CC BY
71
УДК 413.13
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ОНИМОВ (на материале русских фамильных антрополексем)1
© Антонина Семеновна Щербак
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Россия, доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка, e-mail: ant_scherbak@mail.ru
© Ирина Владимировна Кочеткова Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Россия, аспирант кафедры русского языка, e-mail: ant_scherbak@mail.ru
Статья посвящена когнитивному изучению имен собственных, выявлению различных структур ономастического знания в концептуальной системе. На материале тамбовских антрополексем такое рассмотрение предполагает, прежде всего, выявление когнитивного основания и механизмов ономастической репрезентации в целом.
Ключевые слова: фамильные антрополексемы; региональный ономастикон; ономастический концепт; модели фамильных структур.
Познавательную деятельность человека можно рассматривать как «умение ориентироваться в мире». Эта деятельность сопряжена с необходимостью отождествлять и различать, классифицировать и индивидуализировать объекты окружающего мира, что во многом определяет результаты познания мира [1].
Особенно интересно процессы категоризации и индивидуализации проявляются в сфере личных имен. В когнитивной лингвистике было исследовано, как формируются признаки категории на суперординатном уровне. Это происходит за счет «извлечения» признаков» из категории базового уровня и перевода их в ряд характеризующих всю категорию в целом, т. е. происходит обобщение, абстрагирование от конкретных, геш-тальтно представленных единиц базового уровня [2]. Иными словами, суперординат-ные категории обладают функцией «собирательности» (collecting function), под которой понимается свойство человеческого мышления на данном уровне категоризации соединять большое количество категорий базового уровня под одним именем, под одной «этикеткой», которая вызывает в памяти весь набор категорий базового уровня (или его часть). Например, категория суперординат-ного уровня «игра» вызывает в памяти кон-
1 Работа выполнена в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы», тема «Общерусское слово как базовая единица в когнитивной системе носителя языка: проблема общерусского слова в контексте истории ономастики».
цепты - «кукла», «мяч», «солдатики», «горелки», «прятки» и т. д.
Понимая гештальт как мыслительную реалию, как некий сложный объект взаимосвязанных между собой элементов, структуру онима можно описать и через набор элементов плюс связь между ними. Если мы рассмотрим данные положения в отношении категории собственного имени человека, то получим следующее. Признаками личного (первого) имени, абстрагируемыми, «заимствуемыми» (borrowed) [2, с. 77], являются признаки «имя человека», «имя мужчины», «имя женщины», «имя ребенка», «индивидуальное имя». Например: Ванька - человек, ребенок, индивид: Ваня - человек, подросток, индивид; Иван - человек, мужчина, индивид; Мария - человек, женщина, индивид; Мишутка, Аленка - человек, мужчина, женщина, ребенок и т. д. Ср. также: Ванька, Ванечка (ребенок) - Ваня (подросток) - Иван Петрович (взрослый мужчина) - Петрович (мужчина 40-60 лет) - дед Иван (старик, пользующийся уважением).
Вследствие того, что первичность базового уровня обеспечивается целостнообразным, гештальтным, восприятием [3], любые члены категории собственного имени человека служат в известном смысле целостными содержательными единицами, соотнесенными со знанием о мире и служащими для описания действительности во всем его многообразии. Так, имя и фамилия человека осуществляют репрезентацию ряда концеп-
туальных признаков для категоризации на суперординатном уровне.
Рассмотрим фамилии как гештальтные единицы базового уровня в отношении тех признаков, которые можно выделить как «заимствуемые» для суперординатного. В этом случае добавляется концептуальный признак «принадлежность к роду». Ср.: «1. Фамилия - наследственное семейное наименование человека, прибавляемое к личному имени, переходящее от отца (или матери) к детям; 2. Фамилия - ряд поколений, носящих одно наследственное наименование и имеющих одного предка; род, семья» (Словарь русского языка, 1988, т. 4, с. 550-551).
Речь идет о том, что имя собственное-антропоним в русском языке - это наследственное семейное наименование человека, прибавляемое к личному имени, переходящее от отца (или матери) к детям. Признак «принадлежность к роду» выделяется не только на основе знаний о мире, зафиксированных в значении слова, но и отражается благодаря грамматической категории рода на уровне словообразовательного оформления русских фамилий. Словообразование наследственных именований (фамилий), как известно, связано с морфологическим принципом аффиксации.
