CC BY
70
164
ENKHTUR DORJ,
Adjunct** of the 3rd Faculty
(Training of Scientific and Scientific-
Pedagogical Personnel)
Management Academy of the Ministry
of the Interior of Russia
Russian Federation, 125171, Moscow,
Zoi and Alexander Kosmodemyanskikh St., 8
E-mail: d.enkhtur@yandex.ru
Scientific Speciality:
12.00.08 — Criminal Law and Criminology; Criminal Executive Law.
ЭНХТУР ДОРЖ,
адъюнкт* 3-го факультета (подготовки научных и научно-педагогических кадров) Академия управления МВД России Российская Федерация, 125171, г. Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 8
E-mail: d.enkhtur@yandex.ru
Научная специальность: 12.00.08 — уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право.
УДК 343
DOI 10.24412/2072-9391-2021-460-164-172
Дата поступления статьи: 14 апреля 2021 г. Дата принятия статьи в печать: 9 декабря 2021 г.
Криминологическая характеристика лиц, занимающихся легализацией (отмыванием) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем (на материалах России и Монголии)
Criminological Oharacteristics of Persons Concerning
the Legalization (Laundering) of Money or Property Acquired
by Criminal Ways (on the Materials of Russia and Mongolia)
Аннотация
Актуальность избранной темы обусловлена стабильной распространенностью легализации (отмывания) денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем, и вовлечением в нее широкого круга лиц, совершающих преступления, обладающие высокой общественной опасностью.
Проблема, исследуемая в статье, состоит в том, что в России и Монголии структура экономической преступности, представители которой занимаются совершением финансовых операций и иных сделок с денежными средствами и имуществом, приобретенными преступным путем, изучена применительно к деяниям, а личности преступника уделяется значительно меньшее внимание.
Цель исследования состоит в изучении кри-
Abstract
The relevance of the chosen topic is due to the stable prevalence of legalization of money and property acquired by criminal means, and the involvement in it of a wide range of persons committing crimes with high social danger.
The problem studied in the article is that in Russia and Mongolia, the structure of economic crime, whose representatives are engaged in financial transactions and other transactions with money and property acquired by criminal means, has been studied in relation to acts, and much less attention is paid to the personality of the criminal.
The purpose of the study is to study the criminological characteristics of the personality of a criminal involved in the legalization of money or property acquired by criminal means.
The research methods are based on the prin-
* Ранее - старший следователь Следственного департамента по городу Улан-Батор.
** Earlier - Senior Investigator of the Investigative Department for the city of Ulaanbaatar.
минологических особенностей личности преступника, вовлеченного в легализацию (отмывание) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем.
Методы исследования основаны на принципах материалистической диалектики и включают ряд общенаучных и частно-научных исследовательских инструментов. В том числе автором использовались анализ и синтез, а также сравнительно-правовой метод, основанный на компаративном исследовании российской и монгольской правоприменительной практики.
Результаты и ключевые выводы: автором разработана типология личности преступника, совершающего такие деяния, и показана глубина и интенсивность проявления криминогенных качеств.
ciples of materialistic dialectics and include a number of general scientific and private scientific research tools. In particular, the author used analysis and synthesis, as well as a comparative legal method based on a comparative study of Russian and Mongolian law enforcement practice.
The conclusions: The author has developed a typology of the personality of a criminal who commits such acts, and shows the depth and intensity of the manifestation of criminogenic qualities.
Ключевые слова: преступление; личность преступника; отмывание денег; финансовые операции; сделки.
Key words: crime; identity of the offender; money laundering; financial transactions; transactions.
Уголовная ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем, установлена в законодательстве большинства государств. Не являются исключением в данном случае как Российская Федерация, так и Монголия, уголовные законодательства которых содержат составы преступлений, регламентирующих уголовную ответственность за названные деяния. Учитывая, что одной из задач уголовного законодательства является охрана экономических отношений от преступных посягательств, а также предупреждение преступлений, в системе преступлений выделен раздел, предусматривающий ответственность за преступления в сфере экономической деятельности. Отдельную позицию в этом разделе занимают уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем, и характеризуются в целом идентичными чертами (ст. 174, 1741 Уголовного кодекса Российской Федерации1 (далее — УК РФ) и ст. 18.6 Уголовного кодекса Монголии2 (далее — УК Монголии)). Идентичным является и отношение к определению признаков субъекта преступления — таковым признается лицо, совершившее предикатное преступление, в ре-
1 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3 // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.
