CC BY
26УДК 343.3/.7 © 3. Дорж, 2021
DOI: 10.24411/1999-625X-2021-4-83-289-295
Сравнительный анализ уголовной ответственности
за легализацию (отмывание) имущества или денежных средств, добытых преступным путем, по уголовному законодательству России и Монголии
Э. Дорж, Академия управления МВД России, г. Москва И d.enkhtur@yandex.ru
Рассматриваются конструктивные признаки состава легализации денежных средств и имущества, добытых преступным путем, в монгольском уголовном законодательстве. Актуальность избранной темы обусловлена высокой латентностью данного преступления и наличием противоречивой правоприменительной практики, не обеспечивающей эффективное противодействие преступному поведению. Легализация денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем, разрушает нормальный порядок экономической деятельности и приносит национальной экономике существенный ущерб. Вследствие этого оптимизация правоприменительной деятельности выступает важным направлением уголовно-правовой политики государства. Проведенный сравнительно-правовой анализ позволил выявить недостатки уголовно-правового запрета и определить направление его перспективной корректировки.
Ключевые слова: преступление; уголовная ответственность; отмывание денежных средств;
легализация имущества; сделка.
Comparative Analysis of Criminal Liability for the Legalization (Laundering) of Property or Money obtained by Criminal means under the Criminal Legislation of Russia and Mongolia
E. Dorzh, the Academy of Management of the Russian Ministry of Internal Affairs, Moscow
El d.enkhtur@yandex.ru
The article considers the structural features of the composition of the legalization of money and property obtained by criminal means in the Mongolian criminal legislation. The relevance of the chosen topic is determined by the high latency of this crime and contradictory law enforcement practices that do not provide effective counteraction to criminal behaviour. Legalization of funds and property acquired unlawfully destroys the normal order of economic activity and causes significant damage of the national economy. As a result, the optimization of law enforcement is an important area of the state's criminal law policy. The comparative legal analysis made it possible to identify the shortcomings of the criminal law prohibition and determine the direction of its prospective correction.
Keywords: crime; criminal liability; money laundering; legalization of property; deal.
Преступность в современном обществе приобрела выраженный корыстный характер, вследствие чего превратилась в сверхдоходный общественно опасный бизнес, обороты которого сопоставимы с объемом мирового экспорта товаров, выполнения
работ, оказания услуг. По данным ООН, еще в 2009 г. транснациональная организованная преступность ежегодно оперировала 870 млрд долларов США, что составляло в тот момент 1,5% мирового ВВП [1, с. 140]. Смещение мотивов преступного поведения в сто-
рону корыстных со стремлением к извлечению быстрых сверхдоходов отмечено как один из реализованных негативных сценариев современного состояния российской преступности [2, с. 86]. В Монголии в 2019 г. количество зарегистрированных преступлений снизилось почти на 13%, однако в период пандемии ВВП страны сократился на 12% '. Кроме того, на фоне значительного количества предприятий, прекративших свою деятельность, существенно (на 68,9 тыс. человек) выросло количество лиц без постоянного источника дохода, потенциально составляющих «резерв» корыстной организованной преступности [3, с. 79-85]. Доходы, приобретенные преступным путем, имеют высокую перспективу инвестирования в легальные экономические отношения.
Легализация доходов, полученных преступным путем, является одним из опаснейших преступлений, посягающих на нормальный порядок функционирования экономических отношений в государстве. В современный период криминологические риски, связанные с последующим инвестированием капиталов криминального происхождения в легальную предпринимательскую деятельность, приобрели транснациональный характер [4, с. 93-100]. Это нашло отражение в стратегических документах, определяющих векторы долгосрочного развития Российской Федерации: в Стратегии национальной безопасности 2 и Стратегии экономической безопасности 3. В УК РФ норма, направленная на противодействие легализации (отмыванию) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем (ст. 174), существует с момента его принятия в 1996 г. Затем в 2001 г. Федеральным законом от 7 августа 2001 г. № 121-ФЗ УК РФ был дополнен ст. 1741, предусматривающей ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления 4. В Монголии акты легализации (отмывания) доходов, приобретенных преступным путем, обладают высокой латентностью, обусловленной недостаточностью усилий правоохранительных органов по ее выявлению [5, с. 66-69].