Из статистических данных о фамильных формантах, отмеченных на территории Тамбовской области, видно, что наиболее характерными суффиксами для исследуемого ареала, как и для общерусской ономастической традиции в целом, являются: -ов(а) -Петров/Петрова, -ев(а) - Влазнев/Влазнева; -ин(а) - Замятин/Замятина, -ын(а) - Пшеничный/Пшеничная; -их - Донских; -ых - Рябых; -ск (ий, ая) - Спешинский/Спешинская; -цк(ий, ая) - Прилуцкий/Прилуцкая; -ой, -ий,
-ый - Чалый/Чалая.
Следует заметить, что для разряда стандартных, унифицированных фамилий на территории Тамбовской области характерно «затухание» форманта -ин/-ын, что, видимо, связано с двумя факторами:
а) наличие вариативных форм типа Пар-шин/Паршев, Яшкин - Яшков, Нюсин - Ню-синов;
б) наращение двойного или тройного форманта -инов типа Щедрин/Щедринов, Суржанин/Сужанинов, Федорин/Федоринин/ Федорининов.
Данные суффиксы прибавляются к основе фамилии (например, нарицательное существительное кочет + ов = Кочетов) и отражают категорию принадлежности («тот, кто принадлежит к роду...»).
Все фамилии, оформленные подобными суффиксами, принадлежат к разряду унифицированных, закрепленных как модель, установленная в русской ономастической традиции. Фамилии, не оформленные вышеперечисленными суффиксами, не принадлежат к разряду унифицированных и относятся к разряду т. н. нестандартных фамилий [4].
Из исследуемых около девяти тысяч фамилий, бытующих на территории Тамбовской области, было выявлено 268 нестандартных фамилий, что составляет 3,5 % от общего количества проанализированных фамилий.
Данный факт свидетельствует, возможно, о том, что в сознании русского человека глубоко укоренилось представление, что фамилия как семейный общий антропоним обязательно должна отражать идею «принадлежность к потомству кого-либо». Нестандартные фамилии лишены такого свойства ввиду отсутствия фамильных суффиксов, имеющих значение «принадлежности к потомству кого-либо» (Дрозд, Журба, Жук, Белоус, Лада и т. п.). Кроме того, семантика нестандартных фамилий не отражает оппозиции мужской пол/женский пол, которая является семантической составляющей категории «человек».
Как известно, для общерусской антропо-нимической традиции в целом характерно представление, отражающее разделение по роду. Родовая принадлежность существительных антропонимической категории связана с лексической семантикой, когда флексия (конечный формант -а или его отсутствие) указывает на истинный, или семантический, род у русских имен собственных-антропонимов. В данном случае можно говорить о типичной грамматической характеристике рода антропонима, тождественного указанию на пол. Семантическое значение единиц антропонимической категории находит отражение в противопоставленности мужского пола (маркированного) женскому полу.
Между тем наличие в системе имен т. н. нестандартных фамилий, которые могут иметь как мужчины, так и женщины, позво-
ляет считать, что род антропонима не всегда лежит в основе мотивации антропонимов по полу. В то же время русские и иноязычные фамилии, оканчивающиеся на согласный звук, склоняются, если относятся к мужчинам, и не склоняются, если относятся к женщинам. В большинстве своем критерий гендерной отнесенности нельзя однозначно считать основополагающим для мотивационной характеристики всей антропонимической системы в целом. Данному пониманию способствует тот факт, что фамильные форманты (стандартные флективные морфемы), которые характеризуют признак «принадлежность к потомству рода», лишены способности выражать какое-либо единичное значение. Эти форманты обладают обобщенным грамматическим значением и служат основой выделения категориального значения «человек» в концептуальной системе.
В том случае, когда речь идет о принципах построения ономастики на когнитивной основе и о концептуальном анализе имен собственных, важным является тот факт, что возможно проследить структурную расчлененность русских фамилий (основа + суффикс) и сделать выводы о структурах знания, или когнитивных структурах, которые организуют систему фамильного антропоними-кона.
