CC BY
87
© 2007 г. С.А. Кононова
КАЗАЧЬЯ КАРТИНА МИРА И ТЕКСТЕМА «СТЕПЬ» В ЯЗЫКЕ М.А. ШОЛОХОВА
Н.А. Бердяев особое внимание уделяет характерной для русского сознания черте: «В душе русского народа остался сильный природный элемент, связанный с необъятностью русской земли, с безграничностью русской равнины. <...> Для русского народа одинаково характерны и природный дионисизм, и христианский аскетизм. <...> Пейзаж русской души соответствует пейзажу русской земли, та же безграничность, бесформенность, устремленность в бесконечность, широта» [1]. Это свойство русского сознания выступает на первый план в творчестве М.А. Шолохова при описании казачьей картины мира. Казачество, эта «маленькая нация», как любовно называл его писатель, составляет этническую часть русского народа, живущую относительно автономно на просторах донского края, в традициях и устоях воинского долга. Но по сравнению с русским человеком, живущим в средней полосе России, казак включает в свое мировосприятие наиболее яркое реальное воплощение «безграничности» и «широты» - донскую степь. Она, по казачьему представлению, не административная территория жизни, а отечество, где он родился, живет и любит, пашет и сеет, воюет за нее. Степной простор связан в произведениях М.А. Шолохова с духовными устоями и обычаями донского этноса - свобода, воля и независимость являются его доминантами. Широта и простор донской степи - это географический и вместе с тем духовно-эмотивный фактор становления казачьего менталитета.
Пласт земледельческой культуры и этнические традиции казачества определили своеобразие изображения степи М.А. Шолоховым. Степь входит в поэтический космос писателя - пространство его творений, обладает сюжетообразующим началом, связывается с хронотопом природы в казачьих судьбах и предстает как пространственно-временная координата окружающего мира.
В генетической памяти казачества хранятся «врожденные понятия» - то коллективное бессознательное, что создает «форму психической ценностной, познавательной и побудительной активности» [2]. Опыт прошлых поколений определяет осознаваемое -любовь к степи, как к родной матери. Казачье восприятие природы - первозданно и целостно, они являются ее органической частью. Поэтому сокровенная жизнь природы - для них открытая книга, и М.А. Шолохов, живущий одной жизнью со своим народом, не мог не отразить этого важного начала.
Эстетика М.А. Шолохова народоцентрична и опирается на земледельческую культуру донских казаков, на народно-мифологический слой. В казачьем восприятии степь ассоциируется с понятием дома, родимого пространства, с общерусской «схемой человеческого духа» (П.А. Флоренский) - архетипическим образом Матери-сырой земли: земли-кормилицы, земли-защитницы, родительницы и воспитательницы всего живого, носительницы знания и природной мудрости.
Культ земли-матери - один из самых древних, восходящих к мифологии, где возникают различные ипостаси обожествления земли. Анализируя мифологию казачества, А.М. Минакова писала: «В первобытном мире у всех народов Земля - мать всего живого, Рея, Гея, Кибела, Великая богиня, вечноженское порождающее начало, женская сакральность, плодородящее лоно, материнская утроба, рождающая к жизни, дом и рай, а потому земля предстает в мифах как жизнь, ее воплощение, но и как порождение-смерть (порождающее лоно-могила), воскресение, как вечное возвращение и вечное течение жизни - ее неизбежность и неостановимость» [3]. Мать-сыра земля - степь включается в круговорот жизни и смерти, природный круговорот бытия, воспринимавшийся казаком как сакральный.
В лингвистических исследованиях последних лет появилось понятие «текстема» - это слово или сочетание слов, встречающиеся в произведениях писателя в совокупности своих значений: в общеупотребительном прямом и переносном значениях и в собственно авторском, текстовом смыслах. Под авторским смыслом понимается личностное содержание слова или сочетания слов, которое возникает как истолкование предмета, признака, явления под влиянием целеуста-новок, замыслов, идей, системы взглядов писателя» [4].
Категория смысла является психофилологической формой отражения объективного мира, где в актуальной форме осознается целенаправленная деятельность художника слова. Авторская интенция определяет те иллокуции, которые формируют смысл сообщения. Проблема личностного смысла значительно шире, чем принято считать. Движение в цикле «значение ^ смысл» служит источником нового перехода в социально отработанную форму отражения реального мира, образования авторского значения и одним из источников формирования семантики текстемы. «Обстоятельством, превращающим значения в психологическую категорию, является то, что, функционируя в системе индивидуального сознания, значения реализуют не самих себя, а движение воплощающего в них себя личностного смысла - этого для-себя-бытия конкретного субъекта» [5]. Понятие личностного смысла имеет прямое отношение к проблеме «значение ^ речь ^ смысл», где уже готовые, обработанные обществом значения функционируют в тексте и приобретают свой авторский, индивидуальный смысл, который в традиционном истолковании, обычно в стилистике, называется авторским семантическим новообразованием.