Таким образом, криминальная ситуация, сопряженная с легализацией доходов, полученных
преступным путем, по ряду экспертных оценок, остается весьма тревожной: в России доля теневой экономики в некоторых отраслях достигает 70%, а общая сумма вложенных в нее денежных средств ежегодно составляет свыше 39 млрд долларов США [6, с. 150]. Практика применения положений об уголовной ответственности за легализацию доходов, полученных преступным путем, оценивается отрицательно [7, с. 215].
Рассмотрим отличительные признаки состава легализации (отмывания) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем, по законодательству России и Монголии.
На наш взгляд, подход российского законодателя, использованный при конструировании уголовно-правового запрета, характеризуется сбалансированностью. Уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за легализацию преступных доходов, помещены в главу 22 УК РФ «Преступления в сфере экономической деятельности». Из этого следует, что видовым объектом рассматриваемого преступления выступает нормальный порядок осуществления экономической деятельности. Как и в ст. ст. 174, 1741 УК РФ, экономическая направленность преступного поведения не оспаривается. Непосредственным объектом легализации может быть признан установленный порядок совершения сделок и финансовых операций. Использование при этом денежных средств криминального происхождения или имущества, полученного преступным путем, выступает обстоятельством, наличие которого обусловливает причинение вреда общественным отношениям, составляющим непосредственный объект преступления. В результате нарушаются экономические интересы добросовестных участников предпринимательской деятельности, ослабевает конкурентная рыночная среда, могут создаваться условия для заключения мнимых или притворных сделок.
В УК Монголии норма об отмывании денег включена в главу «Экономические преступления». Основным непосредственным объектом отмывания денег является нормальный порядок осуществления экономических отношений, связанных с проведением расчетов и использованием денеж-
1 В Монголии стартовала программа кредитования малого и среднего бизнеса // CentralAsia.media. URL: https://centralasia. media/news:1590991/ (дата обращения: 10.09.2021).
2 Стратегия национальной безопасности Российской Федерации : утв. Указом Президента РФ от 2 июля 2021 г. № 400 // Рос. газета. 2021. 3 июля.
3 Стратегия экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года : утв. Указом Президента РФ от 17 мая 2017 г. № 208 // Рос. газета. 2017. 19 мая.
4 О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем» : федеральный закон от 7 августа 2001 г. № 121-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 25, ст. 2954 ; 1998. № 26, ст. 3012 ; 1999. № 28, ст. 3491.
ных средств. Опосредованно вред в результате совершения преступления причиняется и денежной системе, поскольку увеличивается объем наличной массы, количество транзакций и потенциально не контролируемых операций в сфере кредитно-расчетных отношений.
Объективная сторона состава легализации (отмывания) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем, в уголовном законодательстве России и Монголии также обладает общими признаками.
Принятый в 2015 г. УК Монголии содержит ст. 18.6, в которой наказуемым признается широкий перечень действий, охватывающий как легализацию (отмывание), так и последующее осуществление правомочий собственника над таким имуществом или денежными средствами. Иными словами, в УК Монголии самостоятельную криминализацию получили и действия, направленные на придание правомерности владению денежными средствами или имуществом, приобретенными преступным путем, и последующее использование их в качестве предмета гражданско-правовых отношений. В соответствии со ст. ст. 174, 1741 УК РФ наказуемым является совершение финансовых операций и иных сделок в отношении денежных средств или имущества. При этом в ст. 174 УК РФ установлено, что таковые совершаются самостоятельным субъектом, непричастным к совершению предикатных преступлений, а в ст. 1741 УК РФ, напротив, — непосредственно самим субъектом легализации.
