CC BY
108
Л.Б. Обидина
Обидина Людмила Борисовна —кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права и процесса юридического факультета
Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского
Кому служит переводчик в суде?
Translate for justice
Взяв в качестве эпиграфа это крылатое выражение, которое используют переводчики в качестве своего принципа, хочу сразу обратить внимание на два разных варианта его перевода: «переводи справедливо» или «переводи во имя справедливости». Смысл одинаковый? — Однозначно, нет. Более того, говоря о справедливости в ситуации, когда совершено и расследуется преступление, мы отдаем себе отчет в том, что у каждого участника этого процесса свое представление о справедливости.
Вот почему мне показалось допустимым поставить вопрос о том, кому служит переводчик в суде, в уголовном судопроизводстве, в качестве заголовка. По моему мнению, ответ на этот вопрос напрямую связан с понятием «качество юридического перевода». Очевидно, что качественное выполнение любой работы, в том числе, в деятельности участников уголовного судопроизводства, способствует эффективности этого судопроизводства, достижению поставленных целей. Однако прежде чем говорить о качестве юридического перевода, как о факторе предотвращения коллизий в сфере уголовной юриспруденции, хотелось бы разобраться в самом определении,— что означает «качественный перевод» в уголовном судопроизводстве?
Обратимся к диспозиции некоторых норм смежного законодательства. Часть 5 ст. 59 УПК РФ напоминает об уголовной ответственности переводчика за заведомо неправильный перевод и разглашение данных предварительного расследования, отсылая при этом к нормам уголовного закона. В ст. 307 УК РФ законодатель сформулировал положение об уголовной ответственности за «заведомо неправильный перевод в суде либо при производстве предварительного расследования» (ч. 1 ст. 307 УК РФ), при этом выделил квалифицированный состав данного деяния: заведомо неправильный перевод, связанный с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 2 ст. 307 УК РФ). Письменное предупреждение переводчика о такого рода последствиях предусматривают также все иные российские процессуальные кодексы: ч.4 ст. 162 «Разъяснение переводчику его прав и обязанностей» Гражданского процессуального кодекса РФ; ч. 6 ст. 57 «Переводчик» Арбитражного процессуального кодекса РФ; ч. 8 ст. 52 «Переводчик» Кодекса административного судопроизводства РФ.
Аналогичный подход законодатель проявил и при формулировании диспозиции ст. 17.9 Кодекса РФ об административных правонарушениях, предусмотрев ответственность за «заведомо неправильный перевод при производстве по делу об административном правонарушении или в исполнительном производстве». Мы видим, что во всех нормах использованы термины «неправильный» и «заведомо неправильный» перевод, при этом нигде в законе нет разъяснения данных терминов.
Если исходить из смысла рассматриваемых норм, то, наверное, можно поставить знак тождества между понятиями «качество перевода» и «правильность перевода», хотя, конечно, это не однозначные понятия. Так, дословно правильный (идентичный исходному языку) устный перевод, осуществляемый непосредственно в ходе расследования, рассмотрения дела, может быть непонятен получателю перевода (следователю, суду) из-за несоответствия юридической терминологии, отсутствия в переводимом языке соответствующих понятий, иного смысла, значения переводимых слов или по иным причинам. В этом случае перевод нельзя назвать качественным, хотя он правильный с позиции переводчика, который старался дословно, буквально передать все, им услышанное.
В то же время письменный перевод процессуального документа, подготовленный переводчиком в условиях, когда у него было время для использования словарей, справочников и т. п. вспомогательных средств, скорее всего, будет более качественным,— то есть понятным для восприятия инициаторами перевода, дающим возможность использовать текст переведенного документа в материалах дела, в том числе, в качестве доказательства. Но означает ли это, что качественно выполненный текст перевода будет содержать правильный перевод? И что значит «заведомо неправильный» перевод?
С нашей — юридической — «точки зрения», заведомо неправильный перевод — это перевод, при котором искажается устная или письменная информация, имеющая существенное значение для дела; когда переведенный текст (или речь) не содержит необходимых для дела сведений, имеющихся в
оригинале, либо эти сведения искажены (переведены неправильно)1. При этом преступление считается оконченным с момента, когда ложная информация стала известна правоохранительному органу: это может быть момент подписания протокола допроса или передача письменного текста перевода в правоохранительный орган. То есть, деяние, предусмотренное ст. 307 УК РФ, по своему составу является формальным, не требующим наступления каких-либо последствий. Отсюда можно сделать вывод, что для специалистов в юриспруденции очевидно, что под термином «качественный перевод» понимается, прежде всего, «правильный перевод».
