для комплектования 3-го резервного кавалерийского корпуса унтер-офицерами, а артиллерии этого корпуса - фейрверкерами. Первый батальон комплектовал 1-ю драгунскую дивизию и ее артиллерию. Второй батальон - 2-ю драгунскую дивизию с артиллерией (конно-артилле-рийские батареи). Каждый батальон делился на четыре роты, по числу полков дивизии. При каждом батальоне полагалась артиллерийская батарея кантонистов [2, с.178]. Таким образом, обучение в Воронежских батальонах кантонистов уже предполагало дальнейшую военную службу, более того, велась целенаправленная подготовка молодых людей на конкретные воинские специальности.
Образование кантонистов в строевых ротах и батареях делилось на образование по фронту (в строю) и в классах. В строевых ротах обучали выправке, маршировке; знанию рекрутских обязанностей и правил драгунской службы; проводили ротное, эскадронное, батарейное, полковое учения. В батареях учили выправке, маршировке, знанию рекрутских обязанностей и обслуживанию орудий. В классах строевых рот и батарей учили Закону Божьему, русской грамматике, чистописанию, арифметике, рисованию. Кроме того, в артиллерийских батареях обучали
составлению пособий для артиллерийских дивизионных школ. Кантонисты неранжированной роты, неспособные к строевой службе (фронту), оставались в роте и по достижении 14-летнего возраста обучались мастерствам: портному, сапожному, седельному, столярному, колесному, ложенному, кузнечному и малярному [2, с.179]. Следовательно, помимо специализированного обучения детей предназначенных для дальнейшей службы в армии, также оказывалась помощь детям не годным для военной службы приобрести гражданскую специальность.
Одной из уже сложившейся особенностью кантонистской школы - наследницы гарнизонных школ и военно-сиротских отделений было, то, что и как у ее предшественниц многие ее воспитанники уклонялись от вызовов на военную службу и экзамены. У руководящего состава не было сведений о том, чем занимались кантонисты, находящиеся на воспитании у родителей и родственников, а таких, например в 1840 году в Воронежских батальонах военных кантонистов из 13834 человек было 10680, то есть значительно больше половины.
Социальный состав в батальонах военных кантонистов был достаточно разнообразным. Как показывает анализ, на обучение в эти заведения попадали из дворян в основном ввиду трудного финансового положения семьи, перевода по неуспеваемости или недисциплинированности из кадетских корпусов, остальные социальные слои ввиду обязательной повинности, либо сироты. Как видим, причины побуждавшие поступать в кантонисты не способствовали формированию положительного отношения к военной службе и заставляли идти учиться скорее от безысходности. По достижении совершеннолетия кантонисты направлялись в приписанные полки рядовыми, унтер-офицерами они становились через три года.
Воронежская кантонистская школа в 1858 году преобразована в училище военного ведомства. В 1866 году училище упразднено. [4, с.48].
Военные школы для солдатских детей перестали существовать практически одновременно с отменой крепостного права, поскольку принцип их комплектования был основан на сословной принадлежности воспитанников и набор детей велся в основном в принудительном порядке.
Анализируя историческую, научную литературу, архивные материалы мы приходим к выводу, что мотивации к военной профессии у молодых людей, «попадающих» в кантонистскую школу, за редким исключением, как таковой не было. Служба в армии молодыми людьми, в основном, воспринималась негативно. На наш взгляд, это связано с целым рядом причин:
1. Принудительный характер набора.
Солдатские жены всякими способами уклонялись от отдачи своих детей в кантонистские школы. Естественная материнская любовь, опасение вечной разлуки побуждали их к сокрытию рож-
дения, если это был мальчик. Весьма часто солдатки при наступлении времени родов оставляли деревни и слободы, где они проживали, и затем возвращались с новорожденными, выдавали их за приемышей или подкидышей, неизвестно кому принадлежащих, надеясь такой уловкой спасти своих детей от ожидавшей их участи. Часто после разрешения от родов, оставаясь жить в деревне, они отсылали новорожденных мальчиков для воспитания в другие селения и даже в другие губернии [5, с.41]. Вся военно-профессиональная ориентация сводилась к постановке перед фактом, что молодой человек будет учиться в кантонистской школе и в дальнейшем служить в армии на нижних должностях. Ни о каком желании самого ребенка, как правило, никто не спрашивал. Зачастую родители ребенка, зная о том, что ему предстоит учиться в солдатской школе, всеми способами пытались предотвратить это.
