CC BY
22УДК 94(470.6).084«192/193»
ТУФАНОВ Е.В.
КАДРЫ РЕГИОНАЛЬНЫХ ОРГАНОВ УПРАВЛЕНИЯ: СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ В 1920-1930-Е ГГ. (НА МАТЕРИАЛАХ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА)
Ключевые слова: партийно-государственный аппарат, Северный Кавказ, партийно-государственная номенклатура, политическая система, руководящие кадры, правящая партия, партийный форум.
Статья посвящена актуальной научной проблеме - формированию управленческого кадрового резерва на территории Северного Кавказа. В центре внимания исследования процесс и механизмы становления слоя управленцев. Исследование опирается на широкий круг архивных документов. Их использование позволило изучить механизмы и инструменты становления системы номенклатуры в период формирования регионального советского и партийного управленческого аппарата. Органы партийно-государственного управления обеспечивали надежное функционирование советской государственной системы. Формирование советской политической системы на территории Северного Кавказа напрямую было связано с процессом становления руководящих государственных кадров.
TUFANOV, E.V.
STAFF OF REGIONAL GOVERNMENTS: FORMATION AND DEVELOPMENT IN THE 1920-1930-IES (ON MATERIALS OF THE NORTH CAUCASUS)
Keywords: the party-state apparatus, the North Caucasus, the party-state nomenklatura, the political system, cadres, the ruling party, the party forum.
The article is devoted to actual scientific problem of the formation of managerial personnel reserve on the territory of the North Caucasus. The focus of the study the process and mechanisms of formation of the layer of managers. The study draws on a wide range of archival documents. Their use has allowed to study the mechanisms and instruments of formation of system of nomenclature in the period of formation of the regional Soviet party and administrative apparatus. The authorities of party-state management ensured reliable functioning of the Soviet state system. The formation of the Soviet political system on the territory of the North Caucasus was directly connected with process of formation of governing state personnel.
Доминирование партии большевиков представляло собой ключевую особенность советской политической системы, которая в решающей степени определяла характер работы государственного механизма. Отдельные территории, в том числе Северный Кавказ являлись частью монолитной государственной системы, но в то же время, имели ряд специфических особенностей. В частности, в рамках рассматриваемого региона необходимо отметить полиэтнический состав проживающего населения, различия в вероисповеданиях, традициях и быте проживающих этносов и т.д. Данные аспекты центральной власти было необходимо учитывать при становлении Советской политической системы и управленческого партийно-государственного аппарата.
Проблема подготовки кадрового слоя региональных и национальных управленцев, в изучаемый период нашла отражение в исторических исследованиях. В частности, необходимо выделить работу А.В Баранова, где исследователь, опираясь на большой архивный материал, рассматривает социально-экономическое положение Северного Кавказа в период становления и развития новой экономической политики. Но процесс рекрутирования местных управленцев при этом все же не освещен им в полном объеме [1]. Проблемы становления нового слоя управленцев в центральных государственных органах власти, их численности, социального происхождения, образовательного уровня, источников и методов пополнения данной группы осветил Е.Г. Гимпельсон. Однако в его работах не учитывается региональный и национальный аспект формирования кадров партийно-государственного аппарата [2], [3], [4]. Также необходимо отметить комплексное исследование Ю.Ю. Карпова [5]. Автор рассматривает проблему организации регионального управленческого аппарата через призму «национального вопроса» в условиях организации и
развития государственной системы. Однако он не учитывает многие другие факторы становления системы управления и особенности формирования слоя управленцев.
Целью данной статьи является изучение вопроса формирования регионального бюрократического партийного и государственного кадрового потенциала в контексте становления советской политической системы на территории Северного Кавказа. Именно эти кадры, опираясь на мощнейшую административную государственную систему, реализовывали планы и решения правящей партии. Проблемно-хронологический принцип, с опорой на широкий круг архивных документов и исторических работ по вопросу исследования, является основой для освещения заявленной тематики.
В данном контексте, прежде всего, отметим, что после окончания периода «чрезвычайщины» - эпохи военного коммунизма, перед молодым Советским государством стояла серьезная задача организации нового, разделяющего идеалы коммунистического общества и в тоже время профессионально подготовленного кадрового слоя региональных управленцев. В целом, кадровая политика центральной власти в 1920 - 1930 - е гг. была направлена на создание более профессионально качественного слоя управленцев [6]. При этом, так как именно кадры на местах обеспечивали лояльность местного населения к решениям и постановлениям доминирующей политической силы, центральный управленческий аппарат государства вынужден был особо считаться с представителями партийно-государственной номенклатуры в регионах.