А что по этому поводу думают специалисты в области теории перевода? В монографии нашего земляка, доктора филологических наук В.В. Сдобникова «Оценка качества перевода» есть ссылки на работы многих российских и зарубежных лингвистов, писавших что-либо на эту тему. Например, еще 30 лет назад американский лингвист и переводовед Юджин Найда написал: «На вопрос о том, является ли правильным перевод, можно ответить только другим вопросом: «Правильным для кого?». Действительно ли понимают те, кому предназначен перевод, что имеется ввиду, или текст перевода для них непонятен и вводит их в заблуждение? И если текст понятен, то возникает другой вопрос: «Понимают ли рецепторы авторское послание правильно?»2.
В процессе выявления и расследования готовящегося или совершенного преступления создаются определенные правоотношения, в которые вовлекаются разные участники. В ситуации, когда кто-то из них не владеет языком судопроизводства, дознаватель, следователь обязан привлечь переводчика (ст.18 УПК РФ). « Переводчик, будучи посредником в межъязыковой и межкультурной коммуникации, ассоциирует себя либо с автором оригинала, либо с инициатором перевода и, следовательно, в процессе переводческой деятельности пытается предугадать возможные реакции со стороны реципиента перевода на сообщение. Для этого он должен антиципировать3:
а) отношение (установку) собеседника в отношении этого сообщения;
б) отношение (установку) в отношении себя;
в) психологический эффект, который сообщение может оказать на собеседника»4.
Перефразируя автора, можно определить данную ситуацию следующим образом: присутствуя
при производстве следственного (судебного) действия, переводчик, как непосредственный участник данной коммуникативной ситуации, психологически не может оставаться безучастным; оценивая обстановку, в которой производится действие, и ее участников, он прогнозирует цель перевода.
Например, в ходе допроса потерпевшего, подвергшегося разбойному нападению, переводчик осознает важность установления для расследования как можно более точных примет личности нападавшего преступника, а в процессе допроса обвиняемого для переводчика очевидной является задача обеспечить такое общение между допрашиваемым и следователем, при котором будет достигнут определенный коммуникативной эффект. При этом, по своему характеру коммуникативной эффект может быть диаметрально противоположным для обеих сторон — реципиентов (получателей) перевода. Так, для следователя важно получить признание обвиняемого в совершении преступления, для чего надо выделить в его объяснениях те обстоятельства, которые содержат признаки конкретного деяния, предусмотренного Уголовным кодексом РФ, либо носят обвинительный уклон; а для обвиняемого, не признающего себя виновным, важно обратить внимание следователя на те детали и факты, которые, по его мнению, подтверждают его непричастность к преступлению, либо смягчают степень его вины.
Данная коммуникативная ситуация сама по себе является конфликтной: переводчик оказывается в полном смысле между двух огней. Каким будет переводимый текст, зависит от того информационного образа, который сформировался в сознании переводчика в процессе восприятия им текста исходящего языка.
Специалисты в переводоведении, рассматривая различные виды перевода, подчеркивают особое положение (статус) коммуникантов — участников социального (в том числе судебного) перевода. Если в ситуации обычного перевода — в ходе деловых встреч, конференций и т. п.— коммуниканты равноправны, то в ситуации социального перевода один из коммуникантов всегда является представителем государственной власти, а другой — частным лицом, к тому же не являющимся профессионалом в той сфере, в которой он вынужденно оказался5. Очевидно, что в процессе производства следственного (судебного) действия различия в статусе его участников оказывают определенное психологическое воздействие на переводчика.
По мнению В.Н. Комиссарова, «это неравноправие (коммуникантов) отражается и на психологии и поведении языкового посредника, который подчас не может сохранить объективную позицию ней-
1 Научно-практический комментарий к Уголовному Кодексу РФ. Н. Новгород: Номос. 1996. С. 319.
2 Цит. по: Сдобников В.В. Оценка качества перевода. Коммуникативно-функциональный подход: монография. М.: ФЛИНТА: Наука, 2015. С. 9.
3 Антиципация (лат. апНЫраНо) — предвосхищение, предугадывание событий; заранее составленное представление о чем-то. См.: Словарь иностранных слов. М.: «Рус. язык», 1997. С. 44.
