CC BY
35
людьми, которые способны заведомо причинять боль другим. Именно в мире животных Есенин видел чистоту и неиспорченность, где в жестоких людских условиях животные казались «моральнее» разумных людей. Данное исследование доказывает, что животные в творчестве Сергея Есенина являются интересным материалом для рассмотрения с помощью современных гуманитарных направлений названных «animal studies».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1.Autor nieznany, Братья наши меньшие, https://frazeolog_m.academic.m/35/%D0%B1%D1%8 0%D0%B0%D1%82%D1%8C%D1%8F_0/oD0%BD% D0%B0%D1%88%D0%B8_%D0%BC%D0%B5%D 0%BD%D1%8C%D1%88%D0%B8%D0%B5 (24.09.2019)
2.Braidotti R., Po czlowieku, Warszawa 2015
3.Jaworski K. A., Franciszkanski chuligan, (w:) Glos prawdy, numer 281, Warszawa, 20 stycznia 1929. S. 62-63
4.Бельская Л., Загадка «Песни о собаке», http://a4format.ru/pdf_files_bio2/478cc169.pdf (07.06.2017)
5.Вержбицкий Николай Константинович., Наши младшие братья, http://esenin-lit.ru/esenin/kritika/esenin-i-
sovremennost/verzhbickij-nashi-mladshie-bratya.htm 10.08.2019
6.Глуховская Елена Александровна., Как притвориться деревенским поэтом, http://arzamas.academy/materials/320 (24.09.2019)
7.Горький Максим., Сергей Есенин, w: http://esenin.ru/o-esenine/vospominaniia/gorkii-m-sergei-esenin (24.09.2019)
8.Гусляров Евгений Николаевич, Есенин в жизни. Систематизированный свод воспоминаний современников, Калининград 2000, издательство Янтарный Сказ
9.Есенин Сергея Александрович, Сергей Есенин. Полное собрание сочинений в одном томе, Москва 2016, Издательство Альфа-Книга
Ю.Кожевникова М., Постгуманизм / постантропология: ценность биологического тела, (в:) Антропологический форум. 2018. №38, p. 33
11.Мекш Э., Время апокалипсиса (поэма Есенина «Сорокоуст»), w: http://sp.voskres.ru/critics/meksh.htm , (24.09.2019)
12.Поломошнов П.А., Постгуманизм: вершина или конец классического гуманизма?, (в:) Вестник Донского государственного аграрного университета, Выпуск№ 2(24.2), 2017, часть 2 социально-гуманитарные науки, p. 5
13.Сигнаевская О.Р., Постантропологическая эпоха: переосмысление мировоззренческих и эпистемологических установок мира человека. (w:) Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2011/ 4 (28), p. 72
14.Шубникова-Гусева Наталия Игоревна., Русский Франциск Ассизский, https://elibrary.ru/item.asp?id=30457782 (24.09.2019)
_КОЛИЧЕСТВЕННО-ИМЕННЫЕ СВЯЗАННЫЕ СЛОВОСОЧЕТАНИЯ_
DOI: 10.31618/ESU.2413-9335.2020.3.78.1015
Агаев Мугаддин
Преподаватель кафедры иностранных языков, Ленкоранский государственный университет
Азербайджан
QUANTITATIVELY NOMINAL RELATED PHRASES
Aghayev Mugaddin
Lankaran State University Azerbaijan
АННОТАЦИЯ
Как видно из названия параграфа, в данном случае речь пойдёт об одном типе связанных подчинительных словосочетаний, который формируется не в структуре предложения, а как «допредложенческая», самостоятельная единица номинации.
В этой группе единиц представлены такие конструкции, как количественно-именные (десять книг, много людей, несколько студентов, группа альпинистов, табун лошадей и т.п.), сочетания со значением совместности (Мы с мамой, брат с сестрой и т.д.), сочетания со значением избирательности (кто-то из нас, один из представителей и т.п.) и др.
ANNOTATION
As can be seen from the title of the paragraph, in this case we will talk about one type of related subordinate phrases, which is formed not in the structure of the sentence, but as a "pre-sentence", an independent unit of nomination.
In this group of units, such constructions are represented as quantitative and nominal (ten books, many people, several students, a group of climbers, a herd of horses, etc.), combinations with the meaning of compatibility (Mom and I, brother and sister, etc. .), combinations with the meaning of selectivity (one of us, one of the representatives, etc.), etc.
Ключевые слова: Словосочетание, конструкция, количественно-именные, член предложения, категория.
Keywords: Collocation, construction, quantitative-nominal, sentence member, category.
