CC BY
88КИТАИСКАЯ СТРАТЕГИЯ ОСВОЕНИЯ ПОСТСОВЕТСКОГО ПРОСТРАНСТВА И СУДЬБА ЕВРАЗИЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ
CHINA'S POST-SOVIET SPACE DEVELOPMENT STRATEGY AND THE DESTINY OF EURASIAN INTEGRATION
С.П. ГЛИНКИНА
Научный руководитель направления «Международные экономические и политические исследования» Института экономики РАН, д.э.н.
S.P. GLINKINA
Supervisor of scientific direction «International Economic and Political Studies», Institute of Economy RAS, Dr. Sc. Econ.
Аннотация
Начавший функционировать 1 января 2015 г. Евразийский экономический союз уже на старте столкнулся с немалыми трудностями. Среди них: неблагоприятная конъюнктура на мировых топливно-сырьевых рынках на фоне падения спроса и замедления темпов роста мировой экономики; санкции Запада против России и украинский кризис, снижающие интеграционный потенциал РФ; экономический спад в РФ, негативно влияющий на торговые и инвестиционные связи со странами ЕАЭС; замедление или падение темпов роста реального ВВП в странах-участницах Союза, обострение в них финансовых и структурных проблем. У стран есть реальный выбор между различными интеграционными стратегиями, реализуемыми в регионе Соединенными Штатами Америки, Европейским союзом и, наконец, буквально ворвавшимся в мировую экономику и политику Китаем, чье влияние на развитие
постсоциалистических стран становится все более заметным. Статья посвящена анализу реализации Китаем многоступенчатой стратегии освоения постсоветского пространства, начатой в нулевые годы и давшей, по нашему мнению, неоднозначные для России и будущего евразийской интеграции результаты.
Abstract
The Eurasian Economic Union started to function on January 1, 2015 and, from the start, faced considerable difficulties, among them: unfavourable situation in the world fuel and raw markets against the backdrop of decreasing demand and decelerating growth rates of the world economy; Western sanctions against Russia and the Ukrainian crisis, which reduce the RF's integration potential; economic slowdown in the RF with its negative impact on trade and investment relations with EEU countries; deceleration or decline of real GDP growth rates in member-countries of the Union, aggravation of their financial and structural problems. The countries can make a real choice between different integration strategies applied in the region of the United States, European Union and, finally, China - the country that has, literally, stormed into world economy and politics, and its impact on the development of post-socialist countries is becoming ever more marked. The paper analyzes the practice of China's multi-stage strategy in post-soviet space development initiated in the 2000s, which, in our opinion, produced ambiguous results for Russia and the future of Eurasian integration.
Ключевые слова: Постсоветские государства, Евразийский экономический союз, региональная интеграция, Экономический пояс Шелкового пути.
Keywords: Post-Soviet Space, Eurasian Economic Union, Regional Integration, Silk Road Economic Belt.
Китайское руководство в течение долгого времени признавало, что «СНГ является традиционной сферой влияния РФ, к любым внешним силам здесь Россия очень чувствительна, и КНР не является исключением. Эта реальность, - по мнению китайских
специалистов, - значительно осложняла продвижение политики Китая в СНГ [1]».
КНР пристально следила за сложной и переменчивой ситуацией в евразийском регионе, придерживаясь дипломатического курса - поддерживать прочные отношения с крупными странами СНГ и продвигаться «от ближнего к дальнему», устанавливая сначала дружественные отношения с сопредельными странами-участницами СНГ, а затем с теми, кто имеет стратегическое значение для Китая.
Учитывая нарастающую гетерогенность постсоветского пространства, проникновение в регион сил Запада во главе с США, а также ослабление ранее доминирующего влияния России на быстро меняющуюся ситуацию в СНГ, Китай признал в начале нового тысячелетия возможным и желательным разработку многоуровневой, пошаговой и тщательно выверенной стратегии освоения постсоветского пространства. При этом провозглашалась важность осуществления активной политики в отношении стран СНГ с учетом содержания китайско-российских отношений стратегического взаимодействия и партнерства [1].
