CC BY
53
Итак, как показал лингвистический анализ некоторых текстовых фрагментов художественной прозы А. П. Чехова, прагматические параметры речевой манипуляции, используемые одним персонажем по отношению к другому, не только составляют смысловой каркас всего высказывания, но и являются важным компонентом раскрытия внутреннего мира говорящего персонажа, его скрытых желаний - стремления уйти от решения насущной проблемы, подчинить себе волю слушателя или внушить ему свою точку зрения.
Литература
1. Баранов А.Г. Прагматика как методологическая перспектива языка / А.Г. Баранов. Краснодар: Просвещение-Юг, 2008. 188 с.
2. Вацлавик П. Прагматика человеческих коммуникаций: Изучение паттернов, патологий и парадоксов взаимодействия / П. Вацлавик, Д. Бивин, Д. Джексон. М.: Апрель-Пресс: Экс-мо-Пресс, 2000. 320с.
3. Доценко Е.Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита / Е.Л. Доценко. СПб.: Речь, 2004. 304 с.
4. Крижанская Ю.С. Грамматика обще-
ния / Ю.С. Крижанская, В.П. Третьяков. М.: Смысл; СПб.: Питер, 2005. 280 с.
5. Почепцов Г. Теория коммуникации / Г. Почепцов. М.: Рефл-бук; Киев: Ваклер, 2001. 656 с.
6. Степанов А.Д. Проблемы коммуникации у Чехова / А.Д. Степанов. М.: Яз. славянской культуры, 2005. 400 с.
7. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: в 30 т. / А.П. Чехов // Сочинения. М.: Наука, 1974 - 1983.
Pragmalinguistic parameters of verbal manipulation in the Chekov‘sprose
There is studied the way of verbal manipulation of one listener to another. There are pointed out the ways of verbal manipulation used by the character‘s of Chekov ‘s prose.
There is described the way of forming of verbal manipulation and opportunities of using them in the dialogue.
Key words: speech situation, manipulation, speaker, listener.
Р.Ш. ШАГЕЕВ (Альметьевск)
КОММУНИКАТИВНАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ МИКРОТОПОНИМИИ
iHa материале Закамья ’еспублики Татарстан)
Предпринята попытка анализа микротопонимии исследуемого региона в коммуникативном аспекте с позиций антропоцентризма. Процесс именотворчества преследует коммуникативные задачи. Рассматривая татарскую микротопонимию в парадигме современной лингвистики, можно выделить следующие коммуникативные регистры или типы: репродуктивный (изобразительный), информативный, генеритивный и реактивный, выражающие менталитет, национальный характер.
Ключевые слова: микротопоним, коммуникативные регистры, ментальность, когнитивный подход, антропоцентризм, национальный характер.
Исследование микротопонимического материала в ментальной парадигме предусматривает рассмотрение круга вопросов, связанных с современным функционированием наименований и их ролью в общении людей, с восприятием имени. Однако при этом за рамками рассмотрения остаются проблемы истории и этимологии названий. Для использования названия восприятие этимологических соответствий неактуально, актуален вопрос о том, какое содержание реально воспринимается членами данного коллектива. Как пишет A.B. Суперанская, имена собственные (в том числе и микротопонимы. -Р.Ш.) не имеют понятийности в языке: они ее обретают в речи, по мере знакомства участников речевой ситуации с именуемым объектом. Но у имен собственных есть лексическое значение, которое складывается из взаимоотношения их компонентов и из характерных особенностей тех объектов, для называния которых они создаются. B речи, будучи закрепленными за конкретными объектами, имена собственные получают понятийное содержание от свойств этих единичных объектов [12: 7].