2 Уголовный кодекс Монголии от 3 декабря 2015 г. (ред. от 01.07.2017). URL: https://www.legalinfo.mn/law/ details/11634?lawid=11634 (дата обращения: 10.04.2021).
зультате которого приобрело имущество и совершает с ним финансовые операции и иные сделки в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанным имуществом.
В УК РФ и УК Монголии закреплена одинаковая общая уголовно-правовая характеристика субъекта рассматриваемого преступления: возраст уголовной ответственности установлен с 16 лет, вменяемость устанавливается на общих основаниях.
В этой связи представляет интерес криминологическая характеристика личности преступника. Ее структура хорошо изучена в криминологической науке. Так, по мнению А. И. Алексеева, личность преступника выступает основным звеном «механизма преступного поведения, и те особенности личности, которые порождают такое поведение или способствуют ему, должны всегда быть непосредственным объектом предупредительного воздействия» [1, с. 123]. При разработке комплекса профилактических мер, направленных на противодействие легализации (отмыванию) денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем, криминологи при характеристике разных видов преступлений устанавливают, «кто совершает эти преступления» [9]. Учение о личности преступника позволяет в полном объеме выполнить эту задачу [13]. В этой связи исследование криминологически значимых признаков, относящихся к личности преступника, приобретает повышенную актуальность.
166
В криминологии разработаны различные подходы к определению личности преступника, причем уже достаточно давно ученые солидарны в том, что при совершении преступления особые качества субъекта играют значительную роль [3]. Это предполагает опеределенное внимание научного сообщества к исследованию криминологически значимых качеств, обусловливающих формирование личности преступника.
При этом сложившиеся понятия о личности преступника основаны на ее антиобщественной направленности [4], стойкости криминогенных качеств [8] и совершении преступлений определенного вида [7]. Набор этих свойств, по выводам монгольских криминологов, структурирует общественную опасность личности, приводя к совершению преступления в конкретной жизненной ситуации [5]. Стойкость криминогенных качеств, усиленная безнаказанностью, способствует профессионализации преступности. В полной мере это относится к составу легализации (отмывания) денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем.
Традиционной в российской криминологии является дефиниция личности преступника как совокупности интегрированных в ней социально значимых свойств, предопределяющей формирование криминальной готовности [2]. Личность преступника представляет собой важнейшее звено всего механизма преступного поведения [12]. Руководствуясь сложившимися представлениями, проведем исследование особенности личности субъекта, совершающего легализацию (отмывание) денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем.
Учитывая, что данный вид преступлений относится к экономическим, необходимо отметить, что их характерной чертой является наличие у субъекта респектабельного положения в обществе, устоявшегося социального статуса, стабильной некриминальной репутации [6]. Фактически эта репутация защищает его от ряда рисков, связанных с совершением преступления, гарантирует безнаказанность и длительность криминальной активности.
В отличие от представителей общеуголовной преступности, такие лица могут вести внешне законопослушный образ жизни, участвовать в социально полезных инициативах, выступать образцом для подражания. В определенной степени это присуще и лицам, занимающимся легализацией (отмыванием) денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем. В подтверждение данного тезиса приведем некоторые результаты обобщения судебной практики.
По уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст. 18.6 УК Монголии, к ответственности привлекались преимущественно лица
старше 40 лет (79 %), имеющие постоянный высокий доход, высшее экономическое или финансово-экономическое образование, длительный стаж работы по специальности. Почти каждый пятый из них имел властные или управленческие полномочия, облегчавшие совершение преступления и способствующие наличию коррупционных связей.
Образ жизни субъекта, наблюдаемый широкой публикой, включал исключительно положительные стороны: 98 % обвиняемых имели устойчивые семейные связи, обладали безупречной репутацией, пользовались авторитетом; 100 % этих лиц — мужчины, жители городов, поскольку городская инфраструктура в большей части способствует совершению финансовых операций и иных сделок с имуществом, имеющим криминальное происхождение.