Корневая, суффиксальная и флективные морфемы, репрезентирующие антропоними-ческий концепт (заметим, что в нашем понимании антропонимический концепт - это единица знания о человеке и его свойствах, определяющая семантику имен собственных [5]), передают различный характер способов репрезентации его в языке и различные типы ономастических знаний.
Данные грамматические концепты такого рода, исходя из вышесказанного, типичны для русского антропонимикона в целом, отражая его грамматическое единство и лексическую системность на уровне языка.
Иными словами, формирование представления об именовании человека обеспечивается взаимодействием лексического и грамматического значений (на уровне словообразовательного оформления русских фамилий). Например: Петров - лицо мужского пола, принадлежащее к роду Петра (один предок, имя которому было Петр), Кузнецов -лицо мужского пола, принадлежащее к роду кузнецов (один предок, занятие которого было кузнец), Малышкин - лицо мужского пола. принадлежащее роду с прозвищным именем предка «малышка», и т. д. Как видим, к концептуальным признакам категорий суперор-динатного уровня «фамилии» добавляются обобщенные признаки «имя рода», «принадлежность к роду» (Чей? Чья?), «имя - результат наследственного именования».
Обобщим концептуальные признаки базового уровня, заимствуемые на более высоком уровне абстракции, для формирования концептуальной структуры абстрактной категории «имя собственное» (табл. 1).
При этом концептуальный анализ категории на суперординатном уровне необходимо дополнить концептуальным анализом понятия «имя собственное человека». Концептуальный анализ позволяет понять, к каким наиболее общим смыслам, связанным с онтологией окружающего мира, восходят языковые значения имен собственных, что дает возможность выделить содержательные единицы человеческого опыта и структуры знания.
Таблица 1
Абстрактная категория «имя собственное»
Имя собственное человека Суперординатный уровень 1
индивиду- имя имя имя наследован-альное имя человека мужчины, рода ное имя женщины, ребенка ▲ ▲ А а а Заимствуемые признаки
Официальные или традиционные имена Базовый уровень 2
Как член категории существительных собственное имя отражает результаты обобщения, абстракции процесса именования людей именами с помощью языкового уровня, включая их в предметную концептуальную область, соотнесенную в онтологии мира с предметами или лицами. Приведенная выше дефиниция указывает на двоякую отнесенность имени собственного - к знаниям о языке и к знаниям о мире, поскольку в каждом языке любое имя собственное - это индивидуальный знак в категории имен существительных.
Из сказанного следует, что прототипическим свойством имен собственных является их индивидность как в языке, так и в речи. Функциональная направленность имени собственного называть единичный предмет не вызывает возражений у исследователей. По определению датского лингвиста Х. Серен-сена, имена собственные - это знаки, обозначающие один и только один объект и обладающие индивидуальным значением. «... Имена собственные являются единственным типом знаков, индивидуализация которых не ограничена их употреблением в речи, в la parole» [6].
Таким образом, ономастический концепт как единица ономастического знания, определяющая семантику имен собственных вообще, знания об ономастическом фрагменте действительности, представленный в разрабатываемой нами теории категоризации имен собственных на суперординатном уровене, обращен и к знаниям о языке (что естественно, поскольку мы категоризируем имена, т. е. знаки языка), и к знаниям о мире, соотнесенным с предметной концептуальной областью. Особенностью референции конкретных имен собственных является следующее знаковое отношение: знак (имя собственное) -один денотат (конкретный, а не обобщенный образ) - один референт. Например: Андрей (знак языка) - конкретный (а не обобщенный) образ-денотат - единичный референт в реальном мире.
Обращает на себя внимание ставшее традиционным определение: «Имя собственное» - существительное, являющееся именем кого-либо, чего-либо, обозначением единичного предмета или лица, часто без всякого отношения к его признакам: например: Петр, Москва» (Словарь русского языка, 1988, т. 4,
с. 172). В этом определении указывается, что имя собственное обозначает единичный предмет или лицо, часто без всякого отношения к его признакам. Как представляется, слово «часто» в данном контексте является весьма важным, поскольку внутреннюю форму имени собственного нельзя полностью сбрасывать со счетов при анализе имен собственных, в особенности таких, которые продолжают сохранять структурную расчлененность на основу и суффикс. В данном случае речь идет о фамилиях, которые составляют ядро базового уровня категоризации имен собственных.