© Шагеев Р.Ш., 2009
Процесс восприятия предполагает отражение в сознании человека отдельных ощущений о предметах, ситуациях и событиях внешнего мира, в результате которого сенсорные данные отбираются и организовываются таким образом, чтобы мы могли понять как очевидные, так и скрытые характеристики окружающего мира. При этом восприятие мира и последующее суждение о нем не свободны от эмоций, мотиваций или представлений. Если во время разговора, общения используется микротопоним, например, Чагыл таем - «гора Чагыл», Иван тугае - «поляна Ивана», каждый слушающий или собеседник воспринимает и мыслит это по-своему, создает свою картину мира. На основании своего прошлого опыта человек структурирует и перерабатывает поступающие сигналы так, что они могут служить для преодоления конкретных жизненных затруднений.
Вместе с тем восприятие человеком информации об окружающей среде избирательно. Культурный и жизненный опыт, эмоции, воспитание, образование человека индивидуальны и неповторимы, и по этой причине разные люди просто не в состоянии давать одним и тем же событиям одинаковую интерпретацию. Получая информацию из окружающего мира, человек систематизирует и упорядочивает ее в удобной для себя форме [11: 184 - 185].
Формирование топонимической картины мира как системы миропредставлений определяется совокупностью факторов, традиционно классифицируемых в качестве экстралингвистических и интралингвисти-ческих. При этом внешне обусловленная представленность некоторых жизненных факторов (например, условия жизни человека - экономические, политические, социальные) часто является приоритетной. Несомненна актуальность таких компонентов, как возраст человека, профессия, образование и т. д. Особенности топонимических картин мира могут возникать из-за различий в объективной эмпирической действительности - рельефе местности, растительном и животном мире, особенностях климата, характере трудовой деятельности.
Способность языковых средств, прежде всего номинативных, выражать информацию о мире с этических позиций связывают в первую очередь с тем, что язы-
ковые системы имманентно по-разному представляют окружающую действительность: «Известно, каждый естественный язык по-своему членит мир, то есть имеет свой специфический способ его концептуализации. Иными словами, в основе каждого конкретного языка лежит особая модель, или картина мира, и говорящий обязан организовать содержание высказывания в соответствии с этой моделью. (Этому никак не противоречит тот факт, что все национально-специфические модели мира имеют и общие, универсальные черты)» [14:3].
Микротопонимия любого полиэтнического региона отражает этносоциокуль-турную специфику исследуемой территории и этим создает языковую картину мира, в частности конкретного региона. Большинство имен, образованных на базе родного языка, воспринимаются человеком как активные потенциальные: ему знакомы модели этих имен и понятны лексемы-наполнители, но имя в целом может быть неизвестным [12: 216].
Н.Д. Голев подчеркивает, что идея о единстве построения топонимов на антропоцентрической основе не была развита в отечественной топонимике, поскольку, очевидно, анализ мировоззренческих моделей возможен только при обращении внимания на человека говорящего, воспринимающего и интерпретирующего, а лингвистическая парадигма повернулась лицом к человеку только в конце XX в. [5].
Таким образом, «онтологический топоним», даже будучи отмеченным на карте, в словаре или справочнике, не является реальным (функционирующим) топонимом, если он оторван от топонимической личности и не существует в ее ментальном бытии.
Язык, как известно, - естественно сложившаяся и развивающаяся по своим внутренним законам семиотическая система, обеспечивающая познавательно-речемыс-лительную коммуникативную деятельность во всех ее сферах [13: 7]. Осознание языка как посредника между миром и человеком, между природой и духом становится возможным лишь с сознанием противопоставления природы и человека.
В.И. Болотов [4: 7] называет имена нарицательные обозначающими языковыми знаками, а собственные - называющими, считая их информативными
элементами речи, а имена нарицательные - коммуникативными. Как нам известно, микротопонимы имеют свойства имен и нарицательных, и собственных. В разных сферах речевой коммуникации микротопонимы выполняют определенные роли и отличаются особенностями функционирования. Человек использует микротопоним в двух целях: понять окружающий мир и передать информацию. Передача информации - универсальное назначение любой речи. Язык, в том числе и микротопоним, устроен таким образом, что за потоком звуков или букв стоит большой смысл.