Исходя из изложенного понимания китайской стороной ситуации в СНГ, а также учитывая расстановку политических сил вокруг постсоветского пространства, Китай уже в начале нулевых годов перешел к стратегии укрепления двусторонних связей в регионе, действуя точечно, тщательно изучая ситуацию в каждой из стран. В результате в сфере безопасности важнейшими для КНР партнерами на постсоветском пространстве, наряду с Россией, стали Казахстан, Киргизия и Таджикистан. В сфере экономики - Казахстан, Узбекистан, Туркмения, Азербайджан, Белоруссия и Украина - страны, либо обладающие богатыми энергетическими ресурсами, либо значительным военным потенциалом, следовательно, способные сыграть важную роль в экономическом развитии и модернизации национальной обороны Китая.
Главным инструментом реализации стратегии освоения постсоветского пространства на первом этапе стала внешняя торговля. Достигнутые результаты впечатляют. Так, согласно официальной статистике, в 1992 г., когда были установлены
дипломатические отношения между Китаем и пятью постсоветскими странами Центральной Азии, совокупный товарооборот между ними едва достигал 460 млн долларов. Спустя 20 лет (в 2013 г.) этот показатель превысил 50 миллиардов, то есть увеличился в 100 с лишним раз [1]. Динамика товарооборота 5 государств ЦА и КНР представлена на рис. 1.
35
0 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015
ЦТЦ Казахстан 4,5 3,7 5,4 7,1 6,3 6,4 6,8 8,7 9,2 8,2 9,5 11,3 11,8 10,1 7,6 5,4
—Üb Киргизия 5,8 4,5 6,2 5,3 5,4 5,2 10,1 11 15,1 13,5 14,5 15,6 19,3 20,4 19,9 16,2
[Ц Узбекистан 0,4 0,6 1,3 3,4 4,8 4,7 5,6 5 5,4 5,7 6,3 4,8 5,6 8 6,8 5,6
Таджикистан 2 1 1 2,4 3,3 6,9 11,6 14,2 28,8 28,1 25,6 31,8 24,4 23 28 21,7
[б] Туркмения 0,3 0,5 1 0,7 0,8 0,8 1,1 1,9 3,8 4,7 7,1 18,8 29,5 23,9 22 19,5
Рис. 1. Динамика товарооборота КНР с государствами Центральной Азии Казахстаном, Киргизией, Узбекистаном, Таджикистаном и Туркменией, в % к ВВП страны
Источник: расчеты по данным UN Comtrade data, URL: http://comtrade.un.org/ Worldbank URL: http://www.worldbank.org/
Существенно выросли объемы как импорта (рис. 2) из КНР в эти страны, так и их экспорт на китайский рынок (рис. 3).
КНР стала крупнейшим торговым партнером Казахстана и Туркмении, вторым для Узбекистана и Киргизии, третьим для Таджикистана.
Освоение Китаем Кавказа началось с некоторым временным лагом, но и здесь к 2016 г. достигнуты серьезные результаты (рис. 4, 5, 6).