2. Принудительный характер обучения.
Учить и бить, бить и учить были тогда синонимами, а для «ученья» пускали в ход кулаки, ножны, барабанные палки и все, что подвернулось под руки. Сечение розгами практиковалось сравнительно реже. Для этого требовалось больше времени и церемоний. Солдата било его ближайшее начальство: унтеры и фельдфебели, но били также и офицеры, потому что их самих были в школе, а потому они были убеждены, что того требует дисциплина. Особенно беспощадно обходились с солдатами те фельдфебели и унтер офицеры, которые прошли курс ученья в «палочной академии», как называли в армии кантонистские батальонные школы [5, с.39]. В то время, учеба, в принципе считалась делом, которым можно заниматься только «из-под палки», причем как в переносном, так и в прямом смысле. Были широко распространены телесные наказания, в том числе за неуспехи в учебе.
3. Низкий уровень квалификации преподавателей.
Офицерами в кантонистских школах были большей частью спившиеся, жестокие люди; учителями - невежественные, тупицы... Преподавание было на самом низком уровне, зато порка составляла основной метод воспитания. Преподавателями были иногда и кантонисты. Избавленные от телесного наказания они сами лупили своих учеников, сколько им вздумается. Обремененные строевыми занятиями, кантонисты, покидая школу, едва умели читать и писать и еще меньше знали четыре правила арифметики [5, с.42]. Естественно в результате работы таких «педагогов» ни о каком качественном образовании не могло быть и речи.
4. Невысокие перспективы в карьере.
В кантонистских школах, как уже говорилось выше, молодых людей готовили к службе в нижних чинах и это обстоятельство, несомненно, не придавало оптимизма будущим солдатам и унтер-офицерам.
Рассмотрим, как обстояли дела в кадетских корпусах в области военно-профессиональной ориентации в докапиталистический период развития Российской империи. Именно в этих военно-учебных заведениях осуществлялась военно-профессиональная ориентация молодых людей на службу в армии в качестве офицеров.
Поскольку в Воронеже кадетский корпус был открыт лишь в 1845 году, и он практически не подпадает под временной интервал, рассматриваемый в данной статье, мы опишем становление военно-профессиональной ориентации в кадетских корпусах по всей Российской империи. Тем более что образование Воронежского кадетского корпуса и его первоначальная деятельность была основана на достижениях по устройству кадетских корпусов всей страны.
Во второй четверти XVIII века происходил нелегкий процесс начального развития кадетских корпусов.
Контингент набираемых школьников создавал множество проблем при обучении, так как «петровские школы были всесословными, и учеников приходилось набирать порой силой, что во многом обуславливало принудительный характер учебы, а моральные стимулы учебы были развиты слабо. Школьники размещались по частным квартирам, живя, как кому было удобнее. Кроме того, военное обучение не могло идти правильно и систематично, так как школьников часто отвлекали от занятий разными командировками для исполнения писарских обязанностей при Инженерной конторе и Главной артиллерийской канцелярии. Рукоприкладство при обучении присутствовало повсеместно на всех уровнях [6]. Подобное состояние учебно-воспитательного процесса негативно сказывалось на нравах кадетов, однако, в дальнейшем ситуация постепенно стала выправляться в сторону гуманизации подготовки будущих офицеров.
Дворяне готовились и к военной, и к гражданской службам. Это определялось как наклонностями самого кадета, так и потребностями государства на тот период.
Пребывание в классах не ограничивалось никакими сроками: в зависимости от успехов воспитанник мог быть переведен в другой класс в любое время года. Выпуск из корпуса также проводился в индивидуальном порядке и мог быть осуществлен, начиная с третьего класса. В силу этого уровень подготовки выпускников был крайне неоднородным [6]. Подобное положение дел говорило об отсутствии системы военного образования, недостаточной нормативно-правовой базы и нечеткой регламентации деятельности кадетских корпусов.