Стабильный легальный высокий доход имели 68 % обвиняемых, средний — 30 %. Только 2 % обвиняемых не имели постоянного законного источника доходов. При этом во всех случаях обвиняемыми использовались достаточно изощренные способы совершения преступлений, в том числе за пределами страны, что не позволило монгольским судам сформировать устойчивую практику уголовного преследования.
Таким образом, высокий доход и позитивно характеризующийся социальный статус становятся определенными качествами, усиливающими личный авторитет субъекта, выступающий особым прикрытием, гарантирующим безопасность и безнаказанность незаконного обогащения. О криминальном профессионализме лиц, причастных к легализации (отмыванию) денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем, можно судить по крайне неутешительным данным о применении ст. 18.6 УК Монголии: вплоть до 2017 г. обвинительные приговоры судами не выносились, хотя обвинения в совершении данного преступления были предъявлены более чем 4 тысячам лиц. Фактически первый приговор, в котором установлена вина в совершении отмывания денег, был постановлен в 2020 г. Из этого следует, что та часть монгольской экономической преступности, которая сопряжена с легализацией (отмыванием) денежных средств и имущества криминального происхождения, обладает репутацией и авторитетом, а также использует изощренные и не выявляемые правоприменителями способы совершения преступления.
Таким образом, устойчивое социальное положение, наличие властных или управленческих полномочий, участие в общественной жизни становятся особыми характеристиками личности преступника, совершающего легализацию (отмывание) денежных средств или имущества, приобретенных преступным
путем, гарантирующими не только безнаказанное незаконное обогащение, но и последующее внешне законное владение такими активами, которые имеют криминальное происхождение. В Монголии в силу сложившихся традиций в обществе сформировано уважение к безупречной репутации лиц, обладающих властными полномочиями, поэтому коррупционные скандалы вызывают высокий общественный резонанс, а представители правоохранительных органов не всегда имеют профессиональные навыки, позволяющие эффективно выявлять использующиеся виновными схемы преступного обогащения.
По уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст. 174, 1741 УК РФ, можно наблюдать иную картину. Стабильно высокий или средний доход имели большинство осужденных, и так же, как и в монгольской правоприменительной практике, к уголовной ответственности были привлечены только мужчины и только жители городов. Однако иные социально-демографические признаки осужденных отличаются. Порядка 34 % осужденных не достигли 40 лет и имели опыт работы в коммерческих структурах, в том числе банках, а 24 % — опыт работы в организациях, осуществляющих надзор за юридической чистотой финансовых операций (например в аудиторских фирмах), или состояли на государственной службе. Таким образом, уровень образования и опыт работы в коммерческих структурах или же наличие властных или административно-хозяйственных полномочий является основой криминологического портрета преступника, совершающего легализацию (отмывание) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем.
Последнее обстоятельство позволяет отметить, что ими практиковалась легализация (отмывание) доходов от предикатной собственной преступной деятельности, квалифицирующаяся по ст. 1741 УК РФ. Остальные 42 % осужденных легализовывали доходы от предикатных преступлений иных разновидностей (в т. ч. незаконного сбыта наркотических средств, игорного бизнеса, реализации товаров, работ, услуг, не соответствующих требованиям безопасности). В этой группе лиц криминальный профессионализм был выражен в меньшей степени, и отсутствие образования высокого уровня, скорее, способствовало их изобличению. В основном ими совершались безналичные финансовые операции, направленные на аккумулирование денежных средств, поступающих на неперсонифицированные счета, личные счета в банках. Хотя пресечение этих способов преступной деятельности не всегда обладает высокой эффективностью, тем не менее при рас-
следовании предикатных преступлений может быть получена информация, облегчающая установление факта легализации (отмывания) доходов в денежной или натуральной форме, полученных в результате их совершения.
Преступлений, являющихся источниками преступного дохода, органами внутренних дел выявляется значительно больше, и по результатам специальных исследований установлено, что составы преступлений, предусмотренных ст. 174, 1741 УК РФ, занимают не более нескольких процентов в их структуре [10]. В соотношении же с деяниями, совершаемыми из корыстных побуждений и связанными с незаконным обогащением, выявленные акты легализации (отмывания) насчитывают сотые доли процента.