° 1 5 к ® п
35,0 30,0 25,0 20,0 15,0 10,0 5,0 0,0
12345
S
ш
Щи Казахстан
0,8
0,8
1,3
1,7
1,8
2,2
2,4
3,3
3,4
3,1
2,7
2,7
3,7
3,7
3,3
2,6
2 [и Киргизия
2,6
3,2
3,7
4,1
3,6
4,1
8,8
9,4
14,3
13,1
13,9
14,9
18,3
19,9
19,4
15,7
[з] Узбекистан
0,3
0,6
1,1
1,4
1,4
1,6
2,3
3,4
4,3
4,6
3,0
3,0
3,5
4,6
4,3
3,5
4 !■ Таджикистан
0,8
0,5
0,5
1,3
2,6
6,3
10,9
13,9
28,5
24,4
24,6
30,7
23,0
22,0
27,4
21,1
а Туркмения 0,3 0,5 1,0 0,7 0,7 0,6 1,0 1,6 3,7 4,5 2,4 2,7 4,8 2,7 2,0 1,8
Рис. 2. Динамики импорта стран ЦА из КНР, в % от ВВП страны
Источник: расчеты по данным UN Comtrade data, URL: http://comtrade.un.org/ Worldbank URL: http://www.worldbank.org/
30 25
Экспорт в Китай в % к 1 MMN) О Ш О Ul О
!■ l h LullL L Ij LÜ L 12345 12345 12345 1234S 12345 12345 12345 12345 12345 12345 12345 12345 12345 12345 12345 12345
2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015
jJD Казахстан 3,7 2,9 4,1 5,4 4,6 4,2 4,4 5,4 5,8 5,1 6,8 8,7 8,1 6,4 4,3 2,8
г]и Киргизия 3,2 1,3 2,5 1,2 1,8 1,1 1,4 1,6 0,9 0,4 0,6 0,7 0,9 0,5 0,5 0,5
3]1 Узбекистан 0,1 0,1 0,3 2 3,3 3,1 3,3 1,6 1,1 1 3,3 1,8 2,1 3,4 2,5 2
д]1 Таджикистан 1,2 0,5 0,5 1,1 0,7 0,6 0,6 0,3 0,4 3,7 1 1,1 1,4 1 0,5 0,6
д]| Туркмения 0,1 0,1 0,1 0,1 0,1 0,1 0,1 0,3 0,1 0,2 4,7 16,1 24,6 21,2 20 17,7
Рис. 3. Динамика экспорта стран ЦА в Китай, в % от от ВВП страны
Источник: расчеты по данным UN Comtrade data, URL: http://comtrade.un.org/ Worldbank URL: http://www.worldbank.org/
Товарообороте Китаем в % к общему товарообороту I-» м О М ст> С» О ¿о о о о о о о о
/
/ У—
/ Г
/у^ и ^ ^_
2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015
Армения 0,2 0,2 0,7 0,6 1,7 1,4 3,4 4,8 7,3 7,8 9,0 7,7 7,5 7,9 10,4 10,1
Щ]— Грузия 0,4 0,5 0,9 1,5 1,3 1,6 2,5 3,3 4,1 3,3 5,4 6,0 6,1 5,9 7,2 7,2
|3|- Азербайджан 1,0 1,2 1,4 2,1 2,5 3,2 2,0 2,5 1,8 3,0 3,3 1,8 2,4 1,9 2,5 2,7
Рис. 4. Динамика товарооборота Армении, Грузии, Азербайджана с КНР, в % от общего товарооборота страны
Источник: расчеты по данным UN Comtrade data, URL: http://comtrade.un.org/
в КНР, в % от общего экспорта страны
Источник: расчеты по данным UN Comtrade data, URL: http://comtrade.un.org/
12,0 10,0 £ П 8,0 * > x E 6,0 z « & 3 0 (О 1 S 3R a 2,0 0,0 /V
// /<=г,/\™
2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015
11 ^Армения 0,1 0,3 0,7 0,6 1,0 1,6 5,0 6,3 9,2 9,0 10,6 9,8 9,3 9,0 10,0 9,7
Щ]— Грузия 0,4 0,5 1Д 2,0 1,6 1,9 2,8 4,0 4,9 4,0 6,6 7,5 7,6 7,6 8,5 7,6
4U- Азербайджан 2,0 2,9 3,1 3,5 4,1 4,1 4,2 4,9 6,7 7,9 8,9 6,5 6,6 5,3 7,6 5,6
Рис. 6. Динамика импорта Армении, Грузии, Азербайджана из КНР, в % общего импорта страны
Источник: расчеты по данным UN Comtrade data, URL: http://comtrade.un.org/
Китайская экономическая экспансия не могла не вести к вытеснению России из рассматриваемых регионов, что наглядно демонстрируют данные табл. 1.