Основные характеристики этих
словосочетаний, на которые указывают все синтаксисты, сводятся к следующему: а) эти конструкции обнаруживают семантическую нерасторжимость их компонентов: сказав «десять», мы ассоциативно ждём дальнейшего распространения, пояснения этого
количественного слова обязательным
употреблениям понятия предмета, на количество которого указывает данное числительное. Категориальное значение числительного само по себе предполагает, задаёт позицию предметного понятия, т.е. слова, обозначающего некоторый предмет. Частеречная семантика числительных заключается именно в этом, в обязательном указании на количественную характеристику, которую совокупность предметов, фактов. Это свойство числительных аналогично с категориальной семантикой прилагательных, обозначающих свойство, признак какого-то предмета без которого они выглядят семантически «неполными»: «красный» есть обозначение свойства, признака предмета, который обязателен в контактном ряду с этим прилагательным: красный флаг, красное платье и т.п.
Числительные и прилагательные в этом смысле проявляют известную степень несамостоятельности, вспомогательности (за исключением случаев их субстантивации: десять на три не делится; красный - богатый цвет и т.п.).
Поэтому первичную основу связанности компонентов этой группы связанных словосочетаний составляет семантика логической предполагаемости.
б) Логико-смысловые отношения между компонентами данного типа словосочетаний, как правило, определяются как комплетивные, т.е. семантически восполняющие. Но такое восполнение имеет разные проявления, на которые в синтаксических работах особое внимание не обращается.
в) Чуть выше мы провели некоторое сравнение количественно-именных словосочетаний со словосочетаниями атрибутивного характера, т.е. со словосочетаниями субстантивно -адъективными (красное платье, зелёный луг ...), которые в системе связанных словосочетаний (за редкими случаями, о которых речь пойдёт ниже) и не рассматриваются. А количественно-именные словосочетания в системе связанных имеют постоянное место. Причину такого отношения мы видим в том, что субстантивно-адъективных словосочетаниях прилагательные (и другие слова из адъективного класса) постоянно занимают позицию грамматически зависимого слова.
В количественно-именных словосочетаниях дело обстоит несколько по-другому: в начальной форме (пять книг) позицию главного слова занимает числительное, а в косвенных падежных
формах связь управления нейтрализуется и в свои права вступает согласование, при котором уже числительное становится зависимым словом (пятью книгам, о пяти книгах.) [4, с.375]. Такая переквалификация межкомпонентных
синтаксических отношений и подчинительных связей, на наш взгляд, является следствие специфического семантико-синтаксического
взаимодействия компонентов количественно-именных связанных словосочетаний.
В.В.Бабайцева в таких случаях допускает, на наш взгляд, некоторую двойственность по отношению к количественно именным словосочетаниям: начальную форму «три книги» (я купила три книги) она считает цельным дополнением, а форму «о трёх книгах» (Мы говорили о трёх книгах) признает «свободным словосочетанием», поэтому словоформу «о книгах» считает дополнением, а словоформу «о трёх» - согласованным определением [1, с. 58].
Квалификация любого словосочетания основывается прежде всего на начальной форме данной единицы. Поэтому функционально-синтаксическая трактовка единого сочетания, на наш взгляд, должна подчиняться комплексу семантико-синтаксических свойств первичной формы. Считаем, что во всех своих парадигматических формах количественно-именные словосочетания должны быть квалифицированы как один член предложения (кроме, конечно, условий актуального членения предложения: мы в данном случае выступаем с позиции принципов конструктивного, а не актуального синтаксиса).
Такая высокая степень семантической спаянности компонентов этих словосочетаний делает эти конструкции единым обозначением сложной номинации и единым функциональным элементом (членом предложения) предложения. Ни одно слово из этих сочетаний не может быть отсечено из структуры предложения: это уже чисто практически доказуемо: позицию любого члена предложения (подлежащего, именной части сказуемого, дополнения) эти словосочетания занимают в целом, в единстве своих составных частей. Об этом качестве данных словосочетаний специально упоминает А.А.Шахматов [5, с. 312].
Подобная степень связанности этих словосочетаний проявляет себя на другом фоне: при распространении этих словосочетаний допускаются некоторые варианты одного и того же сочетания: три красные машины = три красных машины; две конкретные проблемы = две конкретных проблемы, два высоких трамплина = два высокие трамплина и т.п. На наш взгляд, подобные проявления нормативной / ненормативной форм расширенных
количественно-именных словосочетаний также связаны с чувством «функциональной
однозначности» (некоторые отдают предпочтение приоритету количественного, а другие -предметного слова) компонентов эти словосочетаний.
Среди названных словосочетаний отчётливо выделяются следующие группы конструкций:
а) Количественно-именные словосочетания, состоящая из соединения количественных числительных с существительными.