Основу административно-управленческой лестницы в партийно-государственном аппарате составляли ответственные работники, получившие обобщенное наименование «номенклатура». Первоначально термином номенклатура обозначалось разделение функций между различными органами партийной и государственной власти. Постепенно происходила трансформация этого понятия, и номенклатура стала нести уже две смысловых нагрузки -это перечень высших должностей и список кандидатов для замещения вакантных руководящих постов.
Поскольку необходимость отбора кадров была крайне важна, все вопросы назначения ответственных работников и руководителей в государстве контролировал партийный аппарат. Прежде всего, с этой целью в аппарате ЦК РКП (б) были организованы специализированные подразделения - организационно-инструкторский и учетно-распределительный отделы, главной функцией которых являлись отбор и распределение кадров руководящего звена. Данные подразделения были объединены в Орграспредотдел, осуществляющий важнейшую функцию - ротацию руководителей среднего звена. Орграспред формировал государственную и партийную номенклатуру путем назначения партийных кадров на партийные, государственные и общественные посты. Таким образом и формировался костяк особого социального слоя ответственных работников. Попав в состав номенклатуры, член партии превращался в руководителя-универсала и мог по решению партии возглавить любое предприятие или структуру. Отметим также, что параллельно с возведением номенклатурной лестницы разворачивалась деятельность по созданию и утверждению системы привилегий для членов партии в зависимости от занимаемой должности, происходило разделение правящей партии на «верхи» и «низы». Данные процессы стали одним из важных показателей внутрипартийного кризиса в 1920-е годы.
В целом, номенклатура в 1920-1930-е гг. превратилась в особый класс со своим горизонтом ожидания, с клановыми чертами повседневной жизни. Возможность пользоваться властью, различного рода привилегиями и связанными с ними материальными преимуществами стала побудительной причинной вступления ряда граждан в состав правящей партии. С другой стороны, слой номенклатуры все более системно формировался самой правящей партией. В частности, в апреле 1923 г. XII партийный форум правящей партии, принявший резолюцию «По организационному вопросу», определял в качестве важнейшей задачу отбора кадров на руководящие должности советских, хозяйственных, кооперативных и профессиональных организаций [7, с.724-730]. С этой целью съезд предлагал усилить учетно-распределительные органы партии, как в центре, так и на местах.
С укреплением власти партийного аппарата номенклатура все больше доминировала, контролируя партийные, государственные, общественные и хозяйственные должности. Первоначально существовало два списка номенклатуры (номенклатура №1 и номенклатура №2). К первому списку были отнесены должности, назначение на которые производилось только решением Центрального Комитета партии. Во второй включались должности, занимавшиеся с согласия Орграспредотдела ЦК. Подбор и назначение на должности, не входившие в номенклатуру №1 и №2, производились по спискам, данным соответствующим государственным учреждением по согласованию с Орграспредотделом ЦК. Данные списки получили название номенклатура №3 или ведомственной номенклатуры [8, с.27]. По номенклатурам проходили не только государственные учреждения, но и общественные организации. Также распределялись и выпускники ВУЗов - члены партии. Назначениям по номенклатурам подвергались не только представители партии большевиков, но и беспартийные. Орграспредотдел ЦК стал тем органом, который вершил судьбу всех назначенцев высшего уровня.
Но номенклатура составляла основу аппарата не только высших, но и всех уровней правящей партии, контролируя при этом должности во всех областях управления и хозяйствования. Однако указанные выше номенклатуры имели ряд особенностей. По спискам отмеченных трех номенклатур проходили учреждения только СССР и РСФСР. Аппараты управления союзных республик в них не включались.
В целом, в 1920 - 1930 - е гг. складывается и развивается разветвленный партийно-бюрократический аппарат. При этом увеличение власти и расширение полномочий аппарата (номенклатуры) способствовали ликвидации внутрипартийной демократии. Наряду с разработкой правил поведения членов партии, это стало основой принципов организации и функционирования власти - всего того, что составляло нормативно-правовую структуру партийной корпорации. На наш взгляд, задача беспрекословного исполнения воли высших руководящих органов РКП(б) делала представителей номенклатуры заложниками системы, созданной правящей партии. Сформированный партийно-государственный аппарат должен был руководствоваться рекомендациями узкого круга политических лидеров.