4 Леонтьев А.А. Психология общения. 2-е изд., испр. и доп. М.: Смысл, 1997. С. 200.
5 Сдобников В.В. Перевод и коммуникативная ситуация: монография. М.: ФЛИНТА: Наука, 2015. С. 223.
трального билингва, обеспечивающего межъязыковую коммуникацию. Он либо перенимает пренебрежительное отношение чиновника к просителю, либо идентифицирует себя с последним и выступает в роли ходатая по его делам»1.
Высказанные мнения разделяют многие российские переводчики и их зарубежные коллеги. В одной из работ известного лингвиста Сандры Хейл названы функции, осуществляемые судебным переводчиком. Выделяя главную функцию переводчика в социальной сфере, — установление взаимопонимания между коммуникантами путем обеспечения точного перевода,— автор обозначает такие функции, как:
— оказание помощи представителю языкового меньшинства с тем, чтобы он мог наилучшим образом представить свое дело (по сути, переводчик выступает в роли адвоката, представителя своего клиента);
— оказание помощи представителю государственного института (переводчик — помощник государственного служащего);
— выполнение функций активной третьей стороны (переводчик-»диспетчер», решающий, что можно произносить и чего не следует произносить);
— обеспечение успешной коммуникации между представителями государственных органов и представителями языкового меньшинства2.
В одной из своих статей мы упоминали известную в переводческой среде книгу Светланы Саврасовой «С чужого на свой и обратно. Записки переводчицы английской полиции»,3 в которой наглядно показано, как важна психологическая установка практикующего переводчика для установления контакта с лицом, которому он оказывает помощь, а также для контакта с представителями власти: в качестве задержанного правонарушителя или подозреваемого в преступлении может оказаться соотечественник, земляк, либо иной человек, который подсознательно или даже открыто стремится получить поддержку со стороны переводчика, надеется на какие-то подсказки, реальную помощь с его стороны; в то же время переводчик испытывает давление и, порой, явное недоверие со стороны полиции или судьи.
Из сказанного видно достаточно ясно, что переводчик в уголовном судопроизводстве не является безучастной фигурой. Пусть даже не демонстрируя открыто своего отношения к ситуации, в которой он участвует, переводчик — явно или подсознательно — занимает определенную позицию. Будет ли он при этом переводить во имя справедливости, служить правосудию? Ответ на этот вопрос, по нашему мнению, зависит от того, кто выступает в роли переводчика. Если это лицо, имеющее определенную специальную подготовку, сдавший квалификационный экзамен и принесший присягу судебного переводчика,— мы вправе ожидать от него соблюдения тех принципов, которым он присягал: беспристрастность, полнота, точность перевода и т. п. В ситуации, которая существует сегодня в российском процессуальном законодательстве, когда в качестве переводчика может быть привлечено любое лицо, таких гарантий качества судебного перевода никто не может дать. Да и проверить это качество весьма проблематично. Недаром в нашей практике так редки случаи привлечения переводчиков к административной или уголовной ответственности за заведомо неправильный перевод.
Зарубежный опыт показывает, что наиболее образцовой может служить организация судебных переводчиков в тех странах, которые исторически формировали свое население из мигрантов,— таких, как Австралия и США. Так, в США действует Федеральная ассоциация судебных переводчиков, а в различных штатах приняты свои нормативные акты (правила) о судебных переводчиках. В них определены разные категории судебных переводчиков, а также четко определены требования к ним.
Так, согласно ст. 57.001 Раздела «А» Закона о судебных переводчиках штата Техас (в ред. 01.09.2001 г.), сертифицированный переводчик — это квалифицированное лицо, отвечающее требованиям норм уголовного и гражданского процессуальных кодексов, либо это лицо, сертифицированное в соответствии с Разделом «В» Техасской комиссией по делам глухих или слабослышащих для осуществления перевода судебного разбирательства для глухих (глухонемых).4 В перечень требований для сертифицированного переводчика входят обычно такие как: возраст не менее 18 лет, окончание курсов подготовки переводчиков, сдача экзамена, организованного судебным администратором штата либо специального экзамена по юридическому переводу, отсутствие обвинения в преступле-
1 Комиссаров В.Н. Перевод в социально-бытовом контексте: постановка проблемы // Перевод в современном мире: сборник статей / под ред. И. И. Убина. М., 2001. С. 10.