Процесс коммуникации начинается с наблюдения за партнером, его внешностью, голосом, особенностями поведения и т. д. Совокупность этих наблюдений составляет процесс восприятия, который в самом общем виде представляет собой отбор, организацию и интерпретацию чувственных данных. Эта исходная и обязательная составная часть коммуникации получила название перцептивной стороны общения. При этом термин «перцептивный» здесь используется не просто как «восприятие», а как познавательное восприятие собеседника или партнера. Восприятие своего партнера по коммуникации происходит в виде его «прочтения», в ходе которого расшифровываются внутренний мир и особенности личности по ряду внешних (в основном невербальных и паравербальных) проявлений [11: 183 -184]. Постижение национальной логики мышления представляется задачей сложной, но выполнимой и подразумевает, прежде всего, обращение к коллективному лингвистическому сознанию, выраженному посредством разноуровневых вербализованных структур, несущих на себе печать конкретной в каждом случае национальной ментальности, которую традиционно исследовали через лексическую систему языка. По Ф. де Соссюру, «речь есть индивидуальный акт воли и разума; в этом акте надлежит различать: 1) комбинации, в которых говорящий использует код (code) языка с целью выражения своей мысли; 2) психофизический механизм, позволяющий ему объективировать эти комбинации» [15: 52].
В.В. Красных, рассматривая все виды «прецедентных феноменов» как часть когнитивной базы носителей языка («по край-
ней мере, <...> ее периферии») с позиций национально-культурной специфики языкового сознания, дискурса, коммуникации, в явной форме указывает на связь «прецедентных феноменов» и языкового сознания «национально-культурного сообщества» [9: 93 - 95].
Такой подход открывает новые перспективы в исследовании имен собственных. Исследователями ономастики справедливо подмечено, что следует воспринимать онимию (ономастикон) как своеобразный культурный текст, в котором исследователь «вычитывает» картину мира по ее следам - онимам [8: 99]. Е.Л. Бе-резович пишет, что «понимание топонимического пространства как текста позволяет увидеть за совокупностью топонимов языковую личность их коллективного автора. Специфический номинативный стиль, присущий этой языковой личности, обеспечивает цельность топонимического текста, в то время как традиционно понимаемой связностью этот текст не обладает. Текстовая концепция топонимического пространства дает возможность представить процедуру концептуального анализа топонимии как сопряжение поверхностного уровня, на котором проявляются внешние приемы организации текста, и глубинного уровня, на котором обнаруживаются интенции создателя текста [3: 23]. Текст создается (порождается) в процессе коммуникации, которая протекает в определенных условиях и под воздействием определенных факторов. Прежде всего, процесс коммуникации всегда происходит в конкретной ситуации, в пределах некоторого пространственно-временного промежутка. Нормальный акт коммуникации предполагает всегда как минимум двух участников - говорящего (пишущего) и слушающего (читающего). В процессе речи они могут меняться ролями: тот, кто говорит, становится на некоторое время слушателем, а тот, кто слушает, - говорящим. В акте коммуникации обязательно наличие некоторого предмета речи, того, о чем говорящий сообщает слушателю [10: 162]. В нашей работе предметом речемыслительного процесса является микротопонимия Закамья Республики Татарстан.
Микротопонимы нами будут рассматриваться как текст малого объема, рас-
крывающий существование топоназваний в единой информационной базе человека как носителя языкового сознания, как свернутый текст (Н.Д. Яловец-Ко-новалова), в котором в сжатом виде изложен посыл номинатора.
До сих пор нет общепринятого определения текста, хотя очень много исследований посвящено этой теме. Но мы можем отметить несколько существенных признаков, касающихся текста. Например: «Текст - это языковое выражение замысла его создателя» (Д.С. Лихачев); «Текст - основное средство вербальной коммуникации» (О.Л. Каменская) и т. д. В отличие от топонима, микротопонимы в основном живут в речемыслительной форме. В документах, картах они не указываются.