Объективная сторона состава преступления, предусмотренного ст. 18.6 УК Монголии, имеет альтернативную конструкцию. Первое из общественно опасных деяний, ее образующих, — это совершение сделок с имуществом, добытым преступным путем. В этой части диспозиция ст. 18.6 УК Монголии имеет бланкетный характер, так как ни вид имущества, ни перечень возможных сделок с ним в ней не приводится. С одной стороны, это заслуживает одобрения, поскольку в таком случае становится очевидным, что сделки могут совершаться в отношении любого имущества и любым способом, предусмотренным национальным гражданским законодательством. С другой стороны, тем самым открываются возможности расширенного правоприменительного толкования указанных понятий. Об этом свидетельствует и то обстоятельство, что в ч. 1 ст. 18.6 УК Монголии не установлены критерии стоимости легализуемого имущества и размер денежных средств. Состав преступления являет-
ся формальным, поскольку ни вероятный ущерб, ни иные общественно опасные последствия в ч. 1 ст. 18.6 УК Монголии не установлены.
Вторым наказуемым по ст. 18.6 УК Монголии деянием является осуществление правомочий собственника над ранее легализованным имуществом, т. е. открытого владения, пользования и распоряжения. Отчасти оно имеет сходство с признаком совершения сделок, но его установление открывает возможности для привлечения к уголовной ответственности приобретателя такого имущества. Таким образом, ст. 18.6 УК Монголии охватывает действия, состоящие в приобретении и сбыте имущества, полученного преступным путем, но имеющего статус находящегося в законном владении. Что же касается российского уголовного законодательства, то УК РФ содержит самостоятельную норму, предусматривающую ответственность за приобретение и сбыт имущества, полученного преступным путем (ст. 175 УК РФ), но в ней не акцентируется внимание на том, будет ли в дальнейшем это имущество использоваться в коммерческих целях либо его владелец, осведомленный о преступном источнике происхождения имущества, станет пользоваться им в личных целях. Иными словами, в ст. 18.6 УК Монголии законодатель подчеркнул связь между процессом легализации денежных средств и имущества криминального происхождения и последующим их использованием в легализованном статусе, тогда как в УК РФ придание правомерности владению, пользованию, распоряжению доходами от преступной деятельности отграничено от приобретения и сбыта имущества, полученного преступным путем.
Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что сделки с легализуемым имуществом могут быть любыми, причем как действительно направленными на установление прав и обязанностей, так и инсценирующими такую направленность, т. е. мнимыми или притворными 5. Гражданским законодательством установлен порядок признания недействительными мнимых и притворных сделок, поэтому можно заключить, что для применения ст. ст. 174, 1741 УК РФ не имеет значения, какой именно является сделка по своей гражданско-правовой природе. Аналогично финансовыми операциями Пленум Верховного Суда РФ рекомендует признавать любые расчеты, включая безналичные и наличные, что также не осложняет работу правоприменителя, поскольку не возлагает на него обязанности исследовать порядок их проведения, для чего требуется только установить факт осуществления расчетов.
5 О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 7 июля 2015 г. № 32 // Рос. газета. 2015. 13 июля.
Относительно субъективной стороны рассматриваемого состава преступления можно отметить следующее.
Совершая данное преступление, виновный:
— осознает характер и степень общественной опасности предпринимаемых финансовых операций и заключаемых сделок, базирующихся на использовании денег или имущества, приобретенного преступным путем;
— предвидит наступление общественно опасных последствий в виде юридического закрепления правомерности владения, пользования, распоряжения денежными средствами или имуществом, приобретенным преступным путем;
— желает наступления этих последствий, прилагая необходимые волевые усилия для достижения этого результата.
Пленум Верховного Суда РФ отметил, что совершение финансовых операций или сделок само по себе не может предрешать выводы суда о виновности лица в легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем (в результате совершения преступления). В каждом конкретном случае, с учетом всех обстоятельств дела, необходимо установить, что лицо заведомо совершило финансовую операцию или сделку для придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом. Таким образом, становится очевидным, что только два обстоятельства имеют уголовно-правовое значение: 1) факт совершения финансовой операции или сделки и 2) факт использования при этом денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем. На основе правовой оценки этих фактов возможно установить наличие цели придания правомерности владению, пользованию или распоряжению денежными средствами или имуществом. Наличие этой цели, в свою очередь, может быть положено в основу вывода о виновности лица в совершении легализации (отмывания) денежных средств или имущества, приобретенных преступным путем.