Номенклатурный принцип руководства государством окончательно утвердился в 30-е годы, а в последующие годы функционирования СССР только усовершенствовался. Следует отметить ротацию номенклатуры с периодичностью в среднем в два - три года. Присвоение высшей партийной верхушкой права назначать на высшие должности в партийном и государственном аппаратах отвечало нормам формирования ветвей новой власти. Проникновение партийной номенклатуры во все органы государственной власти привело к полному сращиванию партии большевиков с государственным аппаратом путем заимствования ею функций исполнительной власти [9]. В данной связи правящая партия превращается в особый командно-кадровый резерв власти. Номенклатура становится господствующим слоем советского общества. Правящая партия, в силу объективной необходимости внутренней саморегуляции, самовоспроизводства, достижения власти, материальных благ, создала для своих членов и органов систему с военной простотой и жестокостью. Основой этой системы являлось право назначения на руководящие должности тех кандидатов, которые отвечали идеологическим требованиям доминирующей политической силы, и командно-бюрократической системы.
Становление советской политической системы и формирование слоя региональных управленцев на территории Северного Кавказа напрямую были связаны с решением национального вопроса. Национальный вопрос являлся одним из основных направлений внутренней политики молодой Советской власти. Процесс национально-государственного строительства на территории Северного Кавказа в условиях государственного кризиса имел чрезвычайно сложный и противоречивый характер. В своей внутренней политике правящая партия уделяла решению национального вопроса ключевое место.
Для укрепления своих позиций в национальных регионах, центральная власть старалась привлечь в органы государственного управления национальных районов
представителей местного населения. Данная социальная группа оказывала поддержку советской власти, но одновременно стремилась сохранить национальные традиции и этническую идентичность. Для создания региональной номенклатуры, как опоры на местах, советское руководство в 1920 - 1930 гг. начинает реализовывать политику коренизации советского и партийного аппарата управления в национальных областях. Проводя политику коренизации, государственная власть боролась с элементами великорусского шовинизма, выступала против «насильственной русификации» и через агитацию приобщала местное население к работе местных органах власти.
Надо было создать местную администрацию, суд и другие органы власти с участием представителей местного социума, знающего быт и психологические особенности местного населения. Кроме того, нужно было организовывать ведение делопроизводства на родном языке. Реализацию политики коренизации на Северном Кавказе невозможно было проводить без решения другого вопроса - ликвидации неграмотности в регионе, где наблюдалась чрезвычайно высокая безграмотность жителей. Без этого невозможно было добиться активизации политической позиции местного населения. Поэтому политика ликвидации неграмотности была одной из задач национально-государственного строительства на Северном Кавказе. Подъем грамотности в национальных районах стал также условием осуществления курса на формирование национальных управленческих кадров.
Крайний дефицит национальных кадров в условиях начавшейся социалистической реконструкции значительно актуализировал решение отмеченных задач. В этой связи, Северо-Кавказский краевой исполнительный комитет поставил задачу проведения тщательного учета представителей национальных меньшинств, обучающихся в учебных заведениях, и наметить план их использования в процессе коренизации. В частности, как показали результаты учетной работы, в 1928-1929 гг. на рабочем факультете города Владикавказ проходили обучение 160 осетин, 77 ингушей, 17 чеченцев, 30 дагестанцев, 6 кабардинцев, 6 черкесов, 6 карачаевцев и 70 представители других этносов. Согласно архивным документам, в Ростове-на-Дону также проходила обучение довольно большая группа представителей кавказских народов (осетины - 60, ингуши - 32, чеченцы - 19, балкарцы - 2, адыгейцы - 1, туркмены - 5, шапсуги - 1, кабардинцы - 16, черкесы - 1, карачаевцы - 16, других народов - 15). В Грозном на рабочем факультете обучались осетины - 14, чеченцы - 33, кабардинцы - 1, карачаевцы - 2, представители других национальностей -28 [10, л.л. 5-13].
Данный контингент обучающихся рассматривался региональной властью как кадровый резерв для занятия ответственных должностей. Следует отметить, что уровень действующих руководителей, особенно на уровне аульских советов и низовых партийных ячеек, был в это время весьма слабым. Более 50% таких работников были попросту неграмотны. Именно поэтому Северо-Кавказский краевой исполнительный комитет предлагал, с целью повышения качественного уровня управленцев, совершенствовать кадровый потенциал региона за счет выдвиженцев на руководящую работу подготовленных националов - общественников. Планировалось приступить к системной подготовке и переподготовке кадров путем созыва курсов, а также путем обучения их в практической работе (увеличение состав аульских советов до 15-21 человек с вовлечением женщин и молодежи) [10, л.л. 91-97].