Устав не определял конкретных средств воздействия на учеников с целью соблюдения ими правил поведения. В Уставе параграф 16 пояснял только, что «на нравы, обычаи и поступки кадетов, надзирающие лица должны иметь роди-
тельское радетельное смотрение». Они должны смотреть за тем, чтобы ученики были «добродетельны и учтивы, пристойны, честны и покорны», и чтобы «ложь, неверность и прочие, шляхетству непристойные пороки, заранье у них искоренены были» [6, с.12]. Таким образом, установка на внимание со стороны воспитателей и всего руководящего состава на нравственное воспитание кадетов, в то время прописывалась в главном руководящем документе, регламентирующем учебно-воспитательный процесс в кадетском корпусе.
В 1743 году императрицей Елизаветой Петровной был учрежден Морской кадетский корпус, а офицерское училище было переименовано в Сухопутный кадетский корпус, в котором готовили не только офицеров, но и гражданских чиновников, дипломатов, судей и даже актеров. Корпус не был в то время закрытым заведением: в него могли поступать все желающие для слушания лекций [7]. Этот факт указывает на то, что строгого направления на военную службу в кадетских корпусах того времени не существовало.
При Екатерине II, стороннице идей французского просвещения, абсолютное предпочтение стало отдаваться воспитанию над образованием, стремлению вырастить в военно-учебных заведениях «новую породу людей», что явилось исходным пунктом всех планов и проектов 60-70-х годов XVIII века. Программным документом учебно-педагогической реформы (так как при Петре I о воспитании почти не думали) явился составленный И.И. Бецким и высочайше утвержденный 22 марта 1764 года Генеральный план «О воспитании юношества обоего пола». На его базе в 1766 году был разработан новый Устав Шляхетского кадетского корпуса, который должен был давать кадетам энциклопедические знания в области общеобразовательных, гуманитарных, технических дисциплин и готовить из дворянских детей не только будущих руководителей армии, но и администраторов. Корпус, как закрытый пансион, должен был воспитывать дворянских детей в возрасте с 2-х - 5-ти лет до 18-ти - 21-го года. Создание добродетельного человека, культура сердца провозглашалась главной задачей воспитания. Для этого необходимо было приучить питомцев способности повиноваться, воспитывать в них любовь к труду, как надежному средству от всякой скуки. [6]. Данные меры по улучшению качества подготовки будущих офицеров были призваны способствовать значительной гуманизации всего хода учебно-воспитательного процесса и воспитанию у кадетов благородных черт характера. Но как показала практика, до совершенства в этой области было еще далеко. Старые методы воспитания еще довлели над корпусным начальством и преподавательским составом. Происходил медленный, но неуклонный процесс смягчения нравов в кадетских корпусах. Здесь, как и в любом деле, име-
лись свои недостатки, выраженные в том, что телесные наказания предписывалось свести их к минимуму, а заменить их было нечем, ввиду неподготовленности преподавательского состава с одной стороны и «привычке» у кадетов к учебе «из-под палки» с другой. Поэтому подобный вид наказания в кадетских корпусах сохранился, хоть и применялся в меньшей мере. В целом, в различные периоды развития вплоть до конца XIX века телесные наказания в большей или меньшей мере присутствовали в дисциплинарной практике в военно-учебных заведениях Российской империи.
В целом процесс обучения и воспитания в военно-учебных заведениях организовывался сообразно видению своих руководителей, поэтому учебные программы, даже дисциплинарная практика, отличались чрезвычайным многообразием.
Проведенный нами историко-педагогический анализ деятельности военно-учебных заведений в XVIII веке позволил сделать вывод о том, что помимо вышеуказанных проблем в подготовке будущих офицеров, в области военно-профессиональной ориентации кадетов имелся один существенный недостаток: начальное военное образование логически не предполагало продолжение учебы, дающей право получить офицерское звание.