Субъективная сторона преступления, предусмотренного ст. 18.6 УК Монголии, включает обязательный признак, а именно вину в форме прямого умысла, и факультативный — цель избежания уголовной ответственности. Таким образом, при совершении преступления виновный осознает характер и степень общественной опасности финансовых операций и сделок с имуществом, приобретенным преступным путем, предвидит наступление общественно опасных последствий в виде потенциального или реального экономического ущерба и желает избежать уголовной ответственности как за преди-
катное преступление, так и за акт легализации криминального дохода.
По сравнению с положениями УК РФ, такой подход в какой-то степени их объединяет. Цель придания правомерности владению, пользованию, распоряжению имуществом или денежными средствами, установленная конструктивным признаком составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 174, 1741 УК РФ, в большей степени подчеркивает общественную опасность деяний и необходимость привлечения за их совершение именно к уголовной ответственности. О направленности умысла виновного на совершение легализации имущества или денежных средств, приобретенных преступным путем, не свидетельствует использование их для удовлетворения личных потребностей (п. 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 7 июля 2015 г. № 32). Это важное разъяснение Пленума Верховного Суда РФ способствует разграничению противоправной экономической активности (совершение финансовых операций с участием подставных лиц, приобретение предметов роскоши, использование фирм-однодневок или способов вывода капитала в оффшорные зоны и пр.) и действий, направленных на распоряжение деньгами или имуществом, полученными в результате совершения преступления, в личных целях. В последнем случае виновный не преследует цели придания правомерности владению, пользованию или распоряжению имуществом или денежными средствами, воспринимая их как личное достояние.
В статье 18.6 УК Монголии специальная цель отмывания денежных средств или имущества подменяется целью избежания уголовной ответственности, а разъяснения правоприменителям высшие судебные инстанции не сформулировали. Для сравнения, в ст. 163 УК Монголии 2002 г. цель в норме, предусматривающей ответственность за легализацию доходов, добытых преступным путем, вообще не была предусмотрена. В связи с этим возникла коллизия, позволявшая весьма широко использовать положения ст. 163 УК Монголии при квалификации преступлений, в том числе и таких общеуголовных преступлений, как кражи, грабежи, разбои, если в ходе их расследования были установлены факты распоряжения похищенным имуществом по своему усмотрению. С учетом того обстоятельства, что возврат похищенного имущества собственнику — редкое для монгольской правоприменительной практики явление (как и в России, в Монголии не более трети потерпевших от преступлений получают похищенное имущество после выявления и пресечения противоправных действий лиц, совершивших его хищение), создаются условия для излишнего вменения этого состава преступления.
Особых характеристик субъекта преступления в ст. ст. 174, 1741 УК РФ, ст. 18.6 УК Монголии не содержится (за исключением отсылки к причастности или непричастности к совершению предикатного преступления).
Как показал анализ материалов уголовных дел, наиболее часто преступники совершают следующие финансовые операции и иные сделки, квалифицирующиеся по ст. ст. 174, 1741 УК РФ:
— размещение денежных средств на счетах в банках (в том числе в иностранных, а также зарегистрированных в оффшорных зонах) — 35%;
— переводы денежных средств — 20%;
— приобретение дорогостоящего имущества (в том числе недвижимого) или предметов роскоши — 30%;
— инвестирование в коммерческую деятельность — 15%.
Признаки специального субъекта преступления в ст. 18.6 УК Монголии установлены во взаимосвязи с должностным положением лица (в том числе с наличием возможности использовать влияние, возникающее вследствие авторитета занимаемой должности) либо функциями, осуществляемыми от имени юридического лица. Но содержание уголовно-правового запрета сформулировано таким образом, что криминальная активность должностного лица или лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, не отграничена от преступных действий, совершаемых общим субъектом.
