CC BY
21
JURISPRUDENCE
Научная статья УДК 342.56
https://doi.org/10.24412/2414-3995-2022-l-181-185 NIION: 2015-0066-1/22-232 MOSURED: 77/27-011-2022-01-431
Марат Вильданович Саудаханов
МИРЭА - Российский технологический университет, Москва, Россия,
viento_del_norte@bk.ru
Научный консультант: доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ,
заслуженный юрист РФ Б. С. Эбзеев
Аннотация. Проанализированы правовая доктрина и правовые позиции Конституционного Суда РФ, сформулированные в решениях по вопросам правового регулирования и реализации отношений, связанных с социальной функцией частной собственности в России. Показана разница правовых позиций Конституционного Суда РФ по делам о содержании и сущности права частной собственности и ее социальной функции.
Особое внимание уделено анализу правовых последствий указанной разницы правовых позиций Суда. Предложено авторское видение правовых последствий разницы позиций Конституционного Суда РФ по делам о содержании и сущности права частной собственности и ее социальной функции.
Ключевые слова: частная собственность, социальная функция собственности, правовые позиции Конституционного Суда РФ
Для цитирования: Саудаханов М. В. Конституционный Суд РФ о социальной функции права частной собственности // Вестник экономической безопасности. 2022. № 1. С. 181-185. https://doi.org/10.24412/2414-3995-2022-1-181-185.
Original article
Marat V. Saudakhanov
MIREA - Russian Technological University, Moscow, Russia,
viento_del_norte@bk.ru
Scientific consultant: Doctor of Legal Sciences, Professor, Honored Scientist of the Russian Federation,
Honored Lawyer of the Russian Federation B. S. Ebzeev
Abstract. The article analyzes the legal doctrine and legal positions of the Constitutional Court of the Russian Federation, formulated in decisions on the legal regulation and implementation of relations related to the social function of private property in Russia. The difference between the legal positions of the Constitutional Court of the Russian Federation in cases on the content and essence of the right of private property and its social function is shown.
Special attention is paid to the analysis of the legal consequences of this difference in the legal positions of the Court. The author's vision of the legal consequences of the difference in the positions of the Constitutional Court of the Russian Federation in cases on the content and essence of the right of private property and its social function is proposed.
Keywords: private property, social function of property, legal positions of the Constitutional Court of the Russian Federation
For citation: Saudakhanov M. V. The Constitutional Court of the Russian Federation of the social function of the right of private property. Bulletin of economic security. 2022;(1):181-5. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2414-3995-2022-1-181-185.
© Сауflаханов М. В., 2022
Конституционный Суд РФ о социальной функции права частной собственности
The Constitutional Court of the Russian Federation of the social function of the right of private property
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Постановка проблемы. Вопросы собственности занимают значительную долю среди решений Конституционного Суда РФ. Например, председатель Конституционного Суда РФ В. Д Зорькин отмечает, что половина из более чем 20 тысяч обращений граждан и их объединений касается экономических и социальных вопросов, которые завязаны на проблемах собственности и справедливого использования доходов от нее [6].
Вместе с тем правовые позиции Конституционного Суда РФ по этим вопросам распределены неравномерно. Конституционный Суд многократно высказывался о содержании права частной собственности, ее сущности, особенностях ее реализации и защиты. Вместе с тем, о социальной функции частной собственности четких правовых позиций Конституционного Суда РФ нет. Только в отношении охраны отдельных видов публичной собственности, как достояния многонационального народа России, находящейся в силу этого в федеральной собственности и имеющей специальный правовой режим1.