С приходом к власти Александра I необходимость преобразований системы подготовки офицерских кадров в целом, и в области военно-профессиональной ориентации в частности, стала еще более очевидна, что объяснялось наличием ряда факторов: а) участие России в военных коалициях потребовало увеличения армии и соответственно офицеров; б) масштаб боевых действий востребовал командиров с хорошей оперативно-тактической и штабной подготовкой; в) различия в уровне и специфике подготовки в различных кадетских корпусах достиг значительных масштабов; г) качество учебно-воспитательного процесса, профессионализма преподавательского состава и выпускников оставляли желать лучшего и не отвечали современным требованиям [6]. Увеличение численности армии требовало все больше подготовленных командных кадров мотивированных на военную службу. Для решения этой задачи было необходимо расширить сеть военно-учебных заведений и усилить военную составляющую в обучении.
Растущая потребность в реформировании военного образования вылилась в то, что в августе 1801 года вышел указ императора Александра I, в основу которого был положен проект шефа !-го Кадетского корпуса графа П.А. Зубова о реорганизации военно-учебных заведений в России. В дополнение к кадетским корпусам в стране создавались 17 «военных училищ», которые должны были выполнять роль подготовительных учебных заведений. Одна из неотъемлемых
функций кадетских корпусов - обучение «предварительным наукам» - была изъята из их ведения [6]. Таким образом, были созданы военные учебные заведения, непосредственно занимающиеся военно-профессиональной ориентацией молодых людей раннего возраста, где ребенок «примерял» на себе условия военной службы и определялся относительно своего будущего в профессиональном плане. Отметим, что большинство учеников военных училищ для малолетних имели большое желание стать офицерами. Непоступление в кадетский корпус для дальнейшего обучения военной профессии воспринималось детьми очень остро.
21 марта 1805 года Александром I был утвержден «План военного воспитания». Воспитание должно было начинаться в губернских военных училищах, а оканчиваться в двух высших кадетских корпусах, 1-м и 2-м [8, с.125]. Поэтому Императорский Военно-Сиротский дом был преобразован в губернское военное училище на 400 воспитанников.
22 марта 1805 года был учрежден особый Совет «О военно-учебных заведениях». В положении об этом совете говорилось, что его цель: «... ввести единство и общие начала в воспитании питомцев, для чего на членов Совета возлагается высшее наблюдение над внутренней жизнью и распорядками во всех военно-учебных заведениях» [9, с.49]. Это было новым и значительным явлением для подготовки офицерских кадров, так как до этого времени все военные школы управлялись самостоятельно, устраивая свою внутреннюю жизнь, систему обучения и воспитания по усмотрению своих начальников. Теперь же данный совет стал определять общие правила для всех военно-учебных заведений.
В то время основное внимание было обращено на внешнюю, показную сторону военного образования - строевую подготовку и воинскую дисциплину. В силу этих обстоятельств было предписано: ежедневно проводить разводы и занятия строевой подготовкой с кадетами; ежедневно назначать караул из них под командованием обер-офицера; привлечь в корпуса лучших офицеров-строевиков; ужесточить наказания, отдав предпочтение наказаниям телесным [9]. На наш взгляд, подобное положение дел способствовало воспитанию у кадетов важнейших профессиональных качеств военного человека: дисциплинированности и строевой подготовленности. Однако нельзя не отметить, что на мероприятия по привитию этих качеств уходило слишком много времени, в ущерб изучению военно-профессиональных дисциплин.
В связи с развитием родов войск в Российской армии и увеличением обязанностей офицеров возникла потребность в подготовке офицеров-специалистов, в связи с этим, 14 марта 1812 года учреждается Гаапаньешский топографический корпус с целью «образовать искусных топографов
для рекогносцировки края и исследования рек, способных к судоходству». Первоначально это заведение состояло из 7 кадетов, но в 1816 году по новому штату положено было иметь 60 воспитанников для подготовки офицеров в Генеральный Штаб и другие рода войск [10]. 24 ноября 1819 года создается Главное инженерное училище, позднее преобразованное в Николаевскую инженерную академию и Николаевское инженерное училище, предназначенное для подготовки инженеров и офицеров-саперов. Для образования артиллерийских офицеров в 1820 году было создано Главное артиллерийское училище, позже преобразованное в Михайловскую артиллерийскую академию и Михайловское артиллерийские училище [11]. Все это говорит о начале целенаправленной военно-профессиональной ориентации кадетов на конкретные военные специальности, а также развитии сети специализированных военно-учебных заведений предполагающих многоуровневую военно-специальную подготовку.