Помимо этого, в ст. 174 УК РФ дополнительные характеристики субъекта преступления в структуре основного состава не установлены (кроме той, что он не имеет отношения к тому преступлению, в результате совершения которого были получены легализуемые денежные средства или имущество). В статье 1741 УК РФ законодатель подчеркнул продолжаемое преступное поведение субъекта и преступление, повлекшее получение дохода, и действия по легализации этого дохода. Среди квалифицирующих признаков рассматриваемого преступления в п. «б» ч. 3 ст. 174, п. «б» ч. 3 ст. 1741 УК РФ установлен такой признак, как «использование служебного положения». Именно он предполагает наличие возможности использовать авторитет занимаемой должности или функции, которыми наделены должностное лицо или руководитель коммерческой организации, в противоправных целях.
Однако практика применения положений уголовного законодательства, направленных на про-
тиводействие легализации (отмыванию) денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем, в Монголии сложилась неоднозначная. В отсутствие официального толкования этих норм со стороны Верховного Суда Монголии правоприменители столкнулись с расхождением позиций органов предварительного расследования и судов, приведшим к тому, что обвинительные приговоры по ст. 18.6 УК Монголии (и статьям предыдущих ее редакций, содержащим аналогичные запреты) длительное время не выносились. Единственным исключением стало уголовное дело, рассмотренное в отношении семи сотрудников национальной авиакомпании, которые аккумулировали денежные средства, вырученные от страхования пассажиров, на специальном счете, с которого осуществляли переводы, истрачиваемые по своему усмотрению. Судом первой инстанции в отношении двух из них был вынесен приговор по ст. 163 УК Монголии 2002 г., однако апелляционная инстанция его отменила, указав, что все перечисленные действия образуют состав единого продолжаемого преступления, а денежные средства были истрачены подсудимыми в личных целях. Для сравнения, в России, по данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в 2017-2019 гг. по ст. 174 УК РФ осуждено 22 лица, по ст. 1741 УК РФ — 62 лица. В этом случае речь идет только о субъектах, которым предъявлялось обвинение в совершении актов легализации; количество осужденных как за легализацию, так и за предикатное преступление, в 10-12 раз выше 6. Из этого следует, что российская правоприменительная практика стабильно ориентирована на выявление всей структуры общественно опасного поведения, вследствие чего противодействие легализации денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем, по сравнению с деятельностью монгольских правоохранительных органов носит эффективный характер.
Исходя из ранее действовавшей ст. 163 УК Монголии можно заключить, что в ней была установлена ответственность за оба случая легализации: когда предикатное преступление совершено другим лицом, и когда субъекты предикатного преступления и легализации совпадают. В статье 18.6 УК Монголии использован аналогичный подход, что видно из установленной в ней цели преступления. Однако для уточнения уголовно-правовых признаков отмывания денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем, представляется необходимым провести дифференциацию форм преступного по-
6 Отчет о числе осужденных по всем составам преступлений Уголовного кодекса Российской Федерации и иных лицах, в отношении которых вынесены судебные акты по уголовным делам, за 2017-2019 годы // Судебный департамент при Верховном Суде РФ. URL: http://www.cdep.ru/index.php?id=5 (дата обращения: 10.03.2021).
ведения, разграничив как самостоятельные преступления названные виды криминальной активности. Вопрос такого содержания ставился нами при проведении социологического опроса, в котором участвовали монгольские правоприменители. В результате было выявлено, что 62% респондентов отмечают неполноту уголовно-правовых положений, а 59% их признают необходимость самостоятельной криминализации отмывания денежных средств и имущества, полученных лицом в результате совершения преступления. Приведенные примеры свидетельствуют о том, что в настоящее время негативные последствия легализации денежных средств и имущества, полученных преступным путем, усилили свое влияние как на структуру экономических отношений, так и на государственную службу Монголии. В долгосрочной перспективе, скорее всего, противодействие этим преступлениям в тех пределах, которые установлены в ст. 18.6 УК Монголии, не будет эффективным, что потребует корректировки ее диспозиции.