2 Цит. по: Сдобников В.В. Перевод и коммуникативная ситуация: монография. М.: ФЛИНТА: Наука, 2015. С. 224— 225.
3 Обидина Л.Б. Культура судебного перевода: проблемы практики // Юридическая техника. Н. Новгород. 2016. № 10. С. 560.
4 Government Code, Title 2, Subtitle D, Chapter 57 (as amended to: 01.09.2001). Кодекс Штата, глава 2, подраздел D, п. 57 Судебные переводчики (в ред. от 01.09.2001 г.). Здесь и далее цит. по: Обидин Е.А. Переводчик в суде первой инстанции (по материалам практики рассмотрения уголовных дел судами Нижегородской области) // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2009. № 1. С. 186.
нии или административном правонарушении, сдача экзамена по этике, принятие присяги следовать Кодексу профессиональной ответственности переводчиков и т. п. Сертифицированный переводчик имеет сертификат федерального суда либо Сертификат специалиста по юридическому переводу.
Зарегистрированный переводчик — это физическое лицо, которое не отвечает требованиям, предъявляемым к сертифицированным переводчикам, однако также состоит в реестре и, например, обучается на курсах переводчиков.
Что касается сурдопереводчиков, то их полномочия и квалификация подтверждаются выдачей лицензий от имени Комиссий по делам глухих, слабослышащих и глухонемых.
Сертификат и лицензия могут быть отозваны, либо действие их может быть приостановлено по основаниям некомпетентности, непрофессионального, неэтичного поведения, на основании жалоб, в случае совершения преступления, нечестного поступка и др.
Кроме того, Федеральная ассоциация судебных переводчиков имеет свой Кодекс этики и профессиональных обязанностей, где перечислены принципы, которыми руководствуются судебные переводчики в своей деятельности: точность перевода, беспристрастность, конфиденциальность, ограничение профессиональными обязанностями (не давать советов сторонам), говорение от первого лица (от лица говорящего); в противном случае уточнение, что пояснение от лица переводчика; профессиональное развитие, подтверждение своих полномочий, знаний, обращение внимания суда на недостаточное знание специальной терминологии или иное непонимание говорящего.1
Возвращаясь к вопросу о понятии «заведомо неправильный перевод», следует отметить, что у специалистов по теории перевода данная формулировка вызывает глубокое недоумение. Каких-либо совместных научных разработок по данной проблематике у лингвистов и юристов пока нет, тогда как, на наш взгляд, только совместное, межотраслевое исследование позволит найти взаимопонимание. В.В. Сдобников в своей книге, говоря об оценке качества перевода, предлагает использовать термины эквивалентности и адекватности перевода.
«Эквивалентность рассматривается нами как максимально возможная лингвистическая близость текста перевода к тексту оригинала, степень которой зависит от условий межъязыковой и межкультурной коммуникации и определяется задачей обеспечения адекватности перевода... Адекватность определяется как такое качество перевода, которое позволяет незатруднительно использовать ПТ (переводимый текст) с той целью, с какой он был создан, в рамках определенной предметной деятельности участников акта межъязыковой коммуникации и/или инициатора перевода, осуществляемой в соответствующей коммуникативной ситуации»2.
Сказанное позволяет сделать вывод о том, что качество юридического (судебного) перевода в уголовном судопроизводстве зависит от множества обстоятельств конкретной коммуникативной ситуации, а также от личности самого переводчика. Квалифицированный, равно как и неквалифицированный переводчик способен влиять на степень достоверности доказательств, полученных в ходе производства по уголовному делу с его участием.