В правоприменительной практике Монголии ситуация сложилась еще более сложная: в августе 2020 г. был вынесен первый приговор по ст. 18.6 УК Монголии, а ранее таких прецедентов не зафиксировано, поскольку суды принимали оправдательные решения, не обнаружив признаков состава легализации (отмывания) в действиях обвиняемых. Иными словами, выявив, что субъект действует в личных целях, не имеющих экономической основы, то есть распоряжается доходом от преступной деятельности по своему усмотрению, суды не находят основания для квалификации содеянного как легализации.
Анализируя современное состояние легализации (отмывания) денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем, необходимо обратить внимание на то, что количество зарегистрированных преступлений и число лиц, осужденных за их совершение, в значительной степени не совпадает. Так, в 2017—2019 гг. судами России за совершение преступлений, предусмотренных ст. 174, 1741 УК РФ, было осуждено всего 83 человека, тогда как органами внутренних дел было выявлено 2 650 таких преступлений [11]. Такая ситуация становится возможной потому, что при квалификации преступлений не всегда верно определяются признаки состава преступления в ходе предварительного расследования. Так, например, изучение ряда уголовных дел, возбужденных по ст. 2281 и 1741, показывает, что в одних случаях виновное лицо привлекается к уголовной ответственности по ст. 1741 УК РФ, а в других случаях при наличии тех же признаков состава преступления не всегда органами следствия виновным инкриминировалось совершение легализация (отмывания) преступных доходов от незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ, и в нарушение п. 1 ч. 1 ст. 73 УПК РФ не приводятся доказательства о событии самого преступления,
168
предусмотренного названной нормой (ст. 1741 УК РФ), или исследованы объективные признаки названного состава преступления, но не уделено должного внимания анализу субъективных признаков. В таком случае виновный освобождается от уголовной ответственности по ст. 1741 УК РФ. Например, судом первой инстанции гражданин осужден по п. «а», «г» ч. 4 ст. 2281, ч. 1 ст. 1741 УК РФ. Как установил суд, от незаконного сбыта наркотических средств осужденный использовал для расчета с потребителями электронные платежи и, получив в общей сложности почти 1,5 млн руб., сначала перевел их на расчетный счет, открытый на его имя, а далее обналичил денежные средства и распорядился ими по своему усмотрению. Апелляционная инстанция с таким выводом не согласилась, указав, что состав преступления, предусмотренного ст. 1741 УК РФ, охватывает совершение виновным сделок, то есть действий, направленных на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Осужден -ный в данном случае действовал исключительно для того, чтобы получить реальную возможность распорядиться денежными средствами, полученными в результате незаконного сбыта наркотических средств. Из этого следует, что состав легализации денежных средств, приобретенных лицом в результате совершения им преступления, отсутствует. Таким образом, сам факт вывода денежных средств на личный банковский счет не является финансовой операцией в том смысле, который использован в ст. 174, 1741 УК РФ, и такие транзакции не образуют состава легализации (отмывания) денежных средств, полученных преступным путем. Поскольку лица, вовлеченные в незаконный сбыт наркотических средств, руководствуются целью личного обогащения, она ими достигается, однако не совпадает с целью отмывания денег: виновный не намеревается специально придавать правомерный вид владению денежными средствами, а только создает условия для безопасного доступа к ним. Только по этой причине привлекается больше лиц к уголовной ответственности, чем осуждается к реальному сроку наказания по ст. 1741 УК РФ.
Интенсивность осуществления уголовного преследования за совершение легализации (отмывания) денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем, существенно различается. Если количество оконченных расследованием дел остается стабильным, составляя порядка 65 % от выявленных преступлений, то итоги их рассмотрения не свидетельствуют о высокой эффективности правоприменительной деятельности. В результате проведенных следственных мероприятий и последующей уголовно-правовой оценки содеянного су-
дом к уголовной ответственности привлекается не более 3—5 % лиц, в связи с действиями которых возбуждается уголовное дело. Такая ситуация в качестве основной детерминанты имеет, как представляется, недостаточную согласованность действий правоприменителей, вызванную, в свою очередь, дефектами нормативной правовой базы и неправильным пониманием особенностей конструкции состава легализации (отмывания) денежных средств и имущества, приобретенных заведомо преступным путем.