Таблица 1
Поворот в торговле стран Кавказа и Центральной Азии (КЦА) от России к Китаю, % от ВВП КЦА
2000 2012
Экспорт нефти и газа в Китай 0,3 2,6
Экспорт нефти и газа в Россию 4,6 0,2
Сельскохозяйственный и сырьевой экспорт в Китай 0,8 3,3
Сельскохозяйственный и сырьевой экспорт в РФ 4,7 0,8
Импорт готовой продукции из Китая 1,3 6,2
Импорт готовой продукции из России 14,5 8,5
Экспорт готовой продукции в Китай 2,7 3,3
Экспорт готовой продукции в Россию 5,5 3,0
Источник: World Economic and Financial Surveys. Regional Economic Outlook: Middle East and Central Asia, October 2014, p.93.
Заметен рост товарооборота Китая и с прочими государствами постсоветского пространства, в частности, с Украиной, а также одним из важнейших участников евразийской интеграции - Белоруссией, торговый оборот с которыми начиная с 2000 г вырос в 4 раза, а импорт - более чем 10 раз.
В структуре экспорта постсоциалистических стран в Китай преобладают минеральное сырье и продукция сельского хозяйства. Структура импорта диверсифицирована в существенно большей степени, в частности, заметную долю в ней играют машины и оборудование - в 2015 г. от 20 до 50% по отдельным странам. Китай, наряду с Европейским союзом, становится модернизатором постсоветского пространства. Роль России в этом вопросе сокращается.
Взаимная торговля между КНР и постсоветскими государствами в значительной степени базируется на китайских торговых кредитах. Вплоть до мирового финансово-экономического кризиса 2008-2009 гг. Китай главным образом предоставлял постсоветским странам торговые кредиты и в гораздо меньшей степени осуществлял прямые иностранные инвестиции. Вышедший из кризиса с минимальными потерями, он получил уникальную возможность приобрести в собственность многие объекты добывающей промышленности региона. Китайские инвестиции в страны ЦА на 95-98% оказались сосредоточены в сфере добычи полезных ископаемых. По итогам первой (связанной с мировым кризисом) инвестиционной волны на долю китайских компаний приходилось 20-25% нефтедобычи в Казахстане, что было не намного меньше, чем на долю государственного концерна «Казмунайгаз». В Туркмении Китай заменил «Газпром» в качестве основного получателя газа (61% экспорта из страны в 2014 г. направлялся в Китай). Во многом это произошло благодаря открытию в 2009 г. газопровода Центральная Азия - Китай, построенного в основном на китайские кредиты. В настоящее время строится его четвертая ветка, которая пройдет из Туркмении по территории Узбекистана, Таджикистана и Киргизии.
Китайская инвестиционная деятельность серьезно активизировалась в условиях, когда в результате длительной рецессии рос-
сийские возможности по инвестированию в регион резко сократились. Вплоть до 2014 г. прямые иностранные инвестиции направлялись Китаем главным образом в страны Центральной Азии (табл. 2); исключение составил 2014 г. В результате к концу 2015 г. накопленные китайские прямые инвестиции в Казахстан, Узбекистан и Туркмению превысили российские в 11 раз [2].
Таблица 2
Приток прямых инвестиций Китая в страны Центральной Азии и Россию (млн долларов США)
Год Казахстан Туркмения Узбе-кис-тан Таджикистан Киргизия ЦА Россия
2006 276,24 0,16 14,97 30,28 124,76 446 470
2007 609,93 1,42 30,82 98,99 139,75 881 438
2008 1402,30 88,13 77,64 227,17 146,81 1942 240
2009 1516,21 207,97 85,22 162,79 283,72 2256 410
2010 1590,54 658,48 83,00 191,63 394,32 2918 594
2011 2858,45 276,48 156,47 216,74 525,05 4033 568
2012 4578,23 178,25 187,23 124,4 353,47 5422 660
2013 5623,76 342,14 132,07 205,65 302,98 6706 4080
2014 4382,38 234,6 145,13 166,9 278,56 5208 8000
Источник: Ежегодный статистический бюллетень о прямых зарубежных инвестициях Китая 2015; Данные министерства коммерции Китая.