Весной 2016 г. в одном из крупных портовых городов России была проведена международная научная конференция с участием зарубежных ученых, в числе которых оказалось несколько гостей из США. Американцы — то ли по незнанию, то ли по небрежности, привыкнув, что весь мир — это их большая Америка,— прибыли в Россию по туристическим визам, хотя приглашения им были направлены, как положено, для участия в научной конференции. В разгар заседания в зале появилась, как мне рассказывал очевидец, «группа хмурых лиц в погонах» во главе с местным участковым, которые принялись проверять документы у присутствующих и быстро выявили нарушителей режима пребывания иностранных граждан на территории РФ. В группе проверяющих был переводчик английского языка,— по словам участкового, это была сотрудница местной таможенной службы. Она помогала в общении работникам полиции и американцам, переводила вопросы- ответы и тексты составляемых протоколов об административном правонарушении по ч. 2 ст. 18.8 КоАП РФ. Пикантность ситуации заключалась в том, что все присутствующие в зале были профессиональными переводчиками русско-английского языков и имели возможность лично убедиться в невысоких познаниях английского языка «девушки из таможни». Неизвестно, во что бы превратилась ситуация, если бы не активное вмешательство руководителя всего этого мероприятия, высококвалифицированного переводчика, доктора лингвистических наук, которая фактически взяла на себя функцию посредника в общении иностранцев и представителей российских правоохранительных органов и чутко контролировала переводимый текст. В итоге легкомысленные американские гости были рады отделаться оплатой минимального штрафа без выдворения за пределы Российской Федерации, скандал не получил большой огласки, а конференция была успешно завершена согласно программе.
1 Обидин Е.А. Переводчик в суде первой инстанции (по материалам практики рассмотрения уголовных дел судами Нижегородской области) // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2009. № 1.
2 Сдобников В.В. Оценка качества перевода. Коммуникативно-функциональный подход: монография. М.: ФЛИНТА: Наука, 2015. С. 95—96.
Итак, отвечая на вопрос о том, кому же служит переводчик в суде, можно сказать просто: конечно, суду, судебному разбирательству, ведь именно суд вызывает переводчика, именно судья разъясняет ему его права и ответственность, о чем переводчик дает расписку. Однако в этом судебном процессе участвуют разные субъекты, интересы которых часто не совпадают, и задачи перед которыми стоят разные. Между тем, закон не предусматривает принятие присяги переводчиком, и нет в нашем судебном лексиконе таких слов: «Клянусь (обязуюсь) переводить честно, дословно и правильно, объективно и беспристрастно...» Будучи обычным человеком, не связанным никаким профессиональным долгом, никакими общими принципами, а действуя лишь под угрозой наказания за заведомо неправильный перевод, лицо, вызванное в качестве переводчика для участия в уголовном деле, предоставлено самому себе в выборе познавательных средств и этических методов осуществления перевода. Правильность, качественность юридического перевода зависит от множества обстоятельств конкретной коммуникативной ситуации, участником которой является переводчик, а также от личности самого переводчика, который способен влиять на результат (коммуникативный эффект) того действия, в рамках которого осуществляет перевод, особенно, если он при этом осознает цель данного действия.
Позволю себе еще раз процитировать В.В. Сдобникова: «Цель осуществления перевода определяется инициатором перевода (отдельным лицом или институтом), для которого перевод нужен для решения его собственных задач. Из этого следует, что перевод всегда осуществляется в интересах определенного лица или органа, всегда определенным образом используется им и, таким образом, должен отвечать определенным ожиданиям и требованиям инициатора/получателя перевода»1.
Перенося мысли автора в наше уголовно- процессуальное пространство, можно сказать, что следователь или судья, привлекая переводчика к участию в том или ином процессуальном действии, либо поручая ему перевод процессуального документа, внешне хотя и не определяют каких-то особых задач его участия, кроме языкового посредничества, на самом деле предполагают с помощью переводчика добиться достижения своих конкретных целей в каждом конкретном действии.
Обобщая вышесказанное, делаем следующие выводы:
1) понятие «качество юридического перевода» (а равно, судебного перевода, как его разновидности) требует своего осмысления и описания, в том числе, совместными усилиями исследователей в сфере юриспруденции и лингвистики;
2) понятие «качества» судебного перевода в уголовном судопроизводстве в определенной степени сопоставимо с понятием правильности перевода, однако термин «заведомо неправильный перевод», используемый нашим законодателем, не имеет официального разъяснения;
3) качественный (или правильный?) судебный перевод способен обеспечить только квалифицированный переводчик, имеющий специальную, в том числе, юридическую подготовку в определенной сфере юриспруденции (уголовная, гражданская, административная и т. п.);
4) цель участия переводчика в суде (уголовном процессе) состоит в оказании помощи его сторонам (участникам) в установлении взаимопонимания, максимально комфортной, доверительной атмосферы общения, что само по себе должно способствовать предотвращению конфликтных ситуаций в данной сфере.
1 Сдобников В.В. Оценка качества перевода. Коммуникативно-функциональный подход: монография. М.: ФЛИНТА: Наука, 2015. С. 13.