Как известно, в России слово «фамилия» употребляли изначально в значении «семья»; английское family, французское famille, испанское familia также переводятся как «семья». Еще в XVII-XVIII вв. в русском языке активно употребляли прозвище, однако в то время оно не использовалось в современном значении («название, данное человеку по какой-нибудь характерной его черте, особенности»). Только в XIX в. слово фамилия в русском языке приобрело свое второе значение, впоследствии ставшее основным: «наследственное семейное именование», прибавляемое к личному имени». Если изначальными значениями слова «фамилия» были «семья, род, колено, поколение», «прозванье, проимено-ванье, родовое имя», то в настоящее время значение лексемы «фамилия» осмысляется как наследуемое семейное наименование, прибавляемое к личному имени.
Некоторые исследователи считают следы мотивированности имен собственных фактором, влияющим на специфику собственного имени как знака. Д.И. Ермолович подчеркивает, что имена собственные есть качественно особый тип индивидуализирующих словесных знаков, предназначенных для обозначения важных для коммуникации индивидуальных объектов, которые должны быть идентифицированы одинаково в различных речевых ситуациях и контекстах [7]. Такое предназначение предполагает (в общем случае), что наименование или не связано эксплицитным указанием на дистинктивные признаки референта, или что такое указание, если оно имеется по причине мотивированности исторической номинации, в дальнейшем считается условным [7]. В понимании Д. И. Ермоловича, мотивационный аспект
номинации может сохранять свои следы в т. н. внутренней форме имени собственного. Под внутренней формой ономастического знака им понимается формальная связь с семантически значимыми единицами языка.
Данная позиция заслуживает особого внимания, ибо она основана на разделении номинативного и сигнификативного аспектов значения имени собственного. По замыслу автора, история имени, первичная мотивированность, осуществляемая в ходе создания имени собственного, не должны каким-либо образом соотноситься с человеком, получившим это «наследственное имя». Некто по фамилии Дураков не должен восприниматься в языковом коллективе как человек недалекий. Существовавшее когда-то «охранительное» имя Дурак служило оберегом (фамилия Дураков от личного имени Дурак). Вместе с тем, анализируя состав современных русских фамилий, мы не можем исключать и того, что в основе данной фамилии лежит прозвище Дурак, данное кому-то из родоначальников этой фамилии за какие-то ментальные свойства - например, глупость или неоправданная экспансивность, или же какой-то недостаток здоровья, связанный с психическим расстройством. Какого-либо соответствия между человеком и его именем в современном понимании нет вовсе: Жирняков может быть худым человеком, а Дураков - человеком умным.
Нам хотелось бы подчеркнуть другой момент, весьма важный для концептуального анализа русских фамильных имен, связанный с расчлененностью и мотивированностью имен собственных. Мотивированность фамильных имен позволяет исследователю выявить все то содержание, всю ту информацию, которую носители русского языка, и в частности носители диалекта, передавали о родах и семьях. При этом на словообразовательном уровне в рамках классического лингвистического анализа собственных имен мы можем устанавливать только связи производящих элементов лексикона с производными единицами ономастикона. Аппарат когнитивной лингвистики позволяет нам представить семантику исходной производящей основы как четкую систему смысловых представлений, одно из которых было задействовано при образовании личного имени или прозвища.
Достижения последних десятилетий в области когнитивно-дискурсивного анализа и когнитивной семиотики, представленные в работах Е.С. Кубряковой, позволили по-новому взглянуть на мотивированность имен собственных в аспекте их концептуализации и категоризации.
Как известно, словообразовательный анализ имен собственных на синхронном уровне строго морфологичен и, собственно говоря, формален и однозначен. Тот же анализ, основанный на тех же морфологических элементах и на тех же связях разных морфологических единиц, имеет и некоторый диахронический потенциал, основу которого составляет многозначность производящей основы и многозначность производного имени. Такое явление хорошо просматривается при изучении ассоциативных связей имен собственных, которые обладают заметной разноплановостью [8], а также при смене некоторых семантических компонентов онима вследствие каких-то изменений в культуре или идеологии.