Следует отметить и то обстоятельство, что по изученным уголовным делам и в Монголии, и в России субъекты ранее не привлекались к уголовной ответственности. Данное обстоятельство диктует необходимость предложить типологию личности преступника, поскольку она может быть полезна для правоприменителей, не имеющих большого опыта квалификации легализации (отмывания) денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем. В основу типологии могут быть положены мотивационный критерий и совокупность потребностей, удовлетворение которых осуществляется посредством незаконных действий. Выраженная корыстная направленность рассматриваемого преступления и незаконное обогащение вследствие его совершения отражаются в следующих типах личности преступника.
Во-первых, это корыстолюбивый тип, совершающий такие действия на постоянной основе, аккумулирующий денежные средства или тратящий их на предметы роскоши. Для данных лиц характерно стремление к обогащению, приобретению внешней атрибутики, отражающей успешный образ жизни. По изученным уголовным делам к таким можно отнести порядка 38 % привлекавшихся к уголовной ответственности. Легализуя доходы от преступной деятельности, они инвестировали их в легальные хозяйственные проекты, приобретали дорогостоящее имущество, инсценируя законный источник его происхождения. Корыстолюбивый тип, таким образом, имеет стойкое стремление к продолжению преступной деятельности, поскольку она становится основой его личного благосостояния. По сути, дополнительные расходы (например, на инсценировку легального источника происхождения имущества) рассматриваются им как своеобразная мера безопасности, гарантирующая последующее продолжение преступной деятельности.
Во-вторых, это семейный тип, действующий в целях обеспечения семейного благополучия или иных нужд своего окружения. Около 29 % осужденных или обвинявшихся в совершении рассматриваемого преступления использовали родственные отношения, фактически вовлекая в криминальную активность своих родствен-
ников или близких лиц. Для этого типа личности преступника внешнее проявление заботы о семье выступает основой благополучной репутации, которая, помимо уважения и авторитета, гарантирует и безопасность последующих действий, приносящих доход, требующий легализации.
Таким образом, корыстолюбивый и семейный типы обладают наиболее стойкими криминогенными качествами и совершают финансовые операции и иные сделки с имуществом, приобретенным преступным путем, фактически на постоянной основе, рассматривая предикатную преступную деятельность как своеобразный бизнес-проект, требующий капитальных вложений и рассчитанный на долгосрочную перспективу. Оба типа личности преступника обладают крайне высокой степенью общественной опасности, которая ретушируется посредством кристально чистой репутации, производящей обманчивое впечатление. Пользуясь ей, как ширмой, эти лица фактически действуют на профессиональной основе, легализуя доходы и имущество как от собственной, так и от чужой криминальной активности.
В-третьих, это утверждающийся тип, то есть лицо, руководствующееся мотивом самоутверждения, желающее возвыситься в кругу своего общения за счет навыков, позволяющих вести респектабельный образ жизни, не прилагая для этого труда. Субъекты (21 %), составившие эту категорию, имели склонность к самоутверждению и демонстрации собственной исключительности. Отчасти их можно назвать обладателями особой бизнес-стратегии, целью которой выступает занятие определенной приносящей регулярную прибыль ниши в экономическом сегменте, рассматриваемом ими как своеобразное поле для реализации собственных лидерских и предпринимательских качеств. Для них характерен высокий правовой нигилизм, презрение к нормам действующего законодательства, устанавливающим порядок совершения финансовых операций и сделок с имуществом. Желаемая модель респектабельности является тем ориентиром, который затмевает существующие в обществе правила ведения коммерческой деятельности. Будучи вовлеченными в легальный экономический оборот (например, работая в банковской сфере), такие лица реализуют и карьерные устремления, зарабатывая профессиональный авторитет, гарантирующий продвижение по службе.
В-четвертых, это дезадаптированный тип, для которого совершение рассматриваемого преступления — единственный источник дохода (7 % привлекавшихся к уголовной ответственности). Находясь вне правового поля, такие лица обладают стойкими криминогенными установками. В ряде случаев они имеют корруп-
ционные связи и используют своеобразную «рекламу» собственных преступных навыков, рассчитывая на расширение сферы деятельности. Будучи привлеченными к уголовной ответственности, используют различные психологические приемы, позволяющие представить внешне убедительное объяснение своей вовлеченности в легализацию (отмывание) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем. Такими объяснениями в том числе становятся рассуждения об экономическом кризисе, высокой конкуренции на рынке труда, невозможности найти работу, соответствующую полученному образованию.