В рамках отмеченного направления работы, отметим, что с возникновением СССР был окончательно закреплен принцип территориально-национального формирования государственности. Все субъекты федерации сохраняли соответствующую атрибутику государственности - наличие местных коммунистических организаций, местных представительных и исполнительных органов (Советов), республиканских правительств (СНК, народных комиссариатов местного значения). Для укомплектования всех этих звеньев власти партия большевиков взяла курс на создание определенной социальной группы -кадров руководителей и управленцев из представителей национальных меньшинств, которые
в своем регионе имели определенное преимущество при занятии руководящего или административного поста.
С целью укрепления своих позиций в национальных областях Северного Кавказа, центральная власть выдвигала на руководящие роли в органы управления представителей коренного населения. В исследуемый период выдвижение во властные структуры проходило по двум критериям. Во-первых, кандидат должен был быть представителем коренного населения региона, а во-вторых, разделять политику коммунистической партии. При этом «национал» не обязательно являлся членом РКП(б)-ВКП(б).
К примеру, на одном из заседаний Северо-Кавказского крайкома ВКП (б) был разработан план разверстки выдвиженцев - националов в краевые органы советской и партийной власти. Согласно разверстке, Северная Осетия должна была выдвинуть в различные краевые органы 8 человек (4 членов партии и 4 беспартийных), Ингушетия - 6 человек (3 членов партии и 3 беспартийных), Чечня - 7 человек (1 члена партии, 6 беспартийных), Карачаево-Черкессия - 8 человек (2 членов партии, 6 беспартийных), Кабардино-Балкария - 7 человек (3 членов партии и 4 беспартийных), Адыгейская-Черкесская область - 6 человек (2 членов партии, 4 беспартийных) [11, л.14]. Согласно плану, выдвиженцы должны были быть представлены в различных краевых органах. А именно, в земельный отдел направлялись 2 человека, в прокуратуру - 1, в отдел народного образования - 1, гострах - 2, потребкооперапцию 1, рабоче-крестьянскую инспекцию - 1, крайком - 1, крайсполком - 2, РЛКСМ - 2. Направлялись они и в другие краевые органы власти [11, л.19].
Безусловно, выдвижение представителей национальных меньшинств на работу в органы власти и управления способствовало единению социума и власти. Поэтому данной работе уделялось особое внимание. Так, согласно плана подготовки и переподготовки кадров советских работников Северо-Осетинской автономной области на 1929/1930, 1930/1931, 1931/1932 гг., предполагалось, что переподготовку должны пройти 200 работников сельских советов. Также планировалось осуществить подготовку 200 новых работников для сельских администраций, повысить квалификацию 100 работникам областного и окружных исполнительных комитетов, подготовить 200 счетных специалистов, 90 технических работников советов (машинисток). Планировалось также организовать переподготовку милиционеров в количестве 30 человек [12, л.292].
Одним из источников пополнения управленческого кадрового резерва являлась комсомольская организация Российский Ленинский Коммунистический Союз Молодежи, которая передавала в распоряжение Краевого комитета партии своих активистов. Так, согласно архивным документам, РЛКСМ выдвигала для использования в управленческой сфере 1000 товарищей из различных регионов Северного Кавказа (Ростов - 90, Шахты - 90, Грозный - 90, Кубань - 75, Черноморье - 75, Армавир - 75, Таганрог - 75, Ставрополь - 60, Терек - 60, Владикавказ - 40, Майкоп - 40, Донецкий округ - 30, Осетинская область - 30, Сальский округ - 30, Морзовский округ - 30, Ингушетия - 20, Чечня - 20, Карачай - 20, Адыгея - 20, Кабарда - 20, Сунжа - 10) [13, л.107]. Благодаря деятельности молодежной организации, устанавливалась кадровая преемственность от комсомольских организаций к партийным структурам. Именно в комсомольских организациях формировался будущий слой качественных партийно-государственных управленцев.