Основателем системы военного образования в Российской империи, на наш взгляд, стал Николай I, который вскоре после вступления на престол решил связать все военно-учебные заведения в единую общую отрасль государственного управления. По «Общему положению и уставу для военно-учебных заведений», утвержденным в 1830 году, кадетские корпуса были разделены на столичные и губернские. Общая цель учреждения их заключалась в «доставлении юному российскому дворянству приличного сему званию воспитания, дабы, укоренив в воспитанниках сих правил благочестия и чистой нравственности и обучить их всему, что в предопределенном для них военным звании знать необходимо...» [12, с.257]. Таким образом, выделялась основная задача подготовки в кадетских корпусах - это воспитание и обучение кадетов как военную элиту -будущих офицеров, со всеми присущими для них военно-профессиональными качествами.
В структурном отношении кадетский корпус составлял батальон, который делился на роты. В свою очередь каждая рота делилась на 4 отделения по росту. Распределения кадет по ротам происходило по возрасту. Подобное деление личного состава на военные единицы укореняло в воспитанниках чувство принадлежности к военной организации.
Во время учебного курса с половины августа до половины июня кадеты жили по следующему распорядку дня: вставали в 6 часов утра, завтракали в 7 и 11 часов, обедали во 2-ом часу, ужинали в 7 часу и ложились спать в 9-ом часу вечера. На учебу в классах посвящалось время с 8 до 11 часов утра и с 3 до 6 часов вечера (по 4 полуторачасовых лекций ежедневно), а на внеклассные приготовления уроков - 1 час утром и 1,5 часа вечером. На фронтальные и гимнастические упражнения и прогулки уделялось от 2 до 3 часов [12, с.253]. Строгая регламентация жизни и быта приучала кадетов к пунктуальности - важ-
нейшему качеству военного человека.
В качестве наказаний применялись следующие меры: снятие погон, помещение имени на черную доску, надевание серой куртки, с разрешения директора - розги. При явной неуспешности исправительных мер «дурные» кадеты переводились в батальоны военных кантонистов или же, по достижению 16-17 лет, назначались на службу нижними чинами в армейские полки [13].
Мерами же поощрения служили: выдача похвальных листов и книг в подарок, помещение имени наиболее отличившихся на красные доски, производство в младшие и старшие унтер-офицеры и фельдфебели. В рекреационных залах всех заведений имелись мраморные доски с именами отличнейших из числа воспитанников каждого выпуска, а в церквях заведений - черные мраморные доски для помещения имен всех бывших воспитанников, павших на поле брани или умерших от полученных в сражении ран [13]. Как видим, воспитательные меры в кадетских корпусах были достаточно разнообразными, при этом наказания, в сравнении с предыдущим периодом (со времен Петра I) отличались гуманностью, т.е. носили преимущественно моральный характер.
Полный курс обучения в кадетских корпусах был сначала определен в 10 лет, а с 1836 года в 8 лет и состоял из 3 последовательных этапов: приготовительного курса - 2 года, общего - 4 года, и специального - 2 года. Изучались следующие дисциплины: Закон Божий, русский язык и словесность, французский и немецкий языки, арифметика, алгебра, геометрия, тригонометрия, аналитическая геометрия, механика, естественная история, физика, химия, всеобщая и русская история, география, законоведение, статистка, артиллерия, фортификация, тактика, военная топография, начертательные искусства. В 1852 году в столичных кадетских корпусах был добавлен 3-й специальный класс, предназначенный для углубленного изучения военных дисциплин. Все кадеты обязательно обучались гимнастике, фехтованию, танцам, верховой езде. [13] Следовательно, мы можем сделать вывод о том, что программа обучения ориентировалась не только на подготовку военного специалиста, но и на разносторонне образованного гражданина общества.