Когда дается определение тексту, часто подчеркивается значимость роли автора, как у В.Г. Адмони: «... текст - это возникающее из специфического (эгоцентрического) внутреннего состояния художника душевное чувственно-понятийное постижение мира в форме речевого высказывания...» [1:12]. На нашем примере авторами текста-микротопонима является народ, нация определенного ареала.
Изучение микротопонимов как текстов малого объема вскрывает универсальную природу их организации. В.Т. Белянин пишет, что «...текст представляет собой основную единицу коммуникации, способ хранения и передачи информации, форму существования культуры, продукт определенной исторической эпохи, отражение психической жизни индивида и т. д.» [2: 6]. Говорящему далеко не безразлично, насколько хорошо воспринимается и понимается передаваемое им сообщение: он внимательно следит за реакцией своего собеседника и в зависимости от ее характера старается сделать свое высказывание более понятным, подробным либо, наоборот, что-то сократить, опустить в нем. Между говорящим и слушающим устанавливается, таким образом, обратная связь - слушающий своим поведением (не только языковым) оказывает определенное влияние на характер высказывания говорящего [10: 163]. Каждая область языкового общения, в силу специфики самой деятельности в ней говорящего коллекти-
ва, не только избирательно привлекает определенные пласты лексики, но и в определенном ракурсе, функционально различно использует ее семантику. В связи с этим выделяются основные семантические функции. Итак, обратная связь есть также непременный фактор, действующий в процессе коммуникации. Исходя из этого и ссылаясь на труды Г.А. Золотовой [7], В.А. Гречко [6] и др., мы делим микротопонимы на следующие коммуникативные регистры или типы: репродуктивный (изобразительный), информативный, генеритивный и реактивный.
Репродуктивный, или изобразительный регистр. В этой функции микротопонимы и их значения обращены к воображению слушающего или читателя. Изобразительная микротопонимия рефлексивна по своей природе. Своей обращенностью к самому себе, к своим внутренним содержательным возможностям микротопоним призван воссоздать в воображении читателя или собеседника более или менее подходящие к замыслу создателя субъективные картины изображаемый жизни, форму, цвет и пр. В репродуктивном регистре микротопонимии отражается реальная действительность. Изобразительные микротопонимы выполняют образную, эстетическую роль, поэтому здесь приобретают особую значимость семантические, стилистические, экспрессивные и другие характеристики микротопонимии. Образ - это необходимый исходный семантический этап в движении мысли от наглядного восприятия и представления отражаемого предмета к его сущностному познанию в понятии. В слове происходит «встреча» старого и известного в виде признака, легшего в основу названия, и нового содержания или значения, образующегося в результате восприятия и понимания воспринятого [6: 131]. Его коммуникативная функция заключается в репродуцировании средствами языка местонахождения объекта по отношению к какому-либо другому объекту, служащему своеобразным ориентиром богатого и интересного мира флоры и фауны, отраженного во многих наименованиях географических объектов, действительности как непосредственно воспринимаемых органами чувств говорящего, наблюда-
теля, локализованных в едином с ним континууме. Например: Эби чэче аланы «ковыльная поляна», букв. «поляна бабушкиных волос» (Асиево, Азн. р-н); Агу-сак аланы > Ак усак аланм «поляна белой осины» (Меллетамак, Салавуз Му-хан, Мусл. р-н); Аксыргак болыны «чемеричная поляна» (Нов. Мензелябаш, Сарм. р-н); Аксыргаклы чокыр «чемеричный овраг» (Зай-Каратай, Ленин. р-н); Ак чэчкэ аланлыгы «поляна белого цветка» (Урсай, Азн. р-н); Аркылы камыш сазы «болото поперечного камыша» (Аб-драхманово, Альмет. р-н); Балтырган таеы арасы букв. «междугорье, где растет борщевик» (Агерзе, Азн. р-н); Бэ-лэкэй урман «малый лес» (Новокаширо-во, Альмет. р-н) и др.
Информатиеный регистр. Коммуникативная функция информативного регистра состоит в сообщении каких-нибудь событий.