Анализ последних исследований и публикаций. Нет единства мнений о социальной функции частной собственности и среди авторов, которые проводят исследования в данной сфере. Многие авторы связывают социальную функцию частной собственности с социальным государством. Например, В. Д. Зорькин отмечает, что «из системной связи ст. 35 Конституции с другими ее положениями о социальном государстве (ст. 7), относящимся к основам конституционного строя Российской Федерации, а также с другими положениями (ч. 1 ст. 9, ч. 3 ст. 17, ст. 34, ч. 2 ст. 36, ст. 39), следует, что право собственности не имеет абсолютного характера и осуществляется под условием тех обязанностей и обременения, которые вытекают из ее функций в современном социальном государстве» [5, с. 202]. Аналогичную позицию высказывает и А. И. Василянская [3, с. 16-17].
В отличие от них Г. Х. Чукаева считает, что «ограничение частной собственности принудительными государственными мерами сдерживает развитие экономических отношений. Для собственника очень важно иметь чувство хозяина, которое кардинально зависит от степени его экономической свободы.
1 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. № 92-О по запросу группы депутатов Государственной Думы о проверке соответствия Конституции Российской Федерации отдельных положений Конституций Республики Адыгея, Республики Башкортостан, Республики Ингушетия, Республики Коми, Республики Северная Осетия - Алания и Республики Татарстан // СЗ РФ. 2000. № 29. Ст. 3117; Постановление Конституционного Суда РФ от 9 января 1998 г. № 1-П по делу о проверке конституционности Лесного кодекса Российской Федерации // СЗ РФ. 1998. № 3. Ст. 429 и др.
182
Частный собственник, действующий как предприниматель, рискует своим имуществом более, чем кто-либо. Риск как элемент экономического содержания собственности приводит к тому, что ему требуется большая свобода для использования имущества более эффективно» [12, с. 9].
Е. М. Примаков с еще большей определенностью высказывается о социальном государстве и частной собственности в России. Со ссылкой на Global World Report он отмечает, что «на 1 % самых богатых россиян приходится 71 % всех личных активов. Это в два раза больше, чем в США, Европе, Китае, и в 4 раза больше, чем в Японии. 96 российских миллиардеров владеют 30 % всех личных активов российских граждан. Этот показатель в 15 раз выше мирового» [11]. Представленные цифры не только не указывают на социальную функцию частной собственности, но и вызывают сомнения в социальности государства.
В. И. Осейчук также утверждает, что «многие демократические ценности в Конституции оказались на «задворках», «Конституция России стоит на позиции неограниченного права частной собственности, позиции, которую цивилизованный мир уже преодолел» [4; 10, с. 11].
И действительно, ст. 35 Конституции РФ провозглашает лишь, что «право частной собственности охраняется законом. Каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения»2. Трудно в подобном тексте обнаружить социальную функцию.
Считается, что сущность социальной функции частной собственности состоит в том, что она должна служить общему благу3. Подобное мнение базируется, прежде всего, на положениях конституционно-правовых актов, главным примером которых является ст. 14 Основного закона ФРГ 1946 г. В ней провозглашается, что «собственность обязывает. Ее использование должно одновременно служить общему благу» [7, с. 214].
Выделение нерешенных ранее частей общей проблемы. Из вышеизложенного видно, что не только Конституционный Суд РФ по-разному относится к различным аспектам реализации права частной соб-
2 http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/bc ddbd9060e44ed6085b65a1aЮfb90aa3efШ75/
3 Близкую позицию высказывает Бухонова Л. Р.: Некоторые аспекты реализации социальной функции частной собственности в зарубежных странах // Современное общество и право. 2015. № 4 (21). С. 12-17.
№ 1 /2022
Вестник экономической безопасности
JURISPRUDENCE
ственности и отношений в этой сфере, но и в науке не сформировалась четкая позиция относительно социальной функции частной собственности.
Формулирование целей статьи. Поэтому нами поставлена задача проанализировать разные постановления Конституционного Суда РФ, чтобы выявить его правовую позицию по этим вопросам.
Изложение основного материала. Можно вполне согласиться с первым предложением позиции Л.Р. Бухоновой, которая отмечает, что «значимость социальной функции собственности сложно переоценить. Она позволяет сглаживать социальные конфликты, перераспределяет собственность, способствует защите экономических, социальных, экологических, культурных интересов общества. Между тем при изъятии частной собственности в общественных интересах государства не всегда выплачивают собственнику справедливую компенсацию, а иногда и вовсе не выплачивают ее» [2, с. 53].