1. - Мебель соответствовала помещению: было три старых стула, не совсем исправных, крашенный стол в углу, на котором лежало несколько тетрадей и книг... (Ф.Достоевский. Преступление и наказание, ч. 1, гл. 3); 2. Человек десять последовали его примеру и, выскочив к окнам, тоже заработали кулаками (Н.Лесков. Леди Макбет Мценского уезда, гл. 12); 3. Опять странно, что она не напала на мысль о трёхстах рублях (Л.Толстой. Поликушка, гл).
Эти сочетания, как видно из примеров, обладают широкими возможностями
синтагматического (линейного) распространения не только в роли подлежащего, но и в роли других членов предложения (см. пример 3); распространение может реализоваться как за счёт числительного (две тысячи, двадцать шесть.), так и за счёт существительного (десять молодых офицеров, два белых цветка, три совсем старых стула.) [2, с. 31].
Распространение количественно-именных словосочетаний предполагают определённые смысловые изменения в словосочетании: десять человек (фактическое число предметов), человек десять (примерное количество предметов), двадцать писцов (точное количество) = человек двадцать писцов (примерное количество). Способы образования примерного количества в этих словосочетаниях разные: либо включение слова «где-то», либо «примерно» (или «почти»). В сочетаниях, обозначающих людей обычно в препозиции употребляется слово «человек» (см. пример 5): штук двадцать школьных парт, единиц десять - пятнадцать стрелкового оружия, голов двадцать - тридцать крупнорогатого скота, ребят пять - шесть мальчиков и т.д. - в подобных сочетаниях подчеркнутые слова выполняют, кроме своего лексического значения, также функцию частицы со значением неопределённого количества; это значение поддерживается значением примерного количества числительных: Не более как мнут через пять вскочил он... и тотчас же опять кинулся к своему платью (Ф.Достоевский. Преступление и наказание, ч. 2, гл. 1).
В данной функции «примерного» определения может быть употреблено главное слово в препозиции: Дело в том, что Дутлова брат был лет тридцать тому назад отдан в солдаты, и потому он не хотел быть на очереди с тройниками... (Л.Толстой. Поликушка, гл. 5); - А дорога тут с большака свертывает, и идёт особый поворот вёрст на пятнадцать к
монастырю... (Н.Лесков. Очарованный странник, гл. 2).
В этом плане отмеченные словосочетания приобретают некоторую степень
фразеологизированности, которая, на наш взгляд, распространяется и на те компоненты, которые иногда квалифицируются как самостоятельные определения. Считаем, что при распространении названных словосочетаний атрибутивно-определительными словами эти определения также становятся компонентами связанных конструкций и, значит, входят в состав конструкции функционально (т.е. как один член предложения) неразложимого словосочетания: два белых цветка
- единое подлежащее в примере № 4; ср.: Горят глаза твои, горят / Как чёрных две зари! (А.Блок. Заклятие огнём и мраком).
Если исходить из сугубо лексико-грамматических показателей, то цельным следовало бы считать только сочетание «две зари», однако центром поэтической метафоры как раз является не сопоставление глаз и зари, а сопоставление глаз с «чёрной зарёй». Поэтому связанным, цельным следует считать не минимальное сочетание (количественно-именное), а его расширенный за счёт «определительного» слова «чёрных» варианта: словоформа «чёрных» в этом сочетании самостоятельным определением (как член предложения) не является ещё и потому, что она входит в структуру целостного сравнительного оборота, выполняющего функцию обстоятельства только в единстве своих компонентов.
Синтаксическую фразеологизированность этих трёхсловных конструкций мы видим также в том, что согласование прилагательного с существительным производится достаточно вариативно: два белых (белые) картины, четыресвинцовые (свинцовых) пули, хотя по правилу согласование с существительным в женском роде должно быть в именительном падеже
- две высокие женщины, четыре старинные книги, а существительными мужского рода - в форме родительного падежа множественного числа: три красивых парня.
5. Количественно-именные словосочетания, состоящие из соединения слов с количественным значением и существительного.
Главными словами в этих словосочетаниях могут быть количественные слова, образованные от числительных (сотня, десятки, пара, дюжина, тысячи и т.п.): пара лошадей, тысячи людей, дюжина гусей, сотни рабочих, тысячи птиц, малое число друзей, большое число незваных гостей, огромное число солдат и т.д.