Известно, что не каждый реальный географический объект получает наименование. Оно дается только тогда, когда данный объект привлекает внимание людей, общества каким-либо отличительным или необходимым свойством или же связан с какими-то событиями и возникает необходимость сообщить об этом через наименование. Например: Аю аткан жир «место, где застрелили медведя» (Каракашли, Ютаз. р-н); Алпаеыт жире «помещичья земля» (Сарлы, Азн. р-н); Бакыр базы таеы «гора медного погреба» (Дюсум, Сарм. р-н), Базар тыкрыгы «базарный переулок» (Азн. р-н); Бакыр базы «медный погреб» (Васильевка, Альмет. р-н, Менавуз, Азн. р-н) и т. д.
Генеритиеный регистр. В отличие от предыдущих регистров коммуникативная функция генеритивного регистра состоит из обобщения, осмысления информации, соотнесения ее с жизненным опытом [7: 395] и воспроизведения устойчивых общественных знаний о мире в виде размышлений, умозаключений. Сюда входят микротопонимы с метафорическим значением. Средствами уподобления и сравнения служат анатомические термины, обозначающие части тела животных и человека, а также элементы одежды, предметы бытового обихода. Йорэк таеы «гора-сердце» (Урманай, Азн. р-н); Коянтэ тау «гора-коромысло» (Урсалбаш, Альм. р-н);
Эржэле тау «ларечная гора» (К. Исм., Альм. р-н) и др.
Реактивный регистр. Кроме обязательных функций любого имени - указание на объект - выделяется и эмоционально -оценочная функция. Здесь выражаются переживания, оценка, отношения, эмоции, реакции, психологическое состояние автора. Например: Аждахалык «драконник» (Октяб. Бул., Азн. р-н), Энкэй чишмэсе «мамин ключ» (Эгер, Азн. р-н), Эулия чишмэсе «родник святого» (Ст. Минзелебаш, Сарм. р-н), Эрвах урамы «улица усопшего» (К. Исм., Альм. р-н), Бабай атавы «дедушкин остров» (Шарлеарама, Сарм. р-н) и др.
Ономастические единицы обеспечивают знакообозначение таких важнейших координат речевой ситуации, как субъект и объект речевой деятельности, место действия и др. В связи с этим коммуникативно-прагматический потенциал онимов высок: без них не могут быть в полной мере осуществлены фактическая и вокативная функции речи. Наряду с ними имена собственные несут основную нагрузку при реализации социокультурной функции языка: в них проявляется национально-языковая специфика любого этнолингвистического сообщества [13: 3]. Каждый микротопоним в плане коммуникативно-регистровой организации уникален, самобытен и выражает национальный характер, менталитет, представляет «национальный дух».
Литература
1. Адмони В.Г. Система форм речевого высказывания / В.Г. Адмони. СПб., 1994.
2. Белянин В.П. Психолингвистические аспекты художественного текста / В.П. Белянин. М., 1988.
3. Березович Е.Л. Русская народная топонимия как концептуализованное семантическое пространство / Е.Л. Березович // Лингвистическая ретроспектива, современность и перспектива города и деревни: материалы Междунар. совещания, 18 - 19 нояб. 1997 г. Пермь, 1999. 202 с.
4. Болотов В.И. Теория имен собственных (к проблеме определенности / неопределенности именования денотативов в речи) / В.И. Болотов. Ташкент, 2003.
5. Голев Н.Д. Единство онтологического и ментального бытия топонимической системы (к проблеме когнитивной топонимики) [Электронный ресурс] / Н.Д. Голев. URL: http: // lindvo. asu. ru / dolev / artikles / z06. htm /.
6. Гречко В.А. Теория языкознания: учеб. пособие / В.А. Гречко. М.: Высш. шк., 2003.
7. Золотова Г. А. Коммуникативная грамматика русского языка / Г.А. Золотова, Н.К. Он-нипенко, М.Ю. Сидорова. М., 1998.