Трудно согласиться с ее мыслью об изъятии собственности. Во-первых, потому что в изъятии нет доброй воли собственника, скорее наоборот. Во-вторых, независимо от наличия или отсутствия, а также степени компенсации государством собственнику, это касается его, а не интересов общества и государства. В-третьих, главное, как уже отмечалось, социальная функция частной собственности состоит в том, что она должна служить общему благу по воле самого собственника, а не как результат принуждения со стороны государства.
Трудно согласиться и с другой научной позицией, в соответствии с которой «публичный контроль является внешним элементом, непосредственно не входящим во внутреннее содержание права частной собственности, хотя, безусловно, влияет на реализацию данного права. В этом как раз и проявляется социальная функция частной собственности» [3, с. 60].
Поскольку «внешний элемент» в форме публичного контроля лежит за пределами права собственности и поэтому не отражает его сущности. Кроме того, в публичном контроле проявляется (пусть даже косвенно) элемент некоторого насилия над волей собственника и по этой причине трудно говорить о «чистоте» ее реализации. Как мы уже отмечали выше, в социальной функции частной собственности должен присутствовать определенный элемент добровольности самого собственника.
Косвенно близкую позицию по этому вопросу сформулировал Конституционный Суд РФ. В Постановлении от 26 мая 2011 г. N° 10-П1 Конституционный Суд завершил борьбу государственных судов (общей юрисдикции и арбитражных) против добровольного
разрешения разногласий в третейском судопроизводстве в вопросах собственности. Спор о возможности разрешать разногласия о переходе прав собственности завершился в пользу саморегулирования посредством третейского разбирательства.
Примечательно и мнение судьи Конституционного суда РФ К. В. Арановского к данному Постановлению: «Право может осуществлять себя не только через институты государственности, но и помимо них»2.
Это означает, во-первых, что социальная функция частной собственности может быть реализована не только по воле государства. И даже не столько по воле государства, но и посредством институтов, создаваемых самим обществом. Во-вторых, что среди подобных институтов, создаваемых обществом вполне могут быть сами собственники. И, в-третьих, самое главное - в основе норм, регламентирующих деятельность подобных институтов, лежат нормы нравственности, составляющие основу саморегулирования.
О наличии в социальной функции собственности нравственных начал писал, например, И. А. Ильин. Он подчеркивал, что «частная собственность есть право: этому праву соответствуют не только юридически выговоренные обязанности, но и нравственно-социальные и патриотические, нигде не оформленные и не выговоренные обязательства. Частная собственность означает самостоятельность и самодеятельность человека: нельзя исходить от предположения, что каждый из нас «от природы» созрел к ней и умеет ее осуществлять в жизни. ...воспитание должно связать внутреннее переживание частной собственности и внешнее распоряжение ею с благородными мотивами и социальными побуждениями человеческой души и соответственно вскрывать и обезвреживать дурные мотивы и побуждения» [см., 8].
Кроме того, в Определении Конституционного Суда РФ от 5 апреля 2016 г. № 704-0 указано, что п. 2 ст. 107 Семейного кодекса РФ «направлен на обеспечение баланса интересов несовершеннолетних детей и их родителей в рамках алиментных отношений, неопределенности не содержит и не может рассматриваться как нарушающий конституционные права»3.
К принципам, сформулированным Конституционным Судом РФ в сфере алиментирования и за-
1 См.: Вестник Конституционного Суда РФ. 2011. № 4.
2 Мнение судьи Конституционного Суда РФ К.В. Арановского к Постановлению Конституционного Суда РФ от 26 мая 2011 года № 10-П // http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_114541/cb37e4a3c8e64afcf3f357a88c6ea9de15e1bb6b/.