По окончанию курса в 3-м специальном классе отличники выпускались в гвардию прапорщиками или в армию поручиками, а остальные - в артиллерию и в инженерные войска прапорщиками или в армию подпоручиками. Все воспитанники, окончившие успешно курс только второго специального класса, выпускались прапорщиками в армию и линейные батальоны. Таким образом, выпуск из кадетских корпусов был впрямую поставлен в зависимость от успехов в учебе, и обучение в кадетском корпусе в большей степени предполагало ориентацию молодых людей на военную службу.
В докладе Николая I на заседаниях 19, 22, 27 ноября 1843 года «Совета о военно-учебных заведениях» была изложена программа подготовки будущего офицера, определяющая несколько приоритетных направлений.
Хотелось бы выделить основные положения данной программы, по нашему мнению, относящиеся к военно-профессиональной ориентации:
«1. Воспитание кадет (будущего русского офицера) в высшей степени должно быть религиозно-нравственным и патриотическим»;
2. Вузам было поставлено в обязанность «приготовлять ни чисто ученого, ни собственно-светского человека, а честного и образованного члена семейства и государства, верного подданного и офицера, постигающего сознательно прямые обязанности будущего своего назначения» [14, с.6].
Важнейшим документом, регламентирующим подготовку будущих офицеров, стало «Наставление для образования воспитанников военно-учебных заведений», утвержденное Николаем I 24 декабря 1848 года, которое, на наш взгляд, не потеряло актуальность и в наши дни.
Согласно «Наставлению...» преподавание военных наук должно было иметь три цели:
«1. Твердо укоренить в воспитанниках сведения, необходимые им на поприще военном, непосредственно при поступлении их на службу действительную.
2. Дать прочное приготовление тем из них, которые пожелают окончить свое образование в высших заведениях.
3. Указать путь, которым каждый воспитанник может, впоследствии на самой службе, трудом самостоятельным, изучать общее направление, дух и развитие военного искусства в современном его состоянии» [14, с.43-44]. Как видим, основными целями кадетских корпусов стала не только непосредственная ориентация и подготовка к военной службе, но и нацеливание кадетов на многоступенчатую подготовку, и указание перспектив роста на военном поприще.
При этом особое внимание обращалось на учет индивидуальных особенностей обучаемых. Считалось, что офицер должен обладать всеми качествами светского человека, быть разносторонне развитым гражданином общества.
Что касается появления кадетского корпуса в Воронежской губернии, отметим, что по «Плану военного воспитания» 1805 года в Воронеже предполагалось открыть губернское военное училище. Несмотря на то, что воронежское дворянство для этой цели пожертвовало свыше 200 тыс. рублей открытие кадетского корпуса по различным причинам состоялось лишь в 1845 году и то ценой огромных усилий местной знати. В частности, в апреле 1836 года местный помещик, отставной генерал-майор Николай Дмитриевич Чертков внес капитал в 1 млн. руб. и 2000 душ крестьян «в пользу Воронежского кадетского корпуса». Позднее он повысил сумму пожерт-
вований до 1,5 млн. руб. За этот беспримерный гражданский подвиг воронежский дворянин получил благодарность императора и орден Святого Владимира второй степени. В его честь была выбита большая золотая медаль [3, с.264].
Торжественное открытие Воронежского Михайловского кадетского корпуса состоялось 8 ноября 1845 года. А уже на следующий день начались занятия. Система обучения в корпусе строилась на основе Положений и других руководящих документов, регламентирующих деятельность всех кадетских корпусов Российской империи, о чем подробно расписано выше. Корпус быстро стал одним из лучших в России и самым престижным в Воронежской губернии.
Опытные преподаватели стремились получить место в корпусе, так как здесь было довольно высокое жалование, а учебное заведение предоставляло возможность беспрепятственно совершенствовать педагогические навыки, заниматься научной работой [3, с.265].
Однако, были и негативные моменты в системе подготовки офицерских кадров. Корпусные офицеры того периода времени, по большей части очень мало образованные и совсем не педагоги, часто возбуждали против себя ропот в среде кадет, которые порой делали совсем бессмысленные проступки, только бы насолить офицерам, а те, в свою очередь, при всяком удобном случае, старались отомстить, не останавливаясь даже перед усиленными порциями телесных наказаний [7]. Естественно, что в такой взаимно враждебной и мало просвещенной среде ни благонравия, ни познания кадет процветать не могли.