Так, в недавние десятилетия надолго выпадали из активного употребления такие мужские имена, как Никита, Леонид, Михаил, в последние полтора десятилетия Борис. По данным Вести.Яи, сегодня самыми распространенными мужскими именами остались Александр, Максим, Иван, Артем, Дмитрий. Они входят в список самых популярных у московских родителей на протяжении последних шести лет. Практически не изменился и список наиболее распространенных имен для девочек: их называют Мариями, Аннами, Дарьями, Анастасиями и Елизаветами.
Первое, что необходимо сделать при анализе личных фамильных имен, - это проанализировать структурное и семантическое своеобразие русских фамилий. С точки зрения морфологической оформленности, фамилии могут быть охарактеризованы как отадъективные образования, имеющие стандартные форманты. Как уже отмечалось выше, фамилии членятся на основу и конечный формант: -ов/-ев (ядерный), -ин/-ын (периферийный), а также наиболее древние в фамильной системе форманты -ск(ий), -цк(ий),
-ск(ой), -цк(ой). Отметим, попутно, что преобладание употребления форманта -ов в фамилиях, зафиксированных на территории
Тамбовской области, видимо, объясняется смешением говоров и народов, поскольку территория Тамбовской области, как известно, являет собой территорию позднего смешанного этногенеза.
Традиционное понимание теории словообразования тесно связано с понятием «морфема». В когнитивном аспекте данному понятию соответствуют ономасиологические составляющие в структуре производного слова. Ономасиологическая структура русских фамильных имен, в нашем понимании, будет такова: тот, кто (ономасиологический базис) - принадлежит к роду (ономасиологический предикат) - Х (ономасиологический признак).
В качестве концептуального признака, формирующего ономасиологический предикат, мы представляем один из дистинктив-ных признаков имен собственных, отраженных в фамилиях - «принадлежать к роду» (Чей? Чья?). Ономасиологический базис соотносится с конечным формантом, поскольку аффикс является семантическим контекстом для основы, а основа фамилии является семантическим контекстом для аффикса и соотносится с ономасиологическим признаком. Поскольку оба концепта принадлежат предметной концептуальной области, необходимо восстановить ономасиологический предикат.
В данном случае речь идет о модели трехчастной концептуальной структуры производной антрополексемы, состоящей из именуемого, именующего и соотношения между ними. Например: Березин(а) - тот, кто принадлежит к роду Березы. Береза -нецерковное личное прозвищное имя, которым называли милого, красивого, стройного ребенка, обязательно белолицего со светлыми волосами [9]. Среди фамилий, распространенных на территории Тамбовской области, отмечаются: Березиков (по прозвищу Береза/Березик, которое давали ребенку, родившемуся в апреле); Березин, Березкин (по прозвищу Береза от уменьшительной формы этого имени - Березка, которое могли дать желанному ребенку в надежде, что он вырастет таким же красивым, как это дерево).
Фамильные антрополексемы регионального ономастикона исследуемой территории в целом можно распределить на шесть ядерных структурных групп, в основе каждой из которых выделяются подгруппы, репрезен-
тирующие особенности ономастической информации как на концептуальном, так и на языковом уровнях (фонетическом, грамматическом, лексическом). Содержание структуры концепта человек по ономастическим данным дает возможность выделить шесть наиболее общих моделей:
1) N 1 pat - патронимические фамилии, начало которым дали мужские имена, от которых зафиксированы отчества: Назар - Назарович - Назаров;
2) N 2 mat - матронимические фамилии, образованные от женских личных имен, которые, как известно, «отчеств» не давали, от них могли быть созданы притяжательные прилагательные: Матрона ^ Матрена ^ Матреша (чей?) ^ Матренин; Акилина ^ Акулина ^ Акуля ^ Акулин; Акилина ^ Акулина ^ Кулюка ^ Кулюкин;
3) N 3 mеt (mat/pat) - метронимические фамилии, ведущие начало от названия родственных отношений, существующих внутри семьи (чей ты внук/внучка?) - Дедов(а), (чья ты сын/дочь?) - Мамин(а), Бабин(а), Деви-цын («назаконнорожденный»);
4) N 4 pat/mat - прозвищные фамилии, образованные от личных имен-прозвищ, бытовавших на Руси до принятия христианства: Середа - Середин, Молчан - Молчанов, Страх - Страхов;
5) N 5 pat/mat - нестандартные фамилии, в которых не вычленяются типичные фамильные форманты, установленные в русской ономастической традиции: Дудник, Лада, Заяц, Зубец, Бондарь;
6) N 6 pat/mat - искусственные фамилии, созданные не на основе имен, прозвищ, семейных отношений, а на основе абсолютно других факторов (религиозных праздников, церквей и храмов): Вознесенский, Преображенский, Рождественский.