Данные о китайских прочих инвестициях и кредитах обрывочны, поскольку многие договоренности заключаются на двустороннем уровне между китайскими государственными банками (такими как Китайский банк развития или Китайский экспортно-импортный банк) и правительствами либо государственными компаниями постсоветских стран. Известно, что в 2014 г. первый заместитель министра финансов Таджикистана Джамолиддин Нуралиев в интервью газете Financial Times говорил о том, что за
три года (2012-2014 гг.) Китай инвестировал в страну не менее 6 млрд долларов, что эквивалентно двум третям ВВП и более чем в 40 раз превышает годовой приток прямых иностранных инвестиций [3]. Он признал, что Таджикистан может попасть в экономическую зависимость от Китая, однако руководство вынуждено пойти на эти шаги, чтобы компенсировать последствия спада в России и сокращения денежных трансфертов работающих в РФ таджикских мигрантов, объемы которых составляют порядка 45% национального ВВП. «Мы обозначим границу (для экспансии Китая, прим. автора), но не сегодня. Нам необходимо уравновесить один риск другим [3]», - заявил Д. Нуралиев. В условиях резкого сокращения валютных резервов летом 2014 г. Центральный банк Таджикистана пошел на подписание валютного свопа с Народным банком Китая на 500 млрд долларов.
Если оценить инвестиционные потребности постсоветских государств на современном этапе, то нельзя не признать, что участие Китая в их удовлетворении представляется если не решающим, то, по крайней мер, чрезвычайно важным. Главный экономист по развивающимся рынкам Citigroup Д. Любин считает, что действовавшая до сих пор в странах модель экономического роста исчерпана, потребности же в качественной инфраструктуре огромны. Инвестиции Китая в инфраструктуру постсоветских стран могут оказаться едва ли не единственной надеждой на восстановление последних [3].
Таким образом, провозглашению Китаем в 2013 г. интеграционной стратегии под названием Экономический пояс Шелкового пути (ЭПШП) предшествовала многолетняя работа по формированию широких и устойчивых экономических связей между КНР и государствами постсоветского пространства, прежде всего со странами Центральной Азии - сердцем континентального ЭПТТТП
После XVIII съезда КПК (8-12 ноября 2012 г.) с очевидностью меняются внешнеполитические приоритеты Китая. В выступлениях на Рабочем совещании по периферийной дипломатии (октябрь 2013 г.) и Центральном рабочем совещании по вопросам иностранных дел (ноябрь 2014 г.) Председатель КНР Си Цзинь-пин определяет китайскую дипломатию как характерную для «большого государства». Такая формулировка предполагает
иной, нежели это было до сих пор, уровень ответственности и иную степень вовлеченности страны в решение глобальных проблем. При этом в списке приоритетных направлений первым теперь называется периферийная дипломатия, то есть развитие связей КНР с соседями по региону. Ранее на этом месте были отношения с США и другими «большими государствами». В результате отношения с государствами Центральной Азии, а также Россией становятся для Китая чрезвычайно важными.
«Эти перемены, - как считают эксперты МГИМО, - связаны ...с осознанием того, что преодолеть американскую стратегию сдерживания Китай может лишь в том случае, если построит собственную сеть партнерских дружественных государств. Противовес американской стратегии возвращения в Азию Китай видит в первую очередь в «наступлении на Запад» - то есть как раз в усилении своего влияния по маршруту «нового Шелкового пути»[4].
Предложенная Китаем интеграционная стратегия во многих аспектах (принципы и механизмы организации взаимодействия между участниками, состав участников, финансовые возможности и др.) отличается евразийской интеграционной модели. Проект базируется на стратегической координации партнеров, взаимодействие между которыми, как видно из приведенных выше данных, сложилось естественным путем. В силу этого бумажные договоренности играют здесь не основную роль. ЭПШП - не обязательная, не принудительная схема интеграции. Участие в реализации программы добровольное. Принцип «Кто не с нами, тот против нас» здесь не действует.