Текстема «степь» имеет сущностную значимость при осмыслении казачьей картины мира, которую М.А. Шолохов создает в своих произведениях. Степь у него предстает в величии и молчании: величайшее безмолвие степи становится ее главным атрибутом и воплощает мудрость земли, ибо, по народной пого-
ворке, молчание - золото. Писатель трактует мудрость степи подобно казаку-землепашцу. Работник на земле своим трудом раздирает лоно Матери-сырой земли, оплодотворяет, бросая в мягкие борозды золотое зерно, убирает урожай, который породила земля. Но в языке художника слова «степь» может быть амбивалентной, одновременно символизируя противоположности - рождение и смерть, молодость и старость: «На вербах зеленели сережки, липкой духовитой почкой набухал тополь. Несказанным очарованием была полна степь, чуть зазеленевшая, налитая древним (здесь и далее выделено нами. - С.К.) запахом оттаявшего чернозема и вечно юным - молодой травы» [6, т. 3, с. 235].
Ср. мифопоэтический образ земли-защитницы: «Пули вешним градом забарабанили по церковной крыше, и всё в беспорядке хлынуло в степь» [6, т. 3, с. 103]. Или: степь - спасение во время войны не только для людей, но и животных: «По словам пастуха, один из снарядов разорвался впереди пасшегося гурта, и овцы, замигав курдюками, в ужасе устремились в степь и исчезли. Их нашли за сорок верст от хутора» [6, т. 4, с. 198-199]. Степь способна уберечь от смерти и мирных жителей и солдат. В романе-эпопее «Тихий Дон» перед тем, как на банду Фомина напали красноармейцы, Григорий заметил неудобство выбранного для отдыха места: «Ну, и место для стоянки выбрали! - сказал он, указывая плетью на лес. - Надо было стать в степи или на искрайке хутора...» [6, т. 4, с. 378].
Весть о начавшейся русско-германской войне застает казаков в степи в самый разгар уборочных работ: «Не осознав еще окончательно подступившего несчастья, Петро тупо оглядел <...> степь, сползающую к хутору волнистым скатом. Со всех концов по желтым скошенным кулигам хлеба скакали к хутору казаки. По степи, до самого желтеющего в дымчатой непрогляди бугра, вздували комочки пыли всадники, а там, где, выбравшись на шлях, скакали они толпою, тянулся к хутору серый хвостище пыли. <...> Он под-
скинутые в разгаре работы шаровары и, махнув рукой отцу, растаял в таком же облачке пыли, как и те, что серыми текучими веснушками расцветили истлевавшую в зное степь» [6, т. 1, с. 227-228]. Казаки - «серые текучие веснушки степи» - словно ее слезы об ушедшей в прошлое мирной и естественной, гармоничной жизни человека на земле. Перед Вешенским восстанием степь пророчит казакам трагические испытания. Как убитый в бою воин, «навзничь под солнцем лежала золотисто-бурая степь <. > (ее. -С.К.) нещадно пекло солнце. В буром мареве кипятилась степь» [6, т. 3, с. 22].
Тишина в степи - это естественность и бытие природного мира, который противопоставляется человеческому миру войны, насилия и жестокости. Как предзнаменование близкой смерти степь в пейзажах писателя часто связывается с безмолвием и покоем: «Величавая, строгая тишина, предшествующая смерти, покорно и мягко, как облачная тень, легла над степью и логом» [6, т. 3, с. 66]; «Тишину мартовского степного полдня, нарушаемую лишь свистом полозьев да чавкающим перебором конских копыт, обвальным раскатом задавил гул орудия. <. > Орудийный гул могучей чужеродной гаммой вторгся и нарушил бледное очарование дремлющей в предвесеннем томлении степи» [6, т. 3, с. 218].