Смысловое содержание данных групп подтверждает тезис о том, что существуют обобщенные знания, которые позволяют сфокусировать некоторое языковое знание как результат объективированных знаний о человеке и действительности, что язык (антрополексемы) отражает стереотипное восприятие и осмысление действительности, упорядочивая при этом членение и восприятие мира.
Порядок следования вышеприведенных структурных групп отражает логику смысла
именования человека, т. е. движение от наиболее частотного системно-языкового содержания к когнитивным структурам, за которыми стоит то или иное содержание, что, в конечном итоге, и позволяет свести антропо-нимическую категорию к вполне обозримому инвентарю типов смысловых отношений, запечатленных в них. Каждая из указанных групп отражает знания о различных характеристиках антропонимического концепта, различающихся по способу характеризации субъекта. К данным концептуальным характеристикам относятся: «мужчина», «женщина», «семья/род», «прозвище», «нестандартные фамилии», «выделенность человека в социуме».
Концепт 'мужчина’ репрезентируют патронимические фамилии модели N І pat:
1) образованные от имен собственных полных: Павел - Павлов, Андрей - Андреев;
2) образованные от имен собственных неполных, т. н. уменьшительных, либо кратких: Александр ^ Саня ^ Санина, Александр ^ Шура ^ Шурыга ^ Шурыгин; Николай ^ Николюкин, Никольский, Никул-кин, Николашин, Никульшин, Никушин, Кольцов, Коляев, Куньшин, Куляков, Ми-кульшин;
3) образованные от полных (кратких) имен христианских, крестильных, т. е. таких, которые пришли на Русь вместе с христианством: Георгий ^ Георгиев; Евграф ^ Граф ^ Графов, Николай ^ Никула(й) - Никулаев;
4) образованные от полных (кратких) имен старорусских, общеславянских, имевших место хождение как официальные имена задолго до принятия христианства: Бажен ^ Баженов, Баян ^ Бая ^ Баев.
Концепт 'женщина’ репрезентируют матронимические фамилии модели N 2 mat, образованные:
1) от полных (кратких) женских христианских, крестильных имен: Агриппина ^ Грава ^ Гравин;
2) образованные от полных (кратких) женских имен общеславянских либо старорусских, имевших статус официального имени: Екатерина ^ Катерина ^ Катеринин, Любовь ^ Любава ^ Любавин, Любушка ^ Любушкин;
3) восходящие только к уменьшительным формам: Анна ^ Нюся ^ Нюсин/Нуси-нов; Анна ^ Нета ^ Нетин.
Концепт ‘семья/род’ репрезентируют метронимические фамилии модели N 3 met, отражающие:
1) приметы и порядок появления детей в семье и отношение к ним: Ждан ^ Жданов, Первуша ^ Первухин, Третьяк ^ Третьяков, Четверик ^ Четвертков, Четвериков, Четверкин, Четвертаков, Пятка ^ Пят-кин, Шостак ^ Шостаков, Семерик ^ Семериков, Семица/Семик ^ Симицын;
2) отражающие родственные или связанные с семьей отношения, в основе которых лежат термины родства и семейные отношения по восходящей линии (отец, дед), по нисходящей линии (сын, внук), по боковой линии (брат, сестра, дядя, тетя): Дедов, Мамин, Родичев (родич - «сын кого-либо из родни»);
3) восходящие к терминам свойства (свекор, зять), означающие социальносемейные отношения, не связанные с системой родства: Влазнев, Привалов, Привалин (вла'зень, прива'л - зять, живущий в семье тестя, что было нежелательно в крестьянской среде; в тмб. говорах).