Таким образом, утверждающийся и дезадаптированный типы личности преступника, совершающего легализацию (отмывание) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем, рассматривают противоправную деятельность как источник постоянного обогащения или как своеобразный «социальный лифт», гарантирующий высокий социальный статус в будущем. В отличие от корыстолюбивого и семейного типов, они стремятся приобрести репутацию, авторитет и богатство. Иными словами, при удачной реализации криминальной бизнес-стратегии не исключается их постепенная интеграция в среду, представленную наиболее опасными типами личности преступника.
В-пятых, это наркотизированный тип, встречающийся достаточно редко (5 % уголовных дел), обладающий наркотической зависимостью и легализующий денежные средства, вырученные за счет продажи части наркотических средств. Такие лица также обладают интенсивными криминогенными качествами, поскольку изначально вовлечены в общественно опасную деятельность. При этом такая деятельность выступает основой их личного дохода, но они обладают достаточным объемом знаний и жизненным опытом, позволяющим в определенной степени преодолеть собственные потребительские устремления и ориентирующим на включение криминальных активов в легальные экономические отношения. Таким образом, если типы личности преступников, указанные выше, скорее, реализуют бизнес-стратегию, наркотизированный тип действует для того, чтобы обезопасить собственную преступную деятельность или доходы, полученные в результате совершения преступления.
Предложенная типология личности преступника подтверждена и результатами социологического опроса правоприменителей в двух государствах, в котором приняли участие около 200 человек. Из них 73 % согласились с авторскими выводами и признали, что взаимодействовали с представителями каждо-
170
го выявленного типа при расследовании фактов легализации (отмывания) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем. Опрошенные правоприменители отметили и существенную сложность во взаимодействии с такими субъектами, отсутствие у них раскаяния и необходимость применения широкого спектра приемов, направленных на противодействие уголовному преследованию.
В качестве альтернативы может быть предложена типология личности преступника, основанная на видах совершенного предикатного преступления, сопряженного с незаконным обогащением. В рамках нее могут быть выделены:
— коррумпированный тип — лицо, наделенное властными полномочиями и использующее их в целях незаконного обогащения, в связи с которым требуется совершение действий, направленных на легализацию денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем;
— экономически активный тип — лицо, совершающее преступления в сфере экономической деятельности, приносящие доход, инвестируемый впоследствии в легальные экономические отношения;
— криминально активный тип — лицо, легализующее доходы, приобретенные в результате собственной преступной деятельности, связанной как с совершением действий корыстной направленности (например, мошенничества), так и с незаконным оборотом запрещенных предметов (наркотиков, оружия).
Эта типология также является пригодной для правоприменительной деятельности, поскольку позволяет разграничить предикатные преступления и на этой основе выявить возможные направления легализации полученного от них дохода.
Криминологически значимые признаки, характеризующие личность преступника, участвующего в легализации (отмывании) денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем, коррелируют с мотивацией и целевыми установками, детерминирующими преступное поведение. В качестве основы мотивации рассматриваемого преступления выступает корысть, намерение незаконного обогащения. Хотя признак мотива не установлен в данном случае в структуре субъективной стороны состава, необходимо отметить, что именно корыстные побуждения являются движущей силой, побуждающей субъекта участвовать в совершении финансовых операций и иных сделок с имуществом, приобретенным преступным путем.
При этом, в отличие от корысти как основы мотивации преступлений против собственности, побуждающей к завладению чужим иму-
ществом и последующему использованию его по собственному усмотрению, в данном случае имеет место четкое представление лица о том способе, посредством которого незаконное обогащение становится, с одной стороны, безопасным, а с другой — приносящим прибыль или иную материальную выгоду. Фактически совершение финансовых операций и иных сделок с имуществом криминального происхождения становится собственным бизнесом, ведение которого приносит прибыль, часть которой расходуется на повышение его безопасности. Иными словами, лицо, совершающее легализацию (отмывание) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем, имеет интеллектуальные качества, позволяющие избрать наиболее безопасную форму преступного поведения и обеспечить себе возможность в течение длительного времени эксплуатировать доход, который она ему принесет.