Представляется возможным выделить следующие причины упадка кадетских корпусов:
Во-первых, после Крымской войны общество стало относиться с пренебрежением и даже несколько враждебно к военному званию, что стало известно самим кадетам. Это имело деморализующее влияние на воспитанников, которые и сами стали смотреть на себя и на свое будущее звание не с гордостью, а с некоторой приниженностью, а на своих дежурных офицеров с иронией.
Во-вторых, поднятые и обсуждаемые в то время в обществе вопросы педагогики указали на несостоятельность тех мер, которые до того считались единственными в воспитании, каковы телесные и всякое другое наказание. Стали говорить о необходимости чисто воспитательных начал, о которых корпусные офицеры почти не имели понятия. Вследствие этого телесные и другие наказания были ослаблены, а заменить их не нашли чем, и строгие корпусные порядки, державшиеся лишь из страха строгого наказания, стали разрушаться.
В-третьих, само общество стало проявлять некоторую «распущенность»: «учителя на уроках стали позволять себе относиться критически к корпусному начальству и к корпусным порядкам. Начальство, сбитое с толку новым веянием, об-
наруживало нерешительность в своих действиях». [15, с.17].
Исходя из вышеуказанного, мы можем сделать вывод о том, что военно-профессиональная ориентация в системе военной допрофессио-нальной подготовки, сложившейся к середине XIX века была далека до совершенства.
Таким образом, особенностями военно-профессиональной ориентации молодежи со II четверти XVIII до !-ой половины XIX века являлись:
1. Принудительный характер набора и обучения в подготовительных военно-учебных заведениях.
2. До начала XIX века отсутствие логического продолжения обучения кадетов в военно-учебных заведениях военного ведомства для осуществления военной карьеры.
3. Разделение военно-учебных заведений по сословному принципу: гарнизонные школы (солдатские школы, военно-сиротские школы, канто-
нистские школы) для детей низших сословий и кадетские корпуса для детей дворян.
4. В начале XIX века организация многоуровневой подготовки военных специалистов для различных родов войск.
5. В первой половине XIX века строгая регламентация подготовки будущих офицеров в военно-учебных заведениях (в том числе подготовительных), что способствовало усилению профессиональной ориентации воспитанников на военную службу.
После окончания Крымской войны в Российской империи наметился курс на реформы в области военного образования. Отмена крепостного права приводила к постепенному расширению социальной базы обучающихся в допрофессио-нальных военно-учебных заведениях. Были ликвидированы кантонистские школы. В стране наступал капиталистический период развития.
ЛИТЕРАТУРА
1. Большая советская энциклопедия: В 30 т. М.: Советская энциклопедия 1969-1978.
2. Пыльнев Ю.В. История народного образования Воронежского края: (конец XVII - начало XX века) : монография / Ю.В. Пыльнев. Калининград: Аксиос, 2012. 728 с.
3. Памятная книжка для жителей Воронежской губернии на 1856 год, изданная Воронежским губернским статистическим комитетом под редакцией члена комитета Н.И. Второва. Воронеж: Тип. губ. правл.: 1856. 297 с.
4. Воронежская военно-историческая энциклопедия. Том 2. Воронежские военные формирования / Юрасов А.Н. Воронеж: Кварта, 2014. 204 с.
5. Кантонисты. Флисфиш Эммануил. 1982. 303 с.
6. Еременко В.Д. Гуманитарная подготовка будущих офицеров в России: вчера и сегодня. Воронеж: Истоки, 2009. 192 с.
7. Новицкий В.Ф. Военная энциклопедия / В.Ф. Новицкий. СПб, 1911. Т. 3. 318 с.
8. Маккавеев А. Фортификация и топография в военных училищах / А. Маккавеев // Педагогический сборник. 1865. № 11. С. 124-127.
9. Каменев А.И. История подготовки офицерских кадров в России / А.Н. Каменев. М., 1990. 188 с.
10. Военно-энциклопедический лексикон, изданный обществом военных литераторов и посвященный ЕИВ наследнику цесаревичу Великому князю Александру Николаевичу. СПб., 1853. Т. 3. 293 с.