Характерной чертой функционирования советской политической системы стала бюрократизация аппарата, что отразилось и на работе региональных органов управления. Тотальная бюрократизация аппарата власти была обусловлена как национализацией экономики, так и дефицитом материальных благ. Партийно-государственная номенклатура обладала монополией на власть во всех сферах социальной деятельности, опираясь на мощнейшую государственную политическую и военно-репрессивную машину. Разветвленные аппараты управления создавались в новых союзных республиках. Решение задачи обеспечения кадрами всех государственных учреждений брала на себя главная политическая сила в государстве - коммунистическая партия, а точнее ее аппарат. Ее
постановления считались партийным законом для всего государственного аппарата. В данном контексте, новые управленцы, призванные Советской властью решать основные задачи государства, становились опорой советской политической системы в сложном межнациональном регионе. Однако одновременно они стремились сохранить свою национальную культуру и этническую уникальность.
Понятие номенклатуры имеет не только теоретико-социологический, но и антропологический смысл. Исходя из антропологического характера этого слоя, можно говорить об образе жизни номенклатурных деятелей, который сложился в целом в период утверждения и структурирования Советской власти. Номенклатура в эти десятилетия превратилась в особый класс со своим горизонтом ожидания и с клановыми чертами повседневной жизни.
Работа по созданию регионального аппарата управления проходила в условиях дефицита кадровых работников. Поэтому номенклатурная система, формально создававшаяся как внутрипартийная, фактически распространилась и на государственный аппарат, и на управление общественными организациями. В итоге, партийная номенклатура контролировала весь советский аппарат.
Национальная политика на территории Северного Кавказа дала мощный старт к культурному и социально-экономическому развитию региона. В то же время, благодаря складыванию национальных территорий в регионах, включая Северный Кавказ, начинается формирование класса местных управленцев, так называемой региональной номенклатуры с двуязычием, когда наряду со своим родным языком она владела и русским языком. Коренизация партийно-государственного аппарата Северного Кавказа соотносилась с общими тенденциями национальной политики страны. Становление системы партийного образования, повышение образовательного уровня социума в целом, все эти факторы в совокупности дали определенный кадровый ресурс, для формирования класса региональных управленцев.
При расстановке управленческих кадров на руководящие должности центральная власть была вынуждена учитывать большое количество как объективных, так и субъективных факторов. В частности, несмотря на предпринятые усилия, недостаток хорошо образованных кадров привел к тому, что представители местных этносов во властных аппаратах различного уровня все же были в меньшинстве по сравнению с русскими. Вместе с тем, этническое многообразие региона позволяло выполнять требования центральных руководящих органов по рекрутированию и формированию национальной советской и партийной номенклатуры
В целом, формирование правящего класса - номенклатуры осуществлялось в несколько этапов. Первой ступенью являлось рождение организации людей, посвятивших себя и свою жизнь революции. Вторая ступень - это завоевание государственной власти в результате революционных событий 1917 г. и становления новой политической элиты. Третьей ступенью стала победа номенклатуры над «ленинской гвардией» профессиональных революционеров, которые потеряли возможность влиять на процесс кадровых назначений. На этом этапе проникновение партийной номенклатуры во все органы государственной власти привело к полному сращиванию партии большевиков с государственным аппаратом путем присвоения ею исполнительных функций. Номенклатура становится господствующим слоем советского общества.
Литература и источники.
1. Баранов А.В. Социальное и политическое развитие Северного Кавказа в условиях новой экономической политики (1921-1929). Издательство государственный технический университет. - СПб. : Нестор. 1996. - С. 353.
2. Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы 1917-1920 гг. - М., 1998. - С. 258.
3. Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы 20-е годы (Руководящие кадры государственного аппарата СССР). -М., 2001. - С. 226.
4. Гимпельсон Е.Г. НЭП и Советская политическая система 20-е годы. - М., 2000. - С. 438.
5. Карпов Ю.Ю. Национальная политика советского государства на северокавказской периферии в 20-30-е гг. XX века: эволюция проблем и решений. - СПб., 2017. - С. 398.
6. Турицын И.В. Власть и пресса в Советской России: проблема взаимоотношений и взаимовлияния в 20-е годы. - М., 1998.
7. КПСС в резолюциях и решениях съездов конференций и пленумов ЦК. В III-х частях. Часть II. 1898-1924. Государственное издательство политической литературы. - М., 1954. - С. 832.
8. Коржихина Т.П. Фигатнер Ю.Ю. Советская номенклатура: становление, механизмы действия. // Вопросы истории. - 1993. - №7. - С. 25-38.
9. Турицын И.В. Кадровая политика РКП(б) и периодическая печать (1921-1925 гг.). - Армавир, 1998. - 140 с.
10. Государственный архив Ростовской области (ГАРО). Ф. 1485. Оп. 8. Д.182.
11. Центр документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО). Ф.Р-7. Оп.1. Д.113.