Это достигается за счет особой целевой установки, отраженной в структуре субъективной стороны легализации (отмывания) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем. Целью данного преступления выступает придание правомерности владению, пользованию или распоряжению такими денежными средствами или имуществом. Для достижения данной цели субъект не стремится к удовлетворению личных потребительских притязаний, а пытается создать видимость законного доступа к денежным средствам или имуществу. Такой доступ защищает его от возможной конфискации активов и затрудняет выявление признаков предикатного преступления.
Развернутую характеристику содержания этой цели изложил Пленум Верховного Суда РФ в п. 10 постановления от 7 июля 2015 г. № 323, в соответствии с которым она выражается в широком перечне действий, совершаемых виновным. Во-первых, это приобретение дорогостоящего имущества (предметов роскоши, объектов недвижимости) в условиях, когда лицо скрывает преступный характер происхождения денежных средств. Во-вторых, это совершение сделок, лишенных экономической целесообразности, когда реального отчуждения имущества не происходит. Мнимые сделки могут совершаться с использованием заведомо заниженной цены, не соответствующей рыночной стоимости приобретаемого имущества. В-третьих, это маскировка преступного источника происхождения денежных средств
3 О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 7 июля 2015 г. № 32 // Рос. газ. 2015. 13 июля.
или имущества, когда виновный фальсифицирует основания возникновения прав собственника на них. В-четвертых, это обналичивание денежных средств (в частности, с использованием фирм-однодневок). В-пятых, это совершение финансовых операций с использованием подставных лиц, с участием контрагентов, зарегистрированных в офшорных зонах, или же с использованием электронных средств платежа. Сами по себе такие действия не обязательно свидетельствуют о наличии признаков отмывания денежных средств, но являются трудно контролируемыми и потому востребованными в этих целях.
Совершая вышеуказанные действия, виновный достигает экономического эффекта, вследствие которого имеет возможность продемонстрировать видимость законности повышения личного благосостояния. Поскольку для значительной части лиц, участвующих в легализации (отмывании) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем, это важно (в силу, например, обязанности декларировать доходы, должностного статуса и иных обстоятельств), постольку они избирают преступные схемы, требующие дополнительных расходов, но гарантирующие возможность последующего владения, пользования, распоряжения денежными средствами или имуществом на законных основаниях. Одновременно денежные средства и имущество могут впоследствии приносить прибыль, наличие которой служит способом сокрытия преступного источника происхождения имущества. Это гарантирует совершение незаконных финансовых опе-
раций и сделок в будущем, поскольку субъект пользуется результатами безнаказанности преступного поведения.
Легализация (отмывание) денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем, как особая бизнес-стратегия, встроенная в законный экономический оборот, может совершаться длительное время, и ее выявление крайне затруднительно на фоне социально благополучных характеристик, имманентно присущих представителям экономической преступности. Все описанные в статье типы личности преступников отличаются стойкостью криминогенных качеств, высокой степенью правового нигилизма, преступным профессионализмом и повышенной общественной опасностью. Интенсивность преступных действий определяется исходя из частоты собственного предикатного преступного поведения или наличия криминальной репутации, гарантирующей спрос на криминальные «услуги» в части легализации (отмывания) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем.
Подводя итог, можно заключить, что в дальнейших исследованиях экономической преступности, частью которой является легализация (отмывание) денежных средств или имущества, приобретенного преступным путем, разработанные автором типологии личности преступника могут оказаться востребованными и получить практическую апробацию. В правоприменительной деятельности она имеет перспективу использования в части установления способов компенсации ущерба, причиненного легальным экономическим отношениям.
Список литературы:
References:
1. Алексеев А. И. Криминология: курс лекций. 1. Москва, 1999.
2. Антонян Ю. М, Еникеев М. И., Эминов В. Е. 2. Психология преступления и наказания. Москва, 2000.
3. Блувштейн Ю. Д. Понятие личности пре- 3. ступника // Советское государство и право. 1979. № 8.
4. Бурлаков В. Н. Уголовное право и личность 4. преступника. Санкт-Петербург, 2006.
5. Ганмягмар Б.-Э. Особенности личности со- 5. вершающих преступления в общественных местах (на примере городов Монголии) // Вестник Омской юридической академии. 2016. № 3.