8. Керимбаев Е.А. Об изучении мифологических собственных имен / Е.А. Керимбаев,
С.Е. Керимбаева // Актуальные вопросы в области гуманитарных и социально-экономических наук: межвуз. сб. науч. тр. Ташкент, 1998. Вып. 2.
9. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? / В.В. Красных. М., 2003.
10. Левицкий Ю.А. Лингвистика текста: учеб. пособие / Ю.А. Левицкий. М.: Высш. шк., 2006. 207 с.
11. Садохин А.П. Межкультурная коммуникация: учеб. пособие / А.П. Садохин. М.: Аль-фа-М: ИНФРА-М, 2004.
12. Суперанская А.В. Общая теория имени собственного / А.В.Суперанская. М.: Изд-во ЛКИ, 2007.
13. Супрун В.И. Ономастическое поле русского языка и его художественно-эстетический потенциал: монография / В.И. Супрун. Волгоград: Перемена, 2000. 172 с.
14. Телия В.Н. О феномене воспроизводимости языковых выражений / В.Н. Телия // Язык, сознание, коммуникация: сб. ст. / отв. ред. В.В. Красных, А.И.Изотов. М.: МАКС-Пресс, 2005.
15. Урысон Е.В. Языковая картина мира vs обиходное представление (модель восприятия в русском языке) / У.В. Урысон // Вопр. языкознания. 1998. №2. С. 3 - 21.
16. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики / Ф. де Соссюр // Труды по языкознанию / пер. с фр.; под ред. А.А. Холодовича. М.: Прогресс, 1997. С. 31 - 285.
Communicative interpretation of microtoponyny (based on Zakamya, Republic of Tatarstan)
It was made an attempt to analyze the microtoponyny of researching district in communicative aspect from anthropocentric position. The process of name creation includes the communicative aims. Researching the microtoponyny of Tatars in the paradigm of modern linguistics we can point out the communicative registers or types: reproductive, informative, generative and reactive, introducing the mentality, national character.
Key words: microtoponym, communicative registers, mentality, cognitive approach, anthropocentrism, national character.
О.В. ГУСЬКОВА (Москеа)
АРАБСКОЕ СЛОВО В ТЕКСТАХ ПИСЬМЕННОЙ И ЗВУЧАЩЕЙ РЕЧИ (в связи с проблемой лингвистического статуса слова)
Объективное существование двух форм речи -письменной и звучащей - с нетождественными материальным воплощением и структурой -обусловливает различия в способах, средствах, схемах комбинирования и трансформации в соответствии со строго определенными правилами функционирующих в них слов.
Для решения вопроса о выполняемой словами функции мы предлагаем их параллельный дифференцированный анализ отдельно в текстах каждой из вышеназванных форм речи.
Ключевые слова: слово как сегмент письменной речи, слово как сегмент звучащей речи, графическая субстанция, фонетическая субстанция, семантическая субстанция.
Следует уточнить, что как в настоящей, так и в других своих научных работах мы вслед за замечательным филологом Л. В Златоустовой придерживаемся термина «звучащая речь», а не «письменная речь». Семантическая структура «звучащей речи» как термина, заданная его принадлежностью к общеязыковой системе, представляется нам более оправданной, чем речи устной, и в большей степени раскрывающей сущность этого понятия. Сравним, например: звучащая речь от «звучать», «раздаваться» (о звуках) в противоположность письменной речи от «писать» и устной речи от «уста», т. е. «рот», «губы», достаточно искусственным образом связанных со значением ‘произносимый, не письменный’. Употребление выражения «устная речь», однако, вполне допустимо, на наш взгляд, в нетерминологическом значении.
Несмотря на возросший за последнее время в общелингвистической теории интерес к изучению структуры различного характера текстов, проблему слова в качестве их сегментной единицы считать решенной не представляется возможности. Слово, как правило, подвергается исследованию либо (чаще всего) в текстах письменной речи, либо (реже) в
© Гуськова О.В., 2009