12. Центральный Государственный архив "РСО-Алания". Ф 46. Оп.1 Д.40.
13. ЦДНИРО Ф.Р-7. Оп.1. Д.27.
References and Sources
1. Baranov A.V. Social'noe i politicheskoe razvitie Severnogo Kavkaza v usloviyah novoj ehkonomicheskoj politiki (1921-1929). Izdatel'stvo gosudarstvennyj tekhnicheskij universitet. - SPb. : Nestor. 199б. - S. 353.
2. Gimpel'son E.G. Sovetskie upravlency 1917-1920 gg. - M., 1998. - S. 258.
3. Gimpel'son E.G. Sovetskie upravlency 20-e gody (Rukovodyashchie kadry gosudarstvennogo apparata SSSR). - M., 2001. - S. 22б.
4. Gimpel'son E.G. NEHP i Sovetskaya politicheskaya sistema 20-e gody. - M., 2000. - S. 438.
5. Karpov YU.YU. Nacional'naya politika sovetskogo gosudarstva na severokavkazskoj periferii v 20-30-e gg. XX veka: ehvolyuciya problem i reshenij. - SPb., 2017. - S. 398.
6. Turicyn I.V. Vlast' i pressa v Sovetskoj Rossii: problema vzaimootnoshenij i vzaimovliyaniya v 20-e gody. - M., 1998.
7. KPSS v rezolyuciyah i resheniyah s"ezdov konferencij i plenumov CK. V III-h chastyah. CHast' II. 1898-1924. Gosudarstvennoe izdatel'stvo politicheskoj literatury. - M., 1954. - S. 832.
8. Korzhihina T.P. Figatner YU.YU. Sovetskaya nomenklatura: stanovlenie, mekhanizmy dejstviya. // Voprosy istorii. -1993. - №7. - S. 25-38.
9. Turicyn I.V. Kadrovaya politika RKP(b) i periodicheskaya pechat' (1921-1925 gg.). - Armavir, 1998. - 140 s.
10. Gosudarstvennyj arhiv Rostovskoj oblasti (GARO). F. 1485. Op. 8. D.182.
11. Centr dokumentacii novejshej istorii Rostovskoj oblasti (CDNIRO). F.R-7. Op.1. D.113.
12. Central'nyj Gosudarstvennyj arhiv "RSO-Alaniya". F 4б. Op.1 D.40.
13. CDNIRO F.R-7. Op.1. D.27.
ТУФАНОВ ЕВГЕНИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ - кандидат исторических наук, доцент Ставропольского государственного аграрного университета.
TUFANOV, EVGENY V. - Ph.D. in History, Associate Professor, Stavropol State Agrarian University ([email protected]).
УДК 94(47).084.5.+(510).091:331.105.443
ЯХИМОВИЧ С.Ю. «ЖЁЛТЫЕ ПРОФСОЮЗЫ» И ПРОТЕСТНОЕ ДВИЖЕНИЕ ВНУТРИ ДОРПРОФСОЖА НА КВЖД (1920-е гг.)
Ключевые слова: Китайско-Восточная железная дорога, КВЖД, профсоюз, «жёлтый союз», Дорпрофсож, протест.
В статье исследуются вопросы, связанные с функционированием в 1920-е годы на КВЖД несоветских профессиональных союзов и их политической конкуренцией с просоветским железнодорожным профсоюзом -Дорпрофсожем. Показано, что в начале 1920-х гг. наиболее серьезным конкурентом для советских профсоюзов на КВЖД являлся «Союз беспартийных», представлявший собой альтернативный Дорпрофсожу профсоюз и созданный с целью противовеса советскому влиянию. После ослабления «Союза беспартийных» в результате подписания советско-китайских договоренностей 1924 г., в первой половине 1926 г. на КВЖД начал действовать, инициированный китайской частью правления дороги «Центральный союз по поддержанию труда и промышленности КВЖД», фигурировавший в советских документах как «Китайский профессиональный союз служащих и рабочих». Рассматриваются также формы проявления недовольства своим профсоюзом членами Дорпрофсожа КВЖД и влияние на этот процесс несоветских, так называемых «желтых союзов».
YAKHIMOVICH, S.Y.
«YELLOW LABOR UNIONS» AND PROTEST MOVEMENT INSIDE THE ROAD-LABOR-UNION
ON THE CER (1920-IES)
Keywords: Chinese Eastern Railway (CER), labor union, «the yellow union», Road committee of labor union of railway transport workers (Road-labour-union), protest.