11. Михайловская артиллерийская академия и училище в годовщину их 75-летия (1820-1895). Краткие исторические сведения и личный состав. СПб., 1896. 204 с.
12. Военная энциклопедия. Т. 2. СПб., 1912. 642 с.
13. Свиридов В.А. Становление и развитие военного образования в России во второй половине XIX - начале XX века : дис. ... д-ра пед. наук. Воронеж, 2006. 361 с.
14. Наставление для образования воспитанников военно-учебных заведений. СПб., 1849. 185 с.
15. Бооль В.Г. Воспоминания педагога / В.Г. Бооль // Русская старина. 1904. Март. С. 156-160.
REFERENCES
9.
10.
11.
12. 13.
14.
15.
Great Soviet encyclopedia. Moscow, Sovetskaia entsiklopediia Pub;., 1969-1978.
Pyl'nev lu.V. Istoriia narodnogo obrazovaniia Voronezhskogo kraia: (konets XVII - nachalo XX veka) : monografiia / lu.V. Pyl'nev [History of national education of the Voronezh region (the end of XVII - beginning of XX century) : monograph]. Kaliningrad, Aksios Publ., 2012. 728 p. The memorial book for the residents of Voronezh province in the year 1856, published by the Voronezh gubernia statistics Committee and edited by Committee member N. I. Vtorov. Voronezh, Tip. gub. pravl. Publ., 1856. 297 p.
Voronezh military history encyclopedia. Volume 2. Voronezh military forces / Yurasov, A. N.]. Voronezh: Kvarta, 2014. 204 p. The cantonments. Flisfish Emmanuel. 1982. 303 p.
Eremenko V.D. Gumanitarnaia podgotovka budushchikh ofitserov v Rossii: vchera i segodnia [Humanitarian training of future officers in Russia: yesterday and today]. Voronezh, Istoki Publ., 2009. 192 p.
Novitskii V.F. Voennaia entsiklopediia/ V.F. Novitskii [Military encyclopedia]. Saint-Petersburg, 1911. V. 3. 318 p.
Makkaveev A. Fortification and topography in military schools. Pedagogicheskii sbornik - Teacher collection, 1865, no. 11, pp. 124-127 (in Russian).
Kamenev A.I. Istoriia podgotovki ofitserskikh kadrov v Rossii/A.N. Kamenev [History of officers training in Russia]. Moscow, 1990. 188 p. Military encyclopedic lexicon published by the society of military writers and is devoted to his Emperial Majesty's heir the Tsarevich Grand Duke Alexander Nikolaevich. Saint-Petersburg, 1853. V. 3. 293 p.
Mikhailovskaya artillery military Academy and College on the anniversary of their 75th anniversary (1820-1895). Brief historical information and personnel. Saint-Petersburg, 1896. 204 p. Military encyclopedia. Saint-Peterbburg, 1912. 642 p.
Sviridov V.A. Stanovlenie i razvitie voennogo obrazovaniia v Rossii vo vtoroipolovine XIX- nachale XX veka: dis.... d-ra ped. nauk [Formation and development of military education in Russia in second half XIX - beginning of XX centuries. Diss. Doct. Ped. Sciences]. Voronezh, 2006. 361 p. Nastavlenie dlia obrazovaniia vospitannikov voenno-uchebnykh zavedenii [Instruction for the education of the pupils of the military schools]. Saint-Petersburg, 1849. 185 p.
Bool' V.G. Memories of a teacher. Russkaia starina - Russian olden time, 1904. Mart. pp. 156-160 (in Russian).
Информация об авторе
(Россия, Воронеж)
Дрозд Евгений Валериевич Кандидат педагогических наук, старший научный сотрудник Военный учебно-научный центр ВВС «Военно-воздушная академия им. профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина» (г. Воронеж) E-mail: tdutif.80@mail.ru
Information about the author
(Russia, Voronezh)
Drozd Evgenii Valerievich PhD in Pedagogy Senior researcher Military Training and Research Center "Zhukovsky-Gagarin Air Force Academy" (Voronezh) E-mail: tdutif.80@mail.ru