Неэффективность деятельности монгольских правоприменителей в этой части привела к тому, что в 2017 г. на официальном сайте ФАТФ (Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег) была размещена информация о признании Монголии страной с высоким уровнем риска отмывания денег и финансирования терроризма. Действительно, в 2018-2019 гг. коммерческие банки Монголии не смогли отразить легитимность происхождения сверхкрупной денежной суммы (500 млрд тугриков, что эквивалентно 184,6 млн долларов США). Хотя террористическая активность в Монголии остается невысокой, экономические интересы государства при данных обстоятельствах должны были получить дополнительную защиту от проявлений легализации денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем. В сложившейся ситуации усилилась интенсивность деятельности правоохранительных органов по выявлению фактов легализации денежных средств. Так, осенью 2019 г. в рамках расследования уголовного дела была выявлена организованная
группа, легализующая денежные средства, полученные в результате незаконного проведения азартных игр. По уголовному делу арестовано 800 человек. Можно заключить, что его судебное разбирательство станет одним из крупнейших по данной категории преступлений. В январе 2020 г. по подозрению в легализации преступных доходов был задержан посол Монголии во Франции, которому предъявлено обвинение в приобретении недвижимости на территории этой страны, и к расследованию подключился Следственный комитет антикоррупционной службы Монголии 7. Таким образом, усилия правоохранительных органов были сосредоточены в направлении пресечения преступлений экономической и коррупционной направленности, что позволило выявлять и факты отмывания денег.
Изложенное позволяет заключить, что конструкция уголовно-правового запрета в ст. 18.6 УК Монголии и в ст. ст. 174, 1741 УК РФ является во многом похожей. Идентичность заключается в сходстве объекта и объективной стороны, общности представлений о субъекте легализации денежных средств и имущества, приобретенных преступным путем. Различия в целеполагании, напротив, заставляют еще раз отметить достоинства и недостатки правового регулирования. Достоинством нормотворческого подхода, реализованного в российском уголовном законе, следует признать установление в качестве цели совершения данного преступления получение права собственности на преступно приобретенное имущество, посредством чего полностью исключается рандомное (случайное) вменение этого деяния лицам, осуществляющим незаконное распоряжение имуществом или денежными средствами, ранее похищенными или приобретенными в результате совершения иного преступления (получения взятки, сбыта наркотических средств и др.). Полагаем, этот опыт может быть использован в процессе совершенствования положений об уголовной ответственности за легализацию денежных средств и имущества, полученных преступным путем, в монгольском уголовном законодательстве.
Список литературы
1. Estimating illicit financial flows resulting from drug trafficking and other transnational organized crimes // Research report. Vienna, 2011.
2. Антонян Ю. М., Бражников Д. А., Гончарова М. В. [и др.]. Комплексный анализ состояния преступности в Российской Федерации и расчетные варианты ее развития : аналитический обзор. М., 2018.
3. Гансух А. Ситуация с организованной преступностью в Монголии: нынешнее положение, планируемые мероприятия // Проблемы и перспективы развития государства и права в XXI веке : сб. мат-лов между-нар. конф. М., 2015.
7 Монголия попала в «серый список» ФАТФ // ИА «Regnum». URL: https://regnum.ru/news/polit/2749548.html (дата обращения: 03.09.2021).
4. Харламова А. А. К вопросу об ответственности за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества // Журнал российского права. 2015. № 5.
5. Мягмарцэрэн Д. Латентная преступность: причины, измерение, состояние в Монголии // Деятельность правоохранительных органов в современных условиях : мат-лы XIX Междунар. науч.-практ. конф. Иркутск, 2014.
6. Хомич О. В. Легализация (отмывание) преступных доходов: уголовно-правовое и криминологическое исследование : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2019.
7. Лупырь М. В. Уголовно-правовая оценка легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления (ст. 1741 УК РФ) : дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2019.