Эти конструкции характеризуются одной особенностью: числительные в них выражают на абсолютно точное число, а примерно-описательное количество вещей, к которым они относятся. В формировании этого значения «поэтического» количества, как видно из примеров, участвуют лексико-грамматические средства, такие как раз (тысячу раз, сотни раз), целый (целая полсотня
людей, целых десять дней, целая сотня демонстрантов), не одна (ни одну тысячу, не один десяток арбузов) и т.п.
Функциональная цельность отмеченных словосочетаний проверяется не только на фоне всей предложенческой единицы. То, что эти конструкции выполняют функцию одного члена предложения, не нуждается в доказательствах хотя бы потому, что эти конструкции обнаруживают явную комплексность, единство в смысловых отношениях и синтаксических связях с тем словом (или их сочетанием), которого они поясняют, раскрывают их содержание. Имеем в виду глагол-сказуемое в 1-ом примере видел (видел тысячу раз), с которым количественно-именное словосочетание входит в обстоятельственные отношения; глагол-сказуемое собирается соотносится с количественно-именным сочетанием на основе предикативных отношений - в примере 2-ом количественно-именное сочетание есть подлежащее; в 3-ем примере количественно -именное сочетание -также подлежащее, а в 4-ом примере выделенное сочетание относится к глаголу-сказуемому отобрал и является объектом действий отобрал и объездил, т.е. прямым дополнением в структуре данного предложения.
Это означает, что данная разновидность количественно-именных словосочетаний обладает полной парадигматический системой как в форме единственного (тысяча людей), так и в форме множественного числа (тысячи людей), хотя при этом эти сочетания приобретают ту или иную стилистическую окраску. Что касается их синтагматических возможностей, то и здесь особых лексико-грамматических ограничений они не имеют: возможности синтагматического распространения этих словосочетаний намного шире, чем у обычных свободных словосочетаний, поскольку линейное распространение
количественно-именных сочетаний реализуется не на базе обычной лексико-семантической сочетаемости слов в их структуре, а на базе дериватологических возможностей формирования сложных многословных наименований
числительных - «половина
двадцатипятитысячного контингента десятого гарнизона второго армейского корпуса». [3, с. 78]
в) количественно-именные сочетания, обозначающие меру счёта или веса. В эту группу входят словосочетания, в которых главное слово обозначает вес предмета (тонна пшеницы, килограмм муки, литр молока, центнер кукурузы, карат алмаза), количество или меру, «неотделимого от измеряемого предмета» (В.Бабайцева) (кусок хлеба, пучок зелени, плитка шоколада, слой пирога, край небес... ).К этим сочетаниям, видимо следует причислить сочетания с главным словом, обозначающим предмет, который служит мерой объёма измеряемого предмета: чашка чая, стакан воды, мешок муки, бутылка шампанского, флакон духов и т.п.) [1, с. 59]. Обычно эти словосочетания состоят из двух существительных.
1. Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошёл отдохнуть (Л.Толстой. Война и мир, т. 3, ч. 2, гл. 29); 2. Утром ему в номер принесли бутылку холодного пива (Т/ф. Улицы разбитых фонарей. 28/П - 2018); 3.У наших туристов в то время в запасе оставались банка тушёнки и буханка чёрствого хлеба (Телепередача «Последний перевал» (о гибели группы туристов на Эльбрусе) (НТВ, 12 / IX - 2012).
К этой же группе словосочетаний примыкают конструкции, в которых главное слово обозначает некоторую совокупность, а зависимое слово -предметы: табун лошадей, груда камней, отара овец, стая волков, стадо баранов, группа туристов, косяк рыбы и т.п.
Эти словосочетания отличаются от предыдущих разновидностей тем, что они обладают трансформационными возможностями превращения в атрибутивные сочетания: стадо овец - овечье стадо, стая волков - волчья стая, свора собак - собачья свора и т.п. Однако это свойство, видимо, не следует считать абсолютным. В некоторых случаях такая трансформация либо невозможно (груда камней - каменная груда?), либо же имеет стилистическое расхождение с субстантивным сочетанием: банка консервов -консервная банка, эскадрилья штурмовиков -штурмовая авиация, пучки роз - розовые пучки, струя влаги - влажная струя? и т.п.
Синтаксическая связанность слов в этих словосочетаниях во многом обусловлена постоянством семантического рядоположения слов в воспроизводящихся конструкциях, поскольку главное слово практически строго закреплено именно за тем зависимым словом, которое является смысловым восполнителем главного слова: слово табун устойчиво сочетается со словом лошадей, отара - со словом овец, стадо - со словом коров и т.п. Такое постоянство рядоположения компонентов с «узаконенными» значениями сближает эти сочетания с фразеологически устойчивыми конструкциями особенно тогда, когда некоторые из этих сочетаний употребляются в иносказательно-метафорическом значении: волчье отродье, волчье свора, стадо баранов и т.п. употреблённое в экспрессивном значении относительно людей.