3 Определение Конституционного Суда РФ от 5 апреля 2016 г. № 704-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Шармай Елены Владимировны на нарушение ее конституционных прав пунктом 2 статьи 107 Семейного кодекса Российской Федерации» // http://www.consultant.ru/document/ cons doc LAW 197088/
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
служивающим нормативного закрепления, следует отнести: принципы презумпции добросовестности родительской заботы о детях; приоритета добровольного исполнения родителями обязанности содержать своих несовершеннолетних детей; необходимости обеспечения баланса интересов обеих сторон алиментных отношений - принцип индивидуализации алиментных правоотношений [9].
В другом деле, также связывая принципы равенства сторон и свободы договора, Суд отметил, что эти принципы «не исключают предоставление определенных гарантий экономически слабой стороне, каковой в договоре банковского вклада обычно является гражданин - вкладчик, с тем, чтобы реально обеспечивалось соблюдение принципа равенства сторон в договоре в соответствии со статьями 19 и 34 Конституции Российской Федерации»1.
Выводы из данного исследования и перспективы дальнейшего развития в этом направлении. Таким образом, на основании проведенного анализа его решений можно сделать вывод о том, что Конституционный Суд РФ в вопросах определения социальной функции частной собственности занимает весьма осторожную позицию.
Поскольку, рассматривая дела об имущественных спорах в разных сферах (алиментных отношениях, банкротстве, банковских вкладах и др.) Конституционный Суд РФ формулирует правовые позиции, в соответствии с которыми необходим поиск баланса между разными принципами, лежащими в основе соответствующих отношений. При этом речь нередко идет о поиске баланса между принципами, которые составляют основу не только разных институтов права, но даже и разных отраслей.
В то время как по вопросам правомочий собственника, сущности частной собственности и др. Конституционный Суд РФ формулирует четкие и конкретно выраженные правовые позиции2 в которых речь шла, например, о неприкосновенности частной собственности, о недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела и т. д.
В этой связи мы частично разделяем позицию, А. Э. Карнауховой, которая отмечает: «Разумеется, процесс поиска баланса не может удовлетворить все социальные запросы и, следовательно, имеют место критические подходы к указанной позиции» [9, а 74].
1 Постановление Конституционного Суда РФ от 3 июля 2001 г. № 10-П // СЗ РФ. 2001. № 29. Ст. 3058.
2 См., например: постановления Конституционного Суда РФ от 15 апреля 2020 г. № 18-П // https://www.garant.ru/products/ipo/ prime/doc/73802718/; от 14 июля 2005 г. № 9-П // СЗ РФ. 2005. № 30 (Ч. 2). Ст. 3200; от 16 мая 2000 г. № 8-П // СЗ РФ. 2000. № 21. Ст. 2258.
Более того, соответствующие принципы, имея универсальное содержание, сами по себе «подчиняют» своему регулирующему воздействию значительное количество различных «рядовых» норм, а их сочетание и поиск баланса между ними значительно расширяет сферу такого воздействия.
Таким образом, сочетание принципов и поиск баланса между ними невольно может способствовать появлению правовой неопределенности в правовом регулировании в данной сфере. Невольно получается, что сочетание принципов и поиск баланса между ними противоречит правовой позиции Конституционного Суда РФ о необходимости исключения правовой неопределенности.
Сказанное не только не подтверждает прямой связи между социальной функцией частной собственности и социальном государстве. Более того, правовая позиция Конституционного Суда РФ о необходимости сочетания принципов и поиска баланса между ними в вопросах регулирования и реализации социальной функции частной собственности способствует интересам крупных собственников и тормозит развитие рыночных отношений и развития среднего и мелкого бизнеса. Представляется, что Конституционному Суду РФ при рассмотрении дел о социальной функции частной собственности следует переходить от правовой позиции «сочетания принципов» к правовой позиции, основанной на конкретных принципах, как например, неприкосновенности частной собственности.