Величие в художественной прозе М.А. Шолохова присуще двум природным мифологемам: «степи (земли)» и «Дона (воды)», запечатляющим в себе древние предания, которые оказывают влияние на жизнь и быт человека. Мифологемы как особые «схемы человеческого духа» присутствуют в сознании в качестве бессознательного, накопленного веками и хранящегося в памяти. Они получают свое проявление в культуре и языке народа. В языке М.А. Шолохова «земля» соотносится с «водой», но в античном мифе «вода» двупола, в казачьем же мироотражении она воплощает мужское начало: Дон - батюшка, а степь - матушка. Автор включает в эпическое повествование старинную казачью песню:
скакал к стану; прыгнув на ходу с лошади, натянул
«... Но и горд наш Дон, тихий Дон, наш батюшка -
Басурманину он не кланялся, у Москвы, как жить, не спрашивался.
А с Туретчиной - ох, да по потылице шашкой острою век здоровался.
А из года в год степь донская, наша матушка,
За пречистую мать богородицу, да за веру свою православную,
Да за вольный Дон, что волной шумит, в бой звала со супостатами.» [6, т. 2, с. 100].
«Степь» сопряжена в казачьем представлении с установлением миропорядка, а «Дон» воплощает борьбу за него. Таким образом, «степь» предстает в шолоховской картине мира важнейшей координатой в изображении пространства и времени - она составляет горизонталь казачьего образа мира: «степь - Дон» и предстает опорой вертикальной оси: «степь - небо». Родная степь соединена в казачьем пространстве с низким донским небом, открыта в ковыльный простор, где казакует горький ветер и светит яркое южное солнце. Оппозиция «верх - низ» воплощается и конкретикой вертикали: «степь - солнце». Почти всегда читатель видит степь под солнцем: знойным или холодным, сияющим или лучащим смерть. Горизонтальный ориентир «степь - Дон» описывается М.А. Шолоховым как основа казачьего национального про-
странства; горизонталь как бесконечность устремляется вдаль и предстает как степной простор: «Впереди, повитая нежнейшим голубым куревом, величественно безмолвствовала степь. В зените, за прядью опаловых облачков, томилось солнце. От жаркой травы стлался тягучий густой аромат. Справа, за туманно очерченной впадиной лога жемчужно-улыбчиво белела полоска Жирова пруда. А кругом, - насколько хватал глаз, - зеленый необъятный простор, дрожащие струи марева, полуденным зноем скованная древняя степь и на горизонте - недосягаем и сказочен - сизый грудастый курган.» [6, т. 3, с. 28].
В повествовании романа-эпопеи «Тихий Дон» эксплицируется голос автора: М.А. Шолохов открывает читателю свои сокровенные думы и переживания, выступая от имени всего донского казачества.
«Степь родимая! Горький ветер, оседающий на гривах косячных маток и жеребцов. На сухом конском храпе от ветра солоно, и конь, вдыхая горько-соленый запах, жует шелковистыми губами и ржет, чувствуя на них привкус ветра и солнца. Родимая степь под низким донским небом! Вилюжины балок, суходолов, красноглинистых яров, ковыльный простор с затра-вевшим гнездоватым следом конского копыта, курганы, в мудром молчании берегущие зарытую казачью славу... Низко кланяюсь и по-сыновьи целую твою пресную землю, донская, казачьей, не ржавеющей кровью политая степь!» [6, т. 3, с. 52-53].
Писатель выстраивает структуру лирического отступления с помощью кольцевой композиции, в основе которой лежит сакральная фигура круга - повествование начинается и завершается здесь одной и той же текстемой «степь». Завершение этого отступления в свернутом виде содержит главные составляющие текстемы «степь»: разграничение земли как территории местопроживания и степи как Родины всего казачества, сыновью любовь казака к степи и преклонение
перед нею, историю незабываемых военных подвигов казачества, которое сохранило целостность своего военно-земледельческого сословия.
Итак, содержание текстемы «степь» в прозе М.А. Шолохова многогранно. Оно раскрывается в соотнесении с казаком, историей, природным космо -сом: «степь» является значимым, ключевым словом в художественном мире М.А. Шолохова и одной из основных социально-этнических и художественно -эстетических доминант.
Литература
1. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 8.
2. Воскобойников А.Э. Бессознательное и сознательное в человеке. М., 1997. С. 175.
3. Минакова А.М. Поэтический космос М.А. Шолохова. О мифологизме в эпике М.А. Шолохова. М., 1992. С. 16.
4. Диброва Е.И. Словарь языка Михаила Шолохова. М., 2005. С. 27.
5. ЛеонтьевА.Н. Проблемы развития психики. М., 1965. С. 171.
6. ШолоховМ.А. Собр. соч.: В 8 т. М., 1985-1987.
18 декабря 2006 г.
Московский государственный открытый университет им М.А. Шолохова