6. Карпович О. Г., Шулепов Н. А. «Белово- 6. ротничковая» преступность в США через призму мирового финансово-экономического кризиса: монгография. Москва, 2014.
Alekseev A. I. Kriminologiya: kurs lekcij. Moskva, 1999.
Antonyan Yu. M, Enikeev M. I., Emi-nov V. E. Psihologiya prestupleniya i nakaza-niya. Moskva, 2000.
Bluvshtejn Yu. D. Ponyatie lichnosti prestup-nika // Sovetskoe gosudarstvo i pravo. 1979. № 8.
Burlakov V. N. Ugolovnoe pravo i lichnost' prestupnika. Sankt-Peterburg, 2006. Ganmyagmar B. -E. Osobennosti lichnosti sov-ershayushchih prestupleniya v obshchestven-nyh mestah (na primere gorodov Mongolii) // Vestnik Omskoj yuridicheskoj akademii. 2016. № 3.
Karpovich O. G, Shulepov N. A. «Belovoro-tnichkovaya» prestupnost' v SSHA cherez prizmu mirovogo finansovo-ekonomich-eskogo krizisa: mongografiya. Moskva, 2014.
7. Коломытцев Н. А., Одинцова Л. Н. Личность преступника как криминологическая проблема // Государство и право: теория и практика. 2016. № 3.
8. Кудрявцев В. Н. Личность преступника. Москва, 1975.
9. Пинкевич Т. В. Экономическая преступность: понятие, сущность, виды // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2012. № 17.
10. Родичев М. Л. Оперативно-розыскное противодействие легализации имущества, приобретенного преступным путем (на примере Северо-Западного федерального округа РФ): дис. ... канд. юрид. наук. Санкт-Петербург, 2015.
11. Состояние преступности в Российской Федерации // МВД России. URL: https://xn— b1aew.xn—p1ai/reports/item/12167987/ (дата обращения: 28.12.2020).
12. Цеева С. К. Личности преступника: понятие, структура, типология // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 1. Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. 2015. № 2.
13. ЭминовВ. Е., Антонян Ю. М. Личность преступника и ее формирование // Актуальные проблемы российского права. 2015. № 1.
7. Kolomytcev N. al., Odincova L. N. Lichnost' prestupnika kak kriminologicheskaya problema // Gosudarstvo i pravo: teoriya i praktika. 2016. № 3.
8. Kudryavcev V. N. Lichnost' prestupnika. Moskva, 1975.
9. Pinkevich T. V. Ekonomicheskaya prestupnost': ponyatie, sushchnost', vidy // Yuridicheskaya nauka i praktika: Vestnik Nizhegorodskoj aka-demii MVD Rossii. 2012. № 17.
10. Rodichev M. L. Operativno-rozysknoe pro-tivodejstvie legalizacii imushchestva, prio-bretennogo prestupnym putem (na primere Severo-Zapadnogo federal'nogo okruga RF): dis. ... kand. yurid. nauk. Sankt-Peterburg, 2015.
11. Sostoyanie prestupnosti v Rossijskoj Fede-racii // MVD Rossii. URL: https://xn—b1aew. xn—p1ai/reports/item/12167987/ (data obra-shcheniya: 28.12.2020).
12. Ceeva S. K. Lichnosti prestupnika: ponyatie, struktura, tipologiya // Vestnik Adygejskogo go-sudarstvennogo universiteta. Seriya 1. Regiono-vedenie: filosofiya, istoriya, sociologiya, yuris-prudenciya, politologiya, kul'turologiya. 2015. № 2.
13. Eminov V. E, Antonyan Yu. M. Lichnost' prestupnika i ee formirovanie // Aktual'nye problemy rossijskogo prava. 2015. № 1.
Для цитирования:
For citation:
Дорж Энхтур. Криминологическая характеристика лиц, занимающихся легализацией (отмыванием) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем (на материалах России и Монголии) // Труды Академии управления МВД России. 2021. № 4 (60). С. 164—172.
Dorj Enkhtur. Criminological Characteristics of Persons Concerning the Legalization (Laundering) of Money or Property Acquired by Criminal Ways (on the Materials of Russia and Mongolia) // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2021. № 4 (60). P. 164-172.
172