Принято говорить, что за интеграцию должно платить наиболее сильному участнику. Для КНР в случае с ЭПШП это не так или не совсем так. Реализация программы Экономического пояса Шелкового пути для Китая - «Открытие самого себя». Стратегия предусматривает освоение и развитие западных районов страны (Нинся-Хуэйский и Синьцзян-Уйгурский автономные районы, провинции Шэньси, Ганьсу и Цинхай) с целью обретения большей сбалансированности экономики КНР. «Открывая себя», Китай создает инфраструктурную и промышленную базу для ускорения движения вовне. На этапе достижения Китаем такой ступени развития, когда для него важнее не заманивать инвесто-
ров к себе, а осуществлять экспорт капитала по всему миру, в том числе на Евразийском континенте, происходит переход, по китайской терминологии, от «входа» к «выходу». Инвестирование в инфраструктуру за рубежом объективно будет расширять экспортные рынки Китая, обеспечивать высокую отдачу от использования золотовалютных резервов, станет дополнительным каналом интернационализации китайской валюты. Таким образом, речь идет о реализации интеграционных возможностей в интересах развития китайской национальной экономики.
Крупномасштабная интеграционная стратегия позволяет Китаю решить целый ряд важных задач. Во-первых, создать современную, безупречно функционирующую транспортно-логистическую систему, которая объединит Китай и страны ЦА, обеспечит быструю и эффективную связь КНР с Африкой и Европой.
Во-вторых, постепенно снизить, а затем и полностью ликвидировать торговые и инвестиционные барьеры между участниками ЭПШП. По итогам реализации проекта может быть создана масштабная зона свободной торговли от северо-западных провинций Китая, Центральной Азии до Центральной и Восточной Европы. На Саммите АТЭС в Пекине в ноябре 2014 г. прозвучала идея подключения ЭПШП к более широкому проекту создания Азиатско-Тихоокеанской зоны свободной торговли. Формат ЗСТ теоретически способствует раскрытию торгового и инвестиционного потенциалов всех стран-участниц, ускорению движения капитала внутри формирующегося пространства. Однако, как показывает практика, наибольшие выгоды при этом получает сильнейший, т.е. Китай.
В-третьих, в перспективе планируется создание семи коридоров на евразийском континенте - транспортного, энергетического, торгового, информационного, научно-технического, аграрного, туристического, что существенно повысит роль Евразии в мировой экономике и политике, позволит Китаю использовать сближения стран ЦА и Кавказа с Евросоюзом для собственного выхода на рынки объединенной Европы.
В-четвертых, в ходе реализации проекта решается тесно связанная с предыдущими задача усиления многостороннего со-
трудничества в финансовой сфере, обеспечения бесперебойного денежного обращения, гармонизации валютных систем стран-участниц. В интересах решения этой задачи создается сеть региональных финансовых организаций развития, оптимизируется движение финансовых потоков, расширяется практика использования расчетов в национальной валюте при реализации инфраструктурных проектов. В условиях нестабильности и несовершенства существующей на сегодняшний день мировой валютно-финансовой системы такое сотрудничество может существенно облегчить положение развивающихся государств.
Китай, поставивший перед собой задачу из мировой фабрики превратиться в инновационного гиганта, как мы уже отмечали выше, для стран-участников проекта Экономического пояса Шелкового пути становится важным экспортером высокотехнологичной продукции, центром, продуцирующим модернизацион-ные импульсы.
Страна обладает огромными финансовыми ресурсами, которые могут быть использованы в рамках реализуемой интеграционной стратегии. Уже сегодня, как было показано выше, Китай предоставляет значительные льготные кредиты странам Центральной Азии, в чем они жизненно заинтересованы. Важным финансовым источником проекта становится частный капитал. Китайской стороной проведены переговоры с потенциальными частными инвесторами и достигнуты предварительные договоренности об инвестировании ими в проекты ЭПТТТП до 2025 г. до 8 трлн долл. На реализацию проекта мобилизована китайская банковская система, которая открывает специальные кредитные линии под проекты Экономического пояса Шелкового пути.