Список источников
1. Бухонова Л. Р. Некоторые аспекты реализации социальной функции частной собственности в зарубежных странах // Современное общество и право. 2015. № 4 (21). С. 12-17.
2. Бухонова Л. Р. Тенденции и перспективы развития конституционного права частной собственности в современном мире // Актуальные проблемы российского права. 2016. № 1 (62). С. 53.
3. Василянская А. И. Конституционное право на частную собственность в современной России. Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011.
4. Добрынин Н. М. Новеллы Конституции России : настоящее и будущее. Работа над ошибками... или на результат? // Государство и право. 2021. № 6. С. 128-139.
5. Зорькин В. Д. Современный мир, право и Конституция. М., 2010.
6. Зорькин: отмена смертной казни в России необратима // http://www.pravo.ru/review/face/ view/23436/
7. Избранные конституции зарубежных стран : учебное пособие / отв. ред. Б. А. Страшун. М. : Изд-во Юрайт; ИД Юрайт, 2011. С. 214.
JURISPRUDENCE
8. Ильин И. А. О частной собственности // http:// www.because.ru/culture/cu04.shtml.
9. Карнаухова А. Э. О «Конституционной социальности» права частной собственности // Образование и право. 2017. № 6. С. 74-75.
10. Осейчук В. И. О необходимости нового этапа конституционной реформы в России // Конституционное и муниципальное право. 2006. № 5.
11. Примаков Е. М. Реформы и зуд приватизатор-ства // URL: http://www.ng.ru/scenario/2012-12-25/13_ primakov.html.
12. Чукаева Г. Х. Развитие института права частной собственности и особенности его реализации в российском праве (историко-правовой аспект) : авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2006.
References
1. Bukhonova L. R. Some aspects of the realization of the social function of private property in foreign countries // Modern society and law. 2015. No. 4 (21). P. 12-17.
2. Bukhanova L. R. Trends and prospects of development of the constitutional right of private property in the modern world // Actual problems of Russian law. 2016. No. 1 (62). p. 53.
3. Vasilyanskaya A. I. Constitutional right to private property in modern Russia. Dis. ... cand. jurid. M., 2011.
4. Dobrynin N. M. Novelties of the Constitution of Russia: present and future. Work on mistakes... or on the result? // State and Law. 2021. No. 6. P. 128139.
5. Zorkin V. D. Modern World, Law and Constitution. M., 2010.
6. Zorkin: the abolition of the death penalty in Russia is irreversible // http://www.pravo.ru/review/face/ view/23436/
7. Selected constitutions of foreign countries : a textbook / ed. by B. A. Strashun. M. : Yurayt Publishing House; Yurayt Publishing House, 2011. P. 214.
8. Ilyin I. A. On private property // http://www. because.ru/culture/cu04.shtml.
9. Karnaukhova A. E. On the «Constitutional sociality» of private property rights // Education and Law. 2017. No. 6. P. 74-75.
10. Oseychuk V. I. On the need for a new stage of constitutional reform in Russia // Constitutional and municipal law. 2006. № 5.
11. Primakov E. M. Reforms and the itch of privatisation // URL: http://www.ng.ru/scenario/2012-12-25/13_primakov.html
12. Chukaeva G. H. The development of the institute of private property law and the specifics of its implementation in Russian law (historical and legal aspect) : abstract. dis. ... cand. jurid. sciences'. Chelyabinsk, 2006.
Информация об авторе
М. В. Саудаханов - доцент кафедры государственного и административного права МИРЭА - Российского технологического университета, кандидат юридических наук.
Information about the author M. V. Saudakhanov - Associate Professor of the Department of State and Administrative Law of the MIREA -Russian Technological University, Candidate of Legal Sciences.
Статья поступила в редакцию 28.09.2021; одобрена после рецензирования 20.01.2022; принята к публикации 25.02.2022.
The article was submitted 28.09.2021; approved after reviewing 20.01.2022; accepted for publication 25.02.2022.