Концепт ‘прозвище’ репрезентируют фамилии модели N4 (mat/pat), являющиеся прозвищами:
1) восходящие к нецерковным личным именам, выполнявшим функцию своеобразного оберега: Невер^ Неверов, Невзор ^ Невзоров, Нелюб ^ Нелюбов, Некрас ^ Некрасов, Непрока ^ Непрокин, Небас ^ Небасов, Неждан ^ Нежданов, Злоба ^ Злобин;
2) восходящие к именованию человека по роду его деятельности и профессии: Бочаров, Бочарников, Бочкарев, Бондарь, Бондарев, Бондаренко, Кадочников, Када-шов (бондарь, бочар - тот, кто делает бочки, кадки; кадаш - «кадка», «кадушка», «бочка»; в тмб. говорах);
3) восходящие к собственно прозвищам:
а) визуального типа, образованные от прозвища человека, которое давалось ему по какому-либо внешнему признаку: Чуканов (чу-кан - диал. «щеголь»), Черняев, Круглов, Хиров (от диал. хирый - «хиреть» - «хворый, хилый»), Хлуденцов (хлуденец - от диал. хлуд -«жердь, дубинка, коромысло»; ряз., тмб., яросл., калуж.); б) ментального типа, образованные от прозвища человека, которое давалось ему по чертам характера, манере поведения: Умник ^ Умников, Хлус ^ Хлусов
(хлус - «шут, враль»; тмб.); в) ситуативного типа (географическая реалия, местоположение жилища, этническая принадлежность, вероисповедание, какое-либо пристрастие и т. д.): Забродин (тот, кто живет за бродом, неглубоким местом на реке), Ягун ^ Ягунов (насмешливое прозвище акающего или якающего населения в тмб., ряз., кур., белгород. говорах);
4) восходящие к «уличным» («дворовым») фамилиям, возникающим постоянно. Подобные фамилии в большей степени отражают территориально маркированную информацию о ее носителе:
а) восходящие к именам или прозвищам родственников: Бирюковы (Павловы) - у прадеда было прозвище Бирюк, которое ему дали за нелюдимый характер; Миколашкины (Бородины) - деда звали Николаем; Ховрины (Симоновы) - бабушку звали Хавроньей;
б) восходящие к роду деятельности родственников: Колотушкины (Субботины) -дед был сторожем, бил по ночам в колотушку; Тархановы (Прохоровы) - выделывали кожу; Лаптевы (Салычевы) - дед плел лапти;
в) восходящие к чертам характера одного из членов семьи или всей семьи в целом: Негожевы (Волковы) - непутевые; Вояки (Симоновы) - драчуны; Горячие (Четвертко-вы) - вспыльчивые; Летуны (Пискуновы) -часто переезжают с места на место;
г) восходящие к внешнему виду одного из членов семьи или всей семьи: Кривихины (Дьячковы) - очень некрасивые, «на рожу кривые»; Грязные (Гусевы) - нечистоплотные; Пышкины (Алексеевы) - все плотного телосложения; Малютки (Симоновы) - все маленького роста;
д) восходящие к указанию на вероисповедание какого-нибудь из родственников: Молокановы (Назаровы) - принадлежали к секте молокан; Бахтисты (Поповы) - дед был баптистом, Богомазовы (Максимовы) -дед принадлежал к секте богомазов;
е) восходящие к каким-либо особенностям, выделившим кого-нибудь из членов семьи либо семью из ряда других: Чиликовы (Житины) - ловили воробьев, чилик (тмб.) -воробей; Банновы (Асеевы) - первые в селе построили баню; Забелкины (Четвертаковы) -белили избу по нескольку раз;
ж) восходящие к любимым словам кого-нибудь из членов семьи: Пичужкины (Сте-
пановы) - у отца, главы семьи, пичужка -ругательное слово; Чепухины - дед часто употреблял слово «чепуха».