Таким образом, использование отмеченных словосочетаний в роли единого члена предложения сегодня уже воспринимается как фактор грамматического членения и включён этот фактор в систему правил выражения членов предложения. Спорным же является вопрос о форме согласования сказуемого с подлежащим, выраженным такими экземплярами связанных словосочетаний. Здесь в текстах художественной литературы допускаются вариант: стояло несколько стаканов = стояли несколько стаканов; кинуто много взоров; явилось немало именитых гостей = явились немало именитых гостей; несколько экипажей были загублены= несколько экипажей было, загублено.
Отметим, однако, что форма среднего рода единственного числа в этих случаях доминирует.
Что касается возможностей распространения главных слов в этом разряде словосочетаний, то в них проявляется такая закономерность: слово много принимает такие слова как, так, очень, достаточно, слишком, не так уж и т.п. Количественное слово немало сочетается со словом «совсем», и то в редких случаях: синтагматические возможности у количественно-наречного слова ограничены; строго ограниченной сочетаемостью отличается и слово несколько, которое может сочетаться только со словами, на количество которых оно указывает: несколько раз, несколько предметов и т.п.
Литература.
11.Бабайцева В.В. Система членов предложения в современном русском языке. М.: Просвещение, 1988, 158 с.
44.Грамматика русского языка. Т. 2. Синтаксис. Ч. 1. Изд. Академии наук СССР. М., 1960, 702 с.
101.Сиротинина О.Б. Лекции по синтаксису русского языка. М.: Высшая школа, 1980, 143 с.
106.Современный русский язык. Под ред. П.А.Леканта. Изд. 3-ье. М.: Дрофа, 2002, 558 с.
123. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Изд. 2-ое. Л.: Учпедгиз, 1941, 589 с.
PRINCIPLES OF TEACHING FOREIGN LANGUAGES BASED ON THE FORMATION OF _STUDENTS' COGNITIVE COMPETENCE_
DOI: 10.31618/ESU.2413-9335.2020.4.78.1016 Bekkozhanova H. Gulnar1
candidate of philological sciences, al-Farabi Kazakh national university, Almaty, Kazakhstan Abdrakhmanova H. Kulsun2 candidate of philological sciences, Abai Kazakh national pedagogical university, Almaty, Kazakhstan Ospanova Gulmariya3 senior lecturer, al-Farabi Kazakh national university, Almaty, Kazakhstan
ABSTRACT
Nowadays teaching foreign languages is impossible to imagine without the use of multimedia teaching tools. In this connection, the importance of information technology in the foreign language classroom is great. It deals with different technologies like internet technology and multimedia technology in the development of learners' intellectual competencies. Modern technologies allow development of intellectual potentials in improvement process of traditional and information forms and methods of education. It also develops methods of teaching, implementation of training, finding and adaptation of information from different sources, accessibility of different tools and techniques in teaching process, trainability of systematic education process, improvement of self-education, creation of a positive emotional background for teaching; and many other issues. The use of cognitive technology creates the most positive and favourable conditions in motivation of teaching foreign languages.
Key words: information technology, teaching foreign languages, competency-based approach, teaching methods, cognitive competence
Introduction
Technical specialized training no longer meets the requirements of the times and the personal culture of the graduate becomes an important component of professional education. Higher education ceases to be only professional, it becomes an element of a person's general culture [1, p. 42], and accordingly, it should be carried out in many areas, including the humanization of education, its fundamentalization and technologicalization, external and internal integration, expressed in the formation of a common educational space; standardization of the content of education, the introduction of information technology in the educational process, and should also be proactive and continuous.
Russian researchers the problem of competency-based presentation of the result of education is considered in the methodological, theoretical [7; 8; 9;] and in the applied, actually methodological aspect, in particular, in determining the effective-target basis of
state exams in such a section as the requirements for the level of training of the graduate. As a result of education, a set of intellectual, personal, behavioral qualities, knowledge and competencies is formed that allows you to adequately act on the basis of this knowledge in any situation.
The set requirements are most fully met by the competency-based approach, which, according to many researchers, reflects a type of educational content that does not boil down to a knowledge-based component, but involves a holistic experience in solving life problems, fulfilling key (i.e., related to many social areas) functions, social roles, competencies.
Berkimbayev K.M., Kerimbaeva B.T, considering the competency-based model of general education, among the many reasons restraining the renewal of education, highlight its one-sidedness, disharmony, when instead of a holistic sociocultural experience, only a part of it is acquired, first of all, the knowledge component and emphasize that The competency-based