Создан «Фонд Шелкового пути» в размере 40 млрд долл., а также Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) с капиталом в 100 млрд долл. Совокупные средства этих двух финансовых институтов сравнимы с капиталом Азиатского банка развития (действующего в интересах Японии); составляют чуть менее объема средств, которыми располагает Всемирный банк, и всего в два с половиной раза меньшим капиталом, которым оперирует Международный валютный фонд (МВФ). Как известно, политику двух последних институтов определяют США.
Китайская интеграционная стратегия, которая объединяет как сухопутную, так и морскую части, принимает масштабы глобального проекта, охватывающего страны, в которых проживает почти две трети жителей Земли, создается треть мирового ВВП. Речь идет главным образом о развивающихся государствах, чьи интересы слабо учитываются существующими институтами глобального управления и чей потенциал может быть существенно более эффективно использован в рамках новых моделей взаимоотношений, которые предлагает стратегия Экономического пояса Шелкового пути.
Реализация стратегии ЭПШП для Китая становится новым этапом и важнейшим инструментом осуществления государственной политики в отношении государств постсоветского пространства, на котором КНР имеет свои политические, экономические интересы и интересы обеспечения национальной безопасности. Для их реализации Китай задействует потенциал Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Еще в 2003 г. он предложил программу многостороннего торгово-экономического сотрудничества государств - членов ШОС, а на второй встрече премьер-министры организации утвердили программу максимально эффективного использования региональных ресурсов на взаимовыгодной основе, содействия созданию благоприятных условий для торговли и инвестиций в целях постепенного осуществления свободного передвижения товаров, капиталов, услуг и технологий. Китаем предпринимались попытки расширить экономическую составляющую деятельности Шанхайской организации сотрудничества, ставился вопрос о создании многосторонней зоны свободной торговли в рамках организации, Банка и Фонда ШОС, однако эти инициативы наталкивались на серьезное противодействие со стороны России. Инициатива создания ЗСТ рассматривалась РФ как заведомо проигрышная для нашей страны. И лишь на Саммитах ШОС в Бишкеке (июль 2014 г.) и в Уфе (июль 2015 г.) был достигнут исторический прорыв в этом вопросе - Шанхайская организация сотрудничества превращается в важнейший институт и инструмент реализации китайской стратегии Экономического пояса Шелкового пути. Реализация китайской интеграционной стратегии, по мнению китайских экономи-
стов, «окажет огромное влияние на процесс экономической интеграции в рамках ШОС, поможет Китаю и далее расширять доступ на рынки СНГ, будет содействовать устойчивому экономическому развитию и создаст условия для формирования зоны свободной торговли в границах стран - членов ШОС [5]».
Какова в новых условиях судьба евразийского интеграционного проекта? Оценки экспертов разнятся от безграничного оптимизма до полного пессимизма. Китайские известные экономисты Шучунь В., Чинсун В, признают, что «с точки зрения логики охват большого географического района и частичное дублирование функций в определенной степени определяют конкурентные отношения между двумя проектами (ЕАЭС и ЭПШП, ред. С. Г.)). Тем не менее мы считаем, что их отношения в значительной степени будут зависеть от того, как Россия и Китай договорятся» [5].
8 мая 2015 г. председателем КНР Си Цзиньпином и президентом России В.В. Путиным подписано Совместное заявление о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути [6]. Первым и главным пунктом документа является взаимная поддержка - Россией Экономического пояса Шелкового пути, а Китаем - евразийской интеграции. Стороны договариваются о необходимости начать переговоры между КНР и ЕАЭС о торгово-экономическом сотрудничестве.