Концепт ‘нестандартные фамилии’ репрезентируют нестандартные фамилии модели N5 (mat/pat), образованные:
1) от мужских и женских имен по нестандартным моделям, имеющим узколокальную специфику или являющимся окказиональными образованиями: Ермак, Касьян, Гаврилец, Василец (возможно, что фамилия образована не от формы имени Василий, а от среднегреческого василевс); Журба (журба - в некоторых говорах «брань, выговор, нагоняй»; в южн. говорах - «печаль, горе, кручина» (тмб.), Татьяно'к (сын Татьяны);
2) ведущие начало от названия родственных отношений, существующих в семье: Примак, Найдич;
3) восходящие к фамилиям прозвищно-го характера: Белоус, Шепель, Чумак, Гнедко, Шеремет, Черня, Подоляк, Шкурат.
Концепт ‘выделенность человека в социуме’ репрезентируют искусственные фамилии модели N6 mat/pat (обычно это вторые имена, принимаемые при принятии священнического или чаще монашеского сана): Вознесенский, Преображенский, Вонми-гласов (сочетание старославянских слов «вонми» (внемли, услышь) + глас (голос); Благодатский, Сперанский [9].
Безусловно, увеличение или уменьшение числа признаков для выделения моделей может быть осуществлено за счет дальнейшей детализации, между тем любая систематизация антропонимической лексики основывается на интерпретации их основных ядерных групп.
Таким образом, как показывает материал, для тамбовской антропонимической системы в целом характерно, в отличие от общерусской антропонимической системы, наличие наибольшего числа фамилий, образованных от уменьшительных форм полных мужских имен (N 1 pat) и уменьшительных форм женских имен (N 2 mat) типа Каля-ев/Коляев, Калягин/Колягин, Николюкин, Никулаев, Кулаев от Николай; Лизнев, Лизунов, Лизунков, Лизчин, Лисунин, Лисин от Елизавета. В том случае, когда уменьшительная форма имени, от которой образовалась фамилия, восходит как к мужскому, так и к женскому полному имени, предпочтение
отдается мужскому варианту ввиду того, что фамилии - это старые формы отчеств, и именование детей чаще идет по отцу.
Из сказанного следует, что важной задачей когнитивного изучения имен собственных следует считать выявление различных структур ономастического знания в концептуальной системе, каждая из которых обнаруживает определенную специфику в языке. Такое рассмотрение предполагает, прежде всего, выявление когнитивного основания и механизмов ономастической репрезентации в целом.
1. Кубрякова Е.С. Язык и знание. На пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М., 2004. С. 305-307.
2. Ungerer F., Schmidt H-J. An Introduction to Cognitive Lingvistics. L.; N. Y., 1996.
3. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М., 2004. С. 29.
4. Дмитриева Л.И., Щербак А.С. Нестандартные фамилии Тамбовской области. СПб., 2004.
5. Щербак А. С. Региональная ономастика в когнитивном аспекте: монография. Тамбов, 2008. С. 15.
6. Sorensen S.R. The meaning of proper names with a definience formula for proper names in English. Copenhagen, 1963. Р. 77.
7. Ермолович Д.И. Имена собственные: теория и практика межъязыковой передачи. М., 2005. С. 58.
8. Карабулатова И.С. Региональная этнолингвистика: Современная этнолингвистическая ситуация в Тюменской области. Тюмень, 2001.
9. Фамилии Тамбовской области. Словарь-справочник: в 8 вып. / авт.-сост. Л.И. Дмитриева, А.С. Щербак. Тамбов, 1998. Вып. 1.
Поступила в редакцию 10.08.2010 г.
UDC 413.13
CONCEPTUAL CHARACHTERISTICS OF ONIMS (ON THE MATERIAL OF RUSSIAN FAMILY ANTHROPO-LEXEMS)
Antonina Semyonavna Shcherbak, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russia, Doctor of Philology, Professor of Russian Language Department, e-mail: ant_scherbak@mail.ru
Irina Vladimirovna Kochetkova, Tambov State University named after G.R. Derzhavin, Tambov, Russia, Post-graduate Student of Russian Language Department, e-mail: ant_scherbak@mail.ru
The article is devoted to the cognitive study of proper noun, revelation of different structures of onomastic knowledge in conceptual system. On the material of Tambov anthropolexems such study supposes the revelation of cognitive basement and mechanisms of onomastic representation in whole.
Key words: family anthropolexems; regional onomasticon; onomastic concept; models of family structures.