Подписанное между президентом РФ и Председателем КНР совместное Заявление о сопряжении проектов ЕАЭС и ЭПШП пока вызывает больше вопросов, чем дает разъяснений по поводу конкретных форм сопряжения. Не до конца ясным остается и само понятие «сопряжение». В.В. Путин по итогам переговоров с китайской стороной заявил о том, что «по сути, речь идет о выходе в перспективе на новый уровень партнерства, подразумевающий общее экономическое пространство на всем Евразийском континенте [7] «О перспективе создания общего пространства ШОС и Экономического пояса Шелкового пути в Университете в сентябре 2013 г. говорил и Си Цзиньпин. Однако если вспомнить ныне, видимо, похороненную идею Общеевропейского экономического пространства, решение о формирова-
нии которого было принято Россией и ЕС в 2003 г., нельзя не признать, что вопрос о содержании понятия «общее пространство» оказался не до конца проработанным даже на теоретическом уровне. ЕС настаивал на заимствовании Россией европейского законодательства, норм и регламентов, Россия же говорила о четырех свободах (свободном движении товаров, услуг, капиталов и граждан). Видимо, и в случае с Китаем перспектива общего экономического пространства - дело сложное, на пути его формирования необходимо решить множество ныне непростых для обеих сторон (ЕАЭС и Китая) проблем. Так, с очевидностью, страны-члены ЕАЭС не готовы к созданию зоны свободной торговли с Китаем, о чем неоднократно применительно к себе заявляла Россия.
Россия и Китай по-разному видят механизмы сопряжения евразийского и китайского интеграционного проектов: РФ настаивает на сотрудничестве по линии КНР - ЕАЭС, а Китай считает возможными и даже более эффективным сотрудничество с каждым из членов Союза на двусторонней основе. Объем договоренностей между КНР и Казахстаном по сопряжению ЭПШП и казахской стратегии «Нурлы Жол» в рамках подписанного 2 сентября 2016 г. Плана сотрудничества существенно опережает практические шаги остальных участников ЕАЭС в этой сфере. Объективно возможно, особенно на фоне вызывающих озабоченность тенденций в развитии ЕАЭС (продолжающегося на протяжении двух лет функционирования Союза снижения объемов взаимной торговли и ухудшения его структуры, сокращения российских ПИИ в ЕАЭС) «размывание» евразийской интеграции, поглощение ЕАЭС восточным соседом -гигантом, усиливающим, как было показано выше, свои позиции в государствах постсоветского пространства.
Библиографический список
1. Шуцунь В., Чинсун В. СНГ и современная политика Китая // «Свободная мысль», 2012, № 5-6, с. 80-90.
2. Лисоволик Я., Винокуров Е. Китай предпочитает Казахстан https://www.vedomosti.ru/opinion/articles/2016/01/15/624086-kitai-predpochitaet-kazahstan
3. Цит. по: Оверченки М. Россию затягивают в пояса // «Ведомости», № 3946 от 26.10.2015.
4. Шелковый путь Китая 2015 (http://www.mgimo.ru/news/ experts/document268139.phtml)
5. Шучунь В., Чинсун В. Проекты «Экономический пояс Шелкового пути» и ЕАЭС: конкуренты или партнеры? / Observer, 2014.
6. Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути (www.kremlin.ru)
7. Пресс-конференция по итогам саммитов БРИКС и ШОС 10 июля 2015 г. (www.kremlin.ru).
Bibliographical list
1. Shucun' V., Chinsun V. SNG i sovremennaja politika Kitaja// «Svobodnaja mysl'», 2012, № 5-6, s. 80-90.
2. Lisovolik Ja., Vinokurov E. Kitaj predpochitaet Kazahstan. https://www.vedomosti.ru/opinion/articles/2016/01/15/624086-kitai-predpochitaet-kazahstan
3. Cit. po: Overchenki M. Rossiju zatjagivajut v pojasa // «Vedo-mosti», № 3946 ot 26.10.2015
4. Shelkovyj put' Kitaja 2015 (http://www.mgimo.ru/news/experts/ document268139. phtml)
5. Shuchun' V., Chinsun V. Proekty «Jekonomicheskij pojas Shjolkovogo puti» i EAJeS: konkurenty ili partnjory? /Observer, 2014.
6. Sovmestnoe zajavlenie Rossijskoj Federacii i Kitajskoj Narodnoj Respubliki o sotrudnichestve po soprjazheniju stroitel'stva Evrazi-jskogo jekonomicheskogo sojuza i Jekonomicheskogo pojasa Shelko-vogo puti (www.kremlin.ru)
7. Press-konferencija po itogam sammitov BRIKS i ShOS 10 ijulja 2015 g. (www.kremlin.ru).
